Другое оружие

Часть 5

— Рада вас видеть живым и невредимым. Случившееся на Алдераане потрясло всех нас!

— А я рад, Падме, что несмотря на все жизненные сложности, вы великолепно умеете беречь и преумножать свою красоту, — выразительно сказал Органа, целуя её руку. В его глазах читалось искреннее восхищение и тоска.

Чрезмерное мужское внимание в последние дни начинало её утомлять. Почему всегда, когда хочешь внимание одного, в избытке получаешь совсем другое?

— Благодарю вас, Бейл, — приветливо улыбнулась она. — Но всё же я хочу узнать, что же произошло с Зара?

— Сенатор покинул столицу, будучи под следствием, и я не мог отказать в политическом убежище старому другу, но когда прилетели адъютанты Лорда с приказом Его Императорского Величества для того, чтобы сопроводить Зара на Корусант, он сбежал.

— Глупый шаг с его стороны, — выразительно констатировала леди Вейдер, печально вспоминая, как выносили труп Керана из зала для совещаний.

Резкий стресс, вызванный визитом Императора, а затем такая же сильная разрядка на нижних уровнях позволили Падме и Энакину немного приоткрыться перед друг другом, и ей всё же удалось пробить маленькую щель в непроницаемой броне мужа, вернее, он сам подготовил почву для этого момента.

Теперь он немного больше рассказывал о своей нынешней жизни вне дома, а она, в свою очередь, позволила ему почувствовать небольшую часть своих внутренних переживаний. Они стали чуточку откровеннее наедине, но это всё же не повлияло на катастрофически малое время, проводимое вместе, и поэтому Амидала иногда позволяла себе лишний раз заглянуть в кабинет Лорда Вейдера в слабой надежде обнаружить его свободным. К несчастью, пару дней назад она зашла совсем не вовремя.

— Теперь они ужесточат контроль за сенаторами, находящимися под подозрением, — продолжила она. — Сейчас мы, как никогда, должны быть покорными. Но за время вашего отсутствия, Бейл, произошло ещё много важных моментов в моей жизни, учитывая которые, я вынуждена поставить свои личные интересы выше общих и пойти на риск, на который раньше не решилась бы.

Органа вопросительно посмотрел на неё, даже не представляя, о чём идёт речь.

— Император перешёл предполагаемые мной рамки, — абстрактно пояснила она. — Но к счастью, моему супругу удалось отсрочить мой приговор на пять лет.

— Приговор?

— Да. Император заинтересован в наших детях, а я не могу позволить ему прикоснуться к ним, и чтобы получить малышей, ему нужно будет сначала убить меня. Энакин убедил Императора, что дети ещё слишком малы для какого-либо обучения, а когда придёт время, я буду не против.

— И это время придёт через пять лет?

— Да, но к этому времени ситха не должно быть в этой плоскости Силы.

Фраза прозвучала сухо и холодно. По спине алдераанца пробежали мурашки – эта хрупкая и нежная женщина теперь казалась стальной. В голосе слышалась невероятная и непоколебимая уверенность, а интонация отдалённо напоминала интонацию её супруга. Именно это сравнение пришло в голову сенатору Алдераана.

— Что вы предлагаете теперь? — сглотнув колючий комок в горле, спросил он.

— У нас осталось три месяца, — ответила Амидала, смотря на панораму Корусанта из окна посольства Алдераана. — По их истечении Лорд Вейдер самостоятельно займётся формированием полноценного флота и возникшими конфликтами в несогласных мирах. К этому времени мы должны выработать чёткую стратегию своих политических и военных действий. Провести ряд переговоров с лидерами протестующих и постараться убедить их вести тайную борьбу. А нашим друзьям придётся поступиться своим моральным кодексом и обезглавить лидеров финансовых пирамид, которые поддерживают Императора. Нужно ослабить паутину воздействия, поддержки и манипуляций. Нельзя рушить державшие основы его пирамиды. Нужно работать тонко, убирая второстепенные нити, которые держат основы. Сначала маленькие, а затем побольше…

— В конечном итоге, самые крупные рухнут сами без поддержки. Если бы мы имели дело с простым человеком, этого бы хватило, чтобы его свергнуть, но мы имеем дело с ситхами…

— «Ученик убивает учителя» — древнее правило ситхов.

— И занимает его место?

— Становится учителем-ситхом, если, конечно, захочет.

— Вы думаете, он откажется от власти?

— Дело не во власти, Бейл, а в амбициях. Если бы ему нужна была власть, почему он до сих пор не захватил её? У него на это больше шансов, чем у нас.

— Я не разбираюсь в сложных отношениях ситхов. И тем более не представляю, что может твориться в голове вашего благоверного.

— И не надо, Бейл, вам это ни к чему, — заверила его супруга ситха.

— Я передам вашу… — Органа замялся, подбирая правильно слова. — Просьбу нашим друзьям. Но указывать им не в моих силах.

— Я хотела бы с ними переговорить лично, но, к сожалению, сейчас я не могу покинуть столицу, а им появляться здесь слишком рискованно. Есть ещё один серьезный момент – им на время нужно отказаться от характерного оружия.

Карие глаза алдераанина округлились.

— Это очень тонкий момент…

— Конечно, сенатор, я прекрасно понимаю, что их оружие – это не только эффективное средство, но и символ культуры, традиций, которые они чтут. Но сейчас время перемен, и время другого оружия.

Бесконечные символы расплывались перед глазами, и Падме устало потёрла их рукой. Как бы она ни хотела, напрямую не вмешиваться в дела формирующегося восстания у неё всё равно не получалось.

Органа придерживался её советов и склонял Мотму на её сторону. Сенатор Чандриллы настаивала на агрессивном решении вопроса. Несмотря на то, что Падме пересмотрела своё решение, она считала, что сейчас всё же не время, а военные действия только усилят веру в Империю и приведут к их поражению. Она всё больше возвращалась к мысли, что последнее слово в этой холодной войне будет за Скайуокером, и в данный момент не в её пользу.

Вопреки её ожиданиям, Палпатин никак не выражал своего несогласия с семьёй нового ученика: за прошедший месяц он ни разу не упомянул о детях, хотя регулярно приглашал её на обсуждения ряда вопросов Сената.

Император изо всех сил старался казаться «добрым дядюшкой», каким казался во времена Республики, но, на её субъективный взгляд, у него это плохо получалось, а может, она слишком хорошо знала, что скрывается за добродушной заботой.

Тем не менее, его поведение настораживало. У Энакина пока не было причин идти против Палпатина: Скайуокера многое не устраивало в нынешней политике Императора, в его методах, они расходились с его собственным мнением о будущем Империи, но он всегда был прагматичным. Палпатин мог великолепно убедить в эффективности и необходимости таких мер. Склонив голову, Лорд принимал точку зрения своего Мастера и безукоризненно выполнял приказы, которые вызывали у неё только слёзы.

Моральные нормы супруга ломались на глазах, переформировываясь в то, что она не могла понять.

Палпатин выворачивал его наизнанку, переворачивая правду. Единственное, что оставалось неприкосновенным в его отношениях – это она и дети. Это давало надежду, но не исключено, что Сидиус найдёт способ вытравить и это.

Падме изменила своё мнение касательно Тени, которая порой появлялась в муже, привыкла к её раскалённой холодности, научилась любить и её. Ведь она оказалась его частью, которую запирали все годы в Храме. Именно эту часть его боялись магистры, именно эта его сторона внушала чувство опасности.

Она проявлялась и раньше: в разгаре ночи, в огне боя или в холодной безысходности поражения. Вейдер всегда был в нём, жёсткий, решительный, властный. Его холод обжигал, а огонь холодил, но это часть его. Ещё одна сторона Энакина Скайуокера, которая оставалась тайной.

Во время войны в нём появилась хитрость, он научился утаивать своё мнение. До войны все его мысли были написаны на лице, и нужно было лишь уметь читать. А сейчас же, даже когда он, казалось, рассказывал откровенно, что-то все равно оставалось невысказанным, и она это чувствовала.

Вылет Энакина уже был назначен, но у них ещё есть два месяца. Падме боялась, что на расстоянии может потерять достигнутое таким трудом доверие, и у Палпатина будет больше места для маневров на поле их сложной битвы.

С одной стороны, его отсутствие развяжет ей руки, даст возможность незаметно ей самой покидать столицу, но, с другой… Падме лишится его непосредственной защиты, ведь с ней может случиться что угодно, пока его крейсер будет в гиперпрыжке.

Сейчас, независимо от того, что ему скажет Палпатин, она всегда у него на виду, всегда рядом, а после отлёта он не сможет следить за ней постоянно, что приведёт к увеличению подозрений. Как она и предполагала, ей нужен год непосредственно рядом с ним – только два месяца ушло на восстановление хоть какого-то взаимопонимания, и он только-только начал впускать её в свое внутреннее поле. Шаг за шагом она проходила его защиту, учась понимать, чувствовать, смотреть, как он… и на данном этапе, на расстоянии, Палпатин мог всё разрушить. Она тяжело вздохнула и решила передохнуть, зайти к детям.

Малыши лежали в соседней комнате под присмотром Сандры. Падме взяла на руки сына. Рядом с детьми она автоматически успокаивалась, мысли приходились в порядок, и всё вставало на свои места: она уже привыкла к способностям своих детей чувствовать чужие эмоции и не впускала в детскую комнату любой негатив.

— Госпожа, к вам представитель Бинкс, — сообщила помощница Кади в комлинк.

— Пропусти.

Джа-Джа был один из немногих её помощников, которых она принимала в детской. Несуразный гунган покорил малышей и всегда вызывал у них бурю положительных эмоций, но сегодня Бинкс почему-то был хмур и зажат.

— Что случилось, Джа-Джа?

— Моя считать, у наше большие неприятности, — спокойно начал представитель Набу. — Моя говорить с королевой Апалайной и Великим Боссом Нассом. Их сильно зол на гарнизон губернатора Реакер. Их недоволен бездействием Империи. Их не устроить результаты разбирательств. На улицах Тида митинг. Набу не хотеть войны! Набу требовать убрать гарнизон! Королева и Большой Босс идти на крайние меры! В случаи отказа или затягивания прощения их идти на страшный поступок! Идти выход из состава Империи!

Падме глубоко вздохнула, вернула ребёнка в кроватку и молча вышла из комнаты.

Гунган вышел за ней. Ещё один глубокий вздох.

Этого ещё не хватало! Губернатор Реакер с самого начала ей не понравился, как и королеве – он слишком резко и с порога начал диктовать свои правила и законы во дворце Тида.

Молодая и такая же резкая королева Апалайна не смогла найти общий язык с назначенным Империей губернатором. Амидала предвидела нарастание конфликта между выбранным правителем и императорским ставленником, но не в такие сроки! Отравление губернатора Тида, а затем непонятная история с обстрелом четверых мирных граждан гарнизоном Реакера, всё это привело к нежеланным решениям, несмотря на все её убеждения и просьбы…

Королева Апалайна очень ценила сенатора, она выросла на её примере и сейчас, когда её народу стала угрожать реальная опасность со стороны имперского губернатора, она была готова пойти до конца. Амидала прекрасно понимала позицию и решительности своей королевы, но Апалайна, как и она в своё время, совершает серьёзную ошибку. Как Амидала в своё время не предвидела последствия свержения Велорума, так и Апалайна не могла предвидеть последствий выхода из состава Империи. Этого нельзя допустить!

— Что показала повторная комиссия?

— Их нарушать запретную территорию.

— В центре города? Это немыслимо! Убить четверых людей за нарушение границы, о которой не было известно даже правительству! — возмутилась в воздух Амидала и начала расхаживать по кабинету. — Что сказали наши следователи?

— Обозначенная ими граница законна! Люди просто не знать о границе! Это быть ошибка! Их идти по своим делам! Их не понимать, за что их стрелять!

— Мне надо поговорить с Императором, — решила сенатор. — Джа-Джа, поговори с Боссом Нассом, убеди его не горячиться и дать мне время. Пускай он успокоит королеву и ни в коем случае не соглашается на военную поддержку этого митинга!

— Поздно, госпожа, — Джа-Джа виновато склонился. — В Тид уже направляется сотни вооружённых гунганов для защиты королевы и мирных жителей от солдат губернатора!

— Нет, только этого ещё не хватало! — ещё один вздох, чтобы совладать с паникой. — Тогда, представитель Бинкс, ваша задача убедить его отозвать гунганов!

— Этот невозможно! Насса решить! И решения не менять!

Падме недовольно сжала губы. Невозможно переубедить Босса Насса? Это мы ещё посмотрим!

— Тогда, Джа-Джа, я сама с ним поговорю, а ты организуй мне срочную встречу с Императором.

— Да, госпожа, — покорно ответил гунган, сгибаясь в поклоне.

— Реакер действует на основании предписанных ему обязанностей.

— Но ваше величество, губернатор отдал приказ об убийстве ни в чём не повинных людей!

— Которые нарушили закон.

Амидала опустила глаза, глубоко вздохнула, пряча свои эмоции за холодным расчётом.

— Ваше Величество, конфликт с губернатором начался с самого его назначения на Набу. Королева не против нахождения гарнизона на планете, но она считает действия губернатора Реакера незаконными и просит заменить его.

— Губернатор честно выполняет свои обязанности, предписанные ему законом. А ваша Королева слишком молода, импульсивна и некомпетентна, если её личное отношение влияет на судьбу её народа, — жёстко ответил Император, сверкая жёлтыми глазами, однако на Амидалу это не подействовало.

— Королева выражает желание народа. Её предложение более чем рационально. Ваше величество, ваш народ просит у вас помощи! Отзовите своего губернатора с Набу.

— Сенатор, вы же понимаете, что я не могу этого сделать. Только суд может принять решение о компетенции Реакера.

— Я это прекрасно понимаю, поэтому и прошу не разворачивать судебный процесс против Реакера, а перевести его в другой сектор! Народ бастует, он требует наказать губернатора, но Королева просит вас его отозвать для того, чтобы не идти против вашей прямой воли и не допустить самосуда!

— Разбирательство не дало результатов, на основании которых я мог бы отозвать губернатора.

— Но народ оспаривает результаты комиссии, ситуация в Тиде крайне остра! Я смогла убедить гунганов не вмешиваться в нарастающий конфликт. Мы не хотим второй войны!

Амидала прямо смотрела в жёлтые глаза старого ситха, но лицо Императора было словно пластмассовым и не показывало никаких эмоций.

В ней поднималось раздражение: раньше он хотя бы делал вид, что его интересует судьба народа, а сейчас в его страшных глазах отражался только один интерес – власть.

Падме сосредоточилась на своём дыхании, задавливая раздражение.

Пауза затягивалась – ситх внимательно изучал женщину напротив, а она изучала его.

Палпатин не хотел создавать прецедент смены назначенного им губернатора, но открытый конфликт с Набу повлечёт за собой серьёзные последствия. Если бы он был уверен в своём новом ситхе или будь это любая другая система, то без колебаний бы отправил его на «разрешение» этого сложного вопроса, но Сидиус один раз уже подошёл к границе лояльности – и результат ему не понравился.

Мальчику надо время для того, чтобы отказаться от глупых привязанностей. Сейчас же ситх не был уверен в своём ученике. И это усложняло ситуацию.

— Ваше Величество, — прервала молчание Амидала. — Королева настроена крайне радикально. Если вопрос не будет решён в кротчайшие сроки, к моему великому сожалению, Набу покинет состав Империи.

— Королева хочет войны? — голос был холоден, но в тоне слышалась насмешка.

— Нет, ваше величество, она считает, что после выхода из состава губернатор сам покинет систему без дополнительных проблем.

— Глупо с её стороны.

— Согласна, но она избрана народом, и народ её поддерживает, и именно поэтому я молю вас вмешаться в эту сложную ситуацию. Только в вашей власти приостановить нарастающий конфликт и спасти тысячи жизней!

Палпатин взял время для решения вопроса, но даст ли его народ Набу, который уже сутки стоит на улицах Тида, Падме не знала.

В кабинете сенатора стояла напряжённая тишина, несмотря на присутствие семи представителей сектора: все ждали представителя Бинкса, который в данный момент уговаривал гунганов держать нейтралитет, но поможет ли это избежать кровопролития, она не знала.

Второй час пустого ожидания сводил с ума, и Падме уже физически не могла ничего не делать для решения этого вопроса.

Корусант погрузился в ночь – она уже трижды уходила в детскую. Похоже, им сегодня придётся ночевать здесь. Хорошо, что детская в её кабинете и детская дома были оборудованы одинаково, и несмотря на все её рабочие проблемы, детям будет комфортно.

Падме Амидала всегда считала, что ради своего народа готова пойти на всё, но сейчас у неё остался ещё две неиспользованных возможности повлиять на ситуацию.

Она ещё не говорила с Энакином.

Первоначально она сразу отказалась от этой идеи, вспомнив о их разговоре на веранде, когда она попросила поговорить с Палпатином, чтобы тот прекратил военные действия, но сейчас снова вернулась к этой идее. Был один шанс из ста, что Энакин вообще согласится оказать ей помощь, а то, что Палпатин послушает его сейчас, тоже один на сто. А ещё она могла бы разобраться в ситуации на месте. Лично переговорить с губернатором, обратиться к народу…

Ситх…

Она вышла из детской.

— Мелоита, мне нужна связь с Тидом.

— Да, госпожа.

Девушка поднялась с дивана и вышла из комнаты.

— Вы что-то придумали? — спросила Анна Вейрех, представитель Кеу.

— Я хочу обратиться к народу с просьбой дать нам время для мирного решения проблемы. Если Император не даст ответа до утра, я полечу домой и постараюсь сама провести переговоры с губернатором и решить этот вопрос там.

— Но, госпожа, — поднялся Капер, представитель Увак. — Если Император нам откажет, то завтра нужно будет поднять этот вопрос в Сенате: только вы имеете достаточное влияние, чтобы перечить Императору. Без вас мы здесь ничего не сможем сделать против решения Палпатина!

Перечить…

Падме замерла, смотря в решительные глаза помощника. Капер прав.

И снова выбор: семья или долг.

Если она выступит в Сенате с прошением вмешаться, пойдя против решения Императора, ей могут предъявить обвинение в предательстве, а Набу объявить бунтовщиками. И то, что Сенат, независимо от решения, сможет хоть как-то повлиять на сложившуюся обстановку, вызывало сильные сомнения. Однако, уповать только на снисходительность Императора она не могла.

— Мы не можем идти против решения Императора! — резко ответила Амидала. — Если он решит, что губернатор остаётся в секторе, то единственное, что мы можем сделать – это убедить народ не начинать войну!

— И спустить губернатору с рук убийство гражданских?! — возмутилась Хана.

Падме посмотрела на своих помощников, в глазах которых плескался страх, со вкусом непонимания. Они помогали женщине, которая в своё время выдвинула вотум недоверия Канцлеру, пошла против Сената, вступила в бой с армией дроидов, объединила всех жителей планеты, всегда защищала права народа, несмотря ни на что; открыто сражалась во время войны, что в Сенате, что на поле боя, и сейчас, когда все ждали от неё очередного подвига, резкого, нестандартного решения, она бездействовала, искала мирный способ решения, когда ситуация требовала агрессивного метода.

Они не могли понять, и не могли принять такую Амидалу.

Она сама не могла принять себя такой, но если она возьмет «Нубиан» и полетит на Набу сейчас, не дожидаясь решения Императора – это будет прямое проявление неуважения и непринятие воли Палпатина, что, разумеется, равняется измене.

— Нет, мы это так просто не оставим! Но и идти против Императора не будем. Реакер не останется в нашем секторе…

Её пламенную речь прервал Джа-Джа, вбегающий в кабинет.

— Ура! Наше убедить! Наше убедить гунган не вмешиваться!

— Замечательно, Джа-Джа! — улыбнулась Падме, радуясь Бинксу, как никогда раньше. — Это даст нам время!

— Госпожа, связь с Тидом будет возможна через пару минут, — сообщила по комлинку Милоита.

— Отлично, — уже более расслабленно сказала Амидала. — Это даст нам возможность выиграть время до утра! Я переговорю с королевой, а затем обращусь к митингующим. Возможно, у меня получится выиграть ещё пару суток.

— Но что это даст, если Император откажет нам? — снова встала Хана.

— Это даст нам время на поиск альтернативного решения, на подачу вопроса в суд, на возможность поисков более весомых аргументов для Императора…

— Госпожа, сообщение из приёмной Императора!

Амидала резко развернулась и направилась к рабочему столу.

— Доброго времени суток, многоуважаемый сенатор Амидала, — Амедда, как всегда, был чинен и медлителен, обращаясь по всем правилам этикета. — Его Императорское Величество, рассмотрев ваше прошение…

Все представители сектора собрались вокруг стола, внимательно смотря на маленькую фигуру и затаив дыхание.

Амидала уже начинала терять терпение, сжимая руки в кулаки.

— …проявив высочайшую милость к вашему народу…

«Спасибо, Великая Сила!!!»

Окончание длинной речи Амедды уже никто не слушал. Амидала с облегчением вздохнула, благодаря про себя Великую Силу.

Цифра настольных часов изменилась с двойки на тройку. Амидала вернулась в кабинет, чтобы наконец-то забрать детей домой.

Она решила сама выступить перед народом через голосеть, объявив решение Императора, а затем официально поблагодарить Его Величество. Помощников она отпустила ещё в час ночи.

— Хорошая работа, сенатор, — раздался любимый голос в темноте кабинета. Сработали детектора движения, свет загорелся, демонстрируя лежащего супруга на диване.

— Спасибо, Милорд, — улыбаясь, ответила она. — А ты что здесь делаешь? Я думала, ты дома.

— Мой дом рядом с тобой.

Фраза зачеркнула все переживания и сомнения, обезоружив и расслабив; усталость дня нахлынула одной волной. Изнурённое тело, без её воли, само легло в крепкие объятья мужа.

— Сейчас, минутку и поедем, — пробормотала Падме, понимая, что сегодня уже не сможет открыть глаза.