Душа в тротиловом эквиваленте

24 декабря 1952 года

… Воронеж.

Следственная бригада в Воронеж опоздала. Пока дошла информация, оформили ордера, подготовили вылет — прошло время. Сам полет занял менее часа, да еще потребовалось минут двадцать, чтобы добраться от аэродрома авиационного завода до площади Ленина. Вот и не успели.

Товарища Жукова к моменту прибытия товарищей из Москвы благодарные граждане уже успели подвесить на фонарном столбе рядом с театром оперы и балета. Отдельные горячие головы предлагали использовать для этой цели очень удобно вытянутую в сторону Отрожки руку вождя, но идею поддержали не все. Так уже делали фашисты, и уподобляться им не хотелось. Потому — обошлись столбом.

Компанию первому секретарю составили еще несколько до недавнего времени облеченных властью личностей. Допрашивать было попросту некого.

А город продолжал жить своими повседневными делами. Делал самолеты, ракеты, экскаваторы. Граждане воспитывали детей и заботились о стариках. Разве что самые наблюдательные отметили слегка расширившийся ассортимент продовольственных магазинов.

Причина тому была проста. К примеру, товарищ Варламов, многолетний и бессменный директор гастронома на проспекте Революции строго-настрого приказал продавцам — ничего лишнего в подсобках быть не должно. Кто первым придет, тот и купит.

— Нынче что-то оставлять для уважаемых смысла нет, — заметил он в присутствии продавцов. — Себе дороже выйти может.

И если бы такое происходило только в Воронеже.

… Астрахань.

— Думаем, завтра он здесь будет, Федор Антонович, — изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, доложил Первому секретарю Астраханского обкома КПСС Мамонову заведующий общим отделом Антонов.

— Что делать будем? Чем гостя незваного встретить можем?

— Ничем, Федор Антонович. После бойни под Литвиновкой в авантюры никто не полезет. Ни войска, ни милиция.

— Это ты про слух о воинстве небесном? — коротко хохотнул Федор Антонович. — Сам же понимаешь, ерунда это. С воздуха его кто-то прикрыл. Знать бы только, кто…

— Все одно плохо. И бежать не получится. Всю жизнь не пробегаешь. Как только остановишься, сразу найдется, кому спросить: «А что это ты, товарищ дорогой бегать вздумал? Страшно, совесть давит?»

— Не переживай. Есть у меня человек верный. За инструментом в Тулу поехал. К вечеру, думаю, вернется, коли погода будет. А там посмотрим, посмотрим…

Другое страшно. В Москве — куда ни кинь — сплошь новые лица. И никому ничего от нас не надо, как раньше было. Попросил я там за своих, а мне так ответили, что и повторять — язык не поворачивается. Всех под одну гребеночку метут. Невзирая на возраст и заслуги. Слышал же, что Хозяин сказал?

— Как же, слышал. Единая для всех этика. Если у кого нет — не обессудь. Ты даже не животное, а так, мусор человеческий, урод, генетический брак, опасный для общества. Потому уничтожать будут тщательно, но без всякой ненависти.

Чем это для нас обернется, не хочется даже представлять.

— То-то и оно. Но бог даст — отобьемся.

… Москва, Кремль.

— На совещании присутствует специалист по данному вопросу, товарищ Вельяминов. Давайте послушаем его мнение. Возражений нет?

Присутствующие не возражали. После короткой паузы в кабинете прозвучало:

— Говорите, Илья Николаевич.

— Мы не знаем механизмов переноса сознания. Не знаем, что это на самом деле, промысел ли Божий или чья-то воля. Не знаем целей, преследуемых товарищем Семецким.

Человек, способный идти сквозь время, бесконечно чужд любому обществу. Потому, либо оно его подминает и растирает в мелкую пыль, либо исполняет его волю. В данном случае реализуется второй вариант.

С точки зрения обычной общечеловеческой морали, его действия можно охарактеризовать как тотальное беззаконие. Или как приход нового Закона — выбирайте наиболее приемлемый для Вас вариант. Все равно это ничего не меняет.

Перед совещанием я получил информацию, что процентов двадцать из тех, кто пережил приход Судьи, стали способны к восприятию чужих эмоций. Надеюсь, присутствующие отчетливо понимают, каким образом события будут развиваться далее?