Эдем 9

Мастер

Стучали колёса кареты, в гробовом молчании ехали охранник, мастер и рабыня. Возничий тоже старался не издавать звуков. Но в какой-то момент потоки мироздания прорвались через одного из пассажиров.

— Ну и пидо… — совсем не стесняясь в выражениях собирался выкрикнул покрасневший от злости Густав.

— Будет вам, мастер, успокойтесь! — тут же встряла Аша, которая тоже была немного расстроена.

— Нет, ну ты слышала, что этот дебил высрал⁈ Я художник, я так вижу!

— Этий милосердный, от ваших слов уши вянут…

— А как иначе, Аша? Как иначе, если это ху… — стук колёс невидимой рукой цензуры перекрывал непередаваемую игру слов. — Говорит, что этому здесь не место! Я столько труда вложил в своё лучшее творение, а эта неблагодарная скотина, ничего не понимающая в искусстве поправки свои вносит! Так ещё и поправки, которые напрочь убивают всю суть моего произведения!

— У него свой вкус.

— А я и не спорю! Вкус так вкус. Но тех, кто жрёт говно, нужно называть прямо — говноедами! И в чём я не прав? — Густав обернулся и посмотрел на своего телохранителя: чёрный орк согласно кивал. — Вот! Именно!

— Вам за эти поправки десятикратно заплатили…

— В жопу пусть свои медяки засунет, кретин тупоголовый! Всё, я сказал!

— Сказали, — со вздохом вынуждено согласилась Аша и закатила глаза.

— Стоять! — крикнул возничий и потянул на себя вожжи. — Э-э-э…

— Что там? — насупился телохранитель, готовясь устроить бойню.

— Местечка не найдётся⁈ — раздался голос какого-то… алкаша?

— Ладно, пусть садится, мне не жалко, — пожал плечами Густав и уже через секунду внутрь завалился грязный, ужранный в хламину, судя по одежде, никак иначе пират.

— Капитан Алистер, собственной персоной, — тут же представился пьяница, после чего достал из пространственного артефакта в бутылку. — Ух, храни вас Этий!

— Капитан? — удивилась Аша, презрительно наблюдая как это существо хлещет алкоголь прямо с горла, да так что большая часть льётся по бороде и капает на подушки, на телохранителя, на окна, даже на самого Творца. — А что капитан делает так далеко от суши?

— Бухаю, чё ещё… — пожал плечами Алистер и выкинул в окно пустую бутылку, чтобы тут же открыть новую. — А вообще домой еду. Отдыхать.

— И как называется ваш корабль?

— Если быть честным, то мой корабль давно в заднице морского дьявола. Да и Этий с ним, денег у меня хватит на безбедную старость. Вернее… хватало раньше… сейчас фортуна от меня отвернулась…

— Ну… если вы будете также много пить, то… — протянул Густав, с удивлением наблюдая как этот корсар выхлебал очередную бутылку так-то алхимического зелья, а не какой-то там обычной водки, которая его видимо не берёт ни в каких количествах.

— Я паресис, опытный маг, гроза семи морей…

— Семи? У нас же в Эдеме одно море…

— Неважно… главное, что мысль вы поняли.

— Какую мысль?

— Я жёсткий. Ух… кажется не в то горло пошло… — никак иначе с помощью Этия Алистер всё же успел высунуться в окно, но блевать на скорости… такая себе идея, весь дилижанс позади оказался испорчен.

— Чтоб тебя молнией убило, дурак… — разочарованно пробурчал возничий и остановил транспорт, после чего вышел: всё же не кателиев каких-то везти приходится, так что дилижанс должен блестеть, а то вдруг кто увидит самого господина Густава и в таком грязном транспорте. Так что нужно бы вытереть всё, заодно подождать пока это животное проблюётся, чтобы ветер не сносил на заднюю часть транспорта богатый внутренний мир корсара.

— Ой, господа, а у вас места свободного не найдётся? — вдруг раздался женский голос.

— Да откуда вас тут столько⁈ — от испуга возничий аж подпрыгнул.

— Да ладно, пусть тоже залезает, — раздался голос Густава, который не умел отказывать, в свою очередь Аша не успела среагировать и теперь за счёт мастера едут уже два лишних тела, одно из которых смердит и воняет, а ещё блюёт.

— О нет… Этий помоги… — опешила татуированная рабыня, когда женщиной оказалась двухметровая дылда с ног до головы, покрытая грязью. — А вы вообще моетесь?

— С работы. Не успела, — пояснила плюхнувшаяся рядом попутчица, но справедливости ради она попыталась магией воздуха снять с себя часть грязи, но получилось так себе.

— А можете… сквознячок сделать? — взмолилась Аша, ведь пахло от этой волшебницы хуже, чем от Алистера.

— Да не преувеличивай, — рыкнула Офлея, но ветерок погоняла.

— Так значит… это капитан, а вы…

— Прораб. Стройка.

— А казалось бы мужская профессия… хотя с вашими габаритами…

— Ага. А вы…

— Ты шо, деревня, это же сам мастер Густав… лучший… мастер… — встрял Алистер, который хотел задвинуть что-то гениальное, но мысль закончилась почти сразу же, как и фантазия убитого алкоголем мозга споткнулась о тавтологию после чего он замолчал: в плане корсар замолчал, мозг и до этого не говорил в таком-то состоянии.

— А-а-а… да, что-то слышала, — нагло соврала Офлея, переводя взгляд в окно.

— Ладно, вижу общение не клеится, — с открытием новой бутылки озвучил своё умозаключение несомненно очень разговорчивый капитан. — Так чё думаете по поводу недавних событий? Слышали, как бахнуло там в сердце мира? Говорят, ещё и в соборе теракт был после этого!

— Ужасная трагедия, — печально вздохнула Аша.

— Мг… — выдала максимум своей харизмы Офлея.

— Архиепископ и глава Гильдии — это один гном, — неожиданно для всех изрёк чёрный орк, которого до этого считали немым, а оказалось он любитель тайных заговоров и жёлтой прессы.

— Сразу вижу думающего человека… кхм… орка, — поправился Алистер, после чего раскрутил бутылку, чтобы образовался водоворот из жидкости, и залпом за мгновение её осушил. — Но такой теории я ещё не слышал. Впрочем… читал я одну книгу, там короче… герой значит главный…

— Вы читаете книги? — удивлённо спросила Аша, под ошеломлённое молчание всех: всех это Офлея, мастер, сама татуированная рабыня, возничий и четыре магических лошади, чьё недоумение чуть не стало осязаемым из-за влияния на тени Кихариса.

— Да, — сам корсар даже не обиделся, ведь не заметил оскорбительного подтекста в этом вопросе, так что продолжил говорить: — Так вот, там в книге герой такой… сильный, побеждает там всех налево направо, сначала этих… баронов, потом графов, герцогов, королей, богов, Творцов и типа… гарем там у него, он такой спасает всех. А ведь сам обычный пацан-попрошайка с улиц Ландоса, но там Этий…

— Спаси и сохрани… — вздохнула Аша, совершенно не понимая к чему весь этот поток сознания. — И?

— Так вот там… такое же было…

— Что такое же?

— Архиепископа оказалось не существует. Почти такая же теория.

— Так я не говорил, что его не существует, — встрял чёрный орк. — Я сказал, что архиепископ и глава Гильдии — один гном. Это куда более логично.

— Почему гном? — сказать, что Аша ничего не понимала, это ничего сказать.

— Как это почему? У гномов все деньги Эдема. А деньги правят Эдемом. Значит гном.

— Но архиепископ же мессы публичные проводит, многие его видели в живую, что он ростом почти два метра…

— Ходули, — невозмутимо парировал телохранитель.

— Ну ты внатуре мозг! За тебя бутылочку, — а вот Алистер проникся сказанным, либо просто искал любой повод нажраться: всё же проблевался недавно, нужно восполнить запасы желудка.

— А та книга… как называлась? — вдруг поинтересовался загадочно молчавший всё это время Густав.

— Э-э-э… «Слава роду». Там типа пацан оказывается то не простой пацан, а сын самого Айрада Этианелиса, которого по альтернативной истории того… убили в прологе… и типа сам Этий спустился с небес и даровал шанс отомстить и восстановить справедливость.

— А-а-а… теперь я понимаю… — с блаженной и в то же время загадочной улыбкой закивал Густав, после чего вдруг произнёс: — Уважаемый, остановите дилижанс.

— А? Зачем? — спросил возничий, но остановил транспорт.

— Пошёл вон. Пошёл вон, кому я сказал! Видеть тебя не хочу! — снова закричал вмиг покрасневший мастер.

— Да что такое⁈

— Я в одном дилижансе с тобой не поеду, тварь!

— Это из-за книги? Что же вы так сразу! Писатели тоже благословлённые Этием смертные, которые стараются…

— Во-первых, не книга, а говно. Во-вторых, не писатель, а душевнобольной человек. В-третьих, вылазь, пока я тебя сам не выкинул!

— Да будем вам, мастер. Что вы так взбудоражились из-за книжки какой-то. Вы так не злились даже когда вам Адрион Торвандори сказал поправки внести в сюжет картины… Что же началось вдруг⁈

— Нет, Аша ты не понимаешь. Там… там такое…

— Ну что?

— Там автор буквально какой-то шут, который ничего в жизни не видал и вообще не понимает как мир устроен. У него пятнадцать книг про гарем, цикл на двенадцать миллионов символов, но он даже не знает, что такое гарем. Будто ему даже в бордели не дают и он свои маня-мечты решил в книге расписать! А в реальности… гарем — это огромная ответственность. На любого шейха посмотри! Он за своими жёнами и следит, и платья дарит, и на отдых возит, и время для каждой находит, и выслушивает их кудахтанье, а уж как тяжело с гаремом в постели справится… а если не справишься, то опозоришься. Ведь жена это тебе не мебель, которую в пространственный артефакт спрятать можно! И этот шут, который даже одну свою жену обеспечить не может… что-то пишет про гарем и как там всем будут перед ним пресмыкаться, хотя на деле… всё… я умираю… инсульт… всё… это конец… я умру в дилижансе… какая глупая смерть…

— Так, вот таблеточку, а что касается инсульта… — тут же всполошилась Аша. — Кажется всё в порядке. Симптомов у вас нет.

— Да, нормальный цикл, главное, что сюжет интересный…

— Там же… там же даже морали нет, там… там главный герой получает кошко-жён и экскалибуры просто потому что рояль. Там ни у одного героя даже намёка на личностное развитие нет, а сюжет строится по принципу: встретился с врагом, проиграл и чуть не умер, тренировался и затем снова столкнулся с этим врагом, после чего копировать и вставить, повторить четырнадцать раз… всё… теперь точно инсульт… сюжет бляха…

— Согласна, — внезапно на диалог пробило и Офлею. — Когда какой-нибудь писатель придаёт нимфомании гламурный оттенок и в своём бессилие создать действительно достойного персонажа, наделяет того магией условного совращение девиц… которые по идеи ведомы лишь инстинктом, но в какой-то момент по неизвестным причинам находится в этих чувствах место какой-то действительно волшебной и искренней любви… это выглядит скорее очень жалко, нежели романтично. Я, кажется, первый том читала, так и не поняла в чём посыл… можно же сделать героя просто хотя бы ответственным, заботливым, понимающим. На крайний случай крайне напористым и богатым. Так гарем будет выглядеть более… достоверным. А когда главный герой… фактически пацан, какой-то студент-желторотик из магической академии, а на него все вешаются просто потому, что… Просто потому что. Так ещё и сила его заключается исключительно в какой-нибудь уникальной магии. В результате всё выглядит так будто автор проецирует свои слабости и недостижимые желания, рождённые по причине собственного неуспеха с противоположным полом и неспособность реализоваться самостоятельно. Я бы, например, лучше написала книгу, где главный герой тоже владеет магией совращения, но при этом подавала бы его как раз с негативной стороны. Своей магией он бы отчаянно пытался получить ту самую любовь, а в конце книги осознал, что это немного не так работает и что магия не даст любви. Он бы начал меняться сам, делать выводы, развиваться, разумеется, после ошибок, ведь именно ошибки толкают нас вперёд и заставляют развиваться, стрессовые ситуации. И там уже окажется, что ему эта магия совращения и не нужна.

— Так напишите. Думаю, у вас получится, — тут же предложила Аша. — Идея хорошая.

— Всяко лучше этого «Слава роду» будет… — согласился красный как помидор Густав.

— Не, нудная чушь. Никто читать не будет, — ответил Алистер, вдруг оторвавшись от бутылки. — Плюс нужно не одну книгу писать, а цикл, иначе не окупится время. И не с моралью, а как раз с лёгкой реализацией удовлетворения всех этих слабостей. Большинство смертных в Эдеме — слабы и несчастны. Это факт. У них нет и не будет гаремов. Их не воспитывали великие лариосы, а вырастили такие же слабые и несчастные родители. С детства их учили говорить, а не слушать. Обещали не наказывать, а затем били. Учили не нравственности, а как бы урвать своё и втоптать в грязь чужого. Они не аристократы, они обычные смертные, полные проблем, так ещё и жизнь бьёт исподтишка постоянно. И читают они книги не для того, чтобы видеть чей-то рост, а для того, чтобы хотя бы через героя, такого же простака, как и они, прикоснуться к недостижимому в реальности. Забыться в мире фантазий, где всё легко и просто, где на голову свалиться рояль и решит все их проблемы. Хотя бы на секунду исчезнуть из жестокого мира.

— Да, резонно. Так и есть, — согласно кивнул телохранитель. — И именно спрос же рождает предложение. Поэтому «Слава роду» и читает весь Эдем, а всякие там замудрённые книжки, где автор наивно думает, что кто-то будет читать его нудные монологи «не о чём», которые напоминают скорее учебник высшей математики, чем художественную литературу… Нет, это глупо. Как и глупо на это обижаться, сетовать на какое-то там… Этий сохрани… быдло, которое просто не может познать весь «гениальный гений».

— Потому что получения удовольствия от книги зависит в равной мере и от читателя, и от автора, — вдруг Офлея вспомнила слова своего наставника. — Прямо, как и результат моей работы зависит в равной мере от меня и от качества технического задания. Как результат обучения зависит в равной степени от ученика и от учителя. Такой принцип можно много где применить: в той же любви, в армейской сотне, в трактовке замысла Творцов. Вроде всё так просто, но… никто это не применяет.

— Да, хорошая мысль, — согласился слегка успокоившийся Густав. — С одной стороны если никакой морали в книге нет, то как читатель может найти там что-то ценное? А с другой если читатель не понимает, что добро и зло относительные понятия, то как он поймёт что-то большее, чем незамысловатый сюжет, основанный на банальной мести? Конечно, можно пояснить за относительность, что и будет лучшим вариантом, но я даже боюсь представить сколько ещё элементарного придётся объяснять. Ведь… многие действительно верят в какое-то абсолютное добро. Выходит, нужно пойти на компромисс? Скажем дать и то, и другое?

— Кому-то может и нужен этот компромисс, но… не знаю как там другие всякие авторы, но автор «Слава роду» и ему подобные просто зарабатывают деньги. Есть потребитель, их желания, получаем результат. Всё просто… — произнёс Алистер, ухмыльнулся и наконец-то приложился к бутылке после неприличного долгого воздержания. — Просто представьте, да, что вместо гарема или экошнчика автор через главного персонажа начнёт задаваться вопросами о любви? Только что сцена с гаремом была, а тут прямо в лицо тебе плюют тем, что похоть ничто иное как животный инстинкт и ты вообще оказывается всё это время не мог и трёх различий между любовью и сексуальным влечением назвать. На таком моменте книгу просто бросят читать. Нет, кто-то останется, но…

— Но от деятелей искусства почему-то ждут не искусства, а удовлетворения спроса. И вот уже писатель не автор, а продавец, который должен подобно шлюхе делать всё, что захочет клиент, — грустно вздохнул Густав, вспоминая как пришлось убрать статую второй жены Зелгиоса из-за того, что второй сын её не желает видеть, а ведь она часть цельной истории и ничего с этим не поделаешь.

— Приехали, — произнёс удивлённый возничий.

Не поездка, а приключение на целую главу. И ведь казалось бы… немой орк, распутная девица, алкаш, прораб, матерящийся мастер… но каким-то чудом диалог у них состоялся. Хотя и сами эти личности далеко не случайные путники с дороги. И всех их объединяет что-то одно.

Может где-то здесь чьи-то похороны проводят?