Девяностые приближаются

Глава 8

Утром также новостей не было, и я всё думал на занятиях об этом. Даже умудрился схлопотать трояк по нелюбимой мною химии. За дело оценка. В понедельник у нас тренировка, но я пропускаю, еду в гости к Сашке, он-то наверняка в курсе. О легенде своего визита я не забываю, мы же идём в общаги швейного училища. Они находятся на одной остановке по улице 60 лет октября. Ехать пришлось сначала на автобусе, дальше пересел на трамвайчик. Там вообще не было никакого отопления! Хоть ветра нет, и то хлеб. В салоне было чуть теплее, чем на улице из-за людей. Вот проехали военную часть со звездой на воротах, здание «Кульбытстроя» и потом моя остановка — первое училище. Хотел купить торт, но передумал — в сумке он может помяться. Взял два килограмма конфет и два килограмма печенья. А что? Девочки сладкое любят. Во фляжке у меня плескались самогон Колесникова и ликер Аркаши. В кармане — презики индийские, шесть штук от благодарной Индиры Ганди — шучу, конечно. Много? Да ладно! Если ночевать останусь, ещё и не хватит! Повторить печальную судьбу Петра я не хочу. Нужная общага стоит торцом к дороге недалеко от остановки, а рядом находится общежитие швейного училища, я это понял по стайкам девушек, выбежавших оттуда.

На вахте говорю к кому, и меня пропускают, даже не записав. Местный дед выглядит как давно потерявший интерес к жизни человек. Иду по коридору, тут грязно и неуютно, не как у нас. Меня провожают взорами одиночки и группки парней. Уверен, задержись я тут в коридоре минут на пять, и до меня точно докопаются. Но наглость — моё всё. Я вошел, как русские в Косово, никого не спрашивая. Дверь открыл плечистый парень с фингалом под глазом и в верхней одежде. За плечами висела объёмистая сумка.

— Толя? — спросил он, и, дождавшись кивка от меня, продолжил:

— Сашка убежал в душ, ты заходи, садись, я на тренировку поеду.

Захожу, оглядываюсь — бардак и тут. Кровати, правда, заправлены, но очень специфически — просто накинуты покрывала на скомканные постели.

«В армию бы их на месяц хотя бы», — думаю я.

Сижу один, жду приятеля, волнуюсь из-за новостей про самолёт. Наконец появляется второй хозяин комнаты.

— Салют! Молодец, что приехал! А я с работы вернулся, сегодня последний день практики. Знал бы ты, что у нас было!

— Что случилось? — якобы безразлично спрашиваю у него.

— Самолёт загорелся! — как-то зловеще произнёс Сашка.

«Бля-я-а. Ничего не помогло! Надо было раньше письмо напечатать, вот я идиот!» — мысленно ругаю себя.

— На моих глазах, представляешь? На взлёте! — выдаёт подробности Сашка.

«А ведь он вроде при посадке загорелся, значит, что-то все же поменял я! Хоть бы в лучшую сторону, может погибших меньше будет», — с облегчением проносится мысль у меня. Сколько погибло человек в моей истории, я, конечно, не знал.

— Хорошо, что я далеко стоял, пожарки быстро потушили, да там и самолётные очереди помогли, — возбуждённо размахивая руками, продолжает рассказ очевидец.

— Так это сегодня было? — вдруг понимаю я, что изменил очень многое, ведь Сашки вечером в аэропорту не было, он с утра работает, а самолёт упал в воскресенье.

— Несколько часов назад! Там ещё такая история странная, он к вылету готовился, как его заменили на другой, пассажиров высадили, они три часа ждали замену. Его на другой рейс поставили, вроде как проверяли состояние. Самолет почти взлетел, уже на рулёжке был.

— А из-за чего загорелся-то? — продолжаю выпытывать я.

— Третий движок вспыхнул. Бортинженер не растерялся и две очереди в него ушли. Потом второй загорелся, и он дал последнюю очередь в мотогондолу второго двигателя. Ну а там и пожарка приехала, погибших нет, но многие надышались, — на одном дыхании выпалил парень.

— Подожди, куда в него, какие очереди? — спросил я, улыбаясь до ушей, уже не в силах сдержать радость.

— В третий двигатель. Очереди пожаротушения! Их три всего! Первая автоматом ушла в третий, но ещё и второй потом загорелся, — пояснил для меня, дурачка, Сашка.

— А от чего он так? — спросил я.

— А кто его знает, я кусок разговора подслушал, но никто не понимает отчего. Самолёт новый, пять лет всего ему, — сказал Сашка, собираясь в гости.

— И молчат же, — вслух злюсь переволновавшийся я.

— Ха, разве говорят обо всём? Думаешь, мало лётных происшествий бывает? — с превосходством посмотрел на меня Сашка.

Но мне стало уже всё равно. Настроение было приподнято! «Нажрусь! — твердо решил я. — В рыло дам кому-нибудь! И медичку какую трахну, или кого там… швею!»

— Готов в общагу в гости идти? — спросил товарищ.

— Ясень пень! — и я показал свои запасы сладостей, презервативов и самогонки. — А нас ждут?

— Молодец! Я тоже подготовился! — достал он две бутылки вина, причем неплохого — «Мадера». — Ждут или нет — не знаю, но есть несколько знакомых там.

— А презики? — строго спросил я. — Хочешь стать папой в семнадцать лет?

— Чё-то не подумал, щас займу у кого-нибудь! — погрустнел, признавая мою правоту, неопытный товарищ.

— Ладно, дам тебе парочку, — пожалел его я.

«В конце концов, сексуальную революцию в СССР можно начать и раньше», — глумилось подсознание циника.

Выйти из общаги так просто не получилось, до нас докопались, вернее, до меня.

— Чувак, стой! — обратился ко мне расхлябанного вида и уже немного нетрезвый длинноногий парень. Его подпирали ещё двое, меньше ростом, но плотнее.

— Что хотел? — не стал сразу грубить я, Сашке ещё тут жить.

— Ну ладно, комсомол тут ходит бесплатно, от него польза бывает, а для других проход платный!

— Не вопрос, сбрасываю сумку с плеча я и заряжаю в челюсть вымогателю.

Тот, скорее всего, стоял не очень прочно, да ещё и в момент удара его повело назад, поэтому встреча кулака и челюсти получилась эпическая. Длиноногий оторвался от земли, пролетел метра четыре и ударился о проходившего мимо парня, сбив того с ног.

— Ну что, хватит оплаты или добавить? — дерзко смотрю на оставшуюся парочку и, не видя желания у них отовариться, добавляю. — Не дай бог кто на моего друга косо посмотрит — очко порву!

— Да я сам, да меня и не трогают, — попытался возразить Сашка. Но я уже с вызовом, пихнув плечами стоявшую парочку, пошёл на выход.

Так, пункт два выполнен!

На улице двадцать четвертое декабря и очень холодно. Но общаги рядом и замерзнуть не успеваем.

— Тетя Зина, пустите, а? — канючил Сашка, уговаривая пропустить нас недовольную толстомордую тетку, лет за полтинник, жующую кусок курицы.

В общаге швейного шелкового комбината (так она называлась), контроль за входом был куда как строже. Это и понятно, иначе через год в декрет выйдут все! Я не канючил, а выжидал пока мы останемся одни с вахтёршей. Наконец на вахте остались только мы втроем, и я достаю пятёрку.

— Теть Зин, мы пройдём? — попросил я и протянул пять рублей вахтёрше.

Та, видимо, такие подарки не получала, с опаской взяла и, секунду подумав, спрятала пятерку в кармане.

— Кыш отсюда! — важно махнула она рукой.

— Спасибо, тёть Зин, — обрадовался я, но рано, ибо «кыш» — это не в общагу, а на улицу.

Не ну не беспредел ли? Сашка тоже смотрит изумлённо, и не понятно, кто его больше удивил — я или вахтёрша?

— А это вам после того, как мы выйдём из общаги, — верчу в руках десятку.

— Ладно, давай, — тянет руку тетя Зина.

— Как выйдем, сразу отдам, — говорю я, отводя руку в сторону.

— Обманешь же? — прищурив взгляд, сказала она.

Очень хотелось спросить «как вы?», но я сдержался, ибо неконструктивно это, а вслух сказал:

— Не в наших интересах, у нас тут любовь, не в последний раз пройти надо будет! Если на ночь останемся, сумма удвоится!

— Чёрт с вами, проходите, и лучше до восьми утра вам выйти, потом я меняюсь, — сдалась, открывая нам путь алчная вахтёрша. — В какую комнату?

— А в какую посоветуете? Что бы и вам и нам, — с честным взором спросил я.

— В двести семнадцатую идите, там девочки в отпуск вышли, хотели погулять поехать, — пожевав губами, сказала тетя Зина. — Марина и Наташа, та, что выше — Марина.

— Толя, ты как так? А если бы она скандалить начала? Я бы никогда не смог денег дать, и жалко и страшно, — бухтел всю дорогу до комнаты Сашка.

Стучусь в дверь! Открывает эффектная женщина лет двадцати пяти, прям не девушка, а такая уже взрослая тетя, по сравнению со мной.

— Что надо? — спросила Наташа, потому, что за её спиной появилась не менее красивая девушка, но выше ростом.

— Поздравить вас с награждением ценным подарком, — напропалую вру я, вытаскивая ликер из сумки.

— О, Сашка, и ты тут? — заметила она за моей могучей спиной явно оробевшего Сашку. — Ну, заходите, поздравляйте!

А Сашка был знаком с этими девицами. Ещё летом он вместе с соседом-хоккеистом познакомился с ними на улице. Да, в это время нет интернетов у трудящихся, и приходится знакомиться на улице. Даже пару раз они встречались, тоже на улице, а дальше отношения не зашли у них. Не понравились кавалеры разборчивым девушкам. Со мной такая осечка пройти просто не могла, всё, что хотели девочки, я видел нАсквозь. Кстати этот анекдот я ещё не рассказывал!

— Слушайте ещё анекдот! — кричу я.

Собрались представители разных стран и спорят, кто чего изобрёл первый?

— Наш Маркони изобрёл радио, — говорят итальянцы.

— Наш Попов раньше его изобрёл на два года, — спорят русские.

Американец про первый самолет братьев Райта упомянул, а русский говорит, мол, Можайский его опередил!

— А мы придумали минет! — говорит француз.

Русский закусил, встаёт и произносит:

— А наш Иван Грозный ещё в шестнадцатом веке говорил боярам, — «еб я в рот вас, и нАсквозь вижу!» Кстати! Немцы! Отметьте про рентген!

Хохот разнесся по всему этажу. Ликер, вино, самогонка, делали своё коварное дело, градус веселья нарастал, жаль, не было танцев сегодня. А может оно и к лучшему? Я ведь бухой полез бы в нижний брейк, и поломал себе что-нибудь нужное! Всё уже было на мази с последним пунктом моего плана, как раздался стук в дверь.

— Кто там? — крикнула более трезвая Марина.

— Вахтёр, тетя Зина! Вы тихо сидите часик, милиция приедет сейчас, — действительно слышим знакомый голос тети Зины из-за двери.