Двойник короля 11

Глава 9

Бей уставился на меня. А я-то что? Должен ещё и добиваться встречи с их султаном? Не, я свою работу выполнил. Прибыл в Константинополь и даже выбрался из тюрьмы.

— А где тот… смуглый? — спросил Мустафа, хмуря брови и оглядывая комнату.

Ещё и с подозрением в глазах смотрел, словно я как-то умудрился спрятать негра под кроватью.

— Ушёл, — улыбнулся в ответ, пожав плечами.

Бей снова нахмурился, явно не веря мне. Плевать!

Я открыл дверь в ванную комнату. Грязная роба слетела с меня, на ней был целый археологический слой из пота, грязи, крови и прочего. Она в таком состоянии, что её лучше сжечь. Отбросил в угол это месиво тряпья.

— Я пока распоряжусь насчёт чистой одежды, — произнёс через дверь Мустафа. — И еды. Не знаю, когда ты ел в последний раз, русский, но выглядишь… истощённым.

— Хорошо! — ответил ему.

Плюхнулся в ванну, открыл кран с горячей водой. Закрыл глаза и ждал, когда меня накроет тёплым «одеялом». Как же хорошо… Когда я в последний раз нормально мылся? В Бахчисарае, кажется. С тех пор столько всего произошло.

Грязь, пот, слизь и всё остальное начало размокать и сваливаться с меня. Идеально… Даже думать не хотелось, хотя моя миссия только начинается. Растянулся и услышал, как несколько позвонков вправились сами.

Вода постепенно меняла цвет. Из прозрачной она становилась сначала серой, потом коричневатой. Открыл пробку и выпустил её, набрал новой и опять потянулся. Отмокал какое-то время, просто пялясь в потолок.

Затылочник, чьё проклятие теперь я несу в себе. Вроде хорошо, но как пользоваться — непонятно. С физической составляющей моей армии монстров всё более или менее в порядке, а вот информации мне не достаёт.

Мелькнула мысль расспросить Изольду, но быстро от неё отказался. Не хочу портить момент уединения и расслабления.

Как я выбрался из тюрьмы, как это объяснить бею? Про свои приключения и пополнение коллекции даже рассказывать не собираюсь.

Я потёр руки. Под ногтями — чернота, кое-где даже запеклась кровь. Эта экспедиция в серую зону дорого мне далась. Если бы я не решил впитать кристаллы тогда… Кто знает, получилось бы у меня или нет. Уверен, что успех во многом зависит от моего долгожданного шестого ранга.

Снова открыл горячую и согрелся. Хотелось провести тут всю ночь, просто лежать в тёплой воде и ни о чём не думать. Но надо было двигаться дальше: встреча с султаном, подписание мира…

Время тянулось. Вода остыла довольно быстро, но я всё ещё не хотел вылезать. Просто лежал, прикрыв глаза, наслаждаясь тишиной и покоем. После всего пережитого даже такая простая ванна казалась настоящим раем.

В дверь постучали.

— Русский, — голос Мустафы звучал приглушённо через закрытую дверь. — Тебе принесли одежду и еду.

— Сейчас выйду, — ответил я с неохотой.

Поднялся из ванны. Вода стекала с тела, унося с собой последние следы грязи. Я осмотрел себя в небольшое зеркало, висевшее на стене. Лицо чуть осунулось, под глазами залегли тёмные круги. Волосы, обычно светлые, потемнели от влаги. Но главное — глаза. В них что-то изменилось. Появилось то, чего раньше не было, — какая-то жёсткость, усталость. Словно это тело повзрослело за несколько дней в турецком плену.

Нацепил новый белый халат и вышел. Мустафа ждал меня с хмурым выражением лица, будто размышлял о чём-то крайне неприятном.

— Рассказывай, русский, — начал он. — Как тебе удалось сбежать из тюрьмы султана?

Я опустился на диван, с удовольствием утопая в мягких подушках. После всех этих камней, твёрдых полов и сырой земли даже простой предмет мебели казался верхом роскоши.

— Ну, сначала меня привели к начальнику тюрьмы, и тот пообещал весёлую жизнь, — зевнул я, растягиваясь на диване. — Мы не сошлись по основным положениям моей вины, поэтому меня отвели в подвал и скинули в вашу серую зону.

Взгляд бея изменился: из просто напряжённого он стал откровенно испуганным. Его глаза расширились, а пальцы непроизвольно дёрнулись, будто он хотел схватиться за амулет или оружие.

— Что⁈ — уставился на меня Мустафа. — Что ты сейчас сказал?

— Серая зона, — я сел на диван ближе к подносу с едой.

Его реакция не удивила. Для обычных людей серая зона — это место смерти. Туда отправляют преступников в качестве казни, оттуда не возвращаются. И вот я сижу перед ним, живой и относительно здоровый.

Взял лепёшку, положил в неё мяса с соусом, сверху добавил овощей. Свернул и откусил. Слюна стрельнула. Только сейчас я понял, насколько голоден.

— Они не имели права, — уселся рядом со мной турок и налил себе вина.

— Бей, — улыбнулся, прожёвывая кусок. — Многое, что происходило, давно вышло за пределы дипломатической миссии. Ты сам знаешь, я тоже…

— Как ты выбрался из серой зоны? — спросил Мустафа.

— Прости, это государственная тайна моей страны, — сделал серьёзное лицо.

Бей попытался ещё пару раз вызнать у меня секрет, но я молчал и был занят поглощением еды. Прожевал мясо и запил кислым молоком. Божественно. После столь долгого периода без нормальной еды даже простая лепёшка с мясом кажется пищей богов.

— Это нарушение наших законов, — покачал головой мужик. — Ладно задержать, допросить, потом суд, но в серую зону?..

— Чего ты удивляешься? У вас тут делают всё, чтобы сорвать этот мир, хотя он вроде как нужен и сам султан его хочет, — пожал плечами. — Странный вы народ.

Бей молчал, обдумывая мои слова. Его лицо выражало смесь удивления, недоверия и какой-то странной решимости. Он явно что-то планировал, но мне сейчас не до его планов. Я был слишком занят едой.

— Но как ты выжил? — спросил наконец Мустафа после долгой паузы. — Ни один человек не возвращался из серой зоны. Там же монстры, твари… Они убивают всех.

Я улыбнулся, продолжая жевать. Если бы он только знал, сколько этих «тварей» сейчас находится у меня в пространственном кольце… Тысячи степных ползунов и песчаных змей. Две экзотические особи — Фирата и Тарим — в человеческом обличье. Лахтина со своим ядом. Изольда с опытом и знаниями. Ам с его преданностью и силой. И не стоит забывать про мясных хомячков.

— Выжил, — пожал плечами. — Везучий я. И, как уже сказал, это государственная тайна.

— Невероятно, — покачал головой бей. — За всю историю нашей империи такого не было. Обычно… — он замолчал, словно подбирая слова. — Обычно из серой зоны приходят только крики, а потом тишина.

— Ну, я не кричал, — хмыкнул, откусывая лепёшку. — Некогда было.

Мустафа разлил нам обоим вина. Я не стал отказываться: после всего пережитого глоток хорошего напитка не помешает.

— Я могу с утра потребовать Диван-и Хюмаюн, — сделал серьёзное лицо мужик. — Мы с тобой попробуем отстоять твои права, но будет непросто.

— Это что за собрание? — уточнил я, запивая остатки ужина вином.

Неплохое, кстати. Терпкое, с лёгкой кислинкой. Не то чтобы я был ценителем, но мне понравилось.

— Имперский Совет султана, высший орган управления, — объяснил бей. — Будут присутствовать: великий визирь, казаскеры, Дефтердар, Нишанджи, Капудан-паша, может быть, ещё шехзаде.

— Очень интересно, но ничего не понятно, кроме папаши Зейнаб, — закинул ещё один кусочек с мясом в лаваше. — Он не очень счастлив, как я понял, от идеи мира.

— Все! — поморщился Мустафа. — Кроме принцев. Но они будут наблюдателями со стороны султана.

Понятно. Значит, предстоит встреча с сильными мира сего. Ну что ж, мне не привыкать. В прошлой жизни приходилось иметь дело с советниками, министрами и прочими шишками. Дипломатия — это не только улыбки и рукопожатия, но и умение вести себя в змеином гнезде.

— Прям чувствую, что всё будет хорошо, — улыбнулся я, откидываясь на спинку дивана.

— Мне бы такую уверенность, русский, — покачал головой бей.

В его глазах читалось сомнение. Он явно не верил, что нам удастся убедить Диван или как там… Ну и пусть. Моя уверенность базировалась не на наивных надеждах, а на вполне конкретной силе, спрятанной в пространственном кольце. Если турки захотят войны… Что ж, они её получат.

На этом наше собрание было закончено. Мустафа переоделся и куда-то свалил, а я продолжал есть. Проблемы будут завтра, пока нужно восстановить силы.

Насытившись, решил проверить своих монстров. Заглянул в пространственное кольцо и оценил обстановку. Ползуны и змеи постепенно привыкали к новым загонам. Многие ещё пытались драться между собой, но система контроля, которую я создал, начала работать.

Ам спал, свернувшись клубком на своём месте. Громко храпел, выпуская изо рта пузыри светящейся жидкости. Забавное зрелище. Этот огромный монстр, способный разорвать человека пополам, сейчас выглядел, как огромный пушистый щенок.

Лахтина сидела в своей комнате и что-то рисовала пальцем на песке. Символы, похожие на руны. Интересно, что она задумала? Её глаза были закрыты, губы шевелились, словно произносили какое-то заклинание. Решил не тревожить и переключился на других.

Изольда разговаривала с Фиратой и Таримом. Мать перевёртышей явно пыталась что-то объяснить новоприбывшим. Её руки двигались в воздухе, словно что-то показывая. Бывшие монстры слушали с открытыми ртами, кивая в такт её словам. Хорошо, пусть просвещает их, меньше проблем для меня.

Мясные хомячки… Эти твари уже образовали целую колонию. Их серебристые тела сбились в огромный клубок, который пульсировал, словно единый организм.

Выставил на всякий случай паучков. Трое из них расположились по углам комнаты, ещё два — у двери и окна. Многочисленные глаза будут следить за всем, что происходит вокруг, пока я сплю. Если кто-то попытается напасть, они разбудят меня.

Достал из пространственного кольца свежий костюм и обувь, положил рядом с собой и завалился на диван.

Сон… Вот, что сейчас действительно требовалось. Зевнул ещё раз и закрыл глаза. Царство Морфея быстро приняло меня.

Снилась родная земля. Леса Томской губернии, запах хвои, скрип снега под ногами. Елена и Вероника в своих настоящих обличиях, сражающиеся с каким-то монстром. Я пытался докричаться до них, но не мог. А потом сон сменился, и я оказался снова в серой зоне, лицом к лицу с гигантским ползуном, который поднимался из песка…

Проснулся в холодном поту. За окном ещё было темно, но первые лучи солнца уже пробивались сквозь шторы. Ночь прошла спокойно, Мустафа не возвращался.

Присел на диване, потирая лицо руками. Даже во сне не могу перестать думать о настоящей серой зоне, о гигантской твари, которая выползала из песка. Целый мир за пределами нашего… И сколько их таких?

Я определённо хочу прогуляться в настоящую серую зону. Чуть подрасту в рангах, усилюсь, с монстрами разберусь и обязательно. Там может быть много всего полезного.

Мысли постепенно перетекли в другое русло: «А вот интересно, знает ли об этом император? Или его брат Ростовский? Если да, то это меняет кое-какие мои планы на будущее».

Глянул на стол с яствами. Ну не пропадать же добру? Снова начался перекус. Когда он закончился, я умылся, а через полчаса уже был готов.

Новый синий костюм, который идеально подходил к моим глазам. Волосы снова белые, а ведь столько грязи в них было. Посмотрел в зеркало и улыбнулся. Должен признать, выгляжу я неплохо, несмотря на все испытания. Костюм сидел как влитой, подчёркивая фигуру. Не хватало только оружия, но его, скорее всего, не позволят взять во дворец.

Впрочем, моё главное оружие всегда со мной — пространственное кольцо и тысячи монстров внутри него. Если турки решат устроить мне проблемы, они получат больше, чем ожидали.

— Повеселимся, — сказал сам себе.

Дверь открылась. Зашёл бей.

— Ты уже готов? — уставился на меня мужик.

Выглядел он не лучшим образом: глаза красные, словно не спал всю ночь. Борода растрёпана, одежда помята. Видимо, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы организовать сегодняшнюю встречу.

— Ещё позавчера. Или когда мы там прибыли в вашу великую столицу? — ответил я, поправляя воротник.

— У меня получилось собрать Диван-и Хюмаюн, — поморщился Мустафа. — Он пройдёт через час в одном из залов дворца.

— Я в тебе не сомневался, — кивнул.

Но вот только бей не выглядел счастливым. Его плечи были напряжены, между бровей залегла глубокая складка. Он явно волновался о чём-то.

— Что, пришлось поставить свою жизнь на то, чтобы они поговорили с русским? — спросил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Мужик ничего не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов. Да, скорее всего, ему пришлось рискнуть многим, чтобы выбить для меня эту аудиенцию.

Мы вышли из номера. Я заметил, что вся гостиница окружена турецкими солдатами. За дверью уже стояли человек десять, мои паучки доложили об этом ещё пару часов назад.

— Ух ты! — воскликнул. — Вот это я понимаю, приём дипломата.

Серьёзно, они что, думают, я убегу? Сам пришёл, сказал, что продолжаю свою миссию и… Эх, не понять мне душу востока.

Спустились вниз. На улице стояли с десяток машин и парочка грузовиков. Похоже, меня действительно воспринимают как угрозу. Что ж, приятно, когда тебя ценят по достоинству, это уже не просто: «Эй, русский».

В переулке рядом за нами следили те самые беспризорники. Когда они увидели меня, то рты пооткрывали. Ещё бы, вчера оборванец, а сегодня аристократ в сопровождении охраны. Подмигнул им и залез в машину. Мустафа со мной, как и ещё три человека, — все маги ранга седьмого-восьмого.

Хм, серьёзная охрана. Значит, действительно боятся. Это хорошо, с испуганными людьми проще договариваться. Представляю, какой там сейчас кипиш поднялся. Сбежали из тюрьмы султана. Как? Это же невозможно, и русский почему-то не ушёл. Действительно варвар…

— Магинский, — начал бей. — Будь сдержан, веди себя спокойно. Говори, когда тебя спросят. Не спорь! Не смотри в глаза. Не подавай руку. Не обращайся ни к кому напрямую.

Слушая эти инструкции, я всё больше удивлялся. Похоже, предстоящая встреча будет не столько дипломатической, сколько ритуальной. Слишком много условностей, правил, запретов.

— Так, может быть, сам поедешь? — спросил я. — А то не особо вижу смысл в нашем собрании, — хлопнул его по плечу и улыбнулся. — Не переживай, всё будет хорошо. Или…

Закрыл глаза и сосредоточился. Странная дипломатия, где я рот открыть не могу. И как же мне себя проявить? Ладно, посмотрим по ситуации. Глупо лезть в бочку не собираюсь, но и терпеть выходки не буду.

Машина ехала по улицам Константинополя. Через окно я наблюдал за жизнью города. Торговцы раскладывали товар на прилавках, женщины в длинных одеждах спешили по своим делам, дети играли в узких переулках. Обычная жизнь обычного города. Но в то же время чувствовалась какая-то напряжённость: слишком много военных, слишком много стражи.

— Война с Россией сильно ударила по ним, — словно прочитав мои мысли, сказал Мустафа. — Многие потеряли сыновей, мужей, отцов. Поэтому некоторые… Многие! Очень не рады видеть русского дипломата.

— Понимаю, — кивнул я. — Война никому не приносит счастья.

Кроме победителей, конечно. И даже им не всегда. В прошлой жизни я видел достаточно войн, чтобы понимать их настоящую цену. Да, территории, ресурсы, влияние — всё это приятные бонусы, но какой ценой они достаются?

— И всё же мир нужен обеим сторонам, — продолжил бей. — Наша экономика не выдержит продолжения войны. Да и ваша, я думаю, тоже.

— Не мне решать, — пожал плечами. — Я всего лишь посланник. Да и не я предложил этот мир.

Но мы оба знали, что это не совсем так. От того, как пройдёт сегодняшняя встреча, зависит очень многое, в том числе и решение России о продолжении или прекращении войны.

Глядел в окно и не верил, что Османская империя вдруг поджала лапки. Гордые местные аристократы, наоборот, достаточно воинственно настроены. Хотя чего удивляться, помирать же не им…

Наконец, мы подъехали ко дворцу. Он будто вырос из земли — белый, гладкий, весь в башенках и арках. Стены отполированы до зеркального блеска. Всё здесь было вылизано, как будто боялись испачкать хоть одну плитку. Камень — светлый, дорогой. Наверху — балконы с тонкими столбами, из которых торчали какие-то шпили, как иглы или хвосты павлина, застывшие в воздухе.

Передо нами раскинулась широкая дорога, выложенная плитами, между ними даже травинка не пробилась. Справа — сад, аккуратный до тошноты: каждый куст подстрижен, каждая клумба — как узор на ковре. Слева — фонтан. Вода в нём играла на солнце, словно бриллианты сыпались вниз. Вся архитектура будто кричит: «Смотри, мы великие!», а мне всё равно.

Везде воины. В золоте, с острыми копьями, с одинаковыми лицами. Меня уже заметили. Кто-то шевельнул занавеску на верхнем этаже — наблюдают. Слуги и служанки сновали повсюду, женщины, завёрнутые с ног до головы.

Мы вышли и последовали за процессией из охраны. Только сейчас обратил внимание, что Мустафа в каком-то балахоне. Видимо, официальная одежда для таких случаев.

Нас провели через сад. Вот нет в нём души… Не то что мой лес. Тут каждое растение, казалось, было высажено с математической точностью. Фонтаны журчали. Птицы пели в клетках, развешанных на деревьях. Красиво, но как-то слишком… искусственно. Нет той естественной красоты, которая присуща нашим русским лесам.

Пока шли, я подумал, что, возможно, стоило взять с собой Фирату, чтобы переводила, но отказался от этой идеи. Она женщина и может «напугать» высокопоставленных мужиков своей экзотической внешностью и открытым лицом.

Придумал кое-что другое. Я ещё никогда не пробовал такой трюк, но теоретически должно сработать. Активировал связь с Фиратой через пространственное кольцо и попытался «транслировать» ей то, что видел и слышал. Если повезёт, она сможет подтверждать правильность перевода Мустафы.

Формально мог бы и Лахтину взять, а потом устроить массовую казнь ублюдков, кто против мира. Но это было бы слишком радикальным решением. Пока что лучше действовать дипломатическими методами.

Наконец, мы зашли во дворец. Точнее, в один из комплексов. Там нас с беем обыскали. Меня, конечно, более тщательно: заглянули в каждый карман, пощупали каждый шов на одежде.

И вот мы в зале. Я тут же улыбнулся, подумав: «Как предсказуемо…» На возвышении стоял стол с креслами. Судя по всему, там и будут сидеть Диван-и Хюмаюн, а мне придётся стоять. Хотят показать моё положение и отношение.

Огромное помещение с высокими сводчатыми потолками. Колонны поддерживали крышу, между ними висели шёлковые занавеси. На стенах — гобелены с изображениями батальных сцен. Победы османской армии, судя по всему. Интересно, а есть ли среди них наши поражения? Наверняка нет. История всегда пишется победителями.

Началось ожидание почти в полчаса. Специально тянут время, чтобы показать, насколько я незначителен в сравнении с их «великими» вельможами. Старый трюк, который используют при дворах по всему миру. В прошлой жизни я и сам нередко заставлял послов ждать, чтобы подчеркнуть своё превосходство.

И вот наконец заходят мужики. Всем лет за сорок, даже один дедушка. Плюс несколько молодых людей. Скорее всего, это и есть принцы.

Все одеты в богатые одежды, расшитые золотом и драгоценными камнями. У некоторых на поясах сабли, украшенные дорогими каменьями. Демонстрируют богатство и силу. Я же в своём простом синем костюме выглядел среди них почти оборванцем.

Когда все расселись, каждый взгляд изучал меня. И не просто оценивающе, а с презрением и злостью.

Сколько я насмотрелся на такое в прошлой жизни? Этот взгляд «как ты смеешь находиться в одном помещении с нами?» знаком до боли. Но теперь я не марионетка, не двойник короля. Я — Магинский, с армией монстров в кольце и магией шестого ранга.

Началось долгое вступление от дедульки на турецком. Мустафа рядом переводил мне суть. Это ж нужно умудриться десять минут перечислять родословную султана… Даже в нашей империи такого бюрократического маразма нет.

Дальше — представление всех собравшихся, их титулов и родословных. Один за другим они называли свои имена и приписывали к ним длинные перечни регалий и достижений. Капудан-паша — командующий морскими силами. Дефтердар — главный казначей. Казаскеры — военные судьи. И, конечно, Нишанджи — хранитель печати султана, отец Зейнаб.

Я сдержал зевок, и вот мы наконец-то перешли к сути вопроса.

— Ты, русский камнелицый! — переводил мне слова какого-то мужика бей. — Мы, великий и гордый народ. Пошли на мир, сопровождали тебя в великую столицу нашего государства, а ты… — говоривший поморщился. — Посмел плюнуть нам в лицо? Ударить руку султана?

Камнелицый? Это что за обращение такое? Хотя, если подумать, у меня действительно довольно холодное выражение лица.

— Посмел нарушить наши законы? Совершить преступления? — говорил уже другой дядька.

Вгляделся в его лицо. Да это же Нишанджи, рожа у него очень похожа на дочурку. Рука постоянно лежит на сабле, а ещё глазки так горят. Явно мечтает о моей крови.

Начались снова перечисления моих «подвигов». Как я нарушил традиции, как оскорбил высокопоставленных лиц, как посмел сбежать из «гостеприимной» тюрьмы султана. И резюмировали, что я шакал, недостойный встречи с султаном. Назвали ребёнком, евнухом и заявили, что не дело великому правителю говорить со мной. Мол, даже ребёнок больше достоин предстать перед султаном Османской империи. Я пропускал мимо ушей всю лишнюю информацию.

Ба… Вот же они душные! В прошлой жизни мы разгромили Турцию за месяц, и это было ещё до меня. Другой мир, а ничего не изменилось. Всё так же много пафоса, надменности и гордости.

Наконец, они заткнулись.

— Ты можешь ответить, — перевёл мне Мустафа. — Но следи за словами и говори кратко.

— Мы тут два часа, — улыбнулся. — И это я должен быть кратким? Ладно. Смотри, переводи всё чётко. Я узнаю, если ты где-то ошибёшься, и тогда будет плохо. Ты меня понял?

Бей кивнул и шумно сглотнул. Я обратился к пространственному кольцу и попытался транслировать то, что происходит, Фирате, чтобы она подтверждала правильность перевода.

«Я слышу, господин, — ответила тут же. — Переводить буду точно».

Отлично! Теперь у меня двойная проверка. Мустафа не сможет смягчить мои слова или изменить их смысл.

— Уважаемые… — начал, перечислив всех собравшихся. — Я готов ответить за каждое своё действие. Начну с покупки русских рабов в Бахчисарае. Всё официально: заплатил — получил. Кажется, у вас есть такое золотое правило. Продавец мог не брать мои деньги, не продавать, но он их получил.

Мустафа посмотрел на меня так, словно я должен заткнуться. Начался перевод, и лица важных мужиков стало косить.

— Это касается только турок! — заявил папаша Зейнаб.

Умница ты моя. Сам в ловушку полез.

— Мои деньги! Сейчас же, — сказал я твёрдо.

Бей не говорил. Мои глаза сверкнули, и он начал переводить:

— Я заплатил своими зельями, которые продавали ваши люди в Османской империи. Хочу их сейчас же. Раз сделка незаконная, требую своё обратно.

Молодые турки улыбнулись. Не уверен, что они поняли, какую я веду игру. Или просто устали от высокомерия старших.

— Хорошо! — выдал папаша турчанки. — Сделаем тебе снисхождение и посчитаем эту сделку законной.

«В жопу себе запихай снисхождение!» — подумал я, но в реальности просто кивнул. Одна маленькая победа, и это только начало.

— Продолжим дальше. Из-за меня пострадала делегация?.. — сделал паузу. — Ну так вот, тут у нас свидетель есть. Мустафа Рахми-бей ибн Сулейман, скажи, не я ли спас одного из ваших людей — Зафира? Отпаивал его зельями?

И Мустафа поведал им историю. Фирата подтвердила правильность перевода. Как же перекосило рожи важных чурок… Тьфу, турок.

— А потом я сел за руль и повёз раненого, — пожал плечами. — Как там вы сказали? Шакал, мальчик, евнух? Отличная у вас делегация, когда дипломат сам себя доставляет… У нас бы в стране за такое орден дали, а у вас…

Снова улыбка у молодых турок. Они явно наслаждались представлением.

Ответить мне на это ничего не смогли. Я разбил ещё одно обвинение. Теперь к главному.

— Что касается корабля «Жемчужина»… — сдержался.

Даже идиоту понятно, насколько выдуманные их претензии. Но дипломатия именно в этом и заключается: когда нужно доказывать очевидные вещи, пока другие делают вид, что не понимают.

— На него напали ваши же пираты, — сказал я тихо. — Ваши граждане напали на дипломата Российской империи. Только этого достаточно, чтобы обвинить вашу страну и правителя! И продолжить победоносную войну, захват территорий.

— Шакал! — вскочил отец Зейнаб и выхватил меч.

Ко мне начали двигаться солдаты с оружием в руках. Достали! Я стоял неподвижно, не показывая ни капли страха. Готов в любой момент выпустить Ама. Паучки уже разбрелись по залу.

Пока была двухчасовая вступительная речь, я развлекался. Сколько раз мои монстры могли перекусить горло этим «великим вельможам»? Да чего уж там, и принцев я чуть не лишил жизни.

Нишанджи вроде успокоился и вернулся на своё место.

— Тогда я требую официальный ответ о ситуации немедленно! Извинения султана! Их нет? — развёл руками. — Поэтому могу говорить так. У нас мужчина отвечает за свои слова и действия. Сохранность делегации… Вы не справились. Лучше бы молчали и не позорились!

Чуть сменил тон. Важно постепенно показывать свою позицию, а то ещё сердечный приступ кого-то хватит. Но динамика наших переговоров меня устраивает. Молчат?

— Как я и ожидал… — улыбнулся. — Легко перекладывать свои обязанности на других и не отвечать. Называли меня евнухом? У нас, как вы, поступают только женщины и слабаки.

Началась настоящая буря: крики, угрозы, ругань, обзывательства. Зато я кое-что проверил. Похоже, наш «диван» не сильно рассчитывает меня прикончить, когда я позволил себе чуточку грубости.

Мне начали угрожать, что вырежут весь мой род. Женщин изнасилуют, а мужчин кастрируют и сделают рабами. Слушал внимательно и запоминал. Вдруг предоставится возможность чуть уменьшить поголовье великих вельмож.

Но минут через тридцать, когда поток ярости иссяк, мужики наконец-то успокоились. Молодые принцы что-то сказали, и они заткнулись. Интересно, насколько влиятельны эти юнцы при дворе? Судя по тому, как быстро затихли седобородые, довольно сильно.

— Продолжим, господа? — спросил я. — С пиратами и потоплением «Жемчужины» мы разобрались. У моей страны и лично у меня есть претензии, которые, я надеюсь, вы очень быстро устраните.

Просто услада — смотреть, как корчит турок от моих слов. Но я ещё не закончил. Главное блюдо только подаётся.

— Теперь про личное унижение великого Нишанджи и его дочери, — посмотрел на папашу. — Я дрался с вашими пиратами, пока турки сдались и готовы были передать судно. Захватил другой корабль, спас весь экипаж и пассажиров. И, что касается названия…

— Ты, шакал, оскорбил мою дочь и меня! — заявил Нишанджи, тряся кулаком.

— Сядь! — рявкнул я. — В тебе мужчины меньше, чем в дочери!

Все замолчали и уставились на бея, который не хотел или не мог перевести. Тихим голосом он произнёс мои слова. По залу прокатился шёпот — смесь возмущения и шока. Никто, видимо, не ожидал такой прямоты от иностранного дипломата.

— Я спас её! — посмотрел ему прямо в глаза. — Ты мне должен жизнь своей дочери, или у турецких мужчин нет чести? Также требую, чтобы мне отплатили за то, что я снова сам себя защищал на вашей территории от ваших же пиратов. Спас людей. За каждого члена экипажа и пассажира, за корабль, который мой. А назвал я его так, потому что ты не смог воспитать дочь и научить её закрывать рот перед мужчиной… Ещё и перед тем, кто её спас! Ты лично мне должен! Сколько стоит жизнь твоей дочери?

Слова вылетали из меня, словно пули. Каждая фраза — выстрел в самолюбие Нишанджи. Я видел, как белели его пальцы на рукояти сабли, как желваки играли на лице. Ещё немного, и он бросится на меня.

Выдохнул. Турки молчали и смотрели на Нишанджи, который покрылся красными пятнами и продолжал сжимать в руке свою саблю. Солдаты остановились за моей спиной, ожидая приказа.

Мужики, только дайте мне повод… Не подпишу мир? Плевать! Я вам пол-дворца разнесу. Думаю, моего генерала это устроит, а как укрепит боевой дух солдат… История выйдет славная, её будут рассказывать по всей стране.

Молодые турки встали, тут же вскочили все остальные. Они что-то сказали и развернулись.

— Принцы говорят, что увидели достаточно. Ты — русский мужчина! Султан возместит тебе всё. Они признали в тебе дипломата и что за тобой есть слово. Скоро увидишь их отца и поговоришь с ним, — перевёл Мустафа, и в его голосе прозвучало удивление.

Я быстро догадался, кто тут на самом деле главный. Не понимаю мотивов султана, зачем этот цирк нужен был. Его дети здесь главные, а эти великие вельможи выполнили роль декораций.

И вот это меня напрягло: что-то тут не так. Местный монарх задумал неладное. Осталось понять, что именно. Я от своей цели не отступлю. Мир будет подписан, и я получу свой титул.

Мустафа рядом выдохнул. Заметил, как по его лицу прокатились капельки пота. Ладно, дальше посмотрю, что они придумали. Манёвров у них не так много.

Кстати! Нужно заглянуть в тюрьму. Забрать свои награды и ещё с тем начальником поговорить. Почему-то мне кажется, что ему скоро станет плохо и он уйдёт на перерождение, нечаянно отравится смертельным ядом. С кем не бывает?

Уже развернулся, чтобы покинуть этот зал. И так времени убили достаточно.

Вскочил папаша Зейнаб и что-то крикнул, указывая на меня перстом. Может, хочет спросить моё имя?

— Он вызывает тебя на дуэль до смерти! — перевёл бей.