Девичник в космосе

Глава 10

Спустя час мы озабоченно разглядывали экран томографа. Жиар пытался сопротивляться нашему желанию засунуть его в аппарат. Пришлось мне вспомнить все, что я знаю о наркозе. Пока Тихан не утратил последнее терпение и не свернул дураку шею. Это, конечно, разом решило бы почти все вопросы. Но у меня противно сосало под ложечкой от ощущения, что маячок — это только начало наших проблем. И принес же черт этого Жиара на Кшерос одновременно со мной!

— Как ты думаешь, что это? — озадаченно поинтересовался у меня Оруэл. Тихан в научной дискуссии не участвовал, ожидая, когда ему позволят отвести с Жиаром душу и отлупить того до бесчувственного состояния.

Томограф равнодушно демонстрировал нам четыре искусственные пустоты в таких же искусственных зубах килла. И ведь как ловко придумано! Ни одна рамка, ни один сканер не покажет наличие чего-то инородного, потому что само тело зуба было из металла, и, соответственно, фонило. Таким образом можно было перевозить что угодно. И если не знать, где искать, то ни одна таможня не обнаружит.

На данный момент из четырех тайников пустовал только один. В еще одном явно пульсировал сигнал маячка. Но меня это не беспокоило. Я могла его обезвредить раз и навсегда, даже не вскрывая полость зуба. Волновало другое. Сканер показывал в одной из полостей микрокапсулу с какой-то жидкостью. Что находилось во второй — я даже приблизительно не догадывалась. Слишком плотной и однородной была тень на экране томографа.

— Это может быть все что угодно, — мрачно отозвалась я. — Но учитывая, где мы его поймали, и с кем вообще водит дружбу Жиар, готова заложить все, что у меня есть — это какой-то препарат или проект черных генетиков. Причем, — я не сдержалась и поморщилась, будто на язык капнули хлоркой, — я подозреваю, что во втором зубе находится микрочип с информацией.

Оруэл наградил меня безрадостным взглядом. Мол, а попроще у тебя, Оленька, что-то бывает?

— Вскрываем? — деловито поинтересовался он, вызвав у Тихана нездоровое оживление.

Я поморщилась повторно:

— И как ты себе это представляешь? У меня нет подходящих инструментов. Думаю, что и на корабле их тоже нет. А от грубого вмешательства может стоять защита. Тебя разве не насторожило то, что маячок стоит слева, а заполненные тайники находятся отдельно, справа?

Теперь скривился Оруэл:

— Твоя правда, не подумал. Тогда как поступим?

Хороший вопрос. Хотелось бы сказать, что нужно пойти и спросить у Шрама, как правильнее поступить. Но я нюхом чуяла, что для меня, наконец, звезды сложились в правильную комбинацию, что я, наконец, нашла что-то стоящее. Теперь нужно было взять себя в кулак и довести игру до конца.

Я уже собиралась активировать то немногое, что мне удалось спасти после попадания в плен к Тейту, когда неожиданно голос подал Тихан:

— Можно поспрошать парней, — задумчиво проговорил он, скребя толстыми пальцами совершенно лысую зеленую макушку, — может, кто-то сможет предложить стоящую идею, как можно вскрыть такие хранилища. Хорошо было бы отправить маячок в капсуле куда-нибудь в совершенно другую сторону…

У меня словно камень с плеч свалился, такое облегчение нахлынуло после слов Тихана. Умом я понимала, что долго еще прикидываться бессловесной овечкой я не смогу, слишком уж круто начали развиваться события. Но и раскрываться перед Шрамом отчаянно не хотелось. В первую очередь потому что я впервые в жизни рядом с буканьером ощутила себя в безопасности. Защищенной. Словно я вернулась к давно погибшим родителям домой. И мне до безумия не хотелось терять это чувство безопасности. Уюта и надежности, которое он мне дарил.

Не скрывая облегчения от услышанного, я с радостью приняла предложение игумара:

— Жиар будет спать еще пару часов, я немного не рассчитала дозу наркоза, — повинилась я. — По этой причине повторно сразу колоть препарат ему не стоит. Тебе хватит времени?

— На расспросы да, — уверенно отозвался Тихан. — А потом решим, что делать дальше по результатам. Может, никто и не предложит решения.

— Может, — кивнула в ответ. — Тогда беги, чем быстрее ты опросишь экипаж, тем быстрее мы узнаем, что нас ждет в будущем. И как это будущее обезопасить.

— Прививку сделать от всяких бед и проблем, — без улыбки пошутил Оруэл.

И я даже не была уверена в том, что это была шутка. Криво усмехнулась в ответ, выключая сканер и поворачиваясь к выходу следом за игумаром. Пока Тихан будет расспрашивать экипаж Шрама, я собиралась пересидеть у себя в каюте и попробовать разобраться с тем клубком противоречий, что сейчас кислотой отравлял мне душу. Но внезапно меня будто молнией приложило. Я аж присела от озарившей меня мысли.

— Повтори: что ты только что сказал? — уставилась я суженными глазами на яоху.

У Оруэла от удивления даже вертикальный зрачок расширился, делая его больше похожим на гуманоида:

— Когда? Что я не подумал?

— Нет, — нетерпеливо отмахнулась я. — Вот только что!

— Про прививку от проблем? Так я пошутил, — нервно отозвался яоху, явно не понимая, что со мной происходит.

Но мне уже было не до него. Я осознала, что бегаю по каюте как белка в колесе только тогда, когда наткнулась на сканер, на приставном столике и едва не перевернула его. Это была моя давняя дурная привычка: на ходу мне почему-то лучше думалось.

— Прививка… прививка… Нужна просто прививка, а не мифический запор!

Разрозненные обрывки мыслей, вихрем кружащиеся в моей голове никак не хотели складываться воедино. И я уже начала злиться, когда меня неожиданно перехватили и сжали будто тисками сильные руки Шрама:

— Оля? Что случилось?

У меня с губ невольно сорвался нервный смешок. По-моему, вопрос «Что случилось?» можно сделать девизом наших с буканьером отношений. У нас постоянно что-то случалось, покоя практически не было. И тем не менее, мне было рядом с ним хорошо и занимательно жить. Интересно, как он воспримет правду обо мне?

Сиреневые глаза начали темнеть от тревоги. Шрам легонько встряхнул меня за плечи, стараясь привести в чувство:

— Оля, что с тобой? Оруэл?.. — буканьер через плечо оглянулся на замершего в углу яоху.

Тот неловко передернул плечами:

— Ольга отправила Тихана расспросить команду, вдруг кто-то придумает способ вскрыть тайники в зубах пленника. Потом я неудачно пошутил про прививку, и Ольга вдруг забегала по каюте, бормоча что-то невразумительное, — отчитался яоху.

Я фыркнула и покачала головой:

— Не невразумительное, а гипотезы! — И заглянула в сиреневые глаза буканьера: — Шрам, я, кажется, нашла решение своей проблемы! Ну, как закончить свои исследования на предмет запрета модификации генома!

Шрам проигнорировал то, что я сказала, и впился взглядом в мирно спящего Жиара:

— Что за тайники?

К счастью, я уже достаточно пришла в себя, чтобы дать вразумительные пояснения. Шрам потемнел лицом.

— Плохо. Если не придумаете, как вскрыть, то придется рискнуть и просто выбить ему те зубы, в которых тайники. А маячок оставить и отправить тело вместе с маячком в капсуле, дрейфовать космосом. Пусть ищут. Нам лишний, неоправданный риск ни к чему.

Как бы мне ни было жаль информации, могущей пострадать при варварском вскрытии тайников, я была согласна со Шрамом. Бесконечно дергать судьбу за усы опасно. Она может и разозлиться.

Спустя чуть больше часа я озадаченно разглядывала в наспех притащенной мной из лаборатории чашке петри два варварски выдранных у бесчувственного Жиара зуба. Руки слегка подрагивали от вида окровавленных комочков практически у меня в ладони, хоть приятеля бывшего жениха мне и не было жаль. Однако равнодушно смотреть, как молчаливый и угрюмый шурф из команды Шрама, прячущий искалеченное лицо под капюшоном, непонятно кем присобаченным к обыкновенному комбинезону технаря, варварски выдирает неприспособленными к этому клещами Жиару зубы, я не смогла. Отвернулась лицом в угол каюты, вздрагивая от каждого непонятного звука. Кажется, нервам капец окончательно. Откуда-то в голове всплыла дурацкая фраза: «Теперь меня не возьмут в космонавты…»

— Выдохни, мы успели вовремя, — шепнул мне в волосы неслышно подошедший и обнявший меня со спины Шрам. Я вздрогнула от неожиданности, едва не уронив стеклянную емкость с добычей. — Сейчас отправим маячок в капсуле в другую сторону, а сами нырнем в гиперпространство. Пусть потом ищут песчинку в космосе. Ты лучше реши: тебе еще нужна кровь про запас для исследований? Мы теперь вряд ли скоро сможем найти немодифицированную кровь, учти это.

Я задумалась. Четыреста семьдесят миллилитров крови, что я нацедила у Жиара, не так уж и много. Хотя… Если расходовать экономно и первичные опыты проводить на закупленных на Кшеросе микроорганизмах, то должно хватить надолго. Опять же. Я очень сильно сомневалась, что смогу сейчас подойти к подельнику бывшего и хладнокровно вонзить в вену иглу…

— Руфус может набрать ее для тебя, — словно угадав мои мрачные мысли, предложил Шрам. — Он, конечно, больше техник, чем медик, но и беречь этот кусок дерьма нам тоже не обязательно…

Я отчаянно застряла головой раньше, чем мысль до конца оформилась в голове:

— Есть вероятность, что маячок бионический, и передает не только местоположение, но и состояние реципиента. Пока Жиар спит под наркозом, электроника фиксирует его состояние как обычное, удовлетворительное. Но если начнется агония… У нас может просто не остаться времени прыгнуть в гиперпространство, если корабль-преследователь уже недалеко!

Руки Шрама сильнее сжались на мне, крепче прижимая к жилистому телу пирата. Словно он опасался меня потерять. Горячий выдох опалил кончик уха, когда буканьер задумчиво сообщил:

— Это может быть правдой в гораздо большей степени, чем тебе кажется. — Меня накрыло ощущение безопасности, уюта и тепла, и я, не задумываясь над своими поступками, повернула голову и потерлась носом о рукав комбинезона пирата, который тот носил на корабле. — Но мы уже готовы к прыжку, так что если тебе нужна еще кровь…

— Обойдусь, — перебила решительно буканьера. — У меня сейчас много материала. В крайнем случае возьму немного у себя. А ты лучше побереги команду.

«И меня» вслух я говорить не стала. Но, кажется, буканьер понял. Усмехнулся над ухом, снова согрев кожу своим дыханием:

— Хорошо. Тогда беги, все упаковывай, чтобы пережило старт. И занимай капсулу. У тебя пятнадцать минут времени.

Я думала о разном, на хорошей спринтерской скорости направляясь в нашу со Шрамом каюту. О самом Шраме, который неведомым мне образом всегда держал руку на пульсе и даже давая задание сделать что-то самостоятельно, аккуратно контролировал исполнение, вмешиваясь по мере необходимости. О том, что рядом с ним я как-то исподволь, постепенно привыкла к его заботе, к тому, что он старается меня оберегать. И в этом месте невольно напрашивалось сравнение буканьера с бывшим. И не в пользу последнего. Стейн никогда не интересовался моей работой, что мне требовалось для достижения той или иной цели. А если возникала какая-то проблема на проекте или в лаборатории в целом, то бывший обычно пожимал плечами со словами: «Детка, ты же у меня самостоятельная, ты разберешься!» Раньше мне это неимоверно льстило. И я из трусов выпрыгивала, чтобы самостоятельно разобраться. Даже если это не касалось меня напрямую. Увы и ах, но я только рядом со Шрамом неожиданно почувствовала себя женщиной. Может, и недостаточно слабой, но той, о которой заботятся, той, которую стараются оберегать, однозначно.

Мы все успели. Вечером, за ужином, Шрам рассказал мне, что в гиперпространство корабль нырнул буквально в последний момент, когда датчики уже попискивали, предупреждая, что к нам приближается искусственное тело. Капсула с Жиаром за минут пятнадцать до этого тоже была отправлена в гиперпространство. Только в противоположную сторону. Нас же Шрам решил спрятать в небольшом плохо исследованном квадрате в стороне от освоенных путей. По его словам, там ничего не было, кроме парочки довольно крупных астероидов, которые вопреки всем законам физики не покидали квадрат уже очень давно.

Конечно, мне очень хотелось узнать, кто следует за нами. И еще больше — увидеть лицо Стейна, когда тот узнает о судьбе приятеля и подельника. Хотя… Наверное, все же в большей степени подельника. Чем больше я узнавала про Стейна, тем больше убеждалась, что жениха не знала совсем, и что у него, как у шакала, друзей быть просто не может. Но свое любопытство мне пришлось поумерить. Шрам популярно мне пояснил, чем чревато для нас даже просто оставить передающую на расстояние камеру. Нам нужно было исчезнуть, раствориться на ледяных просторах Вселенной, сгинуть без следа. Зализать раны, разобраться с моим проектом. И решить, что делать дальше. Особенно, мне. Меня чем дальше, тем сильнее преследовало ощущение, что пришла пора каяться. Но вот беда: впервые в жизни мне было что терять. А потому я никак не могла решиться на откровенный разговор с буканьером.

Шрам рассчитывал приткнуться к одному из двух астероидов, чтобы спрятаться в его тени от возможного поиска. Слишком пристально искать все равно не будут. Тем более что на половине современных карт эти странные обломки космических тел вообще не были указаны. Сам Шрам знал о них от какого-то другого пирата, который здесь когда-то спасся от преследования. Вроде бы из-за какой-то природной аномалии. А потому точку выхода из гиперпространства Шрам рассчитывал таким образом, чтобы она оказалась за пределами нужного нам квадрата. И входили в него мы медленно и осторожно. Будто в комнату, доверху набитую взрывчаткой.

Приборы вели себя спокойно, опасности никакой не предвиделось, а потому я напросилась присутствовать в рубке управления во время маневров. Мне было любопытно, почему астероиды никогда не покидают заданную территорию и хотелось посмотреть на них хотя бы на обзорном экране. А потому я с разрешения Шрама забилась в уголок и жадно наблюдала за происходящим.

Поначалу экран лишь слабо мерцал и смотреть особо было не на что. Но через небольшой промежуток времени наш корабль занял такую позицию, что в противоположных углах дисплея появились слабо светящиеся отраженным светом точки — астероиды. И вот здесь нас поджидал первый сюрприз.

— Шрам, — вдруг потрясенно воскликнул обычно флегматичный Оруэл, — а ты не ошибся с координатами? Мы точно попали туда, куда следует?

Буканьер, в этот момент что-то сосредоточенно изучающий на проекции карты, не поднимая головы, недовольно буркнул:

— Точно. Такие вещи не забываются.

Оруэл не впечатлился тоном начальства и задал второй вопрос:

— А ты здесь раньше когда-нибудь был?

Вот теперь Шрам бросил свое занятие, выпрямился и наградил яоху тяжелым взглядом:

— Нет, никогда. Что не так?

Ответ Оруэла обескуражил всех, кто присутствовал в рубке:

— Да понимаешь, кэп, по-моему, эти астероиды искусственного происхождения…

Вопль, вырвавшийся из шести глоток одновременно, перебил обескураженного яоху:

— Что?!

Пиратский корабль и исследовательское судно — это далеко не одно и то же. У Шрама даже приблизительно не было приборов и механизмов, подходящих для исследования, уточнения природы небесных тел, к которым мы медленно приближались.

Шесть пар глаз почти неотрывно наблюдали за астероидами на обзорном экране. Небесные тела пока были еще слишком далеко, чтобы можно было различить хоть что-то на их поверхности. Но это только подогревало интерес к ним. Каждому хотелось заметить хоть что-то первому.

— Кэп, — неуверенно позвал Оруэл.

— Что? — сухо отозвался Шрам спустя секунд тридцать, когда стало понятно, что продолжать без поощрения яоху не собирается.

— Может, — все так же неуверенно предложил Оруэл, — попробовать прощупать их сканером? Ну, которым мы контейнеры проверяем.

— И что нам это даст? — Шрам скептически поджал губы. — Кроме того, мощность грузового сканера невелика. Я неуверен, что ее хватит, чтобы из космоса «пощупать» оба небесных тела.

— А опускаться на них и потом запускать сканер может быть опасно, — встряла и я. — Если про эти астероиды вообще ничего не известно, то кто даст гарантию, что излучение сканера не запустит механизм самоуничтожения или самозащиты? Для нас это равнозначно нехорошо.

На меня покосились и Шрам, и Оруэл. Но яоху промолчал. А буканьер небрежно поинтересовался:

— У тебя есть какие-то конкретные предложения, Оля?

Я невольно задумалась. А что я могу предложить? Разведывать новые, неосвоенные территории меня не учили точно. Разве что сравнить астероиды с расположением врага…

— А что мы сейчас вообще знаем про эти астероиды? — поинтересовалась сразу у всех. — Из того, что добыли сами, а не из воспоминаний и слухов? Прости Шрам, — виновато улыбнулась буканьеру.

Тот вернул мне улыбку:

— Тебе не за что извиняться, Оля. Ты мыслишь в правильном направлении. Парни, — обратился он к присутствующим членам экипажа, — нужно собрать и свести воедино все, что на данный момент известно об этих небесных телах и об этом квадрате. Оля, а тебя я прошу попробовать поковыряться в галанете. Если будет сеть. Координаты квадрата я дам. Может, что-то интересное нароешь…

Насчет сети Шрам будто в воду глядел. Сигнал шел слабый и неустойчивый, что, впрочем, и не удивительно. Мы же находились где-то на задворках освоенного космоса. Промучившись какое-то время, я стала просто грузить все подряд, где мелькало хоть какое-то упоминание о нашем квадрате. Пока одно загружалось, я изучала то, что уже загрузилось. Но информации, можно сказать, не было совсем. Те крупицы, что мне попадались, помочь не могли никак…

Спустя два часа напряженной работы астероиды увеличились в размерах настолько, что уже не помещались полностью на дисплее. Только по половинке от каждого и узкая полоска чернильной темноты между ними. Теперь уже можно было частично рассмотреть рельеф поверхности каждого из них. Мы прервались на обед-перекус, который кто-то из команды притащил для нас прямо в рубку, и теперь я что-то жевала, не ощущая вкуса и не отрывая глаз от медленно приближающихся небесных тел.

— Докладывайте, — сдержанно попросил Шрам, убедившись перед этим, что у меня есть и еда, и вскрыв собственный контейнер после этого. — Что у нас есть хорошего?

— Из хорошего, пожалуй, то, — задумчиво отозвался Оруэл, — что оба астероида совершенно точно необитаемы. Попытка измерить температуру их поверхности ни к чему не привела: она ничем не отличается от окружающей астероиды среды.

— Согласен, — кивнул Шрам, — для нас это хорошо. Что еще?

Помолчав несколько секунд, заговорил Майлеорн:

— Вряд ли для нас это хорошо: рассчитать массу тел я не могу. Не работает ни одна из известных формул. Астероиды движутся по какой-то странной траектории, которую точно нельзя назвать орбитой. Они словно облетают границы невидимого квадрата.

— Электроника фиксирует наличие большого количества какой-то аппаратуры, — робко добавил еще один килл по имени Кноллин. — Однако, она не работает.

— Точно? — прищурился Шрам.

Килл смутился еще больше:

— Гарантий не дам. Но ни одного из известных излучений сканеры корабля не улавливают. Кроме того, в пользу неработающей аппаратуры говорит и то, что температура самих астероидов не отличается от температуры окружения. Не мне тебе объяснять, Шрам, что даже спящий режим потребляет энергию и взамен выделяет тепло. Энергия, хоть и в микродозах, но поглощается все равно.

Шрам скупо кивнул, прищурив сиреневые глаза, уставился на обзорный экран:

— Похоже, кое-кто позабыл сообщить мне, что на этих астероидах расположена чья-то база, — задумчиво протянул он. — Интересно, как давно она заброшена и насколько велик риск напороться на ее настоящих хозяев?

Мы все дружно промолчали. Ну а что можно было на это сказать? Единственное…

— Шрам, — аккуратно позвала я, — а как давно ты про эти астероиды знаешь? И где тот, кто тебе про них рассказал?

Буканьер удивленно оглянулся на меня, потом мягко усмехнулся:

— Я знаю про эти астероиды уже более пятидесяти лет. — Я невольно вздрогнула. А сколько же тогда лет самому Шраму, если он за двадцать пять лет до моего рождения узнал эту информацию? — А Грегори, того, кто мне рассказал про этот малоизвестный квадрат, я не видел уже лет тридцать. Можно предположить, что он уже покинул общество живых.

— Ольга, — вдруг с доброй усмешкой заговорил Оруэл, — намекаешь на то, что проще подлететь и посмотреть, чем тратить зря время на беспочвенные догадки?

Вообще-то, я думала о другом. Но после слов яоху вдруг осознала, что он прав. Если имеющаяся на астероидах аппаратура давно не работает, сломана или закончился источник питания, то живых там нет точно. А все остальное не так страшно. Можно будет разобраться на месте, что и к чему. И я, широко улыбнувшись Оруэлу, утвердительно кивнула:

— Вполне. Если не торопиться и для начала все внимательно осмотреть с космолета…

— Астероиды лишены атмосферы, — брюзгливо встрял Майлеорн. — Следовательно, только идиот оставит все на поверхности. Особенно с учетом того, что астероиды явно полые. Иначе хотя бы приблизительно, но их массу можно было бы рассчитать!

— Спасибо, Капитан Очевидность! — фыркнула в ответ я. Остальные рассмеялись.

Смех смыл напряжение, владевшее нами в последние часы. Все сразу как-то расслабились. А может быть, виной тому было осознание, что прямо сейчас нам ничего не грозит, и скорее всего, мы действительно сможем пересидеть на этих астероидах какое-то время, как и планировали. Осознание безопасности помогло взять себя в руки и прочистило мозги.

Отсмеявшись вместе со всеми, Шрам провел пятерней по коротко стриженной голове, будто приглаживал волосы, шумно вздохнул:

— Хорошо. Летим к астероидам. Не торопимся. Визуально изучаем каждый видимый клочок поверхности. Всем быть начеку. О любой, самой мельчайшей странности сразу же докладывать. Будь то не характерное, неприродное освещение небесных тел или кем-то потерянный ботинок. За штурвал я сяду сам. Всем понятно? Возражения имеются?

Возражений ни у кого не было. И спустя всего пять минут нос звездолета начал разворачиваться в сторону ближайшего астероида.

Майлеорн как в воду глядел: потратив более двух часов на облет и осмотр обеих астероидов, мы ничего не нашли. Как ни напрягали глаза, как ни приближали и увеличивали поверхность. Перед глазами был лишь мертвый камень, лишенный даже пыли и мусора. Астероиды не обладали атмосферой и не вращались вокруг своей оси. А потому не было у них силы притяжения, на их поверхностях ничего и не задерживалось.

— Согласно сканированию поверхности, содержание железа в породе достаточно велико для того, чтобы мы могли смело использовать магнитный якорь и не опасаться улететь в космос! — эхом моих мыслей отозвался Кноллин.

— Есть парочка очень удобных для посадки площадок, — вторил ему Майлеорн. — И при отсутствии атмосферы взлетать будет очень легко. Как засадить ба…

— Майлеорн! — злобно рявкнул, оторвавшись от пилотирования Шрам. — Следи за своим языком или я тебе его укорочу!

В рубке повисла на некоторое время опасливая тишина. Шрам редко повышал голос на кого-то из команды. От удивления я почти перестала следить за астероидами на обзорном экране. А когда мы подлетели ко второму, неожиданно вспышкой появился хороший и ровный сигнал галанета. И я поспешила загрузить оставшиеся источники, раздумывая, откуда здесь может быть такой сигнал. Как вдруг Оруэл напряженным тоном сообщил:

— Я, кажется, вижу вход в подземелья!

Естественно, дальше мы уже не полетели. Сначала корабль завис на месте, и мы все вместе пытались визуально и с помощью имеющейся аппаратуры оценить, насколько прав Оруэл в своих предположениях. А придя к выводу, что что-то внизу все-таки есть, решили садиться на поверхность астероида. В конце концов, в любом случае изначально Шрам и планировал просто приткнуться на поверхность осколка под защиту какой-нибудь скалы и пересидеть какое-то время, пока немного уляжется волна, поднятая похищением Жиара и проникновением в новую часть секретов Стейна. Лично я это время планировала использовать для того, чтобы разобраться, наконец, со своим изобретением, с тем, что было спрятано в зубах Жиара, и с тем, что Шрам и его команда похитили из лабораторий. Меня не оставляло жуткое ощущение, что это все разрозненные ниточки одного клубка. И что я наконец совершенно неожиданно вплотную приблизилась к выполнению своего единственного задания. А из этого следовало, что мне пора исповедоваться буканьеру. Кем бы ни был Шрам, он хорошо ко мне относился и не заслужил, чтобы его использовали втемную. Даже на благо всего остального Альянса.

После короткого совещания было решено, что на поверхность отправятся Оруэл, Тихан, Глово, еще один игумар-силовик, неплохо разбирающийся в технике, шурф Руфус, который вырывал Жиару зубы-тайники, и… я. Шрам отчаянно не хотел меня отпускать, сопротивлялся до последнего. Но ощущение, что нас в последнее время совсем не просто так окружают какие-то генетические интриги, преследовало не только меня. Оруэл сам настоял на том, чтобы я сопровождала группу, как единственный, кто разбирается в микробиологии и бактериологии. Буканьеру пришлось уступить. Но он лично, собственными руками, натягивал на меня скафандр для выхода в открытый космос и проверял его функционал. И все время при этом раздраженно сопел. Я бы охотно его подколола. Если бы мы были одни. Но вокруг была такая же собранная и напряженная команда. А в рубке Майлеорн ожидал команды открыть внешний шлюз. Нам со Шрамом пришлось ограничиться взглядами, прощаясь перед моим выходом с корабля. Но буканьер смотрел на меня так, словно целовал у всех на глазах, глубоко проникая языком в рот. Клеймил им. Занимался любовью. Проникал в самые потаенные глубины души. Опомнились мы оба после ехидного напоминания Майлеорна по внутренней связи:

— Шрам, мы вообще-то признательны тебе за бесплатный сеанс секса в эфире, но у нас сейчас важное дело. Может, вы с Ольгой потом устроите для нас эротический спектакль?

Я густо покраснела, почти побагровела, осознав, что связь уже работает и мое тяжелое, прерывистое дыхание слышат все. Будто микрофон установлен где-то возле кровати в то время, когда мы со Шрамом предаемся любви. Буканьер же только хмыкнул и сдержанно посоветовал:

— Завидуй молча. Если вообще позабыл, что завидовать нехорошо. И вообще, лучше делом займись: какая вокруг корабля обстановка?

Майлеорн не обиделся и не смутился. Бодро доложил для всех сразу:

— Температура за бортом два целых и семь десятых по Кельвину (-270,45 °C), ветра нет, метеоритов тоже. Так что погода располагает к прогулке.

Все засмеялись. Шутка разрядила обстановку. И корабль я покидала с улыбкой от уха до уха.

Мне никогда ранее не приходилось носить скафандр для открытого космоса. Отсутствие гравитации компенсировало громоздкость и немалый вес конструкции, а специальная обувь позволяла оставаться на поверхности астероида без риска улететь в бескрайнюю черноту вокруг. Но мне все равно пришлось потратить некоторые усилия, чтобы научиться оптимально управлять своим телом в подобных условиях. И я очень быстро ощутила, что невероятно устала. А мы не добрались еще даже до каменного козырька, под которым по предположению Оруэла скрывался вход в нутро астероида. Из-за этого я плелась позади всех, рассеянно изучая освещенную сильным прожектором с носа корабля каменную поверхность. Она была подозрительно гладкой. Словно оплавленной. Словно…

— Шрам! — взволнованно позвала я, осознав, что сейчас топчу своими громоздкими ботинками.

— Да, Оля? — ворвался в уши чуть напряженный голос буканьера. — Что-то не так?

— Шрам, мне кажется, — я даже облизнула внезапно пересохшие от посетившей догадки губы, — мы сейчас идем по древнему космодрому! Слишком гладкая, будто оплавленная, под ногами поверхность! Будто отсюда стартовали древние космические корабли на допотопном ракетном топливе! Но… Разве это возможно? Древние звездолеты, насколько я знаю, не обладали большой дальностью полетов!

Ответом мне была тишина в эфире. А у меня тревожно сжалось сердце. Во что мы вляпались на этот раз? Ведь в те времена, когда космолеты летали на ракетном топливе, подобными полетами ведали исключительно правительственные программы…

— Я не ошибся, здесь действительно вход! — ворвался в уши непривычно возбужденный голос Оруэла. — Еще бы быстро разобраться, как его вскрыть в отсутствии питания для электроники!..

Я вздрогнула, выныривая из своих невеселых размышлений, и повернула голову в сторону ушедших вперед членов экипажа Шрама. Там, под ярким светом корабельного прожектора, под нависающим каменным козырьком хищно поблескивала металлическая дверь-шлюз очень знакомой конструкции: небольшое окошко-иллюминатор по центру из специального закаленного стекла, могущего выдержать даже ядерный взрыв, переговорник и два пульта для ввода кода доступа по бокам от двери. Для синхронного введения пароля…

— Попробуйте подключить к своим аккумуляторам, — предложил оставшийся на корабле Майлеорн. — Обычно системы входа и выхода автономны во избежание всяких смертельных казусов. А дальше посмотрим. База может быть просто обесточена из шлюза. И тогда вы ее просто запитаете и подождете, пока оживет система жизнеобеспечения. Или же…

— Не смейте! — взвизгнула я, холодея от нехорошей догадки. — Нельзя подключать свои аккумуляторы! Это смертельно опасно!

— Ольга, — снисходительно отозвался с корабля Майлеорн, — ты женщина, и потому тебе простительно незнание некоторых деталей: на каждом скафандре стоит предохранитель…

— …который можно просто вырубить одним импульсом, а потом выкачать из скафандра все, подчистую, за считаные мгновения! — сердито перебила я килла. — Майлеорн, чтоб ты знал, женщина — не равно дура! Элементарные вещи нам в академии преподавали! Но вот ты, дорогой мой, кое-чего не знаешь!

Я начала заводиться. Скафандр поддерживал оптимальную для каждого индивида температуру внутренней среды. Но на нервной почве меня сейчас начало потряхивать от озноба, и умная аппаратура мгновенно чутко среагировала на мое состояние, впрыскивая в кровь успокоительное и одновременно передавая на корабль параметры моего самочувствия. В ушах зазвучал встревоженный голос Шрама:

— Оля, что случилось? Ты что-то знаешь про это место? Почему не рассказала, когда накопала в галасети?

Шрам опять все не так понял. Мне пришлось сделать два медленных и очень глубоких вдоха. А потом и выдоха. Чтобы взять себя в руки, а эмоции под контроль. Зато когда я все-таки заговорила, то мой голос звучал ровно, словно на воскресной проповеди в церкви:

— Эту информацию ты никогда не найдешь в галасети. Она из раздела «Особо секретно». Да и мне ее знать не положено по рангу и должности. Это просто мои догадки, основанные на некоторых обрывках информации и однажды случайно услышанной сплетне. Но поверь, в своих догадках я достаточно уверена, чтобы утверждать: если вскроем базу без подготовки, погибнут все. А не только те несчастные, которые туда сунутся.