23 декабря 1952 года. Тула

Винтовка была великолепна. Красива. Особенной, смертоносной красотой оружия.

Впервые взяв ее в руки, снайпер Халеев восхищения сдержать не мог.

Жуткий, неестественно большой калибр явственно напоминал о противотанковых ружьях и ломающей тело отдаче.

— 14,5 миллиметров, как у ПТР? — ни к кому специально не обращаясь, спросил он.

— Да, молодой человек, — поправив очки спокойно ответил оружейный мастер.

— Погано. Отдачей оптику стряхнет. Первым же выстрелом. Про плечи говорить ничего не буду, стрелять из такого на войне приходилось, но радости в том мало.

— А вы приглядитесь внимательнее. Это же штучное изделие! Нарезка выполнена по полукубической параболе, как это делали разве что в морских орудиях. Ствол вывешен на дюралевой раме. И сюда гляньте — гидравлика демпфирующая отдачу. Вот рычажная система, амортизатор, торсион. Регулировать ничего не надо — все под вас сделано. Так что, не беспокойтесь, и прицел в целости будет, и плечо без синих пятен.

— Да, теперь вижу. Только стрелять все равно не смогу. Мне говорили — один выстрел всего у меня будет. А тут ни таблицы стрельб, ни времени патроны подготовить.

— Не обижайте нас зазря. Табличка — вот она. Патроны подготовлены. Пристрелять под себя — милости просим на полигон. Дистанция отмерена. И вот посмотрите еще: прицел прикрепляется вот в эти пазы и зажимается болтиком. Резьба гаечкой контрится. Так что, раз пристрелявши, снимать и ставить прицел можно сколько угодно раз — ничего не собьется.

— Патроны я сам готовлю.

— Ну что вы так, право слово… Можете любые разобрать и убедиться. Гильзы — калиброваны, каждая навеска пороха на аптечных весах отмерялась. Пульки все — не просто штамповка, на токарном станке доводились, по массе расхождение — не более двух миллиграмм.

— Посадка.

— Опять говорите не подумав. Размеры все в точности под патронник подогнаны. Так, чтобы пуля в аккурат к началу нарезов прикасалась. Не туго, но и без зазора. Да сами проверьте!

— И проверю!

— Вот и проверяйте.

Сходив на стрельбище, стрелок убедился — поставленная задача реальна. С двух километров все пули легли в пятнадцатисантиметровый круг. Правда, ветра на стрельбище почти не было. Но ветровой флажок в районе появления цели Федор Антонович обещал твердо, а поправки считать Халеев умел.

Он никогда не интересовался, кого и почему. Ответственные товарищи однажды ему объяснили: у Советской власти всегда есть враги, официально судить которых зачастую либо неуместно, либо невозможно. Его забота — единственный точный выстрел. Смущало только одно — пули. Точнее, тускло-серый отблеск их оболочек. Неужели серебро?! Зачем?!

Загрузка...