Дурная кровь

ГЛАВА 10

Туфельки с бабочками

Я не помнила, как дошла до своей комнаты — настолько силен оказался шок.

Пришла в себя, только когда Кройц меня окликнул.

– Эй, Дюпон, что с тобой? На тебе лица нет.

Я села на кровать и посмотрела ему в глаза.

– Ты знаешь, мне иногда кажется, будто мою жизнь кто-то придумывает за меня... И я сама просто чей-то персонаж... Я сошла с ума?

Пес плюхнулся рядом и дал мне подзатыльник.

– Если кто и сошел с ума, так это твоя тетка на колесиках. Прими душ и ложись спать, Дюпон. Утром ты думать забудешь обо всей этой ерунде.

Как у него все просто... А у меня даже сны странные...

Первый раз за все время я была не Гранд-мастером, а собой. И это уже настораживало. Я прекрасно понимала, что сплю, и все вокруг меня ненастоящее... Я стояла на вершине горы и смотрела вниз, на зеленую долину, по которой, извиваясь как змея, текла река. Солнце было в зените и слепило.

– Не выношу темноты... - раздался рядом мелодичный мужской голос.

Все верно. Я не была Гранд-мастером.

Не знаю, был ли это действительно сон, который я разделила с Гранд-мастером, или же что-то иное... Я даже не знала, говорила я действительно с вампиром, братом Франсуа Дюпона.

– Знаю... Вы все-таки живы, да?

Он рассмеялся. В его голосе звучала горечь.

– Ma petite, я давно и безнадежно мертв. И проклят. Подобные мне не живут. Это только иллюзия.

Ma petite. Моя маленькая. Он всегда называл меня именно так – ласково, по-родственному. Папа звал меня только по имени... Мама... мама звала меня своим сокровищем, но после всего, что я узнала, это звучало даже зловеще... В «Белой розе» родственники на французский манер именовали меня ma chérie, но я не обращала на это внимание. Тут все друг друга так называли.

Брат Франсуа Дюпона обращался ко мне «моя маленькая»...

– Мне иногда кажется, вы самый живой... Самый живой из всех, кого я знаю, – тихо произнесла я.

Вампир стоял прямо передо мной, но солнце так сильно било в глаза, что удавалось разглядеть только размытый темный силуэт в ореоле света.

– Юности свойственны иллюзии... – задумчиво произнес Гранд-мастер.

Наверное. Но я знала... знала, что не ошибаюсь насчет него. Он не зло. Никогда им не был... Пусть и убивал когда-то людей...

– Вы... вы изменили мою память... – с укором произнесла я. – Даже если вы сделали это ради моей пользы, все равно поступать так было опасно. Мне говорили, это самое сложное колдовство... Что, если вы сломали во мне что-то?

Наконец-то я смогла высказать вслух свой страх.

– Вдруг это уже не я? Не настоящая я?

Вампир тихо рассмеялся и вдруг оказался рядом. Прохладная рука скользнула по моей щеке.

– Ну что за глупости, ma petite? Я ничего не менял в тебе. Лишь убрал шелуху и страх, который ты испытала по моей же вине. Я никогда бы не навредил тебе.

– Что произошло потом с вашим братом? – спросила я.

Ответ вампира была прост:

– Чахотка. Она многих забирала тогда... А Франсуа был уже немолод... Я мог спасти его... – в голосе вампира звенела боль, – передав свое проклятие. Тогда бы брат разделил со мной эту вечность... Он не захотел. А я не стал настаивать или заставлять. Нельзя обращать против воли, ma petite.

Кому как не ему знать...

В кои-то веки я подскочила на рассвете, чувствуя, как бешено колотится сердце. У меня был шанс проверить, чем на самом деле являются мои сны. Гранд-мастер сказал мне вполне конкретную деталь, о которой я раньше никогда? не слышала. И если... если Франсуа Дюпон действительно умер именно от чахотки, а не по какой-то другой причине, то, выходит, все что я видела — это реальность.

Еле удалось досидеть до завтрака... Ничего не помогало: ни музыка, ни книги... Ничто не могло показаться мне увлекательней того, что происходило в реальности.

Кройц, проснувшись, посмотрел на меня с огромным подозрением, явно не понимая, чем вызван всплеск моей активности с утра пораньше. А я ничего не стала ему объяснять. Если честно, то просто назло. Не все же ему выводить меня из состояния равновесия?

Уже выйдя в коридор, я с растерянностью поняла, что зачем-то опять сунула серебряный кинжал за пояс домашних плюшевых штанов. Вот уж воин... Только с овсянкой и драться. Но возвращаться в комнату ради того, чтобы оставить кинжал, я поленилась.

За завтраком я первым делом спросила украдкой у бабушки о том, как же умер наш легендарный предок.

– Чахотка, Тесса. Колдовская сила не дает ни вечной жизни, ни неуязвимости... Да и болезни нас косят так же, как и обычных людей. Юноша, потрудитесь изменить выражение лица! Вы все-таки находитесь под нашей крышей!

Оказалось, Кройц, при упоминании слабостей колдунов, так довольно и злорадно скалился, будто лично поджигал костры под моими предками. Хотя, вполне возможно, в нем проснулась генетическая память...

Реми во время завтрака смотрел на меня как-то очень уж укоризненно, но ничего не спрашивал и ничего не говорил. Судя по абсолютному спокойствию дяди Рене, ему все еще ничего не было известно о вчерашней попытке похищения.

Кузену нужно будет хоть шоколадку купить...

Уже на выходе Реми с заговорщицким видом шепнул:

– Tales from the Borderlands.

Фраза мне ни о чем не говорила, но учитывая, чем в свободное время занимаются близнецы... Готова поспорить, что речь еще об одной компьютерной игре. Консольной версии... Недешевое развлечение.

– Я же разорюсь!

Кузен только пожал плечами.

– Жизнь жестока.

А молчание стоит дорого...

Прикинув стоимость игрушки и количество собственных карманных денег, я пришла к выводу, что на взятку мне все-таки хватит, стало быть, волноваться нечего.

– Будет, – не слишком-то довольно кивнула я.

Черт с ними. Ничего действительно неисполнимого они у меня все равно не попросили. И наверняка мальчишки об этом знали.

– Заметано, - довольно протянул Реми, переглядываясь со вторым близнецом.

Паршивцы мелкие...

Стоило только отвлечься от кузенов, как меня в сторону отволок Кройц, который раздраженно сверкал глазами.

– Дюпон! – зашипел он на меня, нависая. При нашей разнице в росте это производило впечатление. Да еще какое. Было ощущение, что я никогда не начну чувствовать себя по-настоящему спокойно в обществе пса.

Задрав голов, чтобы посмотреть прямо в его бессовестные глаза, спросила:

– Ну что опять?

Кройц схватил меня за руку и потащил дальше по коридору, в одну из комнат «Белой розы», которую сейчас не использовали. Дом был громадный, пожалуй, слишком громадный для нынешней семьи Дюпон, поэтому многие помещения в нем пустовали. К тому же особняк любил обманывать. После того, как я побродила по коридорам дома, поняла, что даже первый и второй этажи, которые сперва казались обыкновенными, изнутри куда больше, чем выглядят снаружи. Даже количество окон не совпадало.

Оказавшись в комнате, я огляделась. Здесь было чисто, но все равно пахло затхлостью, которая неизбежна в закрытых помещениях. Мебель закрывали светлые чехлы. Шторы были закрыты, удивительно, что их вообще не сняли.

– Что тебе снилось, Дюпон? Ведь тебе что-то снилось, не так ли? – требовательно спросил пес, и демонстративно прислонился к двери. Тонкий намек на то, что выйти я смогу, только сказав парню правду. Всю правду.

Можно было поупираться для вида... Но зачем? Я никогда не любила без особой надобности «показывать характер».

– Я говорила с ним, с Гранд-мастером, – предельно честно призналась я.

Кройц нахмурился, сложив руки на груди.

– И что он сказал?

Сказал... А ведь на самом деле ничего такого уж интересного вампир мне и не сказал.

– Что его старший брат умер от чахотки. Бабушка сегодня сказала, что так оно и было. Значит, мои сны – реальность. И Гранд-мастер именно такой, каким я его представляю. Не сумасшедшее чудовище.

И значит, я действительно видела во сне прошлое моей мамы.

На это заявление Кройц что-то недовольно заворчал.

– Наивная... Вампир всегда будет вампиром.

Я только пожала плечами. Вампир всегда будет вампиром. Пес всегда будет псом. Ведьма всегда будет ведьмой... И что делать, если теперь мне, обычному человеку, приходится среди них жить?

– Даже не хочу думать, что сейчас творится в твоей пустой голове, – удрученно вздохнул Кройц. – Он что-то хотел от тебя?

Как будто бы старый могущественный вампир может чего-то от меня хотеть? Я же просто подросток...

– Нет. Ничего не хотел. Мы просто разговаривали... По сути, ни о чем. Не волнуйся обо мне. Он Дюпон, он не станет вредить.

Пес нахмурился, но не стал со мной спорить, просто развернулся, открыл дверь и вышел в коридор. Я пошла за ним, но переступив порог, поняла, что «Белая роза» вокруг меня совершенно другая...

Так странно было видеть следы тлена и старения в дневном свете, льющемся из грязных окон...

Дверь захлопнулась за мной со зловещим стуком.

В коридоре я осталась одна...

Тишина стояла вокруг меня как болотная вода. Казалось, даже само время замерло.

От страха стало трудно дышать, и руки сами собой потянулись к кинжалу. Рукоять легла в ладонь так, словно я родилась в руках с этим оружием.

Господи, спасибо за мою лень...

Я не знала, сколько прошло времени: секунда, минута, час... Но я услышала шаги. Кто-то шел, подволакивая ноги, шаркая. Повернувшись на звук, я стала ждать.

«Роза» вокруг меня менялась. На обоях появлялись новые пятна, предметы исчезали и появлялись, в стенах возникали новые двери, пол обзаводился дырами. Эта «Белая роза» тоже была живой, но куда более недружелюбной и своевольной. Или же я находилась во все той же «Розе»?

Когда из-за поворота вышла невысокая сгорбленная фигурка с длинными спутанными волосами, я испытала даже некоторое облегчение. Ко мне шел не Джой. Но этот пришелец в грязных серых лохмотьях тоже пугал.

– Ты Дюпон? – услышала я детский голос. Сиплый, больной, будто бы сорванный, но детский.

Я не могла оторвать взгляда от этого существа.

– Я Уайт. Моя мать была Дюпон.

Оно засмеялось. Гадко, отвратительно, пугающе... Головы оно не подняло, волосы закрывали лицо сплошной пеленой, поэтому казалось, будто лица нет вообще.

Я сжала рукоять кинжала.

– Ты ведь Анаис? – вкрадчиво спросило меня существо. – Красавица Анаис... У тебя такое красивое голубое платьице... Шелковое голубое платьице... Я всегда мечтала о таком... И туфельки с бабочками... Ты обещала подарить мне туфельки...

Господи спаси и помилуй... Существо было ребенком... Маленьким ребенком, который оказался в мертвом доме. Я не могла жалеть Джоя, психопата и убийцу, он сам виноват в том, что оказался заперт после смерти в чудовищном отражении «Белой розы». Но в чем мог провиниться ребенок?

Оно подняло голову, и я с трудом удержала от крика.

Синюшное лицо со следами разложения не могло не напугать. А еще у девочки вырезали глаза...

– Анаис! Подари мне туфельки! Ты же обещала! – всхлипнула мертвая девочка, сделав еще несколько шагов вперед. – Туфельки с бабочками!

Туфельки? Причем тут туфельки?.. Какие бабочки...

Свет из окна, ослепительно белый, режущий глаза, падал прямо на мертвую, и я видела ее всю, до мельчайших деталей. И трупные пятна... И пустые провалы глазниц... И потеки крови на лице... И безумную улыбку...

Она приближалась, легко обходя провалы в полу, а я могла только пятиться, выставив перед собой кинжал.

Я жалела этого несчастного ребенка, но и боялась тоже. Если девочка дойдет до меня...

– Анаис, ты обещала! Я хочу туфельки! – снова жалобно протянула она.

Мертвая вытянула перед собой руки, и стало видно, насколько длинные и острые у нее ногти.

– Анаис!

С трудом разлепив губы, я хрипло произнесла:

– Я не Анаис.

Ребенок гадко захихикал.

– Ты врешь! Ты Анаис! Анаис! И я найду тебя! Я тебя не вижу, но я знаю, где ты!

Неожиданно она метнулась вперед, слишком быстро, настолько быстро, что я едва успела отшатнуться назад.

Руку обожгло болью.

Онемев от ужаса, я видела, как девочка сомкнула зубы на моей левой руке, которую я выставила, защищаясь.

Сама не понимая, что делаю, ударила ее кинжалом. А потом еще раз. И еще. Пока по ушам не ударил истошный визг.

Рука горела от боли, но кошмарное существо пятилось, поскуливая от боли и обиды.

– Туфельки... Туфельки... - повторяла девочка, постепенно растворяясь.

Я закрыла глаза и произнесла.

– Домой. Я хочу домой. Пожалуйста...

Пришла в себя я уже лежа на диване в гостиной «Белой розы». В нормальной гостиной «Белой розы». Казалось, будто все произошедшее дурной сон. Вот только левая рука ныла и будто бы горела, а в правой я судорожно сжимала серебряный кинжал.

Гранд-мастер сделал мне удивительно удачный подарок... Заботливый старший родственник.

Рядом с диваном прямо на полу сидел Кройц, как безмолвный страж. Повернув к нему голову, я тут же оказалась под прицелом серых глаз, в которых был то ли гнев... то ли вина...

В кресле напротив сидел дядя Рене, который будто постарел разом на несколько лет. Сеточка морщин, которую я прежде едва ли замечала, теперь казалась яркой, глубокой... И, кажется, дядя поседел...

И я чувствовала, что тетя Жаннет тоже рядом. С трудом сев и оглядевшись, я поняла, что писательница сидела в моем изголовье. Ее лицо было даже не белым, а серым.

– Тебе нужно уехать из «Белой розы», – первым заговорил дядя Рене. – Хотя бы на какое-то время... Уехать тебе нужно сейчас же.

Я ошарашено взглянула в зеленые глаза мужчины.

Как же так? Ведь после того, как на меня напал Джой, вопрос о переезде пусть и подняли, но как что-то возможно, но не обязательное.

– Почему?.. - спросила я, ужасаясь тому, как звучал мой голос. Словно бы мне пришлось кричать несколько часов подряд.

Кройц взял мою правую руку и начал по одному разгибать пальцы, заставляя выпустить кинжал. Мышцы были просто сведены судорогой.

– Что бы ни напало на тебя... там... оно попробовало твою кровь. Живую кровь, – ответила на мой вопрос тетя Жаннет. – Твоя кровь впиталась в пол «Белой розы». Оно сможет прийти за тобой и в реальный дом. Ты больше не в безопасности здесь, Тесса. А, возможно, ты уже нигде не в безопасности...

По телу пробежала волна дрожи.

Мне было страшно. До безумия страшно.

Вдруг Кройц навис надо мной. Его лицо оказалось так близко, что могла почувствовать дыхание парня на своей коже. И мне почему-то стало спокойней.

– Не бойся, ничего плохого с тобой не случится. Я смогу тебя защитить, – произнес пес. Казалось, он действительно верил в свои слова...

Я не выдержала... Разревелась... Это была истерика. Настоящая отвратительная истерика, с рыданиями, перешедшими в подвывания... Меня едва конвульсии не били...

Пес прижал меня к себе, крепко, так, что вырваться было невозможно, и не выпускал, пока я не перестала всхлипывать. Он не успокаивал меня, ничего не говорил, только покачивался из стороны в сторону.

– Кристиан, не могли бы вы приютить на время Тессу? – спросила у пса тетя Жаннет, когда я, наконец, затихла. – Пока мы не найдем способ решить возникшую проблему?

– Хоть на всю жизнь, – сказал Кройц.

Я даже предположить не могла, что он так ответит...

После Кройц обрабатывал мне руку какой-то странной мазью, которая пахла можжевельником. Пес не позволил это сделать ни дяде Рене, ни тете Жаннет, уверяя, что он куда лучше них обоих понимает в подобных ранах. Родственники с ним не спорили, значит, так оно на самом деле и есть.

После того, как на руку наложили мазь, жжение и боль уменьшились.

– Пойдем, Дюпон, – помог мне подняться на ноги Крис.

Столько только подняться, как у меня поплыло перед глазами, и я чуть не упала. Но пес был рядом и успел вовремя поддержать.

– Держись давай. Нет у тебя причин для того, чтобы изображать томную барышню.

Ну ничего себе «нет у тебя причин».

– Я, между прочим, едва без руки не осталась...

А и вовсе могла жизни лишиться.

Кройц закинул мою правую руку себе на плечо, сам обхватил за талию и медленно, шаг за шагом повел к выходу. При этом парень ворчал не переставая.

– Вот неудачница ты, Дюпон, настоящая неудачница. Стоит только отвернуться — и ты тут же оказываешься в заднице.

Я только кивала соглашаясь. Я бы со всем согласилась... Мысли путались. Хотелось спать.

– Ничего, переберемся ко мне, и все будет нормально. Аманда обрадуется. Папа, наверное, тоже.

Старший Кройц скорее будет рад, что сын снова будет жить дома...

– Ты отцу понравилась, Дюпон. Хотя ты всем нравишься. Я слышал, Анаис тоже всем нравилась...

Мама...

Перед глазами снова встало ее лицо. То, что я увидела в воспоминаниях Гранд-мастера.

– Я не похожа на нее. Совсем не похожа... Тетя... Она решила, так будет лучше...

Когда мы, в конце концов, доковыляли до моей (или уже нашей?) комнаты, пес буквально силой заставил меня лечь на кровать, а сам занялся сбором вещей. Меня ужасала одна только мысль о том, что этот невозможный парень будет трогать мою одежду, белье... Но сил, чтобы подняться и самой упаковать чемодан, все равно не было.

Хоть услышав «Hello Kitty? Тебе семнадцать или семь?!», я попыталась было встать. Чертовски неприятно, когда кто-то в прямом смысле роется в твоем белье. Пусть даже и не грязном.

– Лежи и не дергайся, Дюпон, – велел мне пес, заметив, что я попыталась было встать. – Я быстро закончу, а потом Месье отвезет нас ко мне домой. Кто на тебя напал? Этот чудик, которого я потрепал?

Я прикрыла глаза... Хотелось спать... Очень хотелось спать...

– Нет. Это был не Джой. Это была какая-то девочка. Она решила, что я – это моя мать, и все требовала туфельки...

Внезапно шум, который сопровождал каждое движение пса, собиравшего чемоданы, стих. И мне стал страшно. Но открыв глаза, я увидела только, что Крис замер и смотрел на меня с непониманием.

– Туфельки? – растерянно переспросил он. – Какие туфельки?

– С бабочками... – только и смогла ответить я.

Когда я сказала это, в комнате словно похолодало. И будто бы из коридора начали доноситься шаркающие шаги. Но стоило только Кройцу грозно зарычать, как все снова стало нормальным. Или же мне вообще все только померещилось.

– Это должно мне о чем-то сказать?

– Вряд ли...

Через полчаса мне стало хуже. Начался жар и как будто бы бред... Я видела перед собой мать. Она смеялась и что-то восторженно говорила... И отца тоже видела.

Сквозь марево полусна доносился голос дяди Рене.

– Она больна, ее сейчас нельзя перевозить! – воскликнул он. – Жаннет, ради бога, скажи этому мальчишке!

Значит, тетя тоже была здесь...

Сил открыть глаза не было.

– Но она не поправится, если останется в «Розе»! – почти что с отчаянием воскликнул пес, а потом я почувствовала, как он взял мою руку. Стало немного легче. – Мадемуазель, вы должны понять! Ее нужно срочно увозить из особняка!

На пару минут повисло молчание.

– Рене, боюсь, что мальчик прав. Тессе становится хуже. Как будто она отравлена чем-то...

– Но это же «Белая роза»! Самое безопасное место в мире для тех, в ком течет кровь Дюпонов!

Иллюзия... Еще одна красивая иллюзия...

– «Роза» была таковой... Была самым безопасным для Дюпонов местом... -- тихо произнесла тетя Жаннет. – Все изменилось... Отец перед смертью пытался мне рассказать, объяснить... Я не поняла. Я была тогда всего лишь подростком. Отец говорил про то, что в «Белую розу» пришло зло...

И имя этому злу было «Анаис»... Мне жутко становилось, когда я осознавала, что успела за свою короткую жизнь совершить моя мать. Вокруг Анаис Дюпон всегда была смерть. И даже после того, как она сама оказалась в могиле, ничего не изменилось... Я читала легенду о Лебедином озере... Даже если убить злого колдуна — проклятье не исчезнет.

– Увезите Тессу, юноша. И приглядывайте за ней как можно лучше.

– Сделаю все возможное, Мадемуазель.

Потом меня кто-то нес на руках... Был ли это Кройц или дядя, я не знала... Но это меня и не волновало. Пожалуй, меня ничего не волновало...

– Ты только держись, Дюпон, ладно? – тихо шептал мне уже в машине на ухо Крис. – Все будет хорошо, ты же сильная. А у нас тебе помогут. Все будет хорошо.

Хотелось ему верить...

– Вот так, – тихо приговаривала какая-то женщина рядом со мной. Я чувствовала, как мне меняют повязку. Лицо то и дело кто-то протирал влажной тряпкой.

– Тетя Бет, с ней все будет хорошо?

Кройц. Рядом. Наверное, он и на том свете окажется рядом со мной.

– К несчастью, будет. Пошла в мать. Ничем не возьмешь. Зря ты притащил ее сюда, малыш.

Сразу захотелось посмотреть, кто называет высоченного. как фонарный столб Криса «малышом».

Я все еще чувствовала слабость, но жара, кажется, уже не было.

Открыв глаза, я увидела рядом с собой незнакомую женщину лет сорока на вид. У нее были странного цвета волосы: то ли седые, то ли просто серые...

– Я же говорила, что очухается, – бросила она едва ли не с ненавистью, а после вышла из комнаты.

Кажется, этой женщине я не понравилась...

– Ты как, Дюпон? – спросил меня сидящий рядом Кройц.

– Я... уже лучше, – с трудом произнесла я, поворачивая к нему голову.

Во рту было сухо, горло болело...

– Зеленая как лягушка... – вздохнул пес.

В руках он держал он влажное полотенце...

Через пару часов я с суеверным ужасом осознала, что сижу на диване в квартире Кройцев и смотрю, как Кристиан и Аманда рубятся в Mortal Kombat. Причем девочка раз за разом умудряется уделывать старшего брата. Меня затошнило уже после первой сцены, в которой из побежденного персонажа выпускали кишки. А Кройцам нравилось. Что брату, что сестре.

Я же тем временем оглядывалась по сторонам. И с каждой секундой мое разочарование становилось все сильнее. Жилище псов не казалось особенным, ничего похожего на «Белую розу». Просто... квартира. Совершенно обычная. Ничего магического или странного.

Когда я спросила, почему пес считает, будто я тут буду в безопасности, Крис просто пояснил, что все здание заселено псами. Как и квартал...

– Господи... Да сколько же вас вообще? – ужаснулась я размеру стаи.

На этот вопрос пес только таинственно улыбнулся. Ответа я так и не дождалась.

– От тебя пахнет мертвечиной, – между делом заметила Аманда, не отвлекаясь от экрана. Китана ловко орудовала боевыми веерами, подчиняясь нажатиям кнопок.

Каждый раз, когда я оказывалась слишком близко к девочке, та морщила нос, как будто от меня чем-то воняло.

– Тебя сильно ранили?

– Сильно, – ответила я, машинально прикасаясь к повязке на левой руке.

Уже почти не болело... Так только, ныло. Но что-то такое случилось со мной после этого нападения, что-то изменилось. Казалось, будто на меня постоянно был направлен тяжелый изучающий взгляд...

– Ты теперь меченая... Оно будет охотиться на тебя. Не оставит в покое. Это сильный призрак... Очень сильный и злой. Наверное, плохо умер, да?

Если бы я еще знала, как умерла та девочка... Судя по тому, что мне рассказывали о моей матери... Нет, даже думать не хотелось.

– Понятия не имею...

Аманда недовольно вздохнула.

Китана на экране в этот момент раскромсала-таки Саб-Зиро.

– Обычно, чем хуже смерть, тем сильней призрак... А тот, что напал на тебя, точно сильный. Я чувствую. Из боли и страха легко получить силу.

Странно было слышать такое от подростка. Но, в конце концов, она же Кройц. И не человек.

– У нее глаза были вырезаны... – тихо произнесла я.

– Не вспоминай на ночь глядя! – резко велел мне Крис, отрываясь от экрана. – А то еще заявится. Внутрь зайти не сможет, но нервы потреплет изрядно.

Я послушно замолкла. С некоторых пор я стала полностью доверять ему в таких вещах.

– Просто ты трус... – фыркнула девочка, насмешливо покосившись на брата.

Кройц улыбнулся и погладил ее по голове. Наверное, он думал о том же, о чем и я. Аманда просто не умела бояться, окруженная заботой близких. Она не была смелой. Просто еще не знала, что такое страх.

Спать меня устроили с Амандой. Сразу почувствовала себя куда лучше. Все-таки делить одну комнату с парнем... Это очень сильно смущает. Особенно, если он настолько злой на язык, как Крис Кройц.

Мое соседство девочку только обрадовало. Наверное, у нее действительно было слишком мало друзей. По крайней мере, говорила Аманда без остановки, словно захлебывалась. Так делают те, кому пришлось молчать слишком долго.

– Реми и Анри, они такие классные! – в итоге выдала мне она. – Я когда вырасту, выйду замуж за Анри! Реми тоже хороший, но у него точно не все дома. А Анри – он понятный.

Ох уж эти дети...

– Аманда, так не получится. Колдуны женятся только на ведьмах, ты ведь знаешь, – попыталась было урезонить ее я. Не хотелось, чтобы у нее были какие-то иллюзии.

Сестра Криса весело сверкнула звериными глазами.

– Анри чихать хотел на правила. Как и его папа, – заявила девочка, упрямо вздернув подбородок. – Он сказал, что непременно на мне женится, стало быть, так и будет. И никто не заставит его связаться с какой-то там ведьмой.

Я в ответ недоверчиво хмыкнула. Чихать хотел на правила? Анри еще ладно, но дядя Рене? Да он сам воплощенный кодекс правил. Все всегда делает как должно, как положено. Наверное, даже дышит он как предписано. Пусть это и не делает его хуже...

– Я, между прочим, Видящая. Так что знаю, о чем говорю, – надулась сестра Кройца. – Анри тот еще бунтарь.

Говорила девочка с такой потешной серьезностью, что огромного труда стоило не рассмеяться. Еще обидится.

– Ну, он-то ладно, а дядя Рене? С чего ты его-то к бунтарям отнесла?

Аманда рассмеялась.

– Да потому что он такой. Сама увидишь.

Быть может, я и увижу... Но пока что не удавалось представить, будто дядя может сделать что-то неправильное. Это же Мраморный Рене. Прозвища не дают просто так.

Несмотря на то, что я думала, будто не смогу сомкнуть глаз всю ночь, я провалилась в сон, едва только коснулась головой подушки. Слева ко мне прижалась Аманда, и тепло ее тела успокаивало меня.

И снова мой сон был странным, ярким и до дрожи реалистичным.

На этот раз я стояла посреди безлюдной Бурбон-стрит. Хотя как эта улица могла стать пустынной?

Вокруг сгущались сумерки.

Я была собой, только лишь Тессой Уайт. Не старым вампиром. И никого не было рядом со мной. От этого становилось не по себе.

– На самом деле мы не одни здесь, приглядись, ma petite, – услышала я вкрадчивый мягкий голос Гранд-мастера.

Его руки опустились на мои плечи. И сразу пришло спокойствие. Можно было во многом сомневаться, но не в том, что мой родственник даст меня в обиду.

Я послушалась его. Пригляделась.

И с растерянностью поняла, что он сказал правду. В тумане слонялись тени... Тени людей. Призраки?..

Серые, почти прозрачные, они совершенно не походили на те души умерших, которые обитали в «Белой розе».

– Это привидения? – тихо спросила я у вампира, прижимаясь к нему спиной в поисках поддержки и защиты

– Верно. Привидения. Они повсюду. Те, у кого не нашлось сил уйти с миром. Они остаются среди живых... Но у призрака нет источника силы, он остается лишь тенью, которую могут разглядеть лишь медиумы. И то не всегда. Такие духи неопасны. Если ты не позволишь им войти внутрь. Они не хотят убивать, не хотят мстить... Просто желают жить снова.

Я вглядывалась в скользящие мимо странные серые тени.

– В «Розе» есть злые призраки, – тихо произнесла я, словно бы жалуясь вампиру. – Странные и опасные. И для них существует как будто еще одна «Белая роза». Как такое возможно? Ведь это самое безопасное место для Дюпонов!

Вампир тихо вздохнул.

– «Роза» была самым безопасным местом для Дюпонов. Пока...

Не было сомнений в том, что он скажет дальше.

– Пока на свет не появилась твоя мать. Проклятие рода Дюпон, наказание за все прегрешения.

Моя чудовищная мать... Анаис Дюпон, Чума... Как же много она успела сделать за свою короткую жизнь...

– Она впустила скверну в «Белую розу».

Скверна. Пафосное слово. Но, наверное, только так и стоило называть ту мерзость, ту гниль, что окружила меня в том доме...

– Там была девочка... Мертвая девочка без глаз... – прошептала я. – Она просила туфли... Мне было так страшно...

Гранд-мастер прижал меня к себе плотнее.

– Ну чего же ты испугалась? Ты ведь сильней нее, ma petite. Ты сможешь победить ее, если только пожелаешь.

Если пожелаю? Легко ему говорить, могущественному и бессмертному.

– Нет, не могу, – замотала головой я. – Я ничего не могу...

– Можешь. Ты можешь все. Более того, ты должна. Должна очистить «Белую розу». Это твой долг как Дюпон.

Долг Дюпона... Вот только я носила фамилию Уайт и не была ведьмой.

Но разве можно доказать во сне?

И тут я проснулась.

В комнате было темно. Рядом со мной спала Аманда, трогательно прижавшись к моему боку.

А в дверях стояла та самая мертвая девочка. Она застыла на пороге комнаты, как будто не имела возможности войти внутрь. Она только тянула вперед руки, словно бы пытаясь меня нашарить, и что-то неразборчиво бормотала себе под нос.

– Пошла вон! – воскликнула я, сжав кулаки.

Подумалось, что нужно было положить под подушку кинжал. Но ведь я думала, призрак не сможет выйти из «Белой розы».

– Туфельки, – всхлипнула девочка, продолжая топтаться на пороге.

Сестра Кройца мирно посапывала. Присутствие привидения вообще ее не побеспокоило. Разве что Аманда немного поворочалась.

– Вон пошла! – истошно закричала я. – Убирайся!!!

На меня накатил звериный ужас перед смертью.

Подскочила, перепуганная моим воплем, Аманда...

Сперва рыдания стали громче, а после покойница исчезла. Просто растворилась в темноте, словно бы и не было ничего.

Уже через несколько секунд ее место занял Кройц, встрепанный, в одних пижамных штанах... Он встревоженно посмотрел на меня, на свою вусмерть перепуганную младшую сестру, которая мелко дрожала.

Аманда успела увидеть привидение...

Крис не стал ничего спрашивать, просто лег на кровать рядом с девочкой и сгреб нас обеих в охапку. Так сразу стало куда спокойней.

И только когда Аманда снова уснула, Крис спросил меня о случившемся.

– Та же?

Я кивнула, зная, что он прекрасно видит меня даже в темноте.

– Она попробовала твоей крови... Теперь найдет, где угодно. Сильна, зараза... А я надеялся, что из «Белой розы» ей не выбраться. Хорошо еще, мы защищаем свои комнаты от незваных гостей... Но почему этот труп ушел?

Хороший вопрос. Почему она ушла?

Может быть, потому что я приказала ей это сделать? Приказала уйти прочь. Джой также подчинялся мне. Как будто просто не мог поступить иначе. Как будто у меня есть власть над ним. А мертвая девочка еще и ко всему прочему принимает меня за мою мать...

– Я велела ей убираться... после этого она ушла... – растеряно ответила я.

Кройц тяжело вздохнул. И я порадовалась, что не могу увидеть выражение его лица. Наверняка оно бы мне не понравилось.

– То есть ты могла ее прогнать, но позволила себя укусить. Я уже говорил, что ты дура, Дюпон?

– Говорил. И даже слишком часто, – отозвалась я расстроено. – Гранд-мастер сказал, я могу ее победить.

Несколько секунд царила абсолютная тишина.

– Он опять тебе снился?

– Он и не переставал мне сниться. Он разговаривает со мной. Объясняет. Учит. Как будто бы он рядом и знает все, что со мной произошло. Так странно...

Я не знала, бояться мне моих странных и таких... настоящих снов.

– Какой настойчивый вампир. Но, признаю, он умеет делать подарки. Стоит последовать совету Гранд-мастера и научить тебя как следует драться. Хотя... Я не хотел бы.

Эти слова меня озадачили.

– Почему?

– Если умеешь пользоваться оружием, значит, кого-то убьешь. И это тебя изменит.

Что?

– А ты не хочешь, чтобы я менялась? – спросила я Кройца.

Он же выговаривает мне за глупость и наивность... Считает слабой.

– Нет, Дюпон. Не хочу. Поэтому не меняйся. Никогда.

– Я уж постараюсь...

Утром меня разбудил звонок от дяди. Меня, Криса и Аманду. Кройцы недовольно заворчали, но ругаться с Рене Арно, разумеется, не стали.

– Тесса, как устроилась? Все в порядке? – первым делом спросил дядя Рене.

Я поспешно заверила его, что ничего дурного не произошло. Крис мрачно смотрел на меня. Он совершенно точно не одобрял моей лжи. Но и спорить со мною тоже не стал.

– Девочка моя, ты же понимаешь, что в случае любой проблемы ты должна связаться со мной или с твоей тетей Жаннет?

– Конечно, дядя, – ответила я мужчине.

Вот только на самом деле зачем мне сообщать родственникам? Они не видят этих привидений. Вообще не видят. А значит, не смогут меня защитить от зла, которое принесла в фамильный особняк моя мать. Я должна последовать совету Гранд-мастера и сама разобраться с призраком. Только бы еще понять, как это делается...

– Тесса, мне не нравится твой голос. Ты же не обманываешь меня?

Разумеется, Мраморный Рене был достаточно мудр и прозорлив, чтобы почувствовать неладное...

– Конечно, нет, дядя.

– Ну смотри у меня. И передавай привет Кристиану.

Я покосилась на Кройца. Тот наверняка все слышал.

Парень кивнул, подтверждая мои мысли.

– Он рядом, дядя. И прекрасно вас услышал. Думаю, если бы он был вежливым, то тоже передал бы вам привет.

Аманда тихо захихикала, прикрывая рот ладонью. Теперь мне удалось разглядеть во всех подробностях ее когти. Действительно впечатляющие... Даже больше того.

– Этот юноша полон иных достоинств, племянница, – иронично парировал Рене Арно.

– Не стану спорить, – ответила я, глядя в глаза Кройцу. Прямо в эти вот бесстыжие светлые глаза.

Когда разговор закончился, пес спросил меня:

– Почему не сказала?

Мое решение пса привело в замешательство.

Пришлось озвучивать очевидное:

– А что дядя Рене может сделать? Вот скажи, что он может сделать с той девочкой? Он даже не видит ее. Только я могу пройти в оба призрачных дома. Поэтому только я из всей семьи в опасности, и только я могу победить это.

Аманда смотрела на меня не отрываясь, и молчала. Просто молчала. И почему-то мне хотелось поблагодарить ее за это.

– Верно. Только ты. Говорят, что дети не в ответе за грехи отцов...

Говорят. Но вся беда в том, что мне приходится отвечать за поступки моей матери. Так уж вышло. Все ее поступки начали отражаться на мне, стоило только оказаться в Новом Орлеане. Все мои знакомства, все беды, обрушившиеся на меня, даже отношения родственников – все оказалось делом ее рук.

Анаис Дюпон.

Чума.

– Если речь идет не обо мне и не о моей матери, - с горечью произнесла я. – За каждый ее грех я плачу сполна.

И это заставляло совершенно по-детски обижаться на судьбу.

– Прости меня, – вдруг сказал Кройц. Прозвучало настолько... искренне.

Аманда смотрела на брата с непониманием.

– Крис, за что ты просишь прощения?

Ну да. Брата девочка любит. А когда любишь, то не веришь в то, что объект чувств способен на что-то дурное. Любовь слепа.

Кройц опустил глаза.

– Я очень сильно обидел Тессу, волчонок. Я поступил дурно по отношению к ней. Я должен попросить прощения у нее от всего сердца.

Казалось, будто я все еще не проснулась.

– Ты ведь уже отдал мне долг, Крис, - неуверенно пробормотала я. – Извинения...

Пес передернул плечами и осуждающе уставился на меня.

– Долго – это долг. Ты не просто спасла мне жизнь. Ты спасла мне жизнь тогда, когда этого бы не сделал никто другой. Ты заслуживаешь не только долга, Дюпон, но и признательности.

Так уж и никто? Я бы сказала, что Кройц был совершенно неправ.

– Дядя Рене спас бы тебя. Я уверена.

С этим пес спорить не стал.

– Он – наверняка поступил бы так же, как и ты. Вы вообще очень похожи с Месье.

Наверное, это был самый приятный для меня комплимент из всех возможных. Рене Арно казался мне идеальным, сотканным исключительно из достоинств и здравого смысла. Быть похожим на него... Чего еще можно желать?

– Хотелось бы верить. Хотя мне так и не кажется.

Кристиан только таинственно улыбнулся, не став мне ничего объяснять, хотя я и ждала, что он продолжит.

Утро в квартире Кройцев началось так же, как и в «Белой розе». Семейным завтраком. Правда, масштаб, конечно, был не тот. Вместо огромной гостиной «Белой розы» - небольшая кухня. За столом с некоторым трудом умостились пять человек: сам Вожак, его сестра Бетани, которую мне представил Кройц, такая светловолосая и сухопарая, Крис, Аманда и я.

Бетани чем-то неуловимо напоминала меня тетю Лотту. Она явно относилась к тому типу женщин, которым в радость вести дом. Наверное, она занималась этим с тех пор, как умерла жена Вожака.

Мне было ужасно интересно, что же на самом деле случилось с матерью Криса и Аманды. Но задавать вопросы я не решалась. Все же я была дочерью Анаис Дюпон, а, по словам Кройца, именно она виновна в гибели жены Вожака.

– Кажется, ночью кричали? – осведомился у Криса его отец.

Кажется. Учитывая, как я вопила, вопрос был странным. И почему на мой крик не сбежались все обитатели квартиры? Неужели им вообще наплевать на происходящее в доме? А если бы что-то стряслось с Амандой?

– Все уже в порядке, папа, – ответила за нас троих девочка, вяло ковыряя свою глазунью. Завтрак ее явно не радовал.

Бетани Кройц время от времени морщила нос, словно бы пахло чем-то очень неприятным.

– Мертвечиной несет, – вполголоса пояснил мне Крис.

Уже понимала, о чем речь. Псы чувствовали потусторонних существ.

– Пока тут не появилась девчонка Дюпон, ничего подобного у нас не было, – проворчала женщина.

Впрочем, я все равно получила свою порцию яичницы и какао.

Крис недовольно зыркнул на тетю исподлобья, хотя и промолчал.

– Бет, не нужно, – покачал головой вожак, внимательно разглядывая меня. – Это девочка была добра к моему сыну. Хотя причин у нее для этого и не было.

Бетани Кройц замерла. Словно бы окаменела.

– Если ты помнишь, братец, Чума тоже сперва казалась милой. И Эйлин была ей просто очарована.

Мне дурно стало. Стоило только немного отвыкнуть, что каждый встреченный в Новом Орлеане человек и нечеловек сравнивал меня с моей матерью, как это началось снова.

И, получается, мама не просто убила случайную женщину. Она сперва втерлась в доверие. Значит, Анаис Дюпон все планировала от и до.

Неожиданно за меня вступился Крис.

– Тетя, тут все иначе, – как-то до странности мягко сказал он. И взял меня за руку. Будто бы успокоить пытался.

Не получалось понять, что же больше меня удивило: слова пса или его жест.

Не так часто Кройц демонстрировал симпатию настолько «по-человечески».

Кажется, Аманда все заметила. Она смотрела то на меня, то на брата и, кажется, едва удерживалась от того, чтоб рассмеяться.

– Иначе? - вскинулась Бетани, упрямо сжав губы. На миг ее зрачок стал вертикальным. – Ты притащил в логово мало того, что колдовское отродье! Так еще и дочь Чумы Дюпон! Порченая кровь! Ты предаешь память своей матери, Кристиан!

Винить женщину за такое отношение я просто не могла. Не имела права. У нее были причины на то, чтобы ненавидеть меня... Точнее, ненавидеть меня как образ, воплощение моей матери.

Кройц зарычал. Очень тихо, но зарычал. На собственную тетю. А отец Криса наблюдал за всем совершенно беспристрастно, словно бы у его сына было право так обращаться с Бетани.

– Не смей говорить о Тессе так.

Бетани коротко рыкнула в ответ. После чего резко развернулась и вышла из кухни.