Его самое темное желание

ГЛАВА 14

Кинсли вышла из спальни и провела влажными ладонями по тонкой юбке, струящейся вокруг ног при ходьбе. Она расчесала волосы, которые теперь мягкими волнами ниспадали ей на спину, нанесла немного макияжа после умывания и, наконец, надела платье.

Оно сидело идеально. Прозрачная ткань была толще у лифа, скрывая и поддерживая грудь, но в остальном оставляла мало места для воображения. К счастью, нижнее белье прикрывало ее лоно и задницу — пусть и едва. Свободные короткие рукава колыхались на руках, оставляя плечи обнаженными.

Уверенность пришла легко, пока она была заперта в спальне одна, но теперь, когда она покинула это относительно безопасное место, Кинсли не могла отрицать правду. Она нервничала из-за встречи с Вексом.

Она нервничала из-за того, что он ее увидит.

Их отношения начинались не совсем удачно, и при каждом общении казалось, что они идут по натянутому с противоположных концов канату, все больше и больше нарушая равновесие друг друга по мере сближения.

Но Кинсли чувствовала его одиночество. Более того, она чувствовала в Вексе то же глубокое желание, что и она сама, — установить с кем-то настоящую связь. Она так долго думала, что у нее есть кто-то, но, в конце концов, этого оказалось… недостаточно.

Ее было недостаточно.

Так что Кинсли будет делать то, что у нее получается лучше всего, — она постарается извлечь из этого максимум пользы. Она задаст Вексу все вопросы, которые придут на ум, изучит все интересные, загадочные предметы, которыми он владеет, поговорит с ним, независимо от того, насколько грубо или пренебрежительно он отреагирует. Она будет изматывать его до тех пор, пока он не примет ее такой, какая она есть, как часть его жизни.

В конце концов, это он выбрал ее. Он предложил эту сделку.

И если этому коттеджу суждено было стать ее домом, она хотела быть знакомой с ним. Были места, которые она еще не видела. Она знала, что кухня находится слева, но что было за закрытой дверью справа?

Определившись с местом назначения, она обошла могучий ствол дерева. Тень последовала за ней, ее свечение добавлялось к сиянию кристаллов, делая пространство таким же чудесным, каким оно было, когда Кинсли увидела его впервые.

Подойдя к двери, она остановилась и понюхала воздух. Здесь стоял слабый запах. Нет, не один запах, а набор ароматов, которые не были неприятными, несмотря на легкий привкус жжения. Это было похоже на ладан, попурри и трубочный дым. Узоры, вырезанные на дереве, отличались от тех, что были на двери спальни. Это были не узоры, имитирующие виноградные лозы, листья и деревья, а продуманные символы, пронизанные крошечными четкими рунами.

Это была такая дверь, за которой скрывались темные тайны или ужасные монстры, дверь, которую никогда не следует пытаться открыть.

Перед такой дверью Кинсли не могла устоять.

Она толкнула ее. Та не поддалась. Она взялась за металлическое кольцо и потянула, но дверь оставалась неподвижной.

Кинсли взглянула на Тень.

— Полагаю, мне туда нельзя?

Огонек покачал головой.

Ее глаза расширились.

— Какие темные, грязные секреты он там хранит? Там семья порабощенных эльфов шьет ему одежду? Секретная коллекция человеческих памятных вещей, которую он украл у проходящих мимо туристов? — она прикрыла рот рукой в притворном шоке. — Или это ритуальная комната, где он каждое утро засовывает себе в задницу зачарованную палочку?

Пламя Тени запульсировало от смеха, но огонек не сделал ни жеста, чтобы подтвердить или опровергнуть ее предположения.

— Думаю, мне придется вернуться в эту комнату в другой раз, — сказала она, отходя от двери и направляясь к передней части зала. — Может быть, я даже научусь вскрывать замки. У меня ведь полно времени, верно?

Вместо того чтобы спуститься по ступенькам в фойе, Кинсли подобрала полы длинной юбки и поднялась по винтовой лестнице на следующий этаж.

Наверху была большая арочная дверь, украшенная замысловатой абстрактной резьбой. Дверь легко открылась, когда она толкнула ее. Она прошла и оказалась в библиотеке — самой фантастической библиотеке, которую когда-либо видела.

Стоящие на полу и закрепленные на стенах бра были украшены люминесцентными кристаллами, которые излучали оранжевый и желтый свет, подобный огню, заливая пространство теплым сиянием. В стены было встроено множество полок, некоторые секции были достаточно высокими, чтобы к ним можно было приставить стремянки. Все они были заполнены книгами и свитками.

Ветви и виноградные лозы вились вдоль полок и между ними, их пышная листва придавала помещению ощущение жизни, но, казалось, они нигде на самом деле не касались книг. На дальней стене несколько таких ветвей переплетались, обрамляя большую круглую нишу, поперек которой стояла мягкая скамья с несколькими плюшевыми подушками, разложенными на ней.

Кинсли прошлась по библиотеке, которая огибала центральную комнату коттеджа в обоих направлениях. Путь привел ее обратно ко входу после того, как она увидела то, что, должно быть, было тысячами книг и свитков. Она провела пальцами по корешкам. Как и книги в спальне Векса, они были старомодными, но в отличном состоянии, и большинство из них были помечены символами, которые Кинсли не могла прочитать.

Она остановилась и достала книгу в синем кожаном переплете с серебряными украшениями и надписями на обложке. Открыв ее, она пролистала страницы одну за другой. Хотя она не могла понять надписи, рисунки внутри выходили за рамки языка — карты звезд и созвездий заполняли многие страницы, некоторые сопровождались изображениями существ, как обычных, так и мифических. Там же были таблицы, посвященные Луне и ее фазам.

— Должен ли я беспокоиться из-за того, что в твоих руках книга, смертная?

Кинсли взвизгнула, рефлекторно подпрыгнув и выпустив книгу из рук. Она попыталась поймать ее, но была недостаточно быстра. Та с глухим стуком упала на пол открытой, страницами вниз.

Векс встал перед ней, его темно-красные глаза загорелись, когда он легко присел и поднял книгу с пола.

— Безопаснее для меня, но не хорошо для тома.

Она отступила назад и указала на него.

— Это ты виноват, что напугал меня.

— Да? — он держал книгу в одной большой руке, пальцем другой неторопливо перевернул несколько страниц, прежде чем аккуратно закрыть ее. Затем он вернул ей книгу. — Тогда я постараюсь больше не пугать тебя ради моей библиотеки.

Кинсли взяла книгу и вернула ее на полку, взглянув на Тень.

— Ты могла бы, по крайней мере, предупредить меня, что я не одна.

Еще раз слегка пожав плечами, Тень что-то прошептала.

— И что она сказала? — спросила Кинсли.

— Что их текущая обязанность — наблюдать за тобой, Кинсли, — ответил Векс. — Не за мной.

— Значит, они шпионят для тебя.

— Шпионят? — Векс придвинулся ближе к ней.

Она инстинктивно отступила на шаг, не в силах отвести взгляд, пока он пожирал ее глазами.

— Да.

— Они наблюдают, смертная. Прислушиваются. Чтобы защитить тебя.

— Чтобы защитить меня? От чего? Ты — единственное опасное существо здесь.

— Если бы твои слова были правдой. Ты, безусловно, самое прекрасное создание в моем царстве, а также самое уязвимое.

— Если только у меня в руках не будет книги.

Уголок рта Векса дернулся.

— Действительно.

Когда он снова придвинулся ближе, она не сдвинулась с места, схватившись за края юбки.

Он опустил глаза, и в его взгляде вспыхнул огонь.

— Ты надела одно из платьев, которые я оставил для тебя.

Не стал ли его голос в этот момент немного глубже?

— Ну, либо это, либо покрывало, — сказала она.

Он протянул руку и провел пальцами по руке Кинсли. Дрожь пробежала по ее телу. Ей не следовало стоять здесь и позволять этому происходить, но она была не в состоянии пошевелиться, завороженная его прикосновением.

Его рука задержалась на ее локте, и он слегка обхватил его пальцами, чтобы провести большим по ее рукаву. Его когти укололи кожу Кинсли ровно настолько, чтобы она осознала их опасность.

Реакция ее тела была немедленной — соски затвердели, сердце учащенно забилось. Ей было стыдно, что она не могла сказать, было ли это от страха… или от возбуждения.

Низкий гул зазвучал в его груди, когда его взгляд вернулся к ней.

— Ты прекрасна и в том, и в другом.

Кинсли покраснела не только из-за его слов, но и из-за пристального взгляда.

Сейчас все было по-другому. Он был другим. Она не привыкла к… этому Вексу. Он был намного спокойнее, намного собраннее. И каким-то образом это делало его более могущественным, более пугающим.

Она попятилась, уклоняясь от прикосновения, и повернулась, чтобы обойти библиотеку. Хотя она не могла его видеть, она чувствовала на себе его пристальный взгляд, который напомнил ей, насколько откровенным было это платье.

Он пялится на мою задницу?

Она посмотрела на него через плечо.

Он определенно пялится на мою задницу.

Жар на ее коже усилился, разливаясь внизу живота.

Кинсли прочистила горло.

— Так ты был заперт в той комнате внизу и размышлял?

— Я был в той комнате, — ответил он, поднимая взгляд и шагая за ней, — но я не размышлял.

— Значит, дулся?

— Нет. Я также не присматривал за эльфийскими рабынями, которые шьют мне одежду, поскольку их не существует, — он сцепил руки за спиной. — И хотя у меня действительно есть несколько зачарованных палочек, ни одна из них никогда не была и никогда не будет — как ты там сказала? — засунута мне в задницу.

Кинсли наклонилась вперед и прикусила губу, чтобы сдержать смех, но она не смогла сдержать вырвавшийся приглушенный звук.

— Ты это слышал, да?

Тень тихо рассмеялась рядом с Вексом.

— Не то чтобы ты пыталась говорить тихо, человек, — ответил Векс.

— Ну я и не то чтобы кричала, — Кинсли провела пальцами по плющу, растущему на полках. — Что это за комната?

— Моя мастерская. Или, может быть… точнее, лаборатория.

— Лаборатория? — она остановилась и повернулась лицом к Вексу, сморщив нос. — Так у тебя там в банках плавают части человеческих тел, ожидающие, когда их сошьют вместе?

Векса нахмурился. Он снова изучал ее, тщательно изучал, но почему-то в его взгляде не было осуждения.

— У тебя богатое воображение, не так ли?

— Учитывая то, что я здесь увидела и пережила, это не так уж и надуманно. И знаешь, есть больные люди, которые занимаются подобными вещами.

— Я прекрасно осведомлен.

— Так что же тогда там, внизу?

Мышцы его челюсти задрожали. Как раз когда она была уверена, что он не ответит, он сказал:

— Зелья, мази, настойки и мириады реагентов и тайных предметов, которые одновременно могущественны и опасны, особенно для смертной. Отсюда и запертая дверь, которая таковой и останется.

— Ой. Я так и не увижу твою темницу? — Кинсли надула нижнюю губу.

Его глаза остановились на ее губах, и жар снова закружился в их темно-красной глубине. Он рассеянно ответил:

— Это не темница, как я уже говорил, но ты ее не увидишь. Я бы не стал подвергать тебя неоправданному риску..

Конечно. Он не мог допустить, чтобы что-нибудь случилось с создателем его ребенка.

Кинсли взмахнула рукой.

— Что это за книги?

Векс, наконец, отвел от нее взгляд, поворачивая голову, чтобы осмотреть комнату. Он подошел ближе к ряду полок, проводя кончиками пальцев по книгам на них.

— Они содержат всевозможные знания. Гербология, картография, лингвистика… Великое множество предметов, хотя большинство относится к тайным и мистическим искусствам.

Тень скользнула вслед за рукой Векса, отбрасывая призрачный свет на книги.

— Есть какие-нибудь из этих книг, которые ты бы прочитал ради развлечения? — спросила Кинсли.

Векс оглянулся на Кинсли, нахмурив брови.

— Для развлечения?

— Думаю, мне не стоит удивляться, что мистера-палка-в-заднице смутила эта концепция, но да, ради развлечения. Ну, знаешь, читаешь, потому что тебе нравится. Чтение книг с приключениями, волнением, романтикой и трагедией, книг с захватывающими историями.

— Трактаты, подробно описывающие алхимические свойства лишайника чашевидного, не вызывают у тебя восторга?

— Потенциально интересно, но очень, очень далеко от захватывающего.

— Как неудачно, — Векс отступил назад и обвел взглядом полки. Он держал одну руку поднятой, отмечая движение пальца глазами, пока, наконец, этот палец не остановился. — Вот.

Тень подплыла к верхней полке, на которую указал Векс, осветив стоящие там книги.

— Истории фейри, — сказал Векс, — наполненные рассказами о любви, амбициях и предательстве. Деяния, описанные в нем, показались бы человеку мифами.

Кинсли скрестила руки на груди.

— Хорошо. История не такая, как я ожидала, но звучит многообещающе.

— У меня также есть несколько томов и свитков со стихами, хотя некоторые из них фрагментированы, — он медленно опустил руку. — Когда-то в моей коллекции было гораздо больше книг, которые могли бы соответствовать твоим критериям, но эта библиотека давным-давно утеряна.

— Что значит — утеряна?

Векс сцепил руки за спиной и пошел вдоль полок, оставив Кинсли следовать за ним. В его глазах горел задумчивый огонек, когда он просматривал книги и свитки.

— Давным-давно на этом самом месте стояла башня, выше дерева, которое является сердцем этого здания. Моя башня. С ее вершины я мог обозревать свои земли во всей их полноте. Я мог наблюдать, как лунный свет танцует на озере, наблюдать, как собирающиеся грозовые тучи мчатся по долине. Самые верхние этажи служили мне библиотекой, в которой было больше книг, чем можно сосчитать. Это было мое убежище. Мой… дом, — он поднял руку ладонью вверх. Струйки зеленого света закружились вокруг, становясь ярче и плотнее, пока он не щелкнул запястьем.

Зеленая энергия волной вырвалась наружу и охватила всю комнату. Но вместо того, чтобы просто отбрасывать свое жуткое свечение на стены, она раздвигала их.

Глаза Кинсли расширились, и у нее перехватило дыхание.

От головокружения у нее подкашивались ноги, когда стены расступались во все стороны, а потолок поднимался все выше и выше. Ничто, затронутое этой зеленой волной, не оставалось неизменным.

Магия исчезла так же быстро, как и распространилась. Кинсли моргнула, как будто это могло снова привести все в порядок, как будто комната вернулась бы к своему прежнему состоянию, но все оставалось… другим. Она стояла в центре огромного помещения, в котором мог бы поместиться весь ее любимый книжный магазин в Портленде, и еще бы оставалось место.

Вдоль стен тянулись книжные полки в два раза выше Кинсли, разделенные декоративными деревянными и каменными колоннами. Несколько секций выступали из стен, не таких высоких, но таких же плотно заставленных книгами и свитками, разделяя комнату на пространства, которые не казались такими большими и устрашающими. Прямо перед ней стоял большой стол, заваленный письменными принадлежностями, книгами, свитками и пергаментами, точно такой же, как стол Векса в его спальне.

За столом широкая лестница вела на бельэтаж, который опоясывал комнату над высокими книжными шкафами. Он тоже был заставлен множеством полок с книгами.

Она откинула голову назад, глядя еще выше. Винтовые лестницы и переходы с элегантными перилами соединяли первый мезонинный этаж с двумя другими, тянувшимися достаточно высоко, чтобы у нее на короткое время случился очередной приступ головокружения. А далеко-далеко над головой возвышался арочный потолок, перекрытый ребристыми сводами, украшенными замысловатыми узорами и резьбой.

Изогнутые стеклянные панели на потолке позволяли лунному свету проникать в комнату, наполняя ее приветливым серебром. Этот свет падал на сферические камни, закрепленные на подсвечниках между книжными шкафами, которые светились молочно-белым и голубым.

Лунные камни. Они были больше и красивее всех, что Кинсли когда-либо видела, но она была уверена, что это лунные камни.

Кинсли дотронулась до пирсинга из лунного камня в виде капли у себя в пупке.

Это не знак, Кинсли. Просто совпадение.

— Моя старая библиотека, — сказал Векс, привлекая к себе внимание Кинсли.

Он стоял наверху лестницы на первом этаже мезонина, раскинув руки, хотя минуту назад его там не было. Тень нависла над его плечом.

— Это… — Кинсли положила пальцы на стол. Стол был из цельного дерева. — Как?

— Магия, — он сжал один кулак, — и память, — он сжал другой кулак. — Остальное сделало воображение.

Кинсли обошла стол, проводя кончиками пальцев по лежащим на нем предметам.

— Но все это кажется таким реальным.

Векс опустил руки по швам и спустился по ступенькам с Тенью рядом.

— Руки касаются. Пальцы чувствуют. Но именно разум воспринимает все ощущения, — он остановился перед Кинсли, опустил взгляд на стол и провел рукой по его краю. — Этот стол был настоящим. Я провел много ночей, сидя над ним при свете луны и звезд, изучая, разыскивая… Но он уже давно рассыпался в прах.

С этими словами стол рассыпался под их пальцами. Кинсли отдернула руку, когда то, что осталось от стола — прах, о котором он упоминал, — унесло легким ветерком и превратило в ничто.

— Что случилось с этим местом? — спросила она.

Он пристально посмотрел на нее. Когда он заговорил, его голос был тихим, пронизанным горечью и гневом, которые усиливались с каждым словом.

— Мою башню разрушили. Камень за камнем разрушалось все вокруг меня. Все, что я построил, все, что я пытался защитить… разрушено.

Библиотека взорвалась вокруг Кинсли. Книги полетели с полок, каменные колонны рухнули, стекло разлетелось вдребезги, а из рушащихся стен дождем посыпались кирпичи — и все это в оглушительной тишине. Она подпрыгнула, задыхаясь, зажмурив глаза и прикрывая затылок, когда столкнулась с Вексом.

Он обнял ее и притянул к себе, укрывая своим твердым, теплым телом, и она уткнулась лицом ему в грудь.

Ничто из предметов ее не зацепило.

Векс прижался щекой к ее волосам.

— Эта иллюзия, это воспоминание не причинит тебе вреда, Кинсли. Всего лишь призрак моего прошлого, — заговорил он хриплым шепотом.

Кинсли нерешительно положила руки ему на грудь и открыла глаза. Они снова оказались в библиотеке коттеджа, с ее мягким освещением и пышными виноградными лозами, выглядевшей точно так же, как несколько минут назад.

— Те тома, которые я смог спасти, составили ядро этой коллекции, — продолжил Векс, — а камни легли в фундамент этого коттеджа. Это не славное возрождение из пепла руин, но… это мое.

Он замолчал. Кинсли почувствовала, что за его словами скрывается гораздо больше, целая история, наполненная болью и потерей. Ее взгляд скользнул по комнате, которая была намного проще, но не менее волшебной, чем та, что он ей показал. Эта комната была, безусловно, более гостеприимной из двух.

И какой бы огромной и чудесной ни была его старая библиотека, она сомневалась, что сможет думать о ней, не вспоминая ужас от того, как она разваливается вокруг нее.

В его голосе звучала ярость, когда он говорил о разрушении башни. Ярость, которая кипела в нем долгое, очень долгое время. Возможно, это было какое-то стихийное бедствие, но эмоции, которые он выплеснул, хотя и приглушенные, наводили на мысль, что произошло нечто гораздо более преднамеренное.

Кинсли отстранилась от него.

— Кто разрушил твой дом?

Векс отпустил ее, но не раньше, чем Кинсли почувствовала невольное напряжение в его руках. Выражение его лица было мрачным, темные брови низко нависли над горящими красными глазами, уголки рта опущены, челюсти сжаты.

Тень проплыла позади него, пламя ее потускнело, когда она повернула свою маленькую головку, чтобы перевести взгляд с Векса на Кинсли и обратно.

— Это в прошлом, — натянуто ответил Векс. — Тебе не нужно беспокоиться о ней.

Кинсли нахмурила брови.

— О ней?

Его губы приоткрылись, давая ей возможность увидеть клыки, прежде чем он отвернулся от нее.

— Мой старый дом был разрушен. У меня нет желания говорить об этом дальше.

Она пробежала взглядом по спине Векса, когда он отошел. От него исходило напряжение, и воздух вокруг него потускнел и исказился. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что сейчас не время настаивать на дополнительных ответах.

— Нам позволено хранить секреты, — мягко сказала она.

Особенно когда речь идет о жизни и смерти…

— Действительно, — сказал он, бросив на нее взгляд через плечо. — А секреты имеют ценность, человек. Их никогда не следует отдавать.

— Ты бы сказал то же самое об именах?

Векс повернулся к ней, прищурив глаза.

— Да, — он преодолел разделяющее их расстояние, его взгляд пригвоздил ее к месту. — Не то чтобы ты легко выдала свое настоящее имя.

Кинсли склонила голову набок.

— В смысле, я же его сказала!

— И ты думаешь, что ничего не получила взамен?

— Может быть, я неправильно поняла нашу сделку, но я не помню, чтобы мое настоящее имя было частью цены. Ты все равно потребовал его от меня.

— Оно было необходимо, чтобы скрепить наш договор, Кинсли.

— В человеческом мире для действительности контракта потребовались бы имена обеих сторон.

Тень порхала рядом с Вексом, предупреждающе сверкнув на него глазами и что-то быстро говоря.

— Это не мир смертных, — прорычал Векс, отмахиваясь от огонька, — и твоя клятва остается обязательной.

Кинсли сердито посмотрела на него и уперла руки в бока.

— Верно. Я должна родить тебе ребенка. Большое спасибо за напоминание.

Она развернулась к двери, желая убраться от него подальше. Ее гнев усугублялся слезами, жгущими глаза. На мгновение она даже посочувствовала ему. Она видела его страдания. Когда он проявлял эти маленькие признаки сострадания и доброты, когда он предлагал эти крошечные проблески человечности, было легко забыть, почему она вообще была здесь.

Но в конце концов он всегда напоминал ей об этом, не так ли?

— Остановись, — приказал Векс.

Она проигнорировала его.

Его рука сомкнулась на ее запястье, заставив резко остановиться.

Кинсли снова посмотрела на него и дернула за руку.

— Отпусти меня.

— Я остановил тебя, чтобы… принести свои извинения, Кинсли.

— Ну, у тебя это ужасно получается. Отпусти.

Вместо того чтобы отпустить ее, он притянул ее ближе с такой плавностью и непринужденностью, что казалось, будто она и не пыталась сопротивляться. Она положила свободную руку ему на грудь, напрягая ее, чтобы сохранить хотя бы такое расстояние между ними, и посмотрела на нее, отказываясь встречаться с ним взглядом.

— Посмотри на меня, — позвал он ее.

Когда она не подчинилась, он взял ее за подбородок и заставил поднять лицо к своему. Наконец, она посмотрела на него. Гнев, который так сильно исказил его черты, исчез. Только печаль и сожаление, более глубокие и древние, чем она могла себе представить, остались в его глазах. Часть ее гнева спала, и ее рука расслабилась.

— Выслушай мои слова, Кинсли, — сказал он, поглаживая ее подбородок большим пальцем, — потому что они произносятся нелегко. Мое поведение было… неприемлемым. Я сказал, что тебе не нужно страдать здесь, и все же каждое мое слово, каждый мой поступок не приносили тебе ничего, кроме как новые страдания. За это я прошу прощения.

— Это извинение было лучше, — сказала она, хотя и немного неохотно.

Тень улыбки пробежала по его лицу, слегка приподняв уголки губ, и зажгла очаровательный огонек в глазах. Но его тон был серьезным, когда он продолжил:

— Я знаю боль от того, что все, что ты знаешь, отнято. От… от потери твоего мира. Никто не облегчил мне эту боль, но я облегчу твою, если ты только позволишь мне узнать, как это сделать.

Векс придвинулся ближе, кончики его пальцев оставили после себя волнующее покалывание, когда прошлись по ее подбородку и шее. Ее губы приоткрылись.

— Хотя мы по-прежнему связаны, я не стану навязываться тебе, Кинсли.

Его рука опустилась еще ниже, к ее ключице, где его большой палец коснулся впадинки на шее. Ее пульс участился. Все, что она могла делать, это стоять, едва дыша, не сводя с него пристального взгляда.

— Я не возьму от тебя ничего, кроме того, что ты предложишь по собственной воле, — его умелые, сводящие с ума прикосновения прошлись по ее ключице, затем опустились, чтобы коснуться выпуклостей груди. Кончики его когтей посылали шепот удовольствия прямо к ее сердцевине. — Я даже не прикоснусь к тебе, — он внезапно убрал руки и сделал шаг назад, разрывая всякий контакт с ней, — пока ты не попросишь меня об этом.

Прерывистый вздох вырвался у Кинсли. Ее рука зависла в воздухе там, где до этого лежала на его груди. Она медленно опустила ее. Хотя он больше не прикасался к ней, кожа Кинсли горела так, словно на ней было клеймо. Его ласки, его слова, его близость, его темный чувственный аромат и эта тлеющая напряженность в его глазах зажгли в ней что-то неистовое и запретное.

Несмотря ни на что, ее так и подмывало попросить его прикоснуться к ней снова, провести руками по ее телу, подразнить ее этими когтями. Ей страстно хотелось ощутить, как его тело прижимается к ее, ощутить его жар…

Их взгляды были прикованы друг к другу на несколько мгновений. Для Кинсли они показались вечностью. Невысказанные слова повисли в воздухе между ними, заряжая и электризуя, только усиливая ее растущее желание.

Сколько времени прошло с тех пор, как к ней в последний раз прикасались так интимно, когда она в последний раз ощущала физическую связь с кем-то? Какую-либо связь вообще?

Все, что тебе нужно сделать, это попросить, Кинсли. Просто… попроси большего.

Как будто услышав ее мысли, Векс потянулся к ней. Сердце Кинсли затрепетало.

Из-за спины Векса вырвались два пятна голубоватого света — Эхо и Вспышка, обе ярко горели и отчаянно шептались.

Рука Векса замерла в воздухе, сжавшись в кулак, и мышцы его челюсти напряглись. Он не сводил с нее своих алых глаз.

— Это не…

Огоньки прервали его новым шепотом, их голоса были подобны ветру, колышущему ковры из осенних листьев по лесной подстилке.

Он резко повернул лицо к Вспышке.

— Ты уверена?

Вспышка и Эхо яростно закивали.

Тень упала на его лицо, отчего глаза загорелись еще ярче.

— Я должен уйти, Кинсли.

Она переводила взгляд с Векса на огоньки. Ее сердцебиение не замедлилось, хотя теперь это имело мало общего с тем, что произошло между ними.

— Что случилось? Они кажутся обеспокоенными.

Векс снова обратил свое внимание на нее. Некоторая напряженность исчезла с его лица, но теперь он казался слишком сдержанным, слишком отчужденным.

— Есть срочное дело, которым я должен заняться. За исключением лаборатории, ты можешь свободно передвигаться по коттеджу. Но ты должна оставаться дома до моего возвращения.

Он двинулся, чтобы пройти мимо нее, но остановился рядом, задев ее плечом. Понизив голос, он сказал:

— Мне было бы приятно, Кинсли, если бы ты считала себя моей гостьей, а не пленницей.

А потом он, Вспышка и Эхо ушли, оставив ее пялиться в пустой открытый дверной проем.