Девушка и Ворон

Глава 7. Сделка

— Все понятно, — сказала графиня Зинаида Сергеевна. — Все придется делать самой.

— Так я ж все как вы повелели… — оправдывался Петр Матвеевич Чалый, высокий, дородный мужчина средних лет, уже начинающий лысеть, что приводило его в большое огорчение. Мелкий помещик, прокутивший в юности все свое небольшое состояние, он пробивался тем, что оказывал важным господам разные сомнительные услуги, пока Зинаида Загорская не оценила по достоинству его изворотливость и исполнительность и не назначила своим поверенным во многих тайных делах.

— Ты кому дело-то поручил?

— Шатуну и Лесовичке, ваше сиятельство. Никогда у них прежде промашки не было.

— Что случилось на этот раз?

— Да тут, изволите видеть…

Он наклонился к Зинаиде Сергеевне, которая сидела в бархатном кресле своей гостиной, рассеянно поигрывая веером, и что-то прошептал ей в ухо.

— Дракон? — изумилась Зина. — Ты уверен?

— Шатун сам видел.

— Милое дело…

— А еще, ваше сиятельство, Черный Ворон все время рядом крутился.

— А вот это совсем неприятно, — Зинаида нервно сложила веер. — Что Федору в этой семейке? Или досадить мне хочет? Ладно… Чары, колдовство… уж как-нибудь без магии обойдусь. Вот что, Петр Матвеевич. Разузнай-ка побольше о том франтике, что метит в женихи Измайловой. Как ты говоришь, его имя?

— Михаил Платонович Сокольский.

— Вот-вот. И начинай скупать его векселя. Чем скорее обернешься — тем лучше. Когда в деле замешаны деньги — это посильнее любой магии будет…

Очень скоро в этой же гостиной Зинаида Сергеевна принимала Мишу Сокольского. Все складывалось как нельзя лучше — Зина видела, что юноша очарован ею с первых же минут знакомства.

— Светские беседы вести и томить вас неведением я не стану, — говорила графиня Загорская. — У вас, Михаил Платонович, набралось пятнадцать тысяч долга. Что намерены делать, позвольте полюбопытствовать?

Миша был сам не свой, впору стреляться. Старый долг, уже и тогда немаленький, значительно умножился после того, как Лиза уехала из Москвы, так и не дав согласия на брак с ним, а он с досады пустился во все тяжкие.

— Ставлю вас в известность, что все ваши векселя и долговые расписки выкуплены мною, и я собираюсь в самом ближайшем будущем предъявить их ко взысканию.

Миша поднял на графиню невинные голубые глаза, полные недоумении и обиды.

— За что вы ненавидите меня, Зинаида Сергеевна? Мы же с вами едва только познакомились.

— Ненавижу вас? — Зина пожала плечами. — С чего бы? Просто держу в руках, вот и все.

— Я должен что-то сделать? — догадался Сокольский.

— Ну наконец-то… — графиня засмеялась. — Всего лишь удовлетворить живейшее желание вашего сердца — жениться на госпоже Измайловой.

— Жениться на Лизе? — изумился Миша. — Но, ваше сиятельство, вам-то что до… Ах! Кажется, понимаю.

— Вы понимаете, — сдержанно отозвалась Зинаида. Все ее знакомые понимали. Шепотом передавали друг другу, как обезумевший князь Александр собрался бросить все и мчаться в Яблоньки, с каким трудом уговорила его мать остаться в Москве, напирая на долг чести, на срочные дела. Но тот все равно упорствует… Нет, Зина не намерена была это терпеть.

— Итак, в тот день, когда Елизавета Измайлова станет госпожой Сокольской, все ваши долговые обязательства будут уничтожены, Михаил Платонович.

— Но как же я… Лиза ведь не согласна.

— А вот это уже не моя забота, — Зинаида чуть усмехнулась, заметив, что Миша невольно засматривается на ее красивую шею, изысканно облегаемую золотым ожерельем с топазами. — Мне ли учить мужчину, как разрешать любовные затруднения… Постарайтесь, сударь. Да не медлите. А ежели соберетесь действовать решительно, вам в том может помочь мой поверенный, он порекомендует верных людей. Но учтите — ждать бесконечно я не намерена.

Миша чувствовал стеснение в груди. Жар приливал к голове. Эта женщина поставила его в ужасное положение, собиралась вертеть им, как куклой, — а он не сводил с нее глаз. И понимал, что не так уже и любит Лизу, как ему казалось. Да он вообще никогда ее не любил. Она была для него самой удобной невестой — дочь соседа-помещика, небедного, имения рядом, опять же, денежные дела поправить можно… Но как сравнить милую провинциалочку с этой роскошной светской львицей? Какой же глупец великий князь Александр Константинович, как можно променять такую женщину на Лизу?

Прощаясь с графиней, Мишенька задержал у своих губ ее лилейную руку дольше, чем то позволяли приличия. Думал, что она недовольно нахмурится, но увидел в золотистых глазах озорные искры. И вознесся в надеждах в заоблачные дали.

Уходил Миша от Зинаиды Сергеевны глубоко и бесповоротно влюбленным. От нее, конечно, это не укрылось. Она вздохнула, отгоняя воспоминания о безмятежном счастье с мужчиной, которого любила. Зина не верила в то, что приворотная магия действует на тех, кто любит по-настоящему. А значит, если ее догадки верны и все дело в малахитовом перстне, то Александр никогда ее, Зинаиду, и не любил. И уж тем более, если дело обошлось безо всяких чар… Нет, она не намерена была хранить ему верность. И даже если он захочет к ней вернуться… между ними все кончено.

Миша Сокольский… в нем не было мягкого обаяния Александра Константиновича, не было странного аристократизма и жгучей красоты Федора Воронова, но его отличала почти девичья прелесть — большие голубые глаза, длинные темные кудри, нежный румянец… пастушок из пасторалей. Так почему бы и ей не сделаться на время пастушкой, раз уж не вышло стать великой княгиней? И Зинаида окончательно решила: перед тем, как Сокольский отправится в Яблоньки выполнять ее поручение, она подарит ему небольшой задаток… и привяжет к себе надолго. Если не навсегда.