Дочь мольфара

Глава 29

Открыв глаза, Янко первым делом разглядел взволнованную лисью морду. Если, конечно, предположить, что волнение каким-то образом способно отразиться на морде лесного зверья. Но ведь лиса была не совсем обычная, так что с ней могло статься, что угодно.

Следующим Янко ощутил сильную, ноющую грусть. Ощутил физически, болезненно. Иной раз так ощущается рана, которая немного зажила, и которую случайно чем-нибудь задел. Начинается тупая, пульсирующая боль, сама по себе нестрашная, но ужасно неприятная, докучливая. Сейчас Янко чуял эту боль утратой, которую понёс, когда не смог найти взглядом Агнешку.

— Она ушла?.. — зачем-то спросил он у Юстыны.

— Да. В болотное царство, — проворчала лисица. — И сейчас, поди, уже докладывает Багнику о нашем гостевании. Бежать надо, и поскорее.

— Не станет так Агнешка делать… — обиделся Янко.

— Агнешка не станет, а мавка — станет. Быстро же Багник добрался до неё. Видать, давно глаз положил…

«И не один только Багник…» — с грустью подумал Янко и встал.

— Идём за хладной рутой.

— Вертать взад надо, — проговорила вештица. — Может, ещё завтра попробуем… Но чем дальше, тем меньше будет толку от колдовства…

— Агнешка меня узнала, — решил Янко. — Значит, не всё потеряно. Значит, сможем её вернуть. Надо поторапливаться.

— До полночи не успеем уж, — продолжала отговаривать Юстына. — А в полночь тут всё оживёт-зашевелится и будет гулять до рассвета. Посмотри кругом. Мы ж в самом сердце Гиблых болот!

— Тогда тем паче, — Янко выпрямился, отряхнул одёжу и внимательно осмотрел топи: над их поверхностью вновь начинали собираться блудички. — Идём дальше, Юстына. Авось повезёт…

Вот так и пошли они — на авось.

В самом деле до снежной поляны посреди болота идти оставалось совсем ничего. Только лес стал вдруг сильнее препятствовать путникам: подбрасывал им под ноги коренья, выкидывал навстречу разлапистые ветки, навевал изморозь по коже заунывными звуками.

Где-то ухала пугливая сова, где-то бормотали древесные кроны. Мольфар с удивлением и волнением осознал, что понимает многое из того, что они говорят. Хотя на человечий язык перевести это было бы сложно. Основные разговоры сводились к тому, что не надобно в этих владениях бродить мольфару и вештице, лучше б убраться им восвояси и не тревожить чужую вотчину.

Наконец, Юстына нырнула в какие-то тёмные заросли. Янко последовал за ней. И оба они вскоре очутились на широкой, плоской поляне, будто под снегом и настом скрывалось небольшое круглое озерцо. Казалось, проведи ладонью по земле, и увидишь ледяную корку, под которой безмятежно спят озёрные жители. В действительности же глубоко в недрах земли под этой поляной таилось вовсе не озеро, а настоящее болотное царство, где безраздельно правил уродливый и суетливый Багник.

Он ещё за версту учуял непрошенных визитёров и шибко обрадовался.

— А теперь что? — спросил Янко.

— А теперь — ищи, — объяснила вештица. — Тут я тебе не помощница и не советчица.

— Как хоть понять, что это та самая рута?

— Поймёшь. Сразу поймёшь. Цветы у ней синие-синие и светятся точно звёзды.

Ну, что ж, пришлось выступить на поиски в одиночку. Янко медленно и осторожно перемещался по поляне, ища хладную руту. Он разгребал сугроб за сугробом, но не находил ровным счётом ничего удивительного: прогнившие ветки, листья, камни, колючие лапы еловника.

Поляна заканчивалась, а искомое растение не находилось. Юстына бегала из края в край, пытаясь согреться и ощущая, как морозец постепенно начинает пробирать её до костей. Обещанный буран вот-вот должен был налететь — ветер уже поднимался лихо. А Янко всё скитался в снегах безрезультатно.

— Янко! — крикнула вештица. — Текать нам надо!

Янко не ответил. Ему некуда было бежать, даже с тем расчётом, что дальше на поляне его поджидала гибель. Он пришёл, чтобы добыть хладную руту, и без оной уходить не собирался.

— Янко! Ворочаем назад! — уговаривала Юстына.

Она обоими хвостами чуяла, что вот-вот грянет нечто — из-под земли или с неба, уже не имело значения. Нечто приближалось и нагнетало всё кругом. То был уже не просто страх, а всамделишнее понимание, что пора убраться подальше и впредь не будить лихо.

Не обращая внимания на Юстыну, Янко продолжал ползать по земле и расчищать снег. В голову уже закрались сомнения, а не подшутили ли над ним две одинокие полоумные бабы, живущие на отшибе, просто ради смеха. Но, будь оно так, разве пошла бы Юстына вместе с ним в этот поход? Хотя кто их знает, этих двухвостых лисиц…

— Янко! Идём! — снова потребовала оборотничиха.

Едва она успела крикнуть, как поляна заходила ходуном. Весь оставшийся снег в секунду растаял, даже на близлежащих деревцах. Стараясь сохранить равновесие, Янко быстро оглядывался — земля шаталась, текли талые воды, воздух наполнили испарения, деревья качало из стороны в сторону. А у дальней окраины — там, куда Янко вроде уже неоднократно заглядывал, внезапно показалось на поверхности земли голубое свечение.

«Хладная рута!» — обрадовался Янко и понёсся напрямик к крошечному кустику с синими-синими цветочками.

Теперь-то уж он видел, как дивно светится это растение, теперь-то нисколько не сомневался, что хладная рута существует, а безумные вещтицы вовсе не дурили его.

— Янко! Берегись! — утаптывая лисьими лапками землю, воскликнула Юстына.

Она-то видела, как из-под земли за спиной Янко вырос громадный силуэт с шарообразным пузом навыкат и длинными волосатыми руками до колен.

Багник был не столь велик ростом, хоть и превосходил любого, даже самого рослого человека, сколь крепок сложением и необъятен в талии. Тело его отличалось высокой температурой, отчего вокруг Багника сразу образовался пар и повалил клубами.

Янко тоже успело хорошенько обдать жаром ещё до того, как хозяин Гиблых болот схватил его за шкирку и отшвырнул прочь от хладной руты.

— Ты кто таков?! — взревел Багник, оборачиваясь к Янко и Юстыне.

Он злобно сверкал единственным огромным глазом с редкими ресницами и недовольно почёсывал ошмётки болотной грязи, склеившиеся с зелёными волосьями вокруг его пупа.

— Меня зовут Янко, — ответил мольфар, поднимаясь на ноги. — Я пришёл за хладной рутой.

— И зачем же тебе понадобилась рута? — залюбопытничал одноглазый.

— Хочу вернуть мою возлюбленную — Агнеш.

— Агнеш?.. — Багник хмыкнул с сомнением. — Агнеш теперь моя. А мольфару и вештице здесь гулять неча. Проваливайте подобру-поздорову.

Он воздел свои шишковатые, кривые руки, призывая буран. Янко где-то внутри сердца расслышал, как взвывают стылые потоки, которые вскоре обрушаться на поляну, не оставив после себя ничего живого.

И тогда мольфар стал шептать заговор. Откуда он выведал эти слова?.. Где раздобыл?.. Не имел он таких понятий. Главное — что понимал, такой заговор хорош против ветра. Янко повторял возникшие сами собой фразы нараспев, с каждым новым повторением всё крепче убеждаясь в силе этих слов.

Багник также быстро учуял неладное — его колдовству кто-то вздумал сопротивляться. Да ещё кто — сопливый мальчишка, вчера безусый. От обиды и негодования хозяин болот напряг все свои силы, поднатужился, завертел воздух дважды, трижды сильнее.

Но тут подсобила Юстына, которая прыгнула прямиком на единственный глаз Багника. Тот закряхтел, заухал, попытался ухватить за шкуру коварную лисицу. А буран тем временем застрял где-то подступах к поляне.

Видимо, его приближение и разбудило спящего в совсем иной части леса давнего противника болотного короля. И если Багник всё чаще прятался под землёй, гнушаясь деревьев и солнечных долин, то Чугай напротив — только и искал открытых местностей, к ним тяготел больше всего.

Он появился как раз тогда, когда Багник скинул с себя чернобурый комок, а Янко стал уже путать слова заговора. Чугай медленно и величаво шагнул на поляну, распрямил исполинские плечи, дохнул на болотное чудо-юдо лесной свежестью, а затем крутанулся на месте. Ноги-корни мгновенно превратились в хлёсткие плети, которые сшибли Багника, и тот брякнулся с громким шлепком обратно в жижу, из которой вылез.

Тяжёлые тучи, предвещавшие буран, замедлились. Чугай причесал голову и несколько раз ткнул пальцем в небо — зажглись звёзды. Затем он аккуратно протёр рукавом своей непомерной рубахи пустое пространство на небосводе, и там засияла луна.

— Тьфу ты, гадость, — пожаловался Багник, ёжась от чрезмерно света.

— Иди к себе под землю и не показывайся тут, — резонно предложил Чугай. — Чего вылез?

— Цветы они мои воруют и жену увести хотят.

— Так ты сам же её первый своровал, прям из-под моего надзора.

— Значит, охранял плоховато.

— А всё равно ты первый воровать стал, — назидательно ответил Чугай. — Так что неча пенять на других. А хочешь поспорить — так давай с тобой сразимся один на один.

Багник поморщился брезгливо и вновь почесал живот. Не нравилось ему такое предложение ещё больше, чем сам Чугай — дурно пахло и то, и другое. Потому Багник покряхтел и, не прощаясь, вернулся в своё подземелье. На том месте, где он находился, аккуратно сомкнулась топь и прилегли несколько земляных островков с понурой травой, будто и не было ничего здесь удивительного.

— Спасибо, Чугай, — сердечно поблагодарил Янко. — Выручил ты нас.

При этих словах Чугай покосился на Юстыну и недоверчиво хмыкнул:

— Впервые гляжу воочию, как мольфар с вештицей ладятся. Что за невидаль такая?

— Времена такие настали, — ответил Янко. — Чем плотнее муть в человеческих сердцах, тем труднее отличить друга от врага. И меньше всего подвоха стоит ждать от тех, кто ничего тебе не должен и ничем не обязан.

— Может и так, — Чугай вздохнул. — Путано слишком. Мне такое не по сердцу. Мне роднее простые вещи, понятные. А хитрости человеческие мне неведомы.

— Мне тоже. Но пришлось учиться помимо воли.

Юстына подобралась к ветвистым ногам Чугая и обнюхала его со всех сторон.

— Белочка… — облизнулась вештица. — А я как раз проголодалась…

— Обойдёсси, — Чугай шутливо пригрозил ей кулаком. — Идёмте скорее, пока Багник не передумал возвратиться. Ещё не один на сей раз пожалует, и тогда уж одними разговорами не отделаемся.

Янко молча согласился с ним и поспешил нарвать хладную руту. Как и имя своё, цветы оказались холодны, точно замёрзшие льдинки. Их свет становился ярче и прекраснее, когда подлавливал встречное сияние звёзд и луны. Собрав небольшой букет, Янко сунул его за пазуху и вновь мельком глянул на небо.

Полночь уже минула — третья полночь с ночи гибели Агнешки, а значит, её тяга к земной жизни сильно истончилась. К тому же Багник прибрал её себе и отдавать не собирался.

Сможет ли в таком случае помочь Космина?.. Наверняка сможет, не бывает такого, чтобы не смогла. Она и о цветах таких редких как-то прознала, когда сам Штефан не знал о хладной руте. Стало быть, у Космины больше разных хитрых знаний. На её хитрость Янко только и уповал теперь.

Он пошёл вместе с Чугаем и Юстыной обратной дорогой. Чугай выбирал тропы прямее и шагал шире — иногда приходилось перепрыгивать некоторые места. Зато таким вот резоном этот путь оказался много короче.

И вон уже показался вдалеке едва различимый на фоне звёздного неба печной дымок над горой — значит, там дом старой вештицы.