Деймос. Аспект силы

Глава 9 Деймос

Во время утренней тренировки Рита меня старательно избегала. Вот уже третий день она все никак не может прийти в себя, но с соболезнованиями я не лез — не видел смысла, особенно учитывая, как она ко мне относится. После окончания тренировки заметил, что Рита не просто меня сторонится, она и в душевую идти не хочет. Заметив мой взгляд, девочка занервничала, сделала вид что изучает кого-то в соседнем зале.

— Рита? Кого-то ждешь?

— Нет, я просто… — потупилась она, похоже не зная что сказать.

Посмотрел на смутившуюся Риту, посмотрел на входящую в женскую душевую группу девочек, некоторые из которых поглядывали на нас украдкой с заметным интересом.

— Они тебя как-то задевают?

Не поднимая взгляда, Рита несколько раз мелко кивнула.

— Не реагируй пока, придется немного потерпеть. Или ты слишком болезненно относишься к насмешкам?

Щеки у Риты покраснели, стараясь не заплакать она сглотнула ком в горле. Так, похоже вчера вечером я что-то упустил — обратил внимание, что у нее снова сегодня прическа сделана так, что выбившиеся в беспорядке локоны закрывают половину лица. Шагнул вперед и перехватив руку, преодолевая слабое сопротивление, отодвинул несколько прядей, увидев слабый синяк на скуле.

— Тебя били.

Не поднимая глаз, Рита едва заметно кивнула.

— Почему ты мне не сказала сразу?

Рита промолчала, словно оцепенев, а на меня вдруг накатила глухая злость. Краски мира поблекли, выцветая почти до серого, при этом фигуры людей стали гораздо ярче, выделяясь подсвеченными пятнами. Я оказался в странном состоянии холодной ярости — при этом пребывая в абсолютном спокойствие и уверенности в своих действия, принимая максимально рациональные решения и не испытывая никаких сомнений. Это был боевой транс, особенность некоторых домов Арагона, у патрициев которых есть кровь демонов.

Вывести меня в подобное состояние последние полгода безуспешно пытался мастер меча — используя самые разные способы, вплоть до оскорблений и унижения. Но проснулось это состояние только в тот момент, когда протектор Рамиро убил маму — теперь я это понял, просто тогда в боевой транс переключился всего на несколько секунд, будучи сразу же нейтрализован химерами.

— Кто?

Голос мой прозвучал глухо и по-иному — это теперь был один из тех шипящих голосов, что вновь зазвучали в моей голове, вернувшись. Подняв взгляд, Рита вздрогнула и невольно сделала шаг назад. Среагировала она так на изменение моих глаз — из них ушел красный цвет, подарок демонической сущности, в состоянии боевого транса разойдясь по крови. Сейчас у меня должна быть просто светло-серая радужка, практически незаметная из-за расширенного зрачка, что делает взгляд неестественным, нечеловеческим.

— Рита, кто? — повторил я вопрос вместе с шипящим в голове многоголосьем.

— Паула. Летиция и Дебора и держали.

— Они сейчас в душевой?

— Да.

— Пойдем, — потянул я Риту за собой.

Когда мы подошли, за последней инфант отряда как раз закрылась дверь. Не раздумывая зашел следом — собравшиеся в раздевалке девочки завизжали, прикрываясь снятыми комбинезонами и прячась друг за друга. В состоянии абсолютного спокойствия анализируя их реакцию вспомнил, что у плебеев серьезно отличаются нормы поведения, так что заходя в женские душевые я сейчас нарушаю сразу многие правила, писаные и неписанные. Но я уже здесь, разворачиваться и выходить смысла нет, будет еще хуже будет, так что уверенно ведя Риту за собой прошел через раздевалку мимо отшатнувшихся инфант. В душевых невольно отметил, что здесь и обстановка получше, и даже отдельные кабинки не то что у нас в мужской, что это вообще за дискриминация?

Троица инфант во главе с Паулой готовилась принимать полноценный душ, для чего рядом собралась небольшая свита носителей воды. Комбинезонов на них сейчас не было, и монитор имена не подсвечивает, так что лучше лишний раз удостовериться.

— Они? — уточнил я у Риты.

— Они, — шепнула она негромко в наступившей тишине.

Мое появление вызвало заметную растерянность, инфанты расходились по сторонам и прятались по кабинкам. Паники не случилось только у альфа-троицы — навстречу нам уверенно шагнула Паула, начав что-то возмущенно говорить. В ставшем для меня сером мире ее фигура выделялась ярким цветом смуглой кожи, в замедлившемся восприятии времени рот открывался медленно и тягуче.

Не слушая что говорит Паула, я ткнул ей носком ботинка в голень — в кость под колено, а когда она взвизгнула и согнулась от боли, удержав равновесие на одной ноге, положил ей ладонь на лицо и толкнул в одну из кабинок. Звучно ударившись затылком о стену, Паула сползла на пол, а я уже подсечкой уронил на кафельный пол вторую инфанту — на мокрый кафель упала она упала с размаха, со всей высоты собственного роста со звучным шлепком и сразу заплакала от боли. Передо мной осталась стоять третья, испуганно глядя — к такому она оказалась совершенно не готова.

— Как тебя зовут?

— Дебора, — цепенея под моим взглядом ответила девочка.

— Дебора, слушай внимательно. Рита — моя подруга. Если еще хоть кто-то посмеет ее обидеть, я приду снова и наказание будет более серьезным, — глядя в глаза испуганной Деборе, не опуская взгляда я ударил ногой по опорной руке поднимающейся Летиции, отчего она снова со звучным шлепком приземлилась на пол.

Отброшенная в кабинку Паула тоже поднялась, пытаясь выбраться, но я подошел ближе и толкнул ее на обратно — последовал глухой удар затылком в стену, и крупная инфанта упала на пол без сознания. Дебора, единственная невредимая из троицы, уже смотрела на меня дрожа от страха.

— Дебора, передай Пауле, что теперь она персонально отвечает за Риту своим здоровьем, а тебя я назначаю моим осведомителем. Рита, знакомься, это Дебора, если кто-то попробует тебя обидеть, неважно будет ли это попытка ударить или посмеяться, обращайся к ней. Дебора, если ты увидишь попытку задеть Риту, сразу должна доложить мне. Тебе это понятно?

Что-то прозвучало в ответ, но это скорее было судорожным выдохом.

— Дебора, или ты сейчас говоришь «да, понятно», или я назначу другого ответственного за передачу информации, а ты ляжешь рядом, — показал я на Летицию и Паулу.

— Да, понятно.

— Отлично. Все, теперь я вас оставлю. Рита, жду тебя на выходе в коридоре. Если ее долго не будет я вернусь, — посмотрел я на Дебору, показывая на Паулу с Летицией и вышел в опустевший спортивный зал. Быстро принял душ, прошел через очистку сжатым воздухом, торопливо оделся и в коридоре на выходе встретил взволнованную подругу. Все это время я еще находился в боевом трансе, но едва увидел Риту, как сразу блеклым краскам мира вновь вернулась яркость, а фигуры людей перестало подсвечивать контуром силуэтов. Глаза мои при этом вернулись к привычному виду, так что Рита смотрела уже безбоязненно.

— Что теперь будет? — спросила она шепотом.

— Это тебя надо спросить, — жестом показал я в сторону столовой, куда мы пошли медленным шагом.

— Меня?

— Почему ты вчера не сказала мне, что тебя избили?

— Я… Я не знаю.

— А если честно?

— Мне было стыдно, я боялась, что ты… что будет еще хуже.

— Ты боялась, что я никак не отреагирую и ты поставишь меня в неудобное положение?

— Да.

— Впредь никогда больше так не делай.

— Прости, — едва слышно прошептала Рита. — Прости меня, я…

— Рита, в будущем ты не станешь держать ничего в себе и будешь обо всем мне рассказывать. Хорошо?

— Хорошо.

На входе в столовую мимо нас в сторону душевой пробежали два парамедика-синта, на меня никто внимания не обращал. Значит, как я и предполагал, дальнейшие разборки будут происходить в рамках неписанных правил, ведь все началось с нарушения со стороны пострадавшей троицы, а о таком администрации не докладывают. По крайней мере, мне кажется это так здесь должно работать.

Пока завтракали, в столовую одна за другой заходили инфанты отряда, косясь на нас с Ритой, но стараясь делать это незаметно. Некоторые из них подходили ко столу старосты и рассказывали Антонио о случившемся, а он поглядывал на нас в явной растерянности. Нерядовая ситуация, но почему-то докладывать по вертикали сразу не убежал, возможно решил завтрак доесть. Вот это правильно — война войной, а прием пищи по расписанию.

Когда появилась обиженная в душевой троица, мы с Ритой уже успели позавтракать и сейчас просто оставались на местах– я решил дождаться дона Диего, чтобы задать ему пару вопросов.

Бледная Паула, с перекошенным от боли лицом, не глянув на нас сразу двинулась и нависнув над Антонио, начала ему что-то объяснять. Летиция стояла рядом и бросала на нас злобные взгляды, а вот оставшаяся невредимой Дебора растерянно держалась чуть позади. То, что ее я не тронул, как и предполагал внесло разлад в отношения женских альфа-особей отряда.

Антонио с Паулой негромко препирались, я внимательно за ними наблюдал. Вскоре спорить они закончили, троица инфант села за стол, но к еде не притрагивались, хотя подносы им уже принесли. Интересно, чего ждут — при этом на нас никак не глядя.

Причина ожидания стала понятна, когда в столовую вошел дон Диего и обе пострадавших инфанты — Паула и Летиция сорвавшись с мест бросились к нему, показывая на меня пальцами и рассказывая наперебой о случившемся. Вот это было неожиданно, такого поведения я ну никак не ожидал, а как же «не докладывать администрации»? Или Паула с Летицией просто глупые, и не понимают, что потеряют авторитет?

Дон Диего, похоже, тоже сильно удивился — подняв кустистые брови в изумлении, он посматривал то на инфант рядом с собой, то на нас с Ритой. Выслушав пострадавших, задал им несколько уточняющих вопросов, потом два раза хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание — хотя нужды в этом не было, на него и так весь отряд смотрел. И не только наш — за перегородками соседних залов скопление желтых комбинезонов, похоже слухи о произошедшем уже разошлись.

— Деймос и Рита, следуйте за мной, — прозвучали в полной тишине негромкие слова командор-маршала.

Преследуемые злыми взглядами мы с Ритой покинули столовую и двигаясь за доном Диего прошли в коридор, огражденный красной линией запрета в дополненной реальности монитора. Миновав несколько кабинетов, остановились у двери с появившейся на ней табличкой «Мастер С. Эрнандес». Дон Диего приложил ладонь к замку и широко распахнул дверь, приглашая нас проходить.

Внутри оказалось довольно неожиданная обстановка — на одной стене декоративный меч-катана, на другой панно с цветущей сакурой и вообще азиатский антураж меблировки, из которой выделялся только стандартный рабочий стол.

— До недавнего времени наставником седьмого отряда был мастер Китано, сейчас он переведен на Сарагосу, а его место вскоре займет мастер Эрнандес, как только закончит курсы повышения квалификации. Ну а пока ваш отряд без управления со стороны администрации, за ним присматриваю я, — произнес дон Диего, устраиваясь во главе стола и показывая нам садиться напротив.

Только сейчас я понял, что действительно довольно странно видеть каждое утро присматривающего за отрядом первой ступени командор-маршала, возглавляющего весь инкубатор. Дождавшись, пока мы присядем, дон Диего посмотрел на меня.

— Теперь, дитя, объясни мне пожалуйста, чем ты руководствовался в своих действиях, когда устроил экзекуцию в душевой для девочек.

— Вчера инфанта Паула при содействии Летиции и Деборы избила Риту, я на это отреагировал.

— Крайне предосудительный поступок — я сейчас про действия Паулы, конечно же. Но реагируя на него по своему разумению ты нарушил сразу несколько базовых правил, регулирующих поведение плебеев в обществе. Во-первых, ты вошел в женскую душевую, а подобное является совершенно недопустимым поступком. Во-вторых, ты избил девочек, что является еще более табуированным поступком — мужчинам предосудительно бить женщин.

— Я об этом не знал.

— Да, генетические модификации и аугментации нобилитета нивелируют изначальное дарованное природой мужское превосходство в силе, так что даже сферы деятельности среди патрициев и преторианцев вот уже несколько веков не делятся на мужские и женские. Но ты ведь больше не патриций, Деймос, ты теперь — плебей и тебе нужно привыкать жить в новых реалиях.

— Но Паула, Летиция и Дебора втроем напали на Риту, заведомо более слабую перед ними, используя свое превосходство. Мне кажется справедливым, что следствием своего поступка, будучи заведомо слабыми передо мной, они получили заслуженное наказание.

— Деймос, не всегда кажущееся справедливым решение является верным. Далее каковы были твои планы?

— Я ожидал ответных действий от них или от Антонио и был готов повышать ставки.

— Рассчитывая, что в процессе станет известно о первопричине происходящего?

— Да.

— Скажи, дитя, как тебя зовут? — глядя мне в глаза мягко спросил дон Диего.

— Недавно меня звали Данте Сангуэса.

— Это я прекрасно знаю. Как зовут тебя сейчас?

Не отвечая на вопрос, я молчал — произнести свое новое имя вслух просто не получалось.

— Деймос, ты опять демонстрируешь неуважение к наставнику. Как бы мне не хотелось этого делать, я вынужден отреагировать — назначая тебе наказание в три удара плетью. Сейчас я снова задам вопрос и помни, что следующее неуважение тебе будет стоить уже шесть ударов по прогрессирующей шкале наказания. Я конечно уверен в твоей стойкости, но кроме плетей следующим наказанием ты дополнительно получишь и пять суток карцера, на время которых Рита останется здесь одна без твоей поддержки. Итак, как тебя зовут?

Глубоко вздохнув, я украдкой посмотрел на сидящую рядом девочку. На меня Рита не обернулась — руки сложены на коленях, взгляд направлен прямо перед собой. Когда после вопроса за столом повисло молчание, Рита прикрыла глаза и прикусила губу. Я не мог вслух произнести свое новое имя — мне казалось это предательством. Но после случившегося я не мог бросить Риту одну, потому что иначе все сделанное сегодня теряло смысл.

«Если уж начал позориться, так позорься до конца», — любил повторять мастер оружия Николай, и только сейчас я понял истинный смысл его поговорки.

— Мое новое имя — Деймос Рамиро.

Дон Диего понимающе улыбнулся и кивнул с заметным удовлетворением.

— Деймос, твоя главная ошибка совсем не в том, что ты сразу же противопоставляешь себя группе лидеров отряда. В твоем положении и с твоими возможностями так и должно быть. Твоя главная ошибка в том, что ты все еще позиционируешь себя как патриций, но ведь ты им больше не являешься. У тебя с самого первого дня был совершенно легкий и понятный путь — акцентировав внимание на своей печати, просто сказать всем свое новое имя. Услышав, что ты протеже самого протектора, ни у тебя не было бы никаких проблем со старостой отряда Антонио Санчесом, ни у Риты, которая пережила немало неприятных минут из-за твоей недогадливости.

— Но вы в беседах называете Антонио с Паулой своими полными именами, а мое называть не стали, когда представляли отряду.

— Все верно, потому что я ждал этого от тебя. Ты пока не понимаешь разницу между гордостью и гордыней, и именно гордыня диктует тебе привычные для патриция паттерны поведения. Ты знаешь, что такое паттерны?

— Стереотипный шаблон поведенческих реакций.

— Да-да, конечно же ты знаешь. Сколько тебе лет, дитя?

— Одиннадцать.

— А мне триста сорок три, я старше тебя больше чем на три века. Но все никак не могу привыкнуть, что каждый из юных патрициев ныне умом, сообразительностью, памятью и способностью усвоять информацию является тем, кого во время моей молодости называли гениями. В некоторых моментах, Деймос, ты способнее и сообразительнее меня, но при этом не ориентируешься в простейших вещах, для которых нужно обладать мудростью — что есть сплав не только интеллекта и эрудиции, но и умения анализировать жизненный опыт, а также оценивать поступки других не только с точки зрения логики, но и подавляющих ее эмоций. Ты это понимаешь?

— Теперь понимаю.

— Эх, а мне чтобы это понять, понадобилось больше ста лет, — по-старчески вздохнул дон Диего. — Так вот, Деймос, я к чему веду — ты можешь по-прежнему противопоставлять себя остальным, презирая как бессловесный охлос, но их здесь больше, так что они ответят тебе не меньшим презрением и ближайшие годы превратятся для тебя в нескончаемую борьбу со всем инкубатором. Как говорится, если ты плюнешь в народ — он утрется, но если народ плюнет в ответ, это станет большой проблемой. Кроме того, подобная обособленная позиция превосходства грозит тебе непониманием с учителями и наставниками — ведь в инкубаторе к нобилитету кроме меня принадлежит всего несколько человек. И поверь, видя твою позицию, наставники будут тебя ненавидеть не меньше чем остальные инфанты, а скорее всего даже больше. Но если ты поступишься своей гордыней и начнешь относиться к остальным как к равным, твои проблемы решатся, хотя это будет долгий путь. Либо же ты можешь использовать свое новое имя, чем можешь сразу помочь Рите — никто не осмелится обвинить ее в ереси, если ты прикроешь авторитетом опекающего тебя протектора.

— Почему вы решили, что он меня опекает?

— Он дал тебе свое имя, а кто еще может таким похвастаться? Теперь пойдем, вас ждут на уроках, где я объявлю о назначенном для всех причастных наказании, — дон Диего поднялся и через секцию наставников вывел нас в лекторий, вновь остановив уроки. Поднялись мы на привычные места, заранее окруженные пустым пространством и едва присели, как дон Диего заговорил.

— С прискорбием хочу отметить, что у нас произошло чудовищное нарушение правил поведения.

После такого начала от командор-маршала все присутствующие в аудитории двенадцать сотен воспитанников затаили дыхание.

— Вчера вечером инфанты седьмого отряда Паула, Летиция и Дебора на фоне личных неприязненных отношений применили к своему товарищу по отряду инфанте Рите физическое и эмоциональное насилие. Просто возмутительное событие, учитывая, что совсем недавно я самолично при всех при вас сообщил, что инфанты Деймос и Рита будут чувствовать себя здесь лучше чем дома. Своим поступком Паула, Летиция и Дебора поставили под сомнением мои слова, чем я горько разочарован. Но разочарован я и Ритой, которая вместо того чтобы сообщить мне о произошедшем решила промолчать, оставив случившееся в тайне. В результате этого молчания, узнав об избиении Риты инфант Деймос в жажде справедливости совершил еще более возмутительный поступок — вломился в душевую девочек и применил физическое и моральное насилие к инфантам Пауле, Летиции и Деборе. Они, к великому счастью, молчать о этом не стали и едва появилась возможность доложили мне о неподобающем поведении инфанта Деймоса.

Дон Диего сделал паузу, во время которой послышались перешептывания. Информация о том, что три альфа-особи получив отпор сразу побежали жаловаться, затмила даже факт их избиения и теперь презрительные взгляды со всей аудитории кидали не только на нас.

— По итогам столь вопиющих нарушений я вынужден применить меры наказания. Инфанта Рита, за преднамеренное умалчивание о нарушении правил со стороны инфант Паулы, Летиции и Деборы отправляется под домашний арест на семь суток в режиме карцера.

Краем глаза заметил, что Рита вздрогнула. Понимаю, само слово «карцер» звучит неприятно.

— Инфанты Паула, Летиция и Дебора получают по два удара плетью каждая за физическое и моральное насилие в отношении инфанты Риты, а также по пять ударов плетью за неуважение к моим словам, итого — по семь ударов, которые будут нанесены в ходе публичной экзекуции, после чего Паула, Летиция и Дебора отправляются в карцер на семь суток каждая.

Судя по виду трое альфа-особей отряда только сейчас поняли невозможность следствия без причины и догадались, что несмотря на вызывающую недопустимость моих действий решение жаловаться командор-маршалу оказалось плохой идеей.

— Каждая из инфант, присутствующих вчера в душевой во время применения к Рите физического и эмоционального насилия, но не доложивших мне об этом, получает по тридцать этерналов штрафа, средства необходимо перечислить на счет администрации через неделю. Для тех, кто этого не сделает самостоятельно, наказание будет увеличено кратно.

Вокруг Паулы, Летиции и Деборы как-то вдруг образовалось пустое пространство аналогичное тому, что было рядом с нами. Антонио заметно занервничал, сидя как на иголках, все же тридцать этерналов — это чуть больше половины от того, что максимально может заработать среднестатистический инфантил за неделю, а значит передача дани за следующую неделю ставится под угрозу.

Судя по реакции остальных отрядов — по аудитории раздался шелест активного шепота, такой массовый штраф явно был ощутимым наказанием с далекоидущими последствиями.

— Инфант Деймос получает по три удара плетью за физическое и моральное насилие над инфантами Паулой, Летицией и Деборой, а также три удара плетью за проявленное сегодня неуважение к наставнику. Итого — двенадцать ударов плетью, которые будут нанесены в ходе публичной экзекуции, а также семь суток домашнего ареста в режиме карцера. Но! Ввиду смягчающих обстоятельств, учитывая, что инфанты Деймос и Рита среди нас совсем недавно и пока не знакомы со всеми правилами и нормами поведения, заключение в режиме карцера для них будет с послаблениями, с открытым доступом в виртуальные учебные директории. Время, проведенное ими в личных капсулах во время домашнего ареста необходимо потратить на ускоренную сдачу тестов на знание учебной программы по всем предметам. Всем ясно наказание, у кого-либо есть вопросы?

Вопросов ни у кого не было.

— Староста седьмого отряда Антонио Санчес, у тебя есть вопросы?

— Нет, господин командор-маршал! — вскочил с места заметно взволнованный Антонио.

— Хорошо, Антонио. Плохо, что ты допустил во вверенном тебе отряде столь вопиющее нарушение дисциплины, в связи с чем объявляю тебе выговор в неполном служебном соответствии. Если в ближайшее время ты потеряешь должность старосты, наказание может быть пересмотрено мною или мастером-наставником в сторону увеличения. У меня все, в половину восьмого вечера жду все отряды в Солнечном колодце для созерцания экзекуции.

Судя по усилившемуся шепоту и прокатившемуся по рядам инфантов волнению, обязательное созерцание экзекуции было в некотором роде наказанием — ведь на это придется тратить свое личное время, которое многие проводили в виртуальной реальности. Пустое пространство вокруг Паулы, Летиции и Деборы еще более расширилось — на них теперь кидали неприязненные взгляды ничуть не меньше, чем на нас с Ритой после объявления ее еретичкой.

— Скорблю всем сердцем назначая столь строгие наказания, но надеюсь, они послужат впредь недопущению столь возмутивших меня вопиющих случаев нарушения правил и норм общечеловеческой морали, — с елеем в голосе произнес дон Диего. — Продолжайте урок, мастер Герхард, — обернулся он к учителю, переходя на деловой тон.