Девяностые приближаются

Глава 39

— Это кто у нас такие красивые? — c деланным весельем спросил самый здоровый из них, хотяпо тому, как он подобрался, я понял, что ему совсем не весело, а страшно. Ведь два крепких парня сбросили верхнюю одежду и сумки явно не просто так.

Разговаривать с ним не было никакого смысла, лучше сразу отвадить их. Да и ждать пока он нож или кастет достанет, тоже не входило в мои планы. Бью первого, что стоял в полоборота ко мне, в бок, тот хекает, ноги у него против воли подгибаются, и я получаю доступ к говорливому, не иначе как главарю. Сзади справа танком идёт Серёга, и я слышу звук удара, и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что ещё одним соперником у нас стало меньше. Бью главного, не изощряясь обманками, тупо сильный удар в челюсть, тот прикрывается руками в неумелой защите, но я протыкаю её как лист бумаги карандашом. Парёнь летит в снег уже в нокауте. Сергей тем временем добил четвертого, тоже без лишней крови, в печень сунул разок.

— Толян, я бы сам справился! — возмущается Бейбут.

— Кто это такие? — иду я в вместе с не запыхавшимся Сергеем к своей одежде и сумкам.

— Воздыхатель Карлыгаш, приехал к ней на работу разбираться. Спрашивал, почему она переехала и куда? — ответил Казах, и я увидел, что он уже изрядно замёрз.

— Ты иди в общагу пока не окоченел, а я с парнями потолкую ещё немного, — говорю я. — Зачем ты вообще с ними разговариваешь в одного?

— Они к Карлыгаш лезли, — бурчит сосед.

— Заходи, Бейбут, проводит, — говорю я гостю.

— Да не, я постою, подстрахую, — отказывается тот.

— Чё тут трёшься? — пинаю я уже очнувшегося главаря.

— Ты кто? — очумело выдыхает он, получая ещё один пинок в живот.

— Не будешь отвечать, сделаю больно, — предупреждаю я.

— А вы кто такие? — спрашивает Сергей, контролируя, чтобы остальные не удрали.

— Нам сказали казаха одного поучить надо, — признался, наконец, один из них.

— Я казах, из Павлодара, — веселится Сергей.

И я вспоминаю фамилию спортсмена, в следующем году он станет призёром СССР по боксу в моей категории до 57 кг. Это Сергей Суходоев. Я его только из-за фамилии запомнил Суходоев — Козлодоев такая вот ассоциация была для тех, кто понимает. Разумеется, вслух такое не скажу. Ну и матчи чемпионата в своей категории смотрел вживую в конце зимы в Алма-Ате. Я в конце десятого класса, уже делал успехи, и меня отправили с командой области на юношеский турнир там же, в Алма-Ате, и пропустить чемпионат СССР по боксу, был бы непростительный грех для пацана. Потом я его больше его ни разу не видел, но слышал как-то в Уссурийске о тренере с такой фамилией, или судье, проверять времени не было, да и не хотелось.

Короче, пинками и добрыми угрозами мы подоплёку выяснили. Ухажёр Карлыгаш привлёк своих дворовых дружков щемануть одного подростка.

— С каждого по полтиннику, время у вас — неделя, потом найду и яйца оторву, это буквально, — пригрозил я.

Хотел сказать «это не метафора» вместо «это буквально», но по интеллектуальным рожам оппонентов понял, что этого слова они не поймут.

— Да где мы такие деньги возьмём? — возмутился очухавшийся главарь.

— А вот это хорошо, что вопрос только в том, где возьмём, а не почему мы должны платить.

— С тебя шестьдесят! — бью ещё раз уже под солнечное сплетение парня. — Вопросов много задаёшь, а я, между прочим, деньги для Карлыгаш из своего кармана взял. И чего это я должен убытки из-за вас, мудаков, терпеть?

Идём в общагу, на вахте старичок из постоянного состава, он меня знает и без звука пропускает гостя, даже не записав в журнал.

— Знакомься, Сергей! Из Павлодара, — весело говорю я Бейбуту, который явно ещё не отошел от разборок на морозе.

— Я знаю, мы в одну секцию ходили года два назад, — улыбается Казах.

— Точно! — радуется Сергей. — Ты — Казах? Подрос, кстати! Вот так встреча!

— Так вы знакомы? — удивляюсь я.

— Не то, чтобы знакомы, Серёга крутой, уже КМС, — смущается Бейбут.

— Кто крутой, так это сосед твой. В нокаут меня сегодня послал, — ржёт простой парень Сергей.

Сидим, пьём чай с пряниками, хотя скоро ужин, но наш аппетит так просто не убить. Стук в дверь. Ленка. Как всегда милота — изящная, вподаренных мною чулках и в цветном коротком халатике. Её блестящие глазки осмотрели численный состав потенциальных жертв её чар.

— Толя, я к тебе как к другу, — теребит поясок на халате она.

— Приставку не дам! — громко говорю я. — У тебя её потом не забрать!

— Ой, да есть у меня уже точно такая же, — отмахивается она. — Проводи меня до остановки, мне в магазин надо.

— Отправь Синицкую, выписали же её уже, — предлагаю я.

— Она страшная, кто на неё позарится? — серьёзно соглашается со мной Бейбут.

— Вы на свои рожи смотрели? — разозлилась Ленка, и в воздухе запахло грозой. — Она больная, после операции, да и это мне надо, а не ей.

— Когда тебя это останавливало? — хмыкнул я.

— Всегда! — отрезала соседка.

— А чего сейчас не останавливает, мне вот в магазин не надо, а ты меня заставляешь идти, — тут же привожу пример обратного я, уже откровенно веселясь над её манипуляциями.

— Я могу проводить, — откашливаясь, сказал Сергей, я скоро на остановку пойду в гостиницу поеду и провожу.

— Ты не подходишь, мне Толя нужен, — вздыхает плутовка.

— Колись, что надо? — требую я. — Хотя давай выйдем, если стесняешься.

— Толя, смотри, — в коридоре Ленка, воровато оглянувшись, бесстыже задрала халатик и показала края чулков, заставив меня сглотнуть слюну.

— Всё равно не пойду, хотя покажи ещё, — попросил я.

— Ты дурак? — взъярилась она.

Чего я боялся в соседке так это мгновенных переходав от одного состояния в другое, вроде воркует, ляжки показывает свои девичьи, и вот уже готова вцепиться в лицо накрашенными ногтями. Кстати, где она их красит, с рисунком ноготочки-то, вроде как божья коровка — поверх красных ногтей идут белые кружочки.

— Что надо? — откидываюсь на стенку я, стараясь не смотреть вниз.

— Уж точно не ноги тебе показывать, вот смотри, видишь полоска, — шипит она и, противореча себе, опять задирает халат, показывая стройные ноги в чулках.

Блин у неё там затяжка какая-то, и главное, новые чулки же.

— Не иначе хватал кто руками? — подумал вслух я. — Странно, вроде трупов не было в общаге в последнее время.

— Проводишь до магазина? — спрашивает Ленка, опять становясь милым созданием.

— Да что там делать? Не купишь ты такие чулки там, — пытаюсь достучаться до разума девушки я.

— Ой, какие вы парни дураки! Толя! Ты-то местами умный бываешь! Не собираюсь я покупать ничего, да и денег нет, всё потратила, двадцать копеек до стипендии осталось. Я хочу клей у сапожника попросить, чтобы стрелка дальше не полезла, — наконец поясняет она.

— Сразу сказать нельзя было? Для чего ты тут ноги показывала? А я стою и голову ломаю, — злюсь я.

— Ты недоволен, что ли? — удивляется соседка.

— Не то чтобы… Да зачем тебе срочно-то так? Завтра сходишь, что спать не сможешь в рваных чулках? — по-прежнему не понимаю я.

— Я голая сплю, не говори ерунды, и ты, Толя, прекрасно это знать должен, — напоминает она мне факт нашей былой близости. — Просто сегодня дискотека же!

— Дискотека! — Хлопаю себя по лбу я. — Забыл! А я туда должен цветомузыку принести, — вспоминаю я.

— И кассету новую, — добавляет Лена.

— Ну, дискотека. И пусть, кто там увидит твою стрелку, юбку до колена и танцуй, — резонно говорю я.

— Кому покажу, тот и увидит! — опять злится она. — Поможешь? Дундук непонятливый.

— Жди! Говорю я и захожу в комнату, чтобы выйти из неё через полминуты.

— На, две упаковки ещё, — протягиваю я девушке ещё две пары чулок из своих запасов. — И вот ещё возьми до стипендии деньги, — протягиваю я ещё чирик.

— Бесплатно? — холодно спрашивает девушка.

— Ясень пень! — отвечаю я. — Что с тебя взять?

— С меня ничего, а вот Светка тобой интересуется, — говорит Лена.

— Какая Светка? — пытаюсь вспомнить я.

— Ты её Светик-семицветик постоянно зовёшь?

— А, разноглазая! — вспоминаю я девушку с третьего курса с разными глазами.

— Сегодня будет на танцах, не теряйся! Стой ровно! Так голову помой, козлиные волоски с лица сброй, давно уже пора бритвой пользоваться! Есть, или дать? — вертит меня Ленка под недоумённые взоры моих казахов, которым стало интересно, что таки происходит в коридоре?

— Дай, — говорю я, послушно поворачиваясь.

— Дам! — веско говорит девушка. — Зубы почистить, кроссовки помыть с мылом, носки новые ненадёванные, плавки тоже! Зайдёшь ко мне потом я тебе побрызгаю, вкусно.

— У меня трусы, — веселюсь я.

— Сегодня надень плавки, есть же, я видела у тебя тогда… не важно, были! — запинается на секунду девушка. — Бейбут, сегодня ночуешь у Петров и Аркаши. Всё, я пошла!

— Чё это было? Спрашивает Бейбут.

— Дискотека же сегодня. Почему не напомнил? — укоризненно смотрю на друга.

— Я сам забыл, я же не ответственный как ты, — нагло говорит сосед.

— А что она хотела и кто это? — спрашивает Сергей.

— Готовит меня к ночи любви, — вру я. — Соседка наша.

— Да ладно! — в унисон ахают оба.

Только если «ах» Сергея было восторженно-завистливое, то «ах» Бейбута было сочувственно-понимающее.

— Хочешь, я не уйду? — говорит отважный казахский смертник.

— Да шучу я! С подружкой познакомить хочет, ты её видел, с разными глазами с третьего курса.

— Весело у вас, — вздыхает Сергей, — только домой мне пора. Режим строгий. Хочу удачно выступить на чемпионате.

— У тебя приличный уровень, призёром будешь! Если не в этом году, то в следующем точно! — уверенно говорю я. Тем более, в следующем году в Алма-Ате чемпионат будет.

— Откуда знаешь? — встрепенулся Сергей.

— Уровень приличный, я победил тебя случайно, — пытаюсь отвести внимания от своего прокола я.

В самом деле, ещё не решено наверняка, где следующий чемпионат будет проводиться, а я палюсь.

— Да я про чемпионат! — перебивает гость.

— Слышал где-то, — вру, отведя глаза.

— Мальчики, на ужинать будете? — в комнату вваливается без стука ещё одна красавица — Карлыгаш.

— Будем, — вздыхаю я. — Серега ты как, поужинаешь с нами?

— Я домой, парни, спасибо за чай, весело у вас, — отказывается он.

Мы прощаемся вполне по-дружески, и уже на ужине ко мне подсела Лукарь.

— Вот бритва одноразовая из Америки! Дарю! — Ленка суёт мне прозрачный пакетик с Gillette Atra с плавающей головкой!

— Спасибо, Лен, — скромно благодарю я.

— В карман прячь, вон Светка сидит, сейчас на тебя посмотрит, — говорит «сводня», и встаёт, идя к дальнему столику с тремя девушками.

Точно, Светка оборачивается, глядя на меня разноцветными глазами, и я понимаю, соблазнение уже началось. На её лице умелый макияж. Сама Светка плосковата, как по мне, но ноги и попа на уровне, как я помню.

«А ведь был же у неё парень, вроде, куда он делся?» — пытаюсь вспомнить я.

— Жить хочешь? — за наш столик упал грузный парень, тоже с третьего курса, ленивый троечник, вроде как из приличной преподавательской семьи.

Меня так и подмывало ответить шуткой, что нибудь типа «с тобой что ли, старый козёл?», или «А, да разве это жизнь?» с еверейским акцентом.

— Чё хотел? Говори и сваливай, — буркаю я недружелюбно.

— Ой, каша недосоленная! — говорит парень и сыпит мне в тарелку половинку солонки!

Все, кто видел это, замолкают и смотрят на нас. Один Бейбут не отвлекается от гречки с мясом, сдобренной обильно сливочным маслом. У меня тоже особая порция от его подружки и недоеденную кашу жаль.

«Ленка, зараза, втравила меня в разборки! Не бить же его при всех. Я, мать его, комсорг!» — злюсь про себя я.