Двойник короля 11

Глава 8

Сердце пропустило удар. Накрыло эмоциями, вот прям жёстко. Не думал, что они вообще могут быть такие. Дом — сколько в этом слове. Раньше у меня его не было. Дворец, где я по факту игрушка, сложно назвать домом.

Воздух — чистый, наполненный сосновой смолой и влажной землёй, до боли знакомый запах. Не то что затхлость этой проклятой пещеры или удушающий аромат восточных специй и пота турецких улиц. Это был мой запах, запах моих земель.

Я сглотнул, чувствуя, как что-то сжалось внутри. Странное, забытое ощущение. Ностальгия? Тоска? Чёрт его знает! В прошлой жизни таких заморочек не было.

В роли короля я привык к постоянным переездам, смене мест и отсутствию привязанностей. А теперь у меня есть настоящий дом, и там всё, как я хочу, даже верные люди. Хотя последнее с натяжкой: прошлый опыт не позволяет до конца положиться хоть на кого-то.

Вероника и Елена… Они в своих истинных обличиях. Чёрная шерсть покрывала их тела, а когти выглядели острее любого кинжала. Перевёртыши — моя личная армия из двоих. Сёстры сражались с каким-то монстром, двигаясь с нечеловеческой скоростью и грацией. Даже в такой форме было что-то завораживающее в их действиях.

Проглотил комок, который подошёл к горлу. Это сложно… Они по факту монстры и мои жёны. Протяни руку, и я с ними. Увижу их серьёзные лица, почувствую прикосновения, услышу голоса. Сердце снова сбилось с ритма. Не думал, что буду так скучать.

Горло сдавило. Скажи кто мне в прошлой жизни, что я буду тосковать по двум тварям… Что приняли человеческий облик, что стану считать их семьёй… Я бы рассмеялся ему в лицо. А потом, возможно, приказал казнить за оскорбление короля.

Хорошо, наверное, когда у тебя спокойная и размеренная жизнь, обычные человеческие радости. Любимая женщина, которая не превращается в монстра. Дети. Может быть, даже собака или кошка.

— Но это не про меня, — улыбнулся я, ощущая неожиданную теплоту внутри.

Я — Магинский. Бывший двойник короля. Земельный барон с шестым рангом магии и целой армией монстров в кармане. Санджак, как называют меня теперь некоторые из этих тварей. Моя жизнь никогда не будет нормальной или спокойной, да и не хочу я этого, если честно.

Послал воздушный поцелуй. В груди что-то булькнуло, словно я подросток, влюблённый первый раз в жизни. Смешно, если подумать. Столько прожить, столько повидать и раскиснуть от одного вида своего дома. Долбаное молодое тело.

— Я вернусь. Скоро, надеюсь, — прошептал, глядя на сражающихся перевёртышей.

Вероника резко повернула голову, словно почувствовала моё присутствие. Её тёмные глаза, не изменившиеся даже в монстрической форме, расширились. Она оскалилась, и на мгновение мне показалось, что сейчас бросится в сторону портала. Но я отступил обратно, и плёнка затянулась, отделяя меня от дома.

Оказавшись снова в пещере, поморщился. В нос ударил запах сырости и плесени. После свежего соснового аромата это казалось особенно мерзким. Провёл рукой по лицу, пытаясь стереть каплю влаги, скатившуюся по щеке. Ужасная тут влажность.

Получается, серые зоны как-то связаны? Причудливая сеть порталов, соединяющих места обитания монстров по всему миру? Хм… Странно, почему тогда у нас не было тварей отсюда? И почему меня занесло именно домой? Или это магия затылочника? Может, он каким-то образом изменил меня? Слишком много вопросов, на которые нет ответов.

Где ж найти в этом мире книжечку-инструкцию? Как бы она мне помогла! «Путеводитель по серым зонам для начинающих санджаков». Интересно, такое где-нибудь существует? Скорее всего, нет. Придётся, как обычно, разбираться самому.

Постоял пару минут, пытаясь заглушить желание нырнуть обратно в портал и вернуться домой. Нет, нельзя. Сначала нужно закончить миссию, подписать договор с турками, стать графом. А потом уже можно будет вернуться и заняться обустройством города и новыми видами монстров.

Хотя это план минимум. Кто знает, что я ещё придумаю по ходу? Только я… Улыбнулся.

«Фирата, — обратился к девушке. — Тут с этим выходом кое-какие проблемы».

«Какие?» — повернулась она.

Её ответ прозвучал мгновенно, словно девушка ждала моего обращения. Интересно, насколько тесной стала наша связь после того, как я подчинил себе этот вид? Чувствует ли она мои эмоции так же ясно, как я ощущаю её присутствие?

«Ну, я выглянул и оказался на своих землях, в другой стране. Российская империя, если тебе это о чём-то скажет. Под Енисейском, в Томской губернии».

«Интересно, — задумалась тёмненькая. — Получается, врата действуют на тебя как на монстра определённой зоны».

Её слова прозвучали так обыденно, будто в этом не было ничего странного. Монстр определённой зоны? Я? В глазах девушки промелькнуло уважение.

«Давай уже завязывать с этим! — хмыкнул в ответ. — Я не монстр, а человек».

«Как прикажете, господин», — склонила она голову.

В её голосе не было ни капли сарказма, только покорность. Это раздражало даже больше, чем если бы она спорила. Лахтина, по крайней мере, всегда высказывала своё мнение, пусть и подчинялась в итоге.

«Отлично! Как мне отсюда выйти и желательно в Константинополе?»

«Никак… — пожала она плечами. — Врата работают сами. Хотя…»

Фирата замолчала, словно что-то вспомнила. Её идеальные брови сдвинулись, образуя складку на лбу. Я мог почти видеть, как в голове девушки крутятся шестерёнки. Или что там у бывших змей вместо мозгов? Наверное, всё же мозги, раз она способна рассуждать.

А я тем временем уже рассчитывал варианты возвращения. Итак, некое подземелье прошёл, монстров убил, захватил. Но в главное место соваться пока рано. Единственный путь — обратно через колодец в турецкую тюрьму. Что-то не хочется. Там меня точно не ждут, хотя как, в принципе, везде в этой замечательной стране. Дипломатическая миссия… Вот же удружил Ростовский. Не проще было просто меня убить? Нет, нужно было отправить за тридевять земель и надеяться, что турки сделают грязную работу. Тьфу!

Потёр лицо. Перед глазами ещё стоял мой лес, а в носу — его запах, такой родной и такой недостижимый сейчас. Как близко и в то же время бесконечно далеко.

«Можно попытаться выпустить какого-то монстра и взяться за него, — предложила девушка. — Врата посчитают его за местного. Но где именно вы появитесь, я не знаю. Может, в этом, как его там… Ну, или в другой точке страны».

Чуть не рассмеялся от её попытки вспомнить Константинополь. Очевидно географические названия для бывшей змеи — такая же абстракция, как для меня — социальная структура монстров.

То, что она предложила, звучало опасно и непредсказуемо. Выпустить монстра и надеяться, что эти врата правильно его отправят. К тому же такое появление наверняка привлечёт внимание. Не самый лучший способ остаться инкогнито.

Попасть в тюрьму, где меня хотят убить, или хрен пойми куда? Что же выбрать? Тоже так себе вариант. Улыбнулся. Склоняюсь всё-таки больше ко второму.

Появляться со степным ползуном или песчаной змеёй — это, конечно, заявка на победу, но привлечёт внимание. Насекомых лучше не брать, да и за что мне там держаться? Кроме того, большинство моих тварей сейчас находятся не в лучшей форме. Они всё ещё адаптируются к своим новым загонам. Некоторые дерутся между собой, выясняя иерархию. Рискованно использовать таких для путешествия через миры. А кого тогда выбрать?

Фирата всё это время молча наблюдала за мной. Её взгляд был внимательным, изучающим, словно она пыталась проникнуть в мои мысли.

Стоп! А что, если использовать девушку? Или её брата? Они уже в человеческом обличье, не вызовут такой паники, как настоящие монстры. К тому же Фирата, судя по всему, достаточно умна, чтобы не создавать дополнительных проблем. А её брат… Ну, он, по крайней мере, тихий.

Я буду держать её за руку, и врата, возможно, воспримут нас за одно целое. Меня как человека и её как монстра этой зоны. Мы пройдём вместе, и тогда шансы попасть в Константинополь будут выше.

«Ты чего разделась? — спросил я у Фираты. — Ну-ка, быстро накинула на себя платье, и дурака-братца это тоже касается».

Она моргнула, явно не ожидая такого поворота, но потом кивнула и начала одеваться. Её движения были плавными, текучими, как у настоящей змеи. Человеческую одежду надевала с таким изяществом, словно всю жизнь только этим и занималась, хотя показали всего один раз.

Когда девушка была готова, я переместил её. Пышные губы чуть раскрылись, и показались белоснежные зубки. А ещё этот томный взгляд, словно меня раздевают. Любой мужик бы уже снимал с себя штаны, а у юнца лет восемнадцати-девятнадцати… пар из ушей пошёл.

— Соберись! — стукнул легонько по макушке девушки, оборвав попытки меня соблазнить. — Что там нам делать?

Фирата взяла меня за руку и потянула за собой. Её ладонь оказалась удивительно тёплой и мягкой. Девушка прошла через портал, даже не активируя его. Ну, понеслась… Последовал за ней.

Вспышка ударила в глаза, на мгновение ослепив меня. Когда зрение вернулось, я заметил, что мы уже не в пещере. Огляделся, пытаясь понять, куда нас вынесло.

Узкая улочка, мощённая неровными камнями, уходила вперёд и резко поворачивала за угол. По обеим сторонам высились двух-трёхэтажные дома из светлого камня и дерева. Окна маленькие, закрытые ставнями.

Воздух пах пряностями, жареным мясом и чем-то кислым — может быть, отбросами, которые валялись в деревянных бочках у стен домов. Где-то вдалеке слышались голоса, говорившие на незнакомом мне языке. Турецком? Вполне вероятно.

Женщины, проходившие мимо, были закутаны в длинные одежды, скрывавшие фигуру. Их лица тоже частично прикрыты. Мужчины носили шаровары и длинные рубахи. У некоторых на головах были замысловатые шапки разных цветов и размеров.

Мы определённо в Османской империи. Вопрос только, где именно? Константинополь? Или какой-то другой город? И как нам это выяснить, если языка не знаю? Я сейчас в робе и ещё знатно чумазый, так что почти сойду за местного бомжа. Главное, не говорить ни слова.

Моё внимание привлекла группа подростков, которые докучали какой-то компании мужиков. Те сидели на земле, курили кальян, а мелкие попрошайничали. Старшему на вид было лет пятнадцать, младшему — не больше десяти. Все грязные, но с шустрыми глазами. Такие обычно знают обо всём, что происходит в городе.

— Так, иди к тем пацанам и спроси, где мы, — кивнул я Фирате.

— А как я это сделаю? — уточнила она.

— Ртом… — улыбнулся. — Вы же там на всех языках балакаете? А я из нормальных только два знаю. Один — русский, а второй — матерный. Ну, ещё английский, но тут пока не встречал, китайский и немного германский. Вот только, думаю, они не помогут.

Фирата кивнула и пошла к мальчишкам. Её походка — плавная, гипнотизирующая — привлекала взгляды редких прохожих. Особенно мужчин, которые откровенно пялились на неё. Не уверен, что это из-за красоты. Скорее, потому что она шла с открытым лицом и одна, без сопровождения.

Очень сексуальная девушка-негр. Поймал себя на мысли, что её красота не лучше, чем у моих жён или Лахтины, даже у матери. Тут большую роль играет экзотика. Такая тёмная кожа — редкость в этих краях, как и в моей родной стране. А у мужиков что главное? Чтобы было что-то новенькое. Тряхнул головой и продолжил наблюдать за монстром в человеческом обличье.

Пацаны увидели Фирату и заткнулись тут же. Глаза вылезли из орбит, челюсти отвисли. Одному из них старший дал подзатыльник, не одобрив пристальное внимание к женщине, хотя сам пялился не меньше.

Девушка оказалась рядом, и подростки просто пожирали глазами монстра. Глупые мальчишки, знали бы вы, кто она такая. Ещё недавно эта красотка была гигантской змеёй, способной проглотить вас целиком и даже не подавиться.

Спустя пару минут Фирата вернулась.

— Ну? — спросил я.

— Они ничего не сказали. Только смотрели на моё лицо и грудь, — пожала плечами девушка. — Странные какие-то у вас детёныши, им ещё рано размножаться.

Помассировал виски. Совсем забыл: тут у дамы прав не так много. А мой монстр — незамотанный и ещё начала говорить с мужчинами, пусть и маленькими. Так, ладно, меняем план.

Придётся использовать другую нашу экзотическую особенность — её брата. Мужчины здесь имеют больше возможностей для общения. Даже если он темнокожий, это вызовет меньше вопросов, чем женщина, разгуливающая с открытым лицом и заговаривающая с незнакомцами.

Свернули в переулок. Убрал Фирату и достал её братца. Бывший король степных ползунов стоял с опущенной головой и молчал, даже взгляда не поднимал.

— Значит, так, там пацаны. Выходишь к ним и как бы невзначай спрашиваешь, что за город, — сказал я. — Понял?

Монстр никак не отреагировал, плечи его тряслись, словно он сейчас заплачет. Странный персонаж. То ли боится меня настолько, что даже говорить не может, то ли просто не понимает, чего от него хотят. Всё-таки, что ни говори, а человеческое тело для него — новый опыт.

Толкнул парня, и он пошёл. Выглянул. Тарим уже начал общаться с пацанами, через минуту вернулся.

— Вы находитесь в столице Османской империи, — произнёс он спокойным голосом. — Великом городе Константинополе.

— Отлично, — улыбнулся я. — Хотя бы тут повезло. Это сильно упростит мою работу.

Наконец-то хоть какая-то определённость. Мы в столице, значит, султан рядом. Осталось утрясти кое-какие тонкости, что, мол, я нарушил какие-то там законы, кого-то обидел и каким-то образом покинул тюрьму.

Сначала нужно найти Мустафу Рахми-бея. Если кто и поможет мне в этом городе, то только он. Да, мы не в лучших отношениях, но я ему жизнь спас. Дважды. Этого должно хватить, чтобы он хотя бы выслушал.

— Скажите, господин, что со мной будет? — поинтересовался Тарим. — Я бывший король степных ползунов, теперь вы заняли моё место. Обычно конкурентов убивают. Был бы я, как моя сестра, девушкой, мог бы предложить своё тело.

— Так, ты давай завязывай с этими темами, они меня крайне выводят из себя, — поморщился я. — Что я буду с тобой делать? — задумался. — Ну, сделаю вечерним охотником. У нас ночи такие, что глаз выколешь, а ты смугляш… Если не улыбаешься, сольёшься с окружающей средой. Ну, или станешь у меня дворецким, вот народ дивиться будет. Или мы будем с тобой убивать моих врагов. Так что не переживай… Занятие я тебе найду. А там, глядишь, проникнешься русской душой.

— Русской душой? — поднял взгляд Тарим. — А она какая-то особенная?

— Конечно! — удивился я. — Русская душа… Как бездонный колодец в чаще леса: тёмная, глубокая, но в ней — чистая вода. Снаружи — суровая тишина, занесённая вьюгой, а внутри — жаркое пламя, которое горит не ради тепла, а чтобы не угаснуть. Русская душа — как берёза на снегу: гнётся, трещит от ветра, но не ломается. Она верит в чудо, даже когда всё потеряно, и идёт до конца, и не потому что надеется, а потому что иначе нельзя… Вот это я завернул.

Сам не ожидал от себя такой поэтичности. Наверное, от накопившейся усталости. Или от тоски по дому, который я только что мельком увидел. А может, просто мозги набекрень после всего пережитого за последние дни.

— Ничего не понял, — помотал головой негр.

— А чтобы понять, у тебя должна быть эта самая русская душа, — хлопнул его по плечу.

Достал несколько серебряных монет из пространственного кольца и сжал в кулаке. Пора найти кое-кого.

— Так, возвращаемся к тем пацанам. Представишь меня каким-нибудь Мехмедом, Абдуллой. Главное — важная птица. Будешь переводить, что я говорю, и то, что они отвечают.

Тарим кивнул. Мы подошли к ребятам. На меня смотрели… в целом, как обычно, — с подозрением, оценивающе. Сразу поняли, что чужой. Но деньги — это универсальный язык во всех мирах.

— Переведи им, — показал серебряную монету, и тут же жадные глаза детей вспыхнули. — Дам её за информацию, — продемонстрировал вторую. — А это премия.

— Он говорит: «Что ты хочешь, чужестранец?» — озвучил мой переводчик.

Блин, даже обидно немного. На негра лучше реагируют, чем на меня. Хотя, если честно, плевать.

— Мустафа Рахми-бей ибн Сулейман, — ответил я. — Мне нужно узнать, где он находится. Вот.

Подбросил монету, и один из подростков схватил её и тут же зачем-то куснул. Проверял на подлинность? Или просто никогда в руках серебро не держал?

— Вторая — когда доставите информацию, — продолжил я. — Можете обмануть, — пожал плечами. — Но тогда лишитесь заработка. Вы видели, как я легко расстался с деньгами. Так что думайте.

Тарим всё перевёл. Вроде как они согласились. К этой группе присоединились ещё три. Они что-то балакали на своём и тыкали в меня пальцем.

— Эти детёныши говорят, что ты глупый, — сказал негр. — Дал им столько денег просто так. Что они за неделю не зарабатывают серебряный.

Дети… Везде одинаковы. Есть риск, что они позовут кого-то из взрослых, связанных с криминалом, и попытаются меня ограбить. Огляделся. В таком случае придётся навести шума. Но моя ставка — на их жадность и голод.

Я видел такую жадность и раньше — в прошлой жизни, в лицах придворных, которые неделями интриговали ради крошечной привилегии или незначительного знака монаршего внимания. Здесь то же самое, только в более примитивной форме. Детишки видят деньги и представляют, что смогут на них купить. Еду, одежду, может быть, даже игрушки.

Мы снова вернулись в переулок, чтобы не отсвечивать. А то я, пусть и чумазый, привлекаю много внимания.

— Господин, почему вы другой? — поинтересовался Тарим. — Вы не боитесь нас и не пытаетесь убить, как остальные представители вашего вида.

— Я хуже, — мои глаза сверкнули огнём. — Подчиняю, использую.

— Но вы заботитесь о своих монстрах. Я видел, как разговаривали с теми девушками, да даже с водяным медведем. Он словно ваш сын. Он предан вам и готов умереть. Чтобы этого добиться, нужно быть…

— Завязывай! — поднял руку. — Сложно, долго, и мне лень тебе объяснять, что такое рациональный подход к ресурсам и крайне развитое чувство собственности. Мои игрушки, я за ними ухаживаю, и они только мои.

Тарим замолчал, явно озадаченный ответом. Его лицо выражало смесь замешательства и любопытства. Видимо, концепция «собственности» в мире монстров имела совсем другое значение.

На самом деле, я и сам не до конца понимал, что происходит. Раньше твари были для меня просто ресурсом, как и всё остальное в этом мире. Но постепенно что-то поменялось.

Ам действительно стал почти как… племянник? Ну, или очень дальний родственник. Как там говорят? Брат родной от мамы другой. Капризный, своевольный, но преданный.

Лахтина со своей хищной грацией и острым языком вызывала странное чувство привязанности. Даже мать перевёртышей с её холодным интеллектом и расчётливостью казалась теперь частью какой-то извращённой «семьи». А уж Вероника и Елена… Они были моими жёнами.

Мы прождали несколько часов в переулке. Негр пытался понять мои мотивы, хотя на самом деле переживал за свою шкуру. А ведь ему стоит это делать. Огромный степной ползун… Сколько я всего из его кожи сделать могу, о чём прямо ему сказал. Тарим после моих слов напрягся.

— Знаешь, твоя кожа сейчас вроде обычная, человеческая, — проговорил я, задумчиво изучая его руку. — Интересно, если тебя убить, ты превратишься обратно в ползуна? Или так и останешься в этой форме?

Глаза Тарима расширились от ужаса. Он попытался отодвинуться, но некуда — спина уже упёрлась в стену.

— Не надо, господин, — прошептал парень. — Пожалуйста!

— Да шучу я, — хмыкнул, отпуская его руку. — Расслабься. Ты мне живым нужен, пока от тебя есть польза. Мёртвых и так полно.

Тарим выдохнул, но расслабиться не смог. Его плечи всё ещё были напряжены, а пальцы нервно подрагивали. Видимо, у монстров не развито чувство юмора.

— Вы странный человек, — произнёс наконец Тарим, когда молчание стало совсем неловким. — Не такой, как другие.

— Я уже говорил: завязывай с этими разговорами, — вздохнул. — Ничего особенного во мне нет. Просто умею считать выгоду, в отличие от многих.

— А та девушка с хвостом? Которая всегда на вас смотрит так…

— Лахтина? Что с ней?

— Она ведь королева скорпикозов, самая ядовитая из всех, — Тарим поёжился. — Их вид всегда отличался гордостью и жестокостью. Но рядом с вами она как ручная.

— Ручная? — я невольно рассмеялся. — Ты плохо её знаешь. Она только и ждёт момента, чтобы воткнуть своё жало мне в… Ну, ты понял. А чуть что не по её — сразу ревёт как белуга. Да и вообще, от этой гордой королевы проблем больше, чем пользы.

— Но вы всё равно держите её рядом.

Я промолчал. А что тут скажешь? Да, держу. Моя смертоносная машина убийств. Потому что она сильная, потому что её яд может пригодиться, потому что… Да ну на хрен все эти анализы!

— Кстати, ты не голодный? — неожиданно спросил я, меняя тему.

Тарим удивлённо моргнул:

— Я… не знаю. В этом теле всё странно. Что-то внутри меня сжимается, но я не понимаю, что означает.

— Это желудок. Ты голоден, — констатировал я. — Вот когда детишки вернутся, надо будет раздобыть еды. Хотя, — задумался, — что вообще едят гигантские степные ползуны в человеческой форме? То же, что и люди? Или тебе нужна особенная пища?

— Не знаю, — честно признался Тарим. — Никогда раньше не был человеком.

Да уж, с этими новообращёнными сплошные проблемы. Сначала научи их одеваться, потом объясни, как пользоваться туалетом, теперь ещё выясни, чем кормить… Проще котёнка завести, честное слово. А это идея — для разнообразия взять обычное животное.

Наконец вернулись местные попрошайки и оборванцы. Как сообщили ребята, нашли бея и где он остановился. И я должен им не две серебряных монеты, а три, тогда они проведут меня в эту гостиницу. У них там в прачечной работает знакомый.

Улыбнулся. Торговая жилка, что ли, с молоком матери передаётся? Такие мелкие, а уже дельцы. Ладно, посмотрим, что они там придумали. Согласился на их условия.

И мы пошли. Толпа из двенадцати подростков, я и Тарим. Странная процессия, если подумать. Шагали по узким переулкам османской столицы, где воздух пропитан запахами пряностей и подгнивших фруктов.

Дети бежали впереди, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что мы не отстаём. Их босые ноги шлёпали по грязным лужам, разбрызгивая мутную воду. А откуда она тут? Пригнулся: кто-то вылил что-то прямо из окна. У наших сопровождающих рваная одежда, чумазые лица, но глаза — живые, хитрые, оценивающие.

Пару раз чуть не заметили стражники. Мальчишки тут же утаскивали нас в какие-то тёмные закутки, подворотни, где пахло мочой. Потом, когда опасность миновала, снова выводили на узкие улочки.

Я старался запоминать дорогу, но быстро понял, что это бесполезно. Переулки здесь все на одно лицо: те же обшарпанные стены домов, те же деревянные ставни на окнах, те же ржавые решётки.

Мы прошли мимо рынка, где торговцы громко расхваливали свой товар — овощи, фрукты, ткани, специи всех цветов и оттенков. Запахи здесь были настолько сильными, что щипало в носу. Корица, кардамон, шафран, имбирь… Я едва не чихнул от концентрации ароматов.

Тарим держался рядом со мной, настороженно оглядываясь по сторонам. Он явно чувствовал себя неуютно среди такого количества людей. Возможно, в своей прежней форме бы просто раздавил половину из них и не заморачивался. Но в человеческом теле он выглядел потерянным и уязвимым.

— Ты как? — спросил я, когда мы снова остановились в каком-то закутке.

— Странно, — ответил Тарим. — Всё вокруг слишком… громкое. И пахнет сильно. И глаза видят не так.

— Привыкнешь, — пожал я плечами. — У людей не такие острые чувства, как у монстров.

— Зато руки… — он поднял свои ладони и внимательно их изучил. — Пальцы. Так много можно сделать.

Я хмыкнул. Никогда не думал о пальцах как о чём-то удивительном. Но для существа, которое всю жизнь провело в теле гигантского ползуна, это, наверное, настоящее чудо.

Один из мальчишек подбежал к нам и что-то быстро затараторил. Тарим внимательно выслушал его.

— Он говорит, что нужно подождать здесь, — перевёл парень. — Дети пойдут проверить, правильно ли нашли человека, которого вы ищете.

Не нравится мне это. Слишком похоже на подготовку к ловушке. Но деваться некуда. Я действительно не знаю, где искать бея, а дети, похоже, хорошо ориентируются в этих трущобах.

— Ладно, — кивнул и улыбнулся. — Скажи им, пусть проверяют быстрее. И напомни про награду.

Тарим передал моё послание, и мальчишки, оживлённо переговариваясь, убежали. Не уверены в том, в чём ещё час назад убеждали нас? Глупо и по-детски.

Мы остались вдвоём в тесном переулке. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая стены домов в тёплый оранжевый цвет.

— Как думаешь, они нас обманут? — спросил я Тарима, глядя в ту сторону, куда убежали дети.

— Мне сложно понять людей, — признался парень. — Но они хотят вашу монету больше, чем причинить вред.

— Посмотрим, — вздохнул я. — Хотя я не верю.

Прошло около получаса, прежде чем мальчишки вернулись. Они выглядели взволнованными и возбуждёнными. Старший что-то торопливо объяснял Тариму, указывая в сторону одной из улиц.

— Они нашли его, — сказал Тарим. — Мустафа Рахми-бей остановился в гостинице недалеко отсюда.

— Отлично, — кивнул я. — Веди.

И мы снова пустились в путь по лабиринту улиц. На этот раз дети вели нас более уверенно, словно точно знали, куда идти. Мы прошли ещё несколько кварталов, потом свернули в узкий проход между домами. И внезапно оказались в тупике.

Я улыбнулся. Ожидаемо и предсказуемо. Глазки у деток тут же стали недобрыми. Маленькие шакалята! Ну, значит, займёмся немного воспитанием.

Из-за угла вышла группа мужиков, человек десять. Грязные, оборванные, с нечёсанными бородами и шрамами на лицах. У некоторых в руках были ножи, у других — дубинки. Местный криминал, дно общества. Они ухмылялись, явно предвкушая лёгкую добычу.

Один из них — видимо, главарь — выступил вперёд и что-то сказал. Судя по интонации, требовал денег. Мальчишки тут же рассыпались по сторонам, освобождая пространство для своих старших товарищей.

Я зевнул, ёлкнул пальцами.

— Ну вот, собственно, и всё, — пожал плечами.

По десять ледяных шипов на каждой руке. Взмах, и они ударились в животы тем, кто решил меня ограбить. Мужики рухнули одновременно, даже не успев понять, что произошло. Некоторые ещё дёргались, пытаясь вытащить лёд, пронзивший их внутренности. Другие уже затихли, глядя в небо остекленевшими глазами.

Парочка моих сосулек остановила пацанов, вонзившись в землю перед их ногами. Теперь они уже больше не шакалы, а трясущиеся котята. Глаза расширены от ужаса, лица бледные, несмотря на смуглую кожу. Некоторые начали беззвучно плакать, размазывая грязь по щекам.

— Переводи, — кивнул Тариму, который удивлённо смотрел на меня. — Вы нашли?

— Они говорят, что да, — сказал негр, хотя я и сам понял по кивкам трясущихся мальчишек.

— Далеко?

— Нет.

— Друг, работающий в гостинице, — правда?

— Да.

— Пусть вернут деньги.

Мне тут же протянули серебряный.

— Запомните: если не хотите сдохнуть раньше времени, научитесь понимать, кто перед вами и каковы его сила и возможности. Это бесплатный урок вам, — я обвёл взглядом их испуганные лица. — И ещё. Вы бы получили… — показал пять монеток. — Но жадность вас обворовала. Когда сегодня будете засыпать с пустыми брюхами, помните, что сами виноваты.

Тарим быстро перевёл мои слова. Мальчишки слушали, опустив головы. Некоторые из них бросали испуганные взгляды на мёртвых грабителей, распростёртых на земле.

Был бы на моём месте другой, уже бы пустил в расход этих сопляков. Но дети есть дети, даже в мире, где человеческая жизнь стоит не больше медной монеты.

После моей демонстрации мальчишки сразу притихли. Теперь они вели нас по переулкам и улочкам с удвоенным рвением, постоянно оглядываясь и проверяя, нет ли засады. У них тут, похоже, какие-то свои тропы. Там, где мы шли, почти не было людей.

Наконец, вынырнули из лабиринта переулков и оказались рядом со зданием в три этажа.

Гостиница выглядела довольно приличной. По крайней мере, по местным меркам. Каменное строение с деревянными балконами и резными ставнями. Над входом висела вывеска с каким-то символом — возможно, название на турецком.

Кто-то из сопляков постучал в дверь. Судя по всему, чёрный ход или место, куда привозят продукты и всё остальное. Явно не парадный вход для господ и почтенной публики.

Показалась голова ещё одного турчонка. На вид ему лет пятнадцать. Он поговорил с одним из банды, оценивающе осмотрел меня и поморщился. Видимо, момент с оплатой смутил. Но паренёк очень требовательно говорил, и наконец нас с Таримом пустили.

— Это Юсуф, — перевёл негр. — Он проведёт до нужного номера. Главное — никому на глаза не попасться.

Кинул Юсуфу серебряный. Парень тут же изменился в лице и показал жестами следовать за ним. Я чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, который прячется, пока мы прошли через помещение, где стирали, и дальше склад.

В прачечной было жарко и сыро, пахло мылом и потом. Несколько женщин в закрытых одеждах вручную стирали бельё в больших деревянных корытах. Они бросили на нас мимолётные взгляды, но тут же вернулись к работе. Видимо, Юсуф часто проводил через прачечную каких-то людей.

Склад был забит всяким хламом: мешки с мукой, связки лука, глиняные кувшины с маслом. В углу стоял крысиный капкан, в который уже кто-то попался. Запах был соответствующий.

Постоянно останавливались, оглядывались. Дальше через кухню, и вот мы на лестнице. Поднялись на третий этаж, Юсуф показал мне на дверь и тут же удалился. Тарим проводил взглядом пацана.

Мозг подкинул мысль, что это может быть ещё одной ловушкой. Поэтому я затаился и отправил Тарима. Он тут почти как местный, только более насыщенный по цвету. Сойдёт.

Бывший король постучал в дверь. Ничего не произошло. Ещё раз. И вот её открыли, что-то сказали на местном. Я выглянул и тут же оттолкнул Тарима в сторону. Закрыл дверь и убрал его в пространственное кольцо.

В коридоре номера стоял Мустафа Рахми-бей собственной персоной. Выглядел он не лучшим образом: осунувшийся, с мешками под глазами, словно не спал несколько дней. Обычно безупречно уложенная борода топорщилась в разные стороны. А его шёлковый халат был запачкан чем-то похожим на вино.

— Магинский? — уставился на меня бей. — Ты? Или шайтан пришёл забрать мою грешную душу?

— Ты предал свой народ, — начал я грубым голосом. — Не защитил русского дипломата. Позор на твою голову и кровь!

Мустафа потянулся к мечу, который висел на стене рядом с дверью.

— Тише ты! — поднял руки. — Это я.

Что ж тут такие проблемы с юмором. Нужно же думать головой! Как их местный демон говорит на русском языке? Ладно.

— Но… — мотал головой мужик и моргал. — Я сегодня был в тюрьме, и сказали, что ты погиб при попытке к бегству, как шакал.

— Вот последнее обидно, — хмыкнул в ответ. — Но, как видишь, я цел и здоров.

Он уставился на меня с таким выражением, словно я восстал из мёртвых. Может, с его точки зрения, так оно и было.

— Из тюрьмы султана никто не убегал. Никогда, — настаивал Мустафа.

— До меня, — улыбнулся.

Он окинул оценивающим взглядом с ног до головы, словно пытаясь обнаружить какой-то подвох, признак обмана. Потом отступил вглубь комнаты, пропуская меня.

— Входи, — сказал бей. — И объясни, как ты оказался здесь.

Я скользнул внутрь, быстро оглядываясь. Приличная комната: кровать, стол, пара стульев, сундук. На столе — недоеденный ужин и графин с вином. На полу — разбросанные бумаги и какие-то свитки. Видимо, бей работал, когда я его потревожил.

— Завтра доложат султану, что ты погиб и нарушил наши законы. Много людей хотят использовать это, чтобы сорвать мир, — он поморщился. — Пока новость не дойдёт до русских, мой народ выступит с новой войной. Вернёт земли и даже заберёт себе ваши.

— Пусть губу закатают, — почесался я. — Слушай, мне бы в ванную и к вашему султану нужно.

— Но как я это сделаю? — спросил турок.

— Не в курсе, — огляделся в поисках нужной двери. — Думай, поднимай связи. Если завтра турки решат дальше воевать… — оскалился. — Я вам такое представление в столице устрою, надолго запомните!