Деймос. Аспект силы

Глава 41 Кальдерон

Диего Кальдерон расположился в кресле у широкого окна своего номера, с бокалом коньяка наблюдая величественную панораму внешнего кольца Замка Бельвер. Прямо перед ним, изгибаясь дугой вперед и вверх, расстилалась широкая полоса внутренней окружности космической станции, где среди густой зелени парков выделялись шпили белых дворцов, скопления особняков с красными крышами, голубые нити рек, искрящиеся водопады и лазурные пятна озер-бассейнов.

Далеко-далеко на самой грани видимости с краю кольца был заметен угловатый нарост космопорта, к которому направлялись многочисленные точки транспортных челноков. Шли они от хорошо видимых на фоне темноты бескрайнего космоса четырех огромных и расцвеченный иллюминацией круизных лайнеров. «Гармония», «Симфония», «Идиллия», «Мелодия» — пассажирские суда класса престиж, гордость Транспортной компании Арагона, на фоне которых терялось еще с десяток лайнеров поменьше.

На станцию Бельвер шел нескончаемый поток туристов, обладающих нужным рангом и социальным рейтингом чтобы увидеть самый настоящий рай. Доступ отдыхающим в обычные дни был открыт только на внешнее кольцо, населенное патрициями, не сумевшие или не захотевшими продвигаться по путям развития и проживающие свою жизнь в праздности. Три внутренние кольца к свободному посещению были закрыты, а расположенный в самом центре окружности станции Колизей открывался для туристов только в дни официальных праздников и торжеств Арагона и Республики.

Лениво разглядывая открывающуюся взгляду величественную панораму, дон Диего грел в руке бокал коньяка, изредка делая небольшие глотки. Он был доволен собой — неожиданно получилось взять отпуск, пусть всего и на неделю. И сейчас он просто любовался шикарными видами — неожиданно жалея, что не получилось взять с собой оболочку юного атлета.

Как командор-маршал официально инкубатор он покинуть не мог, поэтому заменил оболочку на свою первую, прибыв сюда в облике инквизитора. Ну а в таком виде, конечно, искать развлечения здесь не очень хорошая идея, хотя место как нельзя подходящее — за внешней ширмой тихого райского уголка галактики, в Бельвере тысячи и тысячи патрициев прожигают долгую жизнь в царстве запретных удовольствий, удовлетворяя самые невероятные желания, какие только может родить человеческий разум в бесконечной праздности.

Дон Диего так расслабился, что ленивые мысли — при очередном взгляде на белые лайнеры, свернули в неожиданную сторону. Командор-маршал вдруг задумался о том, что Орден Истока создан в первую очередь чтобы контролировать количество охлоса и плебеев, прекрасно с этим справляясь. Но кто конкретно на Арагоне ответственен за контроль численности патрициев?

На Земле этим занимается подчиненный Совету Богов Департамент статистики. Нобилитет ежегодно борется за увеличение классовых и ранговых квот, а при утверждении Сенатом Департамент статистики спускает в Орден Истока разнарядку на увеличение охлоса, дабы везде в Республике сохранялась постоянная доля нобилитета в три процента от количества населения.

В метрополии Департамент статистки не обмануть, не запугать и не подкупить — ну что может нобилитет предложить самим богам? Но Департамент статистики Арагона, как и местную штаб-квартиру Ордена Истока, контролирует Совет двенадцать фамилий, над которыми не стоят жрецы Совета Богов — не имеющие здесь, в автономном протекторате, никакой силы и выполняющие только декоративную функцию.

Можно ли в таком случае надеяться на общую сознательность состоящих преимущественно из патрициев влиятельных фамилий Арагона, а также корректность подаваемых ими данных?

Можно ли верить в то, что все без исключения люди будут честными? — задал сам себе вопрос дон Диего и новым взглядом посмотрел на открывающийся взору широкий простор внешнего кольца. В одном лишь Замке Бельвер живут жизнь — как называли беззаботное существование, больше полумиллиона патрициев, а сколько их здесь еще обитает занятых делом? На четырех круизных лайнерах только сегодня сюда прибыло еще восемьдесят тысяч человек, и это только одно место эксклюзивного отдыха в Звездном пути Арагона, а ведь есть еще аналогичные космические станции-замки Вальдерробрес и Садаба, кроме них у астероидного пояса расположены рассчитанные на гораздо большее количество жителей курортные цитадели Тропикана и Доминикана, есть еще орбитальное кольцо Сарагосы с многомиллионным высокоранговым населением и тысячи сеттльментов поменьше, где патриции живут и служат Республике.

Отбросив привычные и намертво утвердившиеся в памяти официальные цифры, дон Диего попробовал реально подсчитать количество нобилитета на Арагоне, а также золотой прослойки — как называли плебеев, которым до вершины пирамиды оставалась одна-две ступени. В процессе у него даже волосы зашевелились — по самым примерным подсчетам выходило, что с соблюдением демографических норм количество охлоса в звездной системе должно быть как минимум в три-четыре раза больше!

Неожиданное озарение настолько поразило командор-маршала, что сначала его обуял жгучий стыд за недальновидность, но почти сразу включилось аналитическое мышление. Пришедшая на ум единственная догадка-объяснение оказалась настолько шокирующей, что дона Диего пробил холодный пот — он поднялся с кресла и принялся мерить шагами просторную комнату.

Так, еще раз: этой его оболочке инквизитора больше трехсот лет, но несмотря на выработанный по возрасту ресурс она не была заменена в хранилище — из-за упразднения должности возникла неразбериха, а потом Инквизиция из Арагона ушла и как-то забылось все, и в бесконечной канцелярии передачи дел от Республики Совету двенадцати фамилий затерялись документы на замену.

Зато оболочку мейстера, командор-маршала инкубатора, дон Диего менял каждые шестьдесят пять лет, предоставлялась она Орденом Истока согласно утвержденным нормам срока службы. И сейчас у него возникали очень невеселые и пугающие мысли — неужели он, лично занимаясь коррекцией охлоса, сам долгое время был откорректированным, с выставленным блоком на мыслеповедение?

От размышлений командор-маршала отвлек резкий сигнал вызова — дон Диего торопливо прошел ко столу, где в рабочей области появилось изображение лорда Рамиро.

— Старый добрый Диего! — протектор даже всплеснул руками, отмечая новый-старый облик командор-маршала. — Могу поздравить тебя с возвращением?

— Похоже на то. Давно я здесь не был, — двусмысленно протянул дон Диего.

— И?

— И как похорошел Бельвер, переданный в управление Совету двенадцати фамилий.

Лорд Рамиро понимающе кивнул, глядя на Кальдерона с хитринкой в глазах.

— Слушай, Диего, — перешел протектор на серьезный тон. — Я посмотрел видео с Деймосом, скажу тебе примечательное зрелище. Но не могу понять одного момента…

Рядом с проекцией Рамиро появилась картинка событий в столовой первой ступени инкубатора — как раз в тот момент, когда Деймос ударил ногой в живот инфанта Серхио Вильянуэво, а потом еще и руку ему сломал.

— Диего, это не есть хорошо. Ты же понимаешь, что не стоит давать никому повод обвинить тебя лично и всех нас в том, что мы подыгрываем маленькому демону, — произнес Рамиро, когда изображение остановилось. — Это слишком топорное исполнение, зачем ты это сделал, почему сразу не включились системы безопасности?

— Это не будет поводом нас обвинить.

— Не понял.

— Управляющая система идентифицировала случившееся как несчастный случай, действия Деймоса были характеризованы как неумышленные.

— Да ладно⁉ — удивился Рамиро. — Хорошо, пусть так, но это не отменяет того, что все думают, что ты ему подкручиваешь.

— Это проблема, согласен. Сангуэса в ярости, они уже выходили на меня по поводу Антонио Санчеса — Корнелия не поверила, что паренек без моей помощи выдержал столько попаданий и остался в сознании. В инкубатор тайно приезжала независимая делегация для проведения расследования — я их пустил жестом доброй воли, они ничего не нашли. Корнелия все равно не до конца поверила, но я на самом деле к этому непричастен. Более того даже скажу — мною тут попыталась манипулировать твоя новая креатура…

— Девочка Веласкес?

— Она. После того как получила твою фамилию поверила в себя настолько, что решила мною манипулировать, искусственно создав необходимость ее победы во всех матчах первого соревновательного дня.

— Моя девочка! — улыбнулся Рамиро. — И как?

— Идея была хороша, исполнение подкачало….

Пока Дон Диего рассказывал подробности недавнего визита наглой девчонки Веласкес, Рамиро только кивал.

— … в общем, тяжелая была ситуация, когда нужно было обеспечить им победу в трех матчах и не наплодить дополнительных подозрений.

— И как ты решил?

— Сначала поговорил с Лолой Хименес, но она пошла в категорический отказ — фантомные позывы былого величия, никак не пожелала становиться ведомой в паре с Веласкес. Думал уже, что действительно придется применять инструменты коррекции результата, а команда дивергентов взяла и выиграла все матчи без моего участия.

— То есть наш маленький красноглазый ублюдок — просто везучий сукин сын?

— Именно так.

— Почему ему назначен всего месяц наказания?

— Ты про мастера Китано?

— Да, он же ему ноги сломал!

— Он ему еще передние зубы выбил и едва зрения не лишил, но это к слову. Мастер Китано на тот момент не был зачислен в штат, я отозвал подпись в приказе для уточнения на пару минут. И вот видишь, как неудачно получилось, что мастер Китано именно в этот момент решил обуздать маленького демона.

— То есть он на тот момент был посторонним и для управляющего интеллекта просто не учитывался, даже за сломанную мебель не прошел?

— Именно так.

— Это ты неплохо придумал, — задумчиво покивал Рамиро. — Жалко только, что мало.

— Что мало?

— Мало твоему Китано досталось.

— Почему ты его так не любишь?

— Я у тебя в инкубаторе год провел, мне он немало крови попил.

— Как год провел? — не понял дон Диего.

— Как инфант первой ступени, — пожал плечами Рамиро. — Взял себе детскую оболочку и легенду неказистую, попал в отряд дивергентов, посмотрел изнутри на происходящее.

— Но зачем?

— У меня было время и мне нечего было делать. Да ладно, не нервничай, я реально для развлечения, лет тридцать назад уже было. Хотя Китано твоего и сейчас удавил бы, скрывать не буду.

Дон Диего в этот момент пристально смотрел на старого командира, товарища и соратника. Он вдруг понял, что Рамиро за все время разговора ни разу не включал покровительственный тон с обращением «друг мой» — манера общения, которую дон Диего сам постоянно использовал с воспитанниками. И это все более укрепляло его недавние шокирующие догадки — точно в его заменяемой оболочке мейстера какая-то коррекция мыслеповедения проведена. Не слишком заметная, но явно регулирующая поведение, обтекая вниманием неудобные моменты.

— Рамиро, у меня есть вопрос.

— Задавай.

— Сколько в Арагоне всего патрициев?

— Озаботился наконец-то, — усмехнулся Рамиро и посмотрел поверх плеча Диего в панорамное окно, за которым были видны пассажирские лайнеры. — Много нас стало, Диего, очень много. Если охлос регулировать легко и просто, то как ограничить самих себя?

— И много лишних? — ровным голосом спросил Диего.

— Ты такие вопросы больше не задавай, — максимально убедительным и проникновенным тоном произнес Рамиро. — Лишних среди патрициев нет и быть не может. Спроси лучше, сколько у нас мертвых душ среди охлоса.

— Нисколько. Я доверяю официальным данным Департамента статистики Арагона.

— Все верно, Диего, все верно, — кивнул Рамиро. — Кто даст правильный ответ, тот получит двести лет, да?

— Ты такие шутки больше не шути, — максимально убедительным и проникновенным тоном произнес Диего, пародируя недавние интонации Рамиро.

— Рад, что ты вернулся, — улыбнулся лорд-протектор. — Тяжело было?

— Как тебе сказать… Способность осознать ошибку является привилегией мысли. Но как это сделать, если нужные мысли закрыты непреодолимым барьером?

— И как? — поднял брови Рамиро.

— Да никак нахрен, — в сердцах выругался дон Диего. — Я тоже рад, что вернулся.