Девочка и луна

52

— МОЖЕТ БЫТЬ, НАМ стоит вернуться? — спросила Мали.

— О. — Яз уже некоторое время ждала этого вопроса. Ее молчаливый осмотр врат тянулся и тянулся снова, и все это время труп Эулара был их единственной компанией. Вместо того, чтобы столкнуться с неприятным ответом, Яз ответила своим собственным вопросом:

— Как ты думаешь, почему здесь так грязно?

— Мы под землей. — Разумный ответ, учитывая то место, откуда пришла Мали.

— Над нами не земля, а лед. — Яз была не совсем права — тепло от Весты и Черной Скалы растопило определенное количество льда, и эта вода действительно сочилась вниз через камень, но пещеры были в подавляющем большинстве сухими, и, конечно, не было рек, способных приносить сюда так много грязи.

— Тогда не знаю. — Мали скрестила руки на груди.

— Потому что с этой стороны врата соединяются с местом, которое находится под водой. — Яз нахмурилась и медленно провела руками по периметру ворот. — И… по-видимому, больше не соединены ни с чем.

— Ты можешь это изменить? — Мали выглядела менее обеспокоенной, чем думала Яз.

— Я думала, что смогу. Но, как оказалось, это непросто. Очень странно. Кажется, они указывают обратно на Коридор…

Мали вздохнула и села:

— Тогда я подожду.

Прошло много времени. Яз перепробовала все, что знала, и поэкспериментировала с тем, о чем догадывалась. Врата сопротивлялись. Она снова начала размышлять о своем несовершенстве. Эти врата построили Пропавшие. Пути должны открыться для тех, в чьих жилах течет их кровь. Пропавший не рухнул бы под бременем четырех корабль-сердец. Но груз сломил ее, и теперь она заперта в грязной пещере, невероятно далеко от всех, кто был ей дорог.

— Ты знаешь дорогу в Черную Скалу? Я имею в виду ту часть, где жили все этим жрецы, и где, возможно, живут сейчас некоторые из твоих друзей? — Мали встала, потирая ноги там, где они онемели от жесткого пола.

— Нет. — Яз прислонилась лбом к теплому металлу врат. — Это место было под водой, когда я узнала о нем. Только Турин спустился сюда и выплыл обратно.

— Эта Хетта пережила наводнение. Она знает дорогу наверх, — заметила Мали, не проявляя энтузиазма по поводу перспективы спросить ее.

— Должна знать. — Яз нахмурилась и отодвинулась от врат. — Что она вообще здесь делала? Не понимаю, почему она здесь оказалась.

— Если только она не знала, что ты придешь. — За их спинами раздался незнакомый голос.

Яз обернулась и увидела, что Хетта вернулась, неслышно двигаясь на громадных ногах, липкая кровь застыла на подбородке, улыбка обнажила ужасные зубы, заточенные до невероятной остроты. Однако говорила не Хетта, а одна из двух устрашающих старух, которых она вела, держа их усохшие ладони в каждой из своих массивных рук.

Как и у Эулара, ни у одной старухи не было глаз, только пустые глазницы. Их грязные лохмотья едва прикрывали тела, такие костлявые и истощенные, что они выглядели значительно более похожими на трупы, чем старик на полу. Растрепанные седые волосы торчали во все стороны, увеличивая впечатление безумия.

— Вы видели нашу сестру? — спросила другая, прежде чем Яз успел вскрикнуть. — Кажется, мы ее потеряли.

— Н-нет. — Яз с изумлением наблюдала, как две женщины отпустили Хетту и начали пробираться к вратам, ведомые голосом Яз.

— Ты привела мальчика?

Одна из них споткнулась рядом с Мали, и, когда инстинкт на мгновение подтолкнул послушницу вперед, скрюченные пальцы вцепились в ее рясу. Мали вскрикнула от отвращения, прежде чем замолчать и взять себя в руки. Она сердито смотрела, как безглазая женщина провела руками по ее телу, лицу, волосам, даже по обрубку руки.

— Ну? — требовательно спросила другая хриплым голосом, который часто издают древние глотки.

— Она привела не мальчика, только бо́льшую часть девочки.

— Быть может мальчик прячется от нас? — Другая женщина протянула руку, ощупывая воздух.

Первая из них отпустила Мали и вытерла руки:

— Я была уверена, что видела, как мальчик вернулся. Я видела, как он прошел через врата. Он еще не потерял сознание?

Яз не знала, как на это ответить.

— Ты имеешь в виду Турина? — Она предположила, что он мог потерять сознание. Его, безусловно, много били. — Я оставила его позади.

— Врата влюбленных, — тихо пропела другая старуха. — Рука об руку к земле обетованной.

— Но где же мальчик? — жалобно проныла первая. — Я видела мальчика. — Она обвиняюще посмотрела своим безглазым взглядом в сторону Яз. — Ты еще не выбрала? Почему нет? Чего ты ждешь? Ты хочешь быть старой и одинокой, как я?

Яз обменялась быстрым, смущенным взглядом с Мали:

— Ты не одна… у тебя есть подруга… подруги… Разве ты не сказала сестры?

Женщина опустила голову, серая занавеска скрывала ее лицо:

— Мы называем друг друга сестрами, но все мы — это я. Все я. Все Агатта. Это врата, понимаешь? Хитрые штучки, эти врата.

— Куда они ведут? — спросила Яз, раздраженная загадками женщины. Ее взгляд периодически возвращался к Хетте, которая не двигалась с тех пор, как сестры отпустили ее руки. — Я не могу это изменить. Мне нужно отправить Мали обратно.

— Они ведут туда, куда всегда вели. И это невозможно…

— …изменить. Они сломаны, — закончила за сестру вторая женщина. Возможно, ее близнец. Под слоем грязи они выглядели одинаково.

Мали бросила на Яз прищуренный взгляд:

— Мы вернемся вместе — ты не можешь оставаться здесь.

Яз удивилась ее выбору слов. Быть может она действительно находится далеко подо льдом, но каким-то образом она чувствовала его там, наверху, взывающего к ней, как Зин к Мокке в старых историях. Вместо того чтобы ответить Мали, она задала старухам еще один вопрос:

— И куда они ведут? Может быть, куда-нибудь рядом с другими вратами, которые мы могли бы использовать?

— Они ведут туда, куда всегда вели. В пещеру под монастырем Сладкого Милосердия. — Старуха улыбнулась, насмешливо или, возможно, жалостливо.

— Ты лжешь. — Яз покачала головой. — Когда Турин открыл врата, это место затопило.

— Такой милый мальчик, — сказала одна из них.

— Мы знали, что он любит воду, — добавила другая.

— Подождите… — Мали шагнула вперед, прижав пальцы ко лбу.

Близнецы ждали. Хетта ждала, сердито глядя на девушек.

— Они ведут в какое время? — спросила Мали. Она оглянулась на Яз. — Ты говорила, они ведут везде и всегда. В какое время?

— Правильный вопрос. — Обе женщины улыбнулись, показав пожелтевшие зубы и темные промежутки в равной степени. Ближайшая женщина, шаркая, подошла к Мали, которая не отшатнулась. Женщина поднесла иссохшую руку к щеке Мали и погладила ее со странной нежностью, издав тихий звук, когда Мали отпрянула. — Эти ведут вперед на сто один год. Когда ваш друг открыл их, это привело к тому, что многие люди умерли, Малиайя. Много людей. Посчитай дни, прошедшие с тех пор, и добавь их к этому дню. Вот в какое время ведут они сейчас.

— Значит они ведут в то время, когда пещеры под монастырем были затоплены? — спросила Мали.

Женщина кивнула:

— Там было много воды.

— А теперь?

— Возможно, она уже высохла. — Старуха пожала костлявыми плечами.

— Сухие или затопленные, они нам не подходят, — сказала Яз.

Мали выглядела озадаченной. Она подошла и встала рядом с воротами, положив руку на удивительно теплый металл кольца:

— Мы могли бы пойти в Сладкое Милосердие. Но это будет Сладкое Милосердие спустя сто лет?

Яз посмотрела на женщин. Обе кивнули одновременно, словно ее увидели.

— Это подарок, — сказала первая.

— Времени, — продолжила вторая.

— Просто помните, что, если вы решите вернуться, вы не…

— …не вспомните.

— Не сможете принести с собой воспоминания.

— Не став такими, как мы.

Мали протянула пальцы к щели, заключенной в кольцо, словно ожидая встретить какое-то сопротивление, нащупать дверь, через которую они могли бы пройти.

— Я была там. — Она смотрела не на Яз, а на какую-то отдаленную точку в темноте противоположного туннеля. — Я видела это.

— О чем ты говоришь? — Яз спросила себя, заразен ли бред старух.

— Пока я была во время-звезде. Сейчас это трудно вспомнить. — Она потерла лоб костяшками пальцев. — Я видела там себя. В Сладком Милосердии через много лет. — Она повернулась и пристально посмотрела на Яз темными глазами. — Я была такой старой, Яз. — Ее голос сорвался. — Такой старой. — Она покачала головой. — Я видела там тебя. Я бы поклялась в этом. Только у тебя были неправильные глаза, тебя звали Зоул, и ты не постарела ни на день.

Яз обнаружила, что делает шаг назад от Мали и улыбается, не зная как — весело, умиротворяюще или испуганно.

— Это была не я… И ни у кого из икта нет темных глаз.

— Но она знала твое имя, — сказала Мали. — И оно заставило ее плакать. Как… ну, не знаю… почти как если бы оно было свято.

Яз посмотрела в сторону, за врата. Подарок времени? Другая она? Разве не поэтому их победа над Сеусом оказалась в конечном счете пустой? Победы было недостаточно. Ее было недостаточно. Он просто переждет их короткие жизни.

В темноте противоположного туннеля что-то коротко блеснуло. Зеленая искра. Вот опять. Опять исчезла. Опять вернулась и осталась — точечка зеленого света. Медленно движется. Медленно увеличивается.

— Кто-то идет. — Или что-то. Яз услышала слабую песню новой звезды, непохожую ни на что, что она слышала раньше, но тоже знакомую.

Скалистые стены проявились в изумрудном сиянии, полоса света приближалась. Теперь стали видны две фигуры, почти стертые звездным светом, одна хрупкая, другая широкоплечая, обе странно знакомые, как песня звезд.

— Сестра, — прошептала одна из старух позади Яз.

— У нее наш глаз, — сказала другая.

— И наш зуб, — добавила первая.

Теперь Яз могла видеть, что звезда была установлена в глазнице третьей старухи, которая была точной копией двух других, как много раз описывал Турин на льду. У нее был нож, сделанный из зуба кинжал-рыбы. Фигуру в шаге позади нее, у ее плеча, было все еще трудно разглядеть.

— А, — сказала одна из сестер. — Мальчик.

— Я видела, как она шла с мальчиком. Да.

— Я видела трех. Но одного, — сказала первая.

— Как и мы, — хихикнула другая.

— Один из трех, — согласилась первая. — И оказалось, что этот.

И тут Яз увидела его — хотя свет все еще ослеплял ее — и удивилась, как не заметила его раньше:

— Квелл? Боги в Море! Квелл!

Она бросилась вперед, и через мгновение он поймал ее в свои объятия, сжимая так сильно, что она почти не могла дышать. Выйдя из врат, она не почувствовала ничего похожего на возвращение домой, хотя за один шаг проглотила пять тысяч миль. Ярды, которые она преодолела, добираясь до Квелла, — вот это было похоже на путешествие домой.

— Яз.

Он был таким же. Таким же надежным, симпатичным, улыбающимся Квеллом. Но другим. Словно месяцы, прошедшие с тех пор, как они виделись в последний раз, месяцы, которые принесли Яз тысячи изменений и проблем, также произвели какую-то невидимую трансформацию в Квелле. Возможно, ветер продолжал лепить его в ее отсутствие, но он казался каким-то более… необходимым.

— Почему ты здесь? — спросила она.

— Полагаю, по той же причине, что и ты. — Он окинул взглядом Мали, затем Хетту и трех древних старух, которые теперь стояли вместе, шепотом споря. — Меня позвали сестры.

— Сестры меня не… — Но, расфокусировав свой взгляд и посмотрев на нить-пейзаж, Яз увидела, как нити ее будущего, будущего Мали и Квелла скручиваются вместе и спиралью тянутся к рукам сестер, которые теперь были в постоянном движении, как будто ткали невидимый гобелен.

— Что вы делаете? — крикнула Яз, оторвалась от Квелла и направилась к старухам. — Если вы контролировали нас…

— Никогда! — сказала та, что с глазом, не отрываясь от своей работы.

— Против правил, — добавила вторая.

— Реальность слишком хрупка для грубого обращения, — отозвалась третья.

— Мы поощряем возможности, дорогая. — Первая подняла голову и ослепила Яз своим зеленым взглядом. — Но тебе придется самой собрать все куски головоломки.

— Или нет, — сказала вторая.

— Она уже почти, — уточнила третья. — Она может чувствовать на языке вкус ответа.

— Ей нужно просто подумать. — Первая прекратила ткать и сложила костлявые руки вместе.

Все три старухи, как одна, повернулись спиной к Яз и остальным. Даже не попрощавшись, они зашаркали прочь, а Хетта неотступно следовала за ними по пятам.

— Подождите! — крикнул Квелл. — Вы просто собираетесь нас бросить?

— У меня никогда не было много времени на настоящее. — Сказали все три вместе, ни одна из них не оглянулась.

— Такая тонкая грань между тем, что было, и тем, что будет, — сказал крайняя слева.

— И все же в нем всегда так много всего происходит, — сказала крайняя справа.

— Агатта возвращается, — сказала средняя.

— На север, — сказала крайняя слева.

— В прошлое, — сказала крайняя справа.

— Долгий, долгий путь, — сказала средняя.

Зеленая звезда упала на землю. Дальше они пошли без нее.

И темнота туннеля начала их поглощать.

— КВЕЛЛ, ЭТО МАЛИ. Она из зеленых земель и мой настоящий друг, — представила их Яз. — Мали, это Квелл из Икта. Мой… я знаю его всю свою жизнь. Он спустился в Яму Пропавших, чтобы меня спасти.

— Тебя не нужно было спасать. — Квелл улыбнулся своей прежней улыбкой, и это ее согрело. Он мог казаться каким-то неуловимым образом изменившимся, но он был все тем же Квеллом, который, когда она объявила о своем путешествии на юг, знал себя достаточно хорошо, чтобы остаться, и знал ее достаточно хорошо, чтобы позволить ей уйти. Он повернулся к Мали и кивнул: — Добро пожаловать в Черную Скалу.

— Я рада познакомиться с тобой. — Мали наклонила голову. — Ты знаешь выход?

Квелл нахмурился.

— Я могу попытаться. Это долгий путь с большим количеством перекрестков. — Он взглянул на туннель, в котором исчезли безумные сестры. — Я не ожидал, что мне придется возвращаться по своим следам.

— А чего ты ожидал? — спросила Яз. — Почему ты вообще забрался так далеко на юг?

— Горячее Море не открылось.

— Горячее Море всегда открывается! — Яз была ошеломлена.

Квелл покачал головой:

— С тех пор, как ты ушла, Яз, стало холоднее.

— Насколько все плохо? — Яз не смогла сдержать дрожь в голосе. Для икта говорить о холоде означало, что происходит что-то неслыханное.

Квелл пожал плечами.

— Без звезда-пыли, которую Зин принес с Черной Скалы, погибло бы гораздо больше людей. Мы решили ненадолго уйти на юг. — Что-то в том, как он это сказал, заставило Яз заподозрить, что его мнение сыграло центральную роль в принятии решения. — Клан разбил лагерь в пределах видимости горы. Я проснулся ночью и… ну, я не могу этого объяснить. Я шел по трещине во льду при звезда-свете. И она привела меня к пещере у подножия горы. Она ждала меня там — Агатта, лед-ведьма.

— Лед-ведьма? — Яз моргнула.

— Она была на льду, в этих лохмотьях. — Квеллу не нужно было больше ничего говорить. Он замолчал, начал было говорить, остановился, как будто боялся показаться глупым, затем начал снова. — Я подумал, что, на самом деле, ее зовут иначе.

— Да? — озадаченно спросила Яз.

Квелл сжал челюсти.

— Я думаю, меня позвала и привела сюда Мокка. — Он скрестил руки на груди, словно ожидая насмешек.

— Зин и Мокка просто… — Яз покачала головой. Просто что? Просто сказки? Она так многому научилась с тех пор, как уехала. Зин и Мокка были сказками, но они были не просто сказками. Они были Пропавшими, они были Предком Мали, они были теми, кто был нужен Яз, если она когда-нибудь увидит, как открывается ковчег: чистокровными Пропавшими, которые могли с легкостью справиться с четырьмя корабль-сердцами. Она улыбнулась: — Может быть, это была Мокка.

Она потянулась к руке Квелла, и он вложил свою руку в ее. Тогда она увидела это, план, который может победить Сеуса. Она считала, что после ее неудачи время на его стороне. Он был бессмертен. Он мог подождать. В конце концов ковчег попадет к нему, а затем луна, а затем Коридор. Человек проводит всю жизнь, пересекая Путь, переходя со стороны, которая лежат до жизни, на сторону, которая лежит после. Но бессмертный следовал по Пути, двигаясь от альфы к омеге.

Сестры сказали, что врата — это подарок времени, но Икта не нуждались в вратах для этого. Не как народ. Это было в священных писаниях, которым учили монахини из Сладкого Милосердия. Человек пересекает Путь — народ идет по Пути.

Икта переместятся на юг, пока Абет будет остывать, поколения — приходить и уходить, и со временем родится еще одна девочка или мальчик, которые смогут слышать пение звезд, темноглазый ребенок, более близкий к Пропавшим, чем сама Яз. И этот ребенок откроет ковчег. На самом деле, теперь, когда они знали, что искать, клан мог бы даже организовать пары, чтобы усилить необходимые родословные. Квелл выдерживает ауру звезд лучше, чем кто-либо, кого она знала, кроме Мали.

— Я знаю, кто такая Зоул. — Яз заговорила, прежде чем смогла остановить себя. — Я знаю, почему она знает мое имя. — Теперь Яз поняла, что она была предком девочки. Возможно, собственный ребенок Яз мог бы быть бабушкой и дедушкой девочки, которую видела Мали, находясь в хватке время-звезды.

— И кто она? — Мали подошла ближе, игнорируя Квелла, пристально глядя на Яз.

Яз покачала головой:

— Настоящий вопрос: зачем Агатта привела нас сюда? К этим вратам? Почему сто лет? Это не может быть случайностью. Это должно быть то, что нужно. Столетие.

— Теперь ты говоришь как они, — сказала Мали. — Кто такая Зоул?

Но Яз не могла отпустить цепочку своих мыслей, боясь ее потерять:

— Мы знаем, что годы делают с правдой: она превращается в сказки. Мы не можем их проинструктировать.

— Не можем проинструктировать кого? — раздраженно спросила Мали.

— Наших правнуков и тех, кто придет после них. Жизнь на льду коротка — бывают кризисы, потрясения, голод. Годы сотрут правду. Для них мы — Предок. И ты не можешь ничего им сказать, Мали. Ты будешь жить в те времена. На льду пятьдесят лет — это древность, но ты… В любом случае, твоя собственная Сестра Сова это сказала. Когда Сова была ребенком, Сестра Облако видела будущее в своем бассейне — возможно, вратах. Она видела Эрриса: созданного человека. Она сказала, что ты не можешь использовать это знание. Если ты попытаешься, то все изменишь. — Яз оглянулась на врата. — Так что нам просто нужно подождать. Но потом, когда придет время, нам нужно будет действовать. — Она похлопала по покрытому рунами металлу. — Именно поэтому мы здесь, у этих ворот. Этот подарок. Мы должны пройти через них! Пошли! — И, протянув руку, она вытащила звезду золота и теней из ниши и швырнула ее, как стрелу, в портал перед собой. Затем последовала за ней внутрь.