Девяностые приближаются

Глава 18

Пожимаю руку, и с интересом смотрю на него. Одет неброско, недорого, но опрятно. Когда снял шапку, стало ясно, что он ещё и рыжий.

— Вернее, жил там, а сейчас я тут, в Москве. Случайно узнал про тебя от своих знакомых в крае, танцам ты их каким-то учил. Мне нужно передать книжку товарищу, он собирает старинные книги. А я по случаю купил. Вот, смотри, — он показал действительно старую книгу — «Козлиная песнь». — Почтой долго, да и затеряться может.

— Не совсем удобно будет, почтой быстрее, я, возможно, не сразу в Красноярск вернусь, могу задержаться, — сходу отказываю ему.

— Да? А учёба? — полез не в свое дело парень.

— Это мои проблемы, а посылку не возьму — отказываю я, не став грубить.

Оно мне надо? Таскаться с книгой по Венгрии. Да ещё и подсунут запрещёнку какую, а я из запрещённых только Солженицына, Войновича, да Булгакова знаю. Мне ещё тогда не понравилось, когда через меня пачку денег передали.

Иду на ужин, хоть я и сытый, а надо посмотреть, что там дают. Возле столовой висит план мероприятий на три дня. И список участников, в списке сто двадцать один человек. Первое мероприятие в девять утра, здесь же в санатории, в кинозале. В столовой комплексный обед: рис с котлетой, салат из свеклы, и весьма аппетитного вида пончик. Чай или компот выбираешь сам.

— Толя! — слышу я знакомый голос и оборачиваюсь.

Ба! Сашок прилетел! Зёма. Я реально рад знакомому и иду к его столику, благо, что сидит он в одиночестве. Сажусь, и мы обмениваемся новостями, я про пожар в самолёте, а Сашка про повторную встречу с девочками из соседней общаги. Непохоже, что врёт, рассказывает уверенно. Немного завидую, мне мои обломы уже надоели. Отдаю ему свою котлету и свеклу, сам поужинал пончиком с чаем. Выясняю, где Сашка живет, и иду к себе в номер, ведь уже больше часа слоняюсь, надоело, пусть себе другое место ищут для свиданий. И вообще, как говорится в том анекдоте — «это минутное дело». Комната закрыта, матерюсь про себя и иду к Василию, он живет в двухместке без санузла и прочих излишеств. В данный момент он один, и по его довольной морде можно было и не спрашивать, дала ему Дашка или нет. Хмыкнув, беру ключ и вот, наконец, я у себя в комнате и один. В комнате чистота и порядок, даже стаканы помыты, кровать аккуратно заправлена. Не иначе, Дашутка постаралась. Ну что, молодцы, что сифак не оставили. Заглядываю в холодильник — ни торта, ни бутылки, но я не огорчен. Иду принимать душ. В чужой ванной сидеть не хочется, а мыть её особо нечем. Потом включаю телек. Какой-то фильм, французский, двухсерийный. Названия не знаю, но интересный, про театралов и их взаимоотношения.

Затем программа «Время», два диктора, мужчина и женщина, слушаю их вполуха.

— 7, 8 января — Государственный секретарь США Шульц и министр иностранных дел СССР Громыко в Женеве провели встречу для обсуждения вопроса о возобновлении переговоров по контролю над вооружениями.

«Твою мать, приближаются сраные девяностые» — мелькнуло в голове у меня.

— Член Политбюро ЦК КПСС, Михаил Сергеевич Горбачев…

Ещё не лучше! Зеваю. Ей богу, если бы не вторая серия кинофильма, лег бы спать. После новостей спорта послушал прогноз погоды, на фоне пейзажей и видов городов его зачитывала диктор-женщина. Узнал и название кинофильма — «Дети райка». Посмотрел ещё раз новости — на этот раз программу «Сегодня в мире», уснул на рассказе о ходе матча на звание чемпиона мира по шахматам после новостей. Проснулся от пиликанья, это программа закончилась и сейчас на экране отображалась сетка для настройки телевизора. И писк противный. Выключил телевизор и провалился в сон.

На завтрак я проспал, проспал бы и первый сбор, но меня разбудил Сашок.

— Пойдем скорее, опоздаем, — канючил он, пока я меланхолично дожёвывал беляшик.

Последний! А было десятка два их, я думал, надольше хватит.

— Семь минут ещё, — сказал я, выходя из номера и замыкая его на ключ.

Оказалось, прав был мой земляк, зал небольшой и все места были уже заняты, кроме как в первом ряду. Делать нечего, садимся прямо перед столом президиума. Сразу попадаем под прицел взглядов со сцены. Там четыре человека и все не сильно комсомольского возраста. В комсомоле, вспоминаю, до двадцати воьми лет, но есть и исключения, для руководства. Два потасканных жизнью, но ещё бодрых мужика, и две тетки лет тридцати, обе ещё хорошо выглядят. За ведущую — молодая, симпотная, полноватая девушка, стоящая за конторкой справа от стола. Я ожидал затянутого приветствия, но нет.

— Всесоюзный форум комсомольских инициатив объявляю открытым! — энергично закончила девушка своё вступление, уложившись в пару минут.

Всё? Закончилось мероприятие? А чего в расписании час стоит продолжительность? Нет, не все — встаёт мужчина и начинает поставленным голосом зачитывать с бумажки:

— В Постановлении Бюро ЦК ВЛКСМ от 27 декабря 1984 г. № 41/4а «О мерах по дальнейшему совершенствованию работы с комсомольскими кадрами в свете современных требований КПСС» отмечалось, что ряд комитетов комсомола не уделяет должного внимания подбору кадров с высшим образованием, выдвижению женщин на освобожденную комсомольскую работу.

Мужик искоса смотрит на двух представительниц прекрасного пола в президиуме, мол, у нас с этим полный порядок, и продолжает:

— Допускаются серьезные просчеты в работе с резервом. При подборе и выдвижении кадров комитеты комсомола нередко проявляют поспешность, ориентируются лишь на анкетные данные. На комсомольскую работу иногда выдвигаются недостаточно компетентные люди. Еще встречаются случаи протекционизма, факты, когда комсомольские работники и активисты не дорожат высоким доверием молодежи, злоупотребляют служебным положением. В 1983 г. были освобождены как не справившиеся с работой или скомпрометировавшие себя 83 секретаря райкомов, горкомов комсомола, 1212 секретарей первичных комсомольских организаций, в том числе 459 освобожденных.

Голос мужика лязгает металлом.

Второй дядя подробно рассказал, как будет проходить наш форум. Оказывается, нас на день будут отвозить в хорошо знакомое мне по прошлой жизни место — Молодежный центр «Олимпиец» при ЦК ВЛКСМ в Химках. Это от Долгопрудного совсем рядом — километров десять-пятнадцать. Черт, черт, черт! Сердечко моё екает, я жил там в девяносто пятом и девяносто девятом. Конечно, уже никакого молодежного центра там не было, а был парк-отель «Олимпиец». Красивое место, хвойный и берёзовый лес, много цветов, это, правда, летом. Сам комплекс зданий тоже красив и необычен для советского периода. Что только стоят два жилых здания в форме треугольника на заднем плане комплекса. Но меня возбудило не это. В своей прошлой жизни в восемьдесят седьмом году в Новочеркасске, я познакомился с девушкой из Химок, у нас были отношения, она была постарше меня, но меня это не смущало. Так вот. В это время, по её рассказам, она жила в Химках, недалеко от этого парка. Познакомиться с ней заново? Сейчас она моложе на два года. Или, не будить лихо пока оно тихо? Под занавес из зала вызвали двух девушек и парня возрастом около двадцати пяти лет. Представили их как командиров, ответственных за нас.

Собрание закончилось, всех пригласили в автобус, выезд — через пятнадцать минут. И вот чего этих двух женщин посадили в президиум? Они всё равно молчали. Зато можно отчитаться, мол, женщин не затираем, на комсомольскую работу выдвигаем. Показуха.

Перед санаторием уже дожидались три автобуса, это для нас, а президиум уехал на двух «Волгах». Увидел, как Даша и Василий сели вместе в автобусе и о чем-то болтали — совет им да любовь. Хотя зла не хватает — обе Даши обломили, да ладно, я сюда не за этим приехал. Ехали недолго, минут двадцать, пробок ведь нет больших. Разумеется, «Олимпиец» я узнал, он выглядел почти так же как в девяносто пятом, когда я последний раз жил в этой гостинице. Разделись в гардеробе, я заметил, что девочки тут модные и одеты не по-деревенски, да и парни от них не отставали. На мне костюм со значками: с разрядом по боксу, чемпиона города и с краевой конференции. Нас разбили на четыре группы, внутри которых мы и будем делать доклады по нашим инициативам: промышленность, транспорт и связь, сельское, лесное и рыбное хозяйство, образование, культура и спорт, и идеологический сектор. Четвертым командиром оказалась девушка-ведущая — Светлана, она как раз курировала мою группу. Ей было двадцать два года, и она закончила Высшую комсомольскую школу полгода назад. Жаль, я это не сразу узнал, ведь ехали в автобусе мы рядом, интересно было бы расспросить, как там учится. В нашем секторе всего двадцать два человека, и, в основном, девушки, школьников, кроме себя, я не наблюдаю. Есть два парня, азиатской внешности, один армянин и девушка-прибалт. Слышал её говор в автобусе — забавно. Остальные на вид русские. Стоп — вон ещё парень, по виду грузин, или там менгрел какой. Мы вместе будем обсуждать наши инициативы, и решать, стоит ли рекомендовать их на всесоюзном уровне. Я неплохо подготовился, у меня есть данные по экономическим показателям, по выпуску учебников и пособий, по защите лесного ресурса и прочее. Кроме того, я заранее сделал наглядные пособия в виде плёнки с таблицами для проектора. В билете-приглашении, который мне выдали ещё в Красноярске, подробно было рассказано, какими наглядными материалами можно пользоваться, и среди оборудования был фильмоскоп. Доклад на слух — это хорошо, но я неплохо рисую стараниями прошлого владельца тела, и грех не использовать кроме слуха ещё и зрение. Вот и сделал слайды для фильмоскопа, почти всё сделал сам и проявил плёнку только в Доме Быта. Более того, я уже нашёл заявленное устройство в Красноярске и попробовал в работе. Сбоев быть не должно!

Заходим в довольно просторный кабинет с партами, и столом на возвышенности. Доска есть, белый экран есть, а фильмоскопа нет! На каждом столе по две небольших стопочки бумаг, ручки, карандаши, ластики. Рассаживаемся. Кое-кто по два, я сажусь один в первой ряд.

— ПАзвольте, ааа де фильмоскоп ДЭФ четыыре? — раздался нежный голос девушки-прибалтки.

«У меня вопрос тот же», — подумал про себя я.

— Так… да, его надо принести из соседнего кабинета, кто сходит? — спросила Светлана.

Мне ещё Олег Павлович говорил, — ты там прояви активность, задавай вопросы, и вообще, тебе нужен будет формальный повод для отправки в Венгрию, хотя тебя отправят железно, даже если твоя инициатива не пройдёт. Вот я сразу руку и потянул, заметив, как некоторые усмехнулись, на такое детское проявление как поднятая рука. Насрать.

— Так, молодец! Пошли со мной, — улыбнулась Света.

— Пойдём со мной! — на автомате поправил её я.

Света покорчила мордочку на это, и, больше не оборачиваясь, вышла из кабинета. За ней потелепался и я.

«Ниче так попец», — отметил я, — «и талия есть, и грудь. Но всё равно ты, Штыба, идиот, вот куда ты лезешь со своими поправками, тут вообще не для всех русский язык родной, ара, по крайней мере, не говорит на чистом русском языке, да и прибалтка так забавно коверкает слова», — грустно размышлял я, переживая, не затаит ли обиду на меня наша командирша.