Эффект пробоя

Глава 20

Увидев наши красные повязки, солдаты подбежали, осмотрели Григория.

— Что случилось? — спросил старший дозора, пока двое других поднимали моего напарника.

— Напали двое. Беглецы с лесоповала, — ответил я. — Один ударил его ногой и отобрал винтовку, потом оглушил прикладом. А другой напал на меня и нож мне к горлу приставил.

— Почему не сопротивлялся? — сурово спросил сержант.

— Так я новенький, в патруле всего второй раз, да и оружия мне не выдали… — пробормотал я.

— А они куда делись? — задал он очередной вопрос.

— К реке побежали, — показал я направление.

Сержант резко свистнул, и из кустов выскочил еще один солдат, совсем молоденький, с винтовкой в руках.

— Беги, доложи лейтенанту: двое беглых с лесоповала обнаружены на дороге, не доходя до Пигиливки полкилометра, направляются к переправе. Пусть высылают группу на перехват.

Молодой боец закивал и бросился докладывать, а сержант снова повернулся ко мне:

— Ты как, ранен? У тебя кровь на шее.

— Нет, пронесло. Ничего особенного. Просто царапина от заточки, когда к горлу приставили, — сказал я, ощупывая порез пальцами, который неприятно свербел.

— Тогда идем с нами. Покажешь, где их видел, — велел сержант.

Я кивнул, но внутри все сжалось. Если Лиля и Николай будут пойманы — они наверняка расскажут о моем малодушии, да еще и справедливо решат, что это я их сдал, показав военным направление, в котором они скрылись. И тогда их угроза мне станет реальной. Убьют они меня, если такая возможность им только представится. Но, выбор я сделал, и потому побежал вместе с военными по следам беглецов. Земля после дождя была мягкой, и отпечатки их кроссовок четко виднелись на суглинке.

— Они явно не из наших и не из местных, — пробормотал сержант. — Отпечатки обуви незнакомые, а шаги неровные, петляют.

— Они из нашего времени, — сказал я. — Из девяностых. Вот, посмотрите, у меня на кроссовках похожий протектор, хотя я сам из времени на четверть века позже.

Я сильно топнул, отпечатав свой след на глине. И солдаты переглянулись.

— Опять эти… попаданцы, — пробормотал кто-то из них.

Сержант ничего не сказал, только ускорил бег. И вскоре тропа и следы вывели нас к крутому спуску к реке с обрыва. Внизу виднелась узкая полоска берега, а за ней — темная речная гладь, довольно широкая в этом месте. И следы беглецов спускались к самой воде, теряясь в зарослях камышей, разросшихся в заводи.

— Там! — один из солдат указал вдаль.

На другом берегу среди кустов мелькнула чья-то тень. А рядом с берегом стояла маленькая лодчонка.

— Успели перебраться… — сержант стиснул зубы.

— А лодка у них откуда? — спросил я.

Он предположил:

— Наверное, они украли долбленку у здешних рыбаков. Здесь же тоже люди рыбачат и лодки свои по берегам в камышах прячут.

Убедившись, что беглецы скрылись на противоположном берегу, а никакого плавсредства поблизости на нашем берегу не наблюдается, сержант сказал:

— Тогда все. Дальше не преследуем. За рекой уже территория Чуди. Если эти беглецы туда полезли, то считай, что сами себя убили.

Я посмотрел на противоположный берег. Лес там стоял густой и мрачный. И я подумал: «Вот же вы идиоты, Лиля и Николай! Вы действительно думали, что там будет безопаснее?» Но, ответом моим мыслям стал лишь порыв ветра, который расшевелил ветви деревьев на берегу, будто предупреждая: на другую сторону реки пока лучше не соваться.

Григория, который уже пришел в сознание, солдаты отнесли в госпиталь на носилках. И Ленка, которая как раз дежурила в приемном отделении, осмотрев его, заявила, что сотрясение мозга имеет место. Но, оно не слишком сильное. Так что отлежится боец пару дней — и будет как новенький. А мне Лена прижгла царапину на шее йодом.

После этого я отправился вместе с сержантом в комендатуру, под которую был выделен не барак, а целый терем, примерно такой же, как и у начальника госпиталя, принадлежавший до этого еще какому-то знатному сподвижнику князя. Там внутри уже построили перегородки под кабинеты. А в одном из них меня встретил старый знакомый: лейтенант НКВД Семенов, который первым допрашивал меня в этом мире каверны. Он и теперь терпеливо выслушал мой доклад.

— Значит, тебе смогла угрожать заточкой женщина, и ты ничего не попытался сделать, ни ударить ее не попробовал, ни оттолкнуть от себя, хотя бы? — спросил он, едва я дошел в своем рассказе до этого места.

— У меня нет привычки женщин бить или толкать, — пробормотал я, пытаясь оправдываться. — И вообще, я человек очень мирный, к дракам не приучен, а тут столько всего на мою голову свалилось… Вот и растерялся я.

— Но, как же так? Мне тут недавно доложили, что ты храбро отстреливался от варягов, когда они напали на дом доктора, — сказал Семенов.

Я пожал плечами, признавшись:

— Растерялся я на этот раз от неожиданности. Да и оружия никакого у меня не имелось. Вот и испугался, не понимая, как действовать в подобной ситуации…

— Значит, они направлялись в неисследованные земли за реку? — переспросил лейтенант, выслушав мой пассаж.

— Да, — кивнул я. — Еще сказали, что неделю по лесу блуждали и питались ягодами.

— Ну и ладно. Пусть и дальше ягоды едят. Там за рекой этих беглецов либо синелицые прикончат, либо голод сведет в могилу зимой, — он махнул рукой. — А тебе, Алексей, спасибо, что доложил все честно и не скрыл, что растерялся и испугался. Такое с каждым может произойти. Особенно с теми, кто не подготовлен к противостоянию с врагами.

Я кивнул, но внутри было неспокойно. И я спросил:

— Товарищ лейтенант, а если… если они все-таки выживут на той стороне?

Он хмыкнул:

— В таком случае, рано или поздно они устроят вылазку обратно к нам за ресурсами. Вот тогда и возьмем их.

В его голосе не было сомнений. А мне он предложил, даже, можно сказать, приказал:

— Учитывая то, что обстановка с безопасностью здесь у нас пока напряженная, я распоряжусь, чтобы ты, Алексей, посещал в обязательном порядке занятия по самообороне. Там опытный инструктор научит тебя, как постоять за себя, а, заодно, и с оружием обращаться научишься грамотно. И обязательно теперь всегда бери с собой пистолет на дежурства в ДНД.

Я кивнул, уже прекрасно понимая, что без прохождения курсов самообороны мне тут, на самом деле, жить будет трудновато. Но, меня мучил еще один вопрос. И я не удержался, спросив лейтенанта:

— А скажите, Владимир Иванович, почему эта девушка была отправлена на лесоповал? Эта Лиля тоже закоренелая преступница?

Он пристально взглянул на меня, но ответил:

— Ну, а как ты думаешь, Леша, сможет ли обычная женщина вот так запросто приставить нож к горлу человека? Для такого дела определенная привычка нужна. Значит, имеется у нее такая привычка. И оба они, что Коля, что Лиля, — опасные преступники из ваших девяностых. Криминальные личности. Я это сразу почувствовал в них. Не просто так на лесоповал этих двоих отправили, а после недельного испытательного срока. Вот они и показали себя во всей красе. Лилю назначили поварихой, так она сразу начала воровать еду из столовой. А Коля этот, как говорят у вас, сразу стал «наезжать» на беженцев, отбирая у них имущество. Да еще и на бунт против советской власти они других подбивали. А нам тут совсем не нужны люди, которые угрожают общественной безопасности. Их сразу отправляем на перевоспитание трудом. Если же это не помогает, тогда применяем высшую меру социальной защиты.

Когда я вышел на улицу, держа в руке картонный бланк направления на курсы самообороны, облака на небе разошлись окончательно. И солнце уже садилось за кромку леса за рекой, окрашивая деревянные дома Славогорска в теплый золотистый свет. Но, мысли в моей голове блуждали агрессивные: «Лиля и Николай, если даже вы выживите, то лучше не возвращайтесь! Потому что, если вернетесь — вас ждет смерть! Вас расстреляют. А, если нет, то я сам тогда наберусь смелости и убью вас! За это время я пройду курсы самообороны, научусь стрелять и сумею отомстить за унижение». Разумеется, мысленно разговаривать с беглецами было бессмысленно, но я теперь точно знал, что в этом мире каверны есть не только внешние враги, а и свои собственные внутренние бандиты. И они не менее опасны, чем варяги или синемордые чудики.

Курсы самообороны проходили в большом старом длинном амбаре, переделанном под спортзал и оборудованном электрическими лампочками. Тут уже установили и самодельного деревянного «козла», и «шведскую стенку», а к балкам подвесили канаты с узлами, по которым предстояло учиться лазать. Еще были гимнастические кольца, чтобы выделывать на них разные выкрутасы. Во всяком случае, когда я пришел, молодые парни здесь этим и занимались. Один лез вверх по канату, другой крутился на кольцах, третий и четвертый прыгали через козла. А пятый и шестой делали какие-то силовые упражнения, поднимая вместо гантелей и штанг тяжелые мешки. Боксерские «груши» тоже оказались в виде мешков, и по ним отрабатывали удары еще двое мужчин. А на полу лежали «маты», сшитые из кожи и набитые соломой.

Инструктор сразу встретил меня. Посмотрев мое направление, подписанное лейтенантом НКВД, он представился старшиной Артемом Мамаевым. Это был коренастый довольно молодой мужчина среднего роста, на вид не старше лет этак двадцати восьми. Но, выражение его лица казалось не добрым и даже свирепым, а мышцы бугрились на оголенном до пояса теле. Старшина тренировался в одних широких штанах военного цвета, и потому я мог хорошо разглядеть шрамы на его торсе, полученные, наверное, в боях. Впрочем, тут все так были одеты. Потому и я стянул с себя футболку.

— Я понимаю, что ты — новичок и не слишком молодой, но здесь не будет поблажек, — бросил он, разглядывая меня. — Просто пойми сразу, что на тренировках нужно выкладываться по полной программе, а не сачковать. Это для твоей же пользы, если хочешь научиться постоять за себя.

Первое занятие свелось к отработке ударов по мешку. К концу тренировки мои руки горели, а в голове стоял туман. Но, инструктор остался недоволен.

— Ты бьешь, как баба! — рявкнул он. — Враг не будет ждать, пока ты соберешься для удара!

И мне пришлось повторять серию ударов четче и быстрее. Но, это всего лишь была разминка, а после основной тренировки, когда я должен был повторять движения вместе с остальными, я и вовсе уже плохо держался на ногах, а руки у меня тряслись. И тут инструктор объявил следующую часть занятия: разборку и сборку пистолета.

Электрические лампочки слабо освещали помещение, отбрасывая длинные тени от канатов и колец. Воздух был густым от запаха пота, кожи и соломы, которой были набиты маты. А инструктор Артем Мамаев смерил меня взглядом, когда я, выдохшийся после отработки ударов, стоял перед ним с трясущимися руками.

— Ладно, хватит бить мешки, — резко сказал он. — Теперь будем учиться обращаться с оружием.

Он достал из ящика пистолет «ТТ» и положил его передо мной на грубо сколоченный деревянный стол, покрытый царапинами и следами масла.

— Попробуй разобрать и собрать. Я засекаю время.

И он достал из ящика свой механический секундомер с круглым циферблатом. Я неуверенно потянулся к оружию. До этого мне доводилось разбирать и собирать только выхолощенное оружие, но разборка и сборка боевого пистолета была для меня в новинку. И первая попытка закончилась тем, что я едва не выронил затвор.

— Ты что же, никогда не видел оружия? — рявкнул Мамаев. — Давай еще раз!

Я стиснул зубы и снова принялся за дело, следуя подсказкам инструктора, который озвучивал последовательность действий. Другие участники нашей группы стояли вокруг и смотрели на меня, как на идиота. Пальцы мои не слушались, но я заставил себя сосредоточиться. И на второй раз получилось все-таки чуть быстрее, но старшина лишь фыркнул:

— Слишком медленно. Враг не будет ждать, пока ты ковыряешься.

Третий, четвертый, пятый раз… К концу занятия мои руки уже достаточно машинально выполняли движения. Мамаев все равно остался недоволен, но все-таки подбодрил меня:

— Ничего, в следующий раз сможешь получше. Мышцы сами запоминают движения.

И я отошел от оружейного стола, а мое место занял следующий ученик, который все делал гораздо быстрее и более ловко. Я же пытался рукой стереть с лица пот и никак не мог отдышаться. Мне казалось, что тренировок для первого раза больше, чем достаточно, но, как только все в группе повозились с разборкой и сборкой пистолета, старшина объявил кросс. И мы побежали друг за другом по кругу вокруг амбара. А потом инструктор заставил бежать уже по пересеченной местности в сторону речки и обратно. Пот заливал мне глаза, ноги горели, мышцы болели, но останавливаться было нельзя.

— Не отставать! — кричал Мамаев, бежавший впереди. — На войне отстанешь — получишь пулю от противника!

После бега снова были удары по мешкам. А потом — спарринг. Моим противником оказался один из парней, что лазили по канатам. Коренастый и быстрый, с кулаками, словно вылитыми из чугуна.

— Не бойся, бей! — орал Мамаев.

Я пропустил первый удар в живот и согнулся, не в силах вздохнуть. И только разогнулся, как следующий удар пришелся в челюсть, отчего все перед глазами поплыло, и я упал на мат, набитый соломой.

— Встать! — безжалостно крикнул инструктор.

Я поднялся. А он крикнул мне:

— Теперь ты бей в ответ!

Я попытался, но мой удар оказался слишком медленным. Парень легко увернулся и снова ударил меня в подбородок.

— Ты что, совсем сдал, Леша? — зарычал недовольный старшина.

Я сплюнул кровью и сжал кулаки от злости. Но, Мамаев наконец-то сжалился, сказав:

— Ладно, тогда сядь пока на скамейку и отдохни.

Опустившись на длинную лавку, стоящую вдоль стены, я стирал кровь из разбитой губы и смотрел на спарринги других тренирующихся. А потом, когда снаружи уже наступила темнота, Мамаев объявил водные процедуры. И все рванули купаться. На нашу группу комендантский час, похоже, не распространялся. Во всяком случае, ни один из солдат на посту, мимо которого мы пробегали, не сделал нам замечание.

Добежав до берега, все сбрасывали штаны и, оставшись в чем мать родила, плюхались в воду. Впрочем, августовская вода в реке не была холодной, а, действительно, хорошо освежала. К тому же, выкупаться мне было просто необходимо. Потому я не стал возражать, а наслаждался водой, с удовольствием плескаясь вместе со всеми остальными. На том занятия на сегодня и закончились. Но, школа самообороны от Мамаева для меня только начиналась. И я прекрасно осознавал этот факт, обдумывая такую перспективу, пока плелся к своему бараку. После тренировки все тело у меня болело, и потому я сразу заснул, как только добрался до койки.

А на следующее утро, едва явившись к месту службы, я сразу же попал в поле зрения начальства, которое собралось в лаборатории, куда накануне притащили поврежденных роботов, похожих на «терминаторов». Рядом со Штерном стоял и что-то обсуждал сам Вайсман, к тому же, вместе с ними находился и тот инженер из будущего по имени Дмитрий, который сбежал через паразитный портал от этих восставших роботов сюда, в нашу каверну. Два инженера и ученый явно обсуждали нечто интересное. А мы с Антоном стояли и слушали, удивленно открыв рты, как два дурачка. После столкновения с роботами и встречи с Дмитрием Никольским, Штерн пребывал в состоянии какой-то непонятной эйфории. Да и научный азарт Вайсмана разгорелся сильнее, чем когда-либо.