Эдем 9

Глава 4

Эдем всё ещё спит и не подозревает о грядущих переменах. Все эти разборки лариосов не интересны простому народу, пусть аристократы хоть друг друга хоть под корень вырезают — плевать. Меня это не коснётся, не хочу мараться в политической грязи, всё равно ничего не изменю — миллионы оправданий, но так или иначе любое действие высших кругов отражается в том числе и на цене продуктов. Хотя даже этого большинство старается не замечать, чтобы оправдать личное бездействие. Но, собственно, а что ещё остаётся?

Впрочем, каждый решает для себя сам, а мире Этия так и вовсе сделано всё, чтобы простой народ никогда не задавался лишними вопросами и все цело доверял архиепископу. Если и находятся индивиды, которым величайший смертный не нравится, то для восхищения предоставляется Гильдия. И она почему-то не по душе? На выбор остаются высшие аристократы самых различных мастей. Разумеется, это не настоящий выбор, лишь иллюзия, ведь так или иначе ты в итоге выбираешь стабильность и покой, неизменность Эдема и верность принципам и традициям, что просто подаётся разными способами.

— А тех, кто всё это понимает и не может угомониться, прикинуться слепым и глухим дурачком… этих просто утилизируют или отправляют далеко-далеко, подальше от «нормальных» смертных… — произнёс Хранитель, скрипя своими искусственными конечностями и разливая чай по двум чашкам. — Граммор Баргор создал превосходный протез, что неудивительно, ведь его отец когда-то создал и мои новые тела, которое служат мне уже третье тысячелетие. Ни разу не чинил их даже.

— Только мне от этой руки толку не особо много, — печально произнесла Ада, сидя за скромным столиком в крайне тесном помещении. — Протез создан для сражений, но после «подарка» Оноэля желание кого-то убивать исчезло из-за хитросплетения тысяч причин почему враг перед тобой не заслуживает смерти. На фоне этого собственные ничтожные намерения и их жалкие оправдания меркнут. И даже отвернуться или закрыть глаза нельзя.

— С одной стороны это прекрасно… с другой жить становится в разы тяжелее, — понимающие согласился Хранитель, присаживаясь обратно за столик, но не притрагиваясь к налитому напитку по понятным причинам: он же голем.

К слову, о чае. Прекрасный Эдем, сердце мира, город, чья экономика затмевает все другие вместе взятые земли. Сюда из других миров приходят боги Совета, чтобы отдохнуть и отдаться своим порокам. Сложно даже представить какие дары они оставляют просто на чай своей временной прислуге. А уж какую оплату принимает духовенство, лично следящее за уровнем качества развлечений и выставляющее ценник за обширный спектр всевозможных услуг…

Порой даже лариосы оставляют в подарки рабам целые крепости, а на Великий Аренах этиамария топят в золотых горах особо впечатлительные аристократы, возможно и у каждого епископа есть по своему личному тропическому миру, подаренных какими-нибудь щедрыми богами. Хотя вряд ли… всё же духовенству чуждо всё мирское, ведь весь смысл их существования заключается в смиренном служении Творцу, где сам факт близости к первоначалу служит главной и единственной мотивацией всех приносимых жертв. Кто-то назовёт это рабством, а кто-то увидит необычайную свободу духа и победу над плотью, как смысл бренного существования в Ахикрисе перед переходом на новую ступень существования.

Но что самое удивительное в сердце мира… так это музей. Отделения бесконечных знаний располагаются в каждом городе и соединены сетью подземных ходов, вырытых ещё в прошлые эры. Музей в Саросе был огромен, в Орта Миос места оказалось чуть меньше, Анхабари сильнее всего поддерживает Хранителя и тот же Проводник часто предоставляет копии, а работники музея помогают расчищать древние храмы солнца, за которыми так-то тоже следить нужно.

Однако именно сердце Эдема смогло удивить Аду сильнее всего. Весь музей — крохотная комнатка на метров двадцать квадратных, может даже меньше. Из помещений под артефакты — три запечатанных хранилища общей площадью ещё метров шестнадцать квадратных. Так ещё и располагается вход на отшибе, в энергетическом районе, недалеко от дворца лариоса, где, к слову, прямо сейчас проходит важное собрание.

— О, кажется переговоры пошли не по плану, — заметил Хранитель, когда земля затряслась. — Это печально, хотя и ожидаемо.

— Они всегда так себя ведут?

— Нет, обычно переговоры происходят без сражений. Но как понимаешь… времена сейчас очень сложные. Архиепископ и Гильдия договориться не могут, так как тогда должны суметь договориться лариосы?

— А почему нельзя просто договориться? Сесть и поговорить, услышать и понять, это же так просто…

— А о чём договариваться? Конфликт духовенства и Гильдии лишь усилился, компромисс ищут по меньшей мере уже целый век, но после резни в доме рода Торвандори все поняли тщетность попыток. Надёжная Сестра ещё пытается создать мост между двумя сторонами, но позиции двух сторон диаметрально разные и одинаково принципиальные. На уступки идти нет возможности, — медленно и тихо пояснял Хранитель, так и не притронувшийся ко второй чашке с чаем. — В свою очередь лариосам договариваться тоже не о чем. Они уже приняли стороны. С приходом новичка… Прибытие нового гостя в Эдем всё же означает, то что кому-то придётся уйти и освободить место. Вообще традиционно противостояние новичка происходило только с аутсайдерами Эдема, которым великие рода не помогали, однако… времена опять же тяжёлые. Все прекрасно понимают, что Лансемалион Бальмуар пришёл не ради тёплого местечка и что он является чужой фигурой. Как только он займёт место внизу, то сразу же начнёт скидывать всех подряд, вообще не думая о последствиях. Поэтому ему противостоит сразу четверть Эдема, которой происходящее не нравится: таких в Эдем вообще-то не пускают. Впрочем, какой-то план у него есть. Иначе бы весь Эдем был бы против него.

— Всё равно какая-то глупость выходит… в этом нет никакого смысла. Обе стороны же ярые защитники одного и того же: традиций и законов Эдема. Почему они пошли на конфликт? Зачем Лансемалион Бальмуар лезет к своему брату? Разве это что-то изменит? Неужели всё из-за банальной делёжки зон влияния?

— Во-первых, любое действие что-то меняет. Во-вторых, Ланс же просто заложник ситуации и собственных принципов. Он видит только один путь, самый ужасный. В-третьих, дело точно не в банальной делёжке, ведь как я уже сказал: подобных смертных в сердце Эдема просто не пропускают. На первый вопрос ответ дать не могу.

— Но почему? Почему такой мудрый смертный видит только один путь? Неужели так сложно… Может есть какая-то возможность его переубедить?

— Переубедить? — Хранитель как-то грустно улыбнулся и посмотрел на сильно выросшую девушку. — Помнишь, как ты училась магии огня? Иногда чтобы что-то понять нужно очень сильно обжечься. К тому же… мудрость же тоже относительна, а значит тебе не стоит возводить своего наставника в божественный ранг. Он такой же смертный, как и все.

— Но в его случае обжечься буквально означает смерть. Я не могу этого допустить. Он же меня спас!

— Нет, допустить как раз можешь, но не хочешь.

— Мне нужен совет и помощь, а не игра в демагогию. Вам же больше двух тысяч лет, неужели вы не знаете способа или не владеете хотя бы теоретической идеей как можно его образумить?

— Извини, здесь я действительно бессилен. А за весь свой смертный срок узнал лишь то, что ничего в принципе и не знаю.

Руки Ады вдруг сжались, чашка сразу же разлетелась на осколки, а чай пролился на стол, но не обжёг напиток руки, как и осколки не смогли даже оставить маленькой царапины на коже паресиса. Сама же девушка задавалась бесчисленным количеством вопросом. Как же так, неужели ничего нельзя сделать и остаётся лишь сидеть в этом убежище, ожидая пока Лансемалион Бальмуар не убьёт себя своими же действиями? Нет, возможность есть, всегда можно что-то сделать, просто нужно составить план, но так просто Огненная Бестия не сдастся, ведь по долгам нужно расплатиться.

— Хранитель, — вдруг раздался незнакомый голос.

Ада тут же подскочила и схватилась за свой меч, готовясь к бою, столь неожиданным было появление нового гостя.

— Здравствуй, а мы тебя только и ждали, присаживайся, чай ещё не успел остыть.

— К сожаленью, я пришёл за артефактом из первого хранилища, а не для чаепития, — смертный же вообще не обращал никакого внимания на рыжее недоразумение.

— Оно запечатано. У вас есть разрешение архиепископа?

— Ты прекрасно знаешь ответ.

— Тогда попрошу покинуть музей или присесть и выпить чашечку чая.

— Весь Эдем в опасности, ты разве этого не понимаешь? Буквально весь мир будет уничтожен, так почему же ты даже сейчас не хочешь мне помочь?

— Таковы правила.

— Что же… моя душа обливается кровью от осознания, что мне придётся применить силу.

— Помешать тебе я не могу и не хочу, — отрешённо произнёс Хранитель, сразу же принимая поражение, чем сильно удивил рыжую гостью: она помнила, как в Орта Миос голем остановил продвижение бездны, так ещё и даже сотрудникам Гильдии не позволял своевольничать, даже сам епископ Ландоса приходил за вещами лишь с просьбой, потому что был не в силах противостоять музею. — Пожалуй, во всём Эдеме есть только двое смертных, способных тебя одолеть. Может трое.

— После взятия артефакта останется лишь один, но моим врагом он не является несмотря на происходящее безумие… — с этими словами незнакомец подошёл к одной из двери и с чудовищной скоростью начал совсем как-то уж буднично и без особых трудностей разрушать формальные печати.

Однако вдруг в бой ринулась Ада, которая не могла смотреть как Хранителя просто грабят. Но не успела она сделать и шага, как упала на пол в лужу собственной крови. Вор лишь едва пошевелил губами, но даже этого вполне могло хватить для убийства архимага. Чудовищной силой обладал этот смертный, знаниями что тесно соприкасаются с Литургией Слова в культе Этия. Лишь часть одного из слов Первого Языка, фактически слог или может даже одна буква была произнесена, а эффект уже поражал. И неудивительно, ведь сами Законы мироздания писались именно этими словами. Сложно даже представить возможности тех смертных, которые смогут обуздать и воспринимать всеобъемлющую семантику и монструозный синтаксис древнейшего языка самих Творцов. Они в один миг встанут на уровень самих старших богов, рождённых не из плоти. И пусть до такого уровня путь крайне долог, но даже знание одного слога и умение его применять без смертельного вреда для себя уже становится козырем и билетом до невиданных высот.

Тем временем один из сильнейших смертных всего Эдема извинился и покинул музей также неожиданно, как и появился, оставив первое хранилище пустым.

— Кто это такой? — только и прошептала через боль Огненная Бестия, пока стоящей над ней голем использовал исцеляющие артефакты.

— Глава Гильдии… кто же ещё… — спокойно ответил Хранитель, который лишь слегка погрустнел. — Не надо было тебе лезть. Он и убить мог. Может и ненамеренно, но случайно.

— Что он украл? Оружие? Кого он собирается им убить?

— Тише-тише… у тебя многочисленные разрывы внутренних органов. Тебе нужно лечение…

— Мне нужны ответы, а не лечение! — воскликнула Ада и схватилась своей металлической рукой за кисть голема. — Если это глава Гильдии, то сильнее него только архиепископ. Вторым же является лучший дуэлист Эдема, верно?

— Верно, но…

— Я не буду сидеть здесь и ждать пока всё закончится, — всё никак воительница не могла успокоиться, горячий нрав этиамария и родная стихия пылали в ней, позволяя легко предсказать каждый следующий шаг. — Что было в первом хранилище?

— Грандиозный инструмент, способный объединить Ахикрис и Кихарисе воедино, получить полный контроль над харом и открыть для владельца невероятные возможности, которые растут в геометрической прогрессии относительно личной силы мага. Нет никаких сомнений, глава Гильдии сделает нечто великое.

— Что во втором и третьим хранилищах?

— Вещи для ещё двух гостей, которые явятся сюда позже с просьбой. Артефакт во второй комнате лежит здесь уже давно, его попросил доставить Лансемалион Бальмуар ещё до предательства брата, но так ещё и не забрал. Хотя я не сомневаюсь, совсем скоро он явится и посетит второе хранилище. Артефакт в третьей переместился сюда самым последним, хотя это не совсем артефакт в привычном понимании. Скорее всего гость ещё даже не знает, что эта вещь ему нужна. Но он тоже явится сюда и в итоге посетит третью комнату, получив желаемое.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Всё довольно предсказуемо, Ада. Эти смертные… они не меняются, — загадочно произнёс Хранитель, помогая гостье подняться, после чего он отряхнул девушку, покрывшуюся пылью с пола, и улыбнулся. — А ещё меня попросил об услуге архиепископ, поделившись некоторыми деталями. Он так-то тоже не бездействует, следит за всем и каждым, без сна и отдыха выполняя свой долг и с честью неся груз безграничной ответственности. Хотя многим сейчас и кажется, что он не замечает никаких проблем… Глава Гильдии чай пить не захотел, так что вторая кружка целая. Предлагаю тебе присесть и расслабиться. Скоро сюда придёт смертный господина Бальмуара, возможно он передаст тебе новое послание от хозяина. Если повезёт и сам Ланс явиться ко мне лично, хотя… времени у него вряд ли много. В любом случае, здесь тебе безопаснее всего. Вломиться ко мне могут очень немногие.

Последние слова оказались произнесены с усмешкой, бросая неуверенный взгляд в сторону взломанного первого помещения. Впрочем, вряд ли голем врал или лукавил. Здесь действительно безопаснее всего, а сунуться сюда могут только те, кому на Аду в принципе плевать. Так что место крайне безопасное, спокойное, можно побеседовать с крайне мудрым Хранителем, так что и заскучать не получится. Но все дальнейшие действия удивительно явно обрисовывались буйством различных реакций прямо на лице Огненной Бестии.

— Лансемалион Бальмуар меня слушать не хочет. Повлиять на него я не могу. Не факт, что это могут сделать даже Халсу’Алуби или Алгиренда, а вы… — уже способная стоять на ногах воительница посмотрела на голема.

— Нет, я на него повлиять точно не смогу.

— Глава Гильдии тоже не сможет, ведь является прямым противником. А с ними… послание Арвина Риврана даже читать не стал… близнецов, судя по слухам среди гвардейцев, послали в далёкое путешествие с угрозой убить при следующей встрече… в Эдеме влиятельных смертных много, но имена мы быстро вычёркиваем. Никто из духовенства не подходит, ведь их, наоборот, более чем устраивает выбранный моим наставником самоубийственный путь. А значит… значит… остаётся только один смертный, к которому можно обратиться.

— Он тоже ничего не сделает. Даже пытаться не стоит.

— Думаете? Я может и не так долго знакома с Гранииром, но многое краем уха и не только слышала. Если хотя бы часть из этого правда, то…

— Ох… я понимаю, что мои слова тебя не переубедят, однако ещё не поздно сесть обратно за столик и выпить чаю.

В ответ Ада лишь отрицательно покачала головой, ведь уже тоже всё решила. Такой большой Эдем, но всем друг на друга плевать. Враги Ланса хотят лишь его смерти, союзники, даже Халсу’Алуби, видят в нём инструмент, которым нужно воспользоваться ради своих целей. Духовенство надело поводок, даже суженная явилась напоследок лишь для передачи своей просьбы. Всем плевать на его судьбу.

Но ведь остаётся ещё тот, кто видит в Граниире не возможность реализовать свои амбиции, а близкого смертного. Быть может, Адрион сможет выслушать и что-то сделать, ведь в конце концов он старший брат, а значит должен делать всё то, что не может младший. И пусть это звучит ужасно наивно и глупо, однако попытаться стоит. Тем более как уже известно и самой рабыни, Адрион не желает ей смерти, а значит не убьёт при встрече. Осталось только добиться этой встречи и рассказать о беде хозяина.