Деймос. Аспект силы

Глава 36 Деймос

Синты дали мне время одеться и повели в тюремный изолятор уже знакомыми коридорами. Неизвестность давила, по пути я все гадал что могло произойти — надумав версий вплоть до того, что или лорд Рамиро лишился должности протектора, или же на Арагоне случилась революция, а власть забрал один из кланов двенадцати фамилий.

Внутреннее напряжение постепенно все больше нарастало — я уже принял решение синтов вырубать, чтобы попытаться выбраться из инкубатора. Бездействовал пока только лишь потому, что ждал момента — планируя сделать это до того, как меня обездвижат или посадят под замок, но уже после того как получится узнать что-то конкретное о происходящем.

Есть конечно вариант, что сейчас просто идет ожидаемое испытание от лорда Рамиро, желающего показать всем заинтересованным, что я не его инструмент, а игрушка, но в таком случае за попытку побега меня не сильно пожурят, надеюсь.

В общем, ставки сделаны, теперь главное поймать момент для начала действий.

Мы шли по коридорам тюремного изолятора, причем только что меня провели мимо камеры, где я еще позавчера находился. Миновали несколько дверей, открываемых биометрией старшего синта — надо будет не забыть его руку и глаз с собой забрать, зашли в научную лабораторию при изоляторе.

Вокруг серые стены, медицинское оборудование, в одном из помещений мельком заметил ряды капсул для имитации — полного погружения в виртуальную реальность. Похоже, часть инфантов из тех самых пяти процентов, не вписавшихся в рамки лестницы социальной пирамиды, оказывается здесь. Неприятное место. Так, а если революцию на Арагоне совершили Сангуэса, меня за все хорошее как разложат сейчас на столе вивисектора, мелькнула пугающая мысль. Внутренние демоны при всем при этом что интересно молчали, никак не проявляя себя.

Возможный момент для начала атаки и бегства приближался — похоже, мы пришли в пункт назначения. Синты как раз завели меня в небольшой кабинет, больше похожий на номер в отеле. В углу два кресла рядом с небольшим столиком, на стене пара картин, живой фикус в вазоне, вместо окна проекция с шумящим Ниагарским водопадом, вместо кроватей две массивные капсулы. Одна занята — через полупрозрачную закрытую крышку видна девичья фигура в беспамятстве. Присмотрелся — Веласкес.

Синты уже подвели меня ко второй капсуле, с приглашающе откинутой крышкой. В ложементе записка, красивым почерком от руки выведено: «Не бойся, малыш».

Ну не бойся, так не бойся — первый синт получил тычок в горло, второго лишил сознания ударом ребром ладони по шее. Когда он еще падал на колени, я уже был рядом с Веласкес, откинул предохранительную крышку и нажал кнопку аварийного выхода. Девушка мгновенно распахнула глаза и выпрямилась, глубоко и сипло вздохнув, как всегда бывает при выходе из имитации.

— Привет, — Сандра посмотрела на меня не скрывая удивления.

Я тоже на нее посмотрел, с не меньшим удивлением. Неожиданно, но у Веласкес оказалось почти все тело в татуировках — руки до плеч забиты скандинавским орнаментом, с внешней стороны бедер через талию и живот на грудь поднимается темная растительная вязь, в которую вплетена яркая алая роза, пронзенная кинжалом.

Когда Веласкес в одежде, ее татуировок не видно. Единственное что можно заметить, теоретически, это острие кинжала в ямочке под шеей, но это если ворот блузки расстегнуть, чего Сандра при мне ни разу не делала. Эта молодая женщина сейчас открылась для меня с неожиданной стороны — очень похоже, что внутри она сильно не уверена в себе, или же скрыла за этими рисунками много потрясений, если к шестнадцати годам так сильно расписала свое первое, настоящее и истинное тело. Не думаю, что у нее это уже вторая или третья оболочка — это все же слишком дорого-богато получается. Она не высокородная чтобы оболочки как перчатки менять, у большинства получивших квант души безродных патрициев дополнительные оболочки появляются годам к ста пятидесяти, если вообще появляются.

— Все в порядке? — спросила Сандра, под моим изучающим взглядом невольно прикрыв грудь рукой. Похоже застеснялась татуировок — догадавшись, о чем я думаю.

Брови девушки вдруг взметнулись — она только сейчас увидела пытающихся прийти в себя сипло дышащих синтов.

— Мне показалось что ты не сама попала в капсулу и это ловушка — поднял я взгляд от ее татуировок, глядя в яркие бирюзовые глаза.

— Какой ты впечатлительный мальчик, Данте, — хмыкнула Веласкес, ложась обратно в ложемент и закрывая крышку. — Встретимся на той стороне.

Она уже опомнилась и не выказывала ни удивления, ни смущения. Демоны в моей в голове от ее поведения сразу как с цепи сорвались, требуя достать эту безродную выскочку и настегать по щекам, чтобы в следующий раз следила за словами. Усилием сдержался и не говоря больше не слова, да и некому больше говорить — Веласкес уже не в себе, вернулся ко второй капсуле.

Разделся, устроился в ложементе. Пришедший в себя первый синт, действуя как будто не было только что ничего, закрыл надо мной прозрачную крышку капсулы. Второй пока приходил в себя, восстановив дыхание и медленно поднимаясь. Я его уже не видел — через меня перехлестнули широкие ремни, а чуть погодя почувствовал, как сразу с десяток игл вонзилось по линии позвоночника от шеи и до поясницы. Снова медикаментозный коктейль, подобный которому мне впрыскивали во время установки монитора нейроимпланта.

Оба синта уже были рядом, глядя неестественно круглыми глазами и наблюдая за мной и за показателями датчиков. В капсуле появились манипуляторы — по всему контуру тела облепив меня присосками, в каждой из которых заметны тонкие, едва видные иглы. Мое тело уже оказалось просканировано — капсула выполняла функции недавно отключенного монитора, так что перед внутренним взором появилось схематичное изображение моей фигуры, созданное словно в программе моделирования.

Я все еще оставался в себе и в сознании, причем довольно долго — минут пять, за которые больше ничего не происходило. После, безо всякого предупреждения, перед взором стало темно, на мгновение я потерял сознание, а секундой позже почувствовал невыносимую жажду свежего воздуха и надсадно вдохнул, задышав часто и глубоко.

Резко приподнявшись увидел, что лежу в аналогичной капсуле, но нахожусь уже в ином помещении. Обстановка похожая, все так же шумит проекция с Ниагарским водопадом вместо окна, но синтов рядом нет и картины на стенах другие. Веласкес здесь тоже обнаружилась — на мое пробуждение внимания не обратила, как сидела в кресле листая журнал, так и продолжила.

Выглядит Сандра довольно непривычно — на ней полностью облегающий серый комбинезон, стилизованный под блестящую змеиную кожу. Волосы, впервые на моей памяти, стянуты в тугой хвост, а еще на лице никакого макияжа, тоже впервые такое вижу.

Выбравшись из капсулы, обнаружил на кресле комплект одежды — аналогичный моему привычному серый комбинезон, только без эмблемы эскадрона. Оделся, подпоясался, и только после этого Веласкес обратила на меня внимание, отложив журнал. Подмигнув приветливо, она поднялась и сделала мне знак следовать за собой.

За дверью оказались незнакомые безликие коридоры, на блок тюремного изолятора инкубатора ничуть не походившие. Но я уже догадался, что мы на космической станции — сложно объяснить, но искусственную тяжесть я всегда могу отличить, да и пиктограммы на стенах характерные.

Далеко идти не пришлось — быстрый подъем на лифте, сразу дверь без таблички, и мы зашли в небольшой спортивный зал для занятий фехтованием.

— Готов? — без лишних предисловий поинтересовалась Веласкес.

— Пока нет. Где мы?

— В имитации.

— Все слишком реально для имитации.

— А это реальная имитация, не виртуальная. Твое истинное тело сейчас лежит в капсуле в инкубаторе, а мы на безымянной космической станции каждый в своем игровом аватаре.

— Игровой аватар? Ни разу такого не слышал.

— Малыш, ты такой смешной в своем незнании, — пожала плечами Веласкес.

Демоны не проснулись, никак не проявились. Сама Веласкес внимательно на меня смотрела — как будто ее целью сейчас было не уязвить, а понять и увидеть мою реакцию.

— Так где мы?

— Космический Колизей Арагона.

Прекрасно — я здесь уже был однажды, только в ложе для высоких гостей. И кстати буквально недавно предполагал, что окажусь здесь в роли гладиатора, но не предполагал, что так скоро.

— Я уже понял, что мы в Колизее. Я спрашиваю про телесную оболочку, — постучал я себе ладонью по груди.

— Я же сказала — это не оболочка, а игровые аватары.

— Клоны что ли?

— Да нет, ты что⁉ Создание клона подразумевает наличие в теле собственного сознания, то есть раздвоение, а это строжайше запрещено и ты не можешь такого не знать.

Я это действительно знал и теперь вообще не понимал, что происходит. Если это не мой клон, то я точно не внутри андроида. Даже если модель почти полностью состоит из биоматериалов андроиды, как и клоны, обладают собственным сознанием на основе искусственного интеллекта. Выращенные же в инкубаториях синт-бионты никакого сознания не имеют, это лишь функциональные организмы. Поэтому я даже не думал попросить прощения у недавно обиженных мною синтов — это было бы тоже самое, что просить прощения у робота-пылесоса. И возможность к загрузке человеческого сознания у синт-бионтов принципиально отсутствует, это один из строжайших запретов в Республике. Или нет?

— Малыш, игровые аватары — это не оболочки с возможностью вставить квант души, не синты, не андроиды и не клоны, это наши полные копии, управляемые дистанционно. Разум мой сейчас находится не здесь, а там, — постучала себе кулаком по центру груди Веласкес, после ткнув большим пальцем вверх и в сторону. — Мой квант души, как и твое сознание, сейчас в инкубаторе Кальдерона — если нас здесь убьют, связь с аватаром-копией прервется, и мы придем в себя в настоящих телах.

— Это вообще легально?

— Смотря для кого.

— И стоит такой аватар недешево.

— Мягко сказано.

— А заплатила ты за создание этих аватаров не деньгами, а будущим нашим участием в играх Колизея, — сложилась наконец у меня полная картина.

— Да. Но прежде чем мы с двух ног ворвемся в рейтинги королевских битв, дьявольских охот, гладиаторских боев, смертельных матчей, человеческих сафари и массовых ордалий — вот это самое веселое, надо посмотреть на что ты способен. Начнем с элементарного, — подойдя к стойке терминала, Веласкес напечатала два текстолитовых меча и бросила мне один из них.

Северный меч викингов — прямой и непривычно тяжелый, причем этот тренировочный даже тяжелее стального, держал я подобный пару раз. Для меня клинок подходит плохо — из-за массивного навершия и короткой рукояти двумя руками его очень неудобно перехватывать, а одной рукой свободно им работать идеально у меня силы пока недостаточно.

— Проще палками, — прокомментировал я, оценивая оружие.

— Проще, — на удивление покладисто согласилась Веласкес, хотя я ожидал язвительного ответа. — Но здесь в меню выдачи нет палок, к тому же в играх не всегда ты сможешь самостоятельно выбрать оружие.

Себе она, кстати, напечатала довольно длинный полуторный клинок-бастард. Тем не менее, замечание было справедливо, поэтому перехватив меч, я ждал ее приближения или команды к началу поединка.

Никакой команды не последовало, Веласкес напала молниеносно и без предупреждения. Не думая даже парировать летящий сверху-сбоку длинный меч я уклонился — отпрыгнув, от второго удара ушел в сторону перекатом. Веласкес выше на голову и несмотря на худощавое телосложение тяжелее, поэтому атаковала она широко и размашисто, пользуясь своим преимуществом.

Уклонившись еще от парочки уверенных ударов, я поймал момент и рванул вперед, проскакивая под свистнувшим над головой клинком. Рассчитывал эффектно сблизиться и приставить ей острие к горлу, но Веласкес успела среагировать, так что неожиданно для обоих я проскочил мимо и оказался позади нее. Ударил с разворота, вложив максимум силы — Веласкес не успевала ни отскочить, ни увернуться, но в попытке парировать завела свой длинный бастард за спину. Клинки встретились и повернутый плашмя меч Веласкес звучно шлепнул ее по обтянутой змеиной кожей комбинезона ягодице.

Сандра пробежала вперед несколько шагов и обернулась, глядя потемневшими от злости глазами. Я не специально так сделал, но оправдываться не стал, тем более не было времени — Веласкес снова атаковала, но двигалась теперь гораздо быстрее и яростнее, ее клинок несмотря на размер мелькал словно молния. По-прежнему практически не парируя, я по большей части уклонялся и уходил из-под ударов, со свистом рассекающих воздух. Уже приходилось прикладывать значительные усилия — Веласкес явно разозлилась, и разозлилась очень серьезно, гоняя меня по всей площадке.

У меня в этом аватаре-копии не было демонической крови, дающей преимущества боевого транса. Но и у Веласкес что-то пропало — я ведь помнил, как стремительно и неуловимо глазу она может двигаться, но сейчас такой способности не демонстрирует. С ней давно бы меня деклассировала, очень уж разъярилась и обиделась.

Поединок продолжался уже больше двух минут, и я уже давно понял — звучный шлепок оказался случайной удачей. Изначально Веласкес просто не приняла во внимание мой небольшой рост, отчего я сходу смог подобраться к ней близко. Сейчас же, заметно разозлившись, она стремилась отыграться и показать подавляющее превосходство.

Вопрос теперь стоял в том, кто сломается первым — или я ошибусь, или Веласкес устанет. Мне повезло — она устала первой, отпрыгнув после очередного выпада и показывая прекращение поединка отсалютовала мечом.

— Неплохо, малыш, хотя я ожидала от тебя большего, — произнесла девушка с невозмутимым видом, стараясь продемонстрировать легкость действий. При этом я хорошо видел выступившие у нее на висках бисеринки пота, и еще видел, как она с трудом сдерживается чтобы не задышать полной грудью. Налицо достаточно серьезный контраст между ее реальной утомленностью и пренебрежительным тоном в попытке сохранить лицо.

— Давай попробуем другое оружие, — вернулась к терминалу Веласкес, закинув тренировочный бастард в окно дестрактора. Обернулась ко мне, явно ожидая что я брошу ей свой короткий прямой меч.

— Давай сначала ты мне объяснишь кое-что, — оставил я оружие в руках.

— Что именно?

— Скажи, ты бессмертная?

— Квант души у меня есть.

— Ты поняла, о чем я. У тебя уже есть билет в Сенат, или ты готовишься заменить кого-то в Совете Богов?

— Нет.

— Нет? Так может, перед тобой открыты легкие пути возвышения? Ты наследница фамилии или, может быть, в женихах у тебя сразу несколько высокородных претендентов из большой четверки, а ты просто не знаешь кого выбрать, лениво перебирая варианты?

Веласкес в этот раз промолчала. Не ответила, но и взгляд вернувших бирюзовый цвет глаз не отвела.

— Вот именно, ничего этого у тебя нет, — продолжил я. — Зачем ты тогда так качественно делаешь все, чтобы я воспылал к тебе если не ненавистью, то постоянной глухой неприязнью? Зачем заранее закапываешь в землю наши отношения и постоянно пытаешься бросить в меня топор войны? Завидуешь?

— Нет.

— Тогда почему?

— Ну вот так получилось. Смирись, — пожала Веласкес плечами с независимым видом.

На этом бы можно было заканчивать, но я понял, что с ее стороны это было приглашением к продолжению. Если бы ей действительно хотелось закончить разговор, ответила бы она совершенно по-другому, я ее уже хорошо изучил.

— Может быть это злость?

— С чего бы мне на тебя злиться?

— Может быть с того, что если бы я не упал на самое дно, то на такую как ты просто не посмотрел бы, не говоря уже о возможности совместной деятельности? Агнесса Сангуэса, моя мать, называла таких как ты безродных подзаборной элитой, и ты это прекрасно знаешь. И во время нашего общения ты периодически пытаешься продемонстрировать надо мной моральное, а теперь и физическое превосходство — вот как сейчас, едва не потеряв сознание от перенапряжения сил, чтобы что? Чтобы я увидел, что ты не пустое место, которым в иерархии Арагона являешься?

— Ты сейчас обидеть меня хочешь? — Веласкес хотя и зарделась, но спросила спокойным нейтральным тоном.

— Ни в коем случае. Я просто показываю, как ты ведешь себя по отношению ко мне все то время как мы с тобой общаемся, причем ведешь себя так даже несмотря на то, что связывает нас уже нечто большее, чем просто деловые отношения. И это, заметь, я пока просто тыкаю острыми аргументами в очевидное, не пытаясь дополнительно язвить как это делаешь ты для большего эффекта.

— Туше́, — усмехнулась девушка.

Отойдя от терминала, она села прислонившись спиной к стене и похлопала приглашающе ладонью по полу. Когда присел рядом отметил, что она больше не сдерживается и начала дышать полной грудью, уже не скрывая серьезного утомления поединком.

— Скажи, как ты относишься к такому понятию как любовь? — неожиданно спросила Веласкес.

— Тебе эмоциональное восприятие или версию расшифрованных биохимических реакций, основанных на заложенных в ДНК инстинктах поиска подходящей пары для продолжения рода?

— Хорошо, перефразирую немного. Как ты относишься к иррациональным поступкам, совершенным в результате возникшего влечения?

— Ты имеешь ввиду половое влечение?

— Да.

Веласкес довольно неожиданно чуть-чуть покраснела, смутившись. Ладно еще Стефа так себя вела, но почему эта молодая женщина такие же реакции демонстрирует — непонятно, она ведь патрицианка.

— К подобным иррациональным поступкам я отношусь с недоумением. Если по существу — считаю влияние любви на человеческие отношения сильно переоцененным фактором.

— А почему ты так рассуждаешь?

Похоже я начинаю понимать, куда она ведет.

— Потому, что у меня, как и у тебя кстати, внесены изменения в гипофиз, так что некоторые гормоны сейчас блокируются и начнут вырабатываться только после достижения шестнадцати лет.

— Программные изменения в гипофиз? — удивилась Веласкес, со щек которой так и не сходил румянец.

— Гипофиз — это часть мозга, ответственная за выработку разных гормонов, в том числе стимулирующих рост. В моем случае тело развивается в обычном и согласованным перед рождением режиме, но до шестнадцати лет у меня будут отсутствовать довлеющие на разум факторы, что поможет избегать отвлечения внимания для достижения концентрации в ходе получения необходимых знаний.

— Нет-нет, я это все знаю, просто про гипофиз сюрпризом стало. В моей программе обучения подобное обозначалось как «развитие ребенка согласно генетическому паспорту».

— Ну вот узнала что-то новое. У тебя этот блок уже снят?

— Я пока не знаю, — взгляд Веласкес не отвела, но щеки по-прежнему алеют.

Я только головой покачал, вздохнув.

— Ты что сейчас хочешь от меня услышать? Если по существу, то к примеру на такое понятие как женская красота — полностью зная ее самые разные стандарты, виды и формы, я пока смотрю только через призму эстетики, а не эротики, а смысл слов «привлекательность» или «влечение» понимаю только теоретически.

— Тебе не кажется странным, что при таком подходе не нас, а охлос называют откорректированным? — сделала неожиданный вывод Веласкес.

— Думаю, что охлос так называют потому, что в ходе коррекции его ограничивают в чем-то навсегда. В нашем же случае для достижения максимально эффективного результата развития имеет место управляемая секторальная задержка развития, которая будет снята в заранее определенный срок.

— А если не будет?

— Ты же сказала, что не знаешь, снят у тебя или нет? Это так сложно понять?

— Я соврала. У меня уже снят этот блок, — Веласкес еще больше покраснела.

Зачем соврала? Странная женщина.

— Ну значит и у меня через пять лет этот блок исчезнет.

— Ох малыш, сколько тебе открытий чудных предстоит, — покачала головой Веласкес, отводя взгляд.

— Я не думаю, что мое отношение к вопросу сильно изменится — с логической точки зрения мне сложно объяснить столь сильную акцентуацию людей на влечении к противоположному полу.

— С логической точки зрения вообще невозможно объяснить, что такое любовь, сколько не расшифровывай биохимические реакции, — вздохнула Веласкес. — Вырастешь, поймешь.

— Сильно сомневаюсь, но не буду спорить о том чего не знаю.

— Ну вот и не спорь, — кивнула Веласкес, отводя взгляд. Выглядела она уже более уверенно, румянец на щеках не такой яркий.

— Так что по моему к тебе вопросу?

— Так я же тебе на него уже ответила! Вырастешь — поймешь, — посмотрела на меня Веласкес и наигранно наивно махнула ресницами пару раз.

Ах вот оно что. Неплохо она придумала, настолько издалека зайдя. Значит получается, что Веласкес завуалированно намекнула мне на то, что ее поведение откорректировано определенными обстоятельствами, которые она просто не может сейчас озвучить до достижения мною определенного возраста.

Интересно, очень интересно. Надо будет потом об этом хорошо подумать, может и получится докопаться до причины, не дожидаясь момента истины.

— Ты в меня влюбилась что ли? — вернул я Веласкес наивный взгляд, так же похлопав ресницами.

— Нет! — лицо молодой женщины вытянулось от неожиданности моих выводов.

— Ладно, не кричи так, я пошутил. Скажи, а почему у эскадрона такая слабая подготовка?

— Вовсе она не слабая.

— Мне так не показалось.

— Потому что ты смотришь на перспективу, оценивая увиденное через призму увиденных боев эскадронов второй ступени в конце года, когда на арене выступали уже готовые слаженные команды. Я же в твое отсутствие подводила наших бойцов именно к первому соревновательному дню, держа в уме не воображаемый, а истинный уровень наших соперников.

— Если на словах имеет смысл, — признал я. — По результатам посмотрим.

— В данный момент подготовка оптимальная, — с напором произнесла Веласкес. — И я тебя уверяю, они выиграют завтра все три матча.

— Ну вот в это не верю, при всем уважении.

— А давай так: если выиграют, то ты смиренно терпишь мои шутки в течении следующих трех лет, не задавая никаких вопросов об их причине и никак не пытаешься ответить мне ассиметрично, загнав в состоянии аффекта.

Надо же как она запомнила мою шутку, когда даже дар речи потеряла от накатившего ужаса.

— Хорошо. Но если они не выиграют все три матча, ты мне рассказываешь причину своей амбивалентности.

— Договорились, — легко улыбнулась Веласкес. — Пойдем малыш, у нас на сегодня по плану еще три вида оружия.

Следующими Веласкес напечатала себе саблю, а мне полуторный клеймор. После разговора с загадками настроение было довольно бесшабашным, поэтому я рискнул — во время атаки Веласкес свой меч просто отпустил выронив, а ее клинок поймал. Она так удивилась, что я вырвал у нее саблю из рук — вскрикнув от неожиданности, Сандра попыталась оружие забрать, так что мы сцепились и покатились по полу.

Остановились, когда я лежал на ней, держа саблю двумя руками за разные концы и прислонив клинок к горлу девушки. Раскрасневшаяся Веласкес подмигнула, потом скосила глаза вниз и только сейчас я заметил, что она прижимает мне к боку острие небольшого кинжала.

— Ты откуда его достала?

— Скажи еще, что это нечестно, — улыбнулась Веласкес.

— Правила мы не оговаривали, но это действительно нечестно.

— Знаешь, где можно найти больше всего честных бойцов? — улыбнулась девушка и взглядом показала, что неплохо бы мне с нее слезть.

Где можно найти честных бойцов, я прекрасно знал — на кладбище, так что возражать ею сказанному не стал. Поединок с клеймором и саблей мы все же провели, потом была пара кинжалов против ятагана, а закончилось алебардой против копья. Тренировка порадовала, ни один синт или андроид не даст такого опыта — соперник из Веласкес для меня серьезный в силу ее возраста, хотя та же сестрица Анабель думаю Сандру бы просто переехала и раскатала, все же слишком разная база с возможностями.

Космический Колизей Арагона во всей красе мы сегодня не увидели — экскурсии не предполагалось, поэтому через лифт и два коридора мы вернулись в нашу комнату с капсулами. Здесь Веласкес, вдруг преградив дорогу, встала ко мне спиной.

— Что? — не понял я.

— Расстегни, пожалуйста, — приподняла она собранные в хвост волосы.

Догадавшись чего она от меня ждет, расстегнул ей комбинезон — сбрасывая его на ходу, Веласкес отправилась в душ. Проводив молодую женщину взглядом — спина у нее тоже вся забитая татуировкой в виде белых крыльев, я разделся и отправился в капсулу — в отличие от Сандры за время тренировки даже не вспотел. Лег и активировал выход, после чего свет перед глазами погас, а я резко и глубоко вдохнул, приходя в себя в своем привычном, истинном теле.

Несколько мгновений полной тишины, а после в восприятии на меня обрушился сонм шипящих демонических голосов, довольно неразборчиво высказывающихся по поводу зарвавшейся аристократии помойки. Надо же, как у меня глубоко раздражение от поведения Веласкес отложилось. Во время нахождения в игровом аватаре, без наличия в нем демонической крови, голоса по сети перенестись не смогли и это было интересным поводом для размышления.

Бессловесные синты-охранники, не дожидаясь возвращения в себя Веласкес, проводили меня в личную капсулу. Едва дверь закрылась, как на периферии зрения появились пиктограммы и датчики монитора. Вернули в общую сеть инкубатора, откуда меня — наверняка с санкции дона Диего, хотя он в этом не признается, выключили на время нелегальной тренировки для грядущего участия в нелегальных соревнованиях.

Приглушая шипящих демонов, я закрыл глаза, готовясь провалиться в сон — завтра большой интересный день, все же первое соревнование эскадронов на второй ступени. Уже засыпая вдруг почувствовал, что что-то не так, что-то со мной не совсем правильно.

Очень странное ощущение.

Покопался в себе, пошевелил руками и ногами.

Все было нормально, кроме того, что я мог шевелить руками и ногами не только здесь, но и где-то там далеко-далеко на орбитальном Колизее, лежа в капсуле в небольшом номере с проекцией Ниагарского водопада вместо окна.

Отойдя от первого шока, проанализировал ощущения — это не было раздвоением личности, просто у меня как будто появилась дополнительная рука. Второе тело, свой игровой аватар я сейчас не замечал так, как не замечают, например, пальцы на ногах во время ходьбы выполняющие свою функцию опоры, но при этом в любой момент можно направленно сконцентрироваться на них и пошевелить. И вот если так же взять и сконцентрироваться, я мог пошевелить рукой, ногой или даже пальцами на ноге своего созданного для нелегальных игр аватара-копии.

Это было крайне неожиданно — настолько, что до утра заснуть я так и не смог, осваиваясь с новыми возможностями так неожиданно полученного нового тела, связь с которым у меня появилась благодаря возвращению в сеть после включения монитора.