Дурень. Книга пятая. Буря

Глава 18

Событие сорок девятое

— Вот так сказка! Жил-был домовой, жадный-прежадный.

— Я не жадный, я домовитый!

Приключения домовёнка Кузи

А говорят! А тут во на чё. В порту Пусана стоял корабль под американским флагом. Это был китобой. На палубе полно бочек, не перепутаешь. Назывался барк «Южная Америка" и был он водоизмещением тонн в шестьсот. (Барк — большое парусное судно с прямыми парусами на всех мачтах, кроме кормовой (бизань-мачты), несущей косое парусное вооружение). Длина кораблика примерно тридцать три метра и ширина десять. Фитюлька в общем, чуть больше 'Востока», если с «Авророй» или той же «Марией» сравнивать, которые по пятьдесят метров длиной. На палубе кроме бочек были и люди, что-то с такелажем мудрили и парусами. А на самом носу на том месте, где у нормальных кораблей был бушприт тоже копошились люди. Сразу и понятно стало, что с корабликом, и что он тут делает. Видимо китобои попали в приличный шторм не сильно далеко, и он им и бушприт сломал и с реями на мачтах поигрался, всё что можно там пооборвав и запутав. И смелые американские парни решили зайти в совершенно закрытый для посещения иностранцами порт Пусан, чтобы подремонтироваться. И что удивительно — корейцы их не прогнали, более того, в порту вокруг кораблика суетились местные в белых одеждах, то есть, и торговлишка какая-то шла. Эти же белые ползали и по носу «Южной Америки», надо понимать, капитан нанял местных плотников.

Генри Макбретни объяснял закрытость Кореи просто. Двор Чосона был осведомлен об иностранных вторжениях и договорах с участием Цинского Китая, а также о Первой опиумной войне, и придерживался осторожной политики медленных обменов с Западом. Явно не дураки в правительстве Кореи сидят, ничего хорошего от Запада ждать нельзя, и во что превращается Китай после опиумной войны тут знают, и как после этого стоит надеяться на хорошее отношения к западным варварам.

Сашка же надеялся ещё и на то, что среди его людей есть калмыки. Если среди советников местного короля есть историки, то они вполне могут знать, что Джунгария сейчас как бы часть империи Цинь. Потому, когда корабли с красными флагами бросили якорь неподалеку от американского китобоя, то в лодку спустился сам дархан Дондук, профессор Макбретни и восемь калмыков сели на вёсла.

Сказать, что на берегу радостно выстроилась толпа встречающих с гирляндами из цветов, и люди радостно кричали, что «руси чоси бхай бхай», так значит немного преувеличить. Тем не менее, берег не опустел, и народ вполне себе толпился. А когда лодка ткнулась в камни… (Можно даже пляжем назвать. Такая тихая бухта и берег покрыт мелкой галькой), то не бросились люди на них с копьями, хотя с цветами тоже не бросились. Людей чуть оттеснили военные с мечами и копьями, а когда Сашка вылез на землю, то эти же военные создали широкий такой коридор и по нему навстречу дархану Дондуку вышла делегация корейцев в ярких шёлковых одеждах. Цвета для мужиков были странноватые, розовые, жёлтые, зелёные, ярко-красные. Чёрный цвет тоже был. На головах у товарищей были широкополые чёрные шляпы с высокой тульей. У некоторых к ним ещё и крылышки приделаны. Эти цветные одежды больше всего напоминали халаты, при этом полы, как и положено, скреплял пояс, вот только он не на талии был завязан, а на груди. Пояс — это такой плетёный шнурок с кистями. От штор видимо оторвали, так спешили на встречу с дорогим гостем.

Сашка, чтобы из образа не выходить, тоже халат нацепил, снял с Джурыка парадный ярко-синий и даже шапку Мономаха, которая называется «махла», у того на время изъял. Калмыки на вёслах были тоже в синих парадных халатах и синих штанах. Так что, когда две договаривающиеся стороны встретились на берегу, то кто более азиатски выглядел ещё поспорить можно было.

Сначала Сашка выпустил вперёд переговариваться с корейскими чиновниками не англичанина, а именно Джурыка. Нет, тот ни корейского, ни китайского не знал, но мало ли, вдруг кто из корейских чиновников знает монгольский. Через пару минут выяснилось, что таких полиглотов в провинциальном Пусане нет. Тогда и вступил в переговоры Генри Макбретни. И сразу несколько лиц среди встречающих просветлели, в том числе и у жирного бородатого мужика, стоящего первым. Бородка была такая почти чеховская и усики аккуратно подстрижены.

— Джунгария? Там нет моря! — Чехов оказался географом. Брови свёл. На страшные ранее не виданные корабли, окутанные чёрным дымом, смотрел, на джунгарцев, на них прибывших, и совместить это с тем, что он знал про Джунгарию не мог.

— Великие укры выкопали, — ну, это Сашка мысленно произнёс.

— Мы купили земли в Америке и купили пароходы у гвайло (Так называют белых европейцев. «Гвай» означает «привидение», а «ло» — «человек»). — такую версию выдал.

— Америка? — Чехов ткнул пальцем в сторону китобоя.

— Америка. Они жадные, готовы даже верёвку продать, на которой их потом повесят. Опасайтесь их. Этих нужно убить. А то они расскажут у себя про вашу страну и сюда приплывут сотни таких кораблей и начнут убивать ваших людей. Это как мыши, если их не убить или лучше отравить сразу, то они размножатся и съедят весь урожай. Всё съедят. У них там рабство. Они захватывают людей по всему миру и заставляют выращивать хлопок и сахарный тростник, и всё время их избивают, и не кормят. А когда эти умрут, то плывут в Африку и набирают других. А ещё на Гавайях они уже убили почти всех жителей и теперь завозят туда жителей империи Цинь, и делают рабами. Ну, про опиум, и что они сделали в Гонконге и Шанхае вы знаете должно быть⁈

По мере того, как профессор Сашкины пугалки переводил, удивление на лице главного переговорщика сменялось недоверием, узнаванием и ожесточением.

— Отравить? — Уже забыл Чехов про непонятки с морем в Джунгарии.

— Как крыс или мышей. Нет, если не можете, то мы просто можем их убить. Главное, не дать им добраться до своих мест, а то они расскажут, что здесь живёт много трудолюбивых людей, и все работорговцы с этой варварской Америки хлынут сюда. А чтобы вам от них защищаться нужно оружие, которое стреляет свинцовыми пулями. И разрешите дорогой друг подарить вам лучшие пистолеты. Я сам отобрал их у убитого мною американского генерала, — На самом деле пистолеты Сашка изъял у лейтенанта Гриппенберга (Carl Gustaf Casimir Gripenberg) — как бы завхоза на «Востоке». Пистолеты были дорогущие с накладками из слоновой кости и серебра и все узорами всякими покрытые. Лепаж, одно слово. Казимир Казимирович оказался тем ещё жмотом, пришлось пообещать князю Болоховскому купить по возвращению две пары самых дорогих изделий Лепажа, которые найдёт в Петербурге, и тут же написать представление на капитан-лейтенанта. Сам звания понятно раздавать не мог, но по возвращению обещал сразу у Государя утвердить. Только после этого швед трясущимися от жадности руками коробку из красного дерева с дуэльной парой передал контр-адмиралу.

Чиновник коробку открыл и впечатлился. Ну, дальше было проще. Тем более, что три сотни Браун Бессов, также в подарок вручённых, смотрелись впечатляюще.

Событие пятидесятое

Лучшая стратегия состоит в том, чтобы всегда быть возможно более сильным; это значит прежде всего — быть вообще сильным, а затем — и на решающем пункте.

Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц

Бурул осмотрел конюшню, прошёлся между двух рядов стойл, потрепал по мордам лошадок и довольный вышел назад под жаркие лучи стоящего в зените Солнца. Экое богатство опять привалило. Они только что закончили зачистку Форта-Хок от кавалерийского эскадрона. Сто тридцать семь голых трупов направляются сейчас по Американ-ривер в сторону Сан-Франциско. Чтобы берег у себя не гробить, отвозили на большой лодке целый день, ну, почти целый, до обеда вот, и сбрасывали подольше от берега. Через пару дней всплывут ведь и течение их унесёт.

Вообще, два полка янки — это много. Это больше двух тысяч человек, и всех надо утопить в этой речке. Вот там раки на такой питательной диете размножатся. Это был уже третий… а как их считать? Сначала была рота, потом два взвода, а теперь вот эскадрон. Пусть будет, третий, уничтоженный ими отряд. Проще всего получилось в форте-Саттера. Туда ночью забрались все три десятка калмыков, предварительно сняв часовых, и просто вырезали всех сонными. Там и были те два взвода. Пятьдесят семь человек… Пятьдесят семь врагов. Часовых индейцы во главе в Лёшкой из луков перестреляли. Стоят янки на вышке, облокотившись о перила, и лясы точат, что на одной вышке, что на второй. Кто им устав караульной службы писал? А есть ли он у них? Ничего, как говорит Александр Сергеевич, незнание Устава от подметания плаца не освобождает.

С этих двух взводов и самую знатную добычу получили, у всех кроме пяти офицеров были винтовки Шарпса. Теперь у каждого калмыка в Форте-Росс есть американская винтовка. А немецкие винтовки Дрейзе передали мексиканцам, морякам и индейцам. Вся сотня теперь вооружена скорострельным дальнобойным оружием с казённым заряжанием.

Именно потому с уничтожением эскадрона, во второй раз захватившего Форт-Хок, разделались, во-первых, без потерь, если двух раненых не считать, но раны не смертельные двум индейцам пули в ноги попали. А сто раз им говорили, лежите и не высовывайтесь. Нет, нужно обязательно вскочить и вперёд бежать. Зачем? Пуле ей всё равно сто метров лететь или сто десять. Ничего, с каждой такой победой опыта и индейцы будут набираться, и приданные моряки, и даже мексиканцы, хоть это и маловероятно. Понятно почему они войну американцам проиграли, нет дисциплины у них в войсках, и ничему их жизнь не учит. Вспыльчивые, заносчивые и слабо обучаемые. А ещё неграмотные. Читать один из десяти умеет. Не войско, а не связанные между собой банды. Тут нужно совсем плохими вояками быть, чтобы их не победить. А янки вполне себе вояки, вот у этих и оружие хорошее, и командиры грамотные и умные, чуть дисциплины и опыта не хватает.

Здесь на Форте-Хок Аюк предложил ничего нового не придумывать и воспользоваться их прошлым планом, благо он сработал. Эти американцы с тем эскадроном никак не связаны, это другой полк, да и рассказать о той ловушке просто некому, все давно в реке. Плюсом их теперь не двадцать два человека, как в первый раз, а сто два. И внизу можно больше народу разместить и при этом все с винтовками Шарпса или Дрейзе, и там, где Аюк прятался за камнем, чуть камни переместив, можно организовать места для пяти снайперов. Так и сделали. И ещё пять человек Бурул взял с собой и с ночи спрятался за теми воротами, которые в сторону Сакраменто. Места там не много. Привезли сено для коров, но у телеги сломалась ось и весь воз опрокинулся, по крайней мере такой вывод напрашивался, по какой другой причине перед воротами стог сена вырос? Там так и лежит, никто собирать не стал. За ним и схоронились. И как оказалось, совсем не зря. Практически сразу, как загремели выстрелы с противоположной стороны, и горнист стал играть тревогу, ворота открылись и из них хотели три кавалериста выехать, видимо в форт-Саттера за подмогой, не зная, что его ночью посетили уже калмыки.

Пристрелили этих троих. Получилось громко, выдали себя, и к воротам прибежало человек десять. Командир у них сразу догадался, где может быть засада, и они открыли огонь по свалившемуся стогу. Ну, да Бурул не дурак же, он сразу людей поднял, и они подбежали вплотную к забору, с обеих сторон от ворот обосновавшись. Этот десяток, ворота распахнув, выбежал и залп сделал по стогу. Ну, а теперь что? А теперь у Бурула и его людей есть как минимум десять секунд, чтобы перестрелять безоружных янки. Благо они в пяти метрах и револьверы вполне для этого сгодятся.

После этого вся пятёрка калмыков вбежала на территорию форта и рассредоточилась вдоль кормушек для коров, что здесь построены. Ещё раз на них нестройной толпой набежало около десятка кавалеристов спешенных. Итог предсказуем. Ну, а после этого американцы кончились. Правда, при обыске нашли потом ещё тринадцать человек, которые прятались по всяким конюшням и коровникам. Один даже пытался из револьвера отстреливаться, прячась за досками ограждения стойла. Наивный, пуля от винтовки Шарпса с такого расстояния дюймовую доску прошивает даже не заметив. Два залпа и заходи, вытаскивай этого умника.

Теперь, когда и Сакраменто бывший, и рудник зачищены от нечисти тёмно-синей, нужно двигаться к Сан-Франциско, там остатки этих двух полков обосновались. Но с этой стороны до него не добраться, город на другой стороне залива. Это нужно вернуться к Форту-Росс и идти вдоль берега, а лучше сесть на корабль и высадиться южнее города. Оттуда янки точно не будут нападения ждать.

Событие пятьдесят первое

Тот, кто не умеет улыбаться, не должен заниматься торговлей.

Китайские пословицы и поговорки

— Рабынь? — Сашка повернулся к англичанину. Может понял не так.

— Девушек для удовольствия, — профессор развёл руками.

— Генри, поблагодари… Постой.

— Не собираетесь же вы…

— Да, подожди ты! — как от мухи отмахнулся Виктор Германович от выпучившего глаза господина Макбретни.

Мысль посетила. Проблема человеческого ресурса у него после этого путешествия стала гораздо более ясно видеться. Заселить русскими Дальний Восток и у царей — государей-то не очень получилось. Край пустой и в двадцать первом веке.

И если в Реальной истории всего лишь Владивосток с Сахалином крайние точки, то Хоккайдо, Форт-Росс и если придётся Русскую Америку купить, то ещё и Ново-Архангельск, гораздо дальше. И нет пеших маршрутов, как Муравьёв тысячи казаков в Форт-Росс не погонишь через Сибирь. Только морем. А это, при благоприятной погоде, восемь месяцев, а так и год вполне нужен. И это крестьяне, непривычные к трудностям морского «круиза». Вот он двадцать пять молодых семей перевёз. Трое детей умерло в дороге несмотря на то, что он рядом был и вился над ними, и два доктора было на «Диане». И что получилось? Сто человек. А нужны тысячи, миллионы, чтобы освоить такую территорию. И без того он проиграл почти гонку с США. Единственная надежда, что скоро у них гражданская война, во время которой будет президентам не до него. Он же может её и чуть затянуть, слегка и негласно помогая южанам. Калифорния в Реальной истории поддержала северян. Сейчас той богатой Калифорнии уже не будет, а калмыки и воспитанные ими индейцы могут потрепать несколько полков северян. Выиграть конфедераты не смогут, тут всё дело, как и в любой войне в промышленности. В экономике. А у северян эта промышленность и экономика в разы сильнее, развитее. А ещё их штаты более густозаселённые, то есть и человеческого ресурса больше. Ну, и не выиграют южане и ладно, а вот продлить на несколько месяцев, а то и на год войнушку гражданскую, и за это время сильнее укрепиться на крайнем Западе можно попробовать.

Нужно завозить людей. Для начала просто крестьян, потому что в освоении этого региона ключевым будет пропитание. Везти морем туда продукты очень дорого. Ещё нужен уголь. Нужны шахтёры. И тогда, купив паровые машины можно строить пароходы.

Опять замечтался, одёрнул себя Сашка, нужны крестьяне. И вот, оказывается, Корея или Чосон вполне себе рабовладельческое государство, и здесь можно как и девушек купить для… понятно чего, так и крестьянскую семью.

В Корее многоклассовое общество. И есть самый низший, который называется чхонминь, к нему относятся фермеры-арендаторы, рабы, ремесленники, проститутки, чернорабочие, шаманы, бродяги, изгои и преступники. Статус раба передаётся по наследству, их можно продать или освободить по официально установленным ценам, а жестокое обращение с рабами было запрещено. Почему бы ему не купить несколько сотен семей этих крестьян рабов и не перевезти на Хоккайдо и в Форт-Росс. И ещё, если там будет избыточное женское население, ну завезёт он туда сотню девушек рабынь, выбрав покрасивше, хотя кореянки и так на его взгляд все красавицы, то можно не двадцать пять семей завести из России, а сто мужиков молодых, которые здесь женятся на кореянках. Дети будут говорить на русском и учиться в русских школах. И это сразу увеличит процент русского населения, а то сейчас там сплошные англоговорящие поселенцы. Возьмут и захотят стать подданными США.

Вообще, чиновник, исполняющий обязанности главы города Пусан, Сашке определённо нравился. Звали товарища Чан Мён. Чан — это фамилия. Он ещё и тем был на Чехова похож, что носил пенсне. Прикольное такое. Медная, слегка окисленная оправа, и верёвка, которая завязывается на затылке. Очки круглые. Чан человеком оказался решительным. Сказал ему Виктор Германович, что американцы вернутся и их поработят, и нужно их отравить, так он и сделал. Почти. На корабль принесли бочонки местного саке, которое называется чхонджу. Градусов пятнадцать, прозрачное и неприятно пахнущее. Принесли, подарили, те перепились, и, скорее всего, добавили корейские медики в чхонджу снотворного по приказу товарища Чана. После этого ночью на корабль ворвались корейцы и перерезали всех китобоев. Утром корабль уже разгружали. Сотни бочек ворвани и спермацета. Явно господин Чан обогатится. Более того, сильно обогатится, так как Сашка уговорил его барк продать ему. За серебро и золото. В пересчёте на фунты стерлингов получилось вообще копейки — одна тысяча фунтов. Или десять тысяч рублей. Окончание ремонта корейцы взяли на себя.

Помог Чан Мён и с углём. В соседней провинции Кесан-Пукто оказывается добывают замечательный антрацит, и все корейские кузнецы используют его. Вот господин Чан и организовал сбор угля у себя в провинции. В результате получились не прям горы — горы, но теперь до Шанхая дойти точно хватит. Сашка сотней почти тонн не удовлетворился и договорился с Чеховым, что он закипит для Джунгарии у соседей тысячу тонн, и на обратном пути корабли дружеской теперь страны зайдут в Пусан и купят уголь.

Кроме угля им продали немного риса, ячменя и пшеницы. Сашке показали поля пшеницы и ячменя. Возможно, и удача улыбнулась. Пшеница была низкорослая и безостая. Прорыв прямо в его попытках именно такую и вывести. И климат Форта-Росс ей вполне подойдёт.

Рабов Сашка тоже умудрился купить, нет, не дивчуль для борделей. Купил молодых холостых мужиков. Нужны же матросы для нового корабля. Команды перетасовали и для барка, с учётом покупки сорока мужчин, хватило. Интересно, но корейцы совсем не похожи на то, как их Сашке представлял. Это не миниатюрные товарищи. Это высокие люди с широкими плечами. Можно и атлетически сложенными назвать.

Через десять дней подошли парусники, и теперь уже восемь кораблей двадцать пятого июня 1853 года взяла курс на Шанхай.