Двойник короля 11

Глава 12

Я приготовился атаковать. Смотрел прямо на принца, который уже вытирал свою саблю. Кровь Хайруллаха стекала по лезвию на идеально вычищенные каменные плиты двора. Капли образовывали странный узор, напоминающий разветвлённое дерево или, может быть, карту — карту жизни, оборвавшейся в одно мгновение.

У турка вообще не было никаких эмоций. Мехмет Турани вытирал клинок с таким видом, будто только что разделал курицу на ужин, а не убил одного из высших сановников своей страны. Его глаза оставались холодными и расчётливыми — взгляд настоящего правителя, привыкшего распоряжаться чужими жизнями.

Крайне странные люди. Ещё недавно театр устраивали, что я «убил» Нишанджи, обвиняли в нарушении законов, грозили войной. А теперь один из наследников престола хладнокровно заколол человека, который считался хранителем печати султана, и никто даже не дрогнул. И ведь всего несколько минут назад эти же самые вельможи кричали о моём бесчестии, о том, что я должен ответить за смерть Хайруллаха. А теперь? Тишина… Тут их шехзаде — в спину, как трус и предатель, и ни слова. Свой своего же, и плевать…

Я дёрнул щекой, меня чутка задела ситуация. И вот в чём. Всю ночь план придумывал, экспериментировал, старался. Магия льда, яд, мясные хомячки — всё это было частью моей стратегии, чтобы разрешить ситуацию красиво. Итог? Турок мёртв!

Нишанджи лежал на земле. Лицо мужчины уже начало бледнеть, приобретая тот характерный оттенок, который бывает только у покойников. Глаза, ещё недавно полные ярости и решимости, теперь смотрели в небо безжизненно, словно два потухших уголька.

Рана на груди, оставленная принцем, уже не кровоточила — сердце больше не гнало кровь по венам. Клинок вошёл точно между рёбер, перерубив аорту и пронзив сердечную мышцу. Профессиональный удар, не каждый солдат способен так точно поразить цель. Шехзаде явно учился не только придворным манерам, но и искусству убивать.

Рука Хайруллаха всё ещё сжимала что-то в кулаке. Я пригляделся и заметил, что это был маленький медальон с изображением женщины. Судя по чертам лица, его дочери Зейнаб.

Это вызвало во мне уважение. Да, он был моим врагом, но враг, способный на такое чувство, заслуживает хотя бы толику человеческого отношения.

— Хайруллах Корёк нарушил наши законы и правила, когда вызвал тебя на дуэль, — спокойно заявил Мехмет Турани.

Я поднял бровь и чуть склонил голову.

— У нас они запрещены — раз. Два — вы дипломат, которого официально пригласил мой отец. Три — он проиграл.

Да ты что⁈ Вспомнили наконец, кто я такой и что тут делаю? Хотелось смеяться. Принц напомнил мне одного из Совета аристократов из моей прошлой жизни, который всегда путался в своих же словах, когда пытался оправдать собственные решения. В стиле дворцовых интриг, но так грубо и топорно.

— Нишанджи умер, как мужчина, — заявил второй принц, не поднимаясь со своего места в тени дерева. — Он долго и верно служил нашей стране, мы его никогда не забудем. Славный и сильный воин.

В этих словах сквозило такое неприкрытое лицемерие, что стало противно.

Свидетели молчали. Старик с седой бородой, ещё недавно произносивший пламенные речи о моём бесчестии, теперь смотрел в землю. Военные в нескольких кругах тоже не нарушали тишину, их руки крепко сжимали оружие, но ни один не посмел вмешаться. Да уж…

Зря ты решил идти против меня, Хайруллах. Жил бы себе спокойно, воспитанием дочурки бы занялся. Но нет, нужно было палки мне в колёса пихать. Впрочем, плевать на его смерть. Исход более чем устраивает и разыгрывается сейчас в саду дворца султана.

Сколько подобных спектаклей я видел в своей прошлой жизни? Десятки, сотни, может быть, тысячи. И всегда одна и та же пьеса: власть, предательство, смерть. Только актёры меняются, да декорации иногда становятся более изысканными, но суть остаётся прежней.

Вот я стою посреди такой сцены, только уже в другом мире, в другом теле, а правила всё те же. И я их помню слишком хорошо, поэтому ещё жив.

Принц махнул рукой одному из своих людей, и тот подошёл к телу Нишанджи. Осмотрев рану, он кивнул шехзаде, подтверждая, что всё кончено. Никаких чудес на этот раз не будет.

— Вы свободны, русский дипломат! — махнул рукой, словно отпуская раба или слугу.

Воздух в саду загустел. Я чувствовал на себе взгляды всех присутствующих — от высоких вельмож до простых солдат, составлявших живое кольцо вокруг нас. В их глазах читалось разное: страх, уважение, ненависть, любопытство, но всех объединяло одно — внимательное ожидание моей реакции.

— Это не вам решать, шехзаде, — во взгляде мелькнул весь лёд, который я сдерживал.

Магия холода внутри меня откликнулась на эмоции, и я почувствовал, как температура вокруг рук незаметно для окружающих снизилась на несколько градусов. Мой источник пульсировал, готовый в любой момент выплеснуть наружу смертоносную силу. Но я сдержался.

— Столько всего случилось и продолжает происходить. У меня складывается впечатление, что султан не держит своё слово. Я тут, а до сих пор с ним не встретился. Если он отказывается от мира и по какой-то причине стесняется это сказать, можете вы.

Слова вылетели резче, чем планировал. Я приехал сюда с одной целью: мне нужен мир, нужен титул графа. И я их получу, даже если для этого придётся перевернуть весь дворец вверх дном.

Градус напряжения подскочил с нуля до сотни! Всю свою деликатность и игру по чужим правилам я израсходовал.

Лица принцев изменились. Ледяные маски невозмутимости дали трещину, и сквозь неё проступило удивление. Они явно не ожидали столь откровенной дерзости со стороны иностранца, да ещё и в такой момент.

— Ты не боишься, Магинский, так говорить со мной? — спросил Мехмет с оскалом на лице.

В его голосе слышалась угроза, но было и что-то ещё — нотка искреннего любопытства. Словно он действительно не понимает, как кто-то может не дрожать перед наследником престола.

— Я? — поднял брови. — Нет… Стоит мне только захотеть, и сигнал отправится в мою страну. Уже через несколько часов русская армия перейдёт в наступление. Умру я — произойдёт то же самое. Если он не поступит сегодня ночью — тот же эффект. Всё время, что у меня было для вежливости, я потратил в вашей тюрьме и на этих выяснениях отношений. Больше играть, ждать не намерен. Так что чего мне бояться, принц?

Разумеется, я блефовал. Никакой сигнальной системы не было, да и армия не стояла наготове, ожидая моей команды. Но принц не знал этого.

Температура выросла ещё больше. Я почти физически ощущал, как воздух вокруг нас нагревается от напряжения. Военные потянулись к оружию.

Оба принца сверлили меня взглядами. В их глазах читалась смесь гнева, удивления и, что особенно порадовало, неуверенности. Они не знали, что делать с этим наглым русским, который не следует сценарию.

— Мы проявили… — начал Мехмет, но я не дал ему закончить.

— Дерзость, наглость, отсутствие манер, — перебил его. — Вот, что я встретил и продолжаю видеть с момента начала моей миссии. В силу наложенных обстоятельств кое-что мог простить, но…

Решил не заканчивать фразу, оставив её висеть в воздухе как невысказанную угрозу. Пусть сами додумывают, что я имел в виду. Слишком долго вёл себя, как полагается. Но после того, как они тут при мне людей казнят, пора напомнить, кто я такой и зачем нахожусь здесь. Я не просто барон из глуши, не просто случайный аристократ, которого отправили подписывать бумажки. Я — Магинский.

— Сегодня вечером, — поморщился шехзаде, будто проглотил что-то кислое, — мой отец примет вас.

— Если мир не будет подписан, то не вижу смысла тратить время, — парировал я.

Пора заканчивать эту экспедицию, меня дела ждут. Здесь я уже получил больше, чем рассчитывал: новых монстров, знания о серой зоне, даже меч Нишанджи. Теперь обвинений нет, вопросов у местных аристократов — тоже. Идеальный момент для завершения миссии. Полученный меч заберу с собой, это теперь по праву моё. Если встреча с султаном пройдёт успешно, я подпишу мир и отправлюсь домой за новым титулом. Если нет… У меня всегда есть запасной план.

— Вечером, — повторил Мехмет, и в этом слове прозвучало окончательное решение.

Я кивнул, показывая, что понял его. Развернулся и пошёл. Кольцо людей, которые окружали нас с покойным Нишанджи, разорвалось. Солдаты расступились, образуя коридор. Их глаза смотрели куда угодно, только не на меня.

Я же чувствовал странное спокойствие. То особое состояние, которое наступает после пика напряжения, когда все карты выложены на стол и остаётся только ждать результата.

Забрал мясных хомячков. Маленькие серебристые твари незаметно вернулись ко мне, скрытые от чужих глаз. Они проделали отличную работу, пусть и не совсем ту, на которую я рассчитывал. Впрочем, результат всё равно оказался в мою пользу. Хорошо прошло, вот только тошнит уже от этой искусственной и вылизанной красоты.

Мехмет Турани окликнул меня, когда я был в нескольких шагах от выхода из сада:

— Дипломат Магинский!

Замер, но не повернулся. Пусть сам подойдёт, если хочет что-то сказать. Я не его слуга, чтобы бегать по первому зову.

И он подошёл. За ним следовала охрана, но держалась на почтительном расстоянии, чтобы не мешать разговору и при этом быть готовой вмешаться в любой момент.

— Не стоит воспринимать случившееся как… личное, — сказал принц, когда поравнялся со мной.

Его голос звучал почти дружелюбно, но я слишком хорошо знал эту интонацию. Так говорят те, кто уверены в своём превосходстве и снисходят до объяснений с нижестоящими.

— О чём вы, шехзаде? — повернулся к нему. — О смерти человека, который проиграл честный поединок? Или о вашем ударе в спину?

На лице Мехмета дёрнулся мускул — единственный признак того, что мои слова задели его. В остальном он оставался невозмутимым, как статуя.

— Политика — это сложная игра, дипломат, — произнёс шехзаде, слегка наклонив голову. — Иногда приходится жертвовать фигурами ради победы.

— Как скажете, принц, — дёрнул уголком губ.

— Магинский, — произнёс он почти миролюбиво, — мы все хотим одного и того же — мира между нашими странами. Просто… возникли некоторые сложности, которые пришлось решать неординарными способами.

— Убийство — весьма ординарный способ решения проблем, — хмыкнул в ответ. — Люди практикуют его уже тысячи лет.

— Не всё выглядит так, как кажется на первый взгляд, — продолжил он, пропустив мою колкость мимо ушей. — Некоторые игры ведутся на уровнях, недоступных обычному взору.

— А я думал, что дипломатия — это искусство избегать подобных… игр, — парировал. — Но, видимо, ошибался.

Принцы переглянулись, и я заметил между ними молчаливое понимание.

— Ты будешь говорить с нашим отцом сегодня вечером, — сказал Мехмет, возвращаясь к деловому тону. — Он выслушает тебя и примет решение относительно мирного договора.

Машина уже ждала меня у входа, вот только бея в ней не было. Даже дверь открыли.

Я заметил, как изменилось отношение охраны. Ещё вчера они смотрели на меня, как на пленника, сегодня — как на дипломата. Завтра, возможно, как на гостя. Удивительно, насколько быстро меняются маски у местных.

Залез внутрь. Хлопок железа, и мы поехали. Теперь я был доволен, хотя во время разговора с принцами вообще не показывал эмоций. Сохранял каменное выражение лица, как учили меня ещё в прошлой жизни.

Мы ехали по улочкам, и я прикрыл глаза. Перед тем, как сесть, выпустил паучка на крышу. Пусть понаблюдает за окрестностями, мало ли что. Бессонная ночь давала о себе знать. Всё-таки эксперименты с ядом и магией льда отняли много сил, да и нервное напряжение последних дней не прошло бесследно. Я провалился в лёгкую дрёму, но часть сознания оставалась настороже.

Финишная прямая — встреча с султаном и мир. Часть меня искренне хотела, чтобы всё прошло гладко. Но вот опыт и то, что я увидел за время своей поездки, обещали сложности и проблемы.

Сквозь полудрёму чувствовал, как машина поворачивает, как тормозит на перекрёстках, как снова набирает скорость. Звуки города доносились приглушённо, словно через толщу воды.

Мозг тем временем продолжал искать возможные подводные камни в случае подписания мира. Чего они ещё могут придумать? Оскорбляли, пытались убить несколько раз, если точнее — пять. Посылали на меня пиратов, посадили в тюрьму, сбросили в коридор серой зоны. Какой-то суд, даже дуэль. Словно у меня путёвка «Всё включено» была. Полный комплект местных «развлечений» для иностранного дипломата. Осталось только стать жертвой дворцового переворота, и коллекция будет завершена.

Стало интересно, и я попытался прикинуть варианты новых интриг и действий турок. Самая банальная — султан против мира. Это крайне сильно усложнит мне жизнь, хотя я не верю в такой исход. Слишком многое указывает на то, что правитель Османской империи поддержит соглашение. Он, скорее, что-то проверяет или…

Но вдруг это очередная ловушка? Что если меня пригласят во дворец только для того, чтобы убить? Я мысленно прокрутил возможные варианты развития событий.

Хаос… Паника… И монстро-апокалипсис в столице Османской империи. Да, именно так всё и закончится, если кто-то попытается меня убить во дворце. Я без колебаний выпущу всю свою армию.

Степные ползуны, песчаные змеи, Ам, Лахтина, Изольда, мясные хомячки, паучки — мои монстры устроят настоящий ад для этого вылизанного до блеска города. А ведь ещё как-то нужно возвращаться по вражеской территории. Да, уже не самый хороший исход. Там и с титулом могут возникнуть проблемы.

Другие варианты. Всё подписывают, и по дороге меня пытаются убить. Проходили. Пусть попробуют, ведь я уже не такой, каким ехал сюда. Кожа, сросшаяся со шкурой степного ползуна, надёжно защищает меня от большинства ударов. Да и мой источник стал намного сильнее с тех пор, как я достиг шестого ранга.

Что ещё? Из интересного ничего не приходит в голову. Разве что женить… Улыбнулся. Только я не дал повода никому. Даже если попытаются, у них ничего не выйдет. У меня уже есть жёны, и мне более чем достаточно этих двух перевёртышей. Ситуация из разряда бредовых, конечно, это как титул дать и земли.

Ага, прям вижу. Султан такой: «Павел Александрович, я тут подумал, а не хотите ли кусок земли и стать беем?» Вот это бы могло меня смутить и даже раздор в моей стране посеять. Но слишком уж нереалистичный сценарий, чтобы воспринимать его всерьёз.

Потянулся на сиденье. Интересно, где Зафир? После того, как меня арестовали, он пропал. Может, его Амбивера куда-то направила? Хорошо, что орден отстал от меня на время.

В голове проносились образы моих людей. По идее, скоро должна прибыть часть военных в мой род, которых я приглашал. Мысли постепенно улетели к дальнейшим планам. Моя голова всегда так работала: завершается одно — перехожу к другому.

Нужно будет разобраться с этим некромантом, которого заточил в пространственном кольце. Дрозд говорил, что его можно использовать, нужно только понять, как.

Ещё хотелось бы выяснить, как вернуть Фирате и Тариму их истинные обличья. Бывшие короли монстров могут быть ценным дополнением к моей армии, но только если смогут снова превратиться в гигантских тварей.

И эта метка некроманта… Как бы привлечь новых тварей для заточения в пространственном кольце? Слишком много дел ждёт меня дома.

Через паучка я отслеживал путь. Мы двигались явно не ко дворцу, а в сторону гостиницы. Что ж, логично. Встреча с султаном назначена на вечер, а сейчас только полдень. Нужно отдохнуть и подготовиться.

Машина остановилась рядом с гостиницей. Людей, охраняющих меня, не стало меньше. Я пожал плечами и, когда открыли дверь, вышел. Сопровождающие помогли мне добраться до нового номера.

Открыли дверь и впустили. Чисто, убрано, и еда на столе. Своих подопечных решил не выпускать, моя очередь отдыхать и расслабляться. Сел и начал кушать. Проверил перед этим всё на яд: чисто.

Паучки уже заняли свои места. Я заметил, что после посещения коридора серой зоны и создания сети, чтобы следить за мясными хомячками, мне стало проще ими управлять. Намного легче подключаться к зрению. Сейчас даже тренировался, постоянно следя через одного из них вполглаза. Поймал себя на мысли, что не отказался бы потренироваться со всем, что у меня теперь есть.

Требуется больше работы с насекомыми. Связка «Лахтина, Ам, Изольда» показала себя весьма неплохо. Уверен, что они могут лучше. Ещё ни разу не использовал степных ползунов и змей. Цокнул. Жаль… Остаются Фирата и Тарим. И заларак с двумя душами внутри… А морозные паучки? Мне срочно требуется пополнение.

К тому же кожа, которая приросла. Я не все её свойства разобрал. И некромант.

Словно маленький ребёнок на Новый год, вижу подарки, и их много, а открывать пока нельзя.

Заметил движение раньше, чем многоглазики передали сигнал. Турок-слуга направлялся к моей двери с подносом фруктов. Я пригляделся и понаблюдал за ним. Интересно, очень интересно.

В дверь постучали. Встал и убрал все подносы с едой, хотя ещё не закончил свою трапезу. Чуть сдвинул кресло. Посмотрел на гостиную. Да, нужно и кресло убрать, а то места мало. Закрыл окно, чтобы меня не продуло сквозняком. Так, теперь вроде хорошо. В дверь продолжили стучать. Наконец, я открыл.

— Слушаю, — произнёс спокойным голосом.

— Павал Алекандрович? — поклонился мне турок, произнося всё это с акцентом. — Ваш падарак от мой гостинца.

Какой очаровательный акцент, кто-то очень старается. Слуга уставился глазами на комнату, в которой мебель была отодвинута.

— Кудо лажит? — спросил он, продолжая коверкать русский язык.

— Заходи! — улыбнулся я.

Турок проскочил, а я выглянул наружу, посмотрел по сторонам: охраны нет. Закрыл дверь на замок и повернулся к гостю.

— Ну привет! — махнул рукой. — Давно тебя не видел, долго же ты за мной ехал. И зачем коверкаешь наш великий и могучий язык?

Дочь Нишанджи в комнате

Зейнаб не находила себе места. Уже полдень, а информации о дуэли отца и русского нет. Турчанка напредставляла себе всего, чего только можно.

Девушка металась по своим покоям, как птица в золотой клетке. Её изысканные комнаты, отделанные мрамором и украшенные тончайшими шёлковыми гобеленами, сейчас казались тесными и душными, несмотря на их простор.

Мозаика на полу, собранная лучшими мастерами империи, играла всеми цветами радуги под лучами полуденного солнца, проникающими через ажурные решётки на окнах. В любой другой день Зейнаб любовалась бы игрой света на драгоценных камнях, вплетённых в узор, но не сегодня.

Сегодня каждый луч солнца казался ей ножом, пронзающим сердце. Каждая минута растягивалась в часы. Каждый звук за дверью заставлял её замирать в ожидании новостей.

В своих страхах девушка видела то, что ей крайне не нравилось. Без титула отца она… Просто дитя вельможи. Без его покровительства и связей — просто молодая, красивая аристократка.

Такие мысли терзали Зейнаб с самого утра, когда отец отправился на поединок. Что будет с ней, если он проиграет? Какая судьба её ждёт? Женщина без отца и без мужа в Османской империи — лёгкая добыча для тех, кто стоит выше в иерархии двора. Даже с реликвией семьи её могут выдать замуж. Либо вельможи решат что-то на совете, а может, мать или братья.

Братья… От этой мысли Зейнаб передёрнуло. Они всегда завидовали тому, что отец уделял дочери больше внимания. Завидовали её уму, её красоте, её умению влиять на отца. И сейчас, если его не станет, они наверняка попытаются взять над сестрой контроль, выдать замуж за кого-то из своих друзей, чтобы укрепить собственное положение.

Девушка потела и мёрзла, хотя было тепло. От мысли, что её жизнь изменится… Она пила гранатовый сок, чтобы хоть как-то успокоиться. Рубиновая жидкость оставляла следы на её губах, похожие на кровь. Эта мысль заставила девушку поморщиться и отставить чашу. Она не могла избавиться от предчувствия беды.

Встала перед зеркалом, проверила своё отражение. Длинные тёмные волосы, обычно собранные в сложную причёску и украшенные драгоценностями, сейчас свободно падали на плечи.

Большие глаза, подчёркнутые кохлем, смотрели испуганно и настороженно. Полные губы, которые она обычно подкрашивала соком плодов, сегодня были бледными.

Зейнаб выглядела младше своих лет, почти как девочка, а не молодая девушка, уже готовая к замужеству. В этой уязвимости был свой шарм, но сейчас ей нужна была сила, а не беззащитность.

— Нет! — остановилась она. — Отец — сильный воин. Даже без магии какой-то мальчишка ему не соперник.

Зейнаб произнесла эти слова вслух, словно пытаясь убедить саму себя. Эхо отразилось от мраморных стен и вернулось к ней, повторяя: «Не соперник… соперник… соперник…»

Отец точно выиграет, и тогда их проблемы будут решены. Она сама выберет себе жениха из молодых и достойных воинов. С реликвией станет сильнее, и больше никто не сможет ей приказывать.

Зейнаб представила себе, как отец возвращается победителем. Как он рассказывает о поверженном русском. Как придворные склоняются перед героем, который защитил честь государства. Как султан дарует ему ещё больше почестей и влияния. Это было бы идеально. Это было бы…

Вот только стоило вспомнить лицо Магинского, как тело снова бросало в дрожь. Его белые волосы, словно лёд. Голубые глаза, которые смотрели так глубоко, будто он уже видел жизнь, и эта уверенность… Сначала ей казалось, что это просто напускное, как у всех мужчин его возраста. Но он избавился от ассасинов, потом от пиратов, сбежал из серой зоны…

Как бы Зейнаб ни гнала мысли из своей головы, но где-то в глубине души она боялась русского дипломата. Не могла себе в этом признаться. Что-то в нём было… нечеловеческое.

А эти его глаза… Когда он смотрел на неё на корабле, девушке казалось, что видит насквозь, со всеми страхами, амбициями и тайными желаниями. И это пугало её больше всего.

Наконец, дверь открылась. Зашёл слуга. Девушка уставилась на него. Это был… слуга шехзаде. Высокий мужчина с выбритой головой, в простой, но безупречно чистой одежде. Его лицо было лишено эмоций, как и полагается хорошему слуге, но в глазах мелькнуло что-то… На мгновение Зейнаб показалось, что она увидела в них жалость.

Тут же турчанка прикрыла своё лицо и выпрямилась. Неприлично женщине её положения показывать себя постороннему мужчине, даже если это всего лишь слуга.

— Ваш отец мёртв, — произнёс он спокойно.

Эти три слова упали, как камни, разбивая хрупкое стекло надежды, которое Зейнаб так старательно поддерживала в своей душе весь день.

Девушка почему-то улыбнулась: «Русский мёртв! Отец выиграл. Наконец-то… Стоп! Что?»

Через тело прошла молния. Все органы заболели, начало мутить, голова закружилась, в ушах звенело.

Она неправильно поняла. Не русский мёртв. Её отец. Хайруллах Корёк, Нишанджи Османской империи, человек, который всегда был для неё опорой и защитой, — мёртв.

Сердце стучало так сильно, что Зейнаб чувствовала его. А ещё стало вдруг мало кислорода. Перед глазами сначала проплыли яркие вспышки, а потом тёмные пятна. Комната начала кружиться. Стены, потолок, пол — всё смешалось в одну бесформенную массу. Роскошная мебель, ковры, гобелены — всё это теперь не имело значения. Мир сузился до одной фразы: «Ваш отец мёртв».

Она упала на пол. Вместе со слугой принца в комнату забежали евнухи и служанки турчанки. Тут же подняли её и начали приводить в чувства. Кто-то махал веером, другие плескали воду на лицо, которое открыли.

Прохладные капли немного привели её в себя. Но сознание всё ещё плыло, отказываясь принимать реальность. Евнухи подхватили девушку под руки и осторожно перенесли на низкую кушетку у окна. Служанки суетились вокруг, поправляя подушки, предлагая воду, пытаясь хоть как-то помочь своей госпоже.

Зейнаб плакала даже в обмороке. Слёзы текли по её щекам, оставляя тёмные дорожки из-за размазанного кохля. Она выглядела, как раненый зверёк, — беззащитная, испуганная, потерянная.

Девушка открыла глаза. Слуга Мехмета Турани продолжал стоять рядом. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах снова мелькнуло то странное выражение, которое Зейнаб заметила раньше. Это действительно была жалость.

— К-а-к? — прошептала турчанка. — Э-это рус-ский?

Всё тело било молниями. Мышцы сокращались, внизу живота — боль. Ноги и руки отказывались подчиняться. Она чувствовала себя так, словно через неё пропустили ток: каждая клеточка тела кричала от боли и потрясения.

— Нет, — улыбнулся слуга. — Дипломат пощадил его, а шехзаде убил.

Это были его последние слова перед тем, как он вышел из комнаты. Зейнаб хлопала глазами, ловила ртом воздух. Разум отказывался принять правду.

Отец мёртв… И его убил не Магинский, а принц! Как? Почему? За что? Она не могла поверить. Турчанка не знала, что её больше приводило в ярость: пощада от русского или действия шехзаде.

Магинский пощадил отца? Почему? Он должен был убить его — так полагалось по правилам дуэли. Что это за игра? Что задумал иностранец? И почему шехзаде вмешался? Что происходит во дворце?

Слуги помогли ей встать. Девушка на шатающихся ногах подошла к шкатулке, которую оставил отец. Сейчас Зейнаб управляли инстинкты и воспитание.

Последняя воля отца. Шкатулка — маленькая, но тяжёлая, из тёмного дерева с серебряными вставками в виде двух змей, кусающих друг друга за хвосты. Отец дал ей шкатулку накануне дуэли. «Это твоя страховка, — сказал он тогда. Цена за хорошую жизнь».

Она открыла крышку и посмотрела на семейный артефакт. Дрожащие пальцы коснулись его. По телу тут же прошла волна энергии, ноги уже не дрожали.

Девушка сжала артефакт, передававшийся в их роду из поколения в поколение. Древняя реликвия, о которой ходили легенды даже среди придворных.

«Нет! Султан не получит это! Вы убили моего отца. Я… Я… Сама использую артефакт, — думала девушка. — Вы украли его жизнь, но вам не достанется его сила»…

Зейнаб чувствовала, как к ней возвращаются силы, не только физические, но и ясность ума, решимость, даже жажда мести. Всё это наполняло её, вытесняя страх и отчаяние.

В дверь постучали. Все слуги вздрогнули. Стук был уверенным, требовательным.

— Зейнаб Хандан-султан бинт Хайруллаха, — произнёс мужчина.

Голос звучал официально, с ноткой торжественности, которая бывает только в очень важных случаях.

Турчанка узнала его, это один из личных слуг…

Великий повелитель сильных, хранитель святых городов, султан Сулейман IV

Покои султана Османской империи поражали своим великолепием. Стены, облицованные голубой изразцовой плиткой с изящным растительным орнаментом, создавали ощущение прохлады даже в жаркий день. Высокие сводчатые потолки были расписаны золотом и лазуритом, изображая сцены из жизни великих предков нынешнего правителя.

Сулейман IV восседал на троне, инкрустированном драгоценными камнями. Подлокотники, выполненные в виде львиных голов, сверкали золотом и рубинами. Массивная спинка трона, украшенная символами власти Османской империи, возвышалась над головой султана, создавая впечатление, что он сидит под защитой всей многовековой истории своей династии.

Мужчине было около пятидесяти лет, но выглядел он моложе. Аккуратно подстриженная борода с проседью обрамляла его лицо. Глаза — тёмные, проницательные — смотрели на мир с мудростью человека, повидавшего достаточно, чтобы не удивляться никаким поворотам судьбы. Костюм, расшитый золотыми нитями и украшенный драгоценными камнями, подчёркивал его статус правителя великой империи.

Рядом на подушках расположились шехзаде. Мехмет Турани сидел ближе всех к отцу, демонстрируя своё привилегированное положение среди братьев. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалось удовлетворение человека, чей план только что успешно реализовался.

По периметру зала стояли личные телохранители султана — янычары в традиционных синих кафтанах с золотыми шитьём. Их руки лежали на рукоятях изогнутых сабель, а взгляды были настороженными и внимательными. Эти воины готовы отдать жизнь за своего господина без малейших колебаний.

Слуги — евнухи в длинных шёлковых одеждах — бесшумно перемещались по залу, подносили фрукты и напитки, обмахивали правителя и его сыновей огромными опахалами из павлиньих перьев.

Среди них выделялся старый евнух с серебряной бородой, стоявший за троном. По его властному взгляду было видно, что он занимает особое положение при дворе.

Служанки — молодые красивые девушки в полупрозрачных одеждах — стояли в алькове, готовые в любой момент выполнить любой каприз своего господина. Их лица были скрыты вуалями, но даже через тонкую ткань видно, что все они обладают незаурядной красотой.

— Я убил Нишанджи, — спокойно заявил Мехмет, будто докладывал о выполненном рутинном поручении.

— Ты? — поднял бровь мужчина на троне, слегка наклонив голову.

В его голосе не было удивления или возмущения. Только лёгкое любопытство, как если бы речь шла о том, какое блюдо подадут на ужин.

— Да, — кивнул сын. — Не знаю, как… Но сначала его убил русский, а потом он словно воскрес. Перед этим я признал победу за дипломатом. Магиский отказался добивать.

Султан слегка улыбнулся, словно услышал любопытную историю, которая его позабавила.

— Какой интересный молодой человек, — хмыкнул он, поглаживая бороду. — По нему столько разной информации.

Он сделал паузу, задумчиво глядя в пространство, словно вспоминая что-то.

— Как ты решил оправдать свои действия?

Мехмет выпрямился, расправив плечи. В его позе чувствовались гордость за принятые решения и уверенность в их правильности.

— Хайруллах бежал с южных границ в ходе операции русских. Позор, — перечислял шехзаде. — Отправил свою дочь избавиться от дипломата. Этого больше чем достаточно, чтобы его казнить. На русского натравили ассасинов, и мы потеряли их, отец. Ещё и наши люди пострадали. Словно этого им мало, связали с пиратами и потопили нашу «Жемчужину». Арестовали дипломата и нарушили закон. Бросили его в тюрьму, а там — в серую зону…

Султан слушал сына внимательно, но в его глазах мелькало что-то похожее на скуку. Он уже знает всё, что собирается сказать Мехмет, и просто позволяет ему говорить из уважения.

— Занимательный мальчик, — покачал головой султан. — В таком возрасте и столько умений и достижений… Был бы он на нашей стороне.

Эти слова прозвучали с нотками сожаления, будто правитель действительно расстроен, что такой талантливый человек родился не в его стране.

— Пытались его осудить, и ещё незаконная дуэль, — никак не отреагировал на слова отца Мехмет. — Всего этого хватит для казни не только Нишанджи, но и рода.

— Остановись! — поднял руку правитель, и его голос впервые зазвучал твёрдо и властно. — Их не трогать. Забудь. Узнаю…

Он не закончил фразу, но угроза в словах была очевидна. Султан редко прибегал к прямому запугиванию, но когда делал это, даже самые смелые придворные бледнели от страха.

— Я тебя понял, отец, — склонил голову сын, признавая авторитет правителя.

— Значит, у нас получилось?.. — шумно выдохнул султан, словно снимая маску решительного монарха и вновь становясь усталым мужчиной, несущим на своих плечах бремя великой империи. — Ну что ж. Русский очень много сил потратил, чтобы оказаться тут. Вы нашли всех, кто был против мира?

Этот вопрос был адресован не только Мехмету, но и другим шехзаде, присутствовавшим в зале.

— Да! — кивнул принц, до этого молчавший. — Задумка, чтобы найти при дворе тех, кто считает, что твоя воля им не указ, сработала. Мы избавимся от всех.

Младший сын султана был похож на отца больше, чем Мехмет. Те же черты лица, тот же разрез глаз, даже манера говорить — всё выдавало в нём наследника.

— Запомните, — голос мужчины изменился, стал отцовским, тёплым и заботливым. — Когда кто-то из вас займёт моё место, всегда будьте в курсе, что творится у вельмож. Они умеют маскировать свои желания, а потом ударят в спину. Этот мир…

Правитель не закончил фразу, но его сыновья, похоже, и так понимали, что он хотел сказать. Шехзаде кивали, соглашаясь с мудростью отца.

— Ты пошёл на него, чтобы закончить войну, которая высасывала наши силы, — продолжил Мехмет, словно подхватывая мысль султана. — Пусть русские получат клочок земли и успокоятся. У них там уже другая война назревает. Они ослабнут, и мы…

— Заберём не только наши земли, но и их, — закончил другой принц мысль брата, и они обменялись понимающими взглядами.

— Молодцы! — довольно кивнул султан, как учитель, гордящийся своими учениками. — Этот скорый и внешне позорный мир показал, кто при дворе поддерживает меня, а кто считает, что может сам решать за мою страну. Всегда от таких избавляйтесь.

— Да, отец! — синхронно произнесли шехзаде, склоняя головы в знак почтения.

Султан улыбнулся. Он очень гордился своими мальчиками. Умны, хитры, расчётливы, опасны — именно такие и должны его заменить когда-нибудь на троне Османской империи.

Мысли правителя плавно перетекли к русскому дипломату. Сколько раз ему мешали и пытались остановить, а он упрямо шёл вперёд. Всё в духе его страны. Но даже если бы Магинский умер… Ничего бы не случилось. Извинился бы перед монархом Российской империи и сам бы прибыл в их страну для подписания мира.

Главное было вычислить тех, кто поддерживал эту бессмысленную войну, которая высосала много соков, и убрать их. Теперь, когда задача выполнена, можно спокойно переходить к следующему этапу плана.

— Пошлите за ним, — бросил султан, делая знак старому евнуху за троном.

Тот кивнул и бесшумно вышел из зала, чтобы передать приказ. Мехмет тут же встал.

— Приведите ко мне дочку Хайруллаха, — повернулся правитель к одному из своих личных слуг. — Хочу порадовать девочку, потерявшую отца.