Двойник короля 16

Глава 6

Я поднял брови. Сосулькин? Вот кого точно не ожидал увидеть… Знакомое имя вызвало целый ворох воспоминаний из армейских времён. Лощёный, принципиальный офицер, который боролся с рухами, даже сам того не зная. Что ж, интересный ход со стороны императора — прислать такого человека.

— Собрание окончено, — объявил я, обводя взглядом присутствующих. Воздух в кабинете уже стал тяжёлым от дыхания десятка людей. — Мой юрист прибыл. Жора, встреть, а потом направь его на организацию бумажной волокиты. Всех наших людей делаем официальными членами рода, а самых приближённых… — прервался, наблюдая за реакцией собравшихся. — Там подумаете, как выделить.

Поднялся с места. Кресло тихо скрипнуло под моим весом.

Столько встреч в последнее время. Я бы не отказался от хорошей охоты или путешествия для разнообразия.

— Нам клятвы верности и крови принимать сейчас? — уточнил Витас, склонив голову.

— Конечно! — кивнул, расправляя плечи. — Только потом привлекаем к делам и уж тем более выдаём оружие. И… — посмотрел на девушек, отмечая, как напряглась Изольда, как выпрямилась Фирата, как блеснули холодные глаза Лахтины. — Лахтина, Изольда, Фирата, вы тоже участвуете. Заодно укрепим ваш статус среди людей, пусть видят.

— Как прикажете, — тут же склонились все, кроме королевы скорпикозов.

Она лишь едва заметно наклонила голову, гордая до последнего. Даже в этом жесте была её особенность — никогда не склоняться полностью, всегда оставлять себе пространство для манёвра. Почти как я сам.

Вышел из кабинета вместе с Медведем. Его тяжёлые шаги гулко отдавались в коридоре — увесистый мужик с грацией танка. Тем временем служба безопасности особняка и слуги уже были готовы.

Прохладный воздух коснулся лица, когда мы вышли в коридор. Запах полироли для дерева смешивался с ароматом кофе из кухни — кто-то из поваров готовил очередную порцию. Медведь шёл рядом, его тяжёлое дыхание нарушало тишину.

— Слушай, Фёдор, — спросил я по дороге, искоса глядя на громилу, — а как так получилось, что ты по совместительству стал повитухой?

— Это… — он покраснел, румянец пятнами выступил на щеках и шее. Такой здоровенный мужик, а смущается, как мальчишка. — Матушка была в деревне помогальщицей. Так она меня таскала до отрочества по всем бабам, зачем-то рассказывала всё и показывала, вот я и запомнил. Никогда не думал, что пригодится. — Медведь опустил голову, словно боялся встретиться со мной взглядом. — Вы только не смейтесь надо мной.

Я остановился и повернулся к мужику.

— Что за глупости? — искренне удивился. Смех был последним, что пришло бы мне в голову. — У нас тут военное положение и огромное количество беженцев. Ситуация крайняя, — положил руку на его плечо, ощущая каменные мышцы. — Как ты думаешь, что начнёт шептать народ, когда дети на моей земле помирать начнут? А матери? — в голове уже рисовались картины возможного бунта. — Что будет с отцами и мужьям?

— А-а-а… — протянул Медведь, почёсывая затылок. Его мозолистые пальцы скребли по короткому ёжику волос с характерным звуком.

— Пока будь на подстраховке и ищи тех, кто займётся этим вопросом, — продолжил я, ускоряя шаг. Подошвы моих ботинок поскрипывали по полированному полу. — А вообще это отлично! Дети рождаются на земле Магинских, — невольно усмехнулся. — Демографическая политика в действии.

Вышли на улицу. Я оглядел своих людей. Заметил их напряжённые взгляды, сжатые челюсти — все ждут указаний, готовые сорваться с места по щелчку пальцев. Мои охотники готовились ко… всему. Похоже, это становится нашим обычным состоянием.

Мужчины и женщины с оружием, расставленные по периметру, контролировали каждый сантиметр территории. Столько гостей, и все такие важные… Любой может оказаться угрозой.

Мы шли к воротам. Прохладный ветер трепал волосы, нёс запахи влажной земли. Осень… Кстати, на зиму требуется одежда для всех, она тут суровая. Ещё один пунктик в список.

Минное поле разминировано, осталась только примятая трава и вывороченные комья земли. Наши пушки и пулемёты готовы: дула направлены в сторону ворот, ствольные коробки блестят свежей смазкой. Новые уже устанавливают — слышны лязг металла и приглушённая ругань работников.

Единственный минус — место. Его вдруг стало так мало, словно мы в очень-очень оживлённом посёлке, где на каждом метре хоть кто-то да стоит.

Ворота начали медленно открываться, металл скрипел и стонал под собственным весом. Несколько машин ждали за пределами, пыль от их двигателей поднималась в воздух мутными клубами.

Вышли Гаврила Давыдович и мой Сюсюкин. Адвокат был с папками в руках и коробками бумаг, упакованными в плотный полиэтилен. Судя по всему, канцелярская душа боится даже капли дождя на своих документах. Юрист с открытым ртом разглядывал всё вокруг, глаза его метались от одной точки к другой, пытаясь охватить весь масштаб происходящего.

— Добро пожаловать! — развёл руки в стороны, приглашая гостей внутрь. Солнечный свет отразился от окон особняка, заставив меня прищуриться.

Машины заехали, шины мягко зашуршали по гравию. Их тут же осматривали мои люди — открывали багажники, заглядывали под днища с зеркалами. Булкин и адвокат зашли, их обувь оставляла тёмные следы на дорожке.

— К-к-крепость… — заикаясь, выдал Сюсюкин, его адамово яблоко нервно дёргалось. — А людей-то сколько! Оружия.

Я почувствовал гордость: созданное мной действительно впечатляло. Особенно людей, которые ещё недавно видели меня простым аристократом.

— Чем богаты, так сказать, — улыбнулся, ощущая, как уголки губ растягиваются в хищной ухмылке.

— Магинский! — тут же привлёк внимание Булкин своим резким голосом. — У меня мало времени, и так рискую, — он приблизился, от него пахло дорогим одеколоном и страхом. — Ты видел, что там дальше? Ставленник с маленькой армией и ещё одна за ним.

— Ну да, — кивнул, не выказывая ни грамма беспокойства. — Все жаждут аудиенции графа, — сделал паузу, наслаждаясь моментом. — А я принял первыми вас.

Аристократ напрягся. Весь пафос и напор тут же слетели, как шелуха с луковицы. Его плечи опустились, глаза забегали — ищет пути отступления, анализирует ситуацию. Типичная реакция человека, внезапно осознавшего, что он может оказаться в эпицентре шторма.

— Слышал, что произошло в Енисейске, — улыбнулся Булкин, поправляя воротник рубашки нервным движением. — Твоих рук дело?

— Конечно же, нет, — помотал головой с невинным видом, который отточил ещё в детстве. — Я лишь спасал обычных людей и граждан, — пожал плечами, как будто речь шла о том, что я просто вынес мусор.

— Ну конечно! — закивал всё ещё похудевший Гаврила Давыдович. Кожа на его лице обвисла, словно костюм на вешалке на два размера больше. — Город уже прозвали Магинск, Магиноград. Люди все как один только о великом графе и говорят. Армия императора пока его окружает.

Сдержал улыбку, но внутри разливалось тёплое чувство удовлетворения. Моя операция продолжает давать плоды. Словно хорошее вино — чем дольше стоит, тем лучше становится. Ведь мало захватить город, нужно сделать так, чтобы жители приняли тебя. Я начал со второго. Ментальное завоевание всегда эффективнее физического, этому меня научили в прошлой жизни.

— Гаврила Давыдович, — хмыкнул, глядя на часы. Время — самый ценный ресурс, а его становилось всё меньше. — Хотелось бы уже приступить к нашим с вами делам, а их много.

— Я за этим и приехал, Павел, — как-то хитро блеснули глаза аристократа, напомнив мне лису, заприметившую курятник. — Чтобы эффективно заняться подготовкой свободного рынка с аукционом, мне нужно находиться в двух местах одновременно. У себя и тут, что попросту невозможно, — он помедлил, собираясь с мыслями. — Поэтому скоро я пришлю… — лицо мужчины разгладилось, морщины словно по волшебству исчезли. — Свою Марусеньку. Пусть она тут начинает работу.

— Простите? — поднял бровь, ощущая, как напрягаются мышцы лица. Ещё одна женщина в моём особняке? Это было последнее, что я хотел сейчас получить.

— Ну а что? — криво ухмыльнулся Булкин, его глаза быстро оценивали реакцию. — Скоро вы поженитесь, моя лапушка станет помогать вам управлять, а так пока привыкнет к новому месту, мужу. У вас уже есть жёны… — он сделал неопределённый жест рукой, словно разгоняя дым. — Им тоже нужно найти общий язык. Всё-таки бабы, там требуется время, уж поверьте моему опыту.

Вот же урод. Пытается протолкнуть свою дочку раньше срока, пользуясь моментом. Я глянул на Сюсюкина, надеясь на хоть какую-то поддержку.

— Павел Александрович, — откашлялся и закрыл рот адвокат, его очки сползли на кончик носа. — Всё верно. Я изучил экономическую составляющую и политическую. Также взял в расчёт возможность новой блокады, — он переминался с ноги на ногу, как школьник у доски. — Лучше, чтобы дочь Гаврилы Давыдовича работала здесь. Её знают все, единственная кровинушка. У Марии есть статус и полномочия.

Как-то очень не хочется. Ещё одна? Мне и своих с «потребностями» хватает. Желания, времени следить за тем, чтобы они тут не прикончили дочурку Булкина, нет. Представил, как Изольда, Елена, Вероника и Лахтина устраивают милой девочке тёплый приём в своих истинных обличьях… Да уж, не к этому готовилась наивная дочурка-лекарь. Тем более я ожидал, что наш договор вступит в силу чуть позже, когда ситуация стабилизируется.

— Магинский… — устало выдохнул Гаврила Давыдович, тёмные круги под его глазами стали ещё заметнее. — Деньги я все привёз, в тех машинах, — он кивнул в сторону ворот. — Кристаллы готов у тебя купить, зелья. Всё по стоимостям, которые обсудили. Поверь, я не просто так отправляю Марусеньку, — его голос стал тише, Булкин говорил почти шёпотом. — Когда мы вернулись в Томск, десять нападений было совершено на меня и шесть — на неё. Очень не хотят, чтобы я тебе помогал и мы сотрудничали.

Я потёр лицо, чувствуя щетину под пальцами. Ладно. Булкин и его связи мне нужны. Как говорится, хочешь делать дела с дьяволом — будь готов к запаху серы. Одной больше, одной меньше. Займём её задачами настолько, что на интриги сил не останется.

— Хорошо! — кивнул, делая вид, что это решение даётся мне легко.

— Отлично! Отлично! — обрадовался аристократ, его лицо просветлело, словно лампочка зажглась внутри. — Завтра же отправлю. Нет! Сам привезу. Как же я, отец, одну её отпущу? А ещё приданое? Вещи? Служанок с собой? — он начал загибать пальцы, перечисляя. — Моя доченька ни в чём не должна нуждаться, — мужик остановился и оглядел территорию, его брови поползли вверх. — А откуда тут… столько людей?

— Пришли служить, — пожал плечами, словно речь шла о десятке добровольцев, а не об армии.

— Несколько тысяч? — рот аристократа открылся, он напоминал рыбу, выброшенную на берег.

— Ну да, — скромно ответил, наслаждаясь произведённым эффектом. — Военные со времён моей южной кампании, жители Енисейска.

Тут к нам подошёл Жора.

— Эдуард Эдикович, это моя правая рука в особняке и роду, — представил слугу, отмечая, как выпрямился Сюсюкин при официальном обращении. — Следуйте за ним. Он вас разместит и введёт в курс дела.

Адвокат последовал за Жорой, его плечи уже распрямились, походка стала увереннее. Человек, которому оказали доверие, всегда преображается.

А Булкин под впечатлением забрал одну машину. Вместил в неё всех людей, которые с ним приехали, и покинул территорию. Пыль из-под колёс взметнулась серым облаком.

Так, ещё одно дело в процессе, что не может не радовать. Операционная эффективность растёт. Булкин уже доставил деньги, обеспечит канал поставок. Всё, как в учебнике по управлению: делегируй и контролируй.

Приказал, и мне подогнали машину. Ещё пять ехали в сопровождении и плюс десять грузовиков. В автомобилях были вооружённые охотники и три пулемёта — никогда не знаешь, что может случиться за воротами.

Мы двинулись дальше к Жмелевскому. Проезжали по месту, где ещё недавно стояла армия императора. Сейчас тут пусто. Вытоптанная трава, следы от техники, брошенные окурки и обрывки бумаг, будто после фестиваля. Когда люди пришли в себя, они сбежали. Куда? Да хрен знает, подальше, судя по всему. Словно увидели дьявола во плоти. Хорошее представление у нас получилось, раз его публика так оценила — значит, режиссура была на высоте.

Машина начала сбрасывать скорость по мере приближения к ставленнику императора. Двигатель тихо урчал, как сытый кот. А у меня на лице отразилась улыбка. В голове тут же пронеслось всё, что было со Жмелевским, — наши встречи, переговоры, взаимные угрозы. История отношений, которая подходит к развязке.

Вышел из машины. Ноги коснулись почвы, трава хрустнула под подошвами. На земле стоял небольшой столик — простая полевая конструкция, способная выдержать карту и пару чашек кофе. За ним расположился старый генерал. Я кивнул своим, чтобы держались позади. Подошёл и сел, стул скрипнул под моим весом.

Напротив — высокий мужчина с военной выправкой. Его форма была безупречна: каждая пуговица на месте, каждая складка выглажена, сапоги блестят, словно в них можно увидеть своё отражение.

Седые волосы коротко подстрижены, лицо испещрено морщинами — карта прожитой жизни. Но глаза… Глаза выдавали усталость. Потухшие, покрасневшие от недосыпа, они смотрели сквозь меня, словно генерал видел что-то за моей спиной. Руки, покрытые старческими пятнами, слегка дрожали, когда он перебирал бумаги.

Урод как-то вернул себе зрение. Ну что ж, будем считать подарком на пенсии. И почему он в форме? Жмелевский же был в отставке, да и Ростовский обещал с ним разобраться. Ладно, посмотрим, что мне тут приготовили.

— Павел Александрович, — он сдержанно поприветствовал. Голос ставленника императора звучал хрипло, будто каждое слово давалось с трудом.

— Виктор Викторович, — ответил я, отмечая, как вздрогнули его плечи при звуке моего голоса. — Какая честь…

— Не будем ходить вокруг да около, — выдохнул Жмелевский, словно избавляясь от тяжёлого груза. Ветер трепал бумаги на столе, заставляя его придерживать их рукой. — Твой род и земли… не признаются императором.

Он посмотрел на меня и оценил реакцию, ища следы замешательства, страха, гнева — чего угодно, что можно использовать. Я же не выдал никакой эмоции, лицо оставалось каменной маской. Внутри всё кипело, но внешне — полное спокойствие.

— Временно на землях вводится чрезвычайное положение, — продолжил ставленник императора, его палец отстукивал нервный ритм по столу. — Мы формируем границу за городом, все граждане будут заперты пока тут. Единственное, куда они могут ходить, — только в твою сторону, — он сделал паузу, словно готовился нанести решающий удар. — Тридцатитысячная армия уже подходит. Теперь блокада будет не только твоих земель, но и города.

Я хмыкнул, скрывая за этим звуком целый ураган мыслей. Тридцать тысяч? Неплохо. Значит, император всерьёз обеспокоен. Блокада города… Люди окажутся в ловушке, продовольствие, медикаменты, топливо — всё это станет проблемой. И решать её придётся мне.

— Тебе запрещён въезд в нашу страну, — безэмоционально пожал плечами Виктор Викторович, словно сообщал о погоде. — Империя больше не признаёт твой титул и род. Для нас ты простолюдин-бунтарь.

— Хорошо, — кивнул, принимая удар с невозмутимостью отшельника. — Ещё что-то? — ответа не последовало, только тяжёлое дыхание старика напротив. — Тогда требую удовлетворить мои претензии к империи.

— Какие? — удивился Жмелевский, его брови поползли вверх, морщины на лбу стали глубже. — После всего, что ты сделал… Имеешь наглость что-то требовать?

— Угу. Вот! — протянул документ, который мне выдали в Енисейске. Бумага шуршала на ветру, солнце отражалось от печати города.

Ставленник императора пробежался глазами по тексту. Поморщился, словно съел что-то кислое, вспотел. Капли выступили на лбу и висках, он проглотил слюну так громко, что я услышал. Открыл рот, будто выброшенная на берег рыба.

— Десять миллиардов я требую в виде кристаллов, — улыбнулся, наблюдая, как меняется цвет его лица от бледно-розового до пунцового. — Скоро месяц. В отличие от непризнанного моей землёй и родом монарха, я человек адекватный, — наклонился ближе, понижая голос до шёпота. — В случае невыполнения моих требований сей документ будет продан… Монголам? — сделал паузу, наблюдая за реакцией. — Туркам? — перечислял и следил за каждым мускулом его лица. — Джунгарам? Северным народам?

Вот! Напрягся ставленник при последнем названии. Кадык дёрнулся, плечи поднялись, пальцы сжались в кулаки. Значит, с этими у монарха нет «особых отношений». Информация на вес золота.

— Ты… ты… — руки мужика затряслись. — Ты смеешь?..

— Ага! — кивнул, растягивая губы в улыбке, которая едва не достигала глаз. — А что вы ждёте от непризнанного аристократа, его рода и земель? Когда мне закрывается въезд в страну, заставляют страдать людей не только на моей территории, но и в Енисейске… — сделал паузу, наслаждаясь каждым словом, как гурман — хорошим вином. — Какой же нужно быть мразью…

— Молчать! — вскочил Жмелевский, и стул с грохотом упал на землю. Лицо его покраснело, вены на шее вздулись, как канаты. — Ты говоришь об императоре!

— Вашем, не моём, — пожал плечами с такой небрежностью, словно речь шла о чужом домашнем питомце.

Свежий ветер разметал мои волосы. Где-то вдалеке каркали вороны. Я задумчиво посмотрел вдаль. Прохладно…

— Передайте своему монарху, что я жду долг, который он обязан мне вернуть. Попытки сделать вид, что на момент выдачи документа Енисейск уже не был в его владениях, только ослабят власть. Хотя, может быть, он этого и добивается. Кто знает…

Забрал документ и вернул в пространственное кольцо. Ну, любезностями мы обменялись, засим собрание окончено.

Встал, отряхнул невидимые пылинки с костюма. Отвернувшись, поморщился, позволив себе эту маленькую слабость, когда Жмелевский уже не мог видеть моего лица.

Значит, император решил жёстко ответить, ему плевать на какой-то маленький городок, людей. Пропаганда не сработала, и он решил надавить. Голодом, изоляцией… Старая как мир тактика — осада. Только вместо крепостных стен — экономические и политические барьеры.

Но ничего, и на этот ход у меня предусмотрены действия. Как в шахматной партии, всегда думай на несколько ходов вперёд. Вот только теперь придётся всё отложить и отправиться в поход. Приоритеты меняются, но не цель. Сначала узнаю, что тут делает Сосулькин.

Снова машина, и мой кортеж отправился дальше к армии, которая тут встала. Шины мягко шуршали по гравию, двигатель работал ровно и тихо. Мысли крутились в голове, как волчок, не желая останавливаться.

Раз так, то формально Енисейск уже можно считать моим. Его бросили, и, уверен, все, кто там живут, быстро перейдут под моё начало. Страх перед неизвестностью сильнее, чем верность отдалённому императору.

У меня появится много территорий и людей, но и ответственности. Ответственность — вот, чего обычно боятся те, кто стремятся к власти. Они хотят привилегий, но не бремени.

Я, конечно, могу бросить жителей. Продовольствия и всего нам хватит на месяцы, а за это время много чего может измениться. Но эта мысль лишь промелькнула и исчезла — я не из тех, кто бросает своих.

Тут нужно отдать должное, монарх неплохо сыграл на одной из моих слабостей. Своё я трогать не дам и буду заботиться. После выступления в Енисейске… Этот город мой, как и все люди. Все, кто смотрели мне в глаза, слушали мои речи, верили моим обещаниям. Отступить сейчас — значит, предать их доверие. А доверие — валюта более ценная, чем золото.

Дёрнул щекой, почувствовав, как напрягается каждый мускул лица. В прошлой жизни меня долго учили нескольким фундаментальным вещам, которые должен уметь король. Есть только страна и монарх, и всё подчиняется первому. А у настоящего правителя не должно быть привязанностей. Уроки въелись в память, как ожог, — болезненно и навсегда.

Волна ярости прокатилась по телу, горячая, слепящая, как будто кровь на мгновение превратилась в лаву.

— Хочешь войны? — оскалился я, отчего водитель вжался в сиденье, его пальцы побелели на руле. — Ты её, сука, получишь! В лучших традициях, которым меня научили.

Уже рассчитывал, как можно прямо сейчас действовать. Перебирал варианты в голове, будто колоду карт, — каждый со своими преимуществами и рисками. Стратегия не изменилась. Увеличилась территория, и людей стало больше. За несколько месяцев я смогу всё наладить, но нужно действовать быстро и решительно. Время работает против меня, каждый час промедления — это потерянные возможности.

Мы остановились около небольшого лагеря. Палатки выстроились аккуратными рядами, дым от костров поднимался в небо тонкими серыми нитями. Солдаты напряжены, их руки лежали на оружии, глаза следили за каждым нашим движением. Мои люди тоже — каждый готов открыть огонь при малейшей угрозе. Воздух звенел от напряжения, как натянутая струна.

Вышел и просто направился вглубь. Охотники с автоматами и ружьями наперевес следовали за мной — тяжёлые шаги, сосредоточенные взгляды, оружие готово к бою за долю секунды. Мы двигались, как единый организм, выверенный и смертоносный.

Добрались до офицерской палатки. Брезент трепетал на ветру, у входа стояли двое часовых — лица каменные, глаза будто стеклянные. Кивнул своим, чтобы ждали. Охотники рассредоточились, занимая позиции, с которых просматривалась вся площадка.

Одёрнул куртку и заглянул внутрь. Полутьма, пахло кожей, табаком и оружейной смазкой. Внутри был только полковник. Он сидел за столом. Сосулькин выглядел безупречно — идеально выглаженная форма с иголочки, ордена и медали аккуратно выстроены на груди. Волосы коротко подстрижены, лицо гладко выбрито. Только глаза выдавали усталость — тёмные круги под веками, красные прожилки на белках.

— Магинский? — поднял он взгляд и улыбнулся. — Ещё в армии было понятно, какие у тебя амбиции. Замахнулся на независимость и даже получил её? Поднял суматоху в столице? Армию императора кошмаришь, город почти захватил.

— Эдуард Антонович, приветствую вас, — кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица. Внутренний радар работал на полную мощность. Я анализировал каждый жест, каждую интонацию.

— Садись! — махнул он рукой, указывая на стул напротив. — Нам есть что с тобой обсудить.

Опустился на стул, чувствуя, как скрипит брезент палатки от порывов ветра. Где-то неподалёку переговаривались солдаты — приглушённые голоса, обрывки фраз.

— Как я понимаю, армия, которая находится тут… Это для меня? — глянул прямо в глаза, замечая, как на мгновение дрогнул взгляд полковника.

Он не ответил, но молчание было красноречивее любых слов. Сосулькин поправил воротник формы — нервный жест, который мужик тут же оборвал.

— А та часть, которая будет блокировать Енисейск, под вашим командованием? — продолжил, не давая ему собраться с мыслями.

— Вот почему ты такой умный, Магинский? — хмыкнул Сосулькин, откидываясь на спинку стула. Дерево скрипнуло под его весом. — Ничего удивительного, что столько всего добился, — он сделал паузу, словно взвешивая, сколько информации можно выдать. — Да. Меня сдёрнули с юга и направили сюда. Пятьдесят тысяч… — развёл руками, как фокусник, демонстрирующий пустые ладони. — Гордись! Почти как на границе с Османскими землями. Вон как тебя ценят и… уважают.

Уже пятьдесят тысяч? Неплохо. Это не просто карательная экспедиция, а полноценная военная операция. Я становлюсь всё более значимой фигурой на доске. Опасной фигурой.

— Генерал? — начал, уловив нотку, которая промелькнула в его словах.

— Жмелевский отстранён от должности. Это была его последняя встреча, — встал полковник. Тень, отбрасываемая им, растянулась по стенке палатки, как гигантский призрак.

Сосулькин подошёл к столу и достал бутылку коньяка. Два стакана звякнули о столешницу. Жидкость плеснулась, плотный бордовый цвет напоминал запёкшуюся кровь. Напиток дорожками бежал по стенкам, оставляя маслянистые следы, — хороший, выдержанный алкоголь.

Предложил выпить. Я взял стакан, ощущая приятную тяжесть в руке. Аромат ударил в ноздри — древесные нотки, ваниль, лёгкий привкус дыма.

— Его отправили в запас, — полковник кивнул в сторону, как будто Жмелевский мог стоять рядом. — Будет сидеть в столице. Могу тебе сказать одно… Монарх недоволен.

— Генерал! — повторил я, возвращая разговор к интересующей меня теме.

— Великий князь, — улыбнулся Сосулькин, и на этот раз улыбка коснулась глаз. — Он назначен генералом южной и северной армии нашей страны, его статус и положение при дворе выросли. После твоего суда и публикации депеши много голов полетело. Очень много, — он сделал глоток, смакуя напиток. — Большой удар по тем, кто поддерживал императора. Власть Ростовского растёт, и чтобы его как-то убрать… отправили на войну с севером.

Интересно. Значит, мои действия создали политический вакуум, который заполнил Ростовский. Он использовал ситуацию с максимальной выгодой. Умный ход.

— Что вы хотели? — задал вопрос в лоб, не видя смысла в дальнейших танцах вокруг да около.

— Насчёт города… — поморщился Сосулькин, словно проглотил что-то горькое. — Тут можешь положиться на меня. Я уже предполагаю, что ты сделаешь. Мешать не буду, — он отставил стакан, сцепив пальцы в замок. — Но дальше границ никто не двинется. Ни ты, ни кто-либо другой!

— Угрожаете? — поднял бровь, отмечая, как напряглись плечи полковника.

— Предупреждаю, — голос его стал мягким, почти дружеским. — Я не хочу с тобой воевать, Павел.

— Поверьте, Эдуард Антонович, я тоже, — ответил, крутя стакан в пальцах. Коньяк переливался в свете лампы, как жидкое золото. — Но если придётся…

— Если придётся… — повторил полковник, серьёзно смотря на меня. Между нами повисло молчание, наполненное невысказанными угрозами и возможностями.

Мы друг друга поняли. Без лишних слов, без пустых обещаний, как профессионалы, оценивающие силы.

— Попытаюсь помочь гражданам Енисейска военными пайками, — выпил Сосулькин залпом, как будто хотел смыть неприятный привкус. — Поверь, мне не по душе вся эта делёжка власти, но приказ есть приказ, — он отставил пустой стакан. — У нас и других проблем много. Джунгары тут нападают, с турками неспокойно, северная война. И ты…

— Что-то ещё? — спросил, заметив, как Сосулькин замялся, словно хотел сказать, но сомневался.

— Генерал поможет тебе, как только сможет. Далековато, медленно и неудобно, — меня вроде как попытались ободрить, но слова прозвучали неуверенно.

— Понятно.

Ну вот, собственно, тот момент, когда Ростовскому нужно сначала свою задницу прикрывать. Правильно всё делает. Политика — игра на выживание, и каждый сам за себя. Нельзя его винить за это.

— Армия завтра покинет эти земли и пойдёт за Енисейск, — продолжил Сосулькин, наливая себе ещё коньяк. Мне не предложил. — Уже началась стройка: ограждения, колючая проволока, блокпосты, траншеи, вышки. Надеюсь, что ситуация прояснится.

— Благодарю, — поставил пустой стакан, ощущая, как алкоголь разливается теплом по телу. — Был очень рад вас увидеть. Хотел спросить…

— Твои земли? — улыбнулся Сосулькин, словно читая мои мысли. — Жена?

— Да, — кивнул, внутренне напрягаясь.

— Там всё намного лучше, чем тут, — хмыкнул полковник, его взгляд на мгновение смягчился. — Лучше самому увидеть. Но мой тебе совет не как военного, а… друга, — он наклонился ближе, понизив голос. — Стоит туда наведаться.

— Понял, — ответил коротко и вышел из палатки, щурясь от закатного солнечного света после полумрака.

Приказал ехать в особняк. Мои люди тут же подтянулись, занимая места в машинах с отточенной эффективностью спецподразделения.

Нужно отправиться в Енисейск и успокоить жителей. Закрыл глаза, позволяя себе минуту отдыха, пока машина набирала скорость.

Монголия или джунгары. Мне нужен путь к империи через другую. Продовольствие и всё остальное, торговые пути, дипломатические каналы, возможно, военные союзы — необходимо создать альтернативу имперской блокаде.

И тут у нас встаёт проблема. Со всеми этими ребятами отношения напряжённые. Мои земли вообще только появились и по факту являются лакомым кусочком. Монголы хотят атаковать, а мне нужен мир. Конкретно сейчас. Война истощит ресурсы, отвлечёт внимание, создаст уязвимости, которыми непременно воспользуется император. Да уж…

Придётся задействовать своё дипломатическое обаяние на максимум. Воевать на два или три фронта — вообще не вариант. Значит, будем «дружить»! Я для этого всё сделаю, даже если придётся улыбаться тем, кого хотелось бы видеть на острие меча.

Мы въехали на территорию. Машина мягко остановилась, двигатель заглох. Только я собирался дать указания своим людям, что наш план немного меняется, как заметил Казимира, который шёл ко мне. Его чёрная мантия развевалась на ветру, лицо было сосредоточенным, почти мрачным.

— Сейчас! — сказал он, останавливаясь в нескольких шагах. От него пахло озоном, как после грозы, — следы недавно использованной магии.

— Что сейчас? — спросил, выходя из машины. Под ногами хрустнул гравий.

— Моё последнее обещание, — огляделся маг, его глаза быстро сканировали окрестности, словно искали угрозу. — Охота. Сейчас. А то у меня дела.

— Давай завтра с утра? — предложил, чувствуя, как накатывает усталость. День выдался насыщенным, а впереди ещё столько всего.

— Нет! — оборвал меня Цепиш, его голос звенел от напряжения. — Хватит и того, что ты из меня доставщика и посыльного сделал. Мальчиком на побегушках я больше не буду, у меня дела. Пора бы дальше двигаться в возвышении и силе.

Вот же упрямый засранец! Серая зона — это стратегическое место. И чем быстрее оно восстановится, тем лучше. Охота, зелья, возрождение, усиление монстров — всё это необходимые элементы моего плана. Но времени катастрофически не хватает.

Просчитал варианты. Быстро, методично перебрал. Отказать Казимиру — потерять важный ресурс, согласиться — отложить другие дела. Рисков больше в первом варианте.

— Витас! — крикнул я, заметив своего помощника неподалёку.

Лейпниш отвлёкся от весьма интересного занятия. Весь мой костяк сейчас принимал клятвы. Кровь, ножи, слова — вся атрибутика, необходимая для формирования крепкой связи. Судя по тому, как мужик тут же вскочил и побежал, занятие муторное. Поэтому они им и занимаются — рутина, необходимая для создания структуры.

— Господин? — спросил Витас, слегка запыхавшись. На его рукаве виднелись капли крови — после свежих клятв.

— Ситуация изменилась, — хмыкнул, наблюдая, как напрягается его лицо. — Енисейск под блокадой. Сдерживать его будет армия в пятьдесят тысяч человек.

Лицо Лейпниша напряглось, морщина пролегла между бровей. Он быстро осознал масштаб проблемы.

— Их бросили… — я сделал паузу, позволяя информации осесть. — Поэтому собирай грузовики. Часть нашего продовольствия, которое мы купили, отравляем им. Поедет… кто-то из моих жён, — мысленно перебрал кандидатуры, выбирая ту, которая вызовет наименьшие проблемы своим отсутствием. — Людей возьми несколько сотен. Ещё нужно им сказать, что мы возвращаемся в аграрное общество.

— Простите? — поднял бровь Витас, его лицо выражало искреннее недоумение.

— Хоть сейчас и осень, скоро зима, пусть строят ангары, теплицы, — продолжил, не обращая внимания на его замешательство. План формировался в голове, детали складывались в единую картину. — Будем растить овощи, фрукты. Охота тоже пойдёт. Тепло и свет мы организуем через артефакты, питание — через алхимию, — сделал паузу, давая время на осмысление. — Мэр… теряет свои полномочия. Енисейск отныне мой город. Если кто против, пусть уходят. Наша помощь будет только в том случае, если они проголосуют за отделение от империи и переход ко мне, — мысли текли потоком, план обретал чёткость. — Что ещё? Найдите нам квартиры, помещения. Переместим туда с тысячу наших — военных и охотников для поддержания порядка. Органы правления, жандармы могут остаться работать под моим руководством. Скоро мы выпустим и опубликуем законы.

— Павел Александрович… — открыл рот Витас, его глаза расширились от удивления. — Поздравляю вас?

— Как-то неуверенно у тебя вышло, — хмыкнул, заметив его растерянность. — Пока объявляем чрезвычайное положение, а дальше продолжим работу.

Да уж… На коленке я ещё не организовывал город. Ну, всё бывает в первый раз. Как в той поговорке, первый блин комом. Но я не собирался допускать комьев. Как только вернусь с нашей прогулки — новый совет и раздача поручений, а потом… Судя по всему, мне придётся прогуляться в другую страну. Дипломатия требует личного присутствия, особенно когда ставки так высоки.

— Я готов! — повернулся к Казимиру, мысленно готовясь к очередному неприятному путешествию.

И эта собака снова схватила меня, мы взмыли в воздух. Желудок ухнул вниз, ветер засвистел в ушах, земля стремительно уменьшалась под ногами. Буквально несколько минут, и мы уже приближались к серой зоне. Облака мелькали рядом, как клочья ваты, а небо казалось бесконечным.

Резкое падение. На этот раз без эффектов — никаких световых шоу, никаких магических феерий. Просто быстрый спуск, от которого перехватывает дыхание. Остановились рядом с границей. Серая пелена колыхалась перед нами, как туман, насыщенный металлической пылью.

Пока летел, мечтал о сне, еде и чём-то ещё. О простых человеческих радостях, которые становились всё более недоступными с каждым днём. Времени стало ещё меньше, а проблем и задач — больше. Что ж, придётся напрячься. Как говорил один из моих учителей, отдыхать будешь в могиле.

— Идём, — шагнул к серой плёнке, ощущая, как она зовёт, притягивает, обещает новые возможности.

— Подожди! — положил руку мне на плечо Казимир, его пальцы впились в мышцы с неожиданной силой.

Повернулся к нему, а мужик напряжён. Кулаки сжаты так, что костяшки побелели, кадык ходит туда-сюда, как поршень. Пот выступил на лбу, несмотря на прохладный воздух. Что-то его серьёзно тревожило.

— Не переживай, — улыбнулся, стараясь разрядить обстановку. — В этой серой зоне спокойно. По крайней мере, относительно спокойно, по меркам таких мест.

— Я знаю, — кивнул маг, его взгляд блуждал по горизонту, словно ища что-то. — Рядом ещё есть.

— Именно туда ты и отравишься. Это со стороны монголов, они немного поделятся тварями для меня.

План был прост. Нужны местные монстры, которых у нас нет, причём много. Одолжим у монголов, с их серой зоной всё в порядке.

— Нет! — помотал головой Казимир, его лицо исказилось, словно от физической боли.

— Что нет? — начал злиться, чувствуя, как нарастает раздражение. Времени и так мало, а тут ещё эти капризы.

— Там сейчас… — проглотил мужик. — Маг. Сильный…