Девяностые приближаются

Глава 4

Думаете, котенка мне оставили просто так? Да нифига. Всячески Ленка подчеркивает значимость подарка в виде этого подкидыша. Было бы на что там смотреть — маленький, тощий и смешной после помывки. Я догадался помыть его, а сразу не помыл, хотя может училка его мыла, уж подозрительно он чистый был. Он кстати уже и не просто котенок, а «Барсик», имя, разумеется, не я придумал. Весь день ко мне приходили девочки с разных курсов погладить киску. Терплю, но сил моих уже не хватает. Решаю привлечь в союзники Анну Дмитриевну.

— Я тут котёнка нечаянно завел, знаю, что в общежитии нельзя, но как комсомолец не сознаться не могу! Куда мне его теперь деть? — с надеждой спросил у неё я.

— Толя, я на дурочку похожа? Сознаться он хочет. Когда ты вообще сознавался в чём-то? Чем тебе малыш не угодил? — сразу раскусила мои уловки замдиректора.

— Он гадит, а убирать мне, — высказал главную причину я, ибо против нашествия девушек я сильно против не был.

— Научится! — беспечно махнула рукой мудрая женщина.

— Да не люблю я котов, — честно говорю я.

— Ладно, после нового года поеду к родителям в гости, постараюсь его пристроить, а пока временно пусть у тебя живет. Если кому и можно его доверить, то тебе. Ты — человек ответственный.

Обломавшись с админресурсом, пишу листок с приёмными часами нам на дверь.

Кормить котёнка запрещено!

Гладить можно с пяти до семи каждый второй вторник месяца!

Пусть попробуют теперь. Идём на тренировку и к пяти уже возвращаемся домой. Нас ожидают шесть девушек около двери. Бейбут оживился, а я тыкаю на объяву:

— Каждый второй вторник! Читать умеете?

— Сегодня и есть второй вторник декабря, — недоуменно сказала белобрысая Наташка с третьего курса.

Точно, сегодня одиннадцатое же! Совпадение.

— Заходите, только не кормить его! Он маленький ещё вашу еду кушать. По две штуки заходим. Кто первый пришёл, у вас пять минут. Бочарина, ты сдурела его конфетами кормить? Обувь снимайте, мы тут моем полы, — бессильно бушевал я.

Самое фиговое, что мой листок игнорировали, и посещения были и после ужина, и все с едой тащатся. Стоило мне в душ уйти, котёнка закормили, Бейбут моей стойкости не имеет к женским чарам.

— Прикольно же! Я котят люблю, а ещё и девочки постоянно ходят, — недоумевал по поводу моей злобности он.

Но котейка был меньшей моей проблемой в общаге. Гораздо хуже было то, что я поссорился с нашим комсоргом Пашей. Не смог он мне простить поездки за рубеж, причем официально об этом ещё никто не говорил, а он уже был в курсе. И такая злоба местами в нём прорывалась, разумеется, он её никак старался не показывать, зато подставлял меня постоянно. Вот сейчас, например, он мне дал комсомольское поручение по сбору взносов. Вроде ничего особенного. Засада выяснилась, когда я глянул список должников, там суммы у некоторых по пять рублей! Это они сколько не платили? Рубль там ещё за пару месяцев можно вытребовать, а вот пятеру — попробуй выскреби. А ещё комсомольская школа! Хорошо хоть таких не особенно много было, в основном, все платили. А что делать? Платить самому? Бить? А там и девочки присутствуют среди должников. Даю задание Аркаше — пропесочить в картинках несознательных. Повешу на доске школы. Картинки, не должников, конечно.

В четверг едем с ребятами из секции на проверку наших растущих организмов. Что-то вроде профосмотра или диспансеризации. Ударил уже крепкий мороз, двадцать пять градусов, автобуса долго не было и польза от этого мероприятия сомнительна, а вот вред возможен. Простынем ещё, мне тяжелее других, я ведь с юга. На прошлой неделе звонил бабуле, и понял, по тому с какой неохотой её позвали — этот канал связи закрыт. Зинку уже запросто не попросишь, она замужем и на сносях, и моё общество, очевидно, признано нежелательным.

Повезли нас недалеко, но сам осмотр не был формальностью — сделали экг, проверили зрение, флюорографию, ухогорлонос нас посмотрел. Я выяснил, что у меня стало падать зрение, а у Бейбута низкое давление. Короче, все уехали, а нас оставили, мне закапали в глаза лекарство, и будут проверять глазное дно, а Бейбута ещё какой-то врач посмотрит. Путем допроса выяснили, что с давлением у Бейбута нормально все-таки, а меня отправили в глазной центр с утра. В Красноярске, оказывается, недавно открылась мощная офтальмологическая больница. Утром вместо занятий я в этой семиэтажке. Принимает женщина, мне так же капают лекарство, причём капает девица в таком коротком халате, что невольно смотришь только на её ноги, ещё и на каблуках. Сижу, кошусь на девицу. Настолько разнузданно сексуально одетых женщин я давно не видел. Да с прошлой жизни. Проверили на каком-то приборе, вердикт меня утешил. Здоров. Оказывается, у меня подозревали отслоение сетчатки, ведь бокс — это опасная штука. Собираюсь домой, раскладывая по карманам заключения специалистов, и слышу шум в кабинете без таблички, затем глухое злое бормотание и писк. Насторожившись, решаю проверить, открываю и вижу в подсобке эту секс-бомбу, прижатую к стене мощным мужиком уголовной внешности, но это не самое страшное. В руках у дяди ножницы. Ножницы — это плохо. Ножницы — это опасно. И возможно вернее будет захлопнуть дверь и звать на помощь, но молодые гормоны кидают меня в бой. Сама комната представляла собой подсобку уборщицы или медсестры. Хватаю левой рукой, стоящую у стены швабру, и резко бью двинувшегося на меня мужика в лицо. Тот на инстинктах закрывает лицо рукой с ножницами, и у меня появилось мгновение для удара правой. Правая не подвела, чувак отлетел к стене и, ударившись об неё башкой, резко сник.

«Не да бог убил», — мелькнула мысль у меня.

Отпинываю инструмент, и вижу изумленно, что девка эта бросилась не к выходу, а к мужику!

— Коля, ты как? — тормошила его голову она.

— Голову не трогай, там сотряс может, — посоветовал я.

— Тебе что надо? Зачем ты его покалечил? — вне всякой логики спросила баба.

— С ума сошла? Я думал, он тебя насилует! И ножницы в руках! — говорю очевидные вещи я.

— У меня к волосам жвачка прилипла! Он вырезать её хотел! Да что ты с ним сделал! Коля, очнись! — неожиданно заливается слезами девка.

— Бля, да что со мной? — наконец открывает глаза дядя.

Потом были разборки, к счастью, не дошедшие до милиции, по причине личности потерпевшего. Реально урка, да ещё на УДО, а девушка его знакомая просто. Знакомая. Знаю таких знакомых, кольцо на пальце у неё, замужем, вот и не стали они бучу поднимать. Самое странное — похожее событие было в прошлой моей жизни! Город другой, больница другая, а ситуация та же! Совпадение меня немало озадачило и даже напрягло.

Злой еду в общагу, Барсик, чуя возможные санкции, ведёт себя идеально — сходил в лоток, лег в ногах у меня и мурчит. Может котёнок и не такая плохая идея? Успокаивает чуть-чуть. Бейбут спросил у меня, что случилось, но отвял, после моего злобного сопения.

В пятницу меня неожиданно вызывают в горком комсомола, причем не меня одного, а и Олега Павловича, нашего директора, тоже. Тот не сильно доволен, он почти весь мыслями в Москве, куда его закинут сразу после нового года. Новая должность его ждёт, какая не говорит мне, хоть я и спрашивал. Нового директора, корейца этого, тоже у нас видели один раз, ещё когда я в больничке лежал с воспалением лёгких.

Горком комсомола встретил нас гомоном и многолюдьем. Я шел и думал, что пройдёт ещё несколько лет и все идеалы ВЛКСМ забудутся, а сами комсомольцы разбегутся кто куда. Но пока это была ещё мощная, богатая и хорошо организованная структура. Для начала меня одного вызвали в кабинет первого секретаря городского комитета ВЛКСМ. Секретарь своим видом наглядно иллюстрировал строку из песни — «не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым». Был он лысоват, в стремном галстуке и с уже немного одутловатой рожей. Кроме меня был ещё один парень. Оказывается, сразу после нового года мы с ним вместе поедем на комсомольский форум в Москву, только он потом в Венгрию не едет, в отличие от меня. Паренёк по имени Александр и со сложной хакасской фамилией если и был этим фактом разочарован, то виду не подавал. Что интересно — морда у него была рязанская, и возникал вопрос — откуда такая фамилия? Потом нас пригласили на общее собрание городского комитета комсомола. Пока оно не началось, я ходил по коридорам, разглядывая таблички. Саша этот увязался за мной. Он старше меня на год и учится в первом училище. Оно готовит спецов для аэродромов — электриков разных, дизелистов.

Сектор по работе среди учащихся профтехучилищ, сектор учета и статистики, отдел рабочей и сельской молодежи, сектор информации, сектор по работе с научной молодежью, сектор учета, подготовки и переподготовки кадров, сектор ударных комсомольских строек, отдел пропаганды и культурно-массовой работы, отдел комсомольских организаций, особый сектор, общий отдел.

И это только часть табличек! Сашка что-то бормотал и бормотал.

— А я со следующей недели в Емельяново работать буду — помогать самолёты готовить. Нам и заплатят неплохо, аэропорт — не бедная организация, — услышал я кусок его речи и встрепенулся!

— Ты будешь в аэропорту работать? И долго? — переспросил я.

— Неделю всего, но это рублей сорок-шестьдесят! — довольный вниманием повторил свои слова липовый хакас.

А я голову ломал, как предупредить об аварии, про которую узнал от вертолётчика? Так, авария за неделю до нового года в воскресенье, это значит двадцать третье декабря. Я уже узнал расписание и номер рейса, хотя без интернета это сделать трудно, но помогли кассы аэрофлота, там расписание я и нашёл. Другое дело, что о характере самой аварии ничего известно не было.

— Раз вместе едем в Москву, давай послезавтра потусуемся где-нибудь? Расскажешь про свои дела, я — про свои.

— Давай, можешь в общагу приезжать я, правда, живу с хоккеистом к комнате, а он не очень дружелюбный, — согласился Сашка.

— Да ну эту общагу, давай часа в два в «Риге», около Луча? — предложил знакомое место я.

— Ты что! Там же дорого! — испугался новый друг.

— Нормуль, я угощаю, знаешь, сколько я заколотил летом на работах в деревне? Вот, приезжай, расскажу. Можешь соседа брать с собой, он за кого играет? За «Енисей»?

— «Енисей» — это с мячом, а он — за «Сокол». Ладно, я точно буду, — согласился Сашка.

— Киевский «Сокол»? — не поверил я. — А чё он тут учится?

— Местный «Сокол», на Металлургов площадка у них, — открестился от высшей лиги Сашок.

Начали зазывать в зал, зашли и мы, рассаживаемся. Вдруг слышу знакомый девичий голос:

— Толя, Штыба! Иди сюда тут место есть, и друга своего бери.