Отчет НКВД о положении в Ленинграде от 26.12.1941 года (страницы 1 и 2)
Я думала, что и на этот раз — «планшет» будут передавать друг другу по очереди. Но народ молча повыбирался из кресел и сгрудился вокруг Соколова. Сидеть остались только я и завхоз…
— Галочка, — Лев Абрамович явно решил не терять времени, — Что за человек по жизни был составителем этой «филькиной грамоты»? Вы же наверняка наводили справки. Мне нужно для полноты картины… Отдельные моменты не складываются.
— Петр Николаевич Кубаткин. Считается одним из самых талантливых контрразведчиков времен Отечественной войны. Еще в 1941 году его прочили в начальники разведки НКГБ, но в августе — переиграли и «бросили товарища на Ленинград». Ему покровительствовали и Жданов, и Берия. Он сделал блестящую карьеру. Регулярно «прыгая через звания», к 39 годам — дослужился до генерал-лейтенанта!
— Я спросил ваше личное мнение…
— Лично незнакома! — грубовато, зато правда, — По отзывам сослуживцев, чрезвычайно волевой, авторитетный и жестокий руководитель с большой личной харизмой. Цепной пес режима. Всегда добивался выполнения поставленной ему задачи. Часто — пренебрегая всеми нормами закона и морали… В частности — используя для выбивания показаний садистские пытки, фальсифицируя документы и убивая конкурентов с оппонентами… На этой почве имел конфликт с министром МГБ Абакумовым и в 1946 году — отправлен «в кадровый резерв». В марте 1949 года уволен из МГБ с формулировкой «За невозможностью дальнейшего использования». Работал заместителем председателя Саратовского облисполкома. 23 июля 1949 года — арестован по «Ленинградскому делу». Официально — обвинялся в уничтожении материалов о шпионаже секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) Капустина в пользу Великобритании. Но выяснилось, что он уничтожил их по прямому распоряжению Жданова. Попутно всплыли материалы о уничтожении им же множества других подлинников документов «блокадного периода», а так же о бессудном убийстве людей, располагавших сведениями дискредитирующими руководство Ленинграда. В отличие от большинства «жертв репрессий», Кубаткин, даже под пытками (!) так и не признал своей вины. Что исключительно ярко его характеризует, кстати. Похоже, кадр был искренне уверен, что за выполнение преступных приказов — исполнитель никакой ответственности не несет. Своего рода «холуй-идеалист»… Осенью 1950 года — его приговорили к 20 годам лагерей за «преступное бездействие, выразившееся в недоносительстве». Судя по всему, на следствие по делу оказывали беспрецедентное давление. Процесс затем продлевали ещё 15 раз (в СССР — неслыханно), пока, 27 октября 1950 года Военная коллегия Верховного Суда СССР таки не назначила бывшему начальнику Ленинградского УНКГБ «высшую меру наказания»… Приговор был приведен в исполнение немедленно. Судя по всему — «гражданин слишком много знал».
— Кому как, — подключился Ахинеев, — а лично мне этого пришедшего к успеху «Ванька из Пердуновки» — ни капельки не жалко. Прожил жизнь, как цепная собака и подох собачьей смертью…
— ???
— Вы только на оформление писульки гляньте! Я понимаю, сейчас компьютеры позволяют печатать «красивые бумажки» кому угодно. А тут — самое начало 40-х годов! И не единой помарки, все строчки и столбцы ровненькие. Ни одной западающей буквы. Заголовок подчеркнут волнистыми скобками. Импортная «красно-фиолетовая» двухцветная лента. Скорее всего, сама машинка — тоже импортная. По спецзаказу. Видел в музее «Remington» выпуска 30-х годов с такой вот русифицированной клавиатурой.
— Ну и что?
— Ничего… Вспомните сбитый шрифт и неровные строчки записки военного прокурора. И сравните… Профессиональный холуй старается порадовать барина. Ну, в меру своего селюковского понимания, что барин желает знать, а что — нет. Опять же, если пробежаться глазами по документу — сплошные нарушения. Гриф — «совершенно секретно», только номера экземпляра — нет, кому адресовано — непонятно, куда отправлены копии (и были ли они) — непонятно. Или там тогда как-то «по особому» документы оформляли? В общем — эстет и метросексуал, наверное, был тот кто писал или кому писалось.
М-м-да… В наблюдательности товарищу не откажешь. Пожалуй, можно кое-что пояснить.
— На всякие правила и законы советская номенклатура обычно плевала с высокой горы. Иначе, нам мало что удалось бы отыскать. А так — там бумажка завалялась, тут справочка потерялась. Этот документ составлен персонально для товарища Жданова, в единственном экземпляре и обнаружен в архивах партийной организации Ленинграда, через много лет после войны… Пример нарушения порядка оборота «секретной» документации (как и в случае с письмом военного прокурора) вопиющий. Их просто не возвратили… Видимо, только потому они и сохранилось. Собственные-то архивы госбезопасности — недоступны совсем. Зато теперь мы можем судить об интимных подробностях работы с документами лично Жданова. Обратите внимание, кроме него — там никто не расписывался. И все пометки тоже его рукой…
— Ну-ка… — снова завладел «планшетом» завхоз, — Действительно интересно! Видно, что к 1941 году — данный гражданин на своем посту основательно зазвизделся. Расписался карандашем жирно-черного цвета, подчеркивал важное — карандашем красного цвета (наверное, подражая товарищу Сталину), заметки делал ещё одним, остро заточенным. Это любопытнейший материал! Спасибо, Галочка.
— Ближе к делу! — каудильо ещё не понимает куда клонится тема, но почуял недоброе.
— Ближе некуда! Читая докладную и подчеркивая самые важные места, Жданов — цены на продовольствие никак не отметил! Хотя, подчеркивал про статистику смертности населения, людоедство и про употребление в пищу животных, в том числе павших. Это при том, что цифры какие-то заниженные.
— Так он же собственноручно отметил своё удивление по поводу снижения смертности…
— От бумажки мерзко пахнет молчаливым сговором между начальством и подчиненными… НКВД якобы рапортует о состоянии дел, руководство этим рапортам типа верит. А на самом деле вокруг творится невообразимый ужас, который в документах — отражать нельзя. Даже в «совершенно секретных».
— Всё там отражено! — не ожидала, что вырвется, — Надо читать «с учетом контекста» и постоянно держать в уме — кто, что, кому, когда и с какой целью писал… Тогда — концы сложатся.
— Именно! — Лев Абрамович воздел к потолку извилистый палец, — Кубаткин (как профи контрразведки) — видит Жданова насквозь и знает этот тип партийных работников, как облупленных. Он на их допросах (с применением пыток), в 30-х годах, свою молниеносную карьеру делал. Но, пока что — Жданов у власти. Поэтому отчетность оформляется хитро. Вроде бы и правда, а поймет её — не всякий.
— Смысл?
— К конце декабря 1941 года Ленинград превратился в голодную живодерню. Кто-то за это должен был ответить. Очень похоже, что в «козлы отпущения» намечался товарищ Жданов (кто ещё?) и Кубаткин заранее готовил на него «материал». Включая вот такие «справочки»… Насколько я помню публикации времен Перестройки, он на всех собирал «компрометирующий материал». Включая собственных начальников. Времечко было беспокойное, между советскими сановниками бушевали «войны компромата»…
— Не тяните!
— Жданов — типичный «революционный барин». Родился в обеспеченной семье, никогда в жизни не голодал, марксизмом увлекся под влиянием отца, расжалованного священника (преподавателя и затем доцента Московской духовной академии). Кубаткин — родился в многодетной шахтерской семье и с детства работал рудокопом. В разведку попал после службы в армии. Он на одинадцать лет младше, но труда и лишений — нахлебался с избытком. Человек совершенно другого поколения и мотивации. Жданов для него — потенциальный «объект разработки» (что бы он про своего протеже не воображал). Сначала, идет «оперативная игра», а потом — как карта ляжет. Сговор между начальником и услужливым холуем — только первый уровень содержания бумажки. Второй уровень — очевидная «подстава». Документ написан с умышленным искажением фактов. Причем, его сочинитель твердо уверен, что адресат — эту «подставу» не распознает. В силу вопиющей житейской некомпетентности! Игра грязная, но как теперь выяснилось — беспроигрышная.
— Угу, через несколько лет — Кубаткин загремел под суд за «преступное бездействие, выразившееся в недоносительстве»…
— Несколько лет, в СССР 40-х годов — целая геологическая эпоха. Дайте договорить! Смотрите на отмеченные красным карандашем места, — завхоз сунул «планшет» Соколову обратно, — Там два прейскуранта цен «черного рынка». Один «денежный», а второй — «меновый». Последний для Жданова понятен и интересен. Полтора килограмма хлеба за карманные часы — зримо и доходчиво. А расценки за продовольствие в рублях — партийного вождя осажденного города не заинтересовали! Они ему непонятны!
— ???
Я думала, что и на этот раз — «планшет» будут передавать друг другу по очереди. Но народ молча повыбирался из кресел и сгрудился вокруг Соколова. Сидеть остались только я и завхоз…
— Галочка, — Лев Абрамович явно решил не терять времени, — Что за человек по жизни был составителем этой «филькиной грамоты»? Вы же наверняка наводили справки. Мне нужно для полноты картины… Отдельные моменты не складываются.
— Петр Николаевич Кубаткин. Считается одним из самых талантливых контрразведчиков времен Отечественной войны. Еще в 1941 году его прочили в начальники разведки НКГБ, но в августе — переиграли и «бросили товарища на Ленинград». Ему покровительствовали и Жданов, и Берия. Он сделал блестящую карьеру. Регулярно «прыгая через звания», к 39 годам — дослужился до генерал-лейтенанта!
— Я спросил ваше личное мнение…
— Лично незнакома! — грубовато, зато правда, — По отзывам сослуживцев, чрезвычайно волевой, авторитетный и жестокий руководитель с большой личной харизмой. Цепной пес режима. Всегда добивался выполнения поставленной ему задачи. Часто — пренебрегая всеми нормами закона и морали… В частности — используя для выбивания показаний садистские пытки, фальсифицируя документы и убивая конкурентов с оппонентами… На этой почве имел конфликт с министром МГБ Абакумовым и в 1946 году — отправлен «в кадровый резерв». В марте 1949 года уволен из МГБ с формулировкой «За невозможностью дальнейшего использования». Работал заместителем председателя Саратовского облисполкома. 23 июля 1949 года — арестован по «Ленинградскому делу». Официально — обвинялся в уничтожении материалов о шпионаже секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) Капустина в пользу Великобритании. Но выяснилось, что он уничтожил их по прямому распоряжению Жданова. Попутно всплыли материалы о уничтожении им же множества других подлинников документов «блокадного периода», а так же о бессудном убийстве людей, располагавших сведениями дискредитирующими руководство Ленинграда. В отличие от большинства «жертв репрессий», Кубаткин, даже под пытками (!) так и не признал своей вины. Что исключительно ярко его характеризует, кстати. Похоже, кадр был искренне уверен, что за выполнение преступных приказов — исполнитель никакой ответственности не несет. Своего рода «холуй-идеалист»… Осенью 1950 года — его приговорили к 20 годам лагерей за «преступное бездействие, выразившееся в недоносительстве». Судя по всему, на следствие по делу оказывали беспрецедентное давление. Процесс затем продлевали ещё 15 раз (в СССР — неслыханно), пока, 27 октября 1950 года Военная коллегия Верховного Суда СССР таки не назначила бывшему начальнику Ленинградского УНКГБ «высшую меру наказания»… Приговор был приведен в исполнение немедленно. Судя по всему — «гражданин слишком много знал».
— Кому как, — подключился Ахинеев, — а лично мне этого пришедшего к успеху «Ванька из Пердуновки» — ни капельки не жалко. Прожил жизнь, как цепная собака и подох собачьей смертью…
— ???
— Вы только на оформление писульки гляньте! Я понимаю, сейчас компьютеры позволяют печатать «красивые бумажки» кому угодно. А тут — самое начало 40-х годов! И не единой помарки, все строчки и столбцы ровненькие. Ни одной западающей буквы. Заголовок подчеркнут волнистыми скобками. Импортная «красно-фиолетовая» двухцветная лента. Скорее всего, сама машинка — тоже импортная. По спецзаказу. Видел в музее «Remington» выпуска 30-х годов с такой вот русифицированной клавиатурой.
— Ну и что?
— Ничего… Вспомните сбитый шрифт и неровные строчки записки военного прокурора. И сравните… Профессиональный холуй старается порадовать барина. Ну, в меру своего селюковского понимания, что барин желает знать, а что — нет. Опять же, если пробежаться глазами по документу — сплошные нарушения. Гриф — «совершенно секретно», только номера экземпляра — нет, кому адресовано — непонятно, куда отправлены копии (и были ли они) — непонятно. Или там тогда как-то «по особому» документы оформляли? В общем — эстет и метросексуал, наверное, был тот кто писал или кому писалось.
М-м-да… В наблюдательности товарищу не откажешь. Пожалуй, можно кое-что пояснить.
— На всякие правила и законы советская номенклатура обычно плевала с высокой горы. Иначе, нам мало что удалось бы отыскать. А так — там бумажка завалялась, тут справочка потерялась. Этот документ составлен персонально для товарища Жданова, в единственном экземпляре и обнаружен в архивах партийной организации Ленинграда, через много лет после войны… Пример нарушения порядка оборота «секретной» документации (как и в случае с письмом военного прокурора) вопиющий. Их просто не возвратили… Видимо, только потому они и сохранилось. Собственные-то архивы госбезопасности — недоступны совсем. Зато теперь мы можем судить об интимных подробностях работы с документами лично Жданова. Обратите внимание, кроме него — там никто не расписывался. И все пометки тоже его рукой…
— Ну-ка… — снова завладел «планшетом» завхоз, — Действительно интересно! Видно, что к 1941 году — данный гражданин на своем посту основательно зазвизделся. Расписался карандашем жирно-черного цвета, подчеркивал важное — карандашем красного цвета (наверное, подражая товарищу Сталину), заметки делал ещё одним, остро заточенным. Это любопытнейший материал! Спасибо, Галочка.
— Ближе к делу! — каудильо ещё не понимает куда клонится тема, но почуял недоброе.
— Ближе некуда! Читая докладную и подчеркивая самые важные места, Жданов — цены на продовольствие никак не отметил! Хотя, подчеркивал про статистику смертности населения, людоедство и про употребление в пищу животных, в том числе павших. Это при том, что цифры какие-то заниженные.
— Так он же собственноручно отметил своё удивление по поводу снижения смертности…
— От бумажки мерзко пахнет молчаливым сговором между начальством и подчиненными… НКВД якобы рапортует о состоянии дел, руководство этим рапортам типа верит. А на самом деле вокруг творится невообразимый ужас, который в документах — отражать нельзя. Даже в «совершенно секретных».
— Всё там отражено! — не ожидала, что вырвется, — Надо читать «с учетом контекста» и постоянно держать в уме — кто, что, кому, когда и с какой целью писал… Тогда — концы сложатся.
— Именно! — Лев Абрамович воздел к потолку извилистый палец, — Кубаткин (как профи контрразведки) — видит Жданова насквозь и знает этот тип партийных работников, как облупленных. Он на их допросах (с применением пыток), в 30-х годах, свою молниеносную карьеру делал. Но, пока что — Жданов у власти. Поэтому отчетность оформляется хитро. Вроде бы и правда, а поймет её — не всякий.
— Смысл?
— К конце декабря 1941 года Ленинград превратился в голодную живодерню. Кто-то за это должен был ответить. Очень похоже, что в «козлы отпущения» намечался товарищ Жданов (кто ещё?) и Кубаткин заранее готовил на него «материал». Включая вот такие «справочки»… Насколько я помню публикации времен Перестройки, он на всех собирал «компрометирующий материал». Включая собственных начальников. Времечко было беспокойное, между советскими сановниками бушевали «войны компромата»…
— Не тяните!
— Жданов — типичный «революционный барин». Родился в обеспеченной семье, никогда в жизни не голодал, марксизмом увлекся под влиянием отца, расжалованного священника (преподавателя и затем доцента Московской духовной академии). Кубаткин — родился в многодетной шахтерской семье и с детства работал рудокопом. В разведку попал после службы в армии. Он на одинадцать лет младше, но труда и лишений — нахлебался с избытком. Человек совершенно другого поколения и мотивации. Жданов для него — потенциальный «объект разработки» (что бы он про своего протеже не воображал). Сначала, идет «оперативная игра», а потом — как карта ляжет. Сговор между начальником и услужливым холуем — только первый уровень содержания бумажки. Второй уровень — очевидная «подстава». Документ написан с умышленным искажением фактов. Причем, его сочинитель твердо уверен, что адресат — эту «подставу» не распознает. В силу вопиющей житейской некомпетентности! Игра грязная, но как теперь выяснилось — беспроигрышная.
— Угу, через несколько лет — Кубаткин загремел под суд за «преступное бездействие, выразившееся в недоносительстве»…
— Несколько лет, в СССР 40-х годов — целая геологическая эпоха. Дайте договорить! Смотрите на отмеченные красным карандашем места, — завхоз сунул «планшет» Соколову обратно, — Там два прейскуранта цен «черного рынка». Один «денежный», а второй — «меновый». Последний для Жданова понятен и интересен. Полтора килограмма хлеба за карманные часы — зримо и доходчиво. А расценки за продовольствие в рублях — партийного вождя осажденного города не заинтересовали! Они ему непонятны!
— ???
Отчет НКВД о положении в Ленинграде от 26.12.1941 года (страницы 3 и 7)
— Жданов, с 1918 года — «кадровый» партийный работник. К 1941 году — он уже забыл сколько стоят деньги, как они выглядят. Всю свою взрослую жизнь он кормился из спецраспределителя!
— ???
— Это правда! — моментально подключилась к дискурсу Ленка, — Для сталинского СССР — совершенно нормально. Лучше всего — такая система описана в романе «Новое назначение» Александра Бека. Того, который автор «Волоколамского шоссе»… Книжка считалась жутко диссидентской, хотя на самом деле — практически документальная. Там хорошо показаны всякие казусы, связанные с абсолютным государственным обеспечением советской «номенклатуры». Чего стоит трагикомическая история, как два наркома попытались прокатиться в Московском метро 30-х годов, не имея в карманах ни копейки денег.
— Вот-вот… — довольно поддакнул Лев Абрамович, — Вроде бы «марксист» Жданов — не представляет себе системы товарно-денежных отношений в доверенном его управлению городе. Средняя зарплата в Ленинграде конца 1941 года — около 200 рублей. При этом, килограмм «суррогатного» хлеба (на треть состоящего из жмыха и ещё на треть из воды) — на «черном рынке» стоит 300 рублей. А за килограмм так сказать «мяса», — он сделал многозначительную паузу и, повернувшись в мою сторону, буквально обжег взглядом, — просят 200 рублей. Какая-то непонятная «конина» — продается вообще по 150 рублей за килограмм. Ещё более непонятный «сахар» — по 300 рублей за килограмм, в то время как масло (скорее всего, «третьесортное» растительное, льняное или подсолнечное) — улетало по 700–800 рублей. Признаюсь, как человек со вторым экономическим образованием — я полон ужасных подозрений…
Теперь — все дружно уставились на меня… Очередных откровений ждете, граждане? Сейчас получите!
— Соотношение цен действительно уникальное. В нормальной жизни — мясо не может (!) стоить дешевле хлеба. Не просто нормального, (белого, без воды и мусора), а даже «черного». Не говоря о «суррогатном» (с целлюлозой, жмыхами и опилками). Мясо, причем всегда — в 5-10 раз хлеба дороже! Скотина растет долго, её надо хорошо кормить… Отчего КПД преобразования — низкий. Закон сохранения энергии… Настоящий сахар («рафинад» или «песок») — всегда продается приблизительно по одной цене с растительным маслом. То есть обязан (!) стоить те же 800-1000 рублей за килограмм. Он на самом деле, в Блокаду, так и стоил. Как минимум, четыре средних месячных зарплаты — отдавали за стандартный килограммовый пакет «довоенного сахара». Вот только «с рук», на ленинградском «черном рынке» — хорошие довоенные продукты быдлу не продавали. Те шли отдельно, строго «по знакомству»…
— ???
— Судя по всему, между Кубаткиным и Ждановым — существовало негласное соглашение. Первый — не употребляет в своих донесениях «запретных терминов», а второй — закрывает глаза на все незаконные «гешефты» НКВД, связанные с крышеванием «черного рынка». Однако, у Кубаткина не имелось такой свободы маневра. Он же ещё и перед Берией отчитывался… Отчего пришлось употреблять «эзопов язык», априори непонятный потерявшему сцепление с реальностью партийному сановнику. Про типа хлеб — тут уже сказали… Совершенно очевидно, что оба сорта продажного мяса — это человечина. Никакого другого мяса, по таким демпинговым ценам — в блокадном Ленинграде появиться не могло… Украинская мафия сокращала население города ударными темпами. «Лошатина» и «мерзлятина» — словечки жаргонные. Кубаткин их тупо заменил русскими литературными «эквивалентами». Вроде бы соблюдая «правила игры». Если Жданов не желал понимать, что ему подсунули — то кто ему тогда доктор? Если он поверил, что в вымирающем от голода многомиллионном мегаполисе, где на «черном рынке» открыто торгуют человечиной по цене вдвое дешевле «эрзац-хлеба», за декабрь месяц — поймали всего 25 людоедов… Ну, я уже не знаю… Точно такой же метаморфозу, кстати, у Кубаткина подверглось жаргонное название пропитанной расплавленным сахаром земли, которую раскапывали на пепелище Бадаевских складов. Вместо печально знаменитого «ленинградского сыра» (который действительно чем-то напоминали глянцевые ноздреватые куски «бадаевского сахара»), он написал просто «сахар»… Без всяких последствий. Как обычно, наши большие начальники, больше всего на свете, боятся не своих омерзительных дел, а чужих честных слов.
— И за десятки лет, прошедших после войны — такой элементарщины в отчетности никто не заметил?! — для каудильо — эмоциональная реакция не характерна, похоже — его зацепило всерьез…
— Кому положено, — пожал плечами Ахинеев, — знали всё, что необходимо. А прочие, по меткому выражению Галины — «не хотели знать». Старательно изображали, что «лишнего не знают»…
— Включая Жданова?!
— Товарищ Жданов, — сбавил тон главный идеолог, — лишь «солдат партии» и чиновник государства. Когда-то, в 1918 году, на заре наивной юности — он закрыл эсеровскую газету «Народная мысль» и на её базе создал газету «Путь к коммуне». Строил коммунизм и хотел отменить государство. А четверть века спустя, он выполнял приказ — «Ленинград не сдавать». И выполнил. Там и тогда — это было самым главным… Кубаткин, при всей его профессиональной интуиции — данной тонкости не понял. Несомненно собирал на Жданова «материал», ожидая рано или поздно увидеть его на пыточном станке… По мнению «пса режима», кто-то должен был ответить за все невероятные «косяки» начального периода Блокады. Пес ошибся, государство — выше права и логики. И сам там оказался. По заслугам… А лично Жданов, если в чем и ошибся, так это в ленинградцах. Принимая «историческое решение» тихо выморить голодом лишний «мирняк», саботирующий его же предыдущее решение о массовой эвакуации — переоценил степень дисциплины и «кюлютурности» столичной публики. Вместо ожидаемой покорности воле начальства и абсолютной готовности умереть ради блага государства — «образцовые советские граждане» устроили там дикий бардак. Развели в Ленинграде помойку, спекуляцию и людоедство… Как только государство отвлеклось на свои проблемы и прекратило крепко держать этих «кюлютурных людей» за шкирку, как они мгновенно озверели, распоясались и принялись среди бела дня гоняться друг за другом с топорами…
— Это как раз ясно. Непонятно, почему долгие десятилетия молчали сами ленинградцы?!
— Вы читали воспоминания о Блокаде самого «неполживого» и «рукопожатого» мыслителя новой России — академика Лихачева? — хмыкнула филологиня, — Он ещё кокетничал, что «при его жизни, это не издадут!» Издали… Прорабам Перестройки срочно понадобились «духовные авторитеты». В 1991 году, в тогда еще ленинградском журнале «Нева», вышла его повесть «Как мы остались живы». Могу вам сделать распечатку. Кстати, упомянутая повестушка написана в 1957 году. Чирикать «про допустимость людоедства» при Сталине — было шугливо. Только при Хрущеве — стало «уже можно». Однако, напечатать про допустимость людоедства открыто — в СССР осмелились лишь при позднем Горбачеве. Симптоматично!
— Что там?
— Очень поучительное чтиво «от первого лица». Как будущее научное светило, летом 1941 года, пряталось от обязательной для бесполезного на войне «белобилетника с ученой степенью» принудительной эвакуации. Как потомственные горожане попытались «запастись продуктами впрок» (сам академик, задним числом, старается прибавить себе ума, утверждая, что «ожидал голода»). Если бы он его действительно ожидал — то убежал бы из Ленинграда пешком, впереди паровоза… На самом деле, он остался стеречь свою престижную квартирку и драгоценную «ленинградскую прописку». Как из города вывозили продовольствие. Как, в ожидании его неминуемой сдачи — жгли архивы… Да так усердно, что улицы были сплошь усыпаны бумажным пеплом… Как во все щели понабились «эвакуированные» (которые потом вымерли начисто). Как все отчаянно мухлевали с документами… Как якобы сплоченные советские граждане неуклонно дробились на банды, группки знакомых или по «сословным признакам», обоснованно начиная считать всех остальных окружающих — смертельными врагами… Как выяснилось, что наиболее выгодными для обмена на продукты вещами являются не золото и антиквариат, а модная женская одежда. Подавляющее большинство спекулянток продуктами «с рук», а по жизни раздатчиц, продавщиц и поварих — были молодыми женщинами и посреди голода вовсю пользовались открывшейся им возможностью «задешево принарядиться»… Новые «модельные» туфли — продавали за килограмм хлеба… Как отказала забитая и замерзшая канализация и «цвет отечественной интеллигенции» повадился гадить на чердаке (так что на верхних этажах с потолка капало вонючее-коричневое), выливал поганые ведра в подъезде или швырялся говном через разбитые окна во дворы и на улицу. Как они подличали, предавали и убивали друг друга.
— Я задал прямой вопрос… — начальство изволит сердиться.
— Я отвечаю — они не молчали! — Ленка воровато зыркнула в мою сторону, — Лихачев, среди прочих личных воспоминаний о Блокаде — детально описывает «бытовое людоедство». Как обрезали мясо с валяющихся на улице трупов, как скелетированные остатки продолжали валяться на на мостовой и прохожие только старались не подходить к ним близко. Как заманивали и убивали «на мясо» людей… Как торговали этим мясом, из каких соображений его покупали, — она напряглась вспоминая, — Цитирую:
«Людоедство это нельзя осуждать огульно. По большей части — оно не было сознательное. Тот, кто обрезал труп — редко ел это мясо сам. Он либо продавал это мясо, обманывая покупателя, либо кормил им своих близких, чтобы сохранить их жизнь. Ведь самое важное в еде были белки. Добыть эти белки неоткуда. Когда умирает ребенок и знаешь, что его может спасти только мясо — отрежешь это мясо и у трупа. Но, были и такие мерзавцы, которые убивали людей чтобы добыть их мясо для продажи… Мы боялись выводить детей на улицу даже днем…»
— Если припомнить, что, по воспоминаниям самого академика — мясо на его семейном столе в разгар первой блокадной зимы не переводилось… И все его дети выжили… Показательно, что хотя сочиняли эти воспоминания они на пару с женой, скользкий вопрос «откуда в доме бралось мясо» — каждый «бытописатель» как-то обходит, переваливая подробности на другого… Этак вспотеешь, думая!
— А соседи — спокойно нюхали запахи лакомой еды и молчали? — поморщился Ахинеев, — Голодный человек ощущает запахи пищи очень остро. По себе помню… «Святые девяностые», мать их…
— Скрыть факт приготовления мясного в голодающем многоквартирном доме — физически невозможно, — пожала плечами филологиня, — Но, ведь в старом фонде проживали коренные ленинградцы! Которые «все свои». Те, кто жарил человечину — не особенно-то беспокоились, что соседи их заложат. Они тоже что-то там кипятили… А вот людоедов-одиночек (судя по отчетам НКВД), среди совсем нищих беженцев — в Блокаду ловили на счет раз. И, скорее всего — обнаруживали, как раз «по запаху еды». Отсюда — своеобразная статистика…
— Перестаньте морочить мне голову! — каудильо выпрямился в полный рост, строение от его рывка задрожало, сверху, прямо за шиворот, посыпался иней, — Что вы ходите вокруг да около?!
— Издержки воспитания! — хладнокровно констатировала Ленка, — Мы тоже, в некотором смысле столичные жители и «кюлютурные люди». А вы — присядьте, я сейчас одну неприятную вещь скажу.
Повисло молчание. Соколов повозился, заново устраиваясь в тесном для него кресле, а народ — как-то подозрительно напрягся…
— Как главному начальнику нашей доморощенной цивилизации, — говорить без подколов о серьезных вещах филологиня не может, — вам надо учитывать один социальный закон. Сталин — данной тонкости не знал, кстати… Его задним числом поставили перед фактом. При переходе от первобытного строя охотников-собирателей к культуре производства еды — общество переживает скачок численности. В этот момент оно теряет устойчивость сплоченной группы, где «все знают всех» и становится жертвой социальных паразитов. Подавляющее большинство таких скачков быстро заканчивается цивилизационной катастрофой. Максимальная продолжительность жизни любой человеческой организации — 250–300 лет. Те из них, кто протянул дольше (например, основные мировые религии) — совершенно непохож на исходник. СССР — изменялся до неузнаваемости каждые десять лет. Тоже своего рода рекорд… За четверть века, он пробежал путь от революционного «братства по морали» до всевластия «универсального государства».
— Короче, всё упирается в «барьер Данбара»?
— Это современный термин. Даже «кризис доверия» — современный термин. Если совсем грубо — цивилизация рождается там и только там, где люди перестают смертельно бояться незнакомцев и привыкают им безоговорочно доверять. Увы… На безоглядном доверии к себе подобным — немедленно начинает паразитировать власть и порожденное ею государство. Которое цивилизацию и гробит… Через некоторое время — цикл «рождение-процветание-гибель» повторяется.
— Банальщина…
— Скорее, первая часть «пароля-пропуска». Вторая часть табу. Неназываемые признаки по которым определяют и уничтожают врагов. Уже не глядя — свои они, чужие или кровные родственники.
— Как в «Ясе» Чингис-хана? — хищно подобрался Плотников, даже глаза засветились…
— Примерно. «Яса» сравнительно недавнее свидетельство штурма «барьера Данбара». Не дошедшее до нас целиком. В полной версии «культурного кода человечества» — содержится однозначное требование: «Пойманных с поличным людоедов, садистов и предателей — убивать вместе с семьями». Без всякой жалости, оправданий или оговорок. Представляете? Иначе — всем крышка. Они — больше не люди. Они опасные выродки, вероломно притворяющиеся людьми. Им всем — нет ни прощения, ни срока давности.
— Да рассказывали мне про умельцев разнообразить рацион белковой пищей, — каудильо понизил голос и зябко поежился, — «Людоедскую» семью, в голодном 1946 году пойманную на воровстве покойников (военный госпиталь у нас тогда работал и свежие трупы умерших от ран — редко хоронили в тот же день, складывая в сарае на задворках) — даже не стали «преследовать по закону». В первую же ночь подперли двери дома бревнышком и запалили, со всех четырех сторон. Разом порешили и старых, и малых, с кошками, собаками, чада и домочадцами… А тех, кто пытался выскакивать из огня в окна — запихивали обратно вилами. Ближе к обеду следующего дня — приехал участковый милиционер. Брезгливо поковырял палкой угли (смешанные с костями) и — «закрыл дело» (с формулировкой — «пожар, на почве самовозгорания, по причине пьянства»). Вместо хотя бы формально-символического расследования…
— А почему оно так, сформулировать можете? — опять исключительно нехорошо зыркнула в мою сторону внучка секретного академика.
— Так элементарно! Воспитывать и надеяться на исправление преступника — есть смысл только в случае, когда вина сознается и человек раскаивается. В случае людоедства — оно немыслимо! Ваш академик Лихачев, например, всей семьей жрал человечину, потом молился богу о прощении греха и спокойно ложился спать… — буднично пояснил Соколов, — Я его болтовню о Блокаде — по телевизору в 90-х смотрел, тогда особо не вникая. На следущий день — всё повторялось. Доказывать людоедам (или их детям) словами, что «человечину есть нельзя» — смысла не имеет! Во-первых — они это уже делали и теперь в каждом встречном — видят прежде всего кусок мяса. Собственный опыт из головы не выбить! Во-вторых — точно знают, почему так… Причем, никакой своей вины — не ощущают… Вообще… Глухо! Те кто стыдился или побрезговал жрать людей — поголовно умерли с голоду, а они — живые… Это как надеяться, что специально доведенный голодом до каннибализма «крысиный волк» — когда-нибудь потом опомнится, устыдится и опять станет обычным серым грызуном. И вообще — бог простит. Лихачев, как я помню, задушевно вещал, что «бог с небес» чуть ли не прямо к нему, в окошко козырной ленинградской квартиры (что на пятом этаже «двора-колодца») — персонально заглядывал. Видимо, пожелать спокойной ночи и поправить блудному чаду одеялко… Чтобы после запретного скоромного грешному мягче икалось.
— ??? — офигели от неожиданного захода собравшиеся.
— Было, помню, — подтвердила Ленка, — Видно, академику образ «всё прощающего бога» очень нравился. Так, что гражданин наяву бредил. Насколько всё же приятно иметь дело с атеистами…
— Кстати, а почему подавляющая масса моральных уродов, как на подбор — «набожные»?
— Тоже элементарно! — грустно ухмыльнулась филологиня, — Совесть — это палач. Она пощады не знает. От мук совести — люди топятся, вешаются, стреляются… Только не у всех она есть. У большинства, вместо совести, страх наказания. Ну, или «страх божий». Для них бог это начальство. Поругает и простит… В кризисные периоды истории — традиционного бога обычно заменяет государство.
— По заветам Шпенглера…
— Так трагедия блокадного Ленинграда — «первая репетиция» системного кризиса нашей современной цивилизации, — вынес резюме Ахинеев, — Культура в базовом виде слабеет. Мегаполисы, с их «мультикультурностью» — отрицают все известные виды «традиции». Государство, пользуясь случаем — подминает под себя то, что осталось и начинает разрушать мораль. Отменяет святость «табуированной морали». Или неписанных моральных норм, как теперь принято выражаться… Все общественные связи и нормы — «диктует закон». Формальный, легко изменяемый и повсеместно игнорируемый… Демонстративно нарушаемый! Помните выражение: «закон для бедных»? А когда нарушение «писаных правил» превращается для элиты в «статусную цацку» — и культуре, и цивилизации, и государству наступает полный какаду.
— ???
— Сами подумайте. С точки зрения государства «самое главное — не сдать Ленинград». Попутное превращение миллионов чудом выживших рядовых «блокадников» в людоедов — досадная мелочь. Как-нибудь само рассосется… Понятно, что терпеть после войны во втором по значению городе страны кубло выродков — власти не собирались. Административно «замели мусор под ковер». Рассовали бывших ленинградцев по просторам необъятной Родины и запретили даже упоминать о проблеме. Война окончена, забудьте! Людоеды, если совсем начистоту — это «идеальные подданные». На каждого собран «материал» и в любой момент — есть за что прислонить к стенке. Или, после огласки — отдать на расправу толпе. Бедняги теперь на государство, вместо бога — молиться обязаны. О лишнем помалкивая. Или, на каждом углу славя доброту начальства. На более-менее долговременные последствия — руководству СССР тогда было наплевать. В начале 90-х годов — оно икнулось.
— ???
— В случае открытого нарушения «базовых табу», — подключилась Ленка, — рассосаться проблема не может. Возникает моральный гнойник. Зараза начинает распространяться… Сначала, через разговорчики о «городе особой судьбы» (в чем его «особость» — посторонним знать незачем, хи-хи). А через полвека — «внутренне свободные» (от всех человеческих запретов) носители «новой морали» дали обычным советским гражданам просраться, затеяв Перестройку. Не забывайте, откуда выскочили на наши головы всякие Собчаки и Чубайсы… про «ленинградскую» группу депутатов на Первом Съезде… и как ловко они ухитрились провозгласить старого людоеда Лихачева — «совестью нации»… Распахнуть «окно Овертона» — достаточно легко. Захлопнуть его обратно — невозможно.
— Вы говорили о двух частях «пароля-пропуска»…
— Могу пояснить подробно… — филологиня сегодня в ударе, жаль, что все её находки долбят по моей голове (и репутации), как весенние сосульки с крыши, — Проблема в «форме допуска». Публичное обсуждение возможности людоедства признак открытого доступа к древнему запретному ужасу. Всегда найдутся креативные персонажи, которые из всего сказанного поймут только одно — «и так тоже можно». Поэтому, во всех устойчивых культурах — тема людоедства табуирована. Даже сами людоеды (!) выражаются «обидняками». То у них — «лошатина», то — «мерзлятина», то — «длинная свинья». Но, для профилактики людоедства — надо опираться на что-то весомое. Исторически установлено, что признаки латентной склонности к людоедству — садизм и предательство. То есть, отношение к другим людям, как в вещам и расходному ресурсу. Связь прямая. Мы не знаем, как повел бы себя в конце 1941 года некий Даниил Хармс (НКВД распорядилось его судьбой раньше). Зато мы знаем, как повели себя лица, которые на разного рода литературных посиделках, этому «психу со справкой», восторженно внимали. Логично?
— Вроде бы… — когда же она заткнется?
— Понятно, что Хармс был тунеядец, дурак и болтун. Понятно, что он нес политически опасный вздор в компаниях, где «сукачом» мог оказаться практически любой. Непонятно, как он вообще дожил до своих лет и сохранил «ленинградскую прописку» (!) при подобных закидонах? А всё просто. В рамках «государственной логики» — он был «своим»! Поскольку, логика людоеда и логика государства — совпадают! По ним обеим, люди это «мясо». Не имеющее ни прав, ни личности, ни самоценности… На бытовом уровне, государство такие настроения даже поощряяет. Там где оголдело дерутся «за жратву», должности или баб — лояльность к вышестоящим властям надежно гарантирована. Ни стыда, ни совести у подобных персонажей априори нет… Как удачно выразился Шварц — «это совершенно надежные людоеды».
Ахинеев — закашлялся, Соколов — сдавленно крякнул, Плотников с Львом Абрамовичем — притихли. Хотя светится лишь заиндивелое пятно потолка над фонарем, впечатление, будто я оказалась под лучем зенитного прожектора. Мечта — сбылась. Филологиня захлопнула варежку. Легче — не стало…
— Галина… — тон у каудильо прямо таки бархатный, а жест — папин, словно собрался погладить меня рукой по головке, — Вы ведь не из «понаехавших», а настоящая «коренная ленинградка»?
— В пятом поколении! С самой «до революции», — для чего это ему вдруг понадобилось?
— Хм-м-м… Я давно хотел спросить и всё не решался — как же вы там вообще живете?
— Мы там не живем. Мы — вымираем! — грубо, зато правда. Кушайте, ваше степенство…
— ???
— Послевоенный Ленинград, как и постперестроечный Санкт-Петербург, десятки лет — демографическая «черная дыра». Коэффициент естественного воспроизводства населения меньше единицы. Этот город — весь залит человеческой кровью… и проклят на веки веков… Но я всё равно его люблю.
Глава 66
Отчет НКВД о положении в Ленинграде от 26.12.1941 года (страницы 3 и 7)
— Жданов, с 1918 года — «кадровый» партийный работник. К 1941 году — он уже забыл сколько стоят деньги, как они выглядят. Всю свою взрослую жизнь он кормился из спецраспределителя!
— ???
— Это правда! — моментально подключилась к дискурсу Ленка, — Для сталинского СССР — совершенно нормально. Лучше всего — такая система описана в романе «Новое назначение» Александра Бека. Того, который автор «Волоколамского шоссе»… Книжка считалась жутко диссидентской, хотя на самом деле — практически документальная. Там хорошо показаны всякие казусы, связанные с абсолютным государственным обеспечением советской «номенклатуры». Чего стоит трагикомическая история, как два наркома попытались прокатиться в Московском метро 30-х годов, не имея в карманах ни копейки денег.
— Вот-вот… — довольно поддакнул Лев Абрамович, — Вроде бы «марксист» Жданов — не представляет себе системы товарно-денежных отношений в доверенном его управлению городе. Средняя зарплата в Ленинграде конца 1941 года — около 200 рублей. При этом, килограмм «суррогатного» хлеба (на треть состоящего из жмыха и ещё на треть из воды) — на «черном рынке» стоит 300 рублей. А за килограмм так сказать «мяса», — он сделал многозначительную паузу и, повернувшись в мою сторону, буквально обжег взглядом, — просят 200 рублей. Какая-то непонятная «конина» — продается вообще по 150 рублей за килограмм. Ещё более непонятный «сахар» — по 300 рублей за килограмм, в то время как масло (скорее всего, «третьесортное» растительное, льняное или подсолнечное) — улетало по 700–800 рублей. Признаюсь, как человек со вторым экономическим образованием — я полон ужасных подозрений…
Теперь — все дружно уставились на меня… Очередных откровений ждете, граждане? Сейчас получите!
— Соотношение цен действительно уникальное. В нормальной жизни — мясо не может (!) стоить дешевле хлеба. Не просто нормального, (белого, без воды и мусора), а даже «черного». Не говоря о «суррогатном» (с целлюлозой, жмыхами и опилками). Мясо, причем всегда — в 5-10 раз хлеба дороже! Скотина растет долго, её надо хорошо кормить… Отчего КПД преобразования — низкий. Закон сохранения энергии… Настоящий сахар («рафинад» или «песок») — всегда продается приблизительно по одной цене с растительным маслом. То есть обязан (!) стоить те же 800-1000 рублей за килограмм. Он на самом деле, в Блокаду, так и стоил. Как минимум, четыре средних месячных зарплаты — отдавали за стандартный килограммовый пакет «довоенного сахара». Вот только «с рук», на ленинградском «черном рынке» — хорошие довоенные продукты быдлу не продавали. Те шли отдельно, строго «по знакомству»…
— ???
— Судя по всему, между Кубаткиным и Ждановым — существовало негласное соглашение. Первый — не употребляет в своих донесениях «запретных терминов», а второй — закрывает глаза на все незаконные «гешефты» НКВД, связанные с крышеванием «черного рынка». Однако, у Кубаткина не имелось такой свободы маневра. Он же ещё и перед Берией отчитывался… Отчего пришлось употреблять «эзопов язык», априори непонятный потерявшему сцепление с реальностью партийному сановнику. Про типа хлеб — тут уже сказали… Совершенно очевидно, что оба сорта продажного мяса — это человечина. Никакого другого мяса, по таким демпинговым ценам — в блокадном Ленинграде появиться не могло… Украинская мафия сокращала население города ударными темпами. «Лошатина» и «мерзлятина» — словечки жаргонные. Кубаткин их тупо заменил русскими литературными «эквивалентами». Вроде бы соблюдая «правила игры». Если Жданов не желал понимать, что ему подсунули — то кто ему тогда доктор? Если он поверил, что в вымирающем от голода многомиллионном мегаполисе, где на «черном рынке» открыто торгуют человечиной по цене вдвое дешевле «эрзац-хлеба», за декабрь месяц — поймали всего 25 людоедов… Ну, я уже не знаю… Точно такой же метаморфозу, кстати, у Кубаткина подверглось жаргонное название пропитанной расплавленным сахаром земли, которую раскапывали на пепелище Бадаевских складов. Вместо печально знаменитого «ленинградского сыра» (который действительно чем-то напоминали глянцевые ноздреватые куски «бадаевского сахара»), он написал просто «сахар»… Без всяких последствий. Как обычно, наши большие начальники, больше всего на свете, боятся не своих омерзительных дел, а чужих честных слов.
— И за десятки лет, прошедших после войны — такой элементарщины в отчетности никто не заметил?! — для каудильо — эмоциональная реакция не характерна, похоже — его зацепило всерьез…
— Кому положено, — пожал плечами Ахинеев, — знали всё, что необходимо. А прочие, по меткому выражению Галины — «не хотели знать». Старательно изображали, что «лишнего не знают»…
— Включая Жданова?!
— Товарищ Жданов, — сбавил тон главный идеолог, — лишь «солдат партии» и чиновник государства. Когда-то, в 1918 году, на заре наивной юности — он закрыл эсеровскую газету «Народная мысль» и на её базе создал газету «Путь к коммуне». Строил коммунизм и хотел отменить государство. А четверть века спустя, он выполнял приказ — «Ленинград не сдавать». И выполнил. Там и тогда — это было самым главным… Кубаткин, при всей его профессиональной интуиции — данной тонкости не понял. Несомненно собирал на Жданова «материал», ожидая рано или поздно увидеть его на пыточном станке… По мнению «пса режима», кто-то должен был ответить за все невероятные «косяки» начального периода Блокады. Пес ошибся, государство — выше права и логики. И сам там оказался. По заслугам… А лично Жданов, если в чем и ошибся, так это в ленинградцах. Принимая «историческое решение» тихо выморить голодом лишний «мирняк», саботирующий его же предыдущее решение о массовой эвакуации — переоценил степень дисциплины и «кюлютурности» столичной публики. Вместо ожидаемой покорности воле начальства и абсолютной готовности умереть ради блага государства — «образцовые советские граждане» устроили там дикий бардак. Развели в Ленинграде помойку, спекуляцию и людоедство… Как только государство отвлеклось на свои проблемы и прекратило крепко держать этих «кюлютурных людей» за шкирку, как они мгновенно озверели, распоясались и принялись среди бела дня гоняться друг за другом с топорами…
— Это как раз ясно. Непонятно, почему долгие десятилетия молчали сами ленинградцы?!
— Вы читали воспоминания о Блокаде самого «неполживого» и «рукопожатого» мыслителя новой России — академика Лихачева? — хмыкнула филологиня, — Он ещё кокетничал, что «при его жизни, это не издадут!» Издали… Прорабам Перестройки срочно понадобились «духовные авторитеты». В 1991 году, в тогда еще ленинградском журнале «Нева», вышла его повесть «Как мы остались живы». Могу вам сделать распечатку. Кстати, упомянутая повестушка написана в 1957 году. Чирикать «про допустимость людоедства» при Сталине — было шугливо. Только при Хрущеве — стало «уже можно». Однако, напечатать про допустимость людоедства открыто — в СССР осмелились лишь при позднем Горбачеве. Симптоматично!
— Что там?
— Очень поучительное чтиво «от первого лица». Как будущее научное светило, летом 1941 года, пряталось от обязательной для бесполезного на войне «белобилетника с ученой степенью» принудительной эвакуации. Как потомственные горожане попытались «запастись продуктами впрок» (сам академик, задним числом, старается прибавить себе ума, утверждая, что «ожидал голода»). Если бы он его действительно ожидал — то убежал бы из Ленинграда пешком, впереди паровоза… На самом деле, он остался стеречь свою престижную квартирку и драгоценную «ленинградскую прописку». Как из города вывозили продовольствие. Как, в ожидании его неминуемой сдачи — жгли архивы… Да так усердно, что улицы были сплошь усыпаны бумажным пеплом… Как во все щели понабились «эвакуированные» (которые потом вымерли начисто). Как все отчаянно мухлевали с документами… Как якобы сплоченные советские граждане неуклонно дробились на банды, группки знакомых или по «сословным признакам», обоснованно начиная считать всех остальных окружающих — смертельными врагами… Как выяснилось, что наиболее выгодными для обмена на продукты вещами являются не золото и антиквариат, а модная женская одежда. Подавляющее большинство спекулянток продуктами «с рук», а по жизни раздатчиц, продавщиц и поварих — были молодыми женщинами и посреди голода вовсю пользовались открывшейся им возможностью «задешево принарядиться»… Новые «модельные» туфли — продавали за килограмм хлеба… Как отказала забитая и замерзшая канализация и «цвет отечественной интеллигенции» повадился гадить на чердаке (так что на верхних этажах с потолка капало вонючее-коричневое), выливал поганые ведра в подъезде или швырялся говном через разбитые окна во дворы и на улицу. Как они подличали, предавали и убивали друг друга.
— Я задал прямой вопрос… — начальство изволит сердиться.
— Я отвечаю — они не молчали! — Ленка воровато зыркнула в мою сторону, — Лихачев, среди прочих личных воспоминаний о Блокаде — детально описывает «бытовое людоедство». Как обрезали мясо с валяющихся на улице трупов, как скелетированные остатки продолжали валяться на на мостовой и прохожие только старались не подходить к ним близко. Как заманивали и убивали «на мясо» людей… Как торговали этим мясом, из каких соображений его покупали, — она напряглась вспоминая, — Цитирую:
«Людоедство это нельзя осуждать огульно. По большей части — оно не было сознательное. Тот, кто обрезал труп — редко ел это мясо сам. Он либо продавал это мясо, обманывая покупателя, либо кормил им своих близких, чтобы сохранить их жизнь. Ведь самое важное в еде были белки. Добыть эти белки неоткуда. Когда умирает ребенок и знаешь, что его может спасти только мясо — отрежешь это мясо и у трупа. Но, были и такие мерзавцы, которые убивали людей чтобы добыть их мясо для продажи… Мы боялись выводить детей на улицу даже днем…»
— Если припомнить, что, по воспоминаниям самого академика — мясо на его семейном столе в разгар первой блокадной зимы не переводилось… И все его дети выжили… Показательно, что хотя сочиняли эти воспоминания они на пару с женой, скользкий вопрос «откуда в доме бралось мясо» — каждый «бытописатель» как-то обходит, переваливая подробности на другого… Этак вспотеешь, думая!
— А соседи — спокойно нюхали запахи лакомой еды и молчали? — поморщился Ахинеев, — Голодный человек ощущает запахи пищи очень остро. По себе помню… «Святые девяностые», мать их…
— Скрыть факт приготовления мясного в голодающем многоквартирном доме — физически невозможно, — пожала плечами филологиня, — Но, ведь в старом фонде проживали коренные ленинградцы! Которые «все свои». Те, кто жарил человечину — не особенно-то беспокоились, что соседи их заложат. Они тоже что-то там кипятили… А вот людоедов-одиночек (судя по отчетам НКВД), среди совсем нищих беженцев — в Блокаду ловили на счет раз. И, скорее всего — обнаруживали, как раз «по запаху еды». Отсюда — своеобразная статистика…
— Перестаньте морочить мне голову! — каудильо выпрямился в полный рост, строение от его рывка задрожало, сверху, прямо за шиворот, посыпался иней, — Что вы ходите вокруг да около?!
— Издержки воспитания! — хладнокровно констатировала Ленка, — Мы тоже, в некотором смысле столичные жители и «кюлютурные люди». А вы — присядьте, я сейчас одну неприятную вещь скажу.
Повисло молчание. Соколов повозился, заново устраиваясь в тесном для него кресле, а народ — как-то подозрительно напрягся…
— Как главному начальнику нашей доморощенной цивилизации, — говорить без подколов о серьезных вещах филологиня не может, — вам надо учитывать один социальный закон. Сталин — данной тонкости не знал, кстати… Его задним числом поставили перед фактом. При переходе от первобытного строя охотников-собирателей к культуре производства еды — общество переживает скачок численности. В этот момент оно теряет устойчивость сплоченной группы, где «все знают всех» и становится жертвой социальных паразитов. Подавляющее большинство таких скачков быстро заканчивается цивилизационной катастрофой. Максимальная продолжительность жизни любой человеческой организации — 250–300 лет. Те из них, кто протянул дольше (например, основные мировые религии) — совершенно непохож на исходник. СССР — изменялся до неузнаваемости каждые десять лет. Тоже своего рода рекорд… За четверть века, он пробежал путь от революционного «братства по морали» до всевластия «универсального государства».
— Короче, всё упирается в «барьер Данбара»?
— Это современный термин. Даже «кризис доверия» — современный термин. Если совсем грубо — цивилизация рождается там и только там, где люди перестают смертельно бояться незнакомцев и привыкают им безоговорочно доверять. Увы… На безоглядном доверии к себе подобным — немедленно начинает паразитировать власть и порожденное ею государство. Которое цивилизацию и гробит… Через некоторое время — цикл «рождение-процветание-гибель» повторяется.
— Банальщина…
— Скорее, первая часть «пароля-пропуска». Вторая часть табу. Неназываемые признаки по которым определяют и уничтожают врагов. Уже не глядя — свои они, чужие или кровные родственники.
— Как в «Ясе» Чингис-хана? — хищно подобрался Плотников, даже глаза засветились…
— Примерно. «Яса» сравнительно недавнее свидетельство штурма «барьера Данбара». Не дошедшее до нас целиком. В полной версии «культурного кода человечества» — содержится однозначное требование: «Пойманных с поличным людоедов, садистов и предателей — убивать вместе с семьями». Без всякой жалости, оправданий или оговорок. Представляете? Иначе — всем крышка. Они — больше не люди. Они опасные выродки, вероломно притворяющиеся людьми. Им всем — нет ни прощения, ни срока давности.
— Да рассказывали мне про умельцев разнообразить рацион белковой пищей, — каудильо понизил голос и зябко поежился, — «Людоедскую» семью, в голодном 1946 году пойманную на воровстве покойников (военный госпиталь у нас тогда работал и свежие трупы умерших от ран — редко хоронили в тот же день, складывая в сарае на задворках) — даже не стали «преследовать по закону». В первую же ночь подперли двери дома бревнышком и запалили, со всех четырех сторон. Разом порешили и старых, и малых, с кошками, собаками, чада и домочадцами… А тех, кто пытался выскакивать из огня в окна — запихивали обратно вилами. Ближе к обеду следующего дня — приехал участковый милиционер. Брезгливо поковырял палкой угли (смешанные с костями) и — «закрыл дело» (с формулировкой — «пожар, на почве самовозгорания, по причине пьянства»). Вместо хотя бы формально-символического расследования…
— А почему оно так, сформулировать можете? — опять исключительно нехорошо зыркнула в мою сторону внучка секретного академика.
— Так элементарно! Воспитывать и надеяться на исправление преступника — есть смысл только в случае, когда вина сознается и человек раскаивается. В случае людоедства — оно немыслимо! Ваш академик Лихачев, например, всей семьей жрал человечину, потом молился богу о прощении греха и спокойно ложился спать… — буднично пояснил Соколов, — Я его болтовню о Блокаде — по телевизору в 90-х смотрел, тогда особо не вникая. На следущий день — всё повторялось. Доказывать людоедам (или их детям) словами, что «человечину есть нельзя» — смысла не имеет! Во-первых — они это уже делали и теперь в каждом встречном — видят прежде всего кусок мяса. Собственный опыт из головы не выбить! Во-вторых — точно знают, почему так… Причем, никакой своей вины — не ощущают… Вообще… Глухо! Те кто стыдился или побрезговал жрать людей — поголовно умерли с голоду, а они — живые… Это как надеяться, что специально доведенный голодом до каннибализма «крысиный волк» — когда-нибудь потом опомнится, устыдится и опять станет обычным серым грызуном. И вообще — бог простит. Лихачев, как я помню, задушевно вещал, что «бог с небес» чуть ли не прямо к нему, в окошко козырной ленинградской квартиры (что на пятом этаже «двора-колодца») — персонально заглядывал. Видимо, пожелать спокойной ночи и поправить блудному чаду одеялко… Чтобы после запретного скоромного грешному мягче икалось.
— ??? — офигели от неожиданного захода собравшиеся.
— Было, помню, — подтвердила Ленка, — Видно, академику образ «всё прощающего бога» очень нравился. Так, что гражданин наяву бредил. Насколько всё же приятно иметь дело с атеистами…
— Кстати, а почему подавляющая масса моральных уродов, как на подбор — «набожные»?
— Тоже элементарно! — грустно ухмыльнулась филологиня, — Совесть — это палач. Она пощады не знает. От мук совести — люди топятся, вешаются, стреляются… Только не у всех она есть. У большинства, вместо совести, страх наказания. Ну, или «страх божий». Для них бог это начальство. Поругает и простит… В кризисные периоды истории — традиционного бога обычно заменяет государство.
— По заветам Шпенглера…
— Так трагедия блокадного Ленинграда — «первая репетиция» системного кризиса нашей современной цивилизации, — вынес резюме Ахинеев, — Культура в базовом виде слабеет. Мегаполисы, с их «мультикультурностью» — отрицают все известные виды «традиции». Государство, пользуясь случаем — подминает под себя то, что осталось и начинает разрушать мораль. Отменяет святость «табуированной морали». Или неписанных моральных норм, как теперь принято выражаться… Все общественные связи и нормы — «диктует закон». Формальный, легко изменяемый и повсеместно игнорируемый… Демонстративно нарушаемый! Помните выражение: «закон для бедных»? А когда нарушение «писаных правил» превращается для элиты в «статусную цацку» — и культуре, и цивилизации, и государству наступает полный какаду.
— ???
— Сами подумайте. С точки зрения государства «самое главное — не сдать Ленинград». Попутное превращение миллионов чудом выживших рядовых «блокадников» в людоедов — досадная мелочь. Как-нибудь само рассосется… Понятно, что терпеть после войны во втором по значению городе страны кубло выродков — власти не собирались. Административно «замели мусор под ковер». Рассовали бывших ленинградцев по просторам необъятной Родины и запретили даже упоминать о проблеме. Война окончена, забудьте! Людоеды, если совсем начистоту — это «идеальные подданные». На каждого собран «материал» и в любой момент — есть за что прислонить к стенке. Или, после огласки — отдать на расправу толпе. Бедняги теперь на государство, вместо бога — молиться обязаны. О лишнем помалкивая. Или, на каждом углу славя доброту начальства. На более-менее долговременные последствия — руководству СССР тогда было наплевать. В начале 90-х годов — оно икнулось.
— ???
— В случае открытого нарушения «базовых табу», — подключилась Ленка, — рассосаться проблема не может. Возникает моральный гнойник. Зараза начинает распространяться… Сначала, через разговорчики о «городе особой судьбы» (в чем его «особость» — посторонним знать незачем, хи-хи). А через полвека — «внутренне свободные» (от всех человеческих запретов) носители «новой морали» дали обычным советским гражданам просраться, затеяв Перестройку. Не забывайте, откуда выскочили на наши головы всякие Собчаки и Чубайсы… про «ленинградскую» группу депутатов на Первом Съезде… и как ловко они ухитрились провозгласить старого людоеда Лихачева — «совестью нации»… Распахнуть «окно Овертона» — достаточно легко. Захлопнуть его обратно — невозможно.
— Вы говорили о двух частях «пароля-пропуска»…
— Могу пояснить подробно… — филологиня сегодня в ударе, жаль, что все её находки долбят по моей голове (и репутации), как весенние сосульки с крыши, — Проблема в «форме допуска». Публичное обсуждение возможности людоедства признак открытого доступа к древнему запретному ужасу. Всегда найдутся креативные персонажи, которые из всего сказанного поймут только одно — «и так тоже можно». Поэтому, во всех устойчивых культурах — тема людоедства табуирована. Даже сами людоеды (!) выражаются «обидняками». То у них — «лошатина», то — «мерзлятина», то — «длинная свинья». Но, для профилактики людоедства — надо опираться на что-то весомое. Исторически установлено, что признаки латентной склонности к людоедству — садизм и предательство. То есть, отношение к другим людям, как в вещам и расходному ресурсу. Связь прямая. Мы не знаем, как повел бы себя в конце 1941 года некий Даниил Хармс (НКВД распорядилось его судьбой раньше). Зато мы знаем, как повели себя лица, которые на разного рода литературных посиделках, этому «психу со справкой», восторженно внимали. Логично?
— Вроде бы… — когда же она заткнется?
— Понятно, что Хармс был тунеядец, дурак и болтун. Понятно, что он нес политически опасный вздор в компаниях, где «сукачом» мог оказаться практически любой. Непонятно, как он вообще дожил до своих лет и сохранил «ленинградскую прописку» (!) при подобных закидонах? А всё просто. В рамках «государственной логики» — он был «своим»! Поскольку, логика людоеда и логика государства — совпадают! По ним обеим, люди это «мясо». Не имеющее ни прав, ни личности, ни самоценности… На бытовом уровне, государство такие настроения даже поощряяет. Там где оголдело дерутся «за жратву», должности или баб — лояльность к вышестоящим властям надежно гарантирована. Ни стыда, ни совести у подобных персонажей априори нет… Как удачно выразился Шварц — «это совершенно надежные людоеды».
Ахинеев — закашлялся, Соколов — сдавленно крякнул, Плотников с Львом Абрамовичем — притихли. Хотя светится лишь заиндивелое пятно потолка над фонарем, впечатление, будто я оказалась под лучем зенитного прожектора. Мечта — сбылась. Филологиня захлопнула варежку. Легче — не стало…
— Галина… — тон у каудильо прямо таки бархатный, а жест — папин, словно собрался погладить меня рукой по головке, — Вы ведь не из «понаехавших», а настоящая «коренная ленинградка»?
— В пятом поколении! С самой «до революции», — для чего это ему вдруг понадобилось?
— Хм-м-м… Я давно хотел спросить и всё не решался — как же вы там вообще живете?
— Мы там не живем. Мы — вымираем! — грубо, зато правда. Кушайте, ваше степенство…
— ???
— Послевоенный Ленинград, как и постперестроечный Санкт-Петербург, десятки лет — демографическая «черная дыра». Коэффициент естественного воспроизводства населения меньше единицы. Этот город — весь залит человеческой кровью… и проклят на веки веков… Но я всё равно его люблю.
Глава 66
Главный факап двадцатого века
Могу поклясться (в наполовину темном помещении, из-за резких перепадов свет-тень, каждое движение выглядит неестественно до гротеска) — мужики дружно пожали плечами. В смысле — им мои переживания безразличны. Даже не так, они их принимают во внимание, как капризы бабы на сносях
— Просьба не обижаться, — главный начальник непробиваем… — Здесь и сейчас — меня заботит судьба живых людей. Пока, такое впечатление, что в проекте «Остров», с самого начала, было предусмотрено несколько «самоликвидаторов». Подумаешь, нашли окошко на другую планету… Главное, что бы оно так и осталось недоступным врагам! Чисто по принципу — «так не доставайся же ты никому».
— А чего ещё вы ожидали? В рамках известных случаев «самоорганизации» вырванных из общества людей, взрыв борьбы «за власть, еду и женщин» представлялся неизбежным, как восход солнца!
— Плохо вы думаете о людях…
— Это не я. Начальство строило планы «в рамках своих представлений» об устройстве вселенной. А что оно могло предполагать в случае длительного закрытия «аномалии»? Запасов еды — у нас нет, женщин — гораздо меньше, чем мужчин, а разновозрастный состав «срочников», «космонавтов» и научников с военными — сам по себе (!) создает, точнее провоцирует конфликты. Сначала — голодный бунт, потом (возможно, совместно) — «полярное бешенство», после — людоедство. А там местные жители подтянутся и «зачистят» выживших. Исторических примеров — масса. Опыт Блокады — тоже намекает. Как говорится — «этому месту ныне быть пусту!» Не забывайте, что по «теории Радека», пока мы все живы — «аномалия» обратно не откроется! Эффект проверен экспериментально. А им надо, чтобы открылась… Для московских политиков — только это и важно! И? Логично предполагать, что всех присутствующих — давным-давно списали в «неизбежные на море потери». Все необходимые документы, как сами помните, у администрации проекта «Остров» — подготовлены заранее (и один раз — уже чуть было не пошли в дело).
— Честнее и гуманнее было нам яда в консервы «неприкосновенного запаса» подсыпать.
— Может быть, так оно и было… — не принял шутливого тона завхоз, — Теперь уже не проверить. Все непочатые ящики с консервами — наши гаврики утопили в Ангаре… А все початые — мы съели. Недоработочка!
— Им бы хватило ума и бомбу какую-нибудь заложить, — запоздало озаботился Ахинеев.
— Маловероятно… — хладнокровно успокоила его Ленка, — Бомба, это слишком уж «по-американски». Вот если нарвемся на живых американцев — есть смысл у них эту самую бомбу пошукать…
— Типун тебе на язык! — не сдержался Лев Абрамович, — Я таки представляю, что там может быть за бомба… Как минимум — «вирус Судного Дня». Что бы ни одного живого в радиусе тысячи километров. На Земле такую каку использовать невозможно, а в параллельном мире — самое оно. Профит!
— Вас послушать, — каудильо пытается шутить, — уши в трубочку сворачиваются… Что-то обнадеживающее я сегодня услышу?
— Запросто! — филологиня эффектно закинула ногу за ногу, так, что из-под короткой шубки обнажились безупречно стройные ноги в черных колготках «с искрой» (живут же люди, а вот я — взять не догадалась) и растянула губы в рекламной улыбке, — Информирую! Накрылся медным тазом отечественный «священный канон», надежно упрятанный в «спецхранах», как опыт блокады Ленинграда…
— ???
— Мы здесь перебирали случайно ставшие доступными обрывки военных секретов, времен Второй Мировой войны. А ведь где-то — это добро лежит целиком! И кто-то «это всё» почитывает. Как образец успешного решения проблемы «лишнего населения» опытными, не боящимися закона и чужой крови людьми. С точки зрения «священного канона» — экспедиция укомплектована идеально. Только «горожанами», абсолютно лояльными государству. Высокие формы «допусков по секретности» — надежно гарантируют. И некуда им, голубчикам, деваться. Исчезнет государственная власть — пожалуйте сдохнуть. Поскольку, в зимней тайге без припасов горожанам каюк.
— Преувеличиваете…
— Где?! Весь «священный канон», у нас на глазах — сейчас повторен в масштабе «один к десяти тысячам»! И даже без особого экстремизма. Уродов, которых пришлось «зачистить» — единицы.
Тут Ленка права. Надо отдать должное. Самая первая догадалась… После меня. Молчу.
— Сами смотрите, как в «дыре» сознательно создавали обстановку бардака, ежеминутно грозящего перерасти в смертельный хаос:
Во-первых, «научную группу» и военных, с самого начала целенаправленно стравливали.
Во-вторых, почти в последний момент, внезапно — добавили к ним роту «космонавтов».
В-третьих, перед самым закрытием «аномалии» — просто навязали нам толпу «туристов».
— М-м-мда… Аналогии прозрачные. Администрация, «коренные ленинградцы», беженцы и так сказать «понаехавшие». Стоит убрать законную власть и оставить их без харчей — тушите свет… — у Льва Абрамовича исключительно образный взгляд на мир. Сказал — как рекламу продемонстрировал… Нового фильма ужасов… в формате 3D… Мороз по коже, сердцебиение и ватные ноги. Как говорится — «Всем валидола за счет заведения!» Я так не умею.
— Испугать меня не трудно. Я запуган с детства… — начальство изволит шутить, — В чем принципиальная ошибка руководства?
— Да так… — не прекращая зазывно лыбиться, филологиня покосилась на меня, — Один талантливый авантюрист хотел сделать быструю карьеру. Сначала придумал, а потом сломал чужую игру. На голом нахальстве. Сумел если не сорвать банк, так на последок потешить душу… Спасибо товарищу Владимиру Ибрагимовичу, за то что здесь теперь так весело.
— Он имел полное право! Это изначально его проект… — всё таки вырвалось.
— ???
— Профессор Радек с вами бы поспорил, — каудильо размышляет вслух, — А я соглашусь.
— Он мне сам говорил — «Я им всем ещё покажу!» — извини, Володя, было! Я помню…
— Но, как?
— Тонкая работа! — Ленка перестала улыбаться и села прямо, — Целенаправленный (!) подбор экспедиционных кадров «по психотипам», на основании косвенных признаков из их «личных дел».
— ???
— В совершенно секретном «священном каноне» описано, как получается, если подбором людей занимается государство. Ну, безмозглая бюрократическая машина. Возможность самоорганизации в её системе координат не предусмотрена. Тем более, разношерстного и разновозрастного народа, да ещё и практически мгновенная. Оказывается, данный эффект можно спрогнозировать и организовать заранее. Её мужик, — ух, московская сука! — был виртуоз заочной манипуляции, чо. Точнее, заочной режиссуры. Станиславский — нервно курит в углу! Всё просчитал, а как созрело — дернул за правильные ниточки. Разве что, когда долбануло, сам не успел отпрыгнуть достаточно далеко. Ну, тут — «профессиональный риск», в пределах допуска. На войне, как на войне…
— Он что, без дураков тут коммунизм строить собирался?! — не вытерпел Плотников.
— Нет конечно… — успокоила его филологиня, — Но, о зарождении новой цивилизации — при мне как-то проговорился. А любая новая цивилизация — начинается с «коммунистической фазы»…
— А вот это точно подмечено! — хрипло крякнул из своего угла Ахинеев, — При мне он тоже проговаривался… Словно провоцировал. Черт его знает — играл или «всерьез наводил на мысли»?
— Всерьез! — ох, опять мой язык…
— ???
— Володя сроду не играл чужими жизнями «для забавы» или ради создания впечатления. Он сам сюда полез, что бы доказать свою правоту, — в носу предательски защипало, — Всё было честно!
— Тогда, зачем?
— Опровергнуть, а тем более отменить «священный канон», особенно такого уровня, — Ленка звонко чеканит слова, будто профессиональная дикторша из программы новостей, — очень трудно. Легче в бою закрыть амбразуру вражеского дота. Но, есть варианты. «Священный канон» диктует герою, что он обязан заткнуть её собственной грудью. А практика показывает, что можно обойтись и простой телогрейкой. Государству нравится первый вариант и не особенно импонирует второй… Хотя тот всяко дешевле и заведомо человечнее…. С вашего позволения — перефразирую известных братцев-фантастов:
«Блокада Ленинграда дала ответ на один старый вопрос. Что выйдет, если государство полностью подчинит жизнь людей своей воле? Обует, оденет, выучит грамоте, накормит досыта? Станут ли они от этой тотальной заботы добрее, честнее, умнее, вообще лучше? Оказалось — нет. Подавляющее большинство так и останется тупыми животными, действующими под влиянием неуправляемых эмоций…»
— Зло! — оценил выпад Лев Абрамович, — Хотелось воспитать «идеальных подданных», а в итоге получились «неполживые людоеды»… Имитаторы человеческого поведения, без стыда и совести.
— С точки зрения истории мировой цивилизации… — без паузы продолжила свою мысль филологиня, — Блокада Ленинграда — «главный факап ХХ века»… Крах всех надежд на построение хоть сколько-нибудь работоспособного «доброго государства»… Больше века развития социал-демократии — ушли псу под хвост. Экспериментально выяснилось, что представления о человечестве (восходящие ещё к идеям Просвещения) и способах его совершенствования — в корне ошибочны. Что средний Homo Sapiens (вопреки выдумкам Руссо) в детстве — вовсе не «чистый лист», а довольно гнусный маленький звереныш (пускай и симпатичный), отчего выходит из него далеко не «гармонически развитая личность». А если, принять жесткие меры, создать для миллионов горожан «идеальную среду обитания», надежно пресекать любое их «свободное самовыражение», с рождения, всей дурной мощью тоталитарной пропаганды, вбивать их детям в головы пресловутое «советское воспитание», — ораторша сделала паузу, переводя дух, — то даже тогда, в 95 % случаев (!), вместо запланированных «строителей коммунизма» из подопытных особей вырастают лицемерные твари, сносно выдрессированные «притворяться честными людьми». При малейшем ослаблении государственного контроля — описанный «продукт воспитания» бросается «жрать ближнего и срать на нижнего», будучи свято уверенным в своих «исконных правах»… Как и «неполживый» академик Лихачев. Через сорок лет после окончания войны, в разгар Перестройки, многие удивлялись — откуда в культурных ленинградцах столько злобы? И совершенно зря… Спасибо Гласности — это скоро прошло.
— Разговаривал я тогда с вашими «северными демократами», — пожевал губами завхоз, — Помню, все они считали себя униженными и оскорбленными. Перечень обид «коренных ленинградцев» на Советскую власть — ошеломлял. И то она обязана, и другое, и третье… А про невообразимость права финов ездить в Ленинград «без визы» (в то время как сами ленинградцы — обязаны были туда оформлять путевку «в капстрану»), они могли трындеть часами… Почему?! Мы же — «тоже европейцы»! Извините…
— Это вы с москвичами мало общались… — Ленка снова покосилась на меня, — Столица!
— Опять про избалованного до потери чувства реальности домашнего кота намекаете? — каудильо почувствовал шпильку в свой адрес, — Пусть нас оберегают от любых бед, мы этого достойны?
— А как иначе? Сказав в политике «А» — надо быть готовым проговорить весь алфавит. Приняв решение строить «доброе государство», которое за всех думает и о всех заботится — следовало предполагать, что кроме кучки «спецов», ответственных за его существование, все остальные граждане быстро отвыкнут интересоваться «низкими проблемами», а потом — перестанут в них что-то соображать. Сюрпризом, которого никто не ожидал, оказалась разве что скорость деградации «отборного кадрового материала». Навыки собственноручной добычи пищи — ленинградцы утратили в течение одного поколения.
— Нельзя же требовать от всех обычных людей навыков пожарника или горноспасателя? — вступилось за моих односельчан начальство, — Каждому своё. Трудно, в одно рыло, объять необъятное.
— Почему? — удивилась филологиня, — Добровольная пожарная дружина — стара как мир. И держать собственные огороды горожане прекратили исторически недавно. Да, в магазине всё дешевле. Покупать там еду — экономически правильно. Государство «обязано всем всё обеспечить». Однако, для сельских жителей из глубинки — подобные «запросы» до сих пор выглядят выглядят дико. Надо, значит — надо. Нечего есть? Встал и пошел добывать себе харчи… Даже зимой, по колено в снегу, без шапки и рукавиц, в лаптях на босу ногу… Не сумел? Не захотел? Понадеялся на халяву? Обвиняй себя сам…
— Так вроде бы в цивилизованное время живем… Точнее жили… — поправился Соколов.
— Кто? Где?! — Ленка сделала большие глаза и сделала вид, что дико озирается, — На отечественных «северах» — доныне так. Поскольку иначе — сдохнешь с голоду и что особенно забавно — никто тебя (ленивого дурака) не пожалеет. Плохое забывается быстро, полностью согласна. Так жизнь — регулярно напоминает. «Блокадники» 1941-го года — «скоростное лечение склероза» испытали на себе. Им о-о-чень не понравилось. Можно понять. Непонятно, отчего они, уже 70 лет подряд, требуют, чтобы все окружающие — их непрерывно жалели. Именно их и только их! А как выживала до, после и во время Отечественной войны вся остальная огромная страна, тем же самым «блокадникам» — глубоко наплевать. Если мыслить строго в рамках «довоенного советского канона», то Блокада обязана была стать гимном братской солидарности и героического самопожертвования людей. Грядущие поколения читали бы скупые воспоминания её очевидцев со слезами на глазах, гордясь за своих прародителей… Ну, это глядя на ситуацию из времен Гражданской войны, разумеется. Там и тогда четко подразумевалось, что каждому — нашелся бы пусть тесный, но угол под крышей, а местные, давшие изгоям кров — делились бы с ними и последним куском. На большей части территории Союза ССР, кстати, примерно так и вышло. Теснились и делились. Вместе работали и вместе преодолевали трудности. Копали корни камыша и пекли из них хлеб.
Могу поклясться (в наполовину темном помещении, из-за резких перепадов свет-тень, каждое движение выглядит неестественно до гротеска) — мужики дружно пожали плечами. В смысле — им мои переживания безразличны. Даже не так, они их принимают во внимание, как капризы бабы на сносях
— Просьба не обижаться, — главный начальник непробиваем… — Здесь и сейчас — меня заботит судьба живых людей. Пока, такое впечатление, что в проекте «Остров», с самого начала, было предусмотрено несколько «самоликвидаторов». Подумаешь, нашли окошко на другую планету… Главное, что бы оно так и осталось недоступным врагам! Чисто по принципу — «так не доставайся же ты никому».
— А чего ещё вы ожидали? В рамках известных случаев «самоорганизации» вырванных из общества людей, взрыв борьбы «за власть, еду и женщин» представлялся неизбежным, как восход солнца!
— Плохо вы думаете о людях…
— Это не я. Начальство строило планы «в рамках своих представлений» об устройстве вселенной. А что оно могло предполагать в случае длительного закрытия «аномалии»? Запасов еды — у нас нет, женщин — гораздо меньше, чем мужчин, а разновозрастный состав «срочников», «космонавтов» и научников с военными — сам по себе (!) создает, точнее провоцирует конфликты. Сначала — голодный бунт, потом (возможно, совместно) — «полярное бешенство», после — людоедство. А там местные жители подтянутся и «зачистят» выживших. Исторических примеров — масса. Опыт Блокады — тоже намекает. Как говорится — «этому месту ныне быть пусту!» Не забывайте, что по «теории Радека», пока мы все живы — «аномалия» обратно не откроется! Эффект проверен экспериментально. А им надо, чтобы открылась… Для московских политиков — только это и важно! И? Логично предполагать, что всех присутствующих — давным-давно списали в «неизбежные на море потери». Все необходимые документы, как сами помните, у администрации проекта «Остров» — подготовлены заранее (и один раз — уже чуть было не пошли в дело).
— Честнее и гуманнее было нам яда в консервы «неприкосновенного запаса» подсыпать.
— Может быть, так оно и было… — не принял шутливого тона завхоз, — Теперь уже не проверить. Все непочатые ящики с консервами — наши гаврики утопили в Ангаре… А все початые — мы съели. Недоработочка!
— Им бы хватило ума и бомбу какую-нибудь заложить, — запоздало озаботился Ахинеев.
— Маловероятно… — хладнокровно успокоила его Ленка, — Бомба, это слишком уж «по-американски». Вот если нарвемся на живых американцев — есть смысл у них эту самую бомбу пошукать…
— Типун тебе на язык! — не сдержался Лев Абрамович, — Я таки представляю, что там может быть за бомба… Как минимум — «вирус Судного Дня». Что бы ни одного живого в радиусе тысячи километров. На Земле такую каку использовать невозможно, а в параллельном мире — самое оно. Профит!
— Вас послушать, — каудильо пытается шутить, — уши в трубочку сворачиваются… Что-то обнадеживающее я сегодня услышу?
— Запросто! — филологиня эффектно закинула ногу за ногу, так, что из-под короткой шубки обнажились безупречно стройные ноги в черных колготках «с искрой» (живут же люди, а вот я — взять не догадалась) и растянула губы в рекламной улыбке, — Информирую! Накрылся медным тазом отечественный «священный канон», надежно упрятанный в «спецхранах», как опыт блокады Ленинграда…
— ???
— Мы здесь перебирали случайно ставшие доступными обрывки военных секретов, времен Второй Мировой войны. А ведь где-то — это добро лежит целиком! И кто-то «это всё» почитывает. Как образец успешного решения проблемы «лишнего населения» опытными, не боящимися закона и чужой крови людьми. С точки зрения «священного канона» — экспедиция укомплектована идеально. Только «горожанами», абсолютно лояльными государству. Высокие формы «допусков по секретности» — надежно гарантируют. И некуда им, голубчикам, деваться. Исчезнет государственная власть — пожалуйте сдохнуть. Поскольку, в зимней тайге без припасов горожанам каюк.
— Преувеличиваете…
— Где?! Весь «священный канон», у нас на глазах — сейчас повторен в масштабе «один к десяти тысячам»! И даже без особого экстремизма. Уродов, которых пришлось «зачистить» — единицы.
Тут Ленка права. Надо отдать должное. Самая первая догадалась… После меня. Молчу.
— Сами смотрите, как в «дыре» сознательно создавали обстановку бардака, ежеминутно грозящего перерасти в смертельный хаос:
Во-первых, «научную группу» и военных, с самого начала целенаправленно стравливали.
Во-вторых, почти в последний момент, внезапно — добавили к ним роту «космонавтов».
В-третьих, перед самым закрытием «аномалии» — просто навязали нам толпу «туристов».
— М-м-мда… Аналогии прозрачные. Администрация, «коренные ленинградцы», беженцы и так сказать «понаехавшие». Стоит убрать законную власть и оставить их без харчей — тушите свет… — у Льва Абрамовича исключительно образный взгляд на мир. Сказал — как рекламу продемонстрировал… Нового фильма ужасов… в формате 3D… Мороз по коже, сердцебиение и ватные ноги. Как говорится — «Всем валидола за счет заведения!» Я так не умею.
— Испугать меня не трудно. Я запуган с детства… — начальство изволит шутить, — В чем принципиальная ошибка руководства?
— Да так… — не прекращая зазывно лыбиться, филологиня покосилась на меня, — Один талантливый авантюрист хотел сделать быструю карьеру. Сначала придумал, а потом сломал чужую игру. На голом нахальстве. Сумел если не сорвать банк, так на последок потешить душу… Спасибо товарищу Владимиру Ибрагимовичу, за то что здесь теперь так весело.
— Он имел полное право! Это изначально его проект… — всё таки вырвалось.
— ???
— Профессор Радек с вами бы поспорил, — каудильо размышляет вслух, — А я соглашусь.
— Он мне сам говорил — «Я им всем ещё покажу!» — извини, Володя, было! Я помню…
— Но, как?
— Тонкая работа! — Ленка перестала улыбаться и села прямо, — Целенаправленный (!) подбор экспедиционных кадров «по психотипам», на основании косвенных признаков из их «личных дел».
— ???
— В совершенно секретном «священном каноне» описано, как получается, если подбором людей занимается государство. Ну, безмозглая бюрократическая машина. Возможность самоорганизации в её системе координат не предусмотрена. Тем более, разношерстного и разновозрастного народа, да ещё и практически мгновенная. Оказывается, данный эффект можно спрогнозировать и организовать заранее. Её мужик, — ух, московская сука! — был виртуоз заочной манипуляции, чо. Точнее, заочной режиссуры. Станиславский — нервно курит в углу! Всё просчитал, а как созрело — дернул за правильные ниточки. Разве что, когда долбануло, сам не успел отпрыгнуть достаточно далеко. Ну, тут — «профессиональный риск», в пределах допуска. На войне, как на войне…
— Он что, без дураков тут коммунизм строить собирался?! — не вытерпел Плотников.
— Нет конечно… — успокоила его филологиня, — Но, о зарождении новой цивилизации — при мне как-то проговорился. А любая новая цивилизация — начинается с «коммунистической фазы»…
— А вот это точно подмечено! — хрипло крякнул из своего угла Ахинеев, — При мне он тоже проговаривался… Словно провоцировал. Черт его знает — играл или «всерьез наводил на мысли»?
— Всерьез! — ох, опять мой язык…
— ???
— Володя сроду не играл чужими жизнями «для забавы» или ради создания впечатления. Он сам сюда полез, что бы доказать свою правоту, — в носу предательски защипало, — Всё было честно!
— Тогда, зачем?
— Опровергнуть, а тем более отменить «священный канон», особенно такого уровня, — Ленка звонко чеканит слова, будто профессиональная дикторша из программы новостей, — очень трудно. Легче в бою закрыть амбразуру вражеского дота. Но, есть варианты. «Священный канон» диктует герою, что он обязан заткнуть её собственной грудью. А практика показывает, что можно обойтись и простой телогрейкой. Государству нравится первый вариант и не особенно импонирует второй… Хотя тот всяко дешевле и заведомо человечнее…. С вашего позволения — перефразирую известных братцев-фантастов:
«Блокада Ленинграда дала ответ на один старый вопрос. Что выйдет, если государство полностью подчинит жизнь людей своей воле? Обует, оденет, выучит грамоте, накормит досыта? Станут ли они от этой тотальной заботы добрее, честнее, умнее, вообще лучше? Оказалось — нет. Подавляющее большинство так и останется тупыми животными, действующими под влиянием неуправляемых эмоций…»
— Зло! — оценил выпад Лев Абрамович, — Хотелось воспитать «идеальных подданных», а в итоге получились «неполживые людоеды»… Имитаторы человеческого поведения, без стыда и совести.
— С точки зрения истории мировой цивилизации… — без паузы продолжила свою мысль филологиня, — Блокада Ленинграда — «главный факап ХХ века»… Крах всех надежд на построение хоть сколько-нибудь работоспособного «доброго государства»… Больше века развития социал-демократии — ушли псу под хвост. Экспериментально выяснилось, что представления о человечестве (восходящие ещё к идеям Просвещения) и способах его совершенствования — в корне ошибочны. Что средний Homo Sapiens (вопреки выдумкам Руссо) в детстве — вовсе не «чистый лист», а довольно гнусный маленький звереныш (пускай и симпатичный), отчего выходит из него далеко не «гармонически развитая личность». А если, принять жесткие меры, создать для миллионов горожан «идеальную среду обитания», надежно пресекать любое их «свободное самовыражение», с рождения, всей дурной мощью тоталитарной пропаганды, вбивать их детям в головы пресловутое «советское воспитание», — ораторша сделала паузу, переводя дух, — то даже тогда, в 95 % случаев (!), вместо запланированных «строителей коммунизма» из подопытных особей вырастают лицемерные твари, сносно выдрессированные «притворяться честными людьми». При малейшем ослаблении государственного контроля — описанный «продукт воспитания» бросается «жрать ближнего и срать на нижнего», будучи свято уверенным в своих «исконных правах»… Как и «неполживый» академик Лихачев. Через сорок лет после окончания войны, в разгар Перестройки, многие удивлялись — откуда в культурных ленинградцах столько злобы? И совершенно зря… Спасибо Гласности — это скоро прошло.
— Разговаривал я тогда с вашими «северными демократами», — пожевал губами завхоз, — Помню, все они считали себя униженными и оскорбленными. Перечень обид «коренных ленинградцев» на Советскую власть — ошеломлял. И то она обязана, и другое, и третье… А про невообразимость права финов ездить в Ленинград «без визы» (в то время как сами ленинградцы — обязаны были туда оформлять путевку «в капстрану»), они могли трындеть часами… Почему?! Мы же — «тоже европейцы»! Извините…
— Это вы с москвичами мало общались… — Ленка снова покосилась на меня, — Столица!
— Опять про избалованного до потери чувства реальности домашнего кота намекаете? — каудильо почувствовал шпильку в свой адрес, — Пусть нас оберегают от любых бед, мы этого достойны?
— А как иначе? Сказав в политике «А» — надо быть готовым проговорить весь алфавит. Приняв решение строить «доброе государство», которое за всех думает и о всех заботится — следовало предполагать, что кроме кучки «спецов», ответственных за его существование, все остальные граждане быстро отвыкнут интересоваться «низкими проблемами», а потом — перестанут в них что-то соображать. Сюрпризом, которого никто не ожидал, оказалась разве что скорость деградации «отборного кадрового материала». Навыки собственноручной добычи пищи — ленинградцы утратили в течение одного поколения.
— Нельзя же требовать от всех обычных людей навыков пожарника или горноспасателя? — вступилось за моих односельчан начальство, — Каждому своё. Трудно, в одно рыло, объять необъятное.
— Почему? — удивилась филологиня, — Добровольная пожарная дружина — стара как мир. И держать собственные огороды горожане прекратили исторически недавно. Да, в магазине всё дешевле. Покупать там еду — экономически правильно. Государство «обязано всем всё обеспечить». Однако, для сельских жителей из глубинки — подобные «запросы» до сих пор выглядят выглядят дико. Надо, значит — надо. Нечего есть? Встал и пошел добывать себе харчи… Даже зимой, по колено в снегу, без шапки и рукавиц, в лаптях на босу ногу… Не сумел? Не захотел? Понадеялся на халяву? Обвиняй себя сам…
— Так вроде бы в цивилизованное время живем… Точнее жили… — поправился Соколов.
— Кто? Где?! — Ленка сделала большие глаза и сделала вид, что дико озирается, — На отечественных «северах» — доныне так. Поскольку иначе — сдохнешь с голоду и что особенно забавно — никто тебя (ленивого дурака) не пожалеет. Плохое забывается быстро, полностью согласна. Так жизнь — регулярно напоминает. «Блокадники» 1941-го года — «скоростное лечение склероза» испытали на себе. Им о-о-чень не понравилось. Можно понять. Непонятно, отчего они, уже 70 лет подряд, требуют, чтобы все окружающие — их непрерывно жалели. Именно их и только их! А как выживала до, после и во время Отечественной войны вся остальная огромная страна, тем же самым «блокадникам» — глубоко наплевать. Если мыслить строго в рамках «довоенного советского канона», то Блокада обязана была стать гимном братской солидарности и героического самопожертвования людей. Грядущие поколения читали бы скупые воспоминания её очевидцев со слезами на глазах, гордясь за своих прародителей… Ну, это глядя на ситуацию из времен Гражданской войны, разумеется. Там и тогда четко подразумевалось, что каждому — нашелся бы пусть тесный, но угол под крышей, а местные, давшие изгоям кров — делились бы с ними и последним куском. На большей части территории Союза ССР, кстати, примерно так и вышло. Теснились и делились. Вместе работали и вместе преодолевали трудности. Копали корни камыша и пекли из них хлеб.
Самая стыдная тайна ленинградской Блокады. Несколько миллионов современных горожан — умерли от голода посреди зарослей еды
— Да всё эти самые «блокадники» знали! И как голодающие крестьяне — кору сосновую собирали… и как рогоз и корни лопухов (с прочими корешками рыли)… и как желуди мололи, и как древесные почки сушили, — Ахинеев непримирим, — Просто они тогда корчили и ныне продолжают корчить из себя «индийских брахманов». И чем дальше от нас Отечественная война — тем с большим упорством. Но никто не хочет признаваться, что к середине 1941 года Советская власть — превратилась в пыльное чучело, набитое «руководящей ролью партии», собственно партия — в банду карьеристов, а «образцовые советские граждане» (населяющие столицы) — морально уподобились древнеримским люмпенам. О чем спор?
— Галина! — оживился каудильо, — Ведь вы вопрос изучали… Есть способы быстренько растолковать проблему неподготовленной публике? Боюсь, страсти разгорятся сильнее, чем по грибам…
Способы, конечно есть… Они — всегда есть. Что пришлось бы выслушать от родных и знакомых, если бы я рискнула обнародовать этакую «популярную листовку» в родном Питере, моё бедное воображение просто отказывает представлять. Но, прошлая жизнь осталось за «дырой». Раз сами у меня просите — нате! «Планшет» освободился. Вот! Берем и показываем. «Самая стыдная тайна ленинградской Блокады», ага…
— Так получится доходчиво? — молчание, общественность тужится перевести дух. Зашло!
— Сильно! — выдох почти единодушный… Ахинеев продолжает разглядывать картинку…
— Жаль, что уже нельзя показать это одному человечку… — какое сожаление в голосе!
— Ленинградцу? — очередной тоскливый вздох…
— Черт их разберет — «ленинградские» они теперь или «питерские»? Мимикрируют, гады.
— «Московские» тоже бы не одобрили! — вынесла вердикт филологиня, — Оскорбительно.
— Ладно! — главный идеолог вернулся к насиженному креслу, уютно там развалившись, — на уровне Галины, я вопрос не ковырял, но общее впечатление — у меня сложилось давно. И в прошлом году выпал случай «сверить часы» с одним представителем «питерской интеллигенции». Вышло занятно. Кто-нибудь слышал про отечественного воспевателя «зомби-апокалипсиса», некоего Андрея Круза?
Глава 67
Самая стыдная тайна ленинградской Блокады. Несколько миллионов современных горожан — умерли от голода посреди зарослей еды
— Да всё эти самые «блокадники» знали! И как голодающие крестьяне — кору сосновую собирали… и как рогоз и корни лопухов (с прочими корешками рыли)… и как желуди мололи, и как древесные почки сушили, — Ахинеев непримирим, — Просто они тогда корчили и ныне продолжают корчить из себя «индийских брахманов». И чем дальше от нас Отечественная война — тем с большим упорством. Но никто не хочет признаваться, что к середине 1941 года Советская власть — превратилась в пыльное чучело, набитое «руководящей ролью партии», собственно партия — в банду карьеристов, а «образцовые советские граждане» (населяющие столицы) — морально уподобились древнеримским люмпенам. О чем спор?
— Галина! — оживился каудильо, — Ведь вы вопрос изучали… Есть способы быстренько растолковать проблему неподготовленной публике? Боюсь, страсти разгорятся сильнее, чем по грибам…
Способы, конечно есть… Они — всегда есть. Что пришлось бы выслушать от родных и знакомых, если бы я рискнула обнародовать этакую «популярную листовку» в родном Питере, моё бедное воображение просто отказывает представлять. Но, прошлая жизнь осталось за «дырой». Раз сами у меня просите — нате! «Планшет» освободился. Вот! Берем и показываем. «Самая стыдная тайна ленинградской Блокады», ага…
— Так получится доходчиво? — молчание, общественность тужится перевести дух. Зашло!
— Сильно! — выдох почти единодушный… Ахинеев продолжает разглядывать картинку…
— Жаль, что уже нельзя показать это одному человечку… — какое сожаление в голосе!
— Ленинградцу? — очередной тоскливый вздох…
— Черт их разберет — «ленинградские» они теперь или «питерские»? Мимикрируют, гады.
— «Московские» тоже бы не одобрили! — вынесла вердикт филологиня, — Оскорбительно.
— Ладно! — главный идеолог вернулся к насиженному креслу, уютно там развалившись, — на уровне Галины, я вопрос не ковырял, но общее впечатление — у меня сложилось давно. И в прошлом году выпал случай «сверить часы» с одним представителем «питерской интеллигенции». Вышло занятно. Кто-нибудь слышал про отечественного воспевателя «зомби-апокалипсиса», некоего Андрея Круза?
Глава 67
Краш-тест на милосердие
Мы с Ленкой, как дисциплинированные школьницы, задрали руки. Плотников поколебался и тоже утвердительно кивнул. Соколов — ожидаемо промолчал. При его профессии, странно, если бы не. У него, по месту службы — «апокалипсис каждый день». Не до кровавого фентази. Надо понимать, он и катастрофическим реализмом — сыт по горло…
— С появлением «толстого» Интернета — стал я почитывать в сети электронные книжки. Там этой «зомбятины» — море разливанное. Но в России, основоположником жанра считается именно Круз.
— Он не Круз! — предсказуемо вякнула филологиня.
— Знаю. Андрей Хамидулин его настоящее погоняло. Круз — псевдоним. Но, так звучнее и короче, отчего не суть. Пусть побудет Крузом… Опять же, он москвич. То есть носитель «элитного самосознания» и уверенности в собственной избранности. Настоящие люди у поца живут на Западе или в пределах МКАД, а дальше — «сраная Рашка», погрязшая в «проклятом совке». Отчего кадр и подался за бугор… Поближе, так сказать, к «братьям» по уголовной морали и частнопредпринимательской этике.
— ???
— Надо отдать должное. На современном русском языке никто лучше «западную идею» не изложил. Прямо таки «хрестоматия ненависти» к честному труженнику, неспособному нагибать остальных.
— Скорее «моральный кодекс людоеда», — поправила оратора Ленка, — Хоть диссертацию пиши… Неограниченная конкуренция, «закон джунглей» и морковка на конце удочки — «всё победителю».
— Во-во! Все полки книжных магазинов — этой гадостью забиты. Так я о чем? «Феномен Круза», в современной русскоязычной литературе — заключается в том, что негодяй с самого начала не скрывал (!), что он вор, бандит и предатель Советской Родины. И? Всё это не помешало ему завести в России толпу поклонников. Читателей, писателей фанфиков и всякого рода «сетевых френдов». Особенно из числа так называемых «патриотов», в том числе отставных и действующих (!) офицеров вооруженных сил. Произошла «сепарация по морали» значительной части отечественной публики. Стада «крузолюбов» и «зомбифилов» теперь с нетерпением ждут краха современной цивилизации! Им кажется, что впереди — веселая мародерка со стрельбой, в стиле «святых девяностых». Тот факт, что кумир удрал из России, что бы не сесть за мошенничество и находится в розыске, а они сами, по сути, лишь мелкая шпана на побегушках у незадачливого уголовника — до бывших товарищей не доходит. Люди грезят наяву. Вокруг — смертельно голодные людоеды, оборванные и несчастные, зато лично они — «все в белом», сытые, здоровые и с оружием в руках. Причем, в отношении так сказать «зомби» — разрещается всё. Абсолютно всё. Как «силовикам» и «номенклатуре» в блокадном Ленинграде, по отношению к мирному населению…
— Вы находите в этом глубокий смысл?
— Это не я, это власти видят в «зомби-апокалипсисе» удачный выход из кризиса. Раз, и лишнее быдло само себя истребило. Главное, создать в обществе правильные установки и наработать соответствующие моральные стереотипы. Тох-тох-тибедох! И добро пожаловать в социальную живодерню…
— Ну, так Круз только паразитирует на «козырной» теме. В рамках рыночной экономики.
— Моя свобода махать кулаками заканчивается там, где начинается чужой нос. Его же не только взрослые тунеядцы, но молодняк читает. Это — уже пропаганда ненависти и подлой «игровой» мотивацией. Как уже сказано, разбудить в человеке зверя — легко. Барьер культурных табу тонок. По справедливости, за этакое распахивание «окна Овертона» — Круза мало убить. Надо медленно замучить. Надеюсь, что урод сгниет от рака. Причем — не абы как, а «с чувством, с толком, с расстановкой», в корчах и судорогах… Чресчур уж опасна распространяемая им духовная зараза.
— Не вижу связи…
— Элементарно! — поморщился главный идеолог, — Книжки про «зомби-катастрофу» — это моральный сепаратор. Или — нравится, или — тошнит. Середины — нет. А есть в нашей стране местечко, где этот сценарий однажды реализовался. Блокадный Ленинград, волею властей превращенный в «царство людоедов». Несколько миллионов современных жителей России — к этой истории эмоционально привязаны. Коренные ленинградцы, их дети и внуки. Все они, или сами видели, как оно бывает, или представляют, по рассказам родных и знакомых. А теперь — читают «ужастики» Круза и страшные воспоминания — живо совмещаются с сюжетом популярной беллетристики. В сухом остатке — крайне любопытный духовный опыт.
— ???
— Я же говорю — Интернет. Тема шумно обсуждается на литературных форумах, в «Живом журнале» и комментариях в сетевых библиотеках. Реакция московской публики менее показательна. В их багаже личных воспоминаний, разве что, смутные слухи о Большой Московской панике. Жизнь столичных хомячков сроду толком не пинала. А вот реакция «питерских» (пуганных в трех поколениях) заставляет призадуматься. Большинство коренных ленинградцев, пишущих отзывы на крузовскую «Эпоху мертвых» — в диком восторге!
— ???
— Ничего удивительного, — хищно оскалилась филологиня, — Ближайший аналог явления хорошо изучен. Это — отношение к угрозе ядерной войны жителей Хиросимы и Нагасаки. Там её — вообще не боялись: «Ваше будущее, всего лишь наше прошлое». Вся разница, что «хиросимский синдром» джапы совершенно не скрывали, а вот наши «ленинградский» — усиленно забалтывали. Теперь — пожинаем плоды.
— Отличное сравнение! — признал Ахинеев, — Многозначительное… Кто и чего боится — полезно знать заранее. Немецких нацистов, к примеру, будущие «блокадники» не боялись совершенно и руками-ногами цеплялись за святое право остаться жить в прифронтовом городе. Какая там, к чертям, эвакуация? Какая ещё «угроза оккупации»? Прописка — дороже! Однако, уже к весне 1942 года — многие поумнели настолько, что буквально рвались в эвакуацию… Куда угодно, только бы оказаться подальше от таких же, как они сами «кюлютурных ленинградцев»! Что-то они за первую блокадную зиму про самих себя важное узнали. Настолько жуткое, что не всякому расскажешь. Только по секрету и только своим.
— Так посторонним и не понять, — пожала плечами Ленка, — Особенно «вне контекста». Сами представьте, как вам объясняют положение — «Жрать было нечего. Совсем. Отчего жрали замерзшие трупы. Сами — никого «на мясо» не забили… Вроде бы…» Поверите на слово? Сможете ли вы с этаким персонажем нормально общаться? Там ведь настолько меняется психика, что у «практикующих людоедов» даже отношение к близким (!) становится проблемным. Каково в момент кризиса осознавать, что вместо дружной семьи и добрых соседей — рядом с тобой проживают одни крысы-людоеды, для которых лично ты, в известный момент — просто корм? А знать такое про, гм, окружающих — жизненно необходимо! Иначе — каюк… сразу или чуть погодя… Ну, или если вы уже сами такие взгляды переняли — то и рассуждать нечего. Следует действовать сообразно «новой обстановке»… Не дожидаясь смыкания вокруг кольца из оскаленных голодных пастей. И быстренько провернуть мероприятия «во избежание». А то соседи успеют раньше. Или — своя же родня… Не успеешь мяукнуть, как забулькаешь мясным бульоном в чьем-то супе.
Пока филологиня нагнетала, Ахинеев демонстративно медленно нацедил себе в стакан газировки, так же медленно его опустошил и теперь неспешно устраивался на прежнем месте. Пижон…
— Пусть Галина не обижается или обижается на меня лично. Складывается впечатление, что высосанная из грязного пальца фантастика, о заполонивших современные города «мертвецах-зомби» — дала обитателям современного Петербурга легальный повод высказаться. О давно наболевшем и личном. Хотя бы в мечтах — «переиграть Блокаду» на свой манер. Злобная советская власть фонтан красноречия на эту тему прочно заткнула, а почирикать о «запретном» — что самим «блокадникам», что их потомкам хотелось давно и нестерпимо. Круз создал для подобной «болтовни на грани приличия» легальный повод.
— Дурак ваш Круз… — надо же что-то ответить? — Самых азов предмета не знает. Не о чем там вообще говорить… Вся его «Эпоха мертвых» — коллекция антинаучных выдумок и фактических ляпов. Включая саму идею «зомби» (человеческого организма, способного двигаться и питаться после наступления физической смерти и остывания тела до температуры окружающей среды).
— Это да, — легко согласился главный идеолог, — У каждого, что имел по биологии в школе хотя бы «тройку», от крузовских описаний «некрожизни» — только глаза на лоб лезут. Бредятина противоречащая основным законам природы. А врачей, за чтение подобных книжек, по уму, следовало бы лишать медицинского диплома и гнать из профессии ссаными тряпками. Как они смеют, с таким уровнем знаний об организме человека, вообще лезть к живым людям? Однако — докторишки Круза читают! Хвалят и восхищаются… В первую очередь, как легко догадаться — «питерские». Растолковать, почему так?
— Сама знаю… — на самом деле меня сунули в эту область «профессиональных глюков» насильно, в рамках общей программы «знакомства с реальным миром», — Профессиональный врач — людей за людей не считает. Они для него давно осточертевший «материал»… Как для милиционера — весь мир состоит из «блатных» и «терпил», а более-менее человеки — только родные с коллегами. Отчего любой нормальный доктор — мечтает о счастливом времени, когда все живые пациенты, вдруг, волшебной силой провалятся под землю или как-то иначе сгинут с глаз долой. Чем выше служебная нагрузка, тем крепче такие настроения. А «питерские» врачи, даже по сравнению с «московскими» — перегружены страшно. По факту, Питер — столичный город, по уровню обеспечения медицинских услуг — обычный областной центр.
— А кто спорит? — такой реакции от меня явно не ждали, — Только всё равно дико. Я, по причине возраста, в качестве пациента — с врачами вынужден общаться регулярно. И обычно ожидаю от них помощи… Если не сочувствия, то хотя бы профессионализма. А тут пообщался с одним кадром…
— Если с «коренным ленинградцем», — хмыкнула Ленка, — то могу себе представить…
— Нет, не можете… — зябко поежился оратор, — Вообразите, как начитавшись Круза и приняв его фантазии за руководство к действию — врач принялся строчить фанфики на «Эпоху мертвых».
— Да легко! — филологиня радостно оскалилась, — Толпы «бармалеев в белых халатах», от его «зомбятины» — прутся не по детски. И не только «питерские». По всем просторам СНГ — прутся. Это же кайф! Основная масса населения — разом передохла и в лечении более не нуждается. Разве что, в «живительной эвтаназии», посредством выстрела в голову. Что бы не трепыхались… А все остальные инфекционными болезнями более не страдают и тоже перестали мешать медикам наслаждаться жизнью. Так?
Вольные разговоры и тем более шуточки, по отношению к социальным катастрофам (даже вымышленным) — Соколов не одобряет. Выражение лица у него давно соответствующее и рот уже открылся.
— Я по делу информирую! — опередил Ахинеев предсказуемый начальственный рык, — Тот самый кадр — врач. Или считает себя врачом, по факту получения медицинского диплома. Из «коренных» ленинградцев, потомок «блокадников», любитель истории, официальный «патриот» (если вы понимаете, о чем я)… Любимое занятие — пересчитывать трофейные французские танки на вооружении вермахта. Как его зовут на самом деле, признаться, наплевать. В Интернете он представляется и книжки подписывает псевдонимом: «Николай Берг». Видимо, подражая тому же Крузу, своему кумиру с уголовным прошлым. Не суть важно… Интересна его попытка промоделировать крах цивилизации и «нашествие живых мертвецов» в современном Петербурге. Прежде всего тем, что это — доморощенная попытка «переиграть Блокаду»…
— Что-то не сложилось? — наконец-то профессионально заинтересовался темой каудильо.
— По вводной — основная масса населения страны умерла, восстав уже в форме тупых и кровожадных «живых трупов». Вся хозяйственная деятельность — прекратилась, транспортное сообщение — прервалось, помощи ждать бессмысленно. Во всем мире, почти одновременно, произошло то же самое… А «герои сюжета» — блокированные с моря и суши жители Кронштадта, пытающиеся там как-то уцелеть…
— Вы меня заинтриговали…
— К сожалению, пишет «коренной ленинградец». До самой лысины — накачанный древней, как говно мамонта, «священной пропагандой» о Блокаде. Ну и «надлежащее проинформированный» в узком семейном кругу о том, что там творилось на самом деле. Отчего получилась у него уменьшенная модель Блокады. Где-то, в масштабе «один к ста»… Беспросветный ужас, произвол властей, грабеж складов и магазинов, тотальное людоедство, заселение квартир «поприличнее» (с попутным вышвыриванием оттуда пережних владельцев). Ну, и все остальные прелести системного краха цивилизации. Главное отличие — место посреди движухи главного героя. Сбылась детская мечта — он не уподобился несчастным предкам, которым власть прописала лишь дорогу в могилку. Хм-м-м, поправочка… Личные предки Николая Берга — первую «блокадную» зиму — благополучно протянули, что говорит о нехилых запасах «подкожного жира» (читай — золотишка) и о полном отсутствии брезгливости (человечину они там тоже трескали — только в путь). Отчего, собственно, дожили до весенней эвакуации, м-м-дя… Но, он теперь (в литературных мечтах) — сам прибился к власти. И по тексту — с удовольствием палит в собственных сограждан, видя в них лишь «проклятую нелюдь». Психологически, вышел исключительно яркий «психологический портрет» мелкого бандита на побегушках, наслаждающегося правом распоряжаться чужими жизнями. Традиционная ленинградская «кюлютура», в этом смысле, у Берга — зашкаливает. Волосы дыбом и мурашки по спине…
— Зря драматизируете, — филологиня изобразила на лице легкое презрение, — Тут, до нас, наконец-то, волна «западного страха» докатилась. О том, что не «имущие классы» могут питаться мясом бедняков, а вовсе даже наоборот… Первая ласточка на эту тему вылетела ещё в 1895 году. Сам Герберт Уэллс осчастливил приунывших сограждан романом-пророчеством «Машина времени», где злобные голодные морлоки по ночам жрут сытеньких, но совершенно беззащитных элоев. Тема жевана-пережевана.
— Меня интересовала «техническая сторона» проблемы, — снизил градус Ахинеев, — Где уцелевшие «питерцы» собираются брать харчи после того, как опустеют склады и магазины? Пускай, их осталось несколько процентов от первоначального населения мегаполиса. Пускай «товарных запасов» им хватит не на несколько дней, а на несколько месяцев… И? Дальше-то что? Тем более, что «наши — не придут» и это всем очевидно… В первую очередь — потомкам «блокадников». Какая у них перспектива?
— Вопросы на литературных форумах стали задавать? — понимающе прищурилась Ленка, — У гордых своей гениальностью авторов «зомбятины» — спрашивать о вещах «неназываемых по умолчанию»?
— Так интересно же!
— И как, удовлетворили любопытство?
— Если бы! — главный идеолог беспомощно развел руками, — Я там был «белой вороной» и объектом насмешек.
— Банили и посылали матом?
— Снисходительно объясняли, что такого рода вопросы — сущая мелочь и как-нибудь, в текущем порядке, обязательно разрешатся. Что кроме магазинов с товарами — есть загородные склады и базы «Госрезерва». Что трюмы морских судов и железнодорожные вагоны на обезлюдевших станциях тоже не пустые. Что можно, наконец, просто взять и купить продукты у сельских жителей… Не все же они погибли? Что в опустевшем городе достаточно всевозможных ништяков для «бартерного обмена» на харчи.
— И-э-э-э… — чуть не подавился от такого поношения основ экономики завхоз, — Они думают, что «селяне» без них не догадаются, где и чем можно поживиться? И в городе, и за городом? Опыт «меновой торговли» на продукты времен Гражданской войны очень прозрачно намекает, кто первым останется сначала без «ништяков», а потом — без последних штанов. Просто потому, что штаны — есть нельзя. Хоть ты их сто вагонов запаси. А кушать надо каждый день… О чем «селяне» — точно в курсе.
— Весь основной упор и пафос на военное превосходства «города» над «деревней». Без оружия и патронов, без техники и горючего — «деревня» не устоит и ляжет под «город» с потрохами…
— А если нет? — многозначительно пожевал губами Лев Абрамович, — Были прецеденты…
— Тогда — «город» пойдет на «деревню» войной, заставит снабжать его продуктами «по твердой цене». Этот Николай Берг мечтает про вооруженный грабеж «аграриев» вполне спокойно. У него даже не «ножницы цен» планируются, а беспощадная «продразверстка». С массовыми расстрелами… «Все кто не с нами — те против нас» И никакой тебе взаимовыгодной торговли или переговоров «на равных». Заветы ленинградских «двадцатипятитысячников» — не забыты. Сразу видно, «столичного» человека…
— А ху-ху — ему не хо-хо? — подал голос долго молчавший Плотников, — Знаю я наших современных «деревенских»… Всё у них в порядке и с техникой, и со «стволами». Где сядешь — там и слезешь… Хорошо, если выйдет живым удрать. Народ в глубинке, на «городских» — сейчас шибко злой.
— Вот и я ему про аналогичные вещи говорил… — закряхтел Ахинеев, — Напоминал об успешном «укрощении города деревней» в последнюю Гражданскую войну и о прецеденте Блокады. Следует признать — он сам о таких делах хорошо помнит. И тщательно воспроизводит в своих пописушках всякие детали. У него, посреди Петербурга времен «зомбиапокалипсиса» — набор атрибутов Блокады. Голодные старики, продающие «с рук» личные вещи за бутылочку молока и «черный рынок» продовольствия (бред собачий, для поголовно вооруженного общества, существующего в режиме «осажденной крепости»). Ну, и произвол ментов, и лихой переход с «бумажных» купюр и кредитных карточек на «золотое обращение»…
Ну, вот чего все опять на меня уставились? Нашли себе «концентратор внимания»… Я и без вас знаю, что у огромной массы моих сожителей по Северной столице — души гнилые, как морковь из советского гастронома. Возможно, от сырости… Других ленинградцев в Россию не завезли, однако.
— Как вы понимаете, переубедить такого человека словами — технически невозможно…
— Леночка… — прокашлялся главный идеолог, — Если я с кем-то спорю, то стараюсь чтобы каждый аргумент воспринимался оппонентом, как прямой удар в зубы. Иначе, не стоит и начинать.
— Кх-х-х-хе-хе! — представила эту «картину маслом» и не смогла удержаться.
— Галочка смеется. Она очень правильно отреагировала. От необходимости признавать конкретные факты или их обсуждать в открытой дискуссии — названный Николай Берг уворачивался, как намыленный. Опять же, какие там факты — если «зомбиапокалипсис» выдумка? Ври, что хочет левая нога.
— Так не признаваться же ему, что в своих «фантазиях» он выдал сокровенное желание профессионального «питерского интеллигента»? — оскалилась филологиня, — Нигде не работать, болтать что в голову взбредет и за это — получать жирный «пенсион» от государства. Вспомнила я этого типа. У него, каждый абзац связного текста — по три абзаца цитат из сетевых «срачей», в которых ему не удалось никого убедить. Этакая «заочная компенсация» чувства собственной неполноценности…
— Очень трудно в наше суровое время корчить из себя «питерского интелигента», если нет навыка ежедневно вылизывать анус начальству. Тут даже не «дресс-код», тут — святое. Отчего поц разрывается между желанием «изобразить из себя» и необходимостью с аппетитом жрать чужое говно. По всем, известным мне из истории примерам эпидемий смертельных болезней, — пожевал губами Ахинеев, — первое, что начинается в городе, охваченном какой-нибудь чумой — массовая паника. Все, куда-то, от этой самой чумы драпают. Самыми первыми — государственная власть… И вообще — творятся чудовищные вещи. Докторишка обязан это знать просто по специальности. Нет у него больше надежд на государство!
— Он знает… — откровенно зевнула Ленка, — И сам про это пишет. Власть — сбежала. На возникшем пустом месте — «государством» объявляет себя первая же банда вооруженных паразитов. И начинает яростно «делить поляну» с такими же бандитами. Причем, все они — считают себя «настоящей» государственной властью, оппонентов — «самозванцами», а обалдевший от чудовищных перемен «мирняк» — не менее чем «предателями». Описано в воспоминаниях любых жертв Гражданской войны. Хоть в Англии, хоть во Франции, хоть в России. Особенно хороши мемуары жителей наших Дальнего Востока и Приморья.
— Да всё понятно… — в свою очередь демонстративно зевнул главный идеолог, — Мне стало интересно мировосприятие «потомственного паразита», применительно к их блокадным заморочкам. Из Ленинграда — власть не сбежала. Всё что там творилось потом — провозгласили «священным каноном».
— И как?
— Щас расскажу, — Ахинеев потянул из кармана свою знаменитую «флешку», — И покажу.
Моя собственная флешка, с легким свистом, отправилась по полировке стола в сторону законной хозяйки. И не упала, остановившись буквально в нескольких сантиметрах от края. Он и более массивные предметы умеет таким манером «запускать»… Видела, как на спор, в столовой, по листу из оцинкованного железа — два десятка полных тарелок по местам расставил. Сам — не сдвигаясь с места. Человек похоронил в себе великого официанта… Ага, экран «планшета» несколько раз сменил свечение.
— Начнем с того, что у каждого «лично ушибленного Блокадой» (простите за термин) — своё понимание «правильного» и «неправильного». Опять же, своё понимание целеполагания властей, в тот момент изображавших «на людях» непоколебимую сплоченность, а на деле — грызущихся между собою. Отдельный вопрос — отношение ленинградского начальства к собственным «подданным». В самом широком смысле слова. В военные и послевоенные времена — трезво судить о таких категориях было невозможно. В современной сети — информации полно. Всё больше и больше. Только никто не хочет в ней ковыряться.
— О, первая военная стенограмма Ленинградского горкома ВКП(б)! — предсказуемо всех опередив — «планшетом» завладела филологиня.
— Надо же с чего-то начинать? — главный идеолог задумчиво поднял глаза к потолку, — Обратите внимание — ещё никто ничего толком не знает! Идут вторые сутки войны. Разгрома Западного фронта — ещё нет. Паники, после падения Минска (через 10 дней после начала войны) — тоже нет. Зато уже имеет место административный балаган. Если подумать, всё, что произошло после — закономерно… Найти бы стенограммы их заседаний, где решали вывозить продовольствие и прочее… Когда уже паника царила — вот там был, наверное, главный цирк. Тем не менее — обратите внимание! У товарисчей сразу рефлекс — приказывать, организовывать, мобилизовать куда-то и кого-то. Они не знают куда и зачем, но — срочно мобилизовать! На реплику, что на оборонном заводе остался только один конструктор — не реагирует вообще никто. Хер с ними, с конструкторами. Обкладывать мешками с песком памятники — вот это самое важное… Зацените, как все присутствующие уверены в безоговорочном подчинении населения.
— Почему бы и нет?
— Кх-хе… Психологически, городские начальники (особенно пожилые) — всё ещё стоят одной ногой в эпохе Гражданской войны. Когда голодающие пролетарии — на их призывы откликались до удивления охотно. Им ведь впервые в жизни обещали «правду» со «справедливостью». Не когда-то после смерти, как попы в церкви, а прямо здесь и сейчас… Эти кадры не ждали «милости с неба» и рвали в бою глотки голыми руками. Эти кадры построили «наш новый мир» на голом беззаветном энтузиазме. Но, с той легендарной поры — миновала четверть века! Вокруг — социализм и «образцовый советский город».
— Не взлетело?
— Стыдно признаться… Всё получилось, с точностью до наоборот. Товарищи партийные руководители ещё не понимают, что им предстоит «вдохновлять на подвиг и на труд» совершенно других гавриков. Не пуганых, избалованных, привычно сытых, но — тоже недовольных! Например, тем они живут пусть и лучше всех в СССР, однако — в разы хуже, чем «за границей». Причем, считающих виноватыми в этой «несправедливости», именно партию и советское правительство. Совершенно уверенных, что уже не они сами (!), а могучая «государственная власть» им (таким удивительным и замечательным) — обязана полностью и за свой счет всё наилучшим образом организовать и обеспечить. Улавливаете, какой там, на ровном месте, образовался конфликт интересов?
— Круто! Каждая из сторон — совершенно уверена, что это не она, а ей все должны…
— Вот по этому поводу, первоначально, я на сетевом форуме с Николаем Бергом языком и зацепился… Странности есть у всех. Но, у данного «бывшего товарисча» — совершенно маниакальное почтение к институту «государства». Слова против не скажи! Для русского — отношение удивительное…
— Он же — «коренной ленинградец»! — словно азбучную истину, лениво процедила Ленка.
Мы с Ленкой, как дисциплинированные школьницы, задрали руки. Плотников поколебался и тоже утвердительно кивнул. Соколов — ожидаемо промолчал. При его профессии, странно, если бы не. У него, по месту службы — «апокалипсис каждый день». Не до кровавого фентази. Надо понимать, он и катастрофическим реализмом — сыт по горло…
— С появлением «толстого» Интернета — стал я почитывать в сети электронные книжки. Там этой «зомбятины» — море разливанное. Но в России, основоположником жанра считается именно Круз.
— Он не Круз! — предсказуемо вякнула филологиня.
— Знаю. Андрей Хамидулин его настоящее погоняло. Круз — псевдоним. Но, так звучнее и короче, отчего не суть. Пусть побудет Крузом… Опять же, он москвич. То есть носитель «элитного самосознания» и уверенности в собственной избранности. Настоящие люди у поца живут на Западе или в пределах МКАД, а дальше — «сраная Рашка», погрязшая в «проклятом совке». Отчего кадр и подался за бугор… Поближе, так сказать, к «братьям» по уголовной морали и частнопредпринимательской этике.
— ???
— Надо отдать должное. На современном русском языке никто лучше «западную идею» не изложил. Прямо таки «хрестоматия ненависти» к честному труженнику, неспособному нагибать остальных.
— Скорее «моральный кодекс людоеда», — поправила оратора Ленка, — Хоть диссертацию пиши… Неограниченная конкуренция, «закон джунглей» и морковка на конце удочки — «всё победителю».
— Во-во! Все полки книжных магазинов — этой гадостью забиты. Так я о чем? «Феномен Круза», в современной русскоязычной литературе — заключается в том, что негодяй с самого начала не скрывал (!), что он вор, бандит и предатель Советской Родины. И? Всё это не помешало ему завести в России толпу поклонников. Читателей, писателей фанфиков и всякого рода «сетевых френдов». Особенно из числа так называемых «патриотов», в том числе отставных и действующих (!) офицеров вооруженных сил. Произошла «сепарация по морали» значительной части отечественной публики. Стада «крузолюбов» и «зомбифилов» теперь с нетерпением ждут краха современной цивилизации! Им кажется, что впереди — веселая мародерка со стрельбой, в стиле «святых девяностых». Тот факт, что кумир удрал из России, что бы не сесть за мошенничество и находится в розыске, а они сами, по сути, лишь мелкая шпана на побегушках у незадачливого уголовника — до бывших товарищей не доходит. Люди грезят наяву. Вокруг — смертельно голодные людоеды, оборванные и несчастные, зато лично они — «все в белом», сытые, здоровые и с оружием в руках. Причем, в отношении так сказать «зомби» — разрещается всё. Абсолютно всё. Как «силовикам» и «номенклатуре» в блокадном Ленинграде, по отношению к мирному населению…
— Вы находите в этом глубокий смысл?
— Это не я, это власти видят в «зомби-апокалипсисе» удачный выход из кризиса. Раз, и лишнее быдло само себя истребило. Главное, создать в обществе правильные установки и наработать соответствующие моральные стереотипы. Тох-тох-тибедох! И добро пожаловать в социальную живодерню…
— Ну, так Круз только паразитирует на «козырной» теме. В рамках рыночной экономики.
— Моя свобода махать кулаками заканчивается там, где начинается чужой нос. Его же не только взрослые тунеядцы, но молодняк читает. Это — уже пропаганда ненависти и подлой «игровой» мотивацией. Как уже сказано, разбудить в человеке зверя — легко. Барьер культурных табу тонок. По справедливости, за этакое распахивание «окна Овертона» — Круза мало убить. Надо медленно замучить. Надеюсь, что урод сгниет от рака. Причем — не абы как, а «с чувством, с толком, с расстановкой», в корчах и судорогах… Чресчур уж опасна распространяемая им духовная зараза.
— Не вижу связи…
— Элементарно! — поморщился главный идеолог, — Книжки про «зомби-катастрофу» — это моральный сепаратор. Или — нравится, или — тошнит. Середины — нет. А есть в нашей стране местечко, где этот сценарий однажды реализовался. Блокадный Ленинград, волею властей превращенный в «царство людоедов». Несколько миллионов современных жителей России — к этой истории эмоционально привязаны. Коренные ленинградцы, их дети и внуки. Все они, или сами видели, как оно бывает, или представляют, по рассказам родных и знакомых. А теперь — читают «ужастики» Круза и страшные воспоминания — живо совмещаются с сюжетом популярной беллетристики. В сухом остатке — крайне любопытный духовный опыт.
— ???
— Я же говорю — Интернет. Тема шумно обсуждается на литературных форумах, в «Живом журнале» и комментариях в сетевых библиотеках. Реакция московской публики менее показательна. В их багаже личных воспоминаний, разве что, смутные слухи о Большой Московской панике. Жизнь столичных хомячков сроду толком не пинала. А вот реакция «питерских» (пуганных в трех поколениях) заставляет призадуматься. Большинство коренных ленинградцев, пишущих отзывы на крузовскую «Эпоху мертвых» — в диком восторге!
— ???
— Ничего удивительного, — хищно оскалилась филологиня, — Ближайший аналог явления хорошо изучен. Это — отношение к угрозе ядерной войны жителей Хиросимы и Нагасаки. Там её — вообще не боялись: «Ваше будущее, всего лишь наше прошлое». Вся разница, что «хиросимский синдром» джапы совершенно не скрывали, а вот наши «ленинградский» — усиленно забалтывали. Теперь — пожинаем плоды.
— Отличное сравнение! — признал Ахинеев, — Многозначительное… Кто и чего боится — полезно знать заранее. Немецких нацистов, к примеру, будущие «блокадники» не боялись совершенно и руками-ногами цеплялись за святое право остаться жить в прифронтовом городе. Какая там, к чертям, эвакуация? Какая ещё «угроза оккупации»? Прописка — дороже! Однако, уже к весне 1942 года — многие поумнели настолько, что буквально рвались в эвакуацию… Куда угодно, только бы оказаться подальше от таких же, как они сами «кюлютурных ленинградцев»! Что-то они за первую блокадную зиму про самих себя важное узнали. Настолько жуткое, что не всякому расскажешь. Только по секрету и только своим.
— Так посторонним и не понять, — пожала плечами Ленка, — Особенно «вне контекста». Сами представьте, как вам объясняют положение — «Жрать было нечего. Совсем. Отчего жрали замерзшие трупы. Сами — никого «на мясо» не забили… Вроде бы…» Поверите на слово? Сможете ли вы с этаким персонажем нормально общаться? Там ведь настолько меняется психика, что у «практикующих людоедов» даже отношение к близким (!) становится проблемным. Каково в момент кризиса осознавать, что вместо дружной семьи и добрых соседей — рядом с тобой проживают одни крысы-людоеды, для которых лично ты, в известный момент — просто корм? А знать такое про, гм, окружающих — жизненно необходимо! Иначе — каюк… сразу или чуть погодя… Ну, или если вы уже сами такие взгляды переняли — то и рассуждать нечего. Следует действовать сообразно «новой обстановке»… Не дожидаясь смыкания вокруг кольца из оскаленных голодных пастей. И быстренько провернуть мероприятия «во избежание». А то соседи успеют раньше. Или — своя же родня… Не успеешь мяукнуть, как забулькаешь мясным бульоном в чьем-то супе.
Пока филологиня нагнетала, Ахинеев демонстративно медленно нацедил себе в стакан газировки, так же медленно его опустошил и теперь неспешно устраивался на прежнем месте. Пижон…
— Пусть Галина не обижается или обижается на меня лично. Складывается впечатление, что высосанная из грязного пальца фантастика, о заполонивших современные города «мертвецах-зомби» — дала обитателям современного Петербурга легальный повод высказаться. О давно наболевшем и личном. Хотя бы в мечтах — «переиграть Блокаду» на свой манер. Злобная советская власть фонтан красноречия на эту тему прочно заткнула, а почирикать о «запретном» — что самим «блокадникам», что их потомкам хотелось давно и нестерпимо. Круз создал для подобной «болтовни на грани приличия» легальный повод.
— Дурак ваш Круз… — надо же что-то ответить? — Самых азов предмета не знает. Не о чем там вообще говорить… Вся его «Эпоха мертвых» — коллекция антинаучных выдумок и фактических ляпов. Включая саму идею «зомби» (человеческого организма, способного двигаться и питаться после наступления физической смерти и остывания тела до температуры окружающей среды).
— Это да, — легко согласился главный идеолог, — У каждого, что имел по биологии в школе хотя бы «тройку», от крузовских описаний «некрожизни» — только глаза на лоб лезут. Бредятина противоречащая основным законам природы. А врачей, за чтение подобных книжек, по уму, следовало бы лишать медицинского диплома и гнать из профессии ссаными тряпками. Как они смеют, с таким уровнем знаний об организме человека, вообще лезть к живым людям? Однако — докторишки Круза читают! Хвалят и восхищаются… В первую очередь, как легко догадаться — «питерские». Растолковать, почему так?
— Сама знаю… — на самом деле меня сунули в эту область «профессиональных глюков» насильно, в рамках общей программы «знакомства с реальным миром», — Профессиональный врач — людей за людей не считает. Они для него давно осточертевший «материал»… Как для милиционера — весь мир состоит из «блатных» и «терпил», а более-менее человеки — только родные с коллегами. Отчего любой нормальный доктор — мечтает о счастливом времени, когда все живые пациенты, вдруг, волшебной силой провалятся под землю или как-то иначе сгинут с глаз долой. Чем выше служебная нагрузка, тем крепче такие настроения. А «питерские» врачи, даже по сравнению с «московскими» — перегружены страшно. По факту, Питер — столичный город, по уровню обеспечения медицинских услуг — обычный областной центр.
— А кто спорит? — такой реакции от меня явно не ждали, — Только всё равно дико. Я, по причине возраста, в качестве пациента — с врачами вынужден общаться регулярно. И обычно ожидаю от них помощи… Если не сочувствия, то хотя бы профессионализма. А тут пообщался с одним кадром…
— Если с «коренным ленинградцем», — хмыкнула Ленка, — то могу себе представить…
— Нет, не можете… — зябко поежился оратор, — Вообразите, как начитавшись Круза и приняв его фантазии за руководство к действию — врач принялся строчить фанфики на «Эпоху мертвых».
— Да легко! — филологиня радостно оскалилась, — Толпы «бармалеев в белых халатах», от его «зомбятины» — прутся не по детски. И не только «питерские». По всем просторам СНГ — прутся. Это же кайф! Основная масса населения — разом передохла и в лечении более не нуждается. Разве что, в «живительной эвтаназии», посредством выстрела в голову. Что бы не трепыхались… А все остальные инфекционными болезнями более не страдают и тоже перестали мешать медикам наслаждаться жизнью. Так?
Вольные разговоры и тем более шуточки, по отношению к социальным катастрофам (даже вымышленным) — Соколов не одобряет. Выражение лица у него давно соответствующее и рот уже открылся.
— Я по делу информирую! — опередил Ахинеев предсказуемый начальственный рык, — Тот самый кадр — врач. Или считает себя врачом, по факту получения медицинского диплома. Из «коренных» ленинградцев, потомок «блокадников», любитель истории, официальный «патриот» (если вы понимаете, о чем я)… Любимое занятие — пересчитывать трофейные французские танки на вооружении вермахта. Как его зовут на самом деле, признаться, наплевать. В Интернете он представляется и книжки подписывает псевдонимом: «Николай Берг». Видимо, подражая тому же Крузу, своему кумиру с уголовным прошлым. Не суть важно… Интересна его попытка промоделировать крах цивилизации и «нашествие живых мертвецов» в современном Петербурге. Прежде всего тем, что это — доморощенная попытка «переиграть Блокаду»…
— Что-то не сложилось? — наконец-то профессионально заинтересовался темой каудильо.
— По вводной — основная масса населения страны умерла, восстав уже в форме тупых и кровожадных «живых трупов». Вся хозяйственная деятельность — прекратилась, транспортное сообщение — прервалось, помощи ждать бессмысленно. Во всем мире, почти одновременно, произошло то же самое… А «герои сюжета» — блокированные с моря и суши жители Кронштадта, пытающиеся там как-то уцелеть…
— Вы меня заинтриговали…
— К сожалению, пишет «коренной ленинградец». До самой лысины — накачанный древней, как говно мамонта, «священной пропагандой» о Блокаде. Ну и «надлежащее проинформированный» в узком семейном кругу о том, что там творилось на самом деле. Отчего получилась у него уменьшенная модель Блокады. Где-то, в масштабе «один к ста»… Беспросветный ужас, произвол властей, грабеж складов и магазинов, тотальное людоедство, заселение квартир «поприличнее» (с попутным вышвыриванием оттуда пережних владельцев). Ну, и все остальные прелести системного краха цивилизации. Главное отличие — место посреди движухи главного героя. Сбылась детская мечта — он не уподобился несчастным предкам, которым власть прописала лишь дорогу в могилку. Хм-м-м, поправочка… Личные предки Николая Берга — первую «блокадную» зиму — благополучно протянули, что говорит о нехилых запасах «подкожного жира» (читай — золотишка) и о полном отсутствии брезгливости (человечину они там тоже трескали — только в путь). Отчего, собственно, дожили до весенней эвакуации, м-м-дя… Но, он теперь (в литературных мечтах) — сам прибился к власти. И по тексту — с удовольствием палит в собственных сограждан, видя в них лишь «проклятую нелюдь». Психологически, вышел исключительно яркий «психологический портрет» мелкого бандита на побегушках, наслаждающегося правом распоряжаться чужими жизнями. Традиционная ленинградская «кюлютура», в этом смысле, у Берга — зашкаливает. Волосы дыбом и мурашки по спине…
— Зря драматизируете, — филологиня изобразила на лице легкое презрение, — Тут, до нас, наконец-то, волна «западного страха» докатилась. О том, что не «имущие классы» могут питаться мясом бедняков, а вовсе даже наоборот… Первая ласточка на эту тему вылетела ещё в 1895 году. Сам Герберт Уэллс осчастливил приунывших сограждан романом-пророчеством «Машина времени», где злобные голодные морлоки по ночам жрут сытеньких, но совершенно беззащитных элоев. Тема жевана-пережевана.
— Меня интересовала «техническая сторона» проблемы, — снизил градус Ахинеев, — Где уцелевшие «питерцы» собираются брать харчи после того, как опустеют склады и магазины? Пускай, их осталось несколько процентов от первоначального населения мегаполиса. Пускай «товарных запасов» им хватит не на несколько дней, а на несколько месяцев… И? Дальше-то что? Тем более, что «наши — не придут» и это всем очевидно… В первую очередь — потомкам «блокадников». Какая у них перспектива?
— Вопросы на литературных форумах стали задавать? — понимающе прищурилась Ленка, — У гордых своей гениальностью авторов «зомбятины» — спрашивать о вещах «неназываемых по умолчанию»?
— Так интересно же!
— И как, удовлетворили любопытство?
— Если бы! — главный идеолог беспомощно развел руками, — Я там был «белой вороной» и объектом насмешек.
— Банили и посылали матом?
— Снисходительно объясняли, что такого рода вопросы — сущая мелочь и как-нибудь, в текущем порядке, обязательно разрешатся. Что кроме магазинов с товарами — есть загородные склады и базы «Госрезерва». Что трюмы морских судов и железнодорожные вагоны на обезлюдевших станциях тоже не пустые. Что можно, наконец, просто взять и купить продукты у сельских жителей… Не все же они погибли? Что в опустевшем городе достаточно всевозможных ништяков для «бартерного обмена» на харчи.
— И-э-э-э… — чуть не подавился от такого поношения основ экономики завхоз, — Они думают, что «селяне» без них не догадаются, где и чем можно поживиться? И в городе, и за городом? Опыт «меновой торговли» на продукты времен Гражданской войны очень прозрачно намекает, кто первым останется сначала без «ништяков», а потом — без последних штанов. Просто потому, что штаны — есть нельзя. Хоть ты их сто вагонов запаси. А кушать надо каждый день… О чем «селяне» — точно в курсе.
— Весь основной упор и пафос на военное превосходства «города» над «деревней». Без оружия и патронов, без техники и горючего — «деревня» не устоит и ляжет под «город» с потрохами…
— А если нет? — многозначительно пожевал губами Лев Абрамович, — Были прецеденты…
— Тогда — «город» пойдет на «деревню» войной, заставит снабжать его продуктами «по твердой цене». Этот Николай Берг мечтает про вооруженный грабеж «аграриев» вполне спокойно. У него даже не «ножницы цен» планируются, а беспощадная «продразверстка». С массовыми расстрелами… «Все кто не с нами — те против нас» И никакой тебе взаимовыгодной торговли или переговоров «на равных». Заветы ленинградских «двадцатипятитысячников» — не забыты. Сразу видно, «столичного» человека…
— А ху-ху — ему не хо-хо? — подал голос долго молчавший Плотников, — Знаю я наших современных «деревенских»… Всё у них в порядке и с техникой, и со «стволами». Где сядешь — там и слезешь… Хорошо, если выйдет живым удрать. Народ в глубинке, на «городских» — сейчас шибко злой.
— Вот и я ему про аналогичные вещи говорил… — закряхтел Ахинеев, — Напоминал об успешном «укрощении города деревней» в последнюю Гражданскую войну и о прецеденте Блокады. Следует признать — он сам о таких делах хорошо помнит. И тщательно воспроизводит в своих пописушках всякие детали. У него, посреди Петербурга времен «зомбиапокалипсиса» — набор атрибутов Блокады. Голодные старики, продающие «с рук» личные вещи за бутылочку молока и «черный рынок» продовольствия (бред собачий, для поголовно вооруженного общества, существующего в режиме «осажденной крепости»). Ну, и произвол ментов, и лихой переход с «бумажных» купюр и кредитных карточек на «золотое обращение»…
Ну, вот чего все опять на меня уставились? Нашли себе «концентратор внимания»… Я и без вас знаю, что у огромной массы моих сожителей по Северной столице — души гнилые, как морковь из советского гастронома. Возможно, от сырости… Других ленинградцев в Россию не завезли, однако.
— Как вы понимаете, переубедить такого человека словами — технически невозможно…
— Леночка… — прокашлялся главный идеолог, — Если я с кем-то спорю, то стараюсь чтобы каждый аргумент воспринимался оппонентом, как прямой удар в зубы. Иначе, не стоит и начинать.
— Кх-х-х-хе-хе! — представила эту «картину маслом» и не смогла удержаться.
— Галочка смеется. Она очень правильно отреагировала. От необходимости признавать конкретные факты или их обсуждать в открытой дискуссии — названный Николай Берг уворачивался, как намыленный. Опять же, какие там факты — если «зомбиапокалипсис» выдумка? Ври, что хочет левая нога.
— Так не признаваться же ему, что в своих «фантазиях» он выдал сокровенное желание профессионального «питерского интеллигента»? — оскалилась филологиня, — Нигде не работать, болтать что в голову взбредет и за это — получать жирный «пенсион» от государства. Вспомнила я этого типа. У него, каждый абзац связного текста — по три абзаца цитат из сетевых «срачей», в которых ему не удалось никого убедить. Этакая «заочная компенсация» чувства собственной неполноценности…
— Очень трудно в наше суровое время корчить из себя «питерского интелигента», если нет навыка ежедневно вылизывать анус начальству. Тут даже не «дресс-код», тут — святое. Отчего поц разрывается между желанием «изобразить из себя» и необходимостью с аппетитом жрать чужое говно. По всем, известным мне из истории примерам эпидемий смертельных болезней, — пожевал губами Ахинеев, — первое, что начинается в городе, охваченном какой-нибудь чумой — массовая паника. Все, куда-то, от этой самой чумы драпают. Самыми первыми — государственная власть… И вообще — творятся чудовищные вещи. Докторишка обязан это знать просто по специальности. Нет у него больше надежд на государство!
— Он знает… — откровенно зевнула Ленка, — И сам про это пишет. Власть — сбежала. На возникшем пустом месте — «государством» объявляет себя первая же банда вооруженных паразитов. И начинает яростно «делить поляну» с такими же бандитами. Причем, все они — считают себя «настоящей» государственной властью, оппонентов — «самозванцами», а обалдевший от чудовищных перемен «мирняк» — не менее чем «предателями». Описано в воспоминаниях любых жертв Гражданской войны. Хоть в Англии, хоть во Франции, хоть в России. Особенно хороши мемуары жителей наших Дальнего Востока и Приморья.
— Да всё понятно… — в свою очередь демонстративно зевнул главный идеолог, — Мне стало интересно мировосприятие «потомственного паразита», применительно к их блокадным заморочкам. Из Ленинграда — власть не сбежала. Всё что там творилось потом — провозгласили «священным каноном».
— И как?
— Щас расскажу, — Ахинеев потянул из кармана свою знаменитую «флешку», — И покажу.
Моя собственная флешка, с легким свистом, отправилась по полировке стола в сторону законной хозяйки. И не упала, остановившись буквально в нескольких сантиметрах от края. Он и более массивные предметы умеет таким манером «запускать»… Видела, как на спор, в столовой, по листу из оцинкованного железа — два десятка полных тарелок по местам расставил. Сам — не сдвигаясь с места. Человек похоронил в себе великого официанта… Ага, экран «планшета» несколько раз сменил свечение.
— Начнем с того, что у каждого «лично ушибленного Блокадой» (простите за термин) — своё понимание «правильного» и «неправильного». Опять же, своё понимание целеполагания властей, в тот момент изображавших «на людях» непоколебимую сплоченность, а на деле — грызущихся между собою. Отдельный вопрос — отношение ленинградского начальства к собственным «подданным». В самом широком смысле слова. В военные и послевоенные времена — трезво судить о таких категориях было невозможно. В современной сети — информации полно. Всё больше и больше. Только никто не хочет в ней ковыряться.
— О, первая военная стенограмма Ленинградского горкома ВКП(б)! — предсказуемо всех опередив — «планшетом» завладела филологиня.
— Надо же с чего-то начинать? — главный идеолог задумчиво поднял глаза к потолку, — Обратите внимание — ещё никто ничего толком не знает! Идут вторые сутки войны. Разгрома Западного фронта — ещё нет. Паники, после падения Минска (через 10 дней после начала войны) — тоже нет. Зато уже имеет место административный балаган. Если подумать, всё, что произошло после — закономерно… Найти бы стенограммы их заседаний, где решали вывозить продовольствие и прочее… Когда уже паника царила — вот там был, наверное, главный цирк. Тем не менее — обратите внимание! У товарисчей сразу рефлекс — приказывать, организовывать, мобилизовать куда-то и кого-то. Они не знают куда и зачем, но — срочно мобилизовать! На реплику, что на оборонном заводе остался только один конструктор — не реагирует вообще никто. Хер с ними, с конструкторами. Обкладывать мешками с песком памятники — вот это самое важное… Зацените, как все присутствующие уверены в безоговорочном подчинении населения.
— Почему бы и нет?
— Кх-хе… Психологически, городские начальники (особенно пожилые) — всё ещё стоят одной ногой в эпохе Гражданской войны. Когда голодающие пролетарии — на их призывы откликались до удивления охотно. Им ведь впервые в жизни обещали «правду» со «справедливостью». Не когда-то после смерти, как попы в церкви, а прямо здесь и сейчас… Эти кадры не ждали «милости с неба» и рвали в бою глотки голыми руками. Эти кадры построили «наш новый мир» на голом беззаветном энтузиазме. Но, с той легендарной поры — миновала четверть века! Вокруг — социализм и «образцовый советский город».
— Не взлетело?
— Стыдно признаться… Всё получилось, с точностью до наоборот. Товарищи партийные руководители ещё не понимают, что им предстоит «вдохновлять на подвиг и на труд» совершенно других гавриков. Не пуганых, избалованных, привычно сытых, но — тоже недовольных! Например, тем они живут пусть и лучше всех в СССР, однако — в разы хуже, чем «за границей». Причем, считающих виноватыми в этой «несправедливости», именно партию и советское правительство. Совершенно уверенных, что уже не они сами (!), а могучая «государственная власть» им (таким удивительным и замечательным) — обязана полностью и за свой счет всё наилучшим образом организовать и обеспечить. Улавливаете, какой там, на ровном месте, образовался конфликт интересов?
— Круто! Каждая из сторон — совершенно уверена, что это не она, а ей все должны…
— Вот по этому поводу, первоначально, я на сетевом форуме с Николаем Бергом языком и зацепился… Странности есть у всех. Но, у данного «бывшего товарисча» — совершенно маниакальное почтение к институту «государства». Слова против не скажи! Для русского — отношение удивительное…
— Он же — «коренной ленинградец»! — словно азбучную истину, лениво процедила Ленка.
Стенограмма совещания в Ленинградском горкоме ВКП(б) от 23.06.1941 года «О мероприятиях в связи с военным положением» (листы 1–2)
— Это вы в столицах живете. Это для вас — такие вещи очевидны. Провинциалам, вроде меня — приходится набираться личного опыта. Отчего и произошла дальнейшая история… Сначала — мне показалось странным, что человек, семья которого чудовищно пострадала от произвола государства, на это самое государство готов молиться. Даже через семь десятилетий! А когда мне интересно, я обычно начинаю «рыть материал». И анализировать. Факты, высказывания, эмоциональную реакцию собеседника…
— Так понятно, почему… — внучка секретного академика с чувством потянулась, — У семьи этого самого докторишки — всё сложилось хорошо. Ну, по меркам эпохи… Они дожили до весны и эвакуации. Уже этого факта вполне достаточно! «Имущие» были люди. Не какое-то «подзаборное быдло». Они были уверены, что самое главное в смутные времена — «демонстрация лояльности». Холую простится.
— А вот мне — тоже непонятно… — «планшет» перекочевал в могучие лапы каудильо.
— Проговорочки… — Ахинеев закряхтел, поудобнее усаживаясь в кресле, — Например, когда я попытался выяснить у Берга — что помешало его родственникам перебраться из мерзлых квартир в гораздо более теплые подвалы? Реакция оказалась парадоксальной. Мне, в истерической форме, было заявлено, что никаких подвалов в ленинградском «старом фонде» жилья — нет! Вода близко и всё топит.
— Это вы непозволительно глубоко «ленинградские тайны» копнули! — зло хмыкнул Лев Абрамович, — Могу пополнить вашу копилку загадок. Отношение к этой теме у «коренных» до сих пор на удивление нервное. На форуме ЛАИ, например, да и на многих исторических — про «подвалы Ленинграда» упоминать нельзя! Банят сразу. А про тот факт, насколько они большие и разветвленные — мне товарищ постарше рассказывал. Как он в детстве ходил к знакомой девочке, жившей аж через две улицы. Зимой! Через подвалы, не выходя на поверхность. Обычно он говорил родителям, что идет к товарищу в том же подъезде. Уходил и возвращался по-домашнему легко одетым. Сплошь на железные двери с замками — всё это необозримое подземное царство заперли только в 60-х годах. Видно, ваш оппонент из послевоенных.
— Может быть, может быть, — согласился главный идеолог, — «Воспитанного мальчика», из «хорошей семьи» — не пускали бегать-играть куда попало и с кем попало… И? Личного опыта — нет.
— А почему ему про запретные «ленинградские подвалы» ничего не рассказывали, можно легко реконструировать… Благо, полно материала для сравнения. Хоть социологическую статью пиши…
— ???
— В осажденной Москве примерно то же самое творилось… — небрежно ответила на наш молчаливый вопрос филологиня, — Просто дело не дошло до окружения. Ограничилось известной паникой. А так — творился содом, как в лучших борделях мира. Толпы беженцев, пытающихся «как-то зацепиться» в сытой и благополучной столице. Взятки, звонки «влиятельных лиц», «временные разрешения» и прочее.
— ???
— Москва и Ленинград, перед войной — самые перенаселенные города Советского Союза. Там своё собственное население — друг на друге сидит. В коммуналках и полуподвалах давится. И вот, представьте, в эту «банку со шпротами», пользуясь бардаком эвакуации — дополнительно втискиваются ещё пара-тройка миллионов желающих поселиться в «козырном месте». Куда их всех девать? Отгадайте с трех раз! Дополнительная вводная — на носу зима… Внезапно — наша, северная. Вы ведь исследовали этот момент со всех сторон?
— Угу… — тяжело выдохнул Ахинеев, — Даже нашел документальные доказательства. Вы девятый и десятый листы стенограммы — гляньте…
Стенограмма совещания в Ленинградском горкоме ВКП(б) от 23.06.1941 года «О мероприятиях в связи с военным положением» (листы 1–2)
— Это вы в столицах живете. Это для вас — такие вещи очевидны. Провинциалам, вроде меня — приходится набираться личного опыта. Отчего и произошла дальнейшая история… Сначала — мне показалось странным, что человек, семья которого чудовищно пострадала от произвола государства, на это самое государство готов молиться. Даже через семь десятилетий! А когда мне интересно, я обычно начинаю «рыть материал». И анализировать. Факты, высказывания, эмоциональную реакцию собеседника…
— Так понятно, почему… — внучка секретного академика с чувством потянулась, — У семьи этого самого докторишки — всё сложилось хорошо. Ну, по меркам эпохи… Они дожили до весны и эвакуации. Уже этого факта вполне достаточно! «Имущие» были люди. Не какое-то «подзаборное быдло». Они были уверены, что самое главное в смутные времена — «демонстрация лояльности». Холую простится.
— А вот мне — тоже непонятно… — «планшет» перекочевал в могучие лапы каудильо.
— Проговорочки… — Ахинеев закряхтел, поудобнее усаживаясь в кресле, — Например, когда я попытался выяснить у Берга — что помешало его родственникам перебраться из мерзлых квартир в гораздо более теплые подвалы? Реакция оказалась парадоксальной. Мне, в истерической форме, было заявлено, что никаких подвалов в ленинградском «старом фонде» жилья — нет! Вода близко и всё топит.
— Это вы непозволительно глубоко «ленинградские тайны» копнули! — зло хмыкнул Лев Абрамович, — Могу пополнить вашу копилку загадок. Отношение к этой теме у «коренных» до сих пор на удивление нервное. На форуме ЛАИ, например, да и на многих исторических — про «подвалы Ленинграда» упоминать нельзя! Банят сразу. А про тот факт, насколько они большие и разветвленные — мне товарищ постарше рассказывал. Как он в детстве ходил к знакомой девочке, жившей аж через две улицы. Зимой! Через подвалы, не выходя на поверхность. Обычно он говорил родителям, что идет к товарищу в том же подъезде. Уходил и возвращался по-домашнему легко одетым. Сплошь на железные двери с замками — всё это необозримое подземное царство заперли только в 60-х годах. Видно, ваш оппонент из послевоенных.
— Может быть, может быть, — согласился главный идеолог, — «Воспитанного мальчика», из «хорошей семьи» — не пускали бегать-играть куда попало и с кем попало… И? Личного опыта — нет.
— А почему ему про запретные «ленинградские подвалы» ничего не рассказывали, можно легко реконструировать… Благо, полно материала для сравнения. Хоть социологическую статью пиши…
— ???
— В осажденной Москве примерно то же самое творилось… — небрежно ответила на наш молчаливый вопрос филологиня, — Просто дело не дошло до окружения. Ограничилось известной паникой. А так — творился содом, как в лучших борделях мира. Толпы беженцев, пытающихся «как-то зацепиться» в сытой и благополучной столице. Взятки, звонки «влиятельных лиц», «временные разрешения» и прочее.
— ???
— Москва и Ленинград, перед войной — самые перенаселенные города Советского Союза. Там своё собственное население — друг на друге сидит. В коммуналках и полуподвалах давится. И вот, представьте, в эту «банку со шпротами», пользуясь бардаком эвакуации — дополнительно втискиваются ещё пара-тройка миллионов желающих поселиться в «козырном месте». Куда их всех девать? Отгадайте с трех раз! Дополнительная вводная — на носу зима… Внезапно — наша, северная. Вы ведь исследовали этот момент со всех сторон?
— Угу… — тяжело выдохнул Ахинеев, — Даже нашел документальные доказательства. Вы девятый и десятый листы стенограммы — гляньте…
Стенограмма совещания в Ленинградском горкоме ВКП(б) от 23.06.1941 года «О мероприятиях в связи с военным положением» (листы 9-10)
— Что именно?
— Про подвалы и бомбоубежища… Если верить официальным данным «Истории Блокады», то уже к августу 1941 года по Ленинграду было подготовлено к эксплуатации 4612 бомбоубежищ, на 814 тысяч человек и отрыто 336 погонных километров «щелей-траншей» рассчитанных на 672 тысячи человек. Продолжалось строительство ещё 383 бомбоубежищ, совокупной вместимостью на 65 тысяч человек… Все они — военные объекты. Охраняемые и засекреченные. Местное население про их существование большей частью не знало… Вход по пропускам и так далее… Обратите внимание, отцы города ещё дискутируют на тему — надо ли ставить уличные указатели, возле входов в эти самые бомбоубежища? Вдруг, там, во время воздушной тревоги, устроят давку «посторонние» люди? Вдруг, те «кому положено» — не влезут?
— Э-э-э! — обрадовался завхоз, — Так тут и про домовые подвалы — черным по белому! Приказано очистить от мусора с дровами и привести в надлежащий вид. Я так понимаю, устроить нары и санузлы. Сделать все подвальные помещения жилых домов пригодными для длительного пребывания людей. Это ещё многие десятки тысяч подземных сооружений. Сколько домов… Стоп! Тогда вообще о чем спор?
— О феномене коллективной памяти. Современные «коренные ленинградцы» существование в блокадном городе совершенно невероятного количества довольно теплых (хотя никак не отапливаемых) подземных помещений — яростно отрицают. Упомянутый Николай Берг — так буквально с пеной у рта. Тут действительно какая-то мрачная тайна. Галочка, Леночка, если в курсе — просветите общественность!
Привычный уже за последнее время ком перехватил горло. Посторонним, такое — быстро объяснить трудно. Легче и не пытаться. Москвичке кажется, что она всё знает и понимает? Пускай… Как можно более небрежно кивнула — пусть продолжает. А та — и рада стараться. Прямо таки сияет…
— Сразу скажу, что касается принудительной эвакуации — порядка в Первопрестольной было не в пример больше. С 29 июня по 29 июля 1941 года — из Москвы удалось выставить почти 950 тысяч человек, в основном женщин и детей. И таской, и лаской… Запугивая и откровенно насильно… После войны — многие возмущались, что их «выслали обманом». На самом деле им повезло. После паники 16 октября не имеющего московской прописки «иногороднего» — могли просто расстрелять на улице. Как подозрительную личность. К декабрю 41-го года население Москвы уменьшилось с 4,5 до 2,5 миллионов человек. Тем не менее, был интересный период когда демографическая ситуация в двух главных городах Союза ухудшалась почти синхронно. Колоссальный поток эвакуируемых из западных районов СССР, после прохождения московского ж/д узла — сильно редел. Публика поприличнее, всеми правдами и неправдами, старалась «зацепиться в столице». Не имеющие «знакомств», денег, а часто и документов люди по мере приближения холодов — накапливались в местах, открытых для публичного посещения. Вокзалах, метро и особенно — в уличных бомбоубежищах. Там было относительно тепло, имелось «где присесть и прилечь», где набрать кипяченой воды и «сходить по нужде». Не удивительно, что «коренные москвичи», к началу осени, стали общественных бомбоубежищ сторониться. А к середине октября перестали в эти бомжатники опускаться вообще. Под любыми предлогами старались переждать воздушную тревогу дома или на работе.
— Что, Галина? Узнаваемая ситуация?
— Кхе-хе-хе-хе… — они ещё и издеваются.
— После смыкания кольца Блокады — аналогичная ситуация в Ленинграде, за считанные дни, переросла в гротескную. Миллионы никому не нужных и не имеющих никакого пристанища беженцев — стали набиваться в любые мало-мальски пригодные для проживания помещения. В первую очередь — те самые подвалы жилых домов, о которых современные «питерские» — не хотят вспоминать и которые были на скорую руку приспособлены под бомбоубежища за самые первые недели после начала войны. «Коренные ленинградцы» демонстративно перестали туда прятаться уже в сентябре (!), благо, что немцы бомбили скупо. Воздушную тревогу они старались переждать в парадных, на лестничных клетках, под арками. На взаимные подначки частенько отвечая двусмысленными шуточками, что «бояться особо нечего, бомбы-то — освободительные»… Соль этого «чисто ленинградского» остроумия военного времени — пояснять надо?
— Продолжайте, раз уж начали… — ну, вот чего они все на меня так уставились?
— Население бомбоубежищ составляли две непримиримо враждебных категории граждан. С одной стороны — «местные», с другой — «понаехавшие». Первые туда периодически спускались, вторые в этих самых бомбоубежищах жили. Со всем скарбом, плотно оккупировав исправные нары, стулья, кровати и прочую мебель. Естественно, занимая самые сухие и относительно теплые места подземелий. Сначала — доходило до драк. От взаимного непонимания, переходящего в глухую ненависть. Потом — установилось злобное взаимное игнорирование. Потом, для «коренных» — все подвалы превратились в запретную зону.
— Страшные вы вещи рассказываете… — поежился завхоз.
— Самое страшное ещё впереди, — ободрила его внучка секретного академика, — Я там, в архивах НКВД много интересного попутно нарыла. Так вот, кому выпала «жизнь в подвалах» — это ещё счастливцы! Сотни тысяч людей повстречали первую блокадную осень в импровизированных «землянках», которые они самоуправно оборудовали в многочисленных «перекрытых щелях» (типа тоже предназначенных для спасения от бомбежек). Как современные московские «чернорабочие» живут в земляных норах, прямо на территориях строек. Один из наиболее знаменитых в Блокаду «подземных городов», с сентября 1941 года — располагался на «Площади жертв Революции». В примитивных «щелях», а фактически под открытым небом (в земляных ямах, кое-как укрепленных досками и присыпанных слоем грунта) — ютились старики, взрослые и дети. Соседние «щели» они использовали, как помойки и уборные. Ближе к зиме — там, тоже безо всяких разрешений, складывали трупы умерших. Сходные «земляные поселки» возникли повсеместно. В парках и скверах, на площади перед Казанским собором и в Александровском парке на Петроградской стороне… Ни власть, ни милиция — ничего с этим «самозаселением» бомбоубежищ поделать не могли… Наверное, и не хотели. Резонно воздерживались от любых резких движений. Ситуация висела на волоске.
— В смысле?
— Инерция мышления. Все участники и очевидцы трагедии — были привычно уверены, что власть «всё урегулирует». И даже примерно догадывались — как. Отчего вдруг захлестнувшее Ленинград нашествие голодных и бездомных — раздражало «коренное население» неимоверно. В любой момент — оно грозило обернуться «принудительным уплотнением»… Великолепно знакомым всем «коренным», по эпохе Гражданской войны и послевоенной разрухи, когда «законным» хозяевам любых квартир пришлось изрядно потесниться. И пустить в свои хоромы обитателей уже упомянутых подвалов. До революции — они совсем не пустовали. О чем «культурные ленинградцы» в 1941-м изо всех сил старались забыть. Представляете?
— С трудом…
— Роман «Машина времени» Герберта Уэллса — плиз! Взаимные отношения между элоями и морлоками — бледная тень чувств, которые испытывали друг к другу эти две категории «блокадников».
— Шуточка получается совсем не смешной… — поиграл желваками каудильо.
— А то! — согласилась Ленка, — Дополнительную пикантность ситуации придавал факт, что подавляющее большинство «понаехавших», совсем недавно, считанные дни и недели назад — являлись элитой советского общества! Так сказать «солью земли». Правда, провинциальной. В эвакуацию удирали семьи руководителей, командиров армии и сотрудников спецслужб. От немцев им ничего хорошего ждать не приходилось. А тут лютый облом! От родного советского государства — им тоже не перепало ничего! Можно предположить, что пока у бывших хозяев жизни водились золото и деньги, не иссякли знакомства и связи — городские власти наблюдали за их постепенным угасанием сквозь пальцы. Ничем не помогали, но и особенно не щемили. Так сказать, предоставили собственной участи.
— Как-то совсем непохоже на наших начальников… В июне они были звон какие бойкие.
— Так элементарно же! — хихикнула филологиня, — Понятно, что «понаехавшие», словно капризные дети в магазине игрушек, попытались разыграть публичную истерику. Максимально театрально и «политически остро». За долгие годы у власти люди привыкли, что «доброе советское государство», любые их «хотелки» — исполняет мгновенно! Как добиться своего? Надо загнать ситуацию в безвыходный тупик и потом, как можно громче заорать — «Вот, посмотрите, семья секретаря энского райкома ВКП(б) вынуждена ждать ордера на жильё в мокрой земляной яме посреди Ленинграда!» Строчить телеграммы или обрывать телефоны в «инстанциях», информировать и сигнализировать. Главное — правильно обратиться.
— Логично…
— А вот и нет! Как уже сказано, с 16 сентября 1941 года в Ленинграде отключены все домашние телефоны. Послать телеграмму — невозможно. Почта работает, но все письма перлюстрируются. А самое главное, бывшим советским начальникам не к кому стало обращаться. Буквально! Адресат выбыл.
— ???
— Судьба страны тогда решалась в другом месте. Ожидалось, что перелом хода войны — случится в ближайшие дни, максимум недели. Москва — спешно эвакуировалась и готовилась к штурму… Возиться на этом фоне со спасением каких-то ленинградских бомжей «из бывших» — никто не собирался. Их первыми утилизировали «по немецкому рецепту», походя, вообще не моргнув глазом. Прямо на глазах у миллионов «коренных»… чья «очередь в могилу», на самом деле — была следующая. Просто сами они этой «железной логики государства» ещё не понимали.
— Начинаю догадываться…
— Массовая кормежка лишнего населения «имитатором хлеба» — быстрого результата не обещала. Вслух о плане властей «по-тихому выморить лишний мирняк» никто не распространялся. Отчего единственными потенциальными спасителями от нашествия «детей подземелий», в глазах массы «коренных ленинградцев» (осенью 41-го ещё достаточно благополучных и полных надежд) — постепенно стали выглядеть нацисты! Все аборигены знали или догадывались, что «при немцах» — проклятых претендентов на драгоценные квадратные метры родной «жилплощади» ждет расстрельный ров. Считали часы до начала оккупации. Более того, ленинградцев уже просветили, что положено за укрывательство семей «бывших». Отчего, недавние сливки общества — оказались в социальной пустоте. Даже свои собственные «братья по правящему классу» их буквально не пускали на порог! Даже, евреи евреев! Безо всякого милосердия спокойно ждали, когда же «Гитлер придэ — порядок наведэ». Раз кроме него, больше некому. Кто-то же должен, наконец-то, перестрелять или как-то ещё убрать с ленинградских улиц докучливых, голодных и опасных «живых мертвецов»?
— Кхе-хе-хе! — горло свело так, что ни продохнуть…
— Галочка… — снизошел Ахинеев, — Мы понимаем ваши чувства, но реальность упряма. Понятно, что после войны о таких вещах вспоминать стыдно. Но разговорчики «между своими» — конечно велись… И память о этих разговорах никуда не делась. При всем, якобы «ленинградском патриотизме».
— Кхе-хе-хе! — надеюсь, последний мой хриплый кашель прозвучал достаточно матерно.
— А потом, — моё мнение похоже, здесь мало кого интересует, — настал голодный мор, начало которого, в первую очередь, ударило по самым обездоленным и неустроенным. Подвалы, прямо на глазах стали превращаться в могильники. Но намозоленные глазки «коренных ленинградцев» любые чужие страдания уже видели плоховато. Такое мы тоже проходили в «святых девяностых»… Жители престижных квартир в упор не замечали ни голодных стариков, роющихся в мусорных ящиках, ни тела бомжей, ночью замерзших в обледенелых подъездах… Кого ты сегодня ни спроси — никто ничего подобного не помнит!
— Психология на грани психиатрии… — пробурчал Плотников, — Легче всего — забыть. И забить. Ничего там не было! Ни умирающих от голода бездомных беженцев, ни заваленных их трупами подвалов, ни самих ленинградских подвалов… «Вы всё врете!»
— Психология — штука тонкая, — с медицинской интонацией прокомментировала Ленка, — Такого рода «моральные травмы» внешне не заметны, но сразу всплывают при элементарной провокации…
— Так я, — пробурчал Ахинеев, — этому самому Николаю Бергу прямо намекал — «Врач, излечися сам!» Не внял. Пришлось работать с поциентом, как всегда… Методом информационного шока.
— Знаю я твои «шоковые методы», — хмыкнул Лев Абрамович, — От них заиками остаются.
Справедливости ради, любителей «работать с оппонентами» экстремальными методами, в экспедиции с избытком. Отслужившие и воевавшие, разработчики и эксплуатационники военной техники — к «правам человека» относятся, в лучшем случае — утилитарно. В худшем — с мрачным армейским юмором.
— Зато, оно действует! — не стал отпираться главный идеолог, — Во время Афганской войны, например, от «наших» усиленно требовали «бережно относиться к мирному населению». В смысле — не расстреливать на месте тех местных, чьё участие в вооруженном сопротивлении не вышло доказать. Проблема! После каждого прочесывания местности — имеем толпу мужиков, больше половины из которых — однозначно «душманы», однако все, как один, представляются (на словах) «простыми декханами». В том смысле, что успели бросить автомат и не имеют очевидных признаков длительного использования оружия (синяков на плече, следов пороховой гари и тому подобное). В рамках «идейных установок» — их надо отпускать. В рамках здравого смысла ясно — при первой возможности они снова возьмутся за оружие, а при очередной облаве — снова его выбросят и сменят имидж. Следы пороха на руках — остаются до трех месяцев после выстрела. В течении недели можно определить срок последнего отстрела, с точностью до суток… Но, места дикие — без экспертизы ничего не доказать. У них ведь, в горах, даже документов нет! Что делать? За отсутствием лучшего — придумали метод «волшебного пенделя»… Во исполнение приказа высшего начальства — пойманных и не разоблаченных мирно отпускают. Но, «на долгую память», перед освобождением — каждый получает полновесный удар сапогом по яйцам. Не «калечащий», а так… травмирующий. В интимной обстановке. Без огласки. У самих афганцев манеры бить друг друга в драке по яйцам нет. Результат — неизменно превосходный… В следующий раз, всех пойманных при очередном прочесывании, проверяют ещё и на наличие «яйцевого рефлекса». Точно так же, в интимной обстановке, имитируют удар в пах… И — отслеживают реакцию. Притвориться несведущим, если хоть один раз туда уже прилетало, невозможно! Разоблачил себя? Хе! Извини, дорогой, однажды — мы уже тебе поверили… К стенке! Просто, дешево, безошибочно и тайно. Гордый моджахед — не будет на каждом углу свистеть, что у русских он однажды отхватил «по самому дорогому». Отчего — всё работало годами… «Побочный эффект» получился только один — сколько-нибудь нормальные отношения с руководством современного Афганистана у нас наладились после того, как физически «вышли в тираж» все, кто когда-то был таким манером «промаркирован». Не забывали и не прощали десятилетиями! Хорошо, что у афганских мужиков, при шариате — крайне низкая продолжительность жизни…
— Оригинально! Но, как это можно применить к современным «коренным ленинградцам»?
— Точно так же. Бьем «по больному месту» — и отслеживаем «бессознательный рефлекс».
— Так там этих «больных мест»… словно блох на бродячей шавке… Нервные людишки.
— Не очень-то и много, — влезла в разговор филогиня, — И можно вычислить «главные».
— ???
— Жаль дядю Гришу не пригласили… Кто же знал, о чем разговор зайдет? Он бы очень доходчиво объяснил. У меня получится деликатнее. Фокус в «мозговых блоках». Это когда народ самого себя начинает бояться. Для верности, избегая разговоров не только о самом «страшном» или «больном».
— ???
— Ну, например, в сентябре-октябре 1941 года — голода ещё нет. Морозов — тоже нет. Зато есть толпы «понаехов». Пока ещё уверенных в своем «праве на жизнь». Всё ещё ждущих разрешения подселиться в квартиры «коренных ленинградцев» (хитро отвертевшихся от принудительной эвакуации и теперь дрожащих от ужасных подозрений). Вообразите мучительное предчувствие старожилов, что именно сейчас, «этим» — выписывают «ордера на уплотнение»… Советская власть — она такая… Представили? Тогда отвечайте, кто, единственный во всем остальном мире, способен не допустить подступающий ужас?
— Только немцы, — веско припечатал завхоз.
— Кто-то теперь сомневается, что упомянутые «коренные ленинградцы», глядя на толпы слоняющихся по городу голодных «понаехов», забитые ими бомбоубежища, подвалы, склады и землянки — ждали прихода оккупантов, мягко говоря, с нетерпением? И горячо (между собой) избавление обсуждали?
— Умеете вы, Леночка, из каждого исторического факта — развернуть ночной кошмар…
— Дальше — больше. Осень подходит к концу. Холодает. Голод, из простого недоедания превратился в смертельную болезнь, повальную эпидемию которой — власти не признают официально. Что думают «коренные ленинградцы», глядя из своих теплых квартир (дрова у них закончились позднее) на постепенно редеющие, но всё ещё миллионные (!) толпы уже едва таскающих ноги «понаехов»? Всё ещё надеющихся на спасение, упорно маячащих у них прямо под окнами? Только одно — «Да когда же вы все, наконец, передохнете?» Традиционное «ленинградское милосердие», ага… воспетое ещё Достоевским… От себя добавлю, что традиционное «московское милосердие» тогда выглядело ничуть не лучше. Просто главную столицу страны готовили к уличным боям без дураков, в условиях «осадного положения»… Всю потенциальную «пятую колонну», не разбирая «коренных» и «понаехов» — вышибли за Можай беспощадно и своевременно. А так — дело шло к тому же самому. Видимо, ленинградский опыт оказался учтен вовремя.
— Вот тебе и воплотившийся «зомбоапокалипсис»…
— Естественно! Именно поэтому кровожадные фантазии Андрейки Круза так торкают всех коренных обитателей города-героя Санкт-Петербурга. Они это уже однажды проходили. Дальше — больше. Как в России относятся к тем, кто в безопасности, тепле и уюте, наблюдая чужие страдания — палец о палец не ударил, для оказания элементарной помощи? Хуже того, злорадствововал и ерзал, предвкушая чужую агонию — «Ну, когда же? Ну, когда?!»
— Не скажу про Россию, там бывает всякое, а в СССР к таким относились очень плохо.
— А потом — голодный мор и смертоносный холод стали косить уже самих «коренных». А потом — началось «повальное людоедство». Да ещё и отношение к ним (любимым) со стороны обожаемого государства — вдруг перестало отличаться от его же отношения к ненавистным «понаехам». «Образцовые советские люди» обманули надежды честно холившей их в мирное время власти. Чего их теперь жалеть? Пошли все вон! В братские могилы и топки крематориев, в эвакуацию, хоть — к черту на рога! И что бы вы в Ленинграде больше на глаза не попадались! От подобной перемены участи — и поседеть не грех.
Признаться, что слушать разглагольствования филологини мне было неприятно — это не сказать ничего. С другой стороны, прочая публика внимает ей разинув рты. Да, сегодня не мой день…
— И вот теперь — мы наблюдаем конечный результат. За пределами «культурного круга» эвакуированных «блокадников» ждала та самая серая жизнь, от которой они так старались обособиться. Их жалели и помогали из немудрящих возможностей очень небогатой страны. Провинциальные голодранцы — делили с ними стол и кров. Часто — отрывая от себя последнее. Искренне радели и сочувствовали…
— Отчего рассказывать кому-то «постороннему» правду о Блокаде — стало решительно невозможно, — демонстративно хмыкнул в мою сторону Ахинеев, — Я что-то подобное подозревал, но не настолько ярко. У вас, Леночка, великолепный дар слова. Слушал и как будто фильм ужасов просмотрел.
— Дело обычное… — снисходительно пожала плечами московская ведьма, — Прецедентов полно. Например, выжившие после кораблекрушений матросы, про подробности их спасения, связанные с каннибализмом — обычно молчат, как образцовые партизаны. Убьют ведь! Вот и ленинградцы помалкивали.
— ???
— Что бы случайно не сбиться — лучше всего не говорить нечего. Или — всё отрицать. Поэтому, никаких «миллионов беженцев» — в блокадном Ленинграде не было! Их никто не видел, про них никто не помнит… Людоеды были, но живьем их тоже никто не видел (разве что мельком, в зеркале). Ну, и никаких подвалов (где мифические беженцы могли селиться и умирать), разумеется, тоже не было.
— Убедительно…
Глава 68
Стенограмма совещания в Ленинградском горкоме ВКП(б) от 23.06.1941 года «О мероприятиях в связи с военным положением» (листы 9-10)
— Что именно?
— Про подвалы и бомбоубежища… Если верить официальным данным «Истории Блокады», то уже к августу 1941 года по Ленинграду было подготовлено к эксплуатации 4612 бомбоубежищ, на 814 тысяч человек и отрыто 336 погонных километров «щелей-траншей» рассчитанных на 672 тысячи человек. Продолжалось строительство ещё 383 бомбоубежищ, совокупной вместимостью на 65 тысяч человек… Все они — военные объекты. Охраняемые и засекреченные. Местное население про их существование большей частью не знало… Вход по пропускам и так далее… Обратите внимание, отцы города ещё дискутируют на тему — надо ли ставить уличные указатели, возле входов в эти самые бомбоубежища? Вдруг, там, во время воздушной тревоги, устроят давку «посторонние» люди? Вдруг, те «кому положено» — не влезут?
— Э-э-э! — обрадовался завхоз, — Так тут и про домовые подвалы — черным по белому! Приказано очистить от мусора с дровами и привести в надлежащий вид. Я так понимаю, устроить нары и санузлы. Сделать все подвальные помещения жилых домов пригодными для длительного пребывания людей. Это ещё многие десятки тысяч подземных сооружений. Сколько домов… Стоп! Тогда вообще о чем спор?
— О феномене коллективной памяти. Современные «коренные ленинградцы» существование в блокадном городе совершенно невероятного количества довольно теплых (хотя никак не отапливаемых) подземных помещений — яростно отрицают. Упомянутый Николай Берг — так буквально с пеной у рта. Тут действительно какая-то мрачная тайна. Галочка, Леночка, если в курсе — просветите общественность!
Привычный уже за последнее время ком перехватил горло. Посторонним, такое — быстро объяснить трудно. Легче и не пытаться. Москвичке кажется, что она всё знает и понимает? Пускай… Как можно более небрежно кивнула — пусть продолжает. А та — и рада стараться. Прямо таки сияет…
— Сразу скажу, что касается принудительной эвакуации — порядка в Первопрестольной было не в пример больше. С 29 июня по 29 июля 1941 года — из Москвы удалось выставить почти 950 тысяч человек, в основном женщин и детей. И таской, и лаской… Запугивая и откровенно насильно… После войны — многие возмущались, что их «выслали обманом». На самом деле им повезло. После паники 16 октября не имеющего московской прописки «иногороднего» — могли просто расстрелять на улице. Как подозрительную личность. К декабрю 41-го года население Москвы уменьшилось с 4,5 до 2,5 миллионов человек. Тем не менее, был интересный период когда демографическая ситуация в двух главных городах Союза ухудшалась почти синхронно. Колоссальный поток эвакуируемых из западных районов СССР, после прохождения московского ж/д узла — сильно редел. Публика поприличнее, всеми правдами и неправдами, старалась «зацепиться в столице». Не имеющие «знакомств», денег, а часто и документов люди по мере приближения холодов — накапливались в местах, открытых для публичного посещения. Вокзалах, метро и особенно — в уличных бомбоубежищах. Там было относительно тепло, имелось «где присесть и прилечь», где набрать кипяченой воды и «сходить по нужде». Не удивительно, что «коренные москвичи», к началу осени, стали общественных бомбоубежищ сторониться. А к середине октября перестали в эти бомжатники опускаться вообще. Под любыми предлогами старались переждать воздушную тревогу дома или на работе.
— Что, Галина? Узнаваемая ситуация?
— Кхе-хе-хе-хе… — они ещё и издеваются.
— После смыкания кольца Блокады — аналогичная ситуация в Ленинграде, за считанные дни, переросла в гротескную. Миллионы никому не нужных и не имеющих никакого пристанища беженцев — стали набиваться в любые мало-мальски пригодные для проживания помещения. В первую очередь — те самые подвалы жилых домов, о которых современные «питерские» — не хотят вспоминать и которые были на скорую руку приспособлены под бомбоубежища за самые первые недели после начала войны. «Коренные ленинградцы» демонстративно перестали туда прятаться уже в сентябре (!), благо, что немцы бомбили скупо. Воздушную тревогу они старались переждать в парадных, на лестничных клетках, под арками. На взаимные подначки частенько отвечая двусмысленными шуточками, что «бояться особо нечего, бомбы-то — освободительные»… Соль этого «чисто ленинградского» остроумия военного времени — пояснять надо?
— Продолжайте, раз уж начали… — ну, вот чего они все на меня так уставились?
— Население бомбоубежищ составляли две непримиримо враждебных категории граждан. С одной стороны — «местные», с другой — «понаехавшие». Первые туда периодически спускались, вторые в этих самых бомбоубежищах жили. Со всем скарбом, плотно оккупировав исправные нары, стулья, кровати и прочую мебель. Естественно, занимая самые сухие и относительно теплые места подземелий. Сначала — доходило до драк. От взаимного непонимания, переходящего в глухую ненависть. Потом — установилось злобное взаимное игнорирование. Потом, для «коренных» — все подвалы превратились в запретную зону.
— Страшные вы вещи рассказываете… — поежился завхоз.
— Самое страшное ещё впереди, — ободрила его внучка секретного академика, — Я там, в архивах НКВД много интересного попутно нарыла. Так вот, кому выпала «жизнь в подвалах» — это ещё счастливцы! Сотни тысяч людей повстречали первую блокадную осень в импровизированных «землянках», которые они самоуправно оборудовали в многочисленных «перекрытых щелях» (типа тоже предназначенных для спасения от бомбежек). Как современные московские «чернорабочие» живут в земляных норах, прямо на территориях строек. Один из наиболее знаменитых в Блокаду «подземных городов», с сентября 1941 года — располагался на «Площади жертв Революции». В примитивных «щелях», а фактически под открытым небом (в земляных ямах, кое-как укрепленных досками и присыпанных слоем грунта) — ютились старики, взрослые и дети. Соседние «щели» они использовали, как помойки и уборные. Ближе к зиме — там, тоже безо всяких разрешений, складывали трупы умерших. Сходные «земляные поселки» возникли повсеместно. В парках и скверах, на площади перед Казанским собором и в Александровском парке на Петроградской стороне… Ни власть, ни милиция — ничего с этим «самозаселением» бомбоубежищ поделать не могли… Наверное, и не хотели. Резонно воздерживались от любых резких движений. Ситуация висела на волоске.
— В смысле?
— Инерция мышления. Все участники и очевидцы трагедии — были привычно уверены, что власть «всё урегулирует». И даже примерно догадывались — как. Отчего вдруг захлестнувшее Ленинград нашествие голодных и бездомных — раздражало «коренное население» неимоверно. В любой момент — оно грозило обернуться «принудительным уплотнением»… Великолепно знакомым всем «коренным», по эпохе Гражданской войны и послевоенной разрухи, когда «законным» хозяевам любых квартир пришлось изрядно потесниться. И пустить в свои хоромы обитателей уже упомянутых подвалов. До революции — они совсем не пустовали. О чем «культурные ленинградцы» в 1941-м изо всех сил старались забыть. Представляете?
— С трудом…
— Роман «Машина времени» Герберта Уэллса — плиз! Взаимные отношения между элоями и морлоками — бледная тень чувств, которые испытывали друг к другу эти две категории «блокадников».
— Шуточка получается совсем не смешной… — поиграл желваками каудильо.
— А то! — согласилась Ленка, — Дополнительную пикантность ситуации придавал факт, что подавляющее большинство «понаехавших», совсем недавно, считанные дни и недели назад — являлись элитой советского общества! Так сказать «солью земли». Правда, провинциальной. В эвакуацию удирали семьи руководителей, командиров армии и сотрудников спецслужб. От немцев им ничего хорошего ждать не приходилось. А тут лютый облом! От родного советского государства — им тоже не перепало ничего! Можно предположить, что пока у бывших хозяев жизни водились золото и деньги, не иссякли знакомства и связи — городские власти наблюдали за их постепенным угасанием сквозь пальцы. Ничем не помогали, но и особенно не щемили. Так сказать, предоставили собственной участи.
— Как-то совсем непохоже на наших начальников… В июне они были звон какие бойкие.
— Так элементарно же! — хихикнула филологиня, — Понятно, что «понаехавшие», словно капризные дети в магазине игрушек, попытались разыграть публичную истерику. Максимально театрально и «политически остро». За долгие годы у власти люди привыкли, что «доброе советское государство», любые их «хотелки» — исполняет мгновенно! Как добиться своего? Надо загнать ситуацию в безвыходный тупик и потом, как можно громче заорать — «Вот, посмотрите, семья секретаря энского райкома ВКП(б) вынуждена ждать ордера на жильё в мокрой земляной яме посреди Ленинграда!» Строчить телеграммы или обрывать телефоны в «инстанциях», информировать и сигнализировать. Главное — правильно обратиться.
— Логично…
— А вот и нет! Как уже сказано, с 16 сентября 1941 года в Ленинграде отключены все домашние телефоны. Послать телеграмму — невозможно. Почта работает, но все письма перлюстрируются. А самое главное, бывшим советским начальникам не к кому стало обращаться. Буквально! Адресат выбыл.
— ???
— Судьба страны тогда решалась в другом месте. Ожидалось, что перелом хода войны — случится в ближайшие дни, максимум недели. Москва — спешно эвакуировалась и готовилась к штурму… Возиться на этом фоне со спасением каких-то ленинградских бомжей «из бывших» — никто не собирался. Их первыми утилизировали «по немецкому рецепту», походя, вообще не моргнув глазом. Прямо на глазах у миллионов «коренных»… чья «очередь в могилу», на самом деле — была следующая. Просто сами они этой «железной логики государства» ещё не понимали.
— Начинаю догадываться…
— Массовая кормежка лишнего населения «имитатором хлеба» — быстрого результата не обещала. Вслух о плане властей «по-тихому выморить лишний мирняк» никто не распространялся. Отчего единственными потенциальными спасителями от нашествия «детей подземелий», в глазах массы «коренных ленинградцев» (осенью 41-го ещё достаточно благополучных и полных надежд) — постепенно стали выглядеть нацисты! Все аборигены знали или догадывались, что «при немцах» — проклятых претендентов на драгоценные квадратные метры родной «жилплощади» ждет расстрельный ров. Считали часы до начала оккупации. Более того, ленинградцев уже просветили, что положено за укрывательство семей «бывших». Отчего, недавние сливки общества — оказались в социальной пустоте. Даже свои собственные «братья по правящему классу» их буквально не пускали на порог! Даже, евреи евреев! Безо всякого милосердия спокойно ждали, когда же «Гитлер придэ — порядок наведэ». Раз кроме него, больше некому. Кто-то же должен, наконец-то, перестрелять или как-то ещё убрать с ленинградских улиц докучливых, голодных и опасных «живых мертвецов»?
— Кхе-хе-хе! — горло свело так, что ни продохнуть…
— Галочка… — снизошел Ахинеев, — Мы понимаем ваши чувства, но реальность упряма. Понятно, что после войны о таких вещах вспоминать стыдно. Но разговорчики «между своими» — конечно велись… И память о этих разговорах никуда не делась. При всем, якобы «ленинградском патриотизме».
— Кхе-хе-хе! — надеюсь, последний мой хриплый кашель прозвучал достаточно матерно.
— А потом, — моё мнение похоже, здесь мало кого интересует, — настал голодный мор, начало которого, в первую очередь, ударило по самым обездоленным и неустроенным. Подвалы, прямо на глазах стали превращаться в могильники. Но намозоленные глазки «коренных ленинградцев» любые чужие страдания уже видели плоховато. Такое мы тоже проходили в «святых девяностых»… Жители престижных квартир в упор не замечали ни голодных стариков, роющихся в мусорных ящиках, ни тела бомжей, ночью замерзших в обледенелых подъездах… Кого ты сегодня ни спроси — никто ничего подобного не помнит!
— Психология на грани психиатрии… — пробурчал Плотников, — Легче всего — забыть. И забить. Ничего там не было! Ни умирающих от голода бездомных беженцев, ни заваленных их трупами подвалов, ни самих ленинградских подвалов… «Вы всё врете!»
— Психология — штука тонкая, — с медицинской интонацией прокомментировала Ленка, — Такого рода «моральные травмы» внешне не заметны, но сразу всплывают при элементарной провокации…
— Так я, — пробурчал Ахинеев, — этому самому Николаю Бергу прямо намекал — «Врач, излечися сам!» Не внял. Пришлось работать с поциентом, как всегда… Методом информационного шока.
— Знаю я твои «шоковые методы», — хмыкнул Лев Абрамович, — От них заиками остаются.
Справедливости ради, любителей «работать с оппонентами» экстремальными методами, в экспедиции с избытком. Отслужившие и воевавшие, разработчики и эксплуатационники военной техники — к «правам человека» относятся, в лучшем случае — утилитарно. В худшем — с мрачным армейским юмором.
— Зато, оно действует! — не стал отпираться главный идеолог, — Во время Афганской войны, например, от «наших» усиленно требовали «бережно относиться к мирному населению». В смысле — не расстреливать на месте тех местных, чьё участие в вооруженном сопротивлении не вышло доказать. Проблема! После каждого прочесывания местности — имеем толпу мужиков, больше половины из которых — однозначно «душманы», однако все, как один, представляются (на словах) «простыми декханами». В том смысле, что успели бросить автомат и не имеют очевидных признаков длительного использования оружия (синяков на плече, следов пороховой гари и тому подобное). В рамках «идейных установок» — их надо отпускать. В рамках здравого смысла ясно — при первой возможности они снова возьмутся за оружие, а при очередной облаве — снова его выбросят и сменят имидж. Следы пороха на руках — остаются до трех месяцев после выстрела. В течении недели можно определить срок последнего отстрела, с точностью до суток… Но, места дикие — без экспертизы ничего не доказать. У них ведь, в горах, даже документов нет! Что делать? За отсутствием лучшего — придумали метод «волшебного пенделя»… Во исполнение приказа высшего начальства — пойманных и не разоблаченных мирно отпускают. Но, «на долгую память», перед освобождением — каждый получает полновесный удар сапогом по яйцам. Не «калечащий», а так… травмирующий. В интимной обстановке. Без огласки. У самих афганцев манеры бить друг друга в драке по яйцам нет. Результат — неизменно превосходный… В следующий раз, всех пойманных при очередном прочесывании, проверяют ещё и на наличие «яйцевого рефлекса». Точно так же, в интимной обстановке, имитируют удар в пах… И — отслеживают реакцию. Притвориться несведущим, если хоть один раз туда уже прилетало, невозможно! Разоблачил себя? Хе! Извини, дорогой, однажды — мы уже тебе поверили… К стенке! Просто, дешево, безошибочно и тайно. Гордый моджахед — не будет на каждом углу свистеть, что у русских он однажды отхватил «по самому дорогому». Отчего — всё работало годами… «Побочный эффект» получился только один — сколько-нибудь нормальные отношения с руководством современного Афганистана у нас наладились после того, как физически «вышли в тираж» все, кто когда-то был таким манером «промаркирован». Не забывали и не прощали десятилетиями! Хорошо, что у афганских мужиков, при шариате — крайне низкая продолжительность жизни…
— Оригинально! Но, как это можно применить к современным «коренным ленинградцам»?
— Точно так же. Бьем «по больному месту» — и отслеживаем «бессознательный рефлекс».
— Так там этих «больных мест»… словно блох на бродячей шавке… Нервные людишки.
— Не очень-то и много, — влезла в разговор филогиня, — И можно вычислить «главные».
— ???
— Жаль дядю Гришу не пригласили… Кто же знал, о чем разговор зайдет? Он бы очень доходчиво объяснил. У меня получится деликатнее. Фокус в «мозговых блоках». Это когда народ самого себя начинает бояться. Для верности, избегая разговоров не только о самом «страшном» или «больном».
— ???
— Ну, например, в сентябре-октябре 1941 года — голода ещё нет. Морозов — тоже нет. Зато есть толпы «понаехов». Пока ещё уверенных в своем «праве на жизнь». Всё ещё ждущих разрешения подселиться в квартиры «коренных ленинградцев» (хитро отвертевшихся от принудительной эвакуации и теперь дрожащих от ужасных подозрений). Вообразите мучительное предчувствие старожилов, что именно сейчас, «этим» — выписывают «ордера на уплотнение»… Советская власть — она такая… Представили? Тогда отвечайте, кто, единственный во всем остальном мире, способен не допустить подступающий ужас?
— Только немцы, — веско припечатал завхоз.
— Кто-то теперь сомневается, что упомянутые «коренные ленинградцы», глядя на толпы слоняющихся по городу голодных «понаехов», забитые ими бомбоубежища, подвалы, склады и землянки — ждали прихода оккупантов, мягко говоря, с нетерпением? И горячо (между собой) избавление обсуждали?
— Умеете вы, Леночка, из каждого исторического факта — развернуть ночной кошмар…
— Дальше — больше. Осень подходит к концу. Холодает. Голод, из простого недоедания превратился в смертельную болезнь, повальную эпидемию которой — власти не признают официально. Что думают «коренные ленинградцы», глядя из своих теплых квартир (дрова у них закончились позднее) на постепенно редеющие, но всё ещё миллионные (!) толпы уже едва таскающих ноги «понаехов»? Всё ещё надеющихся на спасение, упорно маячащих у них прямо под окнами? Только одно — «Да когда же вы все, наконец, передохнете?» Традиционное «ленинградское милосердие», ага… воспетое ещё Достоевским… От себя добавлю, что традиционное «московское милосердие» тогда выглядело ничуть не лучше. Просто главную столицу страны готовили к уличным боям без дураков, в условиях «осадного положения»… Всю потенциальную «пятую колонну», не разбирая «коренных» и «понаехов» — вышибли за Можай беспощадно и своевременно. А так — дело шло к тому же самому. Видимо, ленинградский опыт оказался учтен вовремя.
— Вот тебе и воплотившийся «зомбоапокалипсис»…
— Естественно! Именно поэтому кровожадные фантазии Андрейки Круза так торкают всех коренных обитателей города-героя Санкт-Петербурга. Они это уже однажды проходили. Дальше — больше. Как в России относятся к тем, кто в безопасности, тепле и уюте, наблюдая чужие страдания — палец о палец не ударил, для оказания элементарной помощи? Хуже того, злорадствововал и ерзал, предвкушая чужую агонию — «Ну, когда же? Ну, когда?!»
— Не скажу про Россию, там бывает всякое, а в СССР к таким относились очень плохо.
— А потом — голодный мор и смертоносный холод стали косить уже самих «коренных». А потом — началось «повальное людоедство». Да ещё и отношение к ним (любимым) со стороны обожаемого государства — вдруг перестало отличаться от его же отношения к ненавистным «понаехам». «Образцовые советские люди» обманули надежды честно холившей их в мирное время власти. Чего их теперь жалеть? Пошли все вон! В братские могилы и топки крематориев, в эвакуацию, хоть — к черту на рога! И что бы вы в Ленинграде больше на глаза не попадались! От подобной перемены участи — и поседеть не грех.
Признаться, что слушать разглагольствования филологини мне было неприятно — это не сказать ничего. С другой стороны, прочая публика внимает ей разинув рты. Да, сегодня не мой день…
— И вот теперь — мы наблюдаем конечный результат. За пределами «культурного круга» эвакуированных «блокадников» ждала та самая серая жизнь, от которой они так старались обособиться. Их жалели и помогали из немудрящих возможностей очень небогатой страны. Провинциальные голодранцы — делили с ними стол и кров. Часто — отрывая от себя последнее. Искренне радели и сочувствовали…
— Отчего рассказывать кому-то «постороннему» правду о Блокаде — стало решительно невозможно, — демонстративно хмыкнул в мою сторону Ахинеев, — Я что-то подобное подозревал, но не настолько ярко. У вас, Леночка, великолепный дар слова. Слушал и как будто фильм ужасов просмотрел.
— Дело обычное… — снисходительно пожала плечами московская ведьма, — Прецедентов полно. Например, выжившие после кораблекрушений матросы, про подробности их спасения, связанные с каннибализмом — обычно молчат, как образцовые партизаны. Убьют ведь! Вот и ленинградцы помалкивали.
— ???
— Что бы случайно не сбиться — лучше всего не говорить нечего. Или — всё отрицать. Поэтому, никаких «миллионов беженцев» — в блокадном Ленинграде не было! Их никто не видел, про них никто не помнит… Людоеды были, но живьем их тоже никто не видел (разве что мельком, в зеркале). Ну, и никаких подвалов (где мифические беженцы могли селиться и умирать), разумеется, тоже не было.
— Убедительно…
Глава 68
Неполживый потомок людоедов
Вот так… Не нами замечено, информация «из вторых рук» — всегда выглядит полнее и убедительнее «чернового фактического материала». Делать нечего. Остается молча терпеть поношение…
— Ну, хоть камыш-то в блокадном Ленинграде был? — каудильо практичен до отвращения.
— Камыша — тоже не было! — утешил его Ахинеев, — Камыш — в «священный канон» никак не вписывается. Ни в «официальный», из школьных учебников и художественной литературы, ни в устный.
— ???
— Собственно, об этом я и рассказываю. Про камыш в Ленинграде, этот самый Николай Берг — тоже не хотел ничего слышать! Нет его в городе и всё тут… Уперся совершенно по-бараньи.
— Так ведь бред собачий! — даже у громилы Соколова случаются минуты растерянности.
— Не-а! Это — признак «высокой ленинградской кюлютуры». Они «так видят» окружающий мир… По заветам Хаксли и Оруэлла. Раз сказано, что камыша нет, значит — он морок и «наваждение». Сам не верил, а довелось убедиться лично. В данном вопросе господин бывший товарищ — идейно крепок.
— Надо понимать, — тонко усмехнулся Лев Абрамович, — личную выгоду с этого имеет?
— Естественно! Если камыша не было, а голод был — «коренной ленинградец» ощущает в своем организме несокрушимое моральное превосходство над всеми остальными советскими гражданами. А если съедобный камыш был — любимый «священный канон» летит в тартарары. И остается мерзкая правда, о тупых и ленивых столичных белоручках, которые, даже помирая с голодухи — не удосужились накопать себе еды на ближайшей болотистой лужайке. Не говоря о возделывании грибов в общедоступных подвалах.
— То есть вы его не переубедили? — совершенно по детски подалась вперед филологиня.
— Я пытался… — тактично ушел от признания своего фиаско главный идеолог, — Как и повернутые на джихаде афганские басмачи, «кюлютурные люди» из Ленинграда словам не верят. Пришлось организовать Николаю Бергу небольшую экскурсионную программу. Благо в командировочном расписании у меня выпало окно, погода стояла хорошая и сам «воспитуемый» заявил о личном желании встретиться… Давно заметил. При общении по Интернету — меня редко принимают всерьез. Что взять с «провинциала»? Не разговаривать же с ним, как с равным? А примерно ткнуть носом в некомпетентность — заманчиво… Ну, насколько я представляю себе внутренние побуждения потомственных столичных снобов. Это же не с голодными беженцами производство еды (из «подножных ресурсов», под немецкими бомбами) налаживать…
Холодное бешенство затопило сознание… Прошло всё. Стесненность в горле, робость в голосе и желание отсидеться в уголке. Без всякого «озверина», кстати. Надо запомнить состояние…
— Хватит нести чушь!
— ???
— Запомните, совестливые люди в блокадном Ленинграде были! Те самые, что делились с беженцами последним куском и не отказывали им в пристанище. Просто, они умерли самыми первыми…
— ???
— Галина права! — неожиданно пришел на помощь каудильо, — Психологический климат в районах «гуманитарных катастроф», происходящих в декорациях «общества потребления», та ещё клоака. Хуже, чем в горящем театре. Лучшие — гибнут сразу. Выживают те, кто не стеснялся бежать по головам.
— ???
— Есть отличные разборы (буквально по минутам) наиболее значительных «инцидентов», типа эвакуации Нового Орлеана в ходе урагана «Катрина». Конечно, по сравнению с Блокадой — «версия лайт». Дело было летом, в мягком приморском климате и самой богатой стране современного мира. Ну и германский вермахт не стоял над душой. Чисто погодный катаклизм. По отечественным меркам — тьфу. И тем не менее! Больше миллиона эвакуированных… Грабежи, эпидемии, преступное бездействие властей, преступные злоупотребления представителей власти, «служб спасения» и правоохранительных органов… Разделенные при эвакуации семьи, беззаконные конфискации имущества, безнаказанные издевательства…
— Я бы не решился сравнивать… — осторожно начал завхоз, — Оно же — несопоставимо!
— С точки зрения военных бедствий всего СССР — полностью согласен, — Соколов явно решил перехватить инициативу… — С точки зрения анализа поведения откровенно зажравшихся горожан, нагло надеющихся на государство — один в один. Извините, я вас прервал… — предложение продолжать?
— Понимаете… — заступничество начальства сбило первоначальный запал, а про шухер в затопленном Новом Орлеане я тоже читала, — Процесс распада государственной системы страшен тем, что «старые законы» (подкрепленные аппаратом насилия) — действовать перестали, а замены им — нет! Делянка зачищена, до минерального слоя. «Общество морали» не возникает на месте «общества закона» автоматически и образуется «моральный вакуум». Каждый начинает действовать исходя из собственных представлений о «правде» и «справедливости». В условиях колоссального численного перевеса особей, считающих, что «справедливость — это их личная выгода». Именно такие копятся в зонах благополучия.
— Если возможно — конкретизируйте…
— Во-первых, представьте себе, кого первого вы пустите к себе «на постой» в случае гуманитарной катастрофы, над которой уже потерян контроль властей? Самых-самых нуждающихся, или…
— Конечно тех, кто жалобнее всего просит! — цинично блеснула зубами Ленка, — Если ещё точнее — профессиональных «беженцев». В «святые девяностые» — мы в Москве это дело проходили…
— С вполне предсказуемым эффектом. Не обязательно «мошенников». Дальнюю родню или семью знакомых. Главное — поддаться эмоциям, открыть двери тем, кто «умеет давить на жалость». Всё!
— ???
— В отличие от настоящих обездоленных, колеблющихся между стыдом и гордостью — эти люди обычно имеют заранее разработанный план «вселения». И хорошо, если они просто «пропишутся». А могут и вырезать семью хозяев, что бы завладеть их документами и жилплощадью. Прецедентов — полно. Во-вторых, «кто дал однажды, тот даст и дважды»… Проживание под одной крышей — предполагает так же совместное ведение хозяйства. В частности, дележку припасами. Едой, одеждой, деньгами. Отказать крайне трудно… Хуже того — смертельно опасно. Обратите внимание, что дележу подвергается не тот ничтожный резерв, который «умеющие жалобно просить» принесли с собой, а имущество владельцев жилья.
— Мышеловка…
— Американцы, пережившие катастрофу в Новом Орлеане, рассказывают то же самое, — у каудильо современный взгляд на проблему, — Типичный пример. Человек заранее позаботился об убежище и запасах… на случай каких-нибудь проблем. То ещё местечко, кстати. В городе более 60 % «черного» населения и «расовые волнения» (с грабежами домов и магазинов, поджогами и уличными боями), увы не редкость. Так вот, он приобрел себе ранчо на достаточном удалении от города. Оборудовал там жильё и склад. Вроде бы всё заранее правильно рассчитал. Но по доброте душевной пригласил туда погостить на время двух «хороших друзей». Естественно, с семьями… А что такого? Места-то много, поместимся.
— Представляю… — протянула филологиня.
— Правильно представляете… — поморщился Соколов, — «Хорошие друзья», отправляясь в дорогу, похвастались своим «хорошим друзьям»… И те — немедленно «упали на хвоста» счастливцам. В результате, на упомянутое ранчо, внезапно — прибыл целый караван машин, а вместо двух «плановых» семейств — на шею радушному хозяину свалилось целых шесть! Причем, эти самые «друзья друзей» — уже собирались наспех. Явились без ничего, на всё готовенькое. То есть, без денег (кредитные карточки в зоне бедствия перестали обналичиваться, так как те банки, которые их выдали — давно скрылись под водой), без одежды и постельных принадлежностей, еды и оружия… Последнее обстоятельство, кстати, могло оказаться роковым, если бы катастрофа существенно затянулась. Зато, уверенные в своих правах.
— Раз мужик про свои злоключения пишет, значит — как-то выкрутился…
— Он сам, задним числом констатирует, что ему крупно повезло. Его не ограбили и не убили, даже не выставили из собственного дома, а всего навсего — полностью объели (за пару недель — уничтожив полугодовой (!) запас продуктов), попутно вытянув «по дружбе» всю имевшуюся наличность. Обошлось без острых конфликтов, но вся дружба пошла прахом. Халявщики искренне считали самих себя пострадавшей стороной (!), которой «полагается» и помощь, и бесплатное обеспечение… Идея как-то компенсировать владельцу ранчо причиненные их многодневным «постоем» убытки — даже не обсуждалась!
— Нет слов!
— Причем, «повезло» — это ещё очень мягко сказано… — главный начальник продолжил развивать тему, — После возвращения в город кадр делился впечатлениями с теми, кто удрать не смог. Кто пережил на своей шкуре основные неурядицы «не сходя с места». И был шокирован до испуга. Очень характерно, например, что запасы продовольствия, воды и бензина, которые «сидельцам» чудом удалось сохранить от посягательств «нуждающихся негров», сразу же по прибытии на место катастрофы, у них конфисковали «спасатели»! Вполне «официальные» представители (!) Службы Спасения, Красного Креста, сотрудники FEMA (американское МЧС) и прочие «слуги государевы» — по жизни оказались хуже бандитов. Параллельно процессу реквизиций у выживших, они так же не стеснялись «чистить» от материальных ценностей оставленные без охраны здания (от жилых домов до магазинов), а на попытки этому грабежу воспрепятствовать (его сфотографировать) — угрожали выжившим оружием и административной расправой.
— Люди, дорвавшиеся до бесконтрольной власти — всегда и везде ведут себя одинаково.
— Кто спорит? Но самое интересное — выяснилось позднее. Через несколько лет после. Оказалось, что самой «потенциально уязвимой» категорией населения в пострадавшем от урагана районе оказались те, кто лучше всего сопротивлялся превратностям судьбы и доказал свою готовность к беде. Запасся одеждой, медикаментами и едой, питьевой водой и топливом для электрогенераторов, оружием и патронами. На общем фоне эти «успешно выжившие» оказались главным объектом подозрений, обвинений и дикой коллективной ненависти. За то, что «думали далеко вперед»… За то, что не спешили раздавать запасы направо и налево… За то, что стреляли в налетчиков и не кланялись претендующим на те же самые запасы «якобы представителям власти»… Среди которых было полно «самозванных активистов»…
— Это ещё не всё! — продолжить — мне не дали, каудильо встретился со мною долгим взглядом и гениально принял телепатограмму…
— Да, не всё. Самым страшным «эффектом», документально зарегистрированным по ходу разборок событий в Новом Орлеане 2005 года — оказался парадоксальный факт. При равном «бедственном положении» (среди людей оставшихся без крова, пищи и средств к существованию) — особой ненависти и нападок (вплоть до коллективного глумления, побоев и убийства) удостоились те, кто «знал, что надо делать». Точнее, публично демонстрировал уверенное поведение на фоне общей паники и растерянности. Например, кипятил воду, набранную в открытых водоемах, перед тем как её пить. В то время, как все остальные искали по разграбленным магазинам и домам «бутилированную», сильно страдали от жажды или мучились кровавым поносом. Даже такое безобидное «умение жить» — окружающих дико бесило. Умельцам не пытались подражать! Не слушали их объяснений! Сразу обвиняли в издевательстве над нуждающимися, попытке обмануть «общество» и таким образом — спрятать от конфискации свои запасы «настоящей воды».
— С точки зрения «зоопсихологии»… — скорчила брезгливую гримаску Ленка, — Вполне нормальное поведение «бабуинов». Подражают вожакам, «особям альфа». А вожаки — берут «готовое» или отжимают ништяки у других. В самом лучшем случае — отнимают у «чужих» и делят между «своими». Ибо — навык добывать на природе что-то самостоятельно, своим умом и трудом — признак «низкоранговости». Лузеров (по нашему «лохов») — не слушают и не уважают, их грабят и нагибают. С одобрения властей…
— Я с трудом представляю, как бы отреагировали на сбор корней камыша и последующее их поедание (в самый разгар Гладомора) умирающие от голода «блокадники»… Подозреваю, что ничего хорошего подобных «знатоков съедобных дикоросов» — не ожидало. Признавать свою дурь — мучительно больно… А в условиях острого «ситуационного психоза» — ещё и оскорбительно. Провоцирует агрессию.
Повезло нам с начальником. Сам задал вопрос и сам на него ответил… Точнее, очень близко подошел к ответу. Главное теперь — не вспугнуть наметившееся взаимопонимание. И закрепить…
— Нечего там представлять! — вот, настал час моего торжества, хватит крошить батон на нас, «питерских», такие же люди (в смысле зверьё), как и все остальные, — Всё отлично изучено…
— ???
— Модельная ситуация, когда народ помирает посреди немеренного количества жизненно важного ресурса, от лютой нехватки этого самого ресурса, строго по причине собственной дурости — в истории человечества повторяется регулярно. Мне лично, больше всего нравится безумная многовековая эпопея с внедрением судовых опреснителей на парусниках, в эпоху Великих географических открытий…
— ???
— Плавать по морям, от континента до континента — начали ещё в Верхнем Палеолите. Но, вплоть до XV века — это были «каботажные» экспедиции. От острова к острову, вдоль берега, на дистанции прямой видимости от одного зрительного ориентира до другого. Случаев, когда «от земли до земли» приходилось плыть несколько дней (например, пересекая Средиземное море) — выпадало немного. Отчего вопрос «самообеспечения» пресной водой, скажем мягко — не стоял. Даже в океанах, даже через много десятилетий после открытия пути в Индию и Америку, мореплаватели старались пополнять запасы пресной воды на попутных островках. Или — тащить всю необходимую воду с собой. Посреди немеренного количества той же самой воды (только соленой). От борта и до горизонта в любую сторону… Это было совершенно нормально. Долгими столетиями разрыва логики — никто не видел.
— В результате, периодически — случались жуткие эксцессы… — напомнил Ахинеев.
— Естественно… То «случайно не рассчитали» потребный запас, то вода протухла, то случилась течь в бочках или «неизбежная на море случайность». Результат всегда один — мучительная смерть от жажды посреди океана, до краев наполненного той же самой водой, только соленой. Особенно сильно страдали от жажды жертвы разнообразных катастроф и кораблекрушений. Тема нехватки пресной воды — обильно представлена в «морском фольклоре» и книгах о моряках… Всё статистически наглядно.
— Я знаю, что опреснение воды изобрели довольно поздно, — поморщился Соколов, — По справочным данным не то в конце XVI, не то начале XVII века. В чем связь с ленинградской Блокадой?
— В замалчивании неприглядной реальности. Для европейской традиции, времена эпохи Великих географических открытий — «священный канон». Славные герои и удивительные приключения. Всё исключительно пафосно и прогрессивно. История попыток внедрения в практику судовождения опреснения воды — прямо этому пафосу противоречит. Показывает, что по морям-океанам тогда плавал народец злой и тупорылый. Буквально не способный сложить два и два. Поскольку «опреснение» воды в самом обычном самогонном аппарате — к тому моменту было известно уже столетия. Ром и виски, полученные с помощью перегонки — моряки пили весьма охотно. Заправить в тот же самый самогонный аппарат морскую воду и получить пресный дистиллят — ума не хватало. Хуже того! В условиях нехватки питьевой воды, попытки энтузиастов начать её производство перегонкой из легкодоступной морской вызывали дикое возмущение. Воспринимались, как издевательство над окружающими! В условиях ситуационного стресса — всё обычно завершалось быстрой насильственной смертью «корчащего из себя сильно умного». И так — продолжалось веками! Последние «документально зафиксированные» случаи убийств за попытку соорудить в условиях нехватки питьевой воды опреснитель — на парусном флоте отмечались уже в первой половине ХХ века…
— А как же на пароходах?
— На пароходах команда с самого начала была знакома с работой судовой машины и там идея опреснения морской воды — яркого отторжения не вызывала. Просто в силу личного опыта экипажа. Все знали, как выглядит чистка от накипи внутренностей парового котла… И все представляли физику очистки воды перегонкой. Казус с ленинградским камышом — тоже вполне в этом духе. Всё повторяется. Предупреждаю вопрос! Кровавые страсти по поводу кипячения воды в Новом Орлеане 2005 года — вполне естественно вытекают из федеральной школьной программы США. Там — детей учат, что вода может иметь только два фазовых состояния. Твердое и жидкое! Про парообразование и конденсацию — детям в школе не рассказывают вообще. Это очень сложно и содержится только в учебниках для американских вузов…
— Фраеру — грамота вредна… — легко согласился Лев Абрамович, — Ещё умным станет.
Как оно обычно бывает — расхожая поговорка всех примирила. Хотя, говорить на такую тему — можно долго. И вопиющее пренебрежение ленинградских «блокадников» местным пищевым ресурсом, в виде зарослей съедобных дикоросов — скорее банальность. Сколько их уже было, подобных эксцессов? Целый Неолит начался из-за того, что одни (жалкое меньшинство) полагали корешки с зернышками «едой достойной человека», а другие (подавляющее большинство) активно не соглашались. С доброй природой, на эту тему спорить бесполезно. Реальная жизнь быстро помножила всех переборчивых упрямцев на ноль.
— В общем, договорились мы с этим Николаем Бергов встретиться, — за собственными мыслями продолжение рассказа Ахинеева о поисках камышей в Петербурге я прослушала, — Точкой сбора определили станцию метро «Комендантский проспект», что на 5-й Фрунзенско-Приморской линии. Мне оно удобно по причине «безлошадности», а он обещал приехать «на колесах». По прибытии — созвониться…
— Приморский район в Питере — очень своеобразный, — немедленно оценил диспозицию каудильо, — Там с машиной не везде удобно. И даже на тракторе…
— А по фиг! — беспечно откликнулся главный идеолог, — Мне надо было выманить этого столичного субчика в реальный мир. Согнать с привычного асфальта на лоно живой природы. И удалось! Потоптался я на вымощенной плиткой площадке перед входом в метро, с приметной красной папкой, для быстрого опознания. Довольно быстро подкатила иномарка. Из неё вылез по-летнему одетый чрезвычайно собой довольный слегка подержанный господин (лет где-то за пятьдесят)… Ну, и где же ваши камыши? Хе… Тут! Пройдемся пешком пару кварталов — покажу…
— И он с вами в одиночку пошел? — искренне усомнилась Ленка, — Не глянув паспорт?!
— А почему бы и не пойти? — ухмыльнулся обветренной рожей Ахинеев, — Это я здесь — озверел и обносился, а тогда — имел облик хоть и «провинциальный», но вполне цивильный. На мне же не написано, что я, с 14-ти лет — убиваю взрослого жлоба одним тычком пальца… Опять же, в жопе у докторишки зудела «столичная кюлютура». Нестерпимо хотелось поставить на место нахального выскочку.
— А в чем интрига? — озадачился Соколов, — Что бы определить сорт растительности — надо быть, как минимом, агрономом. И не факт, что попадется именно камыш, а не какой-нибудь рогоз.
— Вот и Николай Берг так думал, — жестко обрезал оратор, — Пока мы с ним шагали от станции метро по Гаккелевской улице до поворота направо, воспитуемый вдохновенно вещал, что только совсем некультурные люди могут путать камыши с реально растущими в этих местах рогозом, тростником и другими высшими водными растениями. А на самом деле — никаких камышей тут и близко нет. Это он, от общей наивности, сыну ученого агронома лапшу на уши вешал. Я все альбомы по «диким растениям» в шкафу у матери прочитал и тексты с картинками наизусть запомнил. Но, хохма заключалась не в этом…
— ???
— Потом мы свернули и двинули в сторону Лахтинского разлива. Идем… Мимо, один за другим, мелькают уличные указатели на фасадах домов. Но докторишка ничего вокруг не видит и бубнит своё, как токующий глухарь… Пришлось гражданина слегка притормозить. Спрашиваю — как у него дела со зрением? Сначала, он меня не понял. Видимо, готовился оценивать заросли флоры, а кругом асфальт и многоэтажки. Потом — таки зашарил вокруг глазами. Потом — увидел. Очень долго совмещал фантазии в собственной голове и объективную реальность. Потом — аж позеленел от лютой злости… Хотя, отдаю должное столичной выдержке, молча. Ну, разве что, пару раз, сдавленно икнул…
— ???
— Камышовая улица в Ленинграде появилась на самом излете Перестройки. Видимо, кто-то пробовал на прочность «священный канон». Я по Союзу много ездил и точно знаю, что в болотистой местности, хоть одна Камышовая улица — обязательно должна быть. Правило без исключений! В Томске и Волгограде, Нижнем Тагиле или Сочи — они есть обязательно. В Севастополе — Камышовая бухта. Только в будущем Питере, вплоть до 1990 года, Камышовой улицы — не было. Вопреки естествознанию. Коренные ленинградцы, от избытка «кюлютурности», новости местной топонимики не отслеживают, а я — запомнил.
— Подловили, получается?
— Не то слово! За пару минут, пока этот самый Николай Берг переваривал информацию, я получил возможность наблюдать у него на физиономии полную смену цветов побежалости. Пригодилось!
— А что пациент сказал?
— Естественно — «Это неправильно! Это возмутительно! Этого не может быть!» Они же там, в Питере, на государственные органы власти, буквально молятся. Пряча за показной лояльностью — брезгливую русофобию… Но, попутно — считая себя «патриотами». Специфическое раздвоение личности.
— ???
— Санкт-Петербург, уже триста лет, является для России «окном в Европу». Аборигены привыкли «жить на подоконнике», жадно вдыхая «западный воздух» и считая себя «тоже европейцами»… Отчего, любые намеки на реальную страну пребывания — вопринимают, как личное оскорбление. В нашем случае я позволил себе бестактно напомнить, что если улица называется «Камышовой», то где-то рядом обязательно, в немеренных количествах, растут камыши. Иначе, её так сроду не назвали бы… Логично?
— Какая связь?
— Согласно нормам русского языка — традиционно принято, что в России любые «высшие водные растения» называют «камышом». Не различая сортов и подвидов… Единственным исключением из этого правила, при Советской власти, с 40-х по 80-е годы, оставался Ленинград… Там, после войны, тряслись над «священным каноном» легенды о Блокаде. Отчего, именно в Ленинграде, именно Камышовой улицы — не было! При этом — не было ни Тростниковой, ни свят-свят — Рогозной… После Перестройки, негласный запрет говорить в русском городе на русском языке — оказался снят. Отчего, в современном Санкт-Петербурге — «камыш» обильно представлен в топонимике. Есть не только улица его имени, но и многочисленные рестораны, магазины и автобусные остановки… Справедливости ради (это я уже позже в Интернете нагуглил) — есть Тростниковая улица и одноименный переулок в поселке Парголово Ленинградской области, на Выборгском шоссе. Похоже, что там затесался в начальники какой-то знаток ботаники. Хотя, повторяю, никакого запрета на слово «тростник» сроду в СССР не существовало. Тростниковые улицы в Курске и Адлере, Горьком (пардон, Нижнем Новгороде) и Симферополе — доказательство. Везде оно никого не колышет. Русский язык богат на синонимы…
— И стоило по такому ничтожному поводу переживать? — вот тут каудильо не прав…
— Можно я объясню? — немедленно влезла в разговор филологиня, — Ещё Конрад Лоренц в своих экспериментах по этологии установил, что недостаток ума животные компенсируют скурпулезным соблюдением «ритуальных действий». Они склонны ходить одной и той же тропинкой, повторять когда-то приведшие к успеху, но совершенно случайные последовательности движений… Так удобнее. Думать не надо! Любая новизна — пугает. Сходным образом ведут себя маленькие дети. Не наработав достаточного жизненного опыта — они всё превращают в ритуал. Настаивают, что бы перед сном им читали одну и ту же, давным-давно знакомую наизусть, сказку. Ходят, наступая на совершенно определенные тротуарные плитки (например, только по светлым, избегая темных). Это делает их маленький мир простым и как им самим кажется — безопасным. Нарушение «канона», даже случайное — искренне их пугает. Взрослые дяди с тетями, по той же самой причине — истово соблюдают всевозможные «приметы». «Канон» может быть не совсем очевидным. Тот же Конрад Лоренц описывал, как домашний гусь, приученный заходить в дом и по лестнице подниматься на второй этаж — однажды сильно испугался грозы. Молния ударила совсем рядом. Птица в панике устремилась к спасительному дому и нарушила собственный негласный ритуал. Пробежала через холл к лестнице напрямик, а не давно привычным путем «вдоль стенки». Осознав жуткий факт она перепугалась ещё больше (!), крича от ужаса вернулась обратно к двери (за которой бушевала буря) и старательно повторила «правильный» путь к лестнице, которому следовала много лет. «Ритулы» — рулят!
— Мне кажется неправильным сравнивать поведение почти безмозглой зверушки с целым доктором медицины, увидевшим непонятную для него уличную табличку… — начал Соколов. Спасатель!
— Может быть в привычной обстановке он и доктор медицины… — жестко отреагировала Ленка, — А в непривычной — такой же гусь лапчатый, как все «коренные». Хоть московские, хоть ваши. Панически боится нового или странного. Подозревает подвох и умаление своего «столичного статуса»…
— Я лишь тупо поставил перед фактом… — начал Ахинеев, но филологиня его перебила.
— Дайте закончить. Вы нарушили целую кучу неписанных правил «культурного», как они сами выражаются общения. Посягнули на святую «табель о рангах». По мнению «питерских» — провинциал обязан почтительно выслушивать мнение «коренного жителя» и вежливо с ним соглашаться. Или, так же вежливо не соглашаться. А не внезапно «ставить перед фактом» своей правоты. Человек согласился вас поучить жизни. Любезно уделил вам крупицу своего драгоценного времени. И — что в замен? Удары один за другим… Мало того, что пресловутый «камыш» — в Санкт-Петербурге есть. Он, оказывается, именно камыш (как бы не назывался по-научному) и он, оказывается, в этом качестве давным-давно «узаконен».
— Так я сразу, прямо там, предложил этому Николаю Бергу исправить ошибку властей. Собрать толпу таких же «коренных» и «кюлютурных», прийти в мэрию, взять там «за грудки» (или жопу) главного «мэрина» и — предметно растолковать ему особые, строго для Ленинградской области, правила русского языка. В ответ — удостоился только возмущенного пыхтения. У Галочки выходит очень похоже.
Я спокойна. Я совершенно спокойна… Не хватало ещё тут уронить последние остатки авторитета. Даже отвечать ничего не стану — пусть им…
— Дальнейший наш путь, — как ни в чем не бывало продолжил оратор, — протекал тихо. В напряженном молчании. Километра через полтора, когда миновали гаражный кооператив — впереди уже отчетливо зазеленело. Не чета небольшим полянкам, позаросшим всякой растительной дрянью… Потом — запахло болотом. Стоячей водой. И тучи комаров резко сгустились. Стало ясно, что мы почти пришли. Скажу честно, дальше ресторана «Мускат» — я продвигаться не собирался. Смысл? С террасы на втором этаже панорама простирающегося до горизонта камышового царства наблюдается отлично. Спор завершен — можно перекусить в относительном комфорте и тихо топать обратно. Увы, докторишка закусил удила… Где тут ваш камыш?! Пришлось шагать уже по грунтовке. Пока не уперлись в густую стену искомого…
— Убедился?
— Представьте себе — нет. Ну, или решил оставить за собой последнее слово. Короче, я — остался стоять на тропинке, Берг — храбро полез почти к самой топи. И оттуда, с пафосом — как это можно есть? Оно же — воняет!
— Обыкновенно, отвечаю. Под каждым квадратным метром — суточная «пайка» корма, для нескольких взрослых людей. Мои родичи, по отцовской линии, на Васюганских болотах, всю первую зиму после высылки на «спецпоселение», только им, родимым, в основном, от голодной смерти и спасались…
— ???
— Я — довольно поздний ребенок… Батя мой тоже — восемнадцатый в семье. Последыш. Отчего, когда коммуну деда (за излишние хозяйственные успехи, нежелание принимать туда кого попало и нанимать батраков), добрые односельчане осенью 1929 года объявили «кулацким колхозом» и законно, по тем временам, то есть на сельском сходе — приговорили всех коммунаров к «выселению в отдаленные районы Сибири с конфискацией имущества», он со всеми «попал под молотки». И в трехлетнем возрасте — отправился умирать в дикие гребеня, вместе с родителями. Однако, не умер. Там — отдельная большая тема. В нашем случае важно, что оказавшись с женами, детьми и стариками накануне зимы под открытым небом, без припасов, теплой одежды и инструментов — мои деды и старшие братья отца не пали духом! Чуть ли не голыми руками — вырыли «землянки». Из веток с дерном — соорудили «балаганы». Из местной глины — налепили горшков и другой посуды. Собирали по лесу дикие плоды и кедровые шишки… Ставили силки. Рыбу ловить было нечем. А главным харчем — стали корни камыша. Было трудно. Мерзли, болели, мучились. Но самую первую и самую страшную зиму — пережили с минимальными жертвами и до людоедства не скатились. Фактически — создали свою коммуну второй раз, вообще «с нуля». Вопреки государству…
— Вот так прямо доктору Бергу и сообщили? — подозрительно прищурилась филологиня.
— Мне, в отличие от некоторых — стыдиться за поведение своих предков не приходится!
— Ой… — реакцию моего собственного односельчанина, на этакий выпад, представляю.
— Галочка права… — сухо констатировал Ахинеев, — Дальше — начался полный ой-ой…
— ???
— Я тоже не железный. Вот и высказался, что приличным людям, даже на пороге смерти от голода — никто не мешает вести себя по-человечески. А государство, в критические моменты — так и вовсе, скорее путается под ногами и (от греха) подлежит упразднению. Объективно, по медицинским показаниям. Как опасный социальный паразит. Другое дело, зажравшиеся до оборзения столичные холуи. Которые, всего после месяца «строгого поста», принялись гоняться друг за другом с топорами. Благо, что начальству, вдруг — резко стало не до народа… Затрещинами удерживать «обезьянок в костюмах и галстуках» в вертикальном положении — стало некому. Итоги? Население второго в стране мегаполиса, сидя посреди зарослей жратвы, библиотек, научных центров и «оборонных» заводов — мигом «социально провалилось» в дикий людоедский палеолит. Не предусмотренный ни теориями Руссо, ни «марксизмом»…
— ???
— На этот раз — меня поняли правильно. Докторишка изменился в лице, пошел пятнами и начал прескверно материться. В свой адрес — я бы ругань ещё стерпел. В конце концов — идея моя и за её реализацию полагается моральная ответственность. Пустяки, дело житейское. Но — Берг понес по кочкам не меня, а моих родителей. Сразу обоих… Видимо, от полноты нахлынувших чувств, м-м-дя…
— «Разрыв мозговых шаблонов» — это всегда больно…
— Фильтровать базар, однако, тоже надо. Мой батя, благодаря «коллективизации» и не имея за душой никакой вины — вырос на «спецпоселении». Оттуда и в армию призвали. У него целых два удостоверения «жертвы сталинских репрессий» теперь имеются… Так вот, в чудесном обществе ГУЛАГА, среди «ссыльных», «политических», «завязавших уголовников» и прочих «лишенцев» — не владеть матом было бы странно. Тем не менее, ругался он очень и очень редко. А растолковывая мне значения разных слов — всегда подчеркивал, что пользоваться этим лексиконом следует исключительно точно. Балаболы — долго не живут… Николаю Бергу, самых азов «понятий», судя по бьющему из дырки под носом фонтану столичной «кюлютуры» — никто не объяснял. Похоже, что мальчика из «хорошей семьи» — сильно тянуло к «блатной романтике». Характерный моральных сдвиг для тамошних интеллигентов. Песенки Розенбаума, тоже бывшего врача, кстати — пример. Но квалифицированного «знатока» — ему не встретилось. А среди косящих под «урок» дворовых «бакланов» — нахватался разных глупостей. В любой «правильной хате» за этакий «речевой понос», он бы, до конца срока отсидки — отрабатывал свой «зашквар» ртом и жопой… В общем, хорошо, что место попалось относительно глухое и удаленное. Как ни крути — самая окраина.
— Ему за переживших Блокаду родственников обидно стало… — авторитетно подсказала Ленка, — Им же, с раннего детства, заколачивали в головы, что по сравнению со страданиями Блокады — все остальные «тяготы и лишения» не стоят даже упоминания. Очень болезненная тема для обсуждения.
— На правду — не обижаются! — отрезал Ахинеев, — Голод — везде голод. Хоть в Конго с Сомали, хоть в дореволюционной России «которую мы потеряли». Ленинградцы раз черпнули этого лиха и теперь перед всем миром хорохорятся. А тогда — я стоял перед стеной из камыша, слушал нецензурно поносящего мою родню докторишку и припоминал… Например, как моя мама впервые в жизни (!) наелась досыта осенью 1952 года. Уже работая агрономом в пригородном совхозе. Как работнику предприятия ей полагалась «натуральная оплата» по итогам сельскохозяйственного сезона. Зимний запас картошки. До того памятного момента она даже обыкновенной картошки никогда досыта не ела! «Драники» (жареные на солидоле картофельные очистки) — они почитали хорошей, сытной пищей. У отца, на «спецпоселении», с местными продуктами обстояло получше, чем в городе. После первых страшных лет ссылки, естественно. Однако, хлеб из настоящей муки и сахар — он впервые попробовал уже взрослым человеком. В армии, на срочной службе… В конце 40-х годов! Жители Москвы и Ленинграда, к тому времени — снова катались, как сыр в масле, посреди роскоши показного «столичного» изобилия… Представляете мои ощущения? А если вспомнить, что дед по матери — без вести пропал под Сталинградом в 1942 году… Отчего мать, в 14 лет, осталась «за старшую в семье». С нетрудоспособной инвалидом-бабушкой и младшими детьми на руках… Что послевоенный голод 1946 года был страшнее (!), чем даже «период оккупации». Именно в этом году умерли самые младшие, брат и сестра (на крошечную бабушкину пенсию и стипендию матери, даже по минимальной норме жизнеобеспечения — как-то прокормиться им всем было не реально). Эх-х… И ничего! Мать сама выучилась, ещё двух сестренок — выучила на ноги поставила и бабушку прокормила.
— Детям и внукам «блокадников» — такое объяснять бесполезно, — меланхолично пожала плечами филологиня, — Вы ещё у профессионального нищего про совесть спросите. У них — мозги не той системы… Принцип «нам все окружающие по жизни должны» — заучен до уровня «коленного рефлекса». И горе каждому, кто посмел усомниться в праве «коренных ленинградцев» претендовать на общую жалость. Как мне популярно объяснил один «профессиональный блокадник» — «Только культурные люди — способны страдать по-настоящему глубоко!» Данную «максиму» — нельзя понять умом, её надо просто запомнить…
— Про судьбу ваших матери с отцом — оппонент знал? — вдруг подал голос Плотников.
— Разумеется! Ещё когда по Интернету списывались, я их в качестве примера приводил.
— Тогда — только мочить насмерть… Или — плюнуть, уйти и постараться всё забыть…
— Наверное, так и есть… — вздохнул главный идеолог, — Но, сдавать назад было уже поздно. Отчего пришлось стоять, слушать грязный поток матерщины и мечтать. Как наяву представилась благостная картина… Большой светлый зал в «Кунсткамере». На специальном возвышении — просторный стеклянный ящик. В нем — лежит Николай Берг. Ну, что там от него останется, лет через триста… И молчит… На табличке возле ящика, по-русски и по-английски — пояснительная надпись для любопытных экскурсантов: «Полный скелет неполживого питерского интеллигента, начало XXI века н. э.» Понятно, добиться задуманного результата — непросто. Что бы пердящего ртом потомка людоедов сразу не нашла милиция, а откопали именно археологи (причем — через триста лет) — втаптывать его в болотную жижу предстояло долго и очень тщательно. Ни одна косточка не должна пропасть! А это — труд! В говнах, посреди стаи комарья и тошнотворной вони… Но, чего не сделаешь ради будущего науки? Короче, стал я к нему потихонечку приближаться. На взмах руки…
— Достал?! — азартно выдохнул потомок казаков-первопроходцев.
— Достал… — без всякого воодушевления продолжил повествование Ахинеев, — Крепко ухватил за жирную холку… Но, не угадал с материалом рубашки. Скользкий оказался… А может быть — следовало сделать лицо подобрее… Короче, у меня в руках остался воротник, с «фирменным» лейблом и здоровенный лоскут ткани, с половиной рукава… А всё остальное, козлиными прыжками — ускакало в самую гущу якобы не существующих петербургских камышей. Видно, случаи, когда приходилось «отвечать за базар» — докторишке уже выпадали… Стартовал он мгновенно и по болоту упрыгал, как заправский Дуремар. Только комья тины и лягушки в разные стороны. Как был в модном летнем прикиде. Я послушал быстро удаляющиеся влажные плюхи и треск, плюнул вслед и пошел себе восвояси… Не гоняться же мне за этой скотиной в самом деле? Судя по развитому темпу — к вечеру урод добежал до финской границы.
— Мог и утонуть, — деловито уточнил Плотников, — В болоте, летом, как два пальца…
— Дерьмо не тонет! — убежденно отрезал главный идеолог, — Думаю, оно до сих пор, в мой адрес, на сетевых форумах — калом плюется… От избытка высокой кюлютуры, естественно… Тьфу!
Глава 69
Вот так… Не нами замечено, информация «из вторых рук» — всегда выглядит полнее и убедительнее «чернового фактического материала». Делать нечего. Остается молча терпеть поношение…
— Ну, хоть камыш-то в блокадном Ленинграде был? — каудильо практичен до отвращения.
— Камыша — тоже не было! — утешил его Ахинеев, — Камыш — в «священный канон» никак не вписывается. Ни в «официальный», из школьных учебников и художественной литературы, ни в устный.
— ???
— Собственно, об этом я и рассказываю. Про камыш в Ленинграде, этот самый Николай Берг — тоже не хотел ничего слышать! Нет его в городе и всё тут… Уперся совершенно по-бараньи.
— Так ведь бред собачий! — даже у громилы Соколова случаются минуты растерянности.
— Не-а! Это — признак «высокой ленинградской кюлютуры». Они «так видят» окружающий мир… По заветам Хаксли и Оруэлла. Раз сказано, что камыша нет, значит — он морок и «наваждение». Сам не верил, а довелось убедиться лично. В данном вопросе господин бывший товарищ — идейно крепок.
— Надо понимать, — тонко усмехнулся Лев Абрамович, — личную выгоду с этого имеет?
— Естественно! Если камыша не было, а голод был — «коренной ленинградец» ощущает в своем организме несокрушимое моральное превосходство над всеми остальными советскими гражданами. А если съедобный камыш был — любимый «священный канон» летит в тартарары. И остается мерзкая правда, о тупых и ленивых столичных белоручках, которые, даже помирая с голодухи — не удосужились накопать себе еды на ближайшей болотистой лужайке. Не говоря о возделывании грибов в общедоступных подвалах.
— То есть вы его не переубедили? — совершенно по детски подалась вперед филологиня.
— Я пытался… — тактично ушел от признания своего фиаско главный идеолог, — Как и повернутые на джихаде афганские басмачи, «кюлютурные люди» из Ленинграда словам не верят. Пришлось организовать Николаю Бергу небольшую экскурсионную программу. Благо в командировочном расписании у меня выпало окно, погода стояла хорошая и сам «воспитуемый» заявил о личном желании встретиться… Давно заметил. При общении по Интернету — меня редко принимают всерьез. Что взять с «провинциала»? Не разговаривать же с ним, как с равным? А примерно ткнуть носом в некомпетентность — заманчиво… Ну, насколько я представляю себе внутренние побуждения потомственных столичных снобов. Это же не с голодными беженцами производство еды (из «подножных ресурсов», под немецкими бомбами) налаживать…
Холодное бешенство затопило сознание… Прошло всё. Стесненность в горле, робость в голосе и желание отсидеться в уголке. Без всякого «озверина», кстати. Надо запомнить состояние…
— Хватит нести чушь!
— ???
— Запомните, совестливые люди в блокадном Ленинграде были! Те самые, что делились с беженцами последним куском и не отказывали им в пристанище. Просто, они умерли самыми первыми…
— ???
— Галина права! — неожиданно пришел на помощь каудильо, — Психологический климат в районах «гуманитарных катастроф», происходящих в декорациях «общества потребления», та ещё клоака. Хуже, чем в горящем театре. Лучшие — гибнут сразу. Выживают те, кто не стеснялся бежать по головам.
— ???
— Есть отличные разборы (буквально по минутам) наиболее значительных «инцидентов», типа эвакуации Нового Орлеана в ходе урагана «Катрина». Конечно, по сравнению с Блокадой — «версия лайт». Дело было летом, в мягком приморском климате и самой богатой стране современного мира. Ну и германский вермахт не стоял над душой. Чисто погодный катаклизм. По отечественным меркам — тьфу. И тем не менее! Больше миллиона эвакуированных… Грабежи, эпидемии, преступное бездействие властей, преступные злоупотребления представителей власти, «служб спасения» и правоохранительных органов… Разделенные при эвакуации семьи, беззаконные конфискации имущества, безнаказанные издевательства…
— Я бы не решился сравнивать… — осторожно начал завхоз, — Оно же — несопоставимо!
— С точки зрения военных бедствий всего СССР — полностью согласен, — Соколов явно решил перехватить инициативу… — С точки зрения анализа поведения откровенно зажравшихся горожан, нагло надеющихся на государство — один в один. Извините, я вас прервал… — предложение продолжать?
— Понимаете… — заступничество начальства сбило первоначальный запал, а про шухер в затопленном Новом Орлеане я тоже читала, — Процесс распада государственной системы страшен тем, что «старые законы» (подкрепленные аппаратом насилия) — действовать перестали, а замены им — нет! Делянка зачищена, до минерального слоя. «Общество морали» не возникает на месте «общества закона» автоматически и образуется «моральный вакуум». Каждый начинает действовать исходя из собственных представлений о «правде» и «справедливости». В условиях колоссального численного перевеса особей, считающих, что «справедливость — это их личная выгода». Именно такие копятся в зонах благополучия.
— Если возможно — конкретизируйте…
— Во-первых, представьте себе, кого первого вы пустите к себе «на постой» в случае гуманитарной катастрофы, над которой уже потерян контроль властей? Самых-самых нуждающихся, или…
— Конечно тех, кто жалобнее всего просит! — цинично блеснула зубами Ленка, — Если ещё точнее — профессиональных «беженцев». В «святые девяностые» — мы в Москве это дело проходили…
— С вполне предсказуемым эффектом. Не обязательно «мошенников». Дальнюю родню или семью знакомых. Главное — поддаться эмоциям, открыть двери тем, кто «умеет давить на жалость». Всё!
— ???
— В отличие от настоящих обездоленных, колеблющихся между стыдом и гордостью — эти люди обычно имеют заранее разработанный план «вселения». И хорошо, если они просто «пропишутся». А могут и вырезать семью хозяев, что бы завладеть их документами и жилплощадью. Прецедентов — полно. Во-вторых, «кто дал однажды, тот даст и дважды»… Проживание под одной крышей — предполагает так же совместное ведение хозяйства. В частности, дележку припасами. Едой, одеждой, деньгами. Отказать крайне трудно… Хуже того — смертельно опасно. Обратите внимание, что дележу подвергается не тот ничтожный резерв, который «умеющие жалобно просить» принесли с собой, а имущество владельцев жилья.
— Мышеловка…
— Американцы, пережившие катастрофу в Новом Орлеане, рассказывают то же самое, — у каудильо современный взгляд на проблему, — Типичный пример. Человек заранее позаботился об убежище и запасах… на случай каких-нибудь проблем. То ещё местечко, кстати. В городе более 60 % «черного» населения и «расовые волнения» (с грабежами домов и магазинов, поджогами и уличными боями), увы не редкость. Так вот, он приобрел себе ранчо на достаточном удалении от города. Оборудовал там жильё и склад. Вроде бы всё заранее правильно рассчитал. Но по доброте душевной пригласил туда погостить на время двух «хороших друзей». Естественно, с семьями… А что такого? Места-то много, поместимся.
— Представляю… — протянула филологиня.
— Правильно представляете… — поморщился Соколов, — «Хорошие друзья», отправляясь в дорогу, похвастались своим «хорошим друзьям»… И те — немедленно «упали на хвоста» счастливцам. В результате, на упомянутое ранчо, внезапно — прибыл целый караван машин, а вместо двух «плановых» семейств — на шею радушному хозяину свалилось целых шесть! Причем, эти самые «друзья друзей» — уже собирались наспех. Явились без ничего, на всё готовенькое. То есть, без денег (кредитные карточки в зоне бедствия перестали обналичиваться, так как те банки, которые их выдали — давно скрылись под водой), без одежды и постельных принадлежностей, еды и оружия… Последнее обстоятельство, кстати, могло оказаться роковым, если бы катастрофа существенно затянулась. Зато, уверенные в своих правах.
— Раз мужик про свои злоключения пишет, значит — как-то выкрутился…
— Он сам, задним числом констатирует, что ему крупно повезло. Его не ограбили и не убили, даже не выставили из собственного дома, а всего навсего — полностью объели (за пару недель — уничтожив полугодовой (!) запас продуктов), попутно вытянув «по дружбе» всю имевшуюся наличность. Обошлось без острых конфликтов, но вся дружба пошла прахом. Халявщики искренне считали самих себя пострадавшей стороной (!), которой «полагается» и помощь, и бесплатное обеспечение… Идея как-то компенсировать владельцу ранчо причиненные их многодневным «постоем» убытки — даже не обсуждалась!
— Нет слов!
— Причем, «повезло» — это ещё очень мягко сказано… — главный начальник продолжил развивать тему, — После возвращения в город кадр делился впечатлениями с теми, кто удрать не смог. Кто пережил на своей шкуре основные неурядицы «не сходя с места». И был шокирован до испуга. Очень характерно, например, что запасы продовольствия, воды и бензина, которые «сидельцам» чудом удалось сохранить от посягательств «нуждающихся негров», сразу же по прибытии на место катастрофы, у них конфисковали «спасатели»! Вполне «официальные» представители (!) Службы Спасения, Красного Креста, сотрудники FEMA (американское МЧС) и прочие «слуги государевы» — по жизни оказались хуже бандитов. Параллельно процессу реквизиций у выживших, они так же не стеснялись «чистить» от материальных ценностей оставленные без охраны здания (от жилых домов до магазинов), а на попытки этому грабежу воспрепятствовать (его сфотографировать) — угрожали выжившим оружием и административной расправой.
— Люди, дорвавшиеся до бесконтрольной власти — всегда и везде ведут себя одинаково.
— Кто спорит? Но самое интересное — выяснилось позднее. Через несколько лет после. Оказалось, что самой «потенциально уязвимой» категорией населения в пострадавшем от урагана районе оказались те, кто лучше всего сопротивлялся превратностям судьбы и доказал свою готовность к беде. Запасся одеждой, медикаментами и едой, питьевой водой и топливом для электрогенераторов, оружием и патронами. На общем фоне эти «успешно выжившие» оказались главным объектом подозрений, обвинений и дикой коллективной ненависти. За то, что «думали далеко вперед»… За то, что не спешили раздавать запасы направо и налево… За то, что стреляли в налетчиков и не кланялись претендующим на те же самые запасы «якобы представителям власти»… Среди которых было полно «самозванных активистов»…
— Это ещё не всё! — продолжить — мне не дали, каудильо встретился со мною долгим взглядом и гениально принял телепатограмму…
— Да, не всё. Самым страшным «эффектом», документально зарегистрированным по ходу разборок событий в Новом Орлеане 2005 года — оказался парадоксальный факт. При равном «бедственном положении» (среди людей оставшихся без крова, пищи и средств к существованию) — особой ненависти и нападок (вплоть до коллективного глумления, побоев и убийства) удостоились те, кто «знал, что надо делать». Точнее, публично демонстрировал уверенное поведение на фоне общей паники и растерянности. Например, кипятил воду, набранную в открытых водоемах, перед тем как её пить. В то время, как все остальные искали по разграбленным магазинам и домам «бутилированную», сильно страдали от жажды или мучились кровавым поносом. Даже такое безобидное «умение жить» — окружающих дико бесило. Умельцам не пытались подражать! Не слушали их объяснений! Сразу обвиняли в издевательстве над нуждающимися, попытке обмануть «общество» и таким образом — спрятать от конфискации свои запасы «настоящей воды».
— С точки зрения «зоопсихологии»… — скорчила брезгливую гримаску Ленка, — Вполне нормальное поведение «бабуинов». Подражают вожакам, «особям альфа». А вожаки — берут «готовое» или отжимают ништяки у других. В самом лучшем случае — отнимают у «чужих» и делят между «своими». Ибо — навык добывать на природе что-то самостоятельно, своим умом и трудом — признак «низкоранговости». Лузеров (по нашему «лохов») — не слушают и не уважают, их грабят и нагибают. С одобрения властей…
— Я с трудом представляю, как бы отреагировали на сбор корней камыша и последующее их поедание (в самый разгар Гладомора) умирающие от голода «блокадники»… Подозреваю, что ничего хорошего подобных «знатоков съедобных дикоросов» — не ожидало. Признавать свою дурь — мучительно больно… А в условиях острого «ситуационного психоза» — ещё и оскорбительно. Провоцирует агрессию.
Повезло нам с начальником. Сам задал вопрос и сам на него ответил… Точнее, очень близко подошел к ответу. Главное теперь — не вспугнуть наметившееся взаимопонимание. И закрепить…
— Нечего там представлять! — вот, настал час моего торжества, хватит крошить батон на нас, «питерских», такие же люди (в смысле зверьё), как и все остальные, — Всё отлично изучено…
— ???
— Модельная ситуация, когда народ помирает посреди немеренного количества жизненно важного ресурса, от лютой нехватки этого самого ресурса, строго по причине собственной дурости — в истории человечества повторяется регулярно. Мне лично, больше всего нравится безумная многовековая эпопея с внедрением судовых опреснителей на парусниках, в эпоху Великих географических открытий…
— ???
— Плавать по морям, от континента до континента — начали ещё в Верхнем Палеолите. Но, вплоть до XV века — это были «каботажные» экспедиции. От острова к острову, вдоль берега, на дистанции прямой видимости от одного зрительного ориентира до другого. Случаев, когда «от земли до земли» приходилось плыть несколько дней (например, пересекая Средиземное море) — выпадало немного. Отчего вопрос «самообеспечения» пресной водой, скажем мягко — не стоял. Даже в океанах, даже через много десятилетий после открытия пути в Индию и Америку, мореплаватели старались пополнять запасы пресной воды на попутных островках. Или — тащить всю необходимую воду с собой. Посреди немеренного количества той же самой воды (только соленой). От борта и до горизонта в любую сторону… Это было совершенно нормально. Долгими столетиями разрыва логики — никто не видел.
— В результате, периодически — случались жуткие эксцессы… — напомнил Ахинеев.
— Естественно… То «случайно не рассчитали» потребный запас, то вода протухла, то случилась течь в бочках или «неизбежная на море случайность». Результат всегда один — мучительная смерть от жажды посреди океана, до краев наполненного той же самой водой, только соленой. Особенно сильно страдали от жажды жертвы разнообразных катастроф и кораблекрушений. Тема нехватки пресной воды — обильно представлена в «морском фольклоре» и книгах о моряках… Всё статистически наглядно.
— Я знаю, что опреснение воды изобрели довольно поздно, — поморщился Соколов, — По справочным данным не то в конце XVI, не то начале XVII века. В чем связь с ленинградской Блокадой?
— В замалчивании неприглядной реальности. Для европейской традиции, времена эпохи Великих географических открытий — «священный канон». Славные герои и удивительные приключения. Всё исключительно пафосно и прогрессивно. История попыток внедрения в практику судовождения опреснения воды — прямо этому пафосу противоречит. Показывает, что по морям-океанам тогда плавал народец злой и тупорылый. Буквально не способный сложить два и два. Поскольку «опреснение» воды в самом обычном самогонном аппарате — к тому моменту было известно уже столетия. Ром и виски, полученные с помощью перегонки — моряки пили весьма охотно. Заправить в тот же самый самогонный аппарат морскую воду и получить пресный дистиллят — ума не хватало. Хуже того! В условиях нехватки питьевой воды, попытки энтузиастов начать её производство перегонкой из легкодоступной морской вызывали дикое возмущение. Воспринимались, как издевательство над окружающими! В условиях ситуационного стресса — всё обычно завершалось быстрой насильственной смертью «корчащего из себя сильно умного». И так — продолжалось веками! Последние «документально зафиксированные» случаи убийств за попытку соорудить в условиях нехватки питьевой воды опреснитель — на парусном флоте отмечались уже в первой половине ХХ века…
— А как же на пароходах?
— На пароходах команда с самого начала была знакома с работой судовой машины и там идея опреснения морской воды — яркого отторжения не вызывала. Просто в силу личного опыта экипажа. Все знали, как выглядит чистка от накипи внутренностей парового котла… И все представляли физику очистки воды перегонкой. Казус с ленинградским камышом — тоже вполне в этом духе. Всё повторяется. Предупреждаю вопрос! Кровавые страсти по поводу кипячения воды в Новом Орлеане 2005 года — вполне естественно вытекают из федеральной школьной программы США. Там — детей учат, что вода может иметь только два фазовых состояния. Твердое и жидкое! Про парообразование и конденсацию — детям в школе не рассказывают вообще. Это очень сложно и содержится только в учебниках для американских вузов…
— Фраеру — грамота вредна… — легко согласился Лев Абрамович, — Ещё умным станет.
Как оно обычно бывает — расхожая поговорка всех примирила. Хотя, говорить на такую тему — можно долго. И вопиющее пренебрежение ленинградских «блокадников» местным пищевым ресурсом, в виде зарослей съедобных дикоросов — скорее банальность. Сколько их уже было, подобных эксцессов? Целый Неолит начался из-за того, что одни (жалкое меньшинство) полагали корешки с зернышками «едой достойной человека», а другие (подавляющее большинство) активно не соглашались. С доброй природой, на эту тему спорить бесполезно. Реальная жизнь быстро помножила всех переборчивых упрямцев на ноль.
— В общем, договорились мы с этим Николаем Бергов встретиться, — за собственными мыслями продолжение рассказа Ахинеева о поисках камышей в Петербурге я прослушала, — Точкой сбора определили станцию метро «Комендантский проспект», что на 5-й Фрунзенско-Приморской линии. Мне оно удобно по причине «безлошадности», а он обещал приехать «на колесах». По прибытии — созвониться…
— Приморский район в Питере — очень своеобразный, — немедленно оценил диспозицию каудильо, — Там с машиной не везде удобно. И даже на тракторе…
— А по фиг! — беспечно откликнулся главный идеолог, — Мне надо было выманить этого столичного субчика в реальный мир. Согнать с привычного асфальта на лоно живой природы. И удалось! Потоптался я на вымощенной плиткой площадке перед входом в метро, с приметной красной папкой, для быстрого опознания. Довольно быстро подкатила иномарка. Из неё вылез по-летнему одетый чрезвычайно собой довольный слегка подержанный господин (лет где-то за пятьдесят)… Ну, и где же ваши камыши? Хе… Тут! Пройдемся пешком пару кварталов — покажу…
— И он с вами в одиночку пошел? — искренне усомнилась Ленка, — Не глянув паспорт?!
— А почему бы и не пойти? — ухмыльнулся обветренной рожей Ахинеев, — Это я здесь — озверел и обносился, а тогда — имел облик хоть и «провинциальный», но вполне цивильный. На мне же не написано, что я, с 14-ти лет — убиваю взрослого жлоба одним тычком пальца… Опять же, в жопе у докторишки зудела «столичная кюлютура». Нестерпимо хотелось поставить на место нахального выскочку.
— А в чем интрига? — озадачился Соколов, — Что бы определить сорт растительности — надо быть, как минимом, агрономом. И не факт, что попадется именно камыш, а не какой-нибудь рогоз.
— Вот и Николай Берг так думал, — жестко обрезал оратор, — Пока мы с ним шагали от станции метро по Гаккелевской улице до поворота направо, воспитуемый вдохновенно вещал, что только совсем некультурные люди могут путать камыши с реально растущими в этих местах рогозом, тростником и другими высшими водными растениями. А на самом деле — никаких камышей тут и близко нет. Это он, от общей наивности, сыну ученого агронома лапшу на уши вешал. Я все альбомы по «диким растениям» в шкафу у матери прочитал и тексты с картинками наизусть запомнил. Но, хохма заключалась не в этом…
— ???
— Потом мы свернули и двинули в сторону Лахтинского разлива. Идем… Мимо, один за другим, мелькают уличные указатели на фасадах домов. Но докторишка ничего вокруг не видит и бубнит своё, как токующий глухарь… Пришлось гражданина слегка притормозить. Спрашиваю — как у него дела со зрением? Сначала, он меня не понял. Видимо, готовился оценивать заросли флоры, а кругом асфальт и многоэтажки. Потом — таки зашарил вокруг глазами. Потом — увидел. Очень долго совмещал фантазии в собственной голове и объективную реальность. Потом — аж позеленел от лютой злости… Хотя, отдаю должное столичной выдержке, молча. Ну, разве что, пару раз, сдавленно икнул…
— ???
— Камышовая улица в Ленинграде появилась на самом излете Перестройки. Видимо, кто-то пробовал на прочность «священный канон». Я по Союзу много ездил и точно знаю, что в болотистой местности, хоть одна Камышовая улица — обязательно должна быть. Правило без исключений! В Томске и Волгограде, Нижнем Тагиле или Сочи — они есть обязательно. В Севастополе — Камышовая бухта. Только в будущем Питере, вплоть до 1990 года, Камышовой улицы — не было. Вопреки естествознанию. Коренные ленинградцы, от избытка «кюлютурности», новости местной топонимики не отслеживают, а я — запомнил.
— Подловили, получается?
— Не то слово! За пару минут, пока этот самый Николай Берг переваривал информацию, я получил возможность наблюдать у него на физиономии полную смену цветов побежалости. Пригодилось!
— А что пациент сказал?
— Естественно — «Это неправильно! Это возмутительно! Этого не может быть!» Они же там, в Питере, на государственные органы власти, буквально молятся. Пряча за показной лояльностью — брезгливую русофобию… Но, попутно — считая себя «патриотами». Специфическое раздвоение личности.
— ???
— Санкт-Петербург, уже триста лет, является для России «окном в Европу». Аборигены привыкли «жить на подоконнике», жадно вдыхая «западный воздух» и считая себя «тоже европейцами»… Отчего, любые намеки на реальную страну пребывания — вопринимают, как личное оскорбление. В нашем случае я позволил себе бестактно напомнить, что если улица называется «Камышовой», то где-то рядом обязательно, в немеренных количествах, растут камыши. Иначе, её так сроду не назвали бы… Логично?
— Какая связь?
— Согласно нормам русского языка — традиционно принято, что в России любые «высшие водные растения» называют «камышом». Не различая сортов и подвидов… Единственным исключением из этого правила, при Советской власти, с 40-х по 80-е годы, оставался Ленинград… Там, после войны, тряслись над «священным каноном» легенды о Блокаде. Отчего, именно в Ленинграде, именно Камышовой улицы — не было! При этом — не было ни Тростниковой, ни свят-свят — Рогозной… После Перестройки, негласный запрет говорить в русском городе на русском языке — оказался снят. Отчего, в современном Санкт-Петербурге — «камыш» обильно представлен в топонимике. Есть не только улица его имени, но и многочисленные рестораны, магазины и автобусные остановки… Справедливости ради (это я уже позже в Интернете нагуглил) — есть Тростниковая улица и одноименный переулок в поселке Парголово Ленинградской области, на Выборгском шоссе. Похоже, что там затесался в начальники какой-то знаток ботаники. Хотя, повторяю, никакого запрета на слово «тростник» сроду в СССР не существовало. Тростниковые улицы в Курске и Адлере, Горьком (пардон, Нижнем Новгороде) и Симферополе — доказательство. Везде оно никого не колышет. Русский язык богат на синонимы…
— И стоило по такому ничтожному поводу переживать? — вот тут каудильо не прав…
— Можно я объясню? — немедленно влезла в разговор филологиня, — Ещё Конрад Лоренц в своих экспериментах по этологии установил, что недостаток ума животные компенсируют скурпулезным соблюдением «ритуальных действий». Они склонны ходить одной и той же тропинкой, повторять когда-то приведшие к успеху, но совершенно случайные последовательности движений… Так удобнее. Думать не надо! Любая новизна — пугает. Сходным образом ведут себя маленькие дети. Не наработав достаточного жизненного опыта — они всё превращают в ритуал. Настаивают, что бы перед сном им читали одну и ту же, давным-давно знакомую наизусть, сказку. Ходят, наступая на совершенно определенные тротуарные плитки (например, только по светлым, избегая темных). Это делает их маленький мир простым и как им самим кажется — безопасным. Нарушение «канона», даже случайное — искренне их пугает. Взрослые дяди с тетями, по той же самой причине — истово соблюдают всевозможные «приметы». «Канон» может быть не совсем очевидным. Тот же Конрад Лоренц описывал, как домашний гусь, приученный заходить в дом и по лестнице подниматься на второй этаж — однажды сильно испугался грозы. Молния ударила совсем рядом. Птица в панике устремилась к спасительному дому и нарушила собственный негласный ритуал. Пробежала через холл к лестнице напрямик, а не давно привычным путем «вдоль стенки». Осознав жуткий факт она перепугалась ещё больше (!), крича от ужаса вернулась обратно к двери (за которой бушевала буря) и старательно повторила «правильный» путь к лестнице, которому следовала много лет. «Ритулы» — рулят!
— Мне кажется неправильным сравнивать поведение почти безмозглой зверушки с целым доктором медицины, увидевшим непонятную для него уличную табличку… — начал Соколов. Спасатель!
— Может быть в привычной обстановке он и доктор медицины… — жестко отреагировала Ленка, — А в непривычной — такой же гусь лапчатый, как все «коренные». Хоть московские, хоть ваши. Панически боится нового или странного. Подозревает подвох и умаление своего «столичного статуса»…
— Я лишь тупо поставил перед фактом… — начал Ахинеев, но филологиня его перебила.
— Дайте закончить. Вы нарушили целую кучу неписанных правил «культурного», как они сами выражаются общения. Посягнули на святую «табель о рангах». По мнению «питерских» — провинциал обязан почтительно выслушивать мнение «коренного жителя» и вежливо с ним соглашаться. Или, так же вежливо не соглашаться. А не внезапно «ставить перед фактом» своей правоты. Человек согласился вас поучить жизни. Любезно уделил вам крупицу своего драгоценного времени. И — что в замен? Удары один за другим… Мало того, что пресловутый «камыш» — в Санкт-Петербурге есть. Он, оказывается, именно камыш (как бы не назывался по-научному) и он, оказывается, в этом качестве давным-давно «узаконен».
— Так я сразу, прямо там, предложил этому Николаю Бергу исправить ошибку властей. Собрать толпу таких же «коренных» и «кюлютурных», прийти в мэрию, взять там «за грудки» (или жопу) главного «мэрина» и — предметно растолковать ему особые, строго для Ленинградской области, правила русского языка. В ответ — удостоился только возмущенного пыхтения. У Галочки выходит очень похоже.
Я спокойна. Я совершенно спокойна… Не хватало ещё тут уронить последние остатки авторитета. Даже отвечать ничего не стану — пусть им…
— Дальнейший наш путь, — как ни в чем не бывало продолжил оратор, — протекал тихо. В напряженном молчании. Километра через полтора, когда миновали гаражный кооператив — впереди уже отчетливо зазеленело. Не чета небольшим полянкам, позаросшим всякой растительной дрянью… Потом — запахло болотом. Стоячей водой. И тучи комаров резко сгустились. Стало ясно, что мы почти пришли. Скажу честно, дальше ресторана «Мускат» — я продвигаться не собирался. Смысл? С террасы на втором этаже панорама простирающегося до горизонта камышового царства наблюдается отлично. Спор завершен — можно перекусить в относительном комфорте и тихо топать обратно. Увы, докторишка закусил удила… Где тут ваш камыш?! Пришлось шагать уже по грунтовке. Пока не уперлись в густую стену искомого…
— Убедился?
— Представьте себе — нет. Ну, или решил оставить за собой последнее слово. Короче, я — остался стоять на тропинке, Берг — храбро полез почти к самой топи. И оттуда, с пафосом — как это можно есть? Оно же — воняет!
— Обыкновенно, отвечаю. Под каждым квадратным метром — суточная «пайка» корма, для нескольких взрослых людей. Мои родичи, по отцовской линии, на Васюганских болотах, всю первую зиму после высылки на «спецпоселение», только им, родимым, в основном, от голодной смерти и спасались…
— ???
— Я — довольно поздний ребенок… Батя мой тоже — восемнадцатый в семье. Последыш. Отчего, когда коммуну деда (за излишние хозяйственные успехи, нежелание принимать туда кого попало и нанимать батраков), добрые односельчане осенью 1929 года объявили «кулацким колхозом» и законно, по тем временам, то есть на сельском сходе — приговорили всех коммунаров к «выселению в отдаленные районы Сибири с конфискацией имущества», он со всеми «попал под молотки». И в трехлетнем возрасте — отправился умирать в дикие гребеня, вместе с родителями. Однако, не умер. Там — отдельная большая тема. В нашем случае важно, что оказавшись с женами, детьми и стариками накануне зимы под открытым небом, без припасов, теплой одежды и инструментов — мои деды и старшие братья отца не пали духом! Чуть ли не голыми руками — вырыли «землянки». Из веток с дерном — соорудили «балаганы». Из местной глины — налепили горшков и другой посуды. Собирали по лесу дикие плоды и кедровые шишки… Ставили силки. Рыбу ловить было нечем. А главным харчем — стали корни камыша. Было трудно. Мерзли, болели, мучились. Но самую первую и самую страшную зиму — пережили с минимальными жертвами и до людоедства не скатились. Фактически — создали свою коммуну второй раз, вообще «с нуля». Вопреки государству…
— Вот так прямо доктору Бергу и сообщили? — подозрительно прищурилась филологиня.
— Мне, в отличие от некоторых — стыдиться за поведение своих предков не приходится!
— Ой… — реакцию моего собственного односельчанина, на этакий выпад, представляю.
— Галочка права… — сухо констатировал Ахинеев, — Дальше — начался полный ой-ой…
— ???
— Я тоже не железный. Вот и высказался, что приличным людям, даже на пороге смерти от голода — никто не мешает вести себя по-человечески. А государство, в критические моменты — так и вовсе, скорее путается под ногами и (от греха) подлежит упразднению. Объективно, по медицинским показаниям. Как опасный социальный паразит. Другое дело, зажравшиеся до оборзения столичные холуи. Которые, всего после месяца «строгого поста», принялись гоняться друг за другом с топорами. Благо, что начальству, вдруг — резко стало не до народа… Затрещинами удерживать «обезьянок в костюмах и галстуках» в вертикальном положении — стало некому. Итоги? Население второго в стране мегаполиса, сидя посреди зарослей жратвы, библиотек, научных центров и «оборонных» заводов — мигом «социально провалилось» в дикий людоедский палеолит. Не предусмотренный ни теориями Руссо, ни «марксизмом»…
— ???
— На этот раз — меня поняли правильно. Докторишка изменился в лице, пошел пятнами и начал прескверно материться. В свой адрес — я бы ругань ещё стерпел. В конце концов — идея моя и за её реализацию полагается моральная ответственность. Пустяки, дело житейское. Но — Берг понес по кочкам не меня, а моих родителей. Сразу обоих… Видимо, от полноты нахлынувших чувств, м-м-дя…
— «Разрыв мозговых шаблонов» — это всегда больно…
— Фильтровать базар, однако, тоже надо. Мой батя, благодаря «коллективизации» и не имея за душой никакой вины — вырос на «спецпоселении». Оттуда и в армию призвали. У него целых два удостоверения «жертвы сталинских репрессий» теперь имеются… Так вот, в чудесном обществе ГУЛАГА, среди «ссыльных», «политических», «завязавших уголовников» и прочих «лишенцев» — не владеть матом было бы странно. Тем не менее, ругался он очень и очень редко. А растолковывая мне значения разных слов — всегда подчеркивал, что пользоваться этим лексиконом следует исключительно точно. Балаболы — долго не живут… Николаю Бергу, самых азов «понятий», судя по бьющему из дырки под носом фонтану столичной «кюлютуры» — никто не объяснял. Похоже, что мальчика из «хорошей семьи» — сильно тянуло к «блатной романтике». Характерный моральных сдвиг для тамошних интеллигентов. Песенки Розенбаума, тоже бывшего врача, кстати — пример. Но квалифицированного «знатока» — ему не встретилось. А среди косящих под «урок» дворовых «бакланов» — нахватался разных глупостей. В любой «правильной хате» за этакий «речевой понос», он бы, до конца срока отсидки — отрабатывал свой «зашквар» ртом и жопой… В общем, хорошо, что место попалось относительно глухое и удаленное. Как ни крути — самая окраина.
— Ему за переживших Блокаду родственников обидно стало… — авторитетно подсказала Ленка, — Им же, с раннего детства, заколачивали в головы, что по сравнению со страданиями Блокады — все остальные «тяготы и лишения» не стоят даже упоминания. Очень болезненная тема для обсуждения.
— На правду — не обижаются! — отрезал Ахинеев, — Голод — везде голод. Хоть в Конго с Сомали, хоть в дореволюционной России «которую мы потеряли». Ленинградцы раз черпнули этого лиха и теперь перед всем миром хорохорятся. А тогда — я стоял перед стеной из камыша, слушал нецензурно поносящего мою родню докторишку и припоминал… Например, как моя мама впервые в жизни (!) наелась досыта осенью 1952 года. Уже работая агрономом в пригородном совхозе. Как работнику предприятия ей полагалась «натуральная оплата» по итогам сельскохозяйственного сезона. Зимний запас картошки. До того памятного момента она даже обыкновенной картошки никогда досыта не ела! «Драники» (жареные на солидоле картофельные очистки) — они почитали хорошей, сытной пищей. У отца, на «спецпоселении», с местными продуктами обстояло получше, чем в городе. После первых страшных лет ссылки, естественно. Однако, хлеб из настоящей муки и сахар — он впервые попробовал уже взрослым человеком. В армии, на срочной службе… В конце 40-х годов! Жители Москвы и Ленинграда, к тому времени — снова катались, как сыр в масле, посреди роскоши показного «столичного» изобилия… Представляете мои ощущения? А если вспомнить, что дед по матери — без вести пропал под Сталинградом в 1942 году… Отчего мать, в 14 лет, осталась «за старшую в семье». С нетрудоспособной инвалидом-бабушкой и младшими детьми на руках… Что послевоенный голод 1946 года был страшнее (!), чем даже «период оккупации». Именно в этом году умерли самые младшие, брат и сестра (на крошечную бабушкину пенсию и стипендию матери, даже по минимальной норме жизнеобеспечения — как-то прокормиться им всем было не реально). Эх-х… И ничего! Мать сама выучилась, ещё двух сестренок — выучила на ноги поставила и бабушку прокормила.
— Детям и внукам «блокадников» — такое объяснять бесполезно, — меланхолично пожала плечами филологиня, — Вы ещё у профессионального нищего про совесть спросите. У них — мозги не той системы… Принцип «нам все окружающие по жизни должны» — заучен до уровня «коленного рефлекса». И горе каждому, кто посмел усомниться в праве «коренных ленинградцев» претендовать на общую жалость. Как мне популярно объяснил один «профессиональный блокадник» — «Только культурные люди — способны страдать по-настоящему глубоко!» Данную «максиму» — нельзя понять умом, её надо просто запомнить…
— Про судьбу ваших матери с отцом — оппонент знал? — вдруг подал голос Плотников.
— Разумеется! Ещё когда по Интернету списывались, я их в качестве примера приводил.
— Тогда — только мочить насмерть… Или — плюнуть, уйти и постараться всё забыть…
— Наверное, так и есть… — вздохнул главный идеолог, — Но, сдавать назад было уже поздно. Отчего пришлось стоять, слушать грязный поток матерщины и мечтать. Как наяву представилась благостная картина… Большой светлый зал в «Кунсткамере». На специальном возвышении — просторный стеклянный ящик. В нем — лежит Николай Берг. Ну, что там от него останется, лет через триста… И молчит… На табличке возле ящика, по-русски и по-английски — пояснительная надпись для любопытных экскурсантов: «Полный скелет неполживого питерского интеллигента, начало XXI века н. э.» Понятно, добиться задуманного результата — непросто. Что бы пердящего ртом потомка людоедов сразу не нашла милиция, а откопали именно археологи (причем — через триста лет) — втаптывать его в болотную жижу предстояло долго и очень тщательно. Ни одна косточка не должна пропасть! А это — труд! В говнах, посреди стаи комарья и тошнотворной вони… Но, чего не сделаешь ради будущего науки? Короче, стал я к нему потихонечку приближаться. На взмах руки…
— Достал?! — азартно выдохнул потомок казаков-первопроходцев.
— Достал… — без всякого воодушевления продолжил повествование Ахинеев, — Крепко ухватил за жирную холку… Но, не угадал с материалом рубашки. Скользкий оказался… А может быть — следовало сделать лицо подобрее… Короче, у меня в руках остался воротник, с «фирменным» лейблом и здоровенный лоскут ткани, с половиной рукава… А всё остальное, козлиными прыжками — ускакало в самую гущу якобы не существующих петербургских камышей. Видно, случаи, когда приходилось «отвечать за базар» — докторишке уже выпадали… Стартовал он мгновенно и по болоту упрыгал, как заправский Дуремар. Только комья тины и лягушки в разные стороны. Как был в модном летнем прикиде. Я послушал быстро удаляющиеся влажные плюхи и треск, плюнул вслед и пошел себе восвояси… Не гоняться же мне за этой скотиной в самом деле? Судя по развитому темпу — к вечеру урод добежал до финской границы.
— Мог и утонуть, — деловито уточнил Плотников, — В болоте, летом, как два пальца…
— Дерьмо не тонет! — убежденно отрезал главный идеолог, — Думаю, оно до сих пор, в мой адрес, на сетевых форумах — калом плюется… От избытка высокой кюлютуры, естественно… Тьфу!
Глава 69
Лишь разумные свободны
В наступившей тишине раздался неприятный механический скрип. Соколов, оперев лицо на составленные под подбородком кулаки — сканирует окружающее пространство. Локти — на столешнице, половина веса тела — на локтях. Китайскому поделию, из оклеенной шпоном древесно-стружечной плиты — приходится тяжко. Отсюда жалобный звук, похожий на панический писк испуганной маленькой зверушки
— Ну, и какие из сказанного следуют выводы? — каудильо он такой, с места в карьер.
— Лично я… — в негласной «табели о рангах» Плотников среди нас — «эксперт», или, признаемся откровенно — «младший по положению». Отчего, слово взял первым. Понимает субординацию! — всё лучше и лучше начинаю понимать мотивы политики Чингис-хана…
— ???
— Когда он строжайше запрещал монголам селиться в городах, а существующие города — приказывал сравнивать с землей. Для верности, вырезав всех жителей… Я думаю — нормальная реакция здорового и житейски опытного «степняка» на тогдашние «мегаполисы». Там ведь, мыслящему человеку — не выжить, одна двуногая нечисть бешено плодится. Бывал, видел. А тогда — было ещё хуже. Друг на друге сидели, без водопровода и канализации. Это жуть кромешная! Говорящие «бабуины», всегда и со всех сторон — в города сбегаются. Неписанный закон антропологии, если чо… «Поближе к культурке», как считается. Манит их туда, где уже чисто, сытно и светло… чужими усилиями. Лезут на готовое, в смысле — к сосредоточию товарных и финансовых потоков. Где мирная размеренная жизнь, где всегда (!) достаточно непыльной халявы… А дальше работает вечный как мир принцип — «там хорошо, где нас нет». В смысле, там где «бабуины» уже обосновались — хорошо быть не может! Потому, что они уже там.
— Он не только поэтому, — академически уточнила филологиня, — Например, в Европе — были Вольные Города, анклавы свободы, противостоящие центральной власти. Для Азии XIII века — оно уже не характерно (хотя начиналось везде одинаково, с укрепленного поселения изгоев). Вообще да, в древних центрах цивилизации, «город» и «государство» — синонимы. Потрясатель Вселенной очень ценил правду, справедливость и свободу. Без балды положил свою жизнь на борьбу с государством. Известно, что даже простые «лояльные подданные», вызывали у него такое же отвращение, как и «государственные служащие» на окладе. И чем «культурнее» они себя с «диким варваром» вели, тем чаще подвергались… Удивлялись наверное. Они — изо всех сил пресмыкаются, а их — саблями. Отгадайте с трех раз, почему?
— ???
— Несовместимость морали… Чингис-хан тесно сталкивался с государственной властью дважды. Первый раз — как раб и второй — как победоносный завоеватель. Изучил эту «клоаку» сверху и снизу. Нахватался самых негативных впечатлений. Как на Востоке относятся к рабам (особенно дерзким и гордым) — можете себе представить… На что похож восточный город, когда его берут штурмом — нам представить не дано. Подозреваю, что зрелище было тягостное и «пожар в театре» — очень бледное его подобие. Обыватели, наемные вояки и продажные чиновники, в подобных ситуациях — высокой моралью не блещут. Ведут себя так, что их всех хочется поскорее убить… — услышав последнюю фразу, Соколов досадливо поморщился, — Без злобы, сугубо ради очистки генофонда.
— Вы что, считаете его правым?!
— Скорее, он убедился, что в качестве «стороны переговоров» — любое государство не заслуживает никакого доверия. Его представители — лукавы, лживы, не имеют ни совести, ни стыда, ни собственной гордости. Опять же, массовое людоедство — совершенно привычная деталь любой тогдашней городской осады. А для сурового, но честного степняка Темучина, каннибализм — вещь отвратительная.
— Ну, да… Большинство городов, которых осаждали монголы сдавали предатели. А они их потом убивали. За предательство… — припомнил казак-антрополог, — Это что же тогда получается?
— Неразрешимый моральный конфликт! — отрезала внучка секретного академика, — Если романтику и идеалисту предлагают дурно пахнущую сделку — он начинает войну. А Темучину приписывают поговорку, что «Государство подобно валенку, набитому клопами. Ни самому надеть, ни продать врагу, ни подарить другу — разве только бросить в огонь». Цивилизованных людей, в современном понимании, за готовность договариваться с подонками — он считал если и не моральными уродами, то как минимум — душевно больными. Порченными… Причем, способными заразить опасной духовной гнилью окружающих.
— Оно и раньше такое отношение встречалось, — глубокомысленно проскрипел Ахинеев, — «Рим предателям не платит!» Слышали такую «максиму»? Привет потомкам, из времен Республики, когда Вечный Город — ещё был по-настоящему великим, а его граждане — по-настоящему гордыми и свободными.
— Теперь представьте ситуацию, когда потенциальные предатели вообще все. Восточная этика у «природной аристократии» (по современному «окситоцинщиков») — вызывала омерзение всегда, — Ленка решила добить тему или меня троллит? — Без совести и чувства собственного достоинства — жить в «цивилизованном государстве» легко и просто. А вот с ними невозможно. Кто общался с «культурными петербуржцами», знаком с желанием, «после этого дела» — тщательно вымыть руки… Глава непобедимой армии «революционного типа» не мог себе позволить прослыть мерзавцем. Пришлось вымыть руки в крови.
— Во-во! — поддержал Плотников, — Чингис-хан считал, что так — честно и правильно. Уродам лучше вообще не жить. Отчего и… Китайцев он, за «особенности менталитета», первоначально собирался вырезать поголовно, кстати… — спасибочки, намек на «блокадников» более чем прозрачен.
— Кх-х-х-х! — кажется Лев Абрамович, отчаянной мимикой, пытается обратить внимание собравшихся на моё скромное присутствие. Хоть до кого-то дошла крайняя двусмысленность обсуждения.
— А что я такого сказал? Галина — она же из наших! — удостоилась, м-м-м-да… — И посмотрите — совсем не обиделась… — что да, то да — давно отболело. Могу и сама кое-что добавить.
— Кстати, почему? — при всей внешней простоватости, у Ахинеева — звериное чутье на разрывы логики, во всех смыслах термина. Придется отвечать, ох… Из этой песни слова не выкинешь.
— Потому, что мы докопались «четвертого уровня» провокации, связанной с блокадой Ленинграда. С чем всех присутствующих и поздравляю. Вы уверены, что хотите это знать? — как я их…
— ???
— Не надо забывать, что Гитлер, Чингис-хан, Наполеон, Ленин и масса политических фигур сравнимого «типажа» — тоже были «окситоцинщиками» и создавали для своих целей «революционные армии». У всех у них были общие недостатки — презрение к вранью (до физического отвращения), а так же к продажным обманщикам-политиканам (конкретно фюрер ругался «плутократами»). Визитной карточкой названных деятелей являлось крайне неприятное (для окружающих) стремление «вести дела честно». Все они были «рабами своего слова» и вообще людьми не гибкими. Но при этом — поражали окружающих своей непредсказуемостью! Читай — принимали решения самостоятельно, после всестороннего обдумывания и не следуя какому-то формальному «священному канону». А что самое страшное — требовали того же самого от остальных! Святыми для них были только моральные нормы. Люди, не моргнув глазом, карали смертью за отступничество от идеалов, принуждая подчиненных не жить по шаблону, а думать своей головой. По отзывам современников — это пугало, раздражало, бесило. Но, одновременно, манило злоупотреблениями.
— Если не получается обмануть, то всегда можно «развести на зверства». После чего — ославить «кровавым маньяком», — понятливо хмыкнул Лев Абрамович, — «На безрыбье», тоже результат! И вообще, сильно умного, который всех смущает и удивляет — легко оклеветать, приписав ему «полный беспредел». Содержание доносов и «решений общественности», времен нашего «большого террора» — факт подтвереждает. Главный подозреваемый во вредительстве — всегда оторвавшийся от коллектива «чудик»!
— Именно!
— Вы ещё скажите, что Чингис-хан не в чем не виноват, а лишь жертва трагического стечения обстоятельств… — поморщился каудильо, — Человек боролся за счастье со справедливостью…
— И скажу! — приняла вызов Ленка, — Его ведь, за «наивного дикаря» держали, а он — гений-самоучка. Простой маньяк — давно бы угробился, а этот побеждает-побеждает-побеждает… Грех не воспользоваться случаем — натравив «полезного идиота» на какого-нибудь собственного врага. Если чуть-чуть покопаться в «первоисточниках» XIII века — общая картинка вполне складывается. Обычная, как при разводе «терпилы» на базаре, «трехходовочка»… Провоцируется конфликт, организуется более-менее серьезное (для «человека чести») оскорбление (например — убивают послов) и — дело в шляпе! С единственной поправкой. Каждый раз организаторы провокации ждали — «Ну, наконец-то выскочка сломит себе шею!» И каждый раз Чингиз-хан ломал шею противнику-оскорбителю. Попутно — «зачищая в ноль» то гнездо скверны, где прятался очередной моральный урод. Море крови, горы трупов и пожар до небес… Поскольку принцип «коллективной ответственности». И ещё, и ещё… Каждый очередной манипулятор сам себя — считал очень хитрым (по праву «благородного происхождения» и образованности), а безродного Потрясателя Вселенной — наивным дурачком. Хотя, являлся лишь подражателем, комбинирующим заученные приемчики. Отчего, всё повторялось… на всё более и более глобальном уровне… Поскольку моральных уродов-подражателей — бесчисленные толпы, а «окситоцинщик» — один против всех… Зато, головастый.
Молчание было ответом. С такой позиции, признаться, можно додуматься до нехорошего.
— Галина, продолжайте, пожалуйста… — а куда мне теперь от вас деваться? Эх-х-х…
— Лет через двадцать после войны, когда, образно говоря, «улеглась пыль» — стало модным «задавать неудобные вопросы». Среди «блокадников» — в первую очередь… Очень осторожно, не посягая на «священный канон». Обычно в художественной литературе. Даже у братцев Стругацких такое проскальзывало. А почему они (читай, городские власти) всех нас (читай, «коренных ленинградцев») в первую блокадную зиму — совсем-совсем не жалели?! Хнык-хнык… Мы же притворялись «в доску своими»!
— Ответ, как бы сам собой подразумевается… — осторожно заметил Соколов, — Власть всегда готова пожертвовать населением ради спасения самой себя. Сколько можно толочь воду в ступе?
— Не совсем так, — вмешался Ахинеев, — Власть — это обычно конкретные люди. Отчего спасали они не абстракцию, а персонально себя. Прекрасно понимая и осознавая, что вокруг творится. Выбранная стратегия «утилизации лишнего мирняка» преследовала вполне понятные цели. Она не каприз.
— Именно поэтому… Возможно, что Жданов с компанией, были неважными марксистами и до срока протухшими большевиками, но мясниками-изуверами — они тоже не были! В самом начале войны — так совершенно точно. От жуткого превращения «образцовых советских граждан» в многомиллионную (!) толпу людоедов все реально обалдели! Так же точно обалдели бы на их месте любые «чиновники мирного времени»… Из Нового Орлеана, в сходной ситуации, горе-начальники — просто сбежали. Из блокадного Ленинграда горе-коммунистам бежать было некуда. Товарищ Сталин к декабрю 1941 года напрочь утратил способность понимать глупые шутки. Особенно, с учетом вероятности «перехвата власти» Коминтерном…
— Тем не менее, всем было ясно, что «косяк» перерос все допустимые пределы и кому-то придется за происходящее отвечать головой… Шел лихорадочный поиск вариантов «выскочить из-под топора», — поддакнула Ленка, — Ну, в посильных разумению наших «Ваньков из Пердуновки» границах…
— И тогда, от полного отчаяния, у них возник фантастический по дебильности «хитрый план» — как бы случайно (!) сдать город немцам. К самому католическому Рождеству. Отчего бы и нет?
— ???
— Достоверно судить о мыслях или чувствах конкретных людей — можно только по их же конкретным делам. Дедушка Ленин знал, что говорил. Товарищ Сталин — не зря собирал о Гитлере любую достоверную информацию. Логично предположить, что партийные функционеры одним-двумя этажами ниже — тоже что-то тужились понять в его парадоксальной логике. С точки зрения профессиональных партийных карьеристов, разумеется. Аккурат в середине декабря 1941 года обитателям Смольного показалось, что они способны предвидеть, как поступит фюрер немецкого народа, если поставить его перед достаточно соблазнительным вариантом «сбычи мечт».
— ???
— О своих планах оставить на месте Ленинграда-Петербурга пустое место — сам Гитлер говорил достаточно часто. Не следует путать эти разговоры с «приказом разрушить Ленинград». Когда такой приказ отдавался, на месте обреченного города оставалась груда камней… Вспомним, например, во что немцы превратили мятежную Варшаву… Относительно Ленинграда, судя по его вопиющей (на фоне военных разрушений остальной Европы!) сохранности, у Адольфа Алозиевича были гораздо более сложные планы. Ему, кровь из носу, требовался там «независимый анклав» или хотя бы «антисоветский мятеж». Но слово не воробей… А слово, адресованное «своим» — всегда может быть превратно понято «чужими».
— ???
— Можно я? — бесцеремонно влезла филологиня, — А то до утра не закончим… Короче, ленинградские партийцы решили, что они тоже умеют складывать два и два. Гитлер — выскочка, маньяк, лох по жизни и вегетерианец… Но, падло, везучий сукин сын. Всё ему удается. Против судьбы переть глупо. Ленинград, так или иначе — придется сдавать. Что бы там не фантазировали в Кремле. Главное, точно выбрать момент. Заставить проклятого фашиста «вылизать чужое говно». Идеальный вариант — так подгадать со сроками, что бы аккуратно свалить на фюрера весь ужас, который уже случился в городе. Не будет наивный дурак церемониться с миллионами взбесившихся от голода людоедов-недочеловеков! От одного отвращения — прикажет их перестрелять. Как немцы, уже давненько, стреляют обычных «психов» по сумасшедшим домам. И пускай потом доказывает, что он не верблюд… Судя по «священному канону» — дело шло именно к сдаче. Все нужные «пропагандистские штампы» — сегодня отчетливо просматриваются.
— Причем здесь «середина декабря»?
— Седьмого декабря 1941 года — Япония напала на американскую базу в Перл-Харборе и втянула Америку во Вторую Мировую войну. А уже одиннадцатого декабря — войну США объявила Германия.
— Без всякой для себя пользы. Исключительно по соображениям «верности союзнику». В то же самое время (!), ни СССР Японии, ни Япония СССР — войну не объявляли! Мирно соседствовали до августа 1945 года. Оказывается, можно было и так. Война Третьего Рейха с Америкой целиком лежит на совести Гитлера! Поц обещал и сдержал слово… Честный идиот, не? А если подсунуть ему Ленинград, то он, скорее всего — сотворит с его населением именно то, что миру давно и многократно пообещал…
— Галина, это правда? — от разочарования в жизни, Соколов мало что слезу не пустил.
— Прямых доказательств, сами понимаете — из архивов не добыть. Такие тайны «хранят вечно»… Зато косвенных доказательств — воз и малая тележка. Массовая эвакуация людей началась 10 декабря 1941 года. И сразу выяснилось, что в обозримые сроки ничего не успеть. Причем, вероятно от полного отчаяния, толпы «мирняка» и военнослужащих пытались отправлять по едва замерзшей Ладоге на своих двоих… Пешком! Накануне католического Рождества — в Ленинграде отключили свет, прекратили отоваривать карточки, с улиц — пропали военные патрули, а на передовой — оказалось снятым «боевое охранение»! Руководство обороной — срочно готовилось к вылету за пределы «блокадного кольца». Для спасения себя любимых — задействовали все исправные самолеты. Ну, и вплоть до первых чисел января 1942 года — продолжался авральный демонтаж оборудования Волховской ГЭС. Считали, что всему конец…
— Тогда, почему?
— Гитлер прекрасно знал, что творится в блокадном Ленинграде. Скорее всего, знал и о планах поднести ему «тухлый подарочек»… Заваленный мерзлыми трупами мегаполис, с отключенными коммуникациями и без запасов продовольствия. Отчего, ясно видя перед собой брошенные окопы — немцы отказались город брать! Не продвинулись вперед, даже на метр! Фокус-покус не удался. Облом. Потом, задним числом, пропагандисты сочинили красивую легенду, что самолеты (тогда производившие срочную эвакуацию руководства) на самом деле наоборот — везли в осажденный город «новогодние подарки». Те самые, пресловутые, «пару мандаринок каждому ребенку». Кто эти мандаринки видел, кто их тогда ел…
— Я о хоть каких-то документальных доказательствах вашей версии…
— Католическое Рождество празднуют в день зимнего солнцестояния — 25 декабря. Это долгий праздник. Пять дней перед и шесть дней после. У немцев было время подумать. Но не срослось. А 27 декабря 1941 года должность военного прокурора Ленинграда — занял срочно переброшенный туда Панфиленко. После чего, внутренняя ситуация в городе, волшебным образом, стала меняться к лучшему. Войска — вернулись на позиции, патрули — на улицы, заработали (в меру возможностей) «коммунальные службы» и так далее… Отчего-то, при том же самом отчаянном положении во всем. Мы уже говорили…
— И даже знаем, что Панфиленко — был там на виду. Причем, вел себя — исключительно борзо. Я думаю, — мягко уточнил завхоз, — что вместе с ним, спасать положение — отправилась целая группа «вечных полковников» с генеральскими полномочиями. У вождя народов имелись такие «аварийные бригады». Кое-кто, на излете 90-х годов, даже прижизненные мемуары ухитрился издать… Жаль не они.
По недовольной физиономии Соколова заметно, что наши «интеллектуальные упражнения» обрушили в нем целые пласты веры. В общество, людей и справедливость мирового порядка. Переживет…
— А теперь — самое важное! — пора брать быка за рога, — Ретроспективный анализ не цель, а средство постижения законов природы. В форме общественных отношений, естественно… Кризис Бронзового Века — был давно. Документов сохранилось мало, свидетельства очевидцев, много раз, ради красного словца и политической целесообразности, переврали. Сходные кризисы случались и раньше. Мы можем предполагать, но никогда не узнаем в подробностях, как подыхали в незапамятные времена самые ранние государства и почему этот процесс ни разу не удалось остановить. Целые империи — валились с пол-пинка! Кризис снабжения — это серьезно. Революция в военном деле — ещё серьезнее. Выжранный до минерального слоя «кормящий ландшафт» — уже полный атас. Но главная проблема, как теперь понимаем — люди! В критический момент, власти (с неизменным ужасом!) выясняли, что все «центры цивилизации» — битком набиты не представителями Homo Sapiens Sapiens, а какими-то подозрительными «говорящими обезьянами», априори не способными на осмысленные действия. Что притворяющихся разумными люмпенов — там подавляющее большинство!
— Кадры решают всё… — меня поняли.
— Вот почему для нас, здесь и сейчас, так важен опыт первых месяцев ленинградской Блокады. В лабораторно чистых условиях, на глазах у миллионов очевидцев, за считанные недели (!) там практически «схлопнулась в ноль» современная технологическая цивилизация. Не потому, что немцы осадили город! И не потому, что прервался подвоз продовольствия! «Образцовые советские граждане» — оказались ненеспособны действовать в кризисной обстановке так, как оно подобает разумным людям! Оказалось, что «самое доброе на свете государство», десятки лет, специально собирало и воспитывало в Ленинграде якобы «элитный» (на свой вкус) «человеческий материал», который, при первых признаках катастрофы — превратился в стадо обезумевших скотов! В самом банальном, буквально «биологическом», смысле слова. Уверяю вас, жители современных мегаполисов — ничем их не лучше. Хотя и не хуже… Мы все тут — горожане, — Плотников возмущенно засопел, — И это — засада… Требующая к себе внимания.
— Зачем так заострять вопрос?
— Ради наглядности и понимания, что когда «установленный свыше» сценарий «общества спектакля» перестает действовать (в магазине нет хлеба, в кране — воды, в розетке — электричества, а за углом — вразнос торгуют человечиной) — иметь наготове «запасной сценарий» мало! Нужны уже не живые марионетки (обыватели-актеры, наизусть заучившие свои роли), а «кадры» (способные принимать сознательные решения и проводить их в жизнь). Альтернативное ранее существующему общество, каждый раз, не просто рождается в условиях катастрофы. Попутно, оно с гарантией убивает «старый порядок». Вместе с его «пользователями», «охранителями» и «хозяевами»… Как очень удачно выразился коллега — происходит очистка генофонда от «говорящих обезьян», выдрессированных притворяться людьми… Вот!
— Можно подумать, прикормленные государством обыватели такие тонкости понимают…
— Они их нутром чуют… — мрачно прокомментировала Ленка, — И если рождение нового мира предполагает гибель старого — всегда найдутся желающие «остановить историю». Сто лет тормозят и не безуспешно. А в старом Китае историю успешно тормозили тысячи лет. В полном взаимном единении.
— Я простыми словами объясню, — оживился Плотников, — как антрополог. Есть старая щутка, что брошенный на лоне природы столичный интиллигент — через два дня перестает чистить зубы, через неделю — бриться, через месяц — вытирать задницу, а через год — ходить на двух ногах. Так не шутка это вовсе! И не про интеллигента она, а про притворяющуюся человеком двуногую обезьяну, худо бедно вышколенную «изображать разумное существо», — и этот туда же… — Наглядный пример! Гадить у своего жилья — избегают любые вменяемые звери. Вплоть до хомяков и бурундуков, у которых мозгов-то одна капля. Нельзя! У приматов, однако — такого внутреннего запрета нет. И у нас, типа людей — его тоже нет… Тяжелое наследие эволюции. Результат? Без принуждения к чистоплотности — любая «дикая стоянка» туристов засирается до непригодности для дальнейшего проживания буквально за сутки-двое. Все норовят «ходить по большому» в ближайшие кустики, не дальше пары шагов от входа в палатку. Или заводят моду гадить возле родника (ручья). Из которого, сами же, потом берут питьевую воду. Нет на них древнеримского центуриона с дубиной… Словами убеждать — бесполезно. Сколько я групп водил…
— Причем тут именно столичные интеллигенты? Деревенщина — ничем не лучше…
— С ними — пример нагляднее! Галина не даст соврать… Когда ленинградских работяг-коммунальщиков (от большого ума) отправили умирать на Синявинские высоты и в многоэтажках отказала канализация — местные «культурные люди» решили проблему играючи. Они дружно принялись выплескивать свои ночные горшки — прямо на лестничные площадки. Не выходя из дверей собственных квартир! Уже к декабрю — ленинградские подъезды, повсеместно, превратились в хтонические накопители обледенелого говна, сплошным слоем покрывающего лестничные марши… И срать они хотели на угрозу эпидемий… Вы от этих, с позволения сказать «людей» — ожидали высокой сознательности и самоорганизации? Смешно…
— Лично мне — ни капельки! — не пойму, куда он клонит, бытовая санитария в Блокаду тема для матерной баллады, но не в данном же контексте…
— Зря, коллега, зря… — шальные глаза охальника нагло блеснули зелеными искрами, — Сразу видно, что с «живым материалом» в зверинце — вам работать не приходилось. Это — не признак плохого воспитания образцовых советских граждан! Их, при СССР — дрессировали по-черному. Там самая банальная биология. Обезьянья (!) физиологическая реакция на человеческие психологические проблемы.
— ???
— Тут обсуждали поведение недовольного жизнью домашнего кота. Кусаться и царапать хозяев — инстинкт самосохранения ему не позволяет (вышвырнут на мороз мгновенно, возможно — прямо с балкона пятого этажа), зато нассать им в тапки — сколько угодно. Природа! У стадных приматов, в тяжелой жизненной ситуации, принято орать благим матом и кидаться собственным калом. Тоже природа, которая, в критический момент — сильнее разума. Публично орать, что в голову взбредет — советских граждан отучали долго и трудно, методами далекими от гуманности. К 40-м годам — многих отучили. По крайней мере, в обеих столицах. Поэтому, свой социальный протест — «блокадники» выражали тихонько. Выплескиванием личного дерьма на общественную лестничную клетку. Естественно, пока никто не видит.
— Вы это серьезно?!
— Абсолютно! Не верите мне, спросите у других биологов. Такова стандартная реакция приматов на любые жизненные трудности. Даже, вопреки собственной выгоде и когда смерть уже дышит в затылок. Ничего личного. Вспомните совсем недавненький киевский Майдан. Борцы с прогнившим режимом там только так фекалиями швырялись. Тонок ещё на нас слой человеческой культуры, ох и тонок…
— Как-то бездоказательно…
— А вы догадайтесь — почему вполне себе действующая и достаточно суровая власть не реагировала на вопиющую антисанитарию в ленинградском «жилом фонде» так же резко и больно, как все давно привыкли? За свет в окне, во время ночного налета — сажали. За незаконно установленную печку-буржуйку — зверски штрафовали. А за дружное превращение жильцами подъездов своих собственных домов в авгиевы конюшни ничего не было! При отключенном водопроводе и замерзшей канализации в осажденном врагами городе, ага… С попустительства городской санэпидемстанции. Таких случайностей не бывает!
— Лучше стерпеть тихое «коллективное пфе», — рассудительно заметил Ахинеев, — чем спровоцировать в уже закипающем (от взаимной ненависти и необеспеченных претензий) городе открытый бунт. Весной 1942 года, когда ситуация «устаканилась» — засранные подъезды вычистили… Руками тех же самых жильцов, которые зимой перед дверями своих квартир гадили… Точнее — руками «доживших до весны». В любом случае, наблюдение — интересное! Сердечное вам за него мерси! Сроду бы не подумал.
Я сама, в таком ключе, о давно известных вещах, сроду бы не подумала. А пришлось…
— Говорить в таком тоне о давно умерших людях нехорошо… — надо же что-то сказать?
— Если считать этих особей людьми… — мне в глаза снова сверкнули зеленые искры, — понять трагедию Блокады невозможно. Приходится допустить гипотезу, что всё человеческое, с данных граждан слетело, как ненужная «социальная шелуха». Осталось стадо лысых обезьян, приученных ходить на двух ногах и владеть человеческой речью. Вот вы удивлялись, почему они не заготавливали вонючие корневища камыша и тем более не растили в подвалах домов грибы на самодельном «компосте»? Казалось бы, место — есть. Технологии и посадочный материал — есть. Палая листва, трава, бумажный мусор (от магазинной упаковочной тары или газет, до трудов классиков марксизма-ленинизма включительно), ну и прочая «бросовая целлюлоза» — в количестве. Даровым «комплексным азотным удобрением», необходимым для питательного субстрата — уже завалены все подъезды… Только успевай соскребать со ступенек…
— Можете не продолжать…
— Приходится, раз от вас не дождались, — нет, каков гусь! — Вывод прост. Городское начальство свой «подопечный контингент» — знало, как облупленных и чего от него можно было ждать — представляло получше нас. В красках и мельчайших подробностях. Отчего — разумно воздержалось…
— В смысле?!
— Упорной дрессировкой и демонстрацией соблазнительного «примера для подражания» — от обезьянки можно добиться очень многого. Научить модно одеваться, ходить на двух ногах и держать себя в обществе. Пользоваться за столом ножом и вилкой. Ездить на велосипеде и танцевать. Рисовать и играть на музыкальных инструментах. В 60-х годах ХХ века даже ставили успешные опыты по обучению обезьян «языку глухонемых». Раз мать-природа не дала возможности говорить человеческие слова ртом — можно попробовать беседовать «на равных» руками… Знаете, почему эти опыты быстро прекратили?
— ???
— Обезьяны стали высказывать своё мнение о людях на понятном нам языке. Раньше это просто некому было перевести на «человеческий». Но, когда взаимный контакт оказался установлен…
— Разве взаимопонимание — это плохо?
— Скорее, получилось неожиданно, — казак-антрополог нехорошо оскалился, — И обидно.
— ???
— Обезьян приручают и дрессируют тысячи лет. Но, за всю историю, никому и ни разу — не удалось выучить обезьяну убирать за собой дерьмо. Не говоря о более тяжелой и целенаправленной работе. Ранее считалось, что это потому, что они глупые… После обучения «языку глухонемых» стало ясно, что наоборот. Обезьяны прекрасно понимают, чего от них хотят и демонстрируют свой социальный статус. Убирать за собой это «зашквар», убирать за другими — «полный зашквар». Они всерьез считают себя «высшей расой» (!), отчего к ухаживающим за ними людям относятся более чем пренебрежительно. Именно потому, что люди выполняют работу, которую ни одна уважающая себя обезьяна — никогда делать не станет. Даже, в форме игры… Не по рангу ей клетку от помета чистить. Для этого — специальный человек приставлен! Низшее существо, прирожденный слуга и вообще — «терпила по жизни»… Инстинкт!
— ???
— По внешности — все люди на земле худо бедно за последние тысячелетия усреднились.
— Поэтому, непохожих на себя «обезьяноподобных» — зоопарковые приматы почитают за своих «природных рабов», — влез Ахинеев, — А для себя, любимых, признают достойными занятиями лишь статусные разборки, выпендривание перед самками и возможность тусить (свободно гадить где удобно и беспрепятственно мигрировать туда «где чисто и светло»). Симптоматичненько…
— Поэтому, поправил его Плотников, — главным межвидовым различием среди вида Homo — стали базовые поведенческие стереотипы, не устраняемые даже самым упорным воспитанием. Sapiens — сам создает для себя среду обитания, сам поддерживает её в порядке, сам добывает пищу и так далее. Sapiens Sapiens — творец и генератор идей, ему сам черт не брат. Он хоть на обледенелой горе, хоть в адском пекле — найдет способ выжить… Попутно, получая от процесса «превозмогания» личный кайф. А вот Homo Erectus всегда приходит на готовенькое. Туда, где достаточно «казаться таким, как все». Точнее, «таким, каким тебя хотят видеть». Он не создает среду обитания, а пользуется чужой. Он не поддерживает продуктивность этой среды, а выжирает и загаживает её до полной непригодности, после чего спокойно перебирается на новое место. Он не добывает пищу, а берет доступную… Или (чаще) — выпрашивает, выдуривает, ворует, отнимает чужое… Но, самое главное — он никогда не выделяется из коллектива, не конфликтует с «большинством» и начальством. Прирожденный конформист, опора режима…
— Так в чем проблема?
— В законах эволюции, — Плотников смерил нас с Ленкой долгим нехорошим взглядом, — Все известные нам виды социальных животных, образующих корпоративные сверхорганизмы — это общества самок. У пчел и муравьев, у ос и термитов — царица-производительница и рабочие особи только самки. Роль самцов ограничена размножением и феминизированы эти так называемые самцы до самого последнего предела. Ни жала, ни боевого характера, ни способности самостоятельно прокормиться. Зато няшные… Человеческое государство, как точно такой же сверхорганизм — объективно заинтересовано в предельно возможном конформизме составляющих его особей. Самцы, самостоятельные, склонные к творчеству и тем более к «подрыву существующего строя» — в иерархической пирамиде чувствуют себя неуютненько. Даже, когда сами её создают. Посочувствуем товарищу Сталину. Даже, когда «пирамида» — это их собственная семья. Которая «ячейка общества». Ну, исторически сложилось, что всю человеческую культуру создали и поддерживают в рабочем состоянии самцы. Зато благами этой культуры, в основном, пользуются самки и «женоподобные особи», согласные на «низкий социальный статус». В обмен на жизнь, покой и сытость.
— Государственный домашний скот… — пробурчал Ахинеев, — Для многих — это счастье.
— Отчего Чингис-хан не раздавал захваченных в городах женщин своим подчиненным, не продавал в рабство, а убивал «городских шлюх» вместе с остальными «небратьями по морали»? Не хотел засорять генофонд монголов заведомым «социальным мусором»? Оригинально! — вот и Ленка впечалилась.
— Отчего простенькая мысль, что резкий «половой диморфизм» у людей — сравнительно недавнее явление, многих шокирует. А оно так. Мало того, что мы «вид-эфемер». Мы, фактически — два вида симбионта! — я так и знала, что бы казак, да не указал, при случае, бабам их законное место? — Мужики у современных людей, по основным статям, от роста до размера мозга — Homo Sapiens Sapiens. Женщины, по тем же самым статям — Homo Erectus. Отчего современную цивилизацию плющит и колбасит. Как специалист заявляю! У всех чистокровных неоантропов, до серии катастроф, прокатившихся 40–25 тысяч лет назад — половой диморфизм быстро снижался! Стиль «унисекс», на евразийских «северах» — довольно старая человеческая примета. Наблюдается у всех автохтонов «доцивилизованного» периода… Охотники-собиратели, вроде местных тунгусов — тому пример.
— Там же сразу встает чертова куча проблем… — заикнулся было Ахинеев.
— Пути эволюции неисповедимы. Кто сам копал, щупал скелеты, тот знает. Оно привело к тому, что уже для гейдельбергцев, неандертальцев и уж тем более для кроманьонцев — мы далеко не всегда можем понять, у нас — останки мужчины… или останки женщины? Даже для тщательно изученных находок это бывает проблемой. Понятно, что различия не только в размерах зубов и клыков (хотя они самый частый материал, который попадается), но и в других частях. Казалось бы, по тазу — различить не проблема, потому, что форма таза связана с деторождением. Понятное дело, у женщин она не совсем такая, как у мужчин. Есть довольно много различий. Тем не менее — регулярно встречаются ситуации, когда налицо скелет, у которого таз вроде бы типично женский, а череп вроде бы типично мужской. И верить — надо тазу. Потому, что более концептуальная вещь… Широкий таз означает безопасные роды.
— А как же тогда выкручиваются тунгусы?
— У тунгусов детки мелкие… Приспособились. Известно, как минимум, четыре разных варианта решения проблемы родов у «морфологически современных» людей. Неандертальские бабы — были здоровенные, как шкафы. Буквально квадратные, при почти «мужских» статях и росте, толщине костей и физической силе. Зато и черепа у неандертальцев — самые огромные, за всю историю человечества… У много ходящих пешком народов (кто выжили и сохранили палеолитический образ жизни) — женский таз сравнительно узкий, но зато и головки у младенцев (по европейским меркам) — маленькие. Тоже своего рода баланс. Был так же испробован вариант, когда самки крупнее самцов. Эти выдумщики, как считают ныне — с разбегу угодили под действие «правила Ренча». Получились африканские пигмеи…
— ???
— Есть наблюдение, что от вида полового диморфизма размеров тела, напрямую зависит средний размер особей в популяции… Если самцы крупнее самок — размеры растут, до предела который способен выдержать кормящий ландшафт. Все коренные обитатели «мамонтовой тундро-степи» — на диво здоровенные. Если самки крупнее самцов — вид постепенно мельчает. Размер черепа тоже. Для древних людей подобный вариант, скорее всего, означал постепенное «расчеловечивание». Отчего — попадаются ископаемые «хоббиты»… Вроде бы, по внешним статям — люди, а размеры мозга — уже почти обезьяньи.
— Получается, что массовое использование здоровенными и большеголовыми обитателями северо-западной Евразии для личного размножения «грацильных» широкобедрых самочек из родственного африканского вида — просто «деловая мера»? Паллиатив, за отсутствием лучшего. Не беда, что у бабы — голова маленькая, зато задница — в самый раз? Расизма, в те времена, надо понимать, ещё не было?
— Современного типа, точно нет, — Плотников улыбнулся, — На всех стоянках — полный интернационал. За тысячи километров (!) люди женщин добывали… Или, — улыбка стала неприятной, — те к ним сами прибегали. Как современные деревенские девки ныне штурмуют мировые столицы… Вдоль границы ледника, на тогдашних евразийских «северах», в среднем, жили очень хорошо. Свободно, сыто. Пока плотность населения оставалась крайне низкой, естественно, отчего особенного выбора «брачного партнера» не было. Но, мужикам — всегда хотелось в жены «красивую, ласковую, нежную»… не побоюсь сказать «сексуальную»… А не суровую квадратную бабищу, с мускулатурой штангиста, которая (если что не не по ней), одним ударом кулака — по колени в землю вобьет. Полное гендерное равноправие, как выяснилось, в пределе — дает именно такой результат. Как у современных гиен, кстати. Предки, в это дело поиграли-поиграли и однажды наигрались до тошноты… Как настоящие Homo Sapiens Sapiens — стали искать альтернативные варианты насыщения сексуального голода. Нетрадиционно и изобретательно.
— ???
— Эректусы в суровых погодных условиях жить не приспособлены. Но даже в Ледниковом Периоде — случались относительно теплые просветы. И тогда они из Африки, как говорится, набегали. В периоды похолоданий, соответственно — массово вымирали. Потом — всё опять… Сложилась довольно живодерская динамика… На западе, даже упоминать о её результатах — совершенно неполиткорректно.
— Конкретнее?
— Официально считается, что коренных обитателей «северов» неандертальцев — более продвинутые гуманоиды постепенно выжили. Тупо задавили числом. Сейчас, это опровергли. Но, внятной картинки — нет. Кабинетные умники плохо представляют, как такие вещи происходят в реальности. Она — их раздражает. Зато генетика показывает, что периодически — возникал огромный избыток самок Homo Erectus. Как именно — не спрашивайте. Может быть — это были войны на истребление, когда мужиков не щадили, а женщин «использовали по назначению». Может быть, в тяжелые времена — все мужики Эректусы убегали. Налегке, без женщин (как современные беженцы из Третьего Мира в сытую Европу), а барышням приходилось выбирать между голодной смертью и «ложем победителя». Факт, однако, давно налицо. У не избалованных женским вниманием неоантропов иногда появлялась возможность выбирать. И они выбирали! Самых с «мужской» точки зрения, лучших. То есть самочек с гипертрофированными половыми признаками, максимально (!) сексуально привлекательных. Не «унисекс», а задастых, грудастых, с соблазнительно вывернутыми (ну, хорошо, «пухлыми») губами, высоким голосом, большими глазами и нежной кожей. То, что у нас записано в генах, как «идеальный половой партнер». Поведение — тоже влияло. У всех, кому повезло «влиться в коллектив», несомненно была ярко выраженная «способность нравиться». Готовность и умение притворяться, создавать впечатление, вызывать у самца сильные чувства. Остальные — сдохли.
— Способность нравиться — дорогого стоит, — рассудительно прокомментировал завхоз.
— Так, вроде бы, даже и неплохо получилось? — запустила пробный камень филологиня.
— На чей вкус! Беда, однако, в том, что половой диморфизм проявляется не только во внешности и способности к деторождению. Мозги, у внешне одинаковых людей — отличаются сильнее, чем у далеких биологических видов, вовсе неспособных к взаимному скрещиванию. Мозг — критически сильно задает поведение, моральный климат в обществе и социальную стратегию. А что, если люди разнополые?
— Какая разница… — обиженно поджала губы филологиня, — Все мы — братья и сестры.
— Это до первой серьезной заварухи… — не поддержал тона Плотников, — или голода, как в Блокаду. «Высокий уровень жизни» — он ведь не вчера появился, и не только в городах. Умные дяди, уже давно, посчитали и проверили экспериментально — как оно жилось в первобытном коммунизме? Уверяю вас — отлично. При поддержании экологического равновесия, «мамонтовая тундро-степь» — сущий рай. На решение всех жизненных вопросов её обитателям хватало 3–4 часов в день. Мясо бродило почти в шаговой доступности. Враги, за дальностью и малонаселенностью — тоже не особо одолевали. Африка, по сравнению с тундро-степью (естественно, там и тогда) — живодерня! По причине дикой конкуренции. Сносные условия, однако, сохранялись «на северах» при одном непременном условии — крайне небольших размерах поселений и их взаимной удаленности. Предки фишку секли и экологический баланс — посильно поддерживали. Как и современные народы севера, кстати, от чукчей до тунгусов. Отсюда — проистекает до сих пор непонятная жадным и темпераментным южанам «северная моногамия»…
— ???
— Тундро-степь — оставалась раем только при описанном типе человеческого общества. Идеальный вариант — семья из мужчины, женщины и их детей. Мужик мог такую семью прокормить и всем необходимым обеспечить. Изобилие «прибавочного продукта» позволяло. Эффект? Возникла экологическая ниша «подруга охотника на мегафауну». Праздная, по первобытным меркам. Не вынуждающая гоняться за мамонтами социальная роль. В природе это дело обязательно заполняется. Если не «родней по морали», то тем или другим «социальным паразитом», указанную «родню по морали» имитирующим. Вроде ломехузы. Те сводят с ума муравьев — наркотой, а женщины мужиков — любовью. Замечу, весь социальный прогресс держат четыре столпа — дружба, любовь, верность и взаимное доверие. В совокупности справедливость. Любой обман, саботаж или «инородные элементы», обнуляющие ценность этих понятий, социум рушат. Вот тут-то и обнаружилась главная засада человечества! Враг «цивилизации людей» — не где-то далеко. Не скрежещет зубами во мраке. Не строит зловещие планы. Он уже здесь! Сидит с тобою рядышком и (чисто от самочьей глупости или «просто от нечего делать») соседу «глазки строит»… Таков результат, как минимум, 40–50 тысяч лет (!) отбора на готовность выживать (и даже попутно добиваться значительных преференций) по принципу «секс — в обмен на еду и заботу». При этом, вполне по-обезьяньи — самка искренне считает любящего её мужчину, ну — «полезным домашним животным». Исторический прикол, не?
— Где-то я читал… — Лев Абрамович поспешил дипломатично сгладить впечатление от воняющего «токсичным мужским шовинизмом» заявления, — что два близких вида, претендующих на общую экологическую нишу, вместе никогда не уживаются. Кто-то должен вымереть обязательно. Даже без войн на уничтожение. Достаточно какой-то мелочи. Например — чуть более низкой рождаемости или выживания детенышей. Как в случае американской норки, которая почти вытеснила из родного ареала европейскую.
— Архиверно излагаете! — благодушно оскалился Плотников, — Так оно и есть. Только одна поправка. Природная экологическая ниша Homo Erectus — осталась в Африке и тропиках Индостана. Севернее — она искусственная. Рукотворная. Создаваемая трудами Homo Sapiens Sapiens. Городская или деревенская цивилизация — очень сытная и уютная среда. Пока всё нормально работает. Стоит заселить эту среду плодовитыми и безмозглыми особями — цивилизации крышка, а особям, соответственно — хана. За первую блокадную зиму умерло и по весне разбежалось в эвакуацию более 4/5 населения Ленинграда. Оставшиеся, по факту, показали себя вполне вменяемыми. Так сказать, прошли в «бутылочное горлышко» эволюции. Однако, стоило катастрофе закончиться — как приживалы и нахлебники, со всех сторон — тут же устремились обратно…
— Вы говорили о повышенной рождаемости, — завхоза трудно сбить с мысли, — а именно она, и в советском Ленинграде, и в капиталистическом Петербурге — величина скорее отрицательная… Большинство «коренных жительниц» Северной столицы — бездетны! И ничуть этим фактом не огорчаются.
— Я же и говорю — в нормальном корпоративном сверхорганизме, хоть в муравейнике, хоть в улье, большинство рабочих особей бездетны. И предовольны! Они — «замужем за государством», — ухмылка казака-антрополога стала шире, — Бурному росту населения мегаполисов это совсем не мешает.
— ???
— У законов развития корпоративных сверхорганизмов — своя логика. Нечеловеческая! Обратите внимание, везде и всюду, после революционных побед «социалистических» госрежимов, почти сразу (в первом же поколении!) — расцветает и начинает смердеть оголделый феминизм. Начинается он сравнительно невинно — с гарантии «единых гражданских прав» обеим полам. А заканчивается запретом на «владение огнем», безумной цензурой, тотальным нежеланием баб рожать и тотальным же их засильем во всех госструктурах или органах власти. Получите — «Harassment» и законы «О семейном насилии»…
— Ювенальной юстицией, бабьим произволом в школах и судах, при разводах, ну, и так далее, — неожиданно поддержал оратора Ахинеев, — мужиков загоняют в позицию «вечно виноватых». Им предлагается «молчать, платить и каяться», просто за факт наличия яиц. Последний писк — западные законы о том, что уже после развода (!) муж обязан продолжать содержать бывшую жену «как родную». Независимо от того, работает она или нет — уровень жизни «бывшей» должен сохраняться таким же, как во время их совместного проживания. Следующий шаг — легализация ЛГБТ. «Особей» более не являющихся мужчинами или женщинами по своему собственному (!) восприятию и поведению — признают официальными представителями «полового разнообразия». Бездетных и «женоподобных»… Лечить от педерастии в ряде стран уже запрещено официально. И вообще, чисто для информации — термин «феминизм» производят от латинского femina («женщина»). Но, на самом деле — это ложь, нарочитая и издевательская. «Женщина» по-латыни — mulier, а вот «самка» — именно feminam, (то есть, в буквальном смысле — «сучка»). Строго по-латыни — нашу «феминизацию», можно и следовало бы правильно перевести, как «ссучивание». Незнание древних языков — большое зло.
— Ну, это уже полное извращение…
— А вот и нет! Здесь мировой тренд. Раз не захотели плясать под дудку Коминтерна и расти над собой до уровня «нации аристократов» — извольте расчеловечиваться, до состояния бесполых общественных насекомых. С точки зрения глобального корпоративного сверхорганизма, они и есть норма.
— ???
Повторяю, у пчел и термитов, ос и муравьев — основная масса населения «химические кастраты» или «гормональные уроды». Включая «элиту общества». Так работает механизм принудительной биологической социализации. Причем, не надо думать, что для людей такая угроза — «где-то в далеком будущем». Человек — единственное крупное млекопитающее, пригодное для насильного «унасекомливания» в совершенно аналогичном стиле. Хоть вот прямо здесь и сейчас. Соответствующими приемами — скудной белками диетой, школьным воспитанием, ну и «примерами для подражания» (промыванием мозгов массовой культурой). А для особо упрямых умников — вовсю разрабатываются «пищевые добавки», корректирующие психику таблеточки и меняющие физиологию укольчики. Лоботомия — тоже вариант социализации. Крайний.
— Смысл?!
— Вы же сами сказали — двум сходным биологическим видам «на одной поляне» — тесно. Насекомые по этой дорожке уже промарщировали до логического конца. Настала очередь людей. В нашем случае — поляна зачищается от эволюционных конкурентов очередной раз, — Плотников оскалился вовсе нахально и скользнул по нам с Ленкой сканирующим взглядом, — Государством — движет тупой «инстинкт самосохранения». Дорвавшимися до халявных благ эмансипации дамочками — обычная бабья дурь. И? Ждем Деда Мороза… Как грянут на планете очередной климатический коллапс, глад и мор — всё удивительно быстро устаканится. Не первый раз. Так в Римской империи (периода упадка) — жаловались на засилье феминисток, гомосеков и евнухов. Так — «выученную беспомощность» жестоко прививали детям (особенно мальчикам-простолюдинам) во всех государственных школах. Хоть в древней Месопотамии или в античной Элладе, хоть в конфуцианском Китае, хоть в позднем Союзе. Пока, приходится терпеть… «Женский тип социализации», априори — угоден взбесившейся государственной машине. Проблеме много миллионов лет.
— ???
— Системный дефект «чисто женских социумов», — а на мой вкус, казак начал хамить, — Пока условия окружающей среды благоприятны или изменяются незначительно — всё путем. «Поплохело» — всем карачун. Без вариантов, поскольку все потенциальные возмутители спокойствия давно истреблены в зародыше (замордованы до утраты видовых признаков Homo Sapiens Sapiens). Выстроить новую систему взамен устаревшей или организовать её «аварийную перезагрузку» некому. Приспособиться — нереально. Взять на себя полную ответственность и возглавить «движуху в неизвестное» — тоже… Принципиально!
— ???
— Наглядный пример — пчелы, — подключился Ахинеев, — В ходе последнего Оледенения, восточнее Урала — все пчелы вымерзли. Не смогли приспособиться! За весь Голоцен — так и не осилили освоить «таежный» ареал обитания. Пока, в XVII веке, им не пришли на помощь простые русские мужики-пасечники. Вот… Я ничего не имею против пчел, кстати. Барышни, на удивление — упорные, дружные и работящие. Одна беда, житейски — совершенно безмозглые. Ни единого шажка в сторону от «священного канона»… За такие вещи — «премия Дарвина» полагается автоматически. Девушки — могут обижаться…
— Однажды мы экстренно эвакуировали женский монастырь… — поежился Соколов, — Там был хоть и не классический «пожар в публичном доме во время наводнения», но, в целом очень похоже.
— Это, что — специфическое свойство любых «чисто женских организаций»?! — сердито прищурилась Ленка, — «Бабы — дуры и этот факт не обсуждается, потому, что они — от природы дуры»?
— Это — «объективная реальность, данная нам в ощущение», — отбил выпад Плотников, — Статистика штука упрямая. Раз приняли близко к сердцу — могу ответить развернуто. Я тут, осенью, во время погрузки — ногу растянул. Как ограниченно трудоспособного, меня сунули на сидячую работу. Архивировал информацию с освободившихся компьютеров. Попутно — сверял разные списки… Бросилась в глаза одна закономерность. Основной состав экспедиции подбирался весьма тщательно. По «моральным и деловым» качествам — в особенности. Обратите внимание на итоги этой «селекции». За все время — ни одной драки «из-за баб»! Это — в преимущественно мужском коллективе… при колоссальной прослойке военнослужащих… сплошь из молодых неженатых парней или мужиков «в самом соку». Аномалия, однако!
— Подтверждаю! — оживился каудильо, — Дарья — тоже удивляется. Впервые за практику с подобным феноменом сталкивается… Обычно, через пару-тройку дней сидения в изоляции — начинают кипеть «любовные страсти»… Со «статусными разборками», сценами ревности и неизбежным мордобоем.
— Так говорилось уже. Выбирали-то имеющих «высокие группы допусков», что, само по себе, предполагает если не «нордический характер», то известную сдержанность в «диких инстинктах».
— С «любовные страстями», — цинично хмыкнул казак-антрополог, — у нас точно всё в норме. «Свободные» дамы или с кем-то «спаровались», или от всех дистанцировались. А вот явных шлюх сюда не попало ни одной. Вообще не… Почему-то… Такого, по идее и логике вещей — не может быть! Тем более, в наспех собранной толпе. Хотите знать, какой ценой получен этот удивительный результат?
— Не так что бы очень, — филологиня почуяла неладное, — но, чисто ради разговора…
— Если мужиков сюда буквально загнали скопом, щедро черпая кадры в соответствующих организациях или трудовых коллективах (где преимущественно «чудики», повернутые на чувстве долга и собираются), то каждую экспедиционную даму — выискивали поштучно. По всей «великой и необъятной». Но, всё равно, наскребли гораздо меньше, чем первоначально планировалось… Что говорит о крайней редкости… буквально уникальности немногочисленных попавших сюда кандидаток… Я понятно излагаю?
— Договаривайте…
— Я прикинул объем выборки. Получилось, что если мужики, которых сочли пригодными для заброса в «аномалию», попадались с частотой «один из ста», то женщин отбирали на уровне «одна из пятидесяти тысяч». Как в самый первый, ещё «гагаринский», отряд космонавтов. Терешкова угодила на орбиту исключительно «по политическим причинам», а проверки славой — не выдержала. Прислуживала тому режиму, что на дворе. Из пламенной коммунистки — лихо обернулась «либеральной демократкой», а теперь и вовсе — заделалась «воцерковленной христианкой». Как человек, выросший среди «верующих» — авторитетно заявляю! Лютую чушь тетка из ящика несет. Уши вянут. В окрестных церквях свечи гаснут.
Почему-то от упоминания первой в мире женщины-космонавта — на душе стало тоскливо. Видела я пару раз её выступления… Как говорит малолетний племянник: «сделайте мне это развидеть».
— То есть, — практично осведомился главный начальник, — Себя мы спасти в состоянии и среднесрочно, для выживания — вполне подготовлены. А вот с отдаленным будущим — будут проблемы…
— А чего вы хотели? — неожиданно окрысился казак-антрополог, — Хорошо теоретически рассуждать, что «мужчины — строят цивилизацию, а женщины — рожают детей». В реале, у Homo Sapiens Sapiens — с размножением дикие проблемы. До взрослого состояния — ребенок растет долго, роды из-за огромной головы — всё равно тяжелые (без родовспоможения, или мать, или дитя гибнут с вероятностью 50 %). Для людей, стадных животных нашей массо-габаритной группы, вообще никаких шансов выжить, как самостоятельному виду. Ан — живем! Природа извернулась, как сумела. Получилось не только вроде бы разумное, но ещё и «гиперсексуальное» существо, во многих отношениях запредельно аморальное. Ну, с позиции высоких нравственных идеалов. Зато, по совокупности всех задатков — до безобразия живучее.
— ???
— Могу объяснить, — заполнил тягостную паузу Ахинеев, — Как бывший комсомольский секретарь факультета. Передо мною, со времен учебы — несколько сотен человеческих судеб прошли. От зеленой юности — до ранней старости. Тоже, какая ни есть, а статистика. Фокус в том, что природа — требует (!) заводить потомство не абы от кого, а непременно от «себе подобного». Близкородственное же скрещивание — плодит уродов, отчего у диких животных самые близкие виды — наиболее антипатичны друг к другу. Барышням, в качестве отца своих детей, хочется «такого же как я, но только мужчину». С учетом сказанного ранее, от результата — волосья дыбом по всему телу… Рискну даже дать совет, как следует поступать не особенно удачным в личной жизни мужикам, что бы бабы стабильно давали…
— ???
— Есть примитивный набор поведенческих паттернов, который кладёт женщин прямо под тебя. Само по себе оно не великая радость, но для «хронически посылаемых» может стать облегчением. Не нужно быть сильным и успешным. Не нужно ни о ком заботиться. Нужно стать эгоистом и альфонсом. Ничего не давать, только брать и никогда не благодарить. Почаще гавкать, не заботясь, что по делу. И ещё всякое такое… Никого никогда не защищать, а бросать на съедение при первом шухере. Короче, быть максимальным гандоном. И значительная часть женщин — на это обязательно клюнет! Для тех, кому вообще не дают, огромный прогресс. Желательно только следить, чтобы мужская половина тебя за такое поведение не уделала. Она не любит настолько херовых товарищей. А у женщин — срабатывает древний инстинкт — это самый лучший самец! Не надо пытаться перетрахать всех, это физически невозможно. Не надо желать кого-то конкретно. Кого бог пошлёт. Самое страхолюдное — разрешается смело отвергать. Это не нарушает картину. Вообще, никакое паскудство не вредит такому алгоритму достижения «успеха у женщин». Ещё добавлю, что успешные способы обогащения или достижения широкой известности — столь же благородны. Всё это — работает, как часы. И приносит эволюционный приз, от которого нормальных людей, по итогам — тошнит. Но — без обману… Деньги, слава и бабы, при описанном скотском образе жизни — гарантированно будут.
— Вы серьезно считаете, что нас тянет перепихнуться с кем попало?! — филологиня не потеряла гонора, а вот на цвет её физиономии я бы взглянула повнимательнее. При обычном освещении.
— Не с кем попало, а с максимально перспективным самцом! С точки зрения инстинкта, которому, самое малое, несколько миллионов лет — таков идеальный выбор. Что он, на фоне социальной эволюции, критически устарел, описанного факта не отменяет. Женщин гораздо реже убивают за то, что они зверьки. Вот мужиков, за последние 10 тысяч лет — капитально пропололи много раз подряд… Но, всё равно — бабуины среди них постоянно попадаются. Потому, что женщины — именно бабуинов и любят.
— Может пособие какое-нибудь порекомендуете? — голос Ленки буквально сочится ядом.
— Да вся классика этим переполнена. «Игра в четыре руки», где Бельмондо, в главной роли — пример. Там успешный аферист. Но, такой же, без малейших успехов и без копейки денег — мало ему уступит в популярности. Когда женщина млеет от наглого напора — на всё остальное ей решительно насрать… И что Жан Марэ «голубой», аж синий — ей плевать. Я перечисляю красавцев, оно не совсем корректно. Однако, даже такой жабёнок, как де Фюнес — ничуть им не уступит. Ну, почти… «Мачная» внешность — дает подонку ещё небольшое преимущество при прочих равных, не более. Поэтому, шикарных богатырей, чистых душой и вежливых в обращении — женщины быстро переводят в разряд «чмо», если они недостаточно подонки… Такие у нас инстинкты. И среди бабья — они чётко правят, исключения редки. Не одна на миллион, но и пара десятых процента исключений — вряд ли наскребается. Многие — хорошо воспитаны и умны… Тем не менее, вероятность, что древняя генетическая закладка, диктующая самкам выбор «идеального самца», как-то однажды вырвется на волю и всё «высокое и человеческое» в женщине раздавит — обычно приближается к единице. Причем, оно даже не патология! Просто надо об этом знать.
— И что делать? — блин, само вырвалось…
— Вам — уже ничего, — Ахинеев и деликатность — вещи несовместимые, — А так, можно сформулировать общую рекомендацию. Большинство приличных мужиков — не желают действовать подобными методами. Ни за что. В принципе, это и есть человечность. Отчего страдают. Но, есть одна хитрость. Нечто подобное «развязному проходимцу» можно имитировать. Не тонко, а довольно грубо. Пусть будет видно, что это игра. Женщина на самом деле любит, когда её обманывают. Только когда не кто попало, а «настоящий самец». Это, как раз, один из признаков, что он «настоящий». Инстинкт уважает хитрых, а простофиль — презирает. Если женщина живёт умом, то всё равно инстинкт её поддавливает. Довольно сильно и регулярно. Почему бы и не почесать за это место, хоть иногда? Ей так легче будет жить…
— На женскую сознательность, — окрысилась Ленка, — надежд никаких? И эволюционный отбор (по фиг, естественный или искусственный) — тоже бесполезен?! — вопрос скорее риторический…
Ахинеев — выдержал паузу. Не задумался, а сам себя ухватил за шиворот, словно не зная — говорить или промолчать. Пару раз глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух. Типа решился…
— Прямых экспериментальных данных по людям, — скромно начал он дальний заход, — у нас сегодня нет. Мал срок существования человеческой популяции. Для формирования устойчивого вида, несколько сотен тысяч лет — это совершенная ерунда. Тут нужны миллионы лет… Да и то — абсолютно никаких гарантий успеха. Феминизм, он такой феминизм…
— ???
— Женские закидоны — практически неистребимы. Ради «сиюминутной прихоти» — барышни способны поставить на карту и собственную судьбу, и судьбу своего рода. Возьмем тех же самых пчел. Виду не менее ста миллионов лет. Вполне почтенный возраст. На первый взгляд, более чем достаточный для очистки генофонда от любых дурацких глюков и бессмысленных «бабьих закидонов». Тем не менее…
— А разве не? — подалась вперед филологиня.
Главный идеолог только сокрушенно развел руками.
— Полноценных, в изначальном биологическом смысле, «женских особей» — в пчелином рое немного. Старая матка, молодая матка, иногда несколько молодых маток. Короче, возможности для флирта — там крайне ограничены. Фактически, «на любовь», в долгой жизни пчелиной царицы — даруется один световой день. Молодая самочка, дождавшись хорошей погоды, совершает свой первый (и, по идее, последний!) «брачный вылет». Окруженная облаком из сотен, а иногда и тысяч трутней — она парит в сияющем небе, выбирая «идеального партнера». Затем, прямо на лету — спаривается с ним… Половой орган самца, по ходу процедуры — отрывается и остается в теле будущей матки. Искалеченный трутень, естественно — погибает. Оно, изначально, так и запланировано. Мужики у пчел — «дешевый расходник». А оплодотворенная самочка — возвращается в родной улей. Уже, как будущая продолжательница рода и, без балды, надежда на обеспечение потомством всего огромного роя. Хотя, пока, чисто теоретически…
— ???
— Для понятности — подчеркну смысл полового разделения ролей у пчел. Жизнь матки настолько важна, что от первого взмаха крыльями при взлете и до последнего шажочка к летку, после завершения брачного вылета — её окружает мощная «динамическая защита» от хищных птиц и стрекоз. Те трутни, которым «не повезло в личной жизни» — тоже нужны. Они живой стеной из собственных тел, от начала и до конца церемонии, оберегают одинокую самочку от любых опасностей. Можно подумать, всё действо «брачного ритуала» организованно возвышенно и благородно. В реальности — трутни гибнут зря.
— ???
— Всё почти как у людей. Неуемная бабья натура будущей матки требует «продолжения банкета»… Отчего, выдрав из «приемного отверстия» половой орган трутня, самочка и на следующий день — снова поднимается в небо. И опять наслаждается любовным полетом, в окружении сотен и тысяч восторженных поклонников. Ну, вот хочется ей растянуть праздник… Проза жизни, однако, состоит в том, что подавляющее большинство потенциальных маток — из своего второго полета не возвращается…
— Почему?
— С точки зрения хода эволюции и «продления пчелиного рода» — второй полет никому не нужен. Он, целиком и полностью, «бабий закидон» непуганной и избалованной дурочки с крылышками. Ей лично — нестерпимо хочется тусить. Даже, во вред интересам пчелиной семьи. И хоть кол на голове теши. Понятно, что природа такие «закидоны» купирует. До такой степени, что особый физиологический механизм в теле будущей матки, сразу же после первого спаривания — включает «программу» насильной перестройки её нервной системы. Под довольно скромное существование в темных закоулках сот. Грубо говоря, уже буквально через несколько часов (!) после возвращения в улей — оплодотворенная самочка фактически слепнет. С огромной вероятностью — теряя возможность найти путь домой. Не может узнать родной улей (дупло) или — сослепу залезает в «не своё», где молоденькую матку сразу убивают чужие пчелы. Поскольку — не так пахнет. Враг! Тем не менее, обратите внимание — отказ зрения потаскушку не останавливает! Душа — требует праздника и хоть небо рухни… Это — после сотни миллионов лет эволюционного отбора. Плевать ей и на пчелиный социум, и на «моральные обязательства» (что бы они для общественных насекомых не означали). Ах, сделайте мне красиво… Я так хочу! Женщина, блин…
— Исчерпывающе…
— Повторяю, — терпеливо уточнил Ахинеев, — Без молодой матки улей гибнет. Но, той — всё проблемы по фиг. Хоть день, да мой. Правда, рабочие пчелы не полные дуры и обычно выращивают несколько маток, на смену потерявшей плодовитость старой. И тем не менее, частенько случается, что обратно из второго (никому не нужного) полета — не возвращается ни одна (!) из них. Отчего, новую смену молодых маток — приходится выращивать повторно, ещё и ещё раз… Всем рискуя и теряя время.
— Ну, мы же не пчелы… — что-то в голосе филологини не слышно обычной уверенности.
— К сожалению. По сравнению с пчелами, куцая человеческая эволюция вообще миг! Что позволяет правильно оценить гордые мечты и потуги советских педагогов по-быстрому, за пару-тройку поколений, исправить человеческие природу и мораль. А ещё — сделать печальные выводы на будущее… Тут не то что воспитание с образованием, а даже живительные массовые расстрелы — как слону дробина.
Ленка очень внимательно обозрела напряженно молчащее собрание и нервно хихикнула.
— Согласен, — по своему понял её смешок главный идеолог, — Лично меня, за подобные рассуждения, Крупская убила бы на месте. Она Макаренко, за много меньшее, десятилетиями гнобила по-черному. Однако, правда — штука упрямая. Логика биологического развития — толкает человечество по давно натоптанной дорожке, к объединению в некий улей-муравейник. К превращению каждой одиночной особи в если не «раба режима», то уж точно в игрушку феромонов и гормонального баланса. Это — суть феминизации. Отключение собственных мозгов, плюс — перевод каждой особи под «внешнее управление».
— Не хочется в сексуальное рабство? — прищурилась внучка секретного академика. Зло.
— Пока — нам не до секса, быть бы живу… — философски пожал плечами Ахинеев, — К весне, если ничего не помешает — вопрос секса встанет на повестку дня. Тогда и будем его решать, — эге, если такое брякнул сам Ахинеев — всё серьезно. Вот так, случайно, информация и просачивается. Оказывается, пресловутый «поход за бабами» отвергли не по причине его запредельной аморальности, а как «дилетантский подход к серьезной проблеме»… или как-то вроде… Собираются действовать иначе.
— А оно надо? — что-то ты, подруга, подозрительно засуетилась… Привыкла блистать?
— Обязательно! Жан Бодрийяр, ещё в мохнатых 60-х годах — безупречно разоблачил всю несостоятельность «позднесоветских» выдумок о коммунистическом обществе. Уже на том основании, что в «методичках от ЦК КПСС», на идейном уровне (!) отвергалось важность при коммунизме «сексуального изобилия». Бодрийяр просто напомнил, что как вид, современный человек сформировался в палеолите, а верхний палеолит, по крайней мере в Европе и Центральной Азии, был обществом изобилия. В том числе сексуального. Коммунизм «без сексуального изобилия» — невозможен, нравится кому-то этот вывод или нет. Коммунизм — это мужская идеология и мужское общество. Причем, опыту первобытного коммунизма — сотни тысяч лет… Именно под него (моральный комфорт, счастье любви и свободу мыслить!) — заточен эволюцией персонально Homo Sapiens Sapiens. Всё остальное (община, государство, религиозные секты и концентрационные лагеря) — суть извращения.
— Обоснуйте! — Ленка, от неожиданности, аж прикусила губу, зато казак — беззвучно зааплодировал…
— Вы сами недавно про это говорили. И другие, до вас… Давно… Многократно…
— ???
— Палеолитический охотник-собиратель был самодостаточным существом. Изобилие благ — он создавал собственным умом и собственным трудом. При необходимости — заново, с нуля, буквально голыми руками. Семья — лишь часть этих рукотворных благ. Средство достижения мужчиной духовного и физического комфорта. Уже в палеолите, оно сложилось так. Все кто пытались жить иначе — вымерли… Поправка — сохранились в природных «оазисах комфорта», вроде экваториальной Африки или Индии, где и обезьянам — кайфово. Можно даже выдвинуть «критерий отбраковки» — настоящий человек хорошо живет даже там, где не может жить никто. Выбито золотом на скрижалях истории! Логично предположить, что все, кто так жить не способен — не вполне люди. Самое большее — подозрительные «человекообразные».
— А как же современное человеческое общество?!
— Прекрасный вопрос! — Ахинеев откинулся в кресле, — К сожалению, типично женский. Понимаете, разум — привилегия одиночек. Мужчина — «боевая единица сам по себе». По крайней мере — Homo Sapiens Sapiens. Мозги, жизненный опыт, трудовые и боевые навыки — материальная база свободы. Мужик может всех послать и не пропадет. А женщина, особенно женщина с детьми, без поддержки других людей — уязвима критически. Оно ни хорошо и не плохо, это лишь факт, который диктует принципиально разные жизненные стратегии. В живой природе — аналогично. Пока на планете не было разума — женская стратегия объективно толкала и продолжает толкать самые разные виды к объединению в «корпоративный сверхорганизм». Улей, термитник, муравейник… государство. Там — каждому гарантированы еда, кров и защита. Там — почти не надо думать, достаточно подчиняться… Там — самые слабые и глупые особи чувствуют себя уютно. У современных людей зародышем описанного рая для дураков, причем, совершенно объективно — стала большая «патриархальная семья». Она же, но позднее — род… а ещё позже — племя.
— В чем суть конфликта? — у каудильо свои заботы, ему — надо распознать опасность.
— До выхода работ Бодрийяра, по умолчанию принималось, что индустриальное общество городского типа — разрушает «патриархальную общину» и заменяет её гнет прямой опекой государства. Считалось, что так — получается «прогрессивнее». На этой «прогрессивности», принятой за аксиому — основана маниакальная вера в «социализм» и мечты нескольких поколений социал-демократов XIX века о благости «коллективного решения» любых возникающих проблем. И? Буквально через пару десятилетий после их реального прихода к власти — выяснилось, что допущена принципиальная ошибка… В толпе — разум исчезает. А опека государства (если по сути, диктатуры сплоченной законами и оружием толпы) — совершенно такая же гадость, как и докучливое вмешательство в чужие дела деревенской «родни». Что современная «ювенальная юстиция», что древнее «снохачество» — две стороны одной медали. Симптомы несвободы, взаимного порабощения и морального террора насильно удерживаемых вместе людей. Такие же досадные, смертоносные и по уму никому не нужные «болезни скученности», как грипп и фашизм…
— ???
— Бездумное роение с себе подобными в большом «роде-общине» — человека недостойно. Проблемы людей — данное образование по-человечески решить не дает. Основные силы и средства — там тратятся на охрану «стабильности». А что остается — на веселую массовую травлю «слишком умных». В такой травле — низкоранговые особи «выпускают пар» и чувствуют себя значимыми. А если подсунуть им подходящую идеологию делаются оружием в руках всяких пастырей. Христианство — вера женщин и рабов. И? Вспомните, как, при минимальной поддержке властей — оно сравняло с землей гордую античность…
— ???
— Человек — это существо изменяющее окружающую среду под себя. Деятельный разум. А толпа и её порождения (от религии до государства) — требуют от человека приспосабливаться к среде. Формируют «особь» которой не нужны мозги. Причем, любой разумный поиск средства вернуть утраченные людьми свободу с изобилием — «коллективное бессознательное» воспитанной «в правильном духе» толпы не одобряет. Страшно! Окрепшее государство давит «выскочек» не менее тщательно, чем «традиционные» родовые общины или церковники… По-женски. Не за конкретную вину, а за потенциальную непокорность.
— Секс-то тут причем?
— Свободный союз… ну, искренняя любовь мужчины и женщины — окружающих бесит. Что звериное стадо, что людскую «общину». Во все времена. Личное пространство и личные права — роскошь доступная лишь крупным хищникам. Отчего двуногие обезьянки чью-то независимость «от себя любимых» — никому и никогда не прощают. Особенно, женщины. Совсем не случайно, в мировом фольклоре, главные враги молодоженов — это теща и свекровь (самая ближайшая родня). Свобода жить своим умом (особенно свобода любить) — «стадо-род-общину» разрушает… Взрывает её изнутри. Так же надежно, как горящая спичка, брошенная в пороховой погреб…
— Общее место! — филологиня не упустила случая съязвить, — «Индустриальная семья» — порождение «городской культуры» и результат многократно более высокого «городского» уровня жизни. Когда-то — оно было так. А стремление городских женщин работать наравне с мужчинами — есть признак его же катастрофического падения к середине-концу XIX века… Городской мужчина неожиданно потерял способность содержать семью! А вместе с ней — право на столь любимое некоторыми «изобилие секса». Пресловутая «сексуальная революция» 60-х годов — попытка сделать хорошую мину при плохой игре. Как и современная западная реклама крутости совместного проживания взрослых бессемейных людей в «общих квартирах» (если честно — обыкновенных коммуналках). Массовое обнищание — продолжает нарастать…
— Угу… — Ахинеева с мысли не собьешь, — Для многих оно стало неожиданностью. Но, только Жан Бодрийяр набрался смелости заявить, что средневековая Городская Революция в Европе — не более чем очередная (!) успешная попытка вернуться к древнему палеолитическому изобилию. На новом техническом уровне. Методом создания «искусственной природы». Физически, новое общество изобилия — всегда возникает вместе с новой же «экологической нишей» при производящих ништяки мужиках (которую в норме занимают не работающие женщины, больные, дети и старики). И на которую одновременно с ними претендуют социальные паразиты. Главная их цель — лишить эксплуатируемых свободы распоряжаться как своим временем, так и результатами своего труда. Перехватить право «делить по справедливости». А в пределе — лишить разума… Причем, в случае достижения «успеха» — всем быстренько настает конец. А доказать словами — ничего нельзя… Что у «общины», что у государства — в этом месте «слепая зона».
— Бедные несчастные мужчинки… — а тема Ленку не на шутку зацепила, — Обиженки…
— Издеваетесь или не хотите понимать человеческого языка? — вот так, сразу в лоб.
Глава 70
В наступившей тишине раздался неприятный механический скрип. Соколов, оперев лицо на составленные под подбородком кулаки — сканирует окружающее пространство. Локти — на столешнице, половина веса тела — на локтях. Китайскому поделию, из оклеенной шпоном древесно-стружечной плиты — приходится тяжко. Отсюда жалобный звук, похожий на панический писк испуганной маленькой зверушки
— Ну, и какие из сказанного следуют выводы? — каудильо он такой, с места в карьер.
— Лично я… — в негласной «табели о рангах» Плотников среди нас — «эксперт», или, признаемся откровенно — «младший по положению». Отчего, слово взял первым. Понимает субординацию! — всё лучше и лучше начинаю понимать мотивы политики Чингис-хана…
— ???
— Когда он строжайше запрещал монголам селиться в городах, а существующие города — приказывал сравнивать с землей. Для верности, вырезав всех жителей… Я думаю — нормальная реакция здорового и житейски опытного «степняка» на тогдашние «мегаполисы». Там ведь, мыслящему человеку — не выжить, одна двуногая нечисть бешено плодится. Бывал, видел. А тогда — было ещё хуже. Друг на друге сидели, без водопровода и канализации. Это жуть кромешная! Говорящие «бабуины», всегда и со всех сторон — в города сбегаются. Неписанный закон антропологии, если чо… «Поближе к культурке», как считается. Манит их туда, где уже чисто, сытно и светло… чужими усилиями. Лезут на готовое, в смысле — к сосредоточию товарных и финансовых потоков. Где мирная размеренная жизнь, где всегда (!) достаточно непыльной халявы… А дальше работает вечный как мир принцип — «там хорошо, где нас нет». В смысле, там где «бабуины» уже обосновались — хорошо быть не может! Потому, что они уже там.
— Он не только поэтому, — академически уточнила филологиня, — Например, в Европе — были Вольные Города, анклавы свободы, противостоящие центральной власти. Для Азии XIII века — оно уже не характерно (хотя начиналось везде одинаково, с укрепленного поселения изгоев). Вообще да, в древних центрах цивилизации, «город» и «государство» — синонимы. Потрясатель Вселенной очень ценил правду, справедливость и свободу. Без балды положил свою жизнь на борьбу с государством. Известно, что даже простые «лояльные подданные», вызывали у него такое же отвращение, как и «государственные служащие» на окладе. И чем «культурнее» они себя с «диким варваром» вели, тем чаще подвергались… Удивлялись наверное. Они — изо всех сил пресмыкаются, а их — саблями. Отгадайте с трех раз, почему?
— ???
— Несовместимость морали… Чингис-хан тесно сталкивался с государственной властью дважды. Первый раз — как раб и второй — как победоносный завоеватель. Изучил эту «клоаку» сверху и снизу. Нахватался самых негативных впечатлений. Как на Востоке относятся к рабам (особенно дерзким и гордым) — можете себе представить… На что похож восточный город, когда его берут штурмом — нам представить не дано. Подозреваю, что зрелище было тягостное и «пожар в театре» — очень бледное его подобие. Обыватели, наемные вояки и продажные чиновники, в подобных ситуациях — высокой моралью не блещут. Ведут себя так, что их всех хочется поскорее убить… — услышав последнюю фразу, Соколов досадливо поморщился, — Без злобы, сугубо ради очистки генофонда.
— Вы что, считаете его правым?!
— Скорее, он убедился, что в качестве «стороны переговоров» — любое государство не заслуживает никакого доверия. Его представители — лукавы, лживы, не имеют ни совести, ни стыда, ни собственной гордости. Опять же, массовое людоедство — совершенно привычная деталь любой тогдашней городской осады. А для сурового, но честного степняка Темучина, каннибализм — вещь отвратительная.
— Ну, да… Большинство городов, которых осаждали монголы сдавали предатели. А они их потом убивали. За предательство… — припомнил казак-антрополог, — Это что же тогда получается?
— Неразрешимый моральный конфликт! — отрезала внучка секретного академика, — Если романтику и идеалисту предлагают дурно пахнущую сделку — он начинает войну. А Темучину приписывают поговорку, что «Государство подобно валенку, набитому клопами. Ни самому надеть, ни продать врагу, ни подарить другу — разве только бросить в огонь». Цивилизованных людей, в современном понимании, за готовность договариваться с подонками — он считал если и не моральными уродами, то как минимум — душевно больными. Порченными… Причем, способными заразить опасной духовной гнилью окружающих.
— Оно и раньше такое отношение встречалось, — глубокомысленно проскрипел Ахинеев, — «Рим предателям не платит!» Слышали такую «максиму»? Привет потомкам, из времен Республики, когда Вечный Город — ещё был по-настоящему великим, а его граждане — по-настоящему гордыми и свободными.
— Теперь представьте ситуацию, когда потенциальные предатели вообще все. Восточная этика у «природной аристократии» (по современному «окситоцинщиков») — вызывала омерзение всегда, — Ленка решила добить тему или меня троллит? — Без совести и чувства собственного достоинства — жить в «цивилизованном государстве» легко и просто. А вот с ними невозможно. Кто общался с «культурными петербуржцами», знаком с желанием, «после этого дела» — тщательно вымыть руки… Глава непобедимой армии «революционного типа» не мог себе позволить прослыть мерзавцем. Пришлось вымыть руки в крови.
— Во-во! — поддержал Плотников, — Чингис-хан считал, что так — честно и правильно. Уродам лучше вообще не жить. Отчего и… Китайцев он, за «особенности менталитета», первоначально собирался вырезать поголовно, кстати… — спасибочки, намек на «блокадников» более чем прозрачен.
— Кх-х-х-х! — кажется Лев Абрамович, отчаянной мимикой, пытается обратить внимание собравшихся на моё скромное присутствие. Хоть до кого-то дошла крайняя двусмысленность обсуждения.
— А что я такого сказал? Галина — она же из наших! — удостоилась, м-м-м-да… — И посмотрите — совсем не обиделась… — что да, то да — давно отболело. Могу и сама кое-что добавить.
— Кстати, почему? — при всей внешней простоватости, у Ахинеева — звериное чутье на разрывы логики, во всех смыслах термина. Придется отвечать, ох… Из этой песни слова не выкинешь.
— Потому, что мы докопались «четвертого уровня» провокации, связанной с блокадой Ленинграда. С чем всех присутствующих и поздравляю. Вы уверены, что хотите это знать? — как я их…
— ???
— Не надо забывать, что Гитлер, Чингис-хан, Наполеон, Ленин и масса политических фигур сравнимого «типажа» — тоже были «окситоцинщиками» и создавали для своих целей «революционные армии». У всех у них были общие недостатки — презрение к вранью (до физического отвращения), а так же к продажным обманщикам-политиканам (конкретно фюрер ругался «плутократами»). Визитной карточкой названных деятелей являлось крайне неприятное (для окружающих) стремление «вести дела честно». Все они были «рабами своего слова» и вообще людьми не гибкими. Но при этом — поражали окружающих своей непредсказуемостью! Читай — принимали решения самостоятельно, после всестороннего обдумывания и не следуя какому-то формальному «священному канону». А что самое страшное — требовали того же самого от остальных! Святыми для них были только моральные нормы. Люди, не моргнув глазом, карали смертью за отступничество от идеалов, принуждая подчиненных не жить по шаблону, а думать своей головой. По отзывам современников — это пугало, раздражало, бесило. Но, одновременно, манило злоупотреблениями.
— Если не получается обмануть, то всегда можно «развести на зверства». После чего — ославить «кровавым маньяком», — понятливо хмыкнул Лев Абрамович, — «На безрыбье», тоже результат! И вообще, сильно умного, который всех смущает и удивляет — легко оклеветать, приписав ему «полный беспредел». Содержание доносов и «решений общественности», времен нашего «большого террора» — факт подтвереждает. Главный подозреваемый во вредительстве — всегда оторвавшийся от коллектива «чудик»!
— Именно!
— Вы ещё скажите, что Чингис-хан не в чем не виноват, а лишь жертва трагического стечения обстоятельств… — поморщился каудильо, — Человек боролся за счастье со справедливостью…
— И скажу! — приняла вызов Ленка, — Его ведь, за «наивного дикаря» держали, а он — гений-самоучка. Простой маньяк — давно бы угробился, а этот побеждает-побеждает-побеждает… Грех не воспользоваться случаем — натравив «полезного идиота» на какого-нибудь собственного врага. Если чуть-чуть покопаться в «первоисточниках» XIII века — общая картинка вполне складывается. Обычная, как при разводе «терпилы» на базаре, «трехходовочка»… Провоцируется конфликт, организуется более-менее серьезное (для «человека чести») оскорбление (например — убивают послов) и — дело в шляпе! С единственной поправкой. Каждый раз организаторы провокации ждали — «Ну, наконец-то выскочка сломит себе шею!» И каждый раз Чингиз-хан ломал шею противнику-оскорбителю. Попутно — «зачищая в ноль» то гнездо скверны, где прятался очередной моральный урод. Море крови, горы трупов и пожар до небес… Поскольку принцип «коллективной ответственности». И ещё, и ещё… Каждый очередной манипулятор сам себя — считал очень хитрым (по праву «благородного происхождения» и образованности), а безродного Потрясателя Вселенной — наивным дурачком. Хотя, являлся лишь подражателем, комбинирующим заученные приемчики. Отчего, всё повторялось… на всё более и более глобальном уровне… Поскольку моральных уродов-подражателей — бесчисленные толпы, а «окситоцинщик» — один против всех… Зато, головастый.
Молчание было ответом. С такой позиции, признаться, можно додуматься до нехорошего.
— Галина, продолжайте, пожалуйста… — а куда мне теперь от вас деваться? Эх-х-х…
— Лет через двадцать после войны, когда, образно говоря, «улеглась пыль» — стало модным «задавать неудобные вопросы». Среди «блокадников» — в первую очередь… Очень осторожно, не посягая на «священный канон». Обычно в художественной литературе. Даже у братцев Стругацких такое проскальзывало. А почему они (читай, городские власти) всех нас (читай, «коренных ленинградцев») в первую блокадную зиму — совсем-совсем не жалели?! Хнык-хнык… Мы же притворялись «в доску своими»!
— Ответ, как бы сам собой подразумевается… — осторожно заметил Соколов, — Власть всегда готова пожертвовать населением ради спасения самой себя. Сколько можно толочь воду в ступе?
— Не совсем так, — вмешался Ахинеев, — Власть — это обычно конкретные люди. Отчего спасали они не абстракцию, а персонально себя. Прекрасно понимая и осознавая, что вокруг творится. Выбранная стратегия «утилизации лишнего мирняка» преследовала вполне понятные цели. Она не каприз.
— Именно поэтому… Возможно, что Жданов с компанией, были неважными марксистами и до срока протухшими большевиками, но мясниками-изуверами — они тоже не были! В самом начале войны — так совершенно точно. От жуткого превращения «образцовых советских граждан» в многомиллионную (!) толпу людоедов все реально обалдели! Так же точно обалдели бы на их месте любые «чиновники мирного времени»… Из Нового Орлеана, в сходной ситуации, горе-начальники — просто сбежали. Из блокадного Ленинграда горе-коммунистам бежать было некуда. Товарищ Сталин к декабрю 1941 года напрочь утратил способность понимать глупые шутки. Особенно, с учетом вероятности «перехвата власти» Коминтерном…
— Тем не менее, всем было ясно, что «косяк» перерос все допустимые пределы и кому-то придется за происходящее отвечать головой… Шел лихорадочный поиск вариантов «выскочить из-под топора», — поддакнула Ленка, — Ну, в посильных разумению наших «Ваньков из Пердуновки» границах…
— И тогда, от полного отчаяния, у них возник фантастический по дебильности «хитрый план» — как бы случайно (!) сдать город немцам. К самому католическому Рождеству. Отчего бы и нет?
— ???
— Достоверно судить о мыслях или чувствах конкретных людей — можно только по их же конкретным делам. Дедушка Ленин знал, что говорил. Товарищ Сталин — не зря собирал о Гитлере любую достоверную информацию. Логично предположить, что партийные функционеры одним-двумя этажами ниже — тоже что-то тужились понять в его парадоксальной логике. С точки зрения профессиональных партийных карьеристов, разумеется. Аккурат в середине декабря 1941 года обитателям Смольного показалось, что они способны предвидеть, как поступит фюрер немецкого народа, если поставить его перед достаточно соблазнительным вариантом «сбычи мечт».
— ???
— О своих планах оставить на месте Ленинграда-Петербурга пустое место — сам Гитлер говорил достаточно часто. Не следует путать эти разговоры с «приказом разрушить Ленинград». Когда такой приказ отдавался, на месте обреченного города оставалась груда камней… Вспомним, например, во что немцы превратили мятежную Варшаву… Относительно Ленинграда, судя по его вопиющей (на фоне военных разрушений остальной Европы!) сохранности, у Адольфа Алозиевича были гораздо более сложные планы. Ему, кровь из носу, требовался там «независимый анклав» или хотя бы «антисоветский мятеж». Но слово не воробей… А слово, адресованное «своим» — всегда может быть превратно понято «чужими».
— ???
— Можно я? — бесцеремонно влезла филологиня, — А то до утра не закончим… Короче, ленинградские партийцы решили, что они тоже умеют складывать два и два. Гитлер — выскочка, маньяк, лох по жизни и вегетерианец… Но, падло, везучий сукин сын. Всё ему удается. Против судьбы переть глупо. Ленинград, так или иначе — придется сдавать. Что бы там не фантазировали в Кремле. Главное, точно выбрать момент. Заставить проклятого фашиста «вылизать чужое говно». Идеальный вариант — так подгадать со сроками, что бы аккуратно свалить на фюрера весь ужас, который уже случился в городе. Не будет наивный дурак церемониться с миллионами взбесившихся от голода людоедов-недочеловеков! От одного отвращения — прикажет их перестрелять. Как немцы, уже давненько, стреляют обычных «психов» по сумасшедшим домам. И пускай потом доказывает, что он не верблюд… Судя по «священному канону» — дело шло именно к сдаче. Все нужные «пропагандистские штампы» — сегодня отчетливо просматриваются.
— Причем здесь «середина декабря»?
— Седьмого декабря 1941 года — Япония напала на американскую базу в Перл-Харборе и втянула Америку во Вторую Мировую войну. А уже одиннадцатого декабря — войну США объявила Германия.
— Без всякой для себя пользы. Исключительно по соображениям «верности союзнику». В то же самое время (!), ни СССР Японии, ни Япония СССР — войну не объявляли! Мирно соседствовали до августа 1945 года. Оказывается, можно было и так. Война Третьего Рейха с Америкой целиком лежит на совести Гитлера! Поц обещал и сдержал слово… Честный идиот, не? А если подсунуть ему Ленинград, то он, скорее всего — сотворит с его населением именно то, что миру давно и многократно пообещал…
— Галина, это правда? — от разочарования в жизни, Соколов мало что слезу не пустил.
— Прямых доказательств, сами понимаете — из архивов не добыть. Такие тайны «хранят вечно»… Зато косвенных доказательств — воз и малая тележка. Массовая эвакуация людей началась 10 декабря 1941 года. И сразу выяснилось, что в обозримые сроки ничего не успеть. Причем, вероятно от полного отчаяния, толпы «мирняка» и военнослужащих пытались отправлять по едва замерзшей Ладоге на своих двоих… Пешком! Накануне католического Рождества — в Ленинграде отключили свет, прекратили отоваривать карточки, с улиц — пропали военные патрули, а на передовой — оказалось снятым «боевое охранение»! Руководство обороной — срочно готовилось к вылету за пределы «блокадного кольца». Для спасения себя любимых — задействовали все исправные самолеты. Ну, и вплоть до первых чисел января 1942 года — продолжался авральный демонтаж оборудования Волховской ГЭС. Считали, что всему конец…
— Тогда, почему?
— Гитлер прекрасно знал, что творится в блокадном Ленинграде. Скорее всего, знал и о планах поднести ему «тухлый подарочек»… Заваленный мерзлыми трупами мегаполис, с отключенными коммуникациями и без запасов продовольствия. Отчего, ясно видя перед собой брошенные окопы — немцы отказались город брать! Не продвинулись вперед, даже на метр! Фокус-покус не удался. Облом. Потом, задним числом, пропагандисты сочинили красивую легенду, что самолеты (тогда производившие срочную эвакуацию руководства) на самом деле наоборот — везли в осажденный город «новогодние подарки». Те самые, пресловутые, «пару мандаринок каждому ребенку». Кто эти мандаринки видел, кто их тогда ел…
— Я о хоть каких-то документальных доказательствах вашей версии…
— Католическое Рождество празднуют в день зимнего солнцестояния — 25 декабря. Это долгий праздник. Пять дней перед и шесть дней после. У немцев было время подумать. Но не срослось. А 27 декабря 1941 года должность военного прокурора Ленинграда — занял срочно переброшенный туда Панфиленко. После чего, внутренняя ситуация в городе, волшебным образом, стала меняться к лучшему. Войска — вернулись на позиции, патрули — на улицы, заработали (в меру возможностей) «коммунальные службы» и так далее… Отчего-то, при том же самом отчаянном положении во всем. Мы уже говорили…
— И даже знаем, что Панфиленко — был там на виду. Причем, вел себя — исключительно борзо. Я думаю, — мягко уточнил завхоз, — что вместе с ним, спасать положение — отправилась целая группа «вечных полковников» с генеральскими полномочиями. У вождя народов имелись такие «аварийные бригады». Кое-кто, на излете 90-х годов, даже прижизненные мемуары ухитрился издать… Жаль не они.
По недовольной физиономии Соколова заметно, что наши «интеллектуальные упражнения» обрушили в нем целые пласты веры. В общество, людей и справедливость мирового порядка. Переживет…
— А теперь — самое важное! — пора брать быка за рога, — Ретроспективный анализ не цель, а средство постижения законов природы. В форме общественных отношений, естественно… Кризис Бронзового Века — был давно. Документов сохранилось мало, свидетельства очевидцев, много раз, ради красного словца и политической целесообразности, переврали. Сходные кризисы случались и раньше. Мы можем предполагать, но никогда не узнаем в подробностях, как подыхали в незапамятные времена самые ранние государства и почему этот процесс ни разу не удалось остановить. Целые империи — валились с пол-пинка! Кризис снабжения — это серьезно. Революция в военном деле — ещё серьезнее. Выжранный до минерального слоя «кормящий ландшафт» — уже полный атас. Но главная проблема, как теперь понимаем — люди! В критический момент, власти (с неизменным ужасом!) выясняли, что все «центры цивилизации» — битком набиты не представителями Homo Sapiens Sapiens, а какими-то подозрительными «говорящими обезьянами», априори не способными на осмысленные действия. Что притворяющихся разумными люмпенов — там подавляющее большинство!
— Кадры решают всё… — меня поняли.
— Вот почему для нас, здесь и сейчас, так важен опыт первых месяцев ленинградской Блокады. В лабораторно чистых условиях, на глазах у миллионов очевидцев, за считанные недели (!) там практически «схлопнулась в ноль» современная технологическая цивилизация. Не потому, что немцы осадили город! И не потому, что прервался подвоз продовольствия! «Образцовые советские граждане» — оказались ненеспособны действовать в кризисной обстановке так, как оно подобает разумным людям! Оказалось, что «самое доброе на свете государство», десятки лет, специально собирало и воспитывало в Ленинграде якобы «элитный» (на свой вкус) «человеческий материал», который, при первых признаках катастрофы — превратился в стадо обезумевших скотов! В самом банальном, буквально «биологическом», смысле слова. Уверяю вас, жители современных мегаполисов — ничем их не лучше. Хотя и не хуже… Мы все тут — горожане, — Плотников возмущенно засопел, — И это — засада… Требующая к себе внимания.
— Зачем так заострять вопрос?
— Ради наглядности и понимания, что когда «установленный свыше» сценарий «общества спектакля» перестает действовать (в магазине нет хлеба, в кране — воды, в розетке — электричества, а за углом — вразнос торгуют человечиной) — иметь наготове «запасной сценарий» мало! Нужны уже не живые марионетки (обыватели-актеры, наизусть заучившие свои роли), а «кадры» (способные принимать сознательные решения и проводить их в жизнь). Альтернативное ранее существующему общество, каждый раз, не просто рождается в условиях катастрофы. Попутно, оно с гарантией убивает «старый порядок». Вместе с его «пользователями», «охранителями» и «хозяевами»… Как очень удачно выразился коллега — происходит очистка генофонда от «говорящих обезьян», выдрессированных притворяться людьми… Вот!
— Можно подумать, прикормленные государством обыватели такие тонкости понимают…
— Они их нутром чуют… — мрачно прокомментировала Ленка, — И если рождение нового мира предполагает гибель старого — всегда найдутся желающие «остановить историю». Сто лет тормозят и не безуспешно. А в старом Китае историю успешно тормозили тысячи лет. В полном взаимном единении.
— Я простыми словами объясню, — оживился Плотников, — как антрополог. Есть старая щутка, что брошенный на лоне природы столичный интиллигент — через два дня перестает чистить зубы, через неделю — бриться, через месяц — вытирать задницу, а через год — ходить на двух ногах. Так не шутка это вовсе! И не про интеллигента она, а про притворяющуюся человеком двуногую обезьяну, худо бедно вышколенную «изображать разумное существо», — и этот туда же… — Наглядный пример! Гадить у своего жилья — избегают любые вменяемые звери. Вплоть до хомяков и бурундуков, у которых мозгов-то одна капля. Нельзя! У приматов, однако — такого внутреннего запрета нет. И у нас, типа людей — его тоже нет… Тяжелое наследие эволюции. Результат? Без принуждения к чистоплотности — любая «дикая стоянка» туристов засирается до непригодности для дальнейшего проживания буквально за сутки-двое. Все норовят «ходить по большому» в ближайшие кустики, не дальше пары шагов от входа в палатку. Или заводят моду гадить возле родника (ручья). Из которого, сами же, потом берут питьевую воду. Нет на них древнеримского центуриона с дубиной… Словами убеждать — бесполезно. Сколько я групп водил…
— Причем тут именно столичные интеллигенты? Деревенщина — ничем не лучше…
— С ними — пример нагляднее! Галина не даст соврать… Когда ленинградских работяг-коммунальщиков (от большого ума) отправили умирать на Синявинские высоты и в многоэтажках отказала канализация — местные «культурные люди» решили проблему играючи. Они дружно принялись выплескивать свои ночные горшки — прямо на лестничные площадки. Не выходя из дверей собственных квартир! Уже к декабрю — ленинградские подъезды, повсеместно, превратились в хтонические накопители обледенелого говна, сплошным слоем покрывающего лестничные марши… И срать они хотели на угрозу эпидемий… Вы от этих, с позволения сказать «людей» — ожидали высокой сознательности и самоорганизации? Смешно…
— Лично мне — ни капельки! — не пойму, куда он клонит, бытовая санитария в Блокаду тема для матерной баллады, но не в данном же контексте…
— Зря, коллега, зря… — шальные глаза охальника нагло блеснули зелеными искрами, — Сразу видно, что с «живым материалом» в зверинце — вам работать не приходилось. Это — не признак плохого воспитания образцовых советских граждан! Их, при СССР — дрессировали по-черному. Там самая банальная биология. Обезьянья (!) физиологическая реакция на человеческие психологические проблемы.
— ???
— Тут обсуждали поведение недовольного жизнью домашнего кота. Кусаться и царапать хозяев — инстинкт самосохранения ему не позволяет (вышвырнут на мороз мгновенно, возможно — прямо с балкона пятого этажа), зато нассать им в тапки — сколько угодно. Природа! У стадных приматов, в тяжелой жизненной ситуации, принято орать благим матом и кидаться собственным калом. Тоже природа, которая, в критический момент — сильнее разума. Публично орать, что в голову взбредет — советских граждан отучали долго и трудно, методами далекими от гуманности. К 40-м годам — многих отучили. По крайней мере, в обеих столицах. Поэтому, свой социальный протест — «блокадники» выражали тихонько. Выплескиванием личного дерьма на общественную лестничную клетку. Естественно, пока никто не видит.
— Вы это серьезно?!
— Абсолютно! Не верите мне, спросите у других биологов. Такова стандартная реакция приматов на любые жизненные трудности. Даже, вопреки собственной выгоде и когда смерть уже дышит в затылок. Ничего личного. Вспомните совсем недавненький киевский Майдан. Борцы с прогнившим режимом там только так фекалиями швырялись. Тонок ещё на нас слой человеческой культуры, ох и тонок…
— Как-то бездоказательно…
— А вы догадайтесь — почему вполне себе действующая и достаточно суровая власть не реагировала на вопиющую антисанитарию в ленинградском «жилом фонде» так же резко и больно, как все давно привыкли? За свет в окне, во время ночного налета — сажали. За незаконно установленную печку-буржуйку — зверски штрафовали. А за дружное превращение жильцами подъездов своих собственных домов в авгиевы конюшни ничего не было! При отключенном водопроводе и замерзшей канализации в осажденном врагами городе, ага… С попустительства городской санэпидемстанции. Таких случайностей не бывает!
— Лучше стерпеть тихое «коллективное пфе», — рассудительно заметил Ахинеев, — чем спровоцировать в уже закипающем (от взаимной ненависти и необеспеченных претензий) городе открытый бунт. Весной 1942 года, когда ситуация «устаканилась» — засранные подъезды вычистили… Руками тех же самых жильцов, которые зимой перед дверями своих квартир гадили… Точнее — руками «доживших до весны». В любом случае, наблюдение — интересное! Сердечное вам за него мерси! Сроду бы не подумал.
Я сама, в таком ключе, о давно известных вещах, сроду бы не подумала. А пришлось…
— Говорить в таком тоне о давно умерших людях нехорошо… — надо же что-то сказать?
— Если считать этих особей людьми… — мне в глаза снова сверкнули зеленые искры, — понять трагедию Блокады невозможно. Приходится допустить гипотезу, что всё человеческое, с данных граждан слетело, как ненужная «социальная шелуха». Осталось стадо лысых обезьян, приученных ходить на двух ногах и владеть человеческой речью. Вот вы удивлялись, почему они не заготавливали вонючие корневища камыша и тем более не растили в подвалах домов грибы на самодельном «компосте»? Казалось бы, место — есть. Технологии и посадочный материал — есть. Палая листва, трава, бумажный мусор (от магазинной упаковочной тары или газет, до трудов классиков марксизма-ленинизма включительно), ну и прочая «бросовая целлюлоза» — в количестве. Даровым «комплексным азотным удобрением», необходимым для питательного субстрата — уже завалены все подъезды… Только успевай соскребать со ступенек…
— Можете не продолжать…
— Приходится, раз от вас не дождались, — нет, каков гусь! — Вывод прост. Городское начальство свой «подопечный контингент» — знало, как облупленных и чего от него можно было ждать — представляло получше нас. В красках и мельчайших подробностях. Отчего — разумно воздержалось…
— В смысле?!
— Упорной дрессировкой и демонстрацией соблазнительного «примера для подражания» — от обезьянки можно добиться очень многого. Научить модно одеваться, ходить на двух ногах и держать себя в обществе. Пользоваться за столом ножом и вилкой. Ездить на велосипеде и танцевать. Рисовать и играть на музыкальных инструментах. В 60-х годах ХХ века даже ставили успешные опыты по обучению обезьян «языку глухонемых». Раз мать-природа не дала возможности говорить человеческие слова ртом — можно попробовать беседовать «на равных» руками… Знаете, почему эти опыты быстро прекратили?
— ???
— Обезьяны стали высказывать своё мнение о людях на понятном нам языке. Раньше это просто некому было перевести на «человеческий». Но, когда взаимный контакт оказался установлен…
— Разве взаимопонимание — это плохо?
— Скорее, получилось неожиданно, — казак-антрополог нехорошо оскалился, — И обидно.
— ???
— Обезьян приручают и дрессируют тысячи лет. Но, за всю историю, никому и ни разу — не удалось выучить обезьяну убирать за собой дерьмо. Не говоря о более тяжелой и целенаправленной работе. Ранее считалось, что это потому, что они глупые… После обучения «языку глухонемых» стало ясно, что наоборот. Обезьяны прекрасно понимают, чего от них хотят и демонстрируют свой социальный статус. Убирать за собой это «зашквар», убирать за другими — «полный зашквар». Они всерьез считают себя «высшей расой» (!), отчего к ухаживающим за ними людям относятся более чем пренебрежительно. Именно потому, что люди выполняют работу, которую ни одна уважающая себя обезьяна — никогда делать не станет. Даже, в форме игры… Не по рангу ей клетку от помета чистить. Для этого — специальный человек приставлен! Низшее существо, прирожденный слуга и вообще — «терпила по жизни»… Инстинкт!
— ???
— По внешности — все люди на земле худо бедно за последние тысячелетия усреднились.
— Поэтому, непохожих на себя «обезьяноподобных» — зоопарковые приматы почитают за своих «природных рабов», — влез Ахинеев, — А для себя, любимых, признают достойными занятиями лишь статусные разборки, выпендривание перед самками и возможность тусить (свободно гадить где удобно и беспрепятственно мигрировать туда «где чисто и светло»). Симптоматичненько…
— Поэтому, поправил его Плотников, — главным межвидовым различием среди вида Homo — стали базовые поведенческие стереотипы, не устраняемые даже самым упорным воспитанием. Sapiens — сам создает для себя среду обитания, сам поддерживает её в порядке, сам добывает пищу и так далее. Sapiens Sapiens — творец и генератор идей, ему сам черт не брат. Он хоть на обледенелой горе, хоть в адском пекле — найдет способ выжить… Попутно, получая от процесса «превозмогания» личный кайф. А вот Homo Erectus всегда приходит на готовенькое. Туда, где достаточно «казаться таким, как все». Точнее, «таким, каким тебя хотят видеть». Он не создает среду обитания, а пользуется чужой. Он не поддерживает продуктивность этой среды, а выжирает и загаживает её до полной непригодности, после чего спокойно перебирается на новое место. Он не добывает пищу, а берет доступную… Или (чаще) — выпрашивает, выдуривает, ворует, отнимает чужое… Но, самое главное — он никогда не выделяется из коллектива, не конфликтует с «большинством» и начальством. Прирожденный конформист, опора режима…
— Так в чем проблема?
— В законах эволюции, — Плотников смерил нас с Ленкой долгим нехорошим взглядом, — Все известные нам виды социальных животных, образующих корпоративные сверхорганизмы — это общества самок. У пчел и муравьев, у ос и термитов — царица-производительница и рабочие особи только самки. Роль самцов ограничена размножением и феминизированы эти так называемые самцы до самого последнего предела. Ни жала, ни боевого характера, ни способности самостоятельно прокормиться. Зато няшные… Человеческое государство, как точно такой же сверхорганизм — объективно заинтересовано в предельно возможном конформизме составляющих его особей. Самцы, самостоятельные, склонные к творчеству и тем более к «подрыву существующего строя» — в иерархической пирамиде чувствуют себя неуютненько. Даже, когда сами её создают. Посочувствуем товарищу Сталину. Даже, когда «пирамида» — это их собственная семья. Которая «ячейка общества». Ну, исторически сложилось, что всю человеческую культуру создали и поддерживают в рабочем состоянии самцы. Зато благами этой культуры, в основном, пользуются самки и «женоподобные особи», согласные на «низкий социальный статус». В обмен на жизнь, покой и сытость.
— Государственный домашний скот… — пробурчал Ахинеев, — Для многих — это счастье.
— Отчего Чингис-хан не раздавал захваченных в городах женщин своим подчиненным, не продавал в рабство, а убивал «городских шлюх» вместе с остальными «небратьями по морали»? Не хотел засорять генофонд монголов заведомым «социальным мусором»? Оригинально! — вот и Ленка впечалилась.
— Отчего простенькая мысль, что резкий «половой диморфизм» у людей — сравнительно недавнее явление, многих шокирует. А оно так. Мало того, что мы «вид-эфемер». Мы, фактически — два вида симбионта! — я так и знала, что бы казак, да не указал, при случае, бабам их законное место? — Мужики у современных людей, по основным статям, от роста до размера мозга — Homo Sapiens Sapiens. Женщины, по тем же самым статям — Homo Erectus. Отчего современную цивилизацию плющит и колбасит. Как специалист заявляю! У всех чистокровных неоантропов, до серии катастроф, прокатившихся 40–25 тысяч лет назад — половой диморфизм быстро снижался! Стиль «унисекс», на евразийских «северах» — довольно старая человеческая примета. Наблюдается у всех автохтонов «доцивилизованного» периода… Охотники-собиратели, вроде местных тунгусов — тому пример.
— Там же сразу встает чертова куча проблем… — заикнулся было Ахинеев.
— Пути эволюции неисповедимы. Кто сам копал, щупал скелеты, тот знает. Оно привело к тому, что уже для гейдельбергцев, неандертальцев и уж тем более для кроманьонцев — мы далеко не всегда можем понять, у нас — останки мужчины… или останки женщины? Даже для тщательно изученных находок это бывает проблемой. Понятно, что различия не только в размерах зубов и клыков (хотя они самый частый материал, который попадается), но и в других частях. Казалось бы, по тазу — различить не проблема, потому, что форма таза связана с деторождением. Понятное дело, у женщин она не совсем такая, как у мужчин. Есть довольно много различий. Тем не менее — регулярно встречаются ситуации, когда налицо скелет, у которого таз вроде бы типично женский, а череп вроде бы типично мужской. И верить — надо тазу. Потому, что более концептуальная вещь… Широкий таз означает безопасные роды.
— А как же тогда выкручиваются тунгусы?
— У тунгусов детки мелкие… Приспособились. Известно, как минимум, четыре разных варианта решения проблемы родов у «морфологически современных» людей. Неандертальские бабы — были здоровенные, как шкафы. Буквально квадратные, при почти «мужских» статях и росте, толщине костей и физической силе. Зато и черепа у неандертальцев — самые огромные, за всю историю человечества… У много ходящих пешком народов (кто выжили и сохранили палеолитический образ жизни) — женский таз сравнительно узкий, но зато и головки у младенцев (по европейским меркам) — маленькие. Тоже своего рода баланс. Был так же испробован вариант, когда самки крупнее самцов. Эти выдумщики, как считают ныне — с разбегу угодили под действие «правила Ренча». Получились африканские пигмеи…
— ???
— Есть наблюдение, что от вида полового диморфизма размеров тела, напрямую зависит средний размер особей в популяции… Если самцы крупнее самок — размеры растут, до предела который способен выдержать кормящий ландшафт. Все коренные обитатели «мамонтовой тундро-степи» — на диво здоровенные. Если самки крупнее самцов — вид постепенно мельчает. Размер черепа тоже. Для древних людей подобный вариант, скорее всего, означал постепенное «расчеловечивание». Отчего — попадаются ископаемые «хоббиты»… Вроде бы, по внешним статям — люди, а размеры мозга — уже почти обезьяньи.
— Получается, что массовое использование здоровенными и большеголовыми обитателями северо-западной Евразии для личного размножения «грацильных» широкобедрых самочек из родственного африканского вида — просто «деловая мера»? Паллиатив, за отсутствием лучшего. Не беда, что у бабы — голова маленькая, зато задница — в самый раз? Расизма, в те времена, надо понимать, ещё не было?
— Современного типа, точно нет, — Плотников улыбнулся, — На всех стоянках — полный интернационал. За тысячи километров (!) люди женщин добывали… Или, — улыбка стала неприятной, — те к ним сами прибегали. Как современные деревенские девки ныне штурмуют мировые столицы… Вдоль границы ледника, на тогдашних евразийских «северах», в среднем, жили очень хорошо. Свободно, сыто. Пока плотность населения оставалась крайне низкой, естественно, отчего особенного выбора «брачного партнера» не было. Но, мужикам — всегда хотелось в жены «красивую, ласковую, нежную»… не побоюсь сказать «сексуальную»… А не суровую квадратную бабищу, с мускулатурой штангиста, которая (если что не не по ней), одним ударом кулака — по колени в землю вобьет. Полное гендерное равноправие, как выяснилось, в пределе — дает именно такой результат. Как у современных гиен, кстати. Предки, в это дело поиграли-поиграли и однажды наигрались до тошноты… Как настоящие Homo Sapiens Sapiens — стали искать альтернативные варианты насыщения сексуального голода. Нетрадиционно и изобретательно.
— ???
— Эректусы в суровых погодных условиях жить не приспособлены. Но даже в Ледниковом Периоде — случались относительно теплые просветы. И тогда они из Африки, как говорится, набегали. В периоды похолоданий, соответственно — массово вымирали. Потом — всё опять… Сложилась довольно живодерская динамика… На западе, даже упоминать о её результатах — совершенно неполиткорректно.
— Конкретнее?
— Официально считается, что коренных обитателей «северов» неандертальцев — более продвинутые гуманоиды постепенно выжили. Тупо задавили числом. Сейчас, это опровергли. Но, внятной картинки — нет. Кабинетные умники плохо представляют, как такие вещи происходят в реальности. Она — их раздражает. Зато генетика показывает, что периодически — возникал огромный избыток самок Homo Erectus. Как именно — не спрашивайте. Может быть — это были войны на истребление, когда мужиков не щадили, а женщин «использовали по назначению». Может быть, в тяжелые времена — все мужики Эректусы убегали. Налегке, без женщин (как современные беженцы из Третьего Мира в сытую Европу), а барышням приходилось выбирать между голодной смертью и «ложем победителя». Факт, однако, давно налицо. У не избалованных женским вниманием неоантропов иногда появлялась возможность выбирать. И они выбирали! Самых с «мужской» точки зрения, лучших. То есть самочек с гипертрофированными половыми признаками, максимально (!) сексуально привлекательных. Не «унисекс», а задастых, грудастых, с соблазнительно вывернутыми (ну, хорошо, «пухлыми») губами, высоким голосом, большими глазами и нежной кожей. То, что у нас записано в генах, как «идеальный половой партнер». Поведение — тоже влияло. У всех, кому повезло «влиться в коллектив», несомненно была ярко выраженная «способность нравиться». Готовность и умение притворяться, создавать впечатление, вызывать у самца сильные чувства. Остальные — сдохли.
— Способность нравиться — дорогого стоит, — рассудительно прокомментировал завхоз.
— Так, вроде бы, даже и неплохо получилось? — запустила пробный камень филологиня.
— На чей вкус! Беда, однако, в том, что половой диморфизм проявляется не только во внешности и способности к деторождению. Мозги, у внешне одинаковых людей — отличаются сильнее, чем у далеких биологических видов, вовсе неспособных к взаимному скрещиванию. Мозг — критически сильно задает поведение, моральный климат в обществе и социальную стратегию. А что, если люди разнополые?
— Какая разница… — обиженно поджала губы филологиня, — Все мы — братья и сестры.
— Это до первой серьезной заварухи… — не поддержал тона Плотников, — или голода, как в Блокаду. «Высокий уровень жизни» — он ведь не вчера появился, и не только в городах. Умные дяди, уже давно, посчитали и проверили экспериментально — как оно жилось в первобытном коммунизме? Уверяю вас — отлично. При поддержании экологического равновесия, «мамонтовая тундро-степь» — сущий рай. На решение всех жизненных вопросов её обитателям хватало 3–4 часов в день. Мясо бродило почти в шаговой доступности. Враги, за дальностью и малонаселенностью — тоже не особо одолевали. Африка, по сравнению с тундро-степью (естественно, там и тогда) — живодерня! По причине дикой конкуренции. Сносные условия, однако, сохранялись «на северах» при одном непременном условии — крайне небольших размерах поселений и их взаимной удаленности. Предки фишку секли и экологический баланс — посильно поддерживали. Как и современные народы севера, кстати, от чукчей до тунгусов. Отсюда — проистекает до сих пор непонятная жадным и темпераментным южанам «северная моногамия»…
— ???
— Тундро-степь — оставалась раем только при описанном типе человеческого общества. Идеальный вариант — семья из мужчины, женщины и их детей. Мужик мог такую семью прокормить и всем необходимым обеспечить. Изобилие «прибавочного продукта» позволяло. Эффект? Возникла экологическая ниша «подруга охотника на мегафауну». Праздная, по первобытным меркам. Не вынуждающая гоняться за мамонтами социальная роль. В природе это дело обязательно заполняется. Если не «родней по морали», то тем или другим «социальным паразитом», указанную «родню по морали» имитирующим. Вроде ломехузы. Те сводят с ума муравьев — наркотой, а женщины мужиков — любовью. Замечу, весь социальный прогресс держат четыре столпа — дружба, любовь, верность и взаимное доверие. В совокупности справедливость. Любой обман, саботаж или «инородные элементы», обнуляющие ценность этих понятий, социум рушат. Вот тут-то и обнаружилась главная засада человечества! Враг «цивилизации людей» — не где-то далеко. Не скрежещет зубами во мраке. Не строит зловещие планы. Он уже здесь! Сидит с тобою рядышком и (чисто от самочьей глупости или «просто от нечего делать») соседу «глазки строит»… Таков результат, как минимум, 40–50 тысяч лет (!) отбора на готовность выживать (и даже попутно добиваться значительных преференций) по принципу «секс — в обмен на еду и заботу». При этом, вполне по-обезьяньи — самка искренне считает любящего её мужчину, ну — «полезным домашним животным». Исторический прикол, не?
— Где-то я читал… — Лев Абрамович поспешил дипломатично сгладить впечатление от воняющего «токсичным мужским шовинизмом» заявления, — что два близких вида, претендующих на общую экологическую нишу, вместе никогда не уживаются. Кто-то должен вымереть обязательно. Даже без войн на уничтожение. Достаточно какой-то мелочи. Например — чуть более низкой рождаемости или выживания детенышей. Как в случае американской норки, которая почти вытеснила из родного ареала европейскую.
— Архиверно излагаете! — благодушно оскалился Плотников, — Так оно и есть. Только одна поправка. Природная экологическая ниша Homo Erectus — осталась в Африке и тропиках Индостана. Севернее — она искусственная. Рукотворная. Создаваемая трудами Homo Sapiens Sapiens. Городская или деревенская цивилизация — очень сытная и уютная среда. Пока всё нормально работает. Стоит заселить эту среду плодовитыми и безмозглыми особями — цивилизации крышка, а особям, соответственно — хана. За первую блокадную зиму умерло и по весне разбежалось в эвакуацию более 4/5 населения Ленинграда. Оставшиеся, по факту, показали себя вполне вменяемыми. Так сказать, прошли в «бутылочное горлышко» эволюции. Однако, стоило катастрофе закончиться — как приживалы и нахлебники, со всех сторон — тут же устремились обратно…
— Вы говорили о повышенной рождаемости, — завхоза трудно сбить с мысли, — а именно она, и в советском Ленинграде, и в капиталистическом Петербурге — величина скорее отрицательная… Большинство «коренных жительниц» Северной столицы — бездетны! И ничуть этим фактом не огорчаются.
— Я же и говорю — в нормальном корпоративном сверхорганизме, хоть в муравейнике, хоть в улье, большинство рабочих особей бездетны. И предовольны! Они — «замужем за государством», — ухмылка казака-антрополога стала шире, — Бурному росту населения мегаполисов это совсем не мешает.
— ???
— У законов развития корпоративных сверхорганизмов — своя логика. Нечеловеческая! Обратите внимание, везде и всюду, после революционных побед «социалистических» госрежимов, почти сразу (в первом же поколении!) — расцветает и начинает смердеть оголделый феминизм. Начинается он сравнительно невинно — с гарантии «единых гражданских прав» обеим полам. А заканчивается запретом на «владение огнем», безумной цензурой, тотальным нежеланием баб рожать и тотальным же их засильем во всех госструктурах или органах власти. Получите — «Harassment» и законы «О семейном насилии»…
— Ювенальной юстицией, бабьим произволом в школах и судах, при разводах, ну, и так далее, — неожиданно поддержал оратора Ахинеев, — мужиков загоняют в позицию «вечно виноватых». Им предлагается «молчать, платить и каяться», просто за факт наличия яиц. Последний писк — западные законы о том, что уже после развода (!) муж обязан продолжать содержать бывшую жену «как родную». Независимо от того, работает она или нет — уровень жизни «бывшей» должен сохраняться таким же, как во время их совместного проживания. Следующий шаг — легализация ЛГБТ. «Особей» более не являющихся мужчинами или женщинами по своему собственному (!) восприятию и поведению — признают официальными представителями «полового разнообразия». Бездетных и «женоподобных»… Лечить от педерастии в ряде стран уже запрещено официально. И вообще, чисто для информации — термин «феминизм» производят от латинского femina («женщина»). Но, на самом деле — это ложь, нарочитая и издевательская. «Женщина» по-латыни — mulier, а вот «самка» — именно feminam, (то есть, в буквальном смысле — «сучка»). Строго по-латыни — нашу «феминизацию», можно и следовало бы правильно перевести, как «ссучивание». Незнание древних языков — большое зло.
— Ну, это уже полное извращение…
— А вот и нет! Здесь мировой тренд. Раз не захотели плясать под дудку Коминтерна и расти над собой до уровня «нации аристократов» — извольте расчеловечиваться, до состояния бесполых общественных насекомых. С точки зрения глобального корпоративного сверхорганизма, они и есть норма.
— ???
Повторяю, у пчел и термитов, ос и муравьев — основная масса населения «химические кастраты» или «гормональные уроды». Включая «элиту общества». Так работает механизм принудительной биологической социализации. Причем, не надо думать, что для людей такая угроза — «где-то в далеком будущем». Человек — единственное крупное млекопитающее, пригодное для насильного «унасекомливания» в совершенно аналогичном стиле. Хоть вот прямо здесь и сейчас. Соответствующими приемами — скудной белками диетой, школьным воспитанием, ну и «примерами для подражания» (промыванием мозгов массовой культурой). А для особо упрямых умников — вовсю разрабатываются «пищевые добавки», корректирующие психику таблеточки и меняющие физиологию укольчики. Лоботомия — тоже вариант социализации. Крайний.
— Смысл?!
— Вы же сами сказали — двум сходным биологическим видам «на одной поляне» — тесно. Насекомые по этой дорожке уже промарщировали до логического конца. Настала очередь людей. В нашем случае — поляна зачищается от эволюционных конкурентов очередной раз, — Плотников оскалился вовсе нахально и скользнул по нам с Ленкой сканирующим взглядом, — Государством — движет тупой «инстинкт самосохранения». Дорвавшимися до халявных благ эмансипации дамочками — обычная бабья дурь. И? Ждем Деда Мороза… Как грянут на планете очередной климатический коллапс, глад и мор — всё удивительно быстро устаканится. Не первый раз. Так в Римской империи (периода упадка) — жаловались на засилье феминисток, гомосеков и евнухов. Так — «выученную беспомощность» жестоко прививали детям (особенно мальчикам-простолюдинам) во всех государственных школах. Хоть в древней Месопотамии или в античной Элладе, хоть в конфуцианском Китае, хоть в позднем Союзе. Пока, приходится терпеть… «Женский тип социализации», априори — угоден взбесившейся государственной машине. Проблеме много миллионов лет.
— ???
— Системный дефект «чисто женских социумов», — а на мой вкус, казак начал хамить, — Пока условия окружающей среды благоприятны или изменяются незначительно — всё путем. «Поплохело» — всем карачун. Без вариантов, поскольку все потенциальные возмутители спокойствия давно истреблены в зародыше (замордованы до утраты видовых признаков Homo Sapiens Sapiens). Выстроить новую систему взамен устаревшей или организовать её «аварийную перезагрузку» некому. Приспособиться — нереально. Взять на себя полную ответственность и возглавить «движуху в неизвестное» — тоже… Принципиально!
— ???
— Наглядный пример — пчелы, — подключился Ахинеев, — В ходе последнего Оледенения, восточнее Урала — все пчелы вымерзли. Не смогли приспособиться! За весь Голоцен — так и не осилили освоить «таежный» ареал обитания. Пока, в XVII веке, им не пришли на помощь простые русские мужики-пасечники. Вот… Я ничего не имею против пчел, кстати. Барышни, на удивление — упорные, дружные и работящие. Одна беда, житейски — совершенно безмозглые. Ни единого шажка в сторону от «священного канона»… За такие вещи — «премия Дарвина» полагается автоматически. Девушки — могут обижаться…
— Однажды мы экстренно эвакуировали женский монастырь… — поежился Соколов, — Там был хоть и не классический «пожар в публичном доме во время наводнения», но, в целом очень похоже.
— Это, что — специфическое свойство любых «чисто женских организаций»?! — сердито прищурилась Ленка, — «Бабы — дуры и этот факт не обсуждается, потому, что они — от природы дуры»?
— Это — «объективная реальность, данная нам в ощущение», — отбил выпад Плотников, — Статистика штука упрямая. Раз приняли близко к сердцу — могу ответить развернуто. Я тут, осенью, во время погрузки — ногу растянул. Как ограниченно трудоспособного, меня сунули на сидячую работу. Архивировал информацию с освободившихся компьютеров. Попутно — сверял разные списки… Бросилась в глаза одна закономерность. Основной состав экспедиции подбирался весьма тщательно. По «моральным и деловым» качествам — в особенности. Обратите внимание на итоги этой «селекции». За все время — ни одной драки «из-за баб»! Это — в преимущественно мужском коллективе… при колоссальной прослойке военнослужащих… сплошь из молодых неженатых парней или мужиков «в самом соку». Аномалия, однако!
— Подтверждаю! — оживился каудильо, — Дарья — тоже удивляется. Впервые за практику с подобным феноменом сталкивается… Обычно, через пару-тройку дней сидения в изоляции — начинают кипеть «любовные страсти»… Со «статусными разборками», сценами ревности и неизбежным мордобоем.
— Так говорилось уже. Выбирали-то имеющих «высокие группы допусков», что, само по себе, предполагает если не «нордический характер», то известную сдержанность в «диких инстинктах».
— С «любовные страстями», — цинично хмыкнул казак-антрополог, — у нас точно всё в норме. «Свободные» дамы или с кем-то «спаровались», или от всех дистанцировались. А вот явных шлюх сюда не попало ни одной. Вообще не… Почему-то… Такого, по идее и логике вещей — не может быть! Тем более, в наспех собранной толпе. Хотите знать, какой ценой получен этот удивительный результат?
— Не так что бы очень, — филологиня почуяла неладное, — но, чисто ради разговора…
— Если мужиков сюда буквально загнали скопом, щедро черпая кадры в соответствующих организациях или трудовых коллективах (где преимущественно «чудики», повернутые на чувстве долга и собираются), то каждую экспедиционную даму — выискивали поштучно. По всей «великой и необъятной». Но, всё равно, наскребли гораздо меньше, чем первоначально планировалось… Что говорит о крайней редкости… буквально уникальности немногочисленных попавших сюда кандидаток… Я понятно излагаю?
— Договаривайте…
— Я прикинул объем выборки. Получилось, что если мужики, которых сочли пригодными для заброса в «аномалию», попадались с частотой «один из ста», то женщин отбирали на уровне «одна из пятидесяти тысяч». Как в самый первый, ещё «гагаринский», отряд космонавтов. Терешкова угодила на орбиту исключительно «по политическим причинам», а проверки славой — не выдержала. Прислуживала тому режиму, что на дворе. Из пламенной коммунистки — лихо обернулась «либеральной демократкой», а теперь и вовсе — заделалась «воцерковленной христианкой». Как человек, выросший среди «верующих» — авторитетно заявляю! Лютую чушь тетка из ящика несет. Уши вянут. В окрестных церквях свечи гаснут.
Почему-то от упоминания первой в мире женщины-космонавта — на душе стало тоскливо. Видела я пару раз её выступления… Как говорит малолетний племянник: «сделайте мне это развидеть».
— То есть, — практично осведомился главный начальник, — Себя мы спасти в состоянии и среднесрочно, для выживания — вполне подготовлены. А вот с отдаленным будущим — будут проблемы…
— А чего вы хотели? — неожиданно окрысился казак-антрополог, — Хорошо теоретически рассуждать, что «мужчины — строят цивилизацию, а женщины — рожают детей». В реале, у Homo Sapiens Sapiens — с размножением дикие проблемы. До взрослого состояния — ребенок растет долго, роды из-за огромной головы — всё равно тяжелые (без родовспоможения, или мать, или дитя гибнут с вероятностью 50 %). Для людей, стадных животных нашей массо-габаритной группы, вообще никаких шансов выжить, как самостоятельному виду. Ан — живем! Природа извернулась, как сумела. Получилось не только вроде бы разумное, но ещё и «гиперсексуальное» существо, во многих отношениях запредельно аморальное. Ну, с позиции высоких нравственных идеалов. Зато, по совокупности всех задатков — до безобразия живучее.
— ???
— Могу объяснить, — заполнил тягостную паузу Ахинеев, — Как бывший комсомольский секретарь факультета. Передо мною, со времен учебы — несколько сотен человеческих судеб прошли. От зеленой юности — до ранней старости. Тоже, какая ни есть, а статистика. Фокус в том, что природа — требует (!) заводить потомство не абы от кого, а непременно от «себе подобного». Близкородственное же скрещивание — плодит уродов, отчего у диких животных самые близкие виды — наиболее антипатичны друг к другу. Барышням, в качестве отца своих детей, хочется «такого же как я, но только мужчину». С учетом сказанного ранее, от результата — волосья дыбом по всему телу… Рискну даже дать совет, как следует поступать не особенно удачным в личной жизни мужикам, что бы бабы стабильно давали…
— ???
— Есть примитивный набор поведенческих паттернов, который кладёт женщин прямо под тебя. Само по себе оно не великая радость, но для «хронически посылаемых» может стать облегчением. Не нужно быть сильным и успешным. Не нужно ни о ком заботиться. Нужно стать эгоистом и альфонсом. Ничего не давать, только брать и никогда не благодарить. Почаще гавкать, не заботясь, что по делу. И ещё всякое такое… Никого никогда не защищать, а бросать на съедение при первом шухере. Короче, быть максимальным гандоном. И значительная часть женщин — на это обязательно клюнет! Для тех, кому вообще не дают, огромный прогресс. Желательно только следить, чтобы мужская половина тебя за такое поведение не уделала. Она не любит настолько херовых товарищей. А у женщин — срабатывает древний инстинкт — это самый лучший самец! Не надо пытаться перетрахать всех, это физически невозможно. Не надо желать кого-то конкретно. Кого бог пошлёт. Самое страхолюдное — разрешается смело отвергать. Это не нарушает картину. Вообще, никакое паскудство не вредит такому алгоритму достижения «успеха у женщин». Ещё добавлю, что успешные способы обогащения или достижения широкой известности — столь же благородны. Всё это — работает, как часы. И приносит эволюционный приз, от которого нормальных людей, по итогам — тошнит. Но — без обману… Деньги, слава и бабы, при описанном скотском образе жизни — гарантированно будут.
— Вы серьезно считаете, что нас тянет перепихнуться с кем попало?! — филологиня не потеряла гонора, а вот на цвет её физиономии я бы взглянула повнимательнее. При обычном освещении.
— Не с кем попало, а с максимально перспективным самцом! С точки зрения инстинкта, которому, самое малое, несколько миллионов лет — таков идеальный выбор. Что он, на фоне социальной эволюции, критически устарел, описанного факта не отменяет. Женщин гораздо реже убивают за то, что они зверьки. Вот мужиков, за последние 10 тысяч лет — капитально пропололи много раз подряд… Но, всё равно — бабуины среди них постоянно попадаются. Потому, что женщины — именно бабуинов и любят.
— Может пособие какое-нибудь порекомендуете? — голос Ленки буквально сочится ядом.
— Да вся классика этим переполнена. «Игра в четыре руки», где Бельмондо, в главной роли — пример. Там успешный аферист. Но, такой же, без малейших успехов и без копейки денег — мало ему уступит в популярности. Когда женщина млеет от наглого напора — на всё остальное ей решительно насрать… И что Жан Марэ «голубой», аж синий — ей плевать. Я перечисляю красавцев, оно не совсем корректно. Однако, даже такой жабёнок, как де Фюнес — ничуть им не уступит. Ну, почти… «Мачная» внешность — дает подонку ещё небольшое преимущество при прочих равных, не более. Поэтому, шикарных богатырей, чистых душой и вежливых в обращении — женщины быстро переводят в разряд «чмо», если они недостаточно подонки… Такие у нас инстинкты. И среди бабья — они чётко правят, исключения редки. Не одна на миллион, но и пара десятых процента исключений — вряд ли наскребается. Многие — хорошо воспитаны и умны… Тем не менее, вероятность, что древняя генетическая закладка, диктующая самкам выбор «идеального самца», как-то однажды вырвется на волю и всё «высокое и человеческое» в женщине раздавит — обычно приближается к единице. Причем, оно даже не патология! Просто надо об этом знать.
— И что делать? — блин, само вырвалось…
— Вам — уже ничего, — Ахинеев и деликатность — вещи несовместимые, — А так, можно сформулировать общую рекомендацию. Большинство приличных мужиков — не желают действовать подобными методами. Ни за что. В принципе, это и есть человечность. Отчего страдают. Но, есть одна хитрость. Нечто подобное «развязному проходимцу» можно имитировать. Не тонко, а довольно грубо. Пусть будет видно, что это игра. Женщина на самом деле любит, когда её обманывают. Только когда не кто попало, а «настоящий самец». Это, как раз, один из признаков, что он «настоящий». Инстинкт уважает хитрых, а простофиль — презирает. Если женщина живёт умом, то всё равно инстинкт её поддавливает. Довольно сильно и регулярно. Почему бы и не почесать за это место, хоть иногда? Ей так легче будет жить…
— На женскую сознательность, — окрысилась Ленка, — надежд никаких? И эволюционный отбор (по фиг, естественный или искусственный) — тоже бесполезен?! — вопрос скорее риторический…
Ахинеев — выдержал паузу. Не задумался, а сам себя ухватил за шиворот, словно не зная — говорить или промолчать. Пару раз глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух. Типа решился…
— Прямых экспериментальных данных по людям, — скромно начал он дальний заход, — у нас сегодня нет. Мал срок существования человеческой популяции. Для формирования устойчивого вида, несколько сотен тысяч лет — это совершенная ерунда. Тут нужны миллионы лет… Да и то — абсолютно никаких гарантий успеха. Феминизм, он такой феминизм…
— ???
— Женские закидоны — практически неистребимы. Ради «сиюминутной прихоти» — барышни способны поставить на карту и собственную судьбу, и судьбу своего рода. Возьмем тех же самых пчел. Виду не менее ста миллионов лет. Вполне почтенный возраст. На первый взгляд, более чем достаточный для очистки генофонда от любых дурацких глюков и бессмысленных «бабьих закидонов». Тем не менее…
— А разве не? — подалась вперед филологиня.
Главный идеолог только сокрушенно развел руками.
— Полноценных, в изначальном биологическом смысле, «женских особей» — в пчелином рое немного. Старая матка, молодая матка, иногда несколько молодых маток. Короче, возможности для флирта — там крайне ограничены. Фактически, «на любовь», в долгой жизни пчелиной царицы — даруется один световой день. Молодая самочка, дождавшись хорошей погоды, совершает свой первый (и, по идее, последний!) «брачный вылет». Окруженная облаком из сотен, а иногда и тысяч трутней — она парит в сияющем небе, выбирая «идеального партнера». Затем, прямо на лету — спаривается с ним… Половой орган самца, по ходу процедуры — отрывается и остается в теле будущей матки. Искалеченный трутень, естественно — погибает. Оно, изначально, так и запланировано. Мужики у пчел — «дешевый расходник». А оплодотворенная самочка — возвращается в родной улей. Уже, как будущая продолжательница рода и, без балды, надежда на обеспечение потомством всего огромного роя. Хотя, пока, чисто теоретически…
— ???
— Для понятности — подчеркну смысл полового разделения ролей у пчел. Жизнь матки настолько важна, что от первого взмаха крыльями при взлете и до последнего шажочка к летку, после завершения брачного вылета — её окружает мощная «динамическая защита» от хищных птиц и стрекоз. Те трутни, которым «не повезло в личной жизни» — тоже нужны. Они живой стеной из собственных тел, от начала и до конца церемонии, оберегают одинокую самочку от любых опасностей. Можно подумать, всё действо «брачного ритуала» организованно возвышенно и благородно. В реальности — трутни гибнут зря.
— ???
— Всё почти как у людей. Неуемная бабья натура будущей матки требует «продолжения банкета»… Отчего, выдрав из «приемного отверстия» половой орган трутня, самочка и на следующий день — снова поднимается в небо. И опять наслаждается любовным полетом, в окружении сотен и тысяч восторженных поклонников. Ну, вот хочется ей растянуть праздник… Проза жизни, однако, состоит в том, что подавляющее большинство потенциальных маток — из своего второго полета не возвращается…
— Почему?
— С точки зрения хода эволюции и «продления пчелиного рода» — второй полет никому не нужен. Он, целиком и полностью, «бабий закидон» непуганной и избалованной дурочки с крылышками. Ей лично — нестерпимо хочется тусить. Даже, во вред интересам пчелиной семьи. И хоть кол на голове теши. Понятно, что природа такие «закидоны» купирует. До такой степени, что особый физиологический механизм в теле будущей матки, сразу же после первого спаривания — включает «программу» насильной перестройки её нервной системы. Под довольно скромное существование в темных закоулках сот. Грубо говоря, уже буквально через несколько часов (!) после возвращения в улей — оплодотворенная самочка фактически слепнет. С огромной вероятностью — теряя возможность найти путь домой. Не может узнать родной улей (дупло) или — сослепу залезает в «не своё», где молоденькую матку сразу убивают чужие пчелы. Поскольку — не так пахнет. Враг! Тем не менее, обратите внимание — отказ зрения потаскушку не останавливает! Душа — требует праздника и хоть небо рухни… Это — после сотни миллионов лет эволюционного отбора. Плевать ей и на пчелиный социум, и на «моральные обязательства» (что бы они для общественных насекомых не означали). Ах, сделайте мне красиво… Я так хочу! Женщина, блин…
— Исчерпывающе…
— Повторяю, — терпеливо уточнил Ахинеев, — Без молодой матки улей гибнет. Но, той — всё проблемы по фиг. Хоть день, да мой. Правда, рабочие пчелы не полные дуры и обычно выращивают несколько маток, на смену потерявшей плодовитость старой. И тем не менее, частенько случается, что обратно из второго (никому не нужного) полета — не возвращается ни одна (!) из них. Отчего, новую смену молодых маток — приходится выращивать повторно, ещё и ещё раз… Всем рискуя и теряя время.
— Ну, мы же не пчелы… — что-то в голосе филологини не слышно обычной уверенности.
— К сожалению. По сравнению с пчелами, куцая человеческая эволюция вообще миг! Что позволяет правильно оценить гордые мечты и потуги советских педагогов по-быстрому, за пару-тройку поколений, исправить человеческие природу и мораль. А ещё — сделать печальные выводы на будущее… Тут не то что воспитание с образованием, а даже живительные массовые расстрелы — как слону дробина.
Ленка очень внимательно обозрела напряженно молчащее собрание и нервно хихикнула.
— Согласен, — по своему понял её смешок главный идеолог, — Лично меня, за подобные рассуждения, Крупская убила бы на месте. Она Макаренко, за много меньшее, десятилетиями гнобила по-черному. Однако, правда — штука упрямая. Логика биологического развития — толкает человечество по давно натоптанной дорожке, к объединению в некий улей-муравейник. К превращению каждой одиночной особи в если не «раба режима», то уж точно в игрушку феромонов и гормонального баланса. Это — суть феминизации. Отключение собственных мозгов, плюс — перевод каждой особи под «внешнее управление».
— Не хочется в сексуальное рабство? — прищурилась внучка секретного академика. Зло.
— Пока — нам не до секса, быть бы живу… — философски пожал плечами Ахинеев, — К весне, если ничего не помешает — вопрос секса встанет на повестку дня. Тогда и будем его решать, — эге, если такое брякнул сам Ахинеев — всё серьезно. Вот так, случайно, информация и просачивается. Оказывается, пресловутый «поход за бабами» отвергли не по причине его запредельной аморальности, а как «дилетантский подход к серьезной проблеме»… или как-то вроде… Собираются действовать иначе.
— А оно надо? — что-то ты, подруга, подозрительно засуетилась… Привыкла блистать?
— Обязательно! Жан Бодрийяр, ещё в мохнатых 60-х годах — безупречно разоблачил всю несостоятельность «позднесоветских» выдумок о коммунистическом обществе. Уже на том основании, что в «методичках от ЦК КПСС», на идейном уровне (!) отвергалось важность при коммунизме «сексуального изобилия». Бодрийяр просто напомнил, что как вид, современный человек сформировался в палеолите, а верхний палеолит, по крайней мере в Европе и Центральной Азии, был обществом изобилия. В том числе сексуального. Коммунизм «без сексуального изобилия» — невозможен, нравится кому-то этот вывод или нет. Коммунизм — это мужская идеология и мужское общество. Причем, опыту первобытного коммунизма — сотни тысяч лет… Именно под него (моральный комфорт, счастье любви и свободу мыслить!) — заточен эволюцией персонально Homo Sapiens Sapiens. Всё остальное (община, государство, религиозные секты и концентрационные лагеря) — суть извращения.
— Обоснуйте! — Ленка, от неожиданности, аж прикусила губу, зато казак — беззвучно зааплодировал…
— Вы сами недавно про это говорили. И другие, до вас… Давно… Многократно…
— ???
— Палеолитический охотник-собиратель был самодостаточным существом. Изобилие благ — он создавал собственным умом и собственным трудом. При необходимости — заново, с нуля, буквально голыми руками. Семья — лишь часть этих рукотворных благ. Средство достижения мужчиной духовного и физического комфорта. Уже в палеолите, оно сложилось так. Все кто пытались жить иначе — вымерли… Поправка — сохранились в природных «оазисах комфорта», вроде экваториальной Африки или Индии, где и обезьянам — кайфово. Можно даже выдвинуть «критерий отбраковки» — настоящий человек хорошо живет даже там, где не может жить никто. Выбито золотом на скрижалях истории! Логично предположить, что все, кто так жить не способен — не вполне люди. Самое большее — подозрительные «человекообразные».
— А как же современное человеческое общество?!
— Прекрасный вопрос! — Ахинеев откинулся в кресле, — К сожалению, типично женский. Понимаете, разум — привилегия одиночек. Мужчина — «боевая единица сам по себе». По крайней мере — Homo Sapiens Sapiens. Мозги, жизненный опыт, трудовые и боевые навыки — материальная база свободы. Мужик может всех послать и не пропадет. А женщина, особенно женщина с детьми, без поддержки других людей — уязвима критически. Оно ни хорошо и не плохо, это лишь факт, который диктует принципиально разные жизненные стратегии. В живой природе — аналогично. Пока на планете не было разума — женская стратегия объективно толкала и продолжает толкать самые разные виды к объединению в «корпоративный сверхорганизм». Улей, термитник, муравейник… государство. Там — каждому гарантированы еда, кров и защита. Там — почти не надо думать, достаточно подчиняться… Там — самые слабые и глупые особи чувствуют себя уютно. У современных людей зародышем описанного рая для дураков, причем, совершенно объективно — стала большая «патриархальная семья». Она же, но позднее — род… а ещё позже — племя.
— В чем суть конфликта? — у каудильо свои заботы, ему — надо распознать опасность.
— До выхода работ Бодрийяра, по умолчанию принималось, что индустриальное общество городского типа — разрушает «патриархальную общину» и заменяет её гнет прямой опекой государства. Считалось, что так — получается «прогрессивнее». На этой «прогрессивности», принятой за аксиому — основана маниакальная вера в «социализм» и мечты нескольких поколений социал-демократов XIX века о благости «коллективного решения» любых возникающих проблем. И? Буквально через пару десятилетий после их реального прихода к власти — выяснилось, что допущена принципиальная ошибка… В толпе — разум исчезает. А опека государства (если по сути, диктатуры сплоченной законами и оружием толпы) — совершенно такая же гадость, как и докучливое вмешательство в чужие дела деревенской «родни». Что современная «ювенальная юстиция», что древнее «снохачество» — две стороны одной медали. Симптомы несвободы, взаимного порабощения и морального террора насильно удерживаемых вместе людей. Такие же досадные, смертоносные и по уму никому не нужные «болезни скученности», как грипп и фашизм…
— ???
— Бездумное роение с себе подобными в большом «роде-общине» — человека недостойно. Проблемы людей — данное образование по-человечески решить не дает. Основные силы и средства — там тратятся на охрану «стабильности». А что остается — на веселую массовую травлю «слишком умных». В такой травле — низкоранговые особи «выпускают пар» и чувствуют себя значимыми. А если подсунуть им подходящую идеологию делаются оружием в руках всяких пастырей. Христианство — вера женщин и рабов. И? Вспомните, как, при минимальной поддержке властей — оно сравняло с землей гордую античность…
— ???
— Человек — это существо изменяющее окружающую среду под себя. Деятельный разум. А толпа и её порождения (от религии до государства) — требуют от человека приспосабливаться к среде. Формируют «особь» которой не нужны мозги. Причем, любой разумный поиск средства вернуть утраченные людьми свободу с изобилием — «коллективное бессознательное» воспитанной «в правильном духе» толпы не одобряет. Страшно! Окрепшее государство давит «выскочек» не менее тщательно, чем «традиционные» родовые общины или церковники… По-женски. Не за конкретную вину, а за потенциальную непокорность.
— Секс-то тут причем?
— Свободный союз… ну, искренняя любовь мужчины и женщины — окружающих бесит. Что звериное стадо, что людскую «общину». Во все времена. Личное пространство и личные права — роскошь доступная лишь крупным хищникам. Отчего двуногие обезьянки чью-то независимость «от себя любимых» — никому и никогда не прощают. Особенно, женщины. Совсем не случайно, в мировом фольклоре, главные враги молодоженов — это теща и свекровь (самая ближайшая родня). Свобода жить своим умом (особенно свобода любить) — «стадо-род-общину» разрушает… Взрывает её изнутри. Так же надежно, как горящая спичка, брошенная в пороховой погреб…
— Общее место! — филологиня не упустила случая съязвить, — «Индустриальная семья» — порождение «городской культуры» и результат многократно более высокого «городского» уровня жизни. Когда-то — оно было так. А стремление городских женщин работать наравне с мужчинами — есть признак его же катастрофического падения к середине-концу XIX века… Городской мужчина неожиданно потерял способность содержать семью! А вместе с ней — право на столь любимое некоторыми «изобилие секса». Пресловутая «сексуальная революция» 60-х годов — попытка сделать хорошую мину при плохой игре. Как и современная западная реклама крутости совместного проживания взрослых бессемейных людей в «общих квартирах» (если честно — обыкновенных коммуналках). Массовое обнищание — продолжает нарастать…
— Угу… — Ахинеева с мысли не собьешь, — Для многих оно стало неожиданностью. Но, только Жан Бодрийяр набрался смелости заявить, что средневековая Городская Революция в Европе — не более чем очередная (!) успешная попытка вернуться к древнему палеолитическому изобилию. На новом техническом уровне. Методом создания «искусственной природы». Физически, новое общество изобилия — всегда возникает вместе с новой же «экологической нишей» при производящих ништяки мужиках (которую в норме занимают не работающие женщины, больные, дети и старики). И на которую одновременно с ними претендуют социальные паразиты. Главная их цель — лишить эксплуатируемых свободы распоряжаться как своим временем, так и результатами своего труда. Перехватить право «делить по справедливости». А в пределе — лишить разума… Причем, в случае достижения «успеха» — всем быстренько настает конец. А доказать словами — ничего нельзя… Что у «общины», что у государства — в этом месте «слепая зона».
— Бедные несчастные мужчинки… — а тема Ленку не на шутку зацепила, — Обиженки…
— Издеваетесь или не хотите понимать человеческого языка? — вот так, сразу в лоб.
Глава 70
Работа над ошибками
Секунд пятнадцать высокие договаривающиеся стороны испепеляли друг друга взорами, видимо вспоминая какие-то прошлые стычки. Я тему не отслеживала, но невнятные слухи — доносились…
— О чем пыхтеть изволите? — предсказуемо нарушил игру в молчанку Соколов.
— О планах на будущее, — наконец изволила процедить внучка секретного академика, — Некоторые бывшие товарищи считают, что полная женская эмансипация — это ошибка. Что мужики главнее.
— Усугублю, «кормовой базой» современного человеческого общества — являются только и исключительно свободные мужики. Чингис-хан — всю жизнь боролся с пережитками «тейповой морали» и государственным гнетом прежде всего с «мужской» точки зрения. Он — вопрос понимал! Судьба дает нам шанс закрыть назревающую проблему конфликта полов очередной раз. Возрождать тут «патриархальность» я не позволю. Полная свобода — предполагает не менее полную ответственность. Не можешь отвечать за свои слова или дела — на фиг с пляжа… Без скидок на гендер, без поблажек всяким там «аксакалам» и «они-же-детям». А иначе, в два счета — докатимся до кастового деления на «шудр» и «брахманов»…
— ??? — это товарищ круто загнул (или — забежал вперед).
— Галина! — ох, никогда не давайте людям намеков, что понимаете происходящее лучше их. В самый неподходящий момент на вас захотят спихнуть генерацию решений. А потом — раскритикуют.
— В принципе — сказано верно. Мы с вами, вот прямо сейчас, прыгаем через несколько технологических укладов, — это правда, кстати, — Подобные прыжки, неизбежно, сопровождаются сломом прежней общественно-экономической формации (если дело происходит в государстве) и системы морально-нравственных норм (если оно происходит в общине). Если грубо — время решать, при каком строе жить?
— Так… — каудильо подобрался — началась работа. Мне — умничать, а ему — выбирать.
— Пусть меня поправят специалисты… — казак благожелательно кивнул, на секунду прикрыв нахальные зеленые гляделки, — но, первый исторически достоверный случай такого слома — это Палеолитическая революция. Конкретно — изобретение технологии добывания огня и приручение волков.
— Точнее — переход пралюдей-изгоев на симбиоз с волками! — предсказуемо отозвался Плотников, — Те, кто этот подвиг осилили — стали первыми Homo Sapiens и первыми собаками. И вместе расселились по Земле. Уже маленькими семейными группами, скрепленными правдой, любовью и верностью.
— Дальше… — и все опять смотрят на меня, однако казак поспешил закончить мысль.
— А кто не, раз за разом откатывались обратно в Африку, на эволюционное дозревание.
На мой взгляд — гипотеза достаточно спорная. С другой стороны, после завершения в Эфиопии гражданской войны — антропологические экспедиции в районе Африканского Рога вытаскивают из местных горных долинок одну сенсацию за другой. Похоже, там действительно, сотни тысяч лет работал этакий «плавильный котел», перемалывающий потоки мигрантов с запада, севера и юга одновременно… Тамошнее население совершенно особый человеческий подвид. Вещь в себе. И кстати, женщины Эфиопии — не менее, чем эталон (!) современной красоты. Видимо, жесткий отбор по этому признаку там таки шел.
— Что это всё нам дает?
— Последние 12 тысяч лет, с Неолита, — «культурные революции» зачастили с пугающей регулярностью. Однако, в ХХ веке — технологические уклады принялись сменяться быстрее, чем живущие поколения. По итогу стал быстро обесцениваться социальный опыт, накопленный мировыми политическими и финансовыми элитами. Это — главная причина всех попыток «затормозить прогресс», «стабилизировать население планеты» и те пе. Она же, по слухам — причина негласного запрета на колонизацию космоса. Повторения кровавого опыта Железной Революции, на новом техническом уровне — никому не хочется…
— Обесцениваться, в смысле — он стал терять прикладное значение? — уточнил завхоз.
— Обесцениваться — в смысле дешеветь, — очнулась Ленка, — Он перестал быть тайной. А эффективное управление людьми — требует тайны и ощущения широкими массами своей неполноценности. Прямая демократия, — она чему-то радостно улыбнулась, — потомственным элитам, как серпом по яйцам.
— Люди, попав в суровые испытания — все равно выкрутятся… Наработают собственный социальный опыт. Новый и невероятный. Старым властителям мира незнакомый. И станут дурным примером.
— Примерно… Возвращаюсь к Палеолитической революции. Предок неандертальца — мог быть великим охотником и иметь семь пядей во лбу, но оставался вынужденным тащить добычу туда, где другие люди поддерживают огонь. Не рисковал устраивать многодневные дальние рейды и даже одиночные ночевки. Слишком смелых быстро съедали хищники. Приблизительно так тогда выглядела «принудительная социализация»… Большинство — этот порядок вполне устраивал. «Творческие одиночки» — нашли способ его разрушить и освободиться от гнета «патриархального большинства». Скорее всего, такое случилось не по доброй воле. Им пришлось выживать в изгнании. По мысли «патриархов» — обреченными на смерть, как лишенными доступа к огню… Возможно, это были беглецы, спасающие от злобной толпы свою любовь.
— В итоге — изгои получили в распоряжение всю планету и стали новым большинством. Кто не — передохли, — подбил заключение Плотников.
— Звучит оптимистично…
— Засада в том, что любая освоенная технология — перестает быть сложной и опасной. Становится доступной подражателям. Особенно — в случае обучения. Лысые двуногие обезьянки у людей рождаются по прежнему. А убивать заведомых моральных уродов в детстве, что бы они не плодились — у большинства не хватает духу. Или, принципиальности. Гуманизм, религия, «родная кровь», то да сё… Эффект слегка предсказуем. Пока нормальные «умники» ищут любовь — обезьянки плодятся, как кролики. И, по мере роста их прослойки в популяции «умников», налаженная счастливая жизнь летит в тартарары.
— Ну, нам до этого ещё далеко… — самонадеянно изрек каудильо.
— Одно поколение! — хором обрадовали его Ленка с Ахинеевым… и дико друг на друга посмотрели. А чему удивляться, я тоже так считаю. Умные мысли приходят людям в головы одновременно.
— Меньше! — подключился Лев Абрамович, — От силы — пять-семь лет. Потом — кризис…
— ???
Тут надо внести небольшое пояснение. Должность завхоза — нервная по определению. И за усушкой-утруской запасов надо следить, и за сохранностью остатков, и за пополнением «фондов», и за всем остальным сразу. Не потому, что накажут за упущение, а потому, что бесхозяйственного — на эту должность не выдвинут. А пресловутая «хозяйственность» есть мания, сродни неизлечимой болезни. Начальник складского хозяйства, не страдающий такой манией, профнепригоден. Вообще!
Так вот, с «профессиональной пригодностью» у единственного нашего еврея — полный порядок. С одной стороны — «зимой снега не выпросишь». С другой стороны — «у нас есть всё, а чего нет — мы купим». Про его «немую торговлю» с тунгусами я упоминала? Вроде, ещё нет. Ладно, в другой раз. Тема достойная авантюрного романа. Он ведь сам, в одиночку, практически не зная языка, с ними знакомиться ходил. С одним Наганом в кармане ватника. И ничего… Человек выдающейся личной отваги.
Он и на толпу автоматчиков, с тем же Наганом, в одиночку ходил! Про это я уже. Что означает потрясающую осмотрительность в словах и делах. Если дядя Лева сказал «кризис» — это веско.
А если он вдруг поставил вопрос ребром на совещании вроде этого — наше дело вообще дрянь. Поскольку «для нагнетания паники» в расположении есть другие, специально обученные люди. Ой!
— Вы таки думаете, что раз помереть с голоду нам не судьба, то мы таки выкрутились?
— Так вроде бы тема закрыта… — удивленно прогудел каудильо, — За политику трем…
— Очень верно сказано, молодой человек… — признак раздражения, кстати, — Когда у людей всё складывается хорошо — они начинают интересоваться политикой. После чего всё быстро опять делается как раньше. По перспективам с «подножными харчами» — можно глубоко выдохнуть. Галочке за разъяснения — нелицемерное мерси! — и корень тростника ласково погладил, позер, — Лично я, сегодня засну почти спокойно.
— Это хорошо или плохо?
— Просто от усталости. Нет сил думать за все ужасы, которые нам теперь предстоят…
— ???
— Как сказали бы ортодоксальные марксисты — мы переросли конфликт производственных сил и производственных отношений. Отменяем деление людей на рабочих и крестьян, на трудящихся умом и мускулатурой. Политическое устройство нашей банды вообще вещь невообразимая. Пока мы тут варимся в своем соку — ладно. Но, это безобразие, неизбежно выплеснется вовне. Никто (!) такого кошмара не потерпит и не простит. Поскольку — дурной пример.
— Одни мы тут. Затерявшиеся в тайге, — примирительно пробасил Соколов, — И оно ещё надолго. В реале, у нас, было так… Народишко, конечно, и тогда, в нашем времени, вдоль Ангары на восток понемногу просачивался, но в количествах скорее мизерных. Просто нечего им пока тут ловить, кроме гнуса. Заметная движуха начнется лет через пятьдесят-сто. Да и то, с диким трудом и насильно.
— А царского войска — можно не бояться? Голода не боимся, чего нам теперь стрельцы с казаками? — буквально взвился завхоз, — Ну да, благодаря работе Галочки, нас теперь даже измором не взять! Полей и посевов, которые можно спалить или потравить — нету. Садов и огородов, которые можно вырубить-вытоптать — тоже нет. Складов с продуктами, которые можно захватить или разграбить — и не было. В смысле — можно бы завести, но уже не суть. И без них, если прижмет — не пропадем… — казак-антрополог, слушая эти сентеции, почему-то широко разулыбался, — Постиндустриал! Коммунизм!
— Примерно так, — насторожился каудильо, — Разве плохо? Вспомните себя, несколько часов назад. Пропал посевной материал! Беда! А оказывается, не пропал и не беда. Ну, не катастрофа.
— Это — глядя изнутри, — завхоз с чувством прокашлялся, — Теперь — смотрим на тоже самое, только снаружи. Глазами автохтонов эпохи. Внимательно… Тут же волосы дыбом, по всему телу!
— Потому, что ни полей, ни огородов, ни садов? Потому, что если где охотимся — то страшно? Потому, что, как оказалось — мы умеем буквально дерево с камнями жрать? — Соколов понял…
— Именно! — подтвердил Лев Абрамович, — Такая непритязательность обязательно будет истолкована превратно. Чужой отрыв в несколько технологических укладов — людей уже не манит! Он их до смерти пугает. Примерно так, почти инфернально, до мокрых трусов, пугал окружающих Третий Рейх. Я молчу про арабо-израильский конфликт. Это сейчас, к современным городам, посреди голой пустыни — на Ближнем Востоке чуть попривыкли. А в 40-50-х годах реакция на чужой прогресс была истерическая. Смертельные враги, резавшие друг друга тысячелетиями, вдруг, объединились в едином порыве — «убить всех евреев». Поскольку «на контрасте», собственная убогость стала оскорбительно заметной. Понятно?
— Всё так, — в свою очередь посерьезнела Ленка, — Я вам дам почитать, как полвека жил в полной блокаде осажденный турками Константинополь. Очевидцы возмущались, что в нем — хватало всего. Еды, одежды, развлечений. Греки регулярно устраивали себе самые настоящие праздники. Зато с внешней стороны — город был окружен «тремя кольцами ненависти». Непонимания, отвращения и зависти.
Вот бейте меня ногами — подобная мысль если и крутилась, то мимолетно. Ну, никогда русские не жили на своей земле настолько хорошо, что бы окружающие им завидовали. Врагов мы били, но в бытовом отношении, до уровня жизни этих самых (многократно битых) врагов, за всю тысячелетнюю историю России — так и не дотянулись ни разу.
— Галина? — я теперь вместо волшебной палочки, что ли? Тоже мне, Гарри Поттер…
— Володя говорил, — надо же, как у вас вытянулись физиономии, — что важнее всего — мнение тунгусов. Если поладим с ними — на всех остальных можно смело забить. В радиусе пары тысяч километров нет никого способного дотянуться до Байкала военной силой. Минимум сто лет — будет так. А от внезапного нападения — тунгусы предупредят. При минимальном содействии — сами его отобьют. По опыту Первой Мировой войны, тунгусы с «трехлинейками» — лучший «спецназ» всех времен и народов…
— А кто говорит про военные действия? — демонстративно обиделся завхоз, — Главная проблема — беженцы!
— ???
— Никакой черной магии — голая арифметика с логистикой… — Лев Абрамович принялся загибать извилистые пальцы, — Когда нам следует ждать первую казачью разведку в верховья Ангары?
— Через полгода, — за всех отозвался Плотников, — К лету 1629 года они тут будут…
— Отобьемся?
— Скорее всего, — пожал плечами каудильо, — Дурней жалко, но себя — гораздо больше.
— Замечательно! — завхоз загнул второй палец, — Ответка, как я понимаю, неизбежна?
— Как карта ляжет… — прокомментировал Ахинеев, — Теоретически — придется плыть в Братский острог и «объяснять политику партии» на месте. По другому — нас тут просто не поймут. И — брать «под контроль» верхнее течение Ангары. Что бы ни одна собака, мало-мальски крупным отрядом…
— Чудненько! — загнутым оказался уже третий палец, — Когда о ситуации узнают там? — неопределенный жест указал направление в сторону далекой Московии, — Сроки? Минимум и максимум?
— Я читал архивные записи, — казак-антрополог оживился, — По зимнему пути — от нас до Москвы, конная эстафета шла полгода. Воеводы — сюда ехали по полтора года. Плюс родная волокита.
— Это как?
— Первым доносам (по местному, «сказкам») — никто верить не станет. Подтверждение — на следующий год. Реакция — через два года. Позже маловероятно. Всеми делами Сибири ведает Приказ Казанского дворца. И так ещё 8 лет до 1637 года, когда из него выделят Сибирский приказ. Рулит там сейчас боярин Дмитрий Черкасский. Мужик крутой и энергичный. Давить нас будут — ух! Всеми силами…
— Заморятся пыль глотать… Важно другое! — поморщился завхоз, — Повторяю, беженцы.
— Откуда?!
— Прямо сейчас — в Московском царстве оформляется классическое «крепостное право». Государственные гайки закручивают уже не по пол-оборотика, а так, что хребты трещат. Народ пищит и бежит. Во все стороны. К полякам, «в казаки», в Турцию, за «уральский камень» — в Сибирь. Для нас важно, что именно сюда — бегут не сушей, а водой. Через уже официально закрытую Мангазею. За одну навигацию, до Ениссея поморам доплыть удается редко. Но, когда появится надежда и впереди замаячит сказка — они будут очень стараться. Желающих-то тьма. Очень может быть, какие-то из них — уже сюда плывут… Как британские «отцы-пилигримы», в будущую Новую Англию. Вообще ничего про нас не зная. Навстречу своим же собственным фантазиям о «неведомой земле обетованной»… Вокруг Ямала, вместе с женами и детьми! И дальше — «енисейским ходом», буквально расталкивая баграми полярные льды… Ну, конкретно достал их царизм! Ерофей Хабаров, вопреки официальной истории, шел натоптанной дорожкой, по чужим следам. Просто он сюда дошел как «царский слуга», притащив с собою государство. А все его предшественники — от государства бежали.
— Какого черта?!
— Обычного, с рогами… Вопрос на засыпку! Что случится, когда в Поморье про нас узнают? Даже, не в Москве? Не вообще, а в пересказах очевидцев. То есть, с минимально-достоверными подробностями? С дикими поправками на религию, культуру, мифологию? — завхоз демонстративно загнул предпоследний палец, — А потом — поверят в собственные выдумки и домыслы? Осознаете взрыв мозга?
Филологиня — закусила было губу, но тут же мечтательно зажмурилась и, уподобившись древней пифии, вдохновенно забормотала себе под нос (неприятно «акая» и «окая» на старинный манер).
— А зовут ту землю — Беловодье! Поелику великое море-озеро среди гор летом и зимой белым-бело. А люди в том заповедном краю — живут не по нашему праздно. Землю — не пашут, рыбу — не ловят и скотины — не держат. Ино, питает их господь от щедрот своих и всякой снеди имеют вдосталь. Иные говорят, что дана им власть древо и камни обращать в еду попущением его. Льна они не прядут и полотна не ткут. Ино, волей божей — все одеты и обуты справно. А живут, — Ленка критически окинула взглядом уже более чем пошарпанную мебелировку, раскуроченные потолочные светильники и покрытый изморозью потолок, — в царских палатах, все до единого. И князь их живет там же, вместе с простыми челядинами. А холопов у них нет вовсе. А войска тоже нет. Все мужики, жены, девки и отроки — ходят день и ночь оружные. А где врагов встретят — сами бьют малым и большим числом без разбора, смертно и страшно. Не по людски, а всяким чародейством. Рядятся и мирятся самосудом безначально. И говорят все не по-русски, а понятно. Храмов — не строят, господа бога нашего — не славят и вовсе никого не боятся. Ино никому не кланяются, промеж себя податей не платят и ясак с инородцев не берут. Всякой беглый народ привечают, не разбирая веры и племен. А над слугами царя Московского — смеются обидно.
После эмоциональной накачки Льва Абрамовича, монотонное перечисление «под старину» предполагаемых впечатлений автохтонов о нашей повседневности — прозвучало до жути потусторонне.
— Это сильно! — оценил спич главный начальник, — Прямо таки «потаенный град Китеж»!
— До «града Китежа» — нам ещё расти и расти, — утешил каудильо Ахинеев, — Но, уже верю. В пересказе из третьих рук — любая информация внушает. Вангую — ох и кинутся сюда, рядами и колоннами. Особенно — всякие там «нестяжатели» и прочие сектанты. Настоящих-то староверов ещё нет.
— Вот! — и Лев Абрамович торжествующе загнул на руке последний палец, — Один этот факт — уже изменяет текущую реальность принципиально. А что случится, когда слухи — подтвердятся?
— С кержаками — ужиться можно… — пресек панические настроения Плотников, — Народ степенный. А насчет «всяких беглых привечать», этого нам не надо! Как старожил предупреждаю. Сразу такое зверьё потянется, что не в каждый зоопарк примут… А с другой стороны — куда нам деваться?
— Теперь — только туда! — завхоз многозначительно ткнул пальцем в потолок, — Или — туда! — так же многозначительно указал на ковровое покрытие под ногами, — А ещё — нас могут съесть!
— При всем богатстве выбора, другой альтернативы нет! — блеснул цитатой из древней рекламной заставки Ахинеев, — Будем разнообразить. Кого в землю, кого — на воздух, кого — «на все четыре стороны», в виде фрагментов. Всех остальных — перевоспитаем подручными средствами. И к делу приставим. Ибо не фиг!
— Вы так уверены? — иронично поднял бровь самый главный начальник.
— Профессия у меня, хотя и страшная, но очень интересная… — уклонился от прямого ответа главный идеолог. Ленка судорожно сглотнула. Она про Ахинеева знает больше нас всех. М-м-да.
— ???
— Опыт строительства СССР… — тот правильно понял невысказанный вопрос, — оставил уникальные навыки переработки в советских людей самого завалящего человеческого материала. Главное никогда не забывать завета дедушки Ленина — «Расстгеливать, как можно больше расстгеливать!» Опять же, в этом мире «справедливость» — только обещают. В церкви и после смерти. Интересно глянуть, как они отреагируют на настоящую? Уже ради одного этого — стоило сюда попасть… И вообще — стоит жить.
— ???
— Если я правильно понял вводные — как раз на поморских кочах, «материал» прибудет самый отборный. Люди, решившиеся совершить невозможное. Вместе с семьями — шагнувшие в неведомое, — он с воодушевление потер руки, — Я в армии много со староверами общался. Что бы вы знали, там, на всех удаленных «точках» — сплошные сектанты. И? Образцовые солдаты! Грамотные, дисциплинированные, работящие, упоротые в достижении поставленной цели. Не пьют, не курят, «по бабам» — не бегают…
— Вот только в бога веруют… — заикнулся было каудильо.
— Где вы здесь увидели бога? — артистично подхватил тему Лев Абрамович, — Тут ад и жиды! Например, я… Товарищ Ахинеев — совершенно правильно расставил акценты. Кстати, в реальной истории, староверы, советскую власть не лицемерно поддерживали. И «большевиков» они финансировали, только треск стоял. И православные храмы, после революции, взрывали — тоже в основном они. Короче, разберемся. Но, кризис взаимного несовпадения морали — у нас всё равно впереди. Пять-семь лет — и бабахнет. Объективно…
— А через двадцать лет?
— Всенепременнейше! Как только детки подрастут — они нам всем дадут жару. Правило без исключений. Вот что с нами будет потом — прогнозировать не решусь. Слишком много неизвестных…
— Умрем, чо… — оптимистично хмыкнула Ленка, — Минздрав гарантирует.
Шутка удалась. Немного посидели, под свист ветра за окнами — размышляя о вечном…
— Что-то ещё не так? — первым подал голос Соколов, — Или разбегаемся спать?
— Да есть тут ещё одна проблема, — отозвалась филологиня, — Будущая империя Цин…
— Так до её провозглашения — ещё лет десять, — удивился каудильо, — Я читал…
— Меньше восьми… — обрадовала его внучка секретного академика, — А пока имеется Поздняя Цзинь. После смерти её основателя Нурхаци в 1626 году — движуху возглавляет его сын Абахай.
— Нам-то что до того? — от наивности вопроса Ленка судорожно втянула в себя воздух.
— Вячеслав Андреевич, вы карту «История освоения Сибири», в актовом зале — видели?
— Ну…
— Вас ни разу не насторожило, что после стремительного «броска на восток», десятки лет, до начала 30-х годов XVII века (!), границей восточных владений Московии — оставался именно Енисей? Практически непреодолимый «естественный водный рубеж»? Это для русских, традиционно, всем возможным путям — предпочитающих реки?
— Как-то никогда не задумывался…
— Уже упомянутый Нурхаци — начал строить свою империю в 1589 году. Уже сорок лет — здесь плещутся отголоски тотальной гражданской войны, бушующей от Кореи до Алтая. Каждый заливной луг, каждый берег любой из рек Восточной Сибири сейчас район активных боевых действий… Пастбища! Воюют отжатые «на севера» роды бурятских племен, некогда подвластные монголам Чингис-хана. Да так лихо, что пытающиеся попасть сюда русские еле успевают отбиваться. Все (!) экспедиции на восточный берег Енисея — в первой трети XVII века сгинули безследно. Читай, поголовно уничтожены. А местные охотники-собиратели — только и способны, что по лесам от конных бурятов прятаться… или водой от них же уплывать… Сами делать лодки и плавать по рекам — буряты пока не умеют.
— Стоп! Тогда, какой казачий отряд мы ждем в следующем году?
— Очередных «смертников», естественно… В нашей истории, из этого похода никто не вернулся. Только запись о нем осталась. Плавать по самой Ангаре можно достаточно безопасно. Прочно закрепиться на берегу — ещё никому не удавалось… Братский острог, например, пытались основывать многократно. Всякий раз на новом месте. И каждый раз — неудачно… По одной единственной причине. Там, вокруг, отличные пастбища… Скотоводы конкурентов не терпят.
— А как же «практически бескровное присоединение Сибири к России»? Так в учебниках.
Филологиня чуть поддернула рукав, обнажив сверкающий хронометр на левой запястье и прищурилась на фосфорецирующий циферблат.
— Дайте мне хоть пять минут, на «базовую политинформацию»…
— Куда теперь деваться?
— Возможно, вы слышали про современные американские переплясы, насчет «исправления истории»? Там не просто памятники полководцам «южан» с постаментов свергают… Идет переписывание буквально всех важнейших событий в США за последние несколько столетий! Ну, с «непредвзятой точки зрения», или — с учетом «толерантности», мнения «меньшинств» и тому подобного… Подозреваю, там скоро от «исходника» камня на камне не остается. Я бы сказала — янки уже «доросли до социализма» настолько, что довольно успешно повторяют зады нашего родного советского «агитпропа»…
— Зачем?
— Обострилась дружба народов. В знаменитом «плавильном котле» подскочило давление. Задача — любыми средствами не дать сцепиться враждующим «этническим» и «религиозным» группировкам. Идея лишить их лидеров опоры на общеизвестные факты — очень хороший ход… Что сейчас пропихивают в «историческую память» простых американцев? Да, случались перегибы, но хорошего было больше! Если не тогда (в процессе геноцида, работорговли, раздачи аборигенам оспенных одеял, расстрелов рабочих демонстраций и прочего), так по итогу. Смотрите! Даже индейцы, миллионами подыхавшие в резервациях от голода — не все вымерли… Это чудесно! Давайте же — всё навсегда забудем и простим друг друга!
— Смешно…
— Вам смешно? Это только потому, что в СССР, аналогичный фокус успешно провернули. Что бы не сильно веселились, напомню, как работали с исторической памятью относительно прирастания Сибирью у нас:
1. До 1917 года, все отечественные историки более-менее честно признавали, что как Сибирь, так и Средняя Азия с Кавказом и Причерноморьем (уже не говоря про Прибалтику) — завоеваны. Если в отношении «запада» и «юга» такая агрессивная политика имеет моральное оправдание (наш «юг» — сплошная зона «свободной охоты на рабов» до начала ХХ века), то с Сибирью — много сложнее. Угрозы вторжения — оттуда не исходило. Экспансия Московии на восток — полноценное завоевание. Пускай, без особенного зверства (в силу малочисленности сторон) и англосаксонской меркантильности (наподобие скупки индейских скальпов). Но, прошли века… И каждая «национальная общность» в Сибири захотела поиграть в арабских шейхов. Это наша земля! Наши природные ресурсы! Или — платите, или… Как оно бывает «или» непонятливым узкоглазым товарищам с национальных окраин приходится второй десяток лет наглядно показывать на примере Чечни. Причем, это — сейчас, в XXI веке. В начале-середине ХХ века — оно «горело на душе» гораздо сильнее… И многие «старые обиды» — тоже болели почти нестерпимо… Справедливости ради, надо напомнить, что до прихода русских — все «коренные» резались между собою со страшной силой. Земли, лес и прочие угодья переходили из рук в руки чуть ли не каждое поколение.
2. Поэтому, стоило в Сибири (к концу 20-х годов) отгреметь Гражданской войне, как самая прогресивная в мире советская историография (вопреки фактам и документам) на все лады начала отрицать, что эта самая Сибирь — была завоевана или покорена. В учебниках и монографиях советского периода дружно погнали пургу, что Сибирь присоединили. Многие не соглашались. Например, «пришлось немножко перестрелять» большую часть сторонников авторитетнейшего Михаила Покровского, считавшего присоединение нерусских народов к Российской империи — «абсолютным злом». Ну, антигосударственно мыслил человек… Хотя, именно ему принадлежит крылатая фраза «История — это политика, опрокинутая в прошлое». Самого академика (чрезвычайно вовремя успевшего помереть в 1932 году) с большой помпой похоронили в кремлевской стене, но удачную фразу — запомнили. И применили по прямому назначению…
3. После войны, трудами историка Виктора Шункова — начала продвигаться «теория» о преимущественно мирном вхождении в состав России сибирских территорий. Тогда же — принялись везде потрясать трактатами о добровольном вхождении в состав России Украины, Грузии, покупке Прибалтики и прочих доказательствах нашего «миролюбия». Закончилось тем, что исследователи Сибири Бахрушин и Токарев — предложили концепт о «добровольном вхождении» Сибири в Россию. К 1970-м годам ХХ века — он стал «официальной» и господствующей точкой зрения на проблему. Ради её поддержания угодили под цензуру все ранее изданные записки первопроходцев Сибири. А из того, что публиковалось — удалялись любые фрагменты о вооруженных стычках казаков с аборигенами… Что бы вы знали — архивы Казанского дворца (ведавшего сибирскими делами до 1637 года) и Сибирского приказа — не разобраны по сей день! Никого к ним не подпускают. Более 90 % «единиц хранения» из этих собраний документов, до сих пор — лежат «под грифом». Хотя им уже много веков! Надо понимать, говна, грязи и кровищи — там ой-ой…
4. Это всё при том, что сибирских автохтонов никогда толком не геноцидили. Все они (как исторические народы) дожили до наших времен, в советское время получили письменность и прочие полагающиеся «нацменшинствам» льготы, а репрессиям — не подвергались вовсе. В смысле, щемили их не больше, а меньше (!), чем русских. Американцам, сознательно истреблявшим свои коренные народы, до отечественной благодати в этом вопросе — как до Луны на четвереньках. Тем не менее, принимайте как данность — сейчас вокруг война. До «дружбы народов» — почти четыре века «тому вперед». А тунгусы (которых буряты вполне профессионально «множат на ноль», отжимая от заливных лугов и более-менее равнинных пастбищ), здесь и сейчас — наш единственный «естественный союзник».
— Леночка… — завхоз доверительно понизил голос, — Если бы вы знали, как глубоко по фиг мне чья-то официальная точка зрения на местную политическую обстановку «триста лет спустя». Вы оперативной информацией владеете?
— Откуда?! — искренне удивилась филологиня, — Всё что мы знаем — пересказы слухов.
— А мне важно знать, геноцид-то — на самом деле был? — каудильо взял быка за рога.
— Конечно! — Ленка пожала плечами, — С точки зрения местных, каждая семья — народ. Поэтому обзывать их всех «бурятами» или там «тунгусами», с «академической» точки зрения всё равно, что по-китайски обозвать нас «длинноносыми варварами». Формально верно, по существу издевательство.
— ???
— Взять, например, «тунгусов»… Слово это якутское, правильно звучит «тонг уус» и буквально переводится, как «мертвый народ». Ну, если угодно, «живой мертвец» или «нелюдь». По мере смягчения нравов, стало пониматься, как «не понимающий человеческого языка», «тупой дикарь» или по-простому «немой»… Кстати, родное русское слово «немец», особенно, в варианте «немец английский» или «немец французский» — той же самой природы. Включая лингвистический оксюморон «немецкий язык». Все всё понимают. На очевидный анахронизм не обижаются. Природный Volksdeutsche, живущий в России, на «немца» — спокойно отзывается и в ус не дует. Привыкли оне… Тут — всё гораздо свежее и острее.
— Да всё я понимаю… — пробурчал Соколов.
— Если спрашиваете, значит, не вполне, — отрезала Ленка, — Если в XXI веке назвать эвенка «тунгусом» — можно легко получить ногой в глаз или финкой в печень. Потому, как ещё болит…
— Это если от якутских эвенков… — уточнил Плотников, — Якуты их сильно обижали. А местным тунгусам — оно по барабану. Все лесные племена от Урала до Сахалина, в XVII–XVIII веках — однозначно «тунгусы». Пусть радуются тому, что больше не «сибирские татары». «Татарин» по-русски — пока, полный синоним якутского «тунгуса». В обиходе, «не понимающий по-людски кровожадный дикарь».
— Плохо получается, — обеспокоился главный начальник, — А как их следует называть правильно и не обидно?
— У архаичных культур — любое наименование, не совпадающее с самоназванием (обычно значащим «настоящие люди») считают оскорблением, — утешила его филологиня, — Но бытовым, терпимым. Называть сибирских «лесовиков» тунгусами — русские начали за столетие до того, как в окрестностях Лены наткнулись на якутов. Их подавляющее большинство тюрок так называют… И вообще — не в словах дело! Славян, например, в средневековой Европе называли точно так же, как они себя сами. Однако, с легкой руки романских греков и германцев, это самоназвание в поздне-латинской транскрипции sclavus стало буквально означать — «раб». Вот уже полторы тысячи лет немецкое Sklave, итальянское schiavo, французское esclave и английское slave понимается европейцами именно так. Не умножайте сущности…
— А сами-то не боитесь? Брякнешь что-нибудь машинально — и зарежут… Обидно же!
— Профессиональный риск, в пределах допуска. За конкретные косяки тут вырезают «по трем линиям, до третьего колена». А поскольку все друг друга знают и «закосить под постороннего» невозможно — часто выпалывают целые этнические группы. Сотня-другая человек, по местным понятиям — уже (!) вполне себе «суверенная нация». Как в архаической античности. Из-за пустяка — остерегутся.
— Ну и на кого в этой кровавой каше вы надеетесь опереться? — начальник соображает.
— На правду, свободу и справедливость… Ну, и на прыжок сразу через несколько технологических укладов, — не моргнув глазом выдал Ахинеев, — Первые успехи — уже есть… Галина кругом права — должны прорваться. То есть, удержаться. А там — и правильный народ к нам потянется.
— В смысле? У нас — нет и ещё долго не будет «трехлинейки» для каждого тунгуса…
— Верно! Так нам этого пока и не надо, — похоже, главный идеолог проработал вопрос.
— ???
— Тут, пока, везде каменный век. Всё железо — покупное и привозное. Мало и дорого.
— Предлагаете срочно наладить крупномасштабную торговлю с местными разным железом?
— Зачем? Бессмысленно! Наши возможности, даже в перспективе — капля в море. Любое количество металла, при сибирском «железном голоде», сгинет, как в прорву. Причем, не на полезную оборону, а на «меновую торговлю» с ближними, дальними и очень дальними знакомыми. Целую Сибирь нам не потянуть. Даже, если поголовно, в три смены, дружно встанем к мартеновским печам. Не осилим…
— Тогда как?
— Есть мысль разработать специально для тунгусов, — Ахинеев замялся, — точнее, для себя любимых, но и охотников-лесовиков тоже, способ получать железо из любого подножного сырья. От болотного лимонита или скального магнетита, до простой «красной глины». Там тоже, как минимум 13–15 % окислов железа. Пусть сами себя оружием снабжают. Забесплатно… В любом потребном количестве.
— Какой смысл?
— Им сейчас по-взрослому воевать нечем. Абсолютно! Когда весь металл «привозной» — подавляющее военное преимущество имеет тот, кто «сидит» на транспортных потоках. В данном случае — это кочевники-скотоводы. А «лесовики» — в изоляции (и полном пролете). За каждый кусочек металла — им приходится, в буквальном смысле, платить собственной кровью.
— Таки да! — весь обратился в слух Лев Абрамович, — Мне совсем недавно жаловались.
— Продолжаю мысль! Самая примитивная «вагранка», с приличной трубой и тугоплавкой облицовкой из местного огнеупора — дает возможность плавить чугун и, практически «на коленках», в любом потребном количестве — лить чугунную картечь. В реальной истории — это уровень середины XIX века. Хотя практически — было вполне осуществимо во времена Железной революции. Или вот здесь. Что это значит? Уже не просто Железную революцию, а массовое оружие, по цене «чуть-чуть дороже грязи».
— Из паршивого самодельного чугуна — никакого толкового оружия вам не сделать…
— Почему? — искренне удивился Ахинеев, — Классическая крупная картечь — получится замечательно, а главное — заведомо дешево и сразу много. Больше — тунгусам пока ничего и не надо.
— К картечи — нужны порох и пушки…
— Не-а, достаточно обыкновенной кожаной пращи. Прицельная дальность — 200 метров. Кинетическая энергия в конечной точке траектории до 200–300 джоулей. Это хороший средний уровень. Рекордные результаты — полкилометра и 150 джоулей в ростовую фигуру. Что гораздо круче убойности любого лука. Оптимальный вес пули — придется уточнить. В исторических источниках он колеблется от одной римской унции (27,3 грамма) до полутора-двух унций (40–50 граммов) и более… Точно известно только то, что легкие пули — обычно применялись в походах, а более тяжелые — при обороне крепостей.
— ???
— Именно так. Простой переход от метания пращей там-сям подобранных булыжников на стандартные металлические пули, правильной сферической формы — превращает обычную дешевую пращу в «функциональный аналог» современного крупнокалиберного ружья с глушителем. Правда однозарядного.
— По энергетике — верю, — кивнул Соколов, — Сам пращей баловался… А по меткости?
— Тоже — «функциональный аналог» крупнокалиберного гладкоствольного ружья. С сотни метров — уверенное поражение ростовой мишени. С двухсот метров — после одного-двух промахов. Весь фокус в условиях тренировки бойца. Точнее — в гарантированно стандартных условиях тренировки. Это — смертоносный секрет Древнего Рима, который империя уволокла собой в могилу на полторы тысячи лет. Никакой индивидуальности! Тотальная стандартизация! Только тогда есть смысл учить воевать пращей не «спецназ» из элитных отрядов или «штурмовые группы», а всех мобилизованных новобранцев подряд.
— ???
— Римляне — были помешаны на унификации военной сняги и «порядка несения службы». Варвары подобного отношения к «второстепенным» вопросам не понимали. За что, периодически — больно страдали. Про обязательное строительство правильного древнеримского военного лагеря и обязательные сортиры при нем, историки пишут охотно. Про стандартные мечи, щиты и так далее — неохотно и реже. А про абсолютно одинаковые римские пращи (по латински — funda) и стандартные пули (по латински — glandes или «желудь») для них — почти ничего. В то время, как именно стандартность — обеспечивала идеальные условия при обучении стрельбе… и меткость в бою. На баллистику выпущенных из абсолютно одинаковых пращей абсолютно одинаковых пуль — не влияют никакие посторонние факторы, кроме личных усилий стрелков и ветра. Оптимальный набор движений вырабатывался быстро и надежно. Приобретенные рефлексы — римских солдат потом никогда не подводили. Варварам — подобной организации не понять…
— А что тут особо сложного?
— В системном подходе. Как учатся стрелять из пращи обычные люди? Из чего попало и чем попало, как правило — где попало. Безопасным полигоном для обучения — никто не заморачивается. Стандартными снарядами — тоже. Успехи — предсказуемо жалкие… Я знаю только одного парня, который наловчился стрелять из пращи так метко, что за сто метров — гарантированно попадал в консервную банку. У него был доступ на завод, где собирали подшипники для автомобильных прицепов. Бракованные шарики — там лежали кучами. Из каждой вылазки — он их притаскивал буквально пудами. И очень быстро расходовал на тренировки…
— Получается, что обучать пращника «по-древнеримски» — весьма дорогое удовольствие?
— Естественно! Даже при наличии «пулеуловителей». По началу-то всё летит мимо. Без своего запредельно дешевого железа и массового производства стандартных пуль — нечего и начинать.
— И что планируется?
— Здесь, в текущий момент — стратегическое противостояние пеших и конных. Конник с луком, в прямом боевом контакте — равен десяти пехотинцам. Потому, что лук — дистанционное оружие. При достаточном количестве боеприпаса лучная конница начинает и выигрывает. А у «лесовиков» каждый кусочек металла — драгоценность. Даже пара запасных стрел с металлическими наконечниками — для них колоссальное богатство. Куда им при таких раскладах, против кавалеристов… да с полными колчанами?
— А с почти даровой самодельной картечью?
— Если верить античным авторам, — пожал плечами главный идеолог, — Пращная пуля из железа (камень для боевого применения почти не годится, он легкий и быстро тормозится в воздухе) — на дистанции в 200 шагов пробивает насквозь любой доспех или пехотный щит. Или — убивает лошадь… Всадник на лошади, для пращника, просто идеальная мишень. Большая, хорошо заметная, слабая на рану.
— В то время, как стрела из обычного лука сохраняет убойную силу на дистанции 100 шагов. А из обычных местных луков, дальше чем на 50 шагов и не стреляют, — пожевал губами завхоз, — Но мне в этой идее нравится другое. Чугун — «вещь в себе». Как трофей — совершенно бесполезен. Ни ковать, ни плавить, ни переработать на что-то дельное. И действовать пращей с лошади — невозможно. Тунгусам-то в самый раз. Всем остальным — мусор. На «стратегического партнера» сваливается грязная работа, но сам партнер — по гроб жизни благодарен. Прямо таки византийское коварство! Поздравляю…
— Отсюда следует, что достаточно научить «лесовиков» технологии «дешевого железа». Всё остальное они провернут сами. Причем, для противной стороны — такая «вундервафля» не подходит. Дорогое привозное железо, идущее на наконечники стрел, буряты лишь обрабатывают. Сами не добывают. И добывать в обозримом будущем не смогут. Ковыряться в земле — религия запрещает! В то время, как тунгусам — тупо деваться некуда. Освоят… Предупреждаю опасения — ни на что кроме литья картечи самодельный чугун скорее всего даже им не пригодится. И переделывать его в сталь — тунгусам нечем! И сами складывать печки — они не смогут. Что гарантирует сохранение полного контроля над ситуацией.
— Не совсем понял, причем тут «постиндустриал», — поморщился каудильо, — Тунгусов мало… Нас — ещё меньше… А если верить вашим же выкладкам — предполагается «удерживать фронт» в несколько тысяч километров. По крайней мере — контролировать такой периметр, на дальних подступах.
— Они тут собираются замутить «мушкетные войны», по Джарреду Даймонду… — холодно прокомментировала Ленка, — Только без мушкетов. Радикальные гуманисты, блин… Как говорится, «нет воды, туши бензином!»
— ???
— Известен такой культурный феномен. На островах Океании и в Новой Зеландии времен поздней колониальной экспансии. В местный социум приблизительно одинаково голозадых папуасов почти одновременно (благодаря «белым») — попали картофель (принципиально изменивший военную логистику) и некоторое количество старых ружей с боеприпасами. По этой причине — историк Джеймс Белич предложил название «картофельные войны», как более точное, но — не прижилось. Короче, все аборигены, которые контачили с европейцами — вдруг получили возможность воевать «по-новому». Совершать дальние рейды и убивать всех подряд… Легко и почти безнаказанно. Если учесть многовековые кровавые счеты между племенами, результат оказался довольно предсказуемым. За два поколения — по региону прокатилось не менее трех тысяч войн «на истребление», так как новым оружием — воевали «по-старому» не оставляя в живых никого. Погибли буквально сотни тысяч людей. Исчезли или были порабощены и впоследствии тоже уничтожены множество племен. Огромные территории — натурально обезлюдели. А выжили только те, кто имел хорошие связи с поставщиками огнестрельного оружия. Причем — «война кормила войну». Поскольку самым дорогим и ходовым товаром, массово скупаемым европейцами для последующей перепродажи — стали так называемые «мокомокаи» (копчёные головы убитых врагов). А вторым после них — «освобожденные от коренного населения» земельные участки.
— Кажется, вы сравниваете нас с британцами? — так же холодно осведомился Ахинеев.
— Пока — информирую руководство… — огрызнулась филологиня, — С военной-то точки зрения всё ништяк. Крошечные отряды с более современным дистанционным оружием — бьют всех подряд, при 10-15-ти кратном превосходстве противника, почти не неся потерь. Если подпереть это состояние бесперебойными поставками боеприпасов, можно стирать с лица земли целые этносы и цивилизации. Это — опробовано. Оно — работает! В поздней античности, например, греки буквально завалили скифов очень дешевыми «боевыми расходниками», штампованными наконечниками стрел. До того каждый кусочек металла скифы долго и аккуратно расковывали в «листовидный» лепесток. Работа стоила дорого, тратить стрелы приходилось бережно. А греки, те же самые наконечники уже рубили штампами. Поточно. В промышленных масштабах. Привозили на кораблях, сотнями тонн. В результате такой «накачки оружием» — обезлюдели и пришли в упадок огромные территории Восточной Европы, от Северного Причерноморья до юга Балтики. Встречный «скифский демпинг» по дешевке скупаемый греками для последующей перепродажи представляли награбленный скифами в походах хлеб и захваченные там рабы… Опять таки — «война кормила войну».
— Как можно вообще такое обсуждать?! — начал закипать главный начальник.
— Претензии не по адресу! — ощерился главный идеолог, — У нас — длинющий перечень неотложных вопросов. Каждый, по отдельности, грозит смертью. Я инженер-конструктор, практикуюсь на решении неразрешимых проблем. В ближайшие нескольких лет — присутствие поблизости бурятов (или как их там правильно по-науке) крайне нежелательно. Скажу больше — вообще излишне. Да и в дальнейшем — тоже. А идеально — что бы их тут даже духу не осталось. Поскольку, публика буйная и «принципиально недоговорноспособная». Они — «благородные тюрки» и «настоящие люди», а мы — не пойми-разбери кто с социальным статусом «говорящих тараканов». Тратить жизни людей, ресурсы и силы на «умиротворение» воинственных кочевников (взятки вождям, выкуп пленных, дань «за проход» и так далее, как оно было в реальной истории) — мне некогда и откровенно лень. Зато с тунгусами (для которых даже бурундуки в тайге — «другой люди») — мы наверняка поладим… — пышущий адским пламенем взляд Соколова оратор демонстративно проигнорировал, а завхоз — поймал и бестрепетно выдержал, лицемерно разведя руками.
— За младенца меня держите?! — возмущение каудильо вполне понятно… и бесполезно.
— Снимаем непреодолимые этические проблемы техническим способом, — лязгнул Ахинеев.
— А по-хорошему — никак? — отсутствие какой-либо поддержки начальство нервирует…
— Так это и есть — по-хорошему… — дипломатично подключился к разговору Плотников.
— ???
— Могу рассказать, как здесь решают дела по-плохому, — предложил казак-антрополог.
— Спасибо… Уже представил. Галина! И вот это всё — тоже планировалось заранее?
— Без кровавых подробностей… — кажется, удалось выкрутиться, — А вы как думали?
— Если бы я подобные расклады хоть заподозрил — черта с два меня бы сюда загнали…
Подозреваю, что последнюю фразу каудильо можно золотом высечь на окрестных скалах, а в виде транспарантов развесить буквально везде. И каждый, с полным на то основанием, подпишется.
— Вам станет легче, если я признаюсь, что передача тунгусам любой (!) современной технологии (например, метода производства «камышового крахмала»), в «среднесрочной» перспективе — даст точно такой же эффект? Компактная и калорийная пища, пригодная для длительного хранения — это всегда резкое повышение военной мобильности и, как следствие — возможность совершать дальние рейды.
— ???
— А то! — потер руки Плотников, — «Мурцовка», в дальнем походе — незаменимый харч!
— ???
— Исторически сложилось, что перевороты в военном деле и пищевые революции, всегда происходят одновременно. Например, переход от фитильных к ударно-кремневым мушкетам и «солонинная революция» — буквально открыли для европейцев Новый Свет. Стало возможно не заморачиваться добычей еды непосредственно в походе. Второй раз, аналогичный переворот в логистике, произвело изобретение герметичных консервов. Но, мало кто сегодня помнит, что у консервных банок был опасный конкурент — пеммикан. Это прессованная смесь из сухого мелко размолотого мяса и топленого жира, с добавлением специй. Энергетическая ценность примерно 500 килокалорий на сто граммов продукта. Пачки пеммикана, завернутые в пергаментную бумагу, после окунания в расплавленный парафин — могут храниться годами. Прославленная еда полярных путешественников и небогатых туристов, вплоть до середины ХХ века…
— Этот ваш пеммикан — ещё американские индейцы изобрели. В незапамятные времена, — пришел в рабочее состояние Соколов, — Против европейских колонизаторов — он им совершенно не помог.
— Это — как раз естественно!
— ???
— Военная еда североамериканских индейцев кри («пими-окан» или «род жира») — штука вкусная и питательная, но совершенно не технологичная. Попробуйте шесть-десять часов вываривать на медленном огне крошево из мяса и сала не имея металлической посуды. Опять же, сверхкалорийная пища для желудка не полезна. В коротком набеге — сойдет, при многомесячном питании — гарантированы язва и нарушения работы кишечника. Вплоть до инвалидности. Над вопросом бились весь XIX век… Пока не догадались снизить калорийность пеммикана, за счет улучшения его усвояемости. Амундсен использовал в своих экспедициях норвежский армейский пеммикан, с примесью овсяной муки и сушёных овощей. Более технологичный вариант — добавлять к исходной мясо-жировой смеси, в процессе варки пеммикана, треть крахмала. «Мурцовка» — наш доморощенный вариант походной еды. В России так называется любое блюдо из чем-то залитых кусков хлеба. Даже описанная у Шукшина «тюря на водке». В данном случае, вареное в жиру крошево из черных сухарей, с добавлением соли и перца. После высушивания — хранится вечно. Съедобна, даже прогоркнув. Можно скатать в шар, обернуть газетой и не вынимая таскать в рюкзаке…
— А ещё бывает «собачий» пеммикан, — уточнил Плотников, — Из совсем дешевой дряни. Он с голодухи тоже ничего. Хотя, без металлической посуды и мясорубки — даже это крутой «хай-тек». Вывод? Если у нашей тунгусни, как довесок к чугунной картечи, заведутся ещё и чугунные мясорубки с чугунными котлами — очень и очень многим тут резко поплохеет. Что особенно прикольно — быстро…
— Да что от этого принципиально изменится?! — постепенно начал сердился каудильо.
— Можно прикинуть… — казак-антрополог неприятно оскалился, — Повторю. По зимнему пути, от Ениссейска или Братска до Москвы, конная эстафета шла полгода. Без смены лошадей, дольше. Между нами и Кремлем — четыре с половиной тысячи километров по прямой. Больше пяти тысяч дорогами. Дневной переход конного обоза с грузом — двадцать пять верст. С такой скоростью, если чо — москали поедут нас воевать… Часть пути, конечно, они будут сплавляться по рекам, но в среднем где-то так.
— Бежать нам всё равно некуда…
— Правильно. Однако, теперь посмотрим на ту же картину глазами партизанов-тунгусов.
— ???
— В чистом поле, ровным строем — они воевать не умеют и нет их столько. Но, гадить на коммуникациях — вполне. И совершать дальние рейды по тылам. Дать им карту и пару инструкторов, — Плотников мечтательно потянулся, — Не люблю тунгусню, но их способности — представляю. С запасом сухой еды и подходящим оружием — диверсанты от бога. А на собачьих упряжках — вообще ужас, летящий на крыльях ночи. Средняя скорость собачьей упряжки 50–60 километров в день. По торной дороге — все восемьдесят. На рекорд — сто двадцать. Причем — в полном автономе от баз снабжения и человеческого общества. В нашей истории они за пределы своей любимой тайги далеко не рыпались. Просто не знали — куда и зачем. Даже когда могли. Опять же, против бурятов с казаками — считай почти безоружные были.
— А здесь?
— А здесь… — казак-антрополог внезапно стал серьезным, — Они за пару месяцев до Москвы сгоняют. Поймают там царя, посадят в мешок и привезут вот сюда, — он убедительно хлопнул по полированной столешнице рукой, — К вам на собеседование. Причем, до весны — успеют вернуть обратно.
Не знаю как остальные, описанную апокалиптическую картину — я представила сразу. У многих наших деятелей наблюдаются ораторские таланты. Не вообще, а когда говорят о знакомых вещах. Ахинеев — вполне способен поднять народ в штыковую атаку на пулеметы… Лев Абрамович — уговорить купить просроченные акции АО «МММ». Теперь и Плотников туда же. Аккуратно подталкивает гражданина самого главного начальника к мысли, что «попала собака в колесо — пищи, да беги». Общественность — нуждается в великих делах. А значит, кадр по факту оказавшийся во главе движухи — с неизбежностью окажется «великим вождем». Если не сам для себя, так для окружающих. Думаю, именно это и предвидел Володя, затевая свою многоходовую интригу… Эх!
— З-зачем? — а каудильо-то тоже проняло, даже голос дрогнул. Поверил, однозначно…
— Какой-то порядок нужен! — врубил одесского еврея завхоз, — А за скромное счастье мутить на пол континента гешефт по-беспределу — хоть один московский поц должен получить в глаз! И раз первый Романов уже с нами, то глупо триста лет жевать пейсы, ожидая — когда в Свердловске таки заложат «ипатьевский дом». У меня, вот как раз, случился отличный мешок из синтетического волокна. Государю всея Руси Михаилу Федоровичу — там станет уютно! И уже молчу про подвалы! Ви таки видели глазами наши подвалы? Не говорю про запах там! Я, однажды, застал катастрофу на химическом заводе. Но, всё равно, при всем опыте, первый свой раз, чуть не напуденил в штаны с ажурной пеной. Причем — на людях и при свете. Покажите это царю! При слове «Сибирь», он, до конца дней — будет ходить под себя и терять дар речи. Всё на мази! Остался сущий пустяк — перетереть за этот фокус с тунгусами…
— Вы что, серьезно?
— Вячеслав Андреевич! — перехватила инициативу Ленка, — Любой контакт культур, при резком различии технологических уровней — взрывает прежнюю жизнь похлеще атомной бомбы. Наше здесь успешное выживание, уже само по себе — тотальная катастрофа для всего окружающего мира. В первую очередь — мировоззренческая. Что хуже любой эпидемии чумы. Так или иначе — скоро все ныне сущее, в радиусе информационной доступности — начнет бродить или переворачиваться вверх дном. Предотвращать это — поздно. Не можешь бороться — возглавь!
— Вы же сами рассуждали о правде, свободе и справедливости…
— А больше на эти темы тут и поговорить не с кем, — отработанным жестом филологиня обозначила мировую скорбь, — Вокруг не то что слов, понятий нет! В чем главный секрет «манипуляции сознанием» и прочих НЛП? «Если нет слова — нет и явления». Про «справедливость по-английски» я уже рассказывала? — Соколов кивнул, — А хотите, поговорим за «свободу по-бурятски»? Не вообще, а здесь и сейчас? У тюркских народов (после самоликвидации «монгольского проекта» Чингис-хана) — не только формулировки из «Ясы» запретили. Понятие, эквивалентное русской «свободе» — вдруг тоже, загадочным образом, пропало… Вместе со словом. На несколько веков! Его там и духу не было (по крайней мере, в «литературной форме») вплоть до 1918 года (!), кстати. Что в России, что в Китае, что в будущей Монголии… Можете себе представить вольных степняков, не понимающих смысла слова «свобода»? Скоро познакомитесь. Это довольно старая и исключительно вонючая история…
— ???
— Когда император Чжу Юаньчжан (освободитель Китая от монгольских завоевателей и основатель династии Мин), после серии тяжелых войн, окончательно покорил Внутреннюю Монголию и в 1380 году разрушил Каракорум (у нас — этот год знаменит благодаря Куликовской битве, остатки «ига» русские и китайцы одновременно долбили с двух сторон) — остро встал вопрос об устранении «тюркской угрозы» на системном уровне… Император был младшим сыном, родившимся в очень бедной крестьянской семье. Во время эпидемии родители и братья будущего монарха — погибли. Сам он сбежал в буддийский монастырь, чтобы не умереть от голода. Там мальчик получил скверное «начальное образование» (уже будучи главой страны продолжал писать с ошибками и сильно недолюбливал интеллектуалов), а заодно, на собственной шкуре, ощутил бесчеловечную силу приемчиков «манипуляции сознанием», которыми на Востоке держат в повиновении податные сословия. Есть сведения, что укрепив свою власть в Китае, но не надеясь на военное усмирение северных варваров, император придумал натравить «политтехнологов» и на них. Подобно Сталину и Мао, Чжу Юаньчжан — ничего не пускал на самотек и жестко контролировал важнейшие кадровые назначения. Сначала, тщательно изучил вопрос сам. Затем, после длительной серии личных собеседований выбрал в качестве «оружия судьбы» молодого талантливого фанатика Чже Цонкапу. Без преувеличения — «великого реформатора» буддизма, ухитрившегося превратить «солдатскую религию» в страшный по эффективности «социальный наркотик». Вскоре после получения «руководящих указаний» — тот основал «школу Гелуг» (или знаменитую «желтую веру»), впоследствии — ставшую самым влиятельным религиозным учением, как в непокорном Тибете, так и на огромных степных просторах Центральной Азии.
— Это «ламаизм», что ли? Я про него у Обручева читал…
— Он самый… Наверное, Цонкапа действительно был гением. Благодаря проповедям его последователей (поддержанных не особенно щедрым, но стабильным финансированием из китайской казны) произошло немыслимое… Удалось «духовно кастрировать» самый воинственный и свободолюбивый кочевой этнос планеты. Главным «объектом развращения» — стали племена непосредственно граничащие с Китаем. К середине XVI века — «желтая вера» уже пошла в народ. Надо полагать, что носителями «ламаизма» в Сибири, стали вышедшие из Монголии представители родов табангутов, цонголов, атаганов и хатагинов. Скорее всего — они переселились на территорию Бурятии уже будучи его приверженцами. Китайцы умеют крутить «долгие проекты». Результат впечатляет. В главном очаге распространения, к началу ХХ века, равнодушные ко всему земному бездетные ламы, тихо сидящие по многочисленным дацанам — составляли половину (!) мужского населения Монголии. «Ламаисты», совершенно сознательно, поставили этнос на грань вымирания. Причем, в отсутствии иммунитета (автохтоны тупо не понимали, что с ними делают) — идейная зараза продолжала расходиться… Собственно у монголов — её окончательную победу пресекли небезызвестный барон Унгерн и «большевики». С понятием «свобода» ойратам — пришлось познакомится заново, в буквальной кальке с русского языка. Бывает…
— А у нас, в Союзе?
— С 20-х годов, «ламаистов» по советской Евразии — гоняли, как собак… Разорили и сожгли почти все их дацаны и кумирни, перестреляли лам. Что интересно, в большинстве случаев не за религиозную пропаганду или враждебную деятельность, а за содержание публичных домов и торговлю на храмовой территории контрабандным опиумом. Основную «оргработу» — провели даже не органы Советской власти, а сотрудники «особой экспедиции», занимавшиеся ликвидацией эпидемии сифилиса. Если судить по отчетам, распространение среди «дикарей» сифилиса — вменялось ламам в обязанность! К западу от Южной Сибири, аналогичным засиранием мозгов — занимались муллы. С аналогичными результатами. Персы тоже посильно заботились о «духовном усмирении» воинственных кочевников. Когда, после Октябрьской Революции, понадобилось переводить на татарский язык основные документы Советской власти, в Москве спохватились — басурмане не способны понять смысл слова «свобода»! Пришлось срочно позаимствовать в этом качестве термин «рахибэ» (буквально значащий «жить просторно») из арабского языка. А потом внедрять «новые духовные ценности». Ценой перевода тюркской письменности на «европейский» алфавит. Попутно и заодно — основательно проредив, и духовенство, и местных «исламских коммунистов» (бешено сопротивлявшихся «красной культурной революции»). Кровавый и не слишком сегодня афишируемый эпизод Гражданской войны. А другого выхода не было! Арабское слово «муслим» («мусульманин», что буквально означает «покорный Богу»), с понятием-идеалом русской «свободы» сочеталось исключительно плохо. На хоть какое-то переформатирование сознания «трудящихся востока» — ушли десятилетия. Хрен редьки не слаще. А тут оно всё — как раньше, в первозданном виде… Иногда подумаешь — и руки опускаются.
— Начинаю проникаться… — помрачнел главный начальник, — С «правдой» — тоже косяк?
— Угу. Пока «правда» — это когда «по обычаю». Точнее, «правда» — только то, с чем все согласны «по умолчанию». Если не — оно уже не правда! Фактов (достоверной информации, целиком оторванной от «социального контекста», верной априори, в рациональном понимании) — здесь просто не существует! Опытное познание мира — ересь и если наблюдаемое явление не согласуется с общепринятым (привычным, освященным традицией) миропорядком, то первая и последняя реакция на него — отрицание. Обычно — яростное, упорное, с пеной у рта… Отчего с переговорным процессом — ожидаются трудности.
— За редкими исключениями, вроде охотников-собирателей тунгусов?
— Угу. Они тут единственное светлое пятно, не тронутое маразмом цивилизации. Видят мир таким, какой он есть… Слова правда, свобода и справедливость — у тунгусов имеются и означают примерно то же самое, что у нас. Стихийные атеисты, короче… За что от окружающих и подвергаются.
— Чувствую, без профессиональных дипломатов — нам придется туго…
— Традиционная народная дипломатия, пока, совсем простая. Первая стадия убеждения — оглушить и мешок на голову… — поддакнул Плотников, — Если не внял — «раз-два по морде». Дальше — зависит от культуры договаривающися сторон. Бывает, оппонента медленно распускают на лохмотья или жарят живьем. Бывает — топором по башке, что считается признаком высокого гуманизма. Красноречие, не подкрепленное приставленным к животу кинжалом — тут пустой звук… и не воспринимается вообще…
— Зачем вы мне всё это говорите? Всё равно правильнее — договориться «по-хорошему» и разойтись мирно. Без дурного глобализма… Есть же в Московии простые «честные государственники»?
— Да я так, пар выпускаю, — филологиня расслабилась, — Очень много читала всякого. Люди, во все времена — думают и поступают приблизительно одинаково. Вот, хотите, будущее предскажу?
— Чьё?
— Обобщенно, не переходя на личности. Предположим, засели мы в глухой обороне. Как тут предлагают… Внешние рубежи — держат тунгусы с пращами и сухарями на сале. Сами — нос наружу не высовываем. Ждем, когда к нам приедут «договариваться по-хорошему». А они все не едут и не едут.
— Сами, только что, меня грядущим нашествием беженцев пугали…
— Беженцы-то, как раз попрут. И «охотники за зипунами» — в количестве. И сборщики податей, в смысле — «ясака». И прочая набродь… Все, кроме московских или манчьжурских чиновников с официальными полномочиями об установлении с нами дипломатических отношений. Отгадайте, почему?
— Откуда им о нас знать?
— Правильно! — внучка секретного академика победно оскалилась, — Если идея обороны малыми силами окажется удачной (что крайне вероятно, прецедентов полно), то в самом центре Сибири — образуется этакая «черная дыра». Сухопутный «бермудский треугольник», где с концами пропадают все подряд, от царских военных отрядов и бурятских шаек до бродячих разбойничьих банд. Кочи с поморами-нестяжателями — не в счет. Те известные психи, да ещё и «враги церкви». Таких не жалко. Россказни вернувшихся о «Беловодье» — не те новости, которые Москва сочтет достойными рассмотрения. Примерно такие же байки «о стране Эльдорадо» — травят моряки и путешественники во все времена. Сроду власти на них не реагировали и здесь не станут. Следовательно, регион превратится в постоянно действующую живодерню, где (фактически, под вашим чутким руководством!) будут ежегодно погибать тысячи людей…
Это — мастерский удар ниже пояса. Бедный Соколов такой подлянки не ожидал. Заметно даже для окружающего нас полумрака побледнел. Вот так оно и выглядит, химически чистое зло. Дорога в ад — вымощена добрыми намерениями…
— Мне кажется, что на потери прежде всего должны реагировать те, кто их несет…
— Вам кажется… — захрипел из угла Ахинеев, — Леночка исключительно точно описала прецедент «позиционного тупика» времен Первой Мировой войны. Все её участники были уверены в своих силах (на основании многолетнего опыта успешных колониальных войн). Все — планировали наступать. И наступали несколько лет! Безостановочно гнали в жерло фронтовой мясорубки новые и новые миллионы. О перемирии никто не помышлял! О смене технологического уклада генералы начали смутно догадываться к середине 1917 года. Когда у стран-участниц внезапно истощились мобилизационные резервы. В нашем случае, аналогичное прозрение может затянуться на десятилетия… Сибирь сама по себе «черная дыра».
— Тем более, «первый шаг» следует делать стороне лучше всех понимающей обстановку.
— Было! У нас это сделали «большевики». Сразу, в своем «Декрете о мире». И черта с два к их призывам кто-то прислушался…
— Я же не сказал — «никогда», — сдал назад каудильо, — Разберемся с делами и сами посольство отправим. Как нормальные русские люди к другим русским людям. Всё равно про нас узнают.
— Лет через шесть-семь, например… — понимающе кивнула Ленка, — Опускаем мелкие детали, какими путями и на каком транспорте. Ясно, что мимо застав. Прикатят наши в Москву, а там — застенки, битком набитые бедолагами, хотевшими вашу «правду» царю сообщить. За «поносную брехню». Вашими любимыми «честными государственниками». Самыми везучими! Больными. Или изломанными на дыбе. Потерявшими семьи и все надежды. Невезучие (большинство) — умрут в руках палача. Включая известных по истории сибирских землепроходцев. «Всё просрали, собаки, сами сбежали, да ещё — врут и милости просят…» Это, в дополнение к обильно усеянному костями «внешнему периметру». А кто будет виноват?
— ???
— Во все времена, очень плохо оказаться обладателем информации «не своего уровня». Особенно — правдивой. Тем более — удивительной и неприятной. Что докладывать «наверх» так, что бы сразу не угодить на плаху или в камеру пыток, для «честных государственников» — вопрос из вопросов!
— И какой выход?
— Вам уже предложили. Не откладывать дела в долгий ящик. При первой возможности — отправить в Московию диверсионно-разведывательную группу… Поймать царя, набить ему морду и таким образом доходчиво объяснить новые политические расклады. Никакого другого языка — цари не понимают.
Глава 71
Секунд пятнадцать высокие договаривающиеся стороны испепеляли друг друга взорами, видимо вспоминая какие-то прошлые стычки. Я тему не отслеживала, но невнятные слухи — доносились…
— О чем пыхтеть изволите? — предсказуемо нарушил игру в молчанку Соколов.
— О планах на будущее, — наконец изволила процедить внучка секретного академика, — Некоторые бывшие товарищи считают, что полная женская эмансипация — это ошибка. Что мужики главнее.
— Усугублю, «кормовой базой» современного человеческого общества — являются только и исключительно свободные мужики. Чингис-хан — всю жизнь боролся с пережитками «тейповой морали» и государственным гнетом прежде всего с «мужской» точки зрения. Он — вопрос понимал! Судьба дает нам шанс закрыть назревающую проблему конфликта полов очередной раз. Возрождать тут «патриархальность» я не позволю. Полная свобода — предполагает не менее полную ответственность. Не можешь отвечать за свои слова или дела — на фиг с пляжа… Без скидок на гендер, без поблажек всяким там «аксакалам» и «они-же-детям». А иначе, в два счета — докатимся до кастового деления на «шудр» и «брахманов»…
— ??? — это товарищ круто загнул (или — забежал вперед).
— Галина! — ох, никогда не давайте людям намеков, что понимаете происходящее лучше их. В самый неподходящий момент на вас захотят спихнуть генерацию решений. А потом — раскритикуют.
— В принципе — сказано верно. Мы с вами, вот прямо сейчас, прыгаем через несколько технологических укладов, — это правда, кстати, — Подобные прыжки, неизбежно, сопровождаются сломом прежней общественно-экономической формации (если дело происходит в государстве) и системы морально-нравственных норм (если оно происходит в общине). Если грубо — время решать, при каком строе жить?
— Так… — каудильо подобрался — началась работа. Мне — умничать, а ему — выбирать.
— Пусть меня поправят специалисты… — казак благожелательно кивнул, на секунду прикрыв нахальные зеленые гляделки, — но, первый исторически достоверный случай такого слома — это Палеолитическая революция. Конкретно — изобретение технологии добывания огня и приручение волков.
— Точнее — переход пралюдей-изгоев на симбиоз с волками! — предсказуемо отозвался Плотников, — Те, кто этот подвиг осилили — стали первыми Homo Sapiens и первыми собаками. И вместе расселились по Земле. Уже маленькими семейными группами, скрепленными правдой, любовью и верностью.
— Дальше… — и все опять смотрят на меня, однако казак поспешил закончить мысль.
— А кто не, раз за разом откатывались обратно в Африку, на эволюционное дозревание.
На мой взгляд — гипотеза достаточно спорная. С другой стороны, после завершения в Эфиопии гражданской войны — антропологические экспедиции в районе Африканского Рога вытаскивают из местных горных долинок одну сенсацию за другой. Похоже, там действительно, сотни тысяч лет работал этакий «плавильный котел», перемалывающий потоки мигрантов с запада, севера и юга одновременно… Тамошнее население совершенно особый человеческий подвид. Вещь в себе. И кстати, женщины Эфиопии — не менее, чем эталон (!) современной красоты. Видимо, жесткий отбор по этому признаку там таки шел.
— Что это всё нам дает?
— Последние 12 тысяч лет, с Неолита, — «культурные революции» зачастили с пугающей регулярностью. Однако, в ХХ веке — технологические уклады принялись сменяться быстрее, чем живущие поколения. По итогу стал быстро обесцениваться социальный опыт, накопленный мировыми политическими и финансовыми элитами. Это — главная причина всех попыток «затормозить прогресс», «стабилизировать население планеты» и те пе. Она же, по слухам — причина негласного запрета на колонизацию космоса. Повторения кровавого опыта Железной Революции, на новом техническом уровне — никому не хочется…
— Обесцениваться, в смысле — он стал терять прикладное значение? — уточнил завхоз.
— Обесцениваться — в смысле дешеветь, — очнулась Ленка, — Он перестал быть тайной. А эффективное управление людьми — требует тайны и ощущения широкими массами своей неполноценности. Прямая демократия, — она чему-то радостно улыбнулась, — потомственным элитам, как серпом по яйцам.
— Люди, попав в суровые испытания — все равно выкрутятся… Наработают собственный социальный опыт. Новый и невероятный. Старым властителям мира незнакомый. И станут дурным примером.
— Примерно… Возвращаюсь к Палеолитической революции. Предок неандертальца — мог быть великим охотником и иметь семь пядей во лбу, но оставался вынужденным тащить добычу туда, где другие люди поддерживают огонь. Не рисковал устраивать многодневные дальние рейды и даже одиночные ночевки. Слишком смелых быстро съедали хищники. Приблизительно так тогда выглядела «принудительная социализация»… Большинство — этот порядок вполне устраивал. «Творческие одиночки» — нашли способ его разрушить и освободиться от гнета «патриархального большинства». Скорее всего, такое случилось не по доброй воле. Им пришлось выживать в изгнании. По мысли «патриархов» — обреченными на смерть, как лишенными доступа к огню… Возможно, это были беглецы, спасающие от злобной толпы свою любовь.
— В итоге — изгои получили в распоряжение всю планету и стали новым большинством. Кто не — передохли, — подбил заключение Плотников.
— Звучит оптимистично…
— Засада в том, что любая освоенная технология — перестает быть сложной и опасной. Становится доступной подражателям. Особенно — в случае обучения. Лысые двуногие обезьянки у людей рождаются по прежнему. А убивать заведомых моральных уродов в детстве, что бы они не плодились — у большинства не хватает духу. Или, принципиальности. Гуманизм, религия, «родная кровь», то да сё… Эффект слегка предсказуем. Пока нормальные «умники» ищут любовь — обезьянки плодятся, как кролики. И, по мере роста их прослойки в популяции «умников», налаженная счастливая жизнь летит в тартарары.
— Ну, нам до этого ещё далеко… — самонадеянно изрек каудильо.
— Одно поколение! — хором обрадовали его Ленка с Ахинеевым… и дико друг на друга посмотрели. А чему удивляться, я тоже так считаю. Умные мысли приходят людям в головы одновременно.
— Меньше! — подключился Лев Абрамович, — От силы — пять-семь лет. Потом — кризис…
— ???
Тут надо внести небольшое пояснение. Должность завхоза — нервная по определению. И за усушкой-утруской запасов надо следить, и за сохранностью остатков, и за пополнением «фондов», и за всем остальным сразу. Не потому, что накажут за упущение, а потому, что бесхозяйственного — на эту должность не выдвинут. А пресловутая «хозяйственность» есть мания, сродни неизлечимой болезни. Начальник складского хозяйства, не страдающий такой манией, профнепригоден. Вообще!
Так вот, с «профессиональной пригодностью» у единственного нашего еврея — полный порядок. С одной стороны — «зимой снега не выпросишь». С другой стороны — «у нас есть всё, а чего нет — мы купим». Про его «немую торговлю» с тунгусами я упоминала? Вроде, ещё нет. Ладно, в другой раз. Тема достойная авантюрного романа. Он ведь сам, в одиночку, практически не зная языка, с ними знакомиться ходил. С одним Наганом в кармане ватника. И ничего… Человек выдающейся личной отваги.
Он и на толпу автоматчиков, с тем же Наганом, в одиночку ходил! Про это я уже. Что означает потрясающую осмотрительность в словах и делах. Если дядя Лева сказал «кризис» — это веско.
А если он вдруг поставил вопрос ребром на совещании вроде этого — наше дело вообще дрянь. Поскольку «для нагнетания паники» в расположении есть другие, специально обученные люди. Ой!
— Вы таки думаете, что раз помереть с голоду нам не судьба, то мы таки выкрутились?
— Так вроде бы тема закрыта… — удивленно прогудел каудильо, — За политику трем…
— Очень верно сказано, молодой человек… — признак раздражения, кстати, — Когда у людей всё складывается хорошо — они начинают интересоваться политикой. После чего всё быстро опять делается как раньше. По перспективам с «подножными харчами» — можно глубоко выдохнуть. Галочке за разъяснения — нелицемерное мерси! — и корень тростника ласково погладил, позер, — Лично я, сегодня засну почти спокойно.
— Это хорошо или плохо?
— Просто от усталости. Нет сил думать за все ужасы, которые нам теперь предстоят…
— ???
— Как сказали бы ортодоксальные марксисты — мы переросли конфликт производственных сил и производственных отношений. Отменяем деление людей на рабочих и крестьян, на трудящихся умом и мускулатурой. Политическое устройство нашей банды вообще вещь невообразимая. Пока мы тут варимся в своем соку — ладно. Но, это безобразие, неизбежно выплеснется вовне. Никто (!) такого кошмара не потерпит и не простит. Поскольку — дурной пример.
— Одни мы тут. Затерявшиеся в тайге, — примирительно пробасил Соколов, — И оно ещё надолго. В реале, у нас, было так… Народишко, конечно, и тогда, в нашем времени, вдоль Ангары на восток понемногу просачивался, но в количествах скорее мизерных. Просто нечего им пока тут ловить, кроме гнуса. Заметная движуха начнется лет через пятьдесят-сто. Да и то, с диким трудом и насильно.
— А царского войска — можно не бояться? Голода не боимся, чего нам теперь стрельцы с казаками? — буквально взвился завхоз, — Ну да, благодаря работе Галочки, нас теперь даже измором не взять! Полей и посевов, которые можно спалить или потравить — нету. Садов и огородов, которые можно вырубить-вытоптать — тоже нет. Складов с продуктами, которые можно захватить или разграбить — и не было. В смысле — можно бы завести, но уже не суть. И без них, если прижмет — не пропадем… — казак-антрополог, слушая эти сентеции, почему-то широко разулыбался, — Постиндустриал! Коммунизм!
— Примерно так, — насторожился каудильо, — Разве плохо? Вспомните себя, несколько часов назад. Пропал посевной материал! Беда! А оказывается, не пропал и не беда. Ну, не катастрофа.
— Это — глядя изнутри, — завхоз с чувством прокашлялся, — Теперь — смотрим на тоже самое, только снаружи. Глазами автохтонов эпохи. Внимательно… Тут же волосы дыбом, по всему телу!
— Потому, что ни полей, ни огородов, ни садов? Потому, что если где охотимся — то страшно? Потому, что, как оказалось — мы умеем буквально дерево с камнями жрать? — Соколов понял…
— Именно! — подтвердил Лев Абрамович, — Такая непритязательность обязательно будет истолкована превратно. Чужой отрыв в несколько технологических укладов — людей уже не манит! Он их до смерти пугает. Примерно так, почти инфернально, до мокрых трусов, пугал окружающих Третий Рейх. Я молчу про арабо-израильский конфликт. Это сейчас, к современным городам, посреди голой пустыни — на Ближнем Востоке чуть попривыкли. А в 40-50-х годах реакция на чужой прогресс была истерическая. Смертельные враги, резавшие друг друга тысячелетиями, вдруг, объединились в едином порыве — «убить всех евреев». Поскольку «на контрасте», собственная убогость стала оскорбительно заметной. Понятно?
— Всё так, — в свою очередь посерьезнела Ленка, — Я вам дам почитать, как полвека жил в полной блокаде осажденный турками Константинополь. Очевидцы возмущались, что в нем — хватало всего. Еды, одежды, развлечений. Греки регулярно устраивали себе самые настоящие праздники. Зато с внешней стороны — город был окружен «тремя кольцами ненависти». Непонимания, отвращения и зависти.
Вот бейте меня ногами — подобная мысль если и крутилась, то мимолетно. Ну, никогда русские не жили на своей земле настолько хорошо, что бы окружающие им завидовали. Врагов мы били, но в бытовом отношении, до уровня жизни этих самых (многократно битых) врагов, за всю тысячелетнюю историю России — так и не дотянулись ни разу.
— Галина? — я теперь вместо волшебной палочки, что ли? Тоже мне, Гарри Поттер…
— Володя говорил, — надо же, как у вас вытянулись физиономии, — что важнее всего — мнение тунгусов. Если поладим с ними — на всех остальных можно смело забить. В радиусе пары тысяч километров нет никого способного дотянуться до Байкала военной силой. Минимум сто лет — будет так. А от внезапного нападения — тунгусы предупредят. При минимальном содействии — сами его отобьют. По опыту Первой Мировой войны, тунгусы с «трехлинейками» — лучший «спецназ» всех времен и народов…
— А кто говорит про военные действия? — демонстративно обиделся завхоз, — Главная проблема — беженцы!
— ???
— Никакой черной магии — голая арифметика с логистикой… — Лев Абрамович принялся загибать извилистые пальцы, — Когда нам следует ждать первую казачью разведку в верховья Ангары?
— Через полгода, — за всех отозвался Плотников, — К лету 1629 года они тут будут…
— Отобьемся?
— Скорее всего, — пожал плечами каудильо, — Дурней жалко, но себя — гораздо больше.
— Замечательно! — завхоз загнул второй палец, — Ответка, как я понимаю, неизбежна?
— Как карта ляжет… — прокомментировал Ахинеев, — Теоретически — придется плыть в Братский острог и «объяснять политику партии» на месте. По другому — нас тут просто не поймут. И — брать «под контроль» верхнее течение Ангары. Что бы ни одна собака, мало-мальски крупным отрядом…
— Чудненько! — загнутым оказался уже третий палец, — Когда о ситуации узнают там? — неопределенный жест указал направление в сторону далекой Московии, — Сроки? Минимум и максимум?
— Я читал архивные записи, — казак-антрополог оживился, — По зимнему пути — от нас до Москвы, конная эстафета шла полгода. Воеводы — сюда ехали по полтора года. Плюс родная волокита.
— Это как?
— Первым доносам (по местному, «сказкам») — никто верить не станет. Подтверждение — на следующий год. Реакция — через два года. Позже маловероятно. Всеми делами Сибири ведает Приказ Казанского дворца. И так ещё 8 лет до 1637 года, когда из него выделят Сибирский приказ. Рулит там сейчас боярин Дмитрий Черкасский. Мужик крутой и энергичный. Давить нас будут — ух! Всеми силами…
— Заморятся пыль глотать… Важно другое! — поморщился завхоз, — Повторяю, беженцы.
— Откуда?!
— Прямо сейчас — в Московском царстве оформляется классическое «крепостное право». Государственные гайки закручивают уже не по пол-оборотика, а так, что хребты трещат. Народ пищит и бежит. Во все стороны. К полякам, «в казаки», в Турцию, за «уральский камень» — в Сибирь. Для нас важно, что именно сюда — бегут не сушей, а водой. Через уже официально закрытую Мангазею. За одну навигацию, до Ениссея поморам доплыть удается редко. Но, когда появится надежда и впереди замаячит сказка — они будут очень стараться. Желающих-то тьма. Очень может быть, какие-то из них — уже сюда плывут… Как британские «отцы-пилигримы», в будущую Новую Англию. Вообще ничего про нас не зная. Навстречу своим же собственным фантазиям о «неведомой земле обетованной»… Вокруг Ямала, вместе с женами и детьми! И дальше — «енисейским ходом», буквально расталкивая баграми полярные льды… Ну, конкретно достал их царизм! Ерофей Хабаров, вопреки официальной истории, шел натоптанной дорожкой, по чужим следам. Просто он сюда дошел как «царский слуга», притащив с собою государство. А все его предшественники — от государства бежали.
— Какого черта?!
— Обычного, с рогами… Вопрос на засыпку! Что случится, когда в Поморье про нас узнают? Даже, не в Москве? Не вообще, а в пересказах очевидцев. То есть, с минимально-достоверными подробностями? С дикими поправками на религию, культуру, мифологию? — завхоз демонстративно загнул предпоследний палец, — А потом — поверят в собственные выдумки и домыслы? Осознаете взрыв мозга?
Филологиня — закусила было губу, но тут же мечтательно зажмурилась и, уподобившись древней пифии, вдохновенно забормотала себе под нос (неприятно «акая» и «окая» на старинный манер).
— А зовут ту землю — Беловодье! Поелику великое море-озеро среди гор летом и зимой белым-бело. А люди в том заповедном краю — живут не по нашему праздно. Землю — не пашут, рыбу — не ловят и скотины — не держат. Ино, питает их господь от щедрот своих и всякой снеди имеют вдосталь. Иные говорят, что дана им власть древо и камни обращать в еду попущением его. Льна они не прядут и полотна не ткут. Ино, волей божей — все одеты и обуты справно. А живут, — Ленка критически окинула взглядом уже более чем пошарпанную мебелировку, раскуроченные потолочные светильники и покрытый изморозью потолок, — в царских палатах, все до единого. И князь их живет там же, вместе с простыми челядинами. А холопов у них нет вовсе. А войска тоже нет. Все мужики, жены, девки и отроки — ходят день и ночь оружные. А где врагов встретят — сами бьют малым и большим числом без разбора, смертно и страшно. Не по людски, а всяким чародейством. Рядятся и мирятся самосудом безначально. И говорят все не по-русски, а понятно. Храмов — не строят, господа бога нашего — не славят и вовсе никого не боятся. Ино никому не кланяются, промеж себя податей не платят и ясак с инородцев не берут. Всякой беглый народ привечают, не разбирая веры и племен. А над слугами царя Московского — смеются обидно.
После эмоциональной накачки Льва Абрамовича, монотонное перечисление «под старину» предполагаемых впечатлений автохтонов о нашей повседневности — прозвучало до жути потусторонне.
— Это сильно! — оценил спич главный начальник, — Прямо таки «потаенный град Китеж»!
— До «града Китежа» — нам ещё расти и расти, — утешил каудильо Ахинеев, — Но, уже верю. В пересказе из третьих рук — любая информация внушает. Вангую — ох и кинутся сюда, рядами и колоннами. Особенно — всякие там «нестяжатели» и прочие сектанты. Настоящих-то староверов ещё нет.
— Вот! — и Лев Абрамович торжествующе загнул на руке последний палец, — Один этот факт — уже изменяет текущую реальность принципиально. А что случится, когда слухи — подтвердятся?
— С кержаками — ужиться можно… — пресек панические настроения Плотников, — Народ степенный. А насчет «всяких беглых привечать», этого нам не надо! Как старожил предупреждаю. Сразу такое зверьё потянется, что не в каждый зоопарк примут… А с другой стороны — куда нам деваться?
— Теперь — только туда! — завхоз многозначительно ткнул пальцем в потолок, — Или — туда! — так же многозначительно указал на ковровое покрытие под ногами, — А ещё — нас могут съесть!
— При всем богатстве выбора, другой альтернативы нет! — блеснул цитатой из древней рекламной заставки Ахинеев, — Будем разнообразить. Кого в землю, кого — на воздух, кого — «на все четыре стороны», в виде фрагментов. Всех остальных — перевоспитаем подручными средствами. И к делу приставим. Ибо не фиг!
— Вы так уверены? — иронично поднял бровь самый главный начальник.
— Профессия у меня, хотя и страшная, но очень интересная… — уклонился от прямого ответа главный идеолог. Ленка судорожно сглотнула. Она про Ахинеева знает больше нас всех. М-м-да.
— ???
— Опыт строительства СССР… — тот правильно понял невысказанный вопрос, — оставил уникальные навыки переработки в советских людей самого завалящего человеческого материала. Главное никогда не забывать завета дедушки Ленина — «Расстгеливать, как можно больше расстгеливать!» Опять же, в этом мире «справедливость» — только обещают. В церкви и после смерти. Интересно глянуть, как они отреагируют на настоящую? Уже ради одного этого — стоило сюда попасть… И вообще — стоит жить.
— ???
— Если я правильно понял вводные — как раз на поморских кочах, «материал» прибудет самый отборный. Люди, решившиеся совершить невозможное. Вместе с семьями — шагнувшие в неведомое, — он с воодушевление потер руки, — Я в армии много со староверами общался. Что бы вы знали, там, на всех удаленных «точках» — сплошные сектанты. И? Образцовые солдаты! Грамотные, дисциплинированные, работящие, упоротые в достижении поставленной цели. Не пьют, не курят, «по бабам» — не бегают…
— Вот только в бога веруют… — заикнулся было каудильо.
— Где вы здесь увидели бога? — артистично подхватил тему Лев Абрамович, — Тут ад и жиды! Например, я… Товарищ Ахинеев — совершенно правильно расставил акценты. Кстати, в реальной истории, староверы, советскую власть не лицемерно поддерживали. И «большевиков» они финансировали, только треск стоял. И православные храмы, после революции, взрывали — тоже в основном они. Короче, разберемся. Но, кризис взаимного несовпадения морали — у нас всё равно впереди. Пять-семь лет — и бабахнет. Объективно…
— А через двадцать лет?
— Всенепременнейше! Как только детки подрастут — они нам всем дадут жару. Правило без исключений. Вот что с нами будет потом — прогнозировать не решусь. Слишком много неизвестных…
— Умрем, чо… — оптимистично хмыкнула Ленка, — Минздрав гарантирует.
Шутка удалась. Немного посидели, под свист ветра за окнами — размышляя о вечном…
— Что-то ещё не так? — первым подал голос Соколов, — Или разбегаемся спать?
— Да есть тут ещё одна проблема, — отозвалась филологиня, — Будущая империя Цин…
— Так до её провозглашения — ещё лет десять, — удивился каудильо, — Я читал…
— Меньше восьми… — обрадовала его внучка секретного академика, — А пока имеется Поздняя Цзинь. После смерти её основателя Нурхаци в 1626 году — движуху возглавляет его сын Абахай.
— Нам-то что до того? — от наивности вопроса Ленка судорожно втянула в себя воздух.
— Вячеслав Андреевич, вы карту «История освоения Сибири», в актовом зале — видели?
— Ну…
— Вас ни разу не насторожило, что после стремительного «броска на восток», десятки лет, до начала 30-х годов XVII века (!), границей восточных владений Московии — оставался именно Енисей? Практически непреодолимый «естественный водный рубеж»? Это для русских, традиционно, всем возможным путям — предпочитающих реки?
— Как-то никогда не задумывался…
— Уже упомянутый Нурхаци — начал строить свою империю в 1589 году. Уже сорок лет — здесь плещутся отголоски тотальной гражданской войны, бушующей от Кореи до Алтая. Каждый заливной луг, каждый берег любой из рек Восточной Сибири сейчас район активных боевых действий… Пастбища! Воюют отжатые «на севера» роды бурятских племен, некогда подвластные монголам Чингис-хана. Да так лихо, что пытающиеся попасть сюда русские еле успевают отбиваться. Все (!) экспедиции на восточный берег Енисея — в первой трети XVII века сгинули безследно. Читай, поголовно уничтожены. А местные охотники-собиратели — только и способны, что по лесам от конных бурятов прятаться… или водой от них же уплывать… Сами делать лодки и плавать по рекам — буряты пока не умеют.
— Стоп! Тогда, какой казачий отряд мы ждем в следующем году?
— Очередных «смертников», естественно… В нашей истории, из этого похода никто не вернулся. Только запись о нем осталась. Плавать по самой Ангаре можно достаточно безопасно. Прочно закрепиться на берегу — ещё никому не удавалось… Братский острог, например, пытались основывать многократно. Всякий раз на новом месте. И каждый раз — неудачно… По одной единственной причине. Там, вокруг, отличные пастбища… Скотоводы конкурентов не терпят.
— А как же «практически бескровное присоединение Сибири к России»? Так в учебниках.
Филологиня чуть поддернула рукав, обнажив сверкающий хронометр на левой запястье и прищурилась на фосфорецирующий циферблат.
— Дайте мне хоть пять минут, на «базовую политинформацию»…
— Куда теперь деваться?
— Возможно, вы слышали про современные американские переплясы, насчет «исправления истории»? Там не просто памятники полководцам «южан» с постаментов свергают… Идет переписывание буквально всех важнейших событий в США за последние несколько столетий! Ну, с «непредвзятой точки зрения», или — с учетом «толерантности», мнения «меньшинств» и тому подобного… Подозреваю, там скоро от «исходника» камня на камне не остается. Я бы сказала — янки уже «доросли до социализма» настолько, что довольно успешно повторяют зады нашего родного советского «агитпропа»…
— Зачем?
— Обострилась дружба народов. В знаменитом «плавильном котле» подскочило давление. Задача — любыми средствами не дать сцепиться враждующим «этническим» и «религиозным» группировкам. Идея лишить их лидеров опоры на общеизвестные факты — очень хороший ход… Что сейчас пропихивают в «историческую память» простых американцев? Да, случались перегибы, но хорошего было больше! Если не тогда (в процессе геноцида, работорговли, раздачи аборигенам оспенных одеял, расстрелов рабочих демонстраций и прочего), так по итогу. Смотрите! Даже индейцы, миллионами подыхавшие в резервациях от голода — не все вымерли… Это чудесно! Давайте же — всё навсегда забудем и простим друг друга!
— Смешно…
— Вам смешно? Это только потому, что в СССР, аналогичный фокус успешно провернули. Что бы не сильно веселились, напомню, как работали с исторической памятью относительно прирастания Сибирью у нас:
1. До 1917 года, все отечественные историки более-менее честно признавали, что как Сибирь, так и Средняя Азия с Кавказом и Причерноморьем (уже не говоря про Прибалтику) — завоеваны. Если в отношении «запада» и «юга» такая агрессивная политика имеет моральное оправдание (наш «юг» — сплошная зона «свободной охоты на рабов» до начала ХХ века), то с Сибирью — много сложнее. Угрозы вторжения — оттуда не исходило. Экспансия Московии на восток — полноценное завоевание. Пускай, без особенного зверства (в силу малочисленности сторон) и англосаксонской меркантильности (наподобие скупки индейских скальпов). Но, прошли века… И каждая «национальная общность» в Сибири захотела поиграть в арабских шейхов. Это наша земля! Наши природные ресурсы! Или — платите, или… Как оно бывает «или» непонятливым узкоглазым товарищам с национальных окраин приходится второй десяток лет наглядно показывать на примере Чечни. Причем, это — сейчас, в XXI веке. В начале-середине ХХ века — оно «горело на душе» гораздо сильнее… И многие «старые обиды» — тоже болели почти нестерпимо… Справедливости ради, надо напомнить, что до прихода русских — все «коренные» резались между собою со страшной силой. Земли, лес и прочие угодья переходили из рук в руки чуть ли не каждое поколение.
2. Поэтому, стоило в Сибири (к концу 20-х годов) отгреметь Гражданской войне, как самая прогресивная в мире советская историография (вопреки фактам и документам) на все лады начала отрицать, что эта самая Сибирь — была завоевана или покорена. В учебниках и монографиях советского периода дружно погнали пургу, что Сибирь присоединили. Многие не соглашались. Например, «пришлось немножко перестрелять» большую часть сторонников авторитетнейшего Михаила Покровского, считавшего присоединение нерусских народов к Российской империи — «абсолютным злом». Ну, антигосударственно мыслил человек… Хотя, именно ему принадлежит крылатая фраза «История — это политика, опрокинутая в прошлое». Самого академика (чрезвычайно вовремя успевшего помереть в 1932 году) с большой помпой похоронили в кремлевской стене, но удачную фразу — запомнили. И применили по прямому назначению…
3. После войны, трудами историка Виктора Шункова — начала продвигаться «теория» о преимущественно мирном вхождении в состав России сибирских территорий. Тогда же — принялись везде потрясать трактатами о добровольном вхождении в состав России Украины, Грузии, покупке Прибалтики и прочих доказательствах нашего «миролюбия». Закончилось тем, что исследователи Сибири Бахрушин и Токарев — предложили концепт о «добровольном вхождении» Сибири в Россию. К 1970-м годам ХХ века — он стал «официальной» и господствующей точкой зрения на проблему. Ради её поддержания угодили под цензуру все ранее изданные записки первопроходцев Сибири. А из того, что публиковалось — удалялись любые фрагменты о вооруженных стычках казаков с аборигенами… Что бы вы знали — архивы Казанского дворца (ведавшего сибирскими делами до 1637 года) и Сибирского приказа — не разобраны по сей день! Никого к ним не подпускают. Более 90 % «единиц хранения» из этих собраний документов, до сих пор — лежат «под грифом». Хотя им уже много веков! Надо понимать, говна, грязи и кровищи — там ой-ой…
4. Это всё при том, что сибирских автохтонов никогда толком не геноцидили. Все они (как исторические народы) дожили до наших времен, в советское время получили письменность и прочие полагающиеся «нацменшинствам» льготы, а репрессиям — не подвергались вовсе. В смысле, щемили их не больше, а меньше (!), чем русских. Американцам, сознательно истреблявшим свои коренные народы, до отечественной благодати в этом вопросе — как до Луны на четвереньках. Тем не менее, принимайте как данность — сейчас вокруг война. До «дружбы народов» — почти четыре века «тому вперед». А тунгусы (которых буряты вполне профессионально «множат на ноль», отжимая от заливных лугов и более-менее равнинных пастбищ), здесь и сейчас — наш единственный «естественный союзник».
— Леночка… — завхоз доверительно понизил голос, — Если бы вы знали, как глубоко по фиг мне чья-то официальная точка зрения на местную политическую обстановку «триста лет спустя». Вы оперативной информацией владеете?
— Откуда?! — искренне удивилась филологиня, — Всё что мы знаем — пересказы слухов.
— А мне важно знать, геноцид-то — на самом деле был? — каудильо взял быка за рога.
— Конечно! — Ленка пожала плечами, — С точки зрения местных, каждая семья — народ. Поэтому обзывать их всех «бурятами» или там «тунгусами», с «академической» точки зрения всё равно, что по-китайски обозвать нас «длинноносыми варварами». Формально верно, по существу издевательство.
— ???
— Взять, например, «тунгусов»… Слово это якутское, правильно звучит «тонг уус» и буквально переводится, как «мертвый народ». Ну, если угодно, «живой мертвец» или «нелюдь». По мере смягчения нравов, стало пониматься, как «не понимающий человеческого языка», «тупой дикарь» или по-простому «немой»… Кстати, родное русское слово «немец», особенно, в варианте «немец английский» или «немец французский» — той же самой природы. Включая лингвистический оксюморон «немецкий язык». Все всё понимают. На очевидный анахронизм не обижаются. Природный Volksdeutsche, живущий в России, на «немца» — спокойно отзывается и в ус не дует. Привыкли оне… Тут — всё гораздо свежее и острее.
— Да всё я понимаю… — пробурчал Соколов.
— Если спрашиваете, значит, не вполне, — отрезала Ленка, — Если в XXI веке назвать эвенка «тунгусом» — можно легко получить ногой в глаз или финкой в печень. Потому, как ещё болит…
— Это если от якутских эвенков… — уточнил Плотников, — Якуты их сильно обижали. А местным тунгусам — оно по барабану. Все лесные племена от Урала до Сахалина, в XVII–XVIII веках — однозначно «тунгусы». Пусть радуются тому, что больше не «сибирские татары». «Татарин» по-русски — пока, полный синоним якутского «тунгуса». В обиходе, «не понимающий по-людски кровожадный дикарь».
— Плохо получается, — обеспокоился главный начальник, — А как их следует называть правильно и не обидно?
— У архаичных культур — любое наименование, не совпадающее с самоназванием (обычно значащим «настоящие люди») считают оскорблением, — утешила его филологиня, — Но бытовым, терпимым. Называть сибирских «лесовиков» тунгусами — русские начали за столетие до того, как в окрестностях Лены наткнулись на якутов. Их подавляющее большинство тюрок так называют… И вообще — не в словах дело! Славян, например, в средневековой Европе называли точно так же, как они себя сами. Однако, с легкой руки романских греков и германцев, это самоназвание в поздне-латинской транскрипции sclavus стало буквально означать — «раб». Вот уже полторы тысячи лет немецкое Sklave, итальянское schiavo, французское esclave и английское slave понимается европейцами именно так. Не умножайте сущности…
— А сами-то не боитесь? Брякнешь что-нибудь машинально — и зарежут… Обидно же!
— Профессиональный риск, в пределах допуска. За конкретные косяки тут вырезают «по трем линиям, до третьего колена». А поскольку все друг друга знают и «закосить под постороннего» невозможно — часто выпалывают целые этнические группы. Сотня-другая человек, по местным понятиям — уже (!) вполне себе «суверенная нация». Как в архаической античности. Из-за пустяка — остерегутся.
— Ну и на кого в этой кровавой каше вы надеетесь опереться? — начальник соображает.
— На правду, свободу и справедливость… Ну, и на прыжок сразу через несколько технологических укладов, — не моргнув глазом выдал Ахинеев, — Первые успехи — уже есть… Галина кругом права — должны прорваться. То есть, удержаться. А там — и правильный народ к нам потянется.
— В смысле? У нас — нет и ещё долго не будет «трехлинейки» для каждого тунгуса…
— Верно! Так нам этого пока и не надо, — похоже, главный идеолог проработал вопрос.
— ???
— Тут, пока, везде каменный век. Всё железо — покупное и привозное. Мало и дорого.
— Предлагаете срочно наладить крупномасштабную торговлю с местными разным железом?
— Зачем? Бессмысленно! Наши возможности, даже в перспективе — капля в море. Любое количество металла, при сибирском «железном голоде», сгинет, как в прорву. Причем, не на полезную оборону, а на «меновую торговлю» с ближними, дальними и очень дальними знакомыми. Целую Сибирь нам не потянуть. Даже, если поголовно, в три смены, дружно встанем к мартеновским печам. Не осилим…
— Тогда как?
— Есть мысль разработать специально для тунгусов, — Ахинеев замялся, — точнее, для себя любимых, но и охотников-лесовиков тоже, способ получать железо из любого подножного сырья. От болотного лимонита или скального магнетита, до простой «красной глины». Там тоже, как минимум 13–15 % окислов железа. Пусть сами себя оружием снабжают. Забесплатно… В любом потребном количестве.
— Какой смысл?
— Им сейчас по-взрослому воевать нечем. Абсолютно! Когда весь металл «привозной» — подавляющее военное преимущество имеет тот, кто «сидит» на транспортных потоках. В данном случае — это кочевники-скотоводы. А «лесовики» — в изоляции (и полном пролете). За каждый кусочек металла — им приходится, в буквальном смысле, платить собственной кровью.
— Таки да! — весь обратился в слух Лев Абрамович, — Мне совсем недавно жаловались.
— Продолжаю мысль! Самая примитивная «вагранка», с приличной трубой и тугоплавкой облицовкой из местного огнеупора — дает возможность плавить чугун и, практически «на коленках», в любом потребном количестве — лить чугунную картечь. В реальной истории — это уровень середины XIX века. Хотя практически — было вполне осуществимо во времена Железной революции. Или вот здесь. Что это значит? Уже не просто Железную революцию, а массовое оружие, по цене «чуть-чуть дороже грязи».
— Из паршивого самодельного чугуна — никакого толкового оружия вам не сделать…
— Почему? — искренне удивился Ахинеев, — Классическая крупная картечь — получится замечательно, а главное — заведомо дешево и сразу много. Больше — тунгусам пока ничего и не надо.
— К картечи — нужны порох и пушки…
— Не-а, достаточно обыкновенной кожаной пращи. Прицельная дальность — 200 метров. Кинетическая энергия в конечной точке траектории до 200–300 джоулей. Это хороший средний уровень. Рекордные результаты — полкилометра и 150 джоулей в ростовую фигуру. Что гораздо круче убойности любого лука. Оптимальный вес пули — придется уточнить. В исторических источниках он колеблется от одной римской унции (27,3 грамма) до полутора-двух унций (40–50 граммов) и более… Точно известно только то, что легкие пули — обычно применялись в походах, а более тяжелые — при обороне крепостей.
— ???
— Именно так. Простой переход от метания пращей там-сям подобранных булыжников на стандартные металлические пули, правильной сферической формы — превращает обычную дешевую пращу в «функциональный аналог» современного крупнокалиберного ружья с глушителем. Правда однозарядного.
— По энергетике — верю, — кивнул Соколов, — Сам пращей баловался… А по меткости?
— Тоже — «функциональный аналог» крупнокалиберного гладкоствольного ружья. С сотни метров — уверенное поражение ростовой мишени. С двухсот метров — после одного-двух промахов. Весь фокус в условиях тренировки бойца. Точнее — в гарантированно стандартных условиях тренировки. Это — смертоносный секрет Древнего Рима, который империя уволокла собой в могилу на полторы тысячи лет. Никакой индивидуальности! Тотальная стандартизация! Только тогда есть смысл учить воевать пращей не «спецназ» из элитных отрядов или «штурмовые группы», а всех мобилизованных новобранцев подряд.
— ???
— Римляне — были помешаны на унификации военной сняги и «порядка несения службы». Варвары подобного отношения к «второстепенным» вопросам не понимали. За что, периодически — больно страдали. Про обязательное строительство правильного древнеримского военного лагеря и обязательные сортиры при нем, историки пишут охотно. Про стандартные мечи, щиты и так далее — неохотно и реже. А про абсолютно одинаковые римские пращи (по латински — funda) и стандартные пули (по латински — glandes или «желудь») для них — почти ничего. В то время, как именно стандартность — обеспечивала идеальные условия при обучении стрельбе… и меткость в бою. На баллистику выпущенных из абсолютно одинаковых пращей абсолютно одинаковых пуль — не влияют никакие посторонние факторы, кроме личных усилий стрелков и ветра. Оптимальный набор движений вырабатывался быстро и надежно. Приобретенные рефлексы — римских солдат потом никогда не подводили. Варварам — подобной организации не понять…
— А что тут особо сложного?
— В системном подходе. Как учатся стрелять из пращи обычные люди? Из чего попало и чем попало, как правило — где попало. Безопасным полигоном для обучения — никто не заморачивается. Стандартными снарядами — тоже. Успехи — предсказуемо жалкие… Я знаю только одного парня, который наловчился стрелять из пращи так метко, что за сто метров — гарантированно попадал в консервную банку. У него был доступ на завод, где собирали подшипники для автомобильных прицепов. Бракованные шарики — там лежали кучами. Из каждой вылазки — он их притаскивал буквально пудами. И очень быстро расходовал на тренировки…
— Получается, что обучать пращника «по-древнеримски» — весьма дорогое удовольствие?
— Естественно! Даже при наличии «пулеуловителей». По началу-то всё летит мимо. Без своего запредельно дешевого железа и массового производства стандартных пуль — нечего и начинать.
— И что планируется?
— Здесь, в текущий момент — стратегическое противостояние пеших и конных. Конник с луком, в прямом боевом контакте — равен десяти пехотинцам. Потому, что лук — дистанционное оружие. При достаточном количестве боеприпаса лучная конница начинает и выигрывает. А у «лесовиков» каждый кусочек металла — драгоценность. Даже пара запасных стрел с металлическими наконечниками — для них колоссальное богатство. Куда им при таких раскладах, против кавалеристов… да с полными колчанами?
— А с почти даровой самодельной картечью?
— Если верить античным авторам, — пожал плечами главный идеолог, — Пращная пуля из железа (камень для боевого применения почти не годится, он легкий и быстро тормозится в воздухе) — на дистанции в 200 шагов пробивает насквозь любой доспех или пехотный щит. Или — убивает лошадь… Всадник на лошади, для пращника, просто идеальная мишень. Большая, хорошо заметная, слабая на рану.
— В то время, как стрела из обычного лука сохраняет убойную силу на дистанции 100 шагов. А из обычных местных луков, дальше чем на 50 шагов и не стреляют, — пожевал губами завхоз, — Но мне в этой идее нравится другое. Чугун — «вещь в себе». Как трофей — совершенно бесполезен. Ни ковать, ни плавить, ни переработать на что-то дельное. И действовать пращей с лошади — невозможно. Тунгусам-то в самый раз. Всем остальным — мусор. На «стратегического партнера» сваливается грязная работа, но сам партнер — по гроб жизни благодарен. Прямо таки византийское коварство! Поздравляю…
— Отсюда следует, что достаточно научить «лесовиков» технологии «дешевого железа». Всё остальное они провернут сами. Причем, для противной стороны — такая «вундервафля» не подходит. Дорогое привозное железо, идущее на наконечники стрел, буряты лишь обрабатывают. Сами не добывают. И добывать в обозримом будущем не смогут. Ковыряться в земле — религия запрещает! В то время, как тунгусам — тупо деваться некуда. Освоят… Предупреждаю опасения — ни на что кроме литья картечи самодельный чугун скорее всего даже им не пригодится. И переделывать его в сталь — тунгусам нечем! И сами складывать печки — они не смогут. Что гарантирует сохранение полного контроля над ситуацией.
— Не совсем понял, причем тут «постиндустриал», — поморщился каудильо, — Тунгусов мало… Нас — ещё меньше… А если верить вашим же выкладкам — предполагается «удерживать фронт» в несколько тысяч километров. По крайней мере — контролировать такой периметр, на дальних подступах.
— Они тут собираются замутить «мушкетные войны», по Джарреду Даймонду… — холодно прокомментировала Ленка, — Только без мушкетов. Радикальные гуманисты, блин… Как говорится, «нет воды, туши бензином!»
— ???
— Известен такой культурный феномен. На островах Океании и в Новой Зеландии времен поздней колониальной экспансии. В местный социум приблизительно одинаково голозадых папуасов почти одновременно (благодаря «белым») — попали картофель (принципиально изменивший военную логистику) и некоторое количество старых ружей с боеприпасами. По этой причине — историк Джеймс Белич предложил название «картофельные войны», как более точное, но — не прижилось. Короче, все аборигены, которые контачили с европейцами — вдруг получили возможность воевать «по-новому». Совершать дальние рейды и убивать всех подряд… Легко и почти безнаказанно. Если учесть многовековые кровавые счеты между племенами, результат оказался довольно предсказуемым. За два поколения — по региону прокатилось не менее трех тысяч войн «на истребление», так как новым оружием — воевали «по-старому» не оставляя в живых никого. Погибли буквально сотни тысяч людей. Исчезли или были порабощены и впоследствии тоже уничтожены множество племен. Огромные территории — натурально обезлюдели. А выжили только те, кто имел хорошие связи с поставщиками огнестрельного оружия. Причем — «война кормила войну». Поскольку самым дорогим и ходовым товаром, массово скупаемым европейцами для последующей перепродажи — стали так называемые «мокомокаи» (копчёные головы убитых врагов). А вторым после них — «освобожденные от коренного населения» земельные участки.
— Кажется, вы сравниваете нас с британцами? — так же холодно осведомился Ахинеев.
— Пока — информирую руководство… — огрызнулась филологиня, — С военной-то точки зрения всё ништяк. Крошечные отряды с более современным дистанционным оружием — бьют всех подряд, при 10-15-ти кратном превосходстве противника, почти не неся потерь. Если подпереть это состояние бесперебойными поставками боеприпасов, можно стирать с лица земли целые этносы и цивилизации. Это — опробовано. Оно — работает! В поздней античности, например, греки буквально завалили скифов очень дешевыми «боевыми расходниками», штампованными наконечниками стрел. До того каждый кусочек металла скифы долго и аккуратно расковывали в «листовидный» лепесток. Работа стоила дорого, тратить стрелы приходилось бережно. А греки, те же самые наконечники уже рубили штампами. Поточно. В промышленных масштабах. Привозили на кораблях, сотнями тонн. В результате такой «накачки оружием» — обезлюдели и пришли в упадок огромные территории Восточной Европы, от Северного Причерноморья до юга Балтики. Встречный «скифский демпинг» по дешевке скупаемый греками для последующей перепродажи представляли награбленный скифами в походах хлеб и захваченные там рабы… Опять таки — «война кормила войну».
— Как можно вообще такое обсуждать?! — начал закипать главный начальник.
— Претензии не по адресу! — ощерился главный идеолог, — У нас — длинющий перечень неотложных вопросов. Каждый, по отдельности, грозит смертью. Я инженер-конструктор, практикуюсь на решении неразрешимых проблем. В ближайшие нескольких лет — присутствие поблизости бурятов (или как их там правильно по-науке) крайне нежелательно. Скажу больше — вообще излишне. Да и в дальнейшем — тоже. А идеально — что бы их тут даже духу не осталось. Поскольку, публика буйная и «принципиально недоговорноспособная». Они — «благородные тюрки» и «настоящие люди», а мы — не пойми-разбери кто с социальным статусом «говорящих тараканов». Тратить жизни людей, ресурсы и силы на «умиротворение» воинственных кочевников (взятки вождям, выкуп пленных, дань «за проход» и так далее, как оно было в реальной истории) — мне некогда и откровенно лень. Зато с тунгусами (для которых даже бурундуки в тайге — «другой люди») — мы наверняка поладим… — пышущий адским пламенем взляд Соколова оратор демонстративно проигнорировал, а завхоз — поймал и бестрепетно выдержал, лицемерно разведя руками.
— За младенца меня держите?! — возмущение каудильо вполне понятно… и бесполезно.
— Снимаем непреодолимые этические проблемы техническим способом, — лязгнул Ахинеев.
— А по-хорошему — никак? — отсутствие какой-либо поддержки начальство нервирует…
— Так это и есть — по-хорошему… — дипломатично подключился к разговору Плотников.
— ???
— Могу рассказать, как здесь решают дела по-плохому, — предложил казак-антрополог.
— Спасибо… Уже представил. Галина! И вот это всё — тоже планировалось заранее?
— Без кровавых подробностей… — кажется, удалось выкрутиться, — А вы как думали?
— Если бы я подобные расклады хоть заподозрил — черта с два меня бы сюда загнали…
Подозреваю, что последнюю фразу каудильо можно золотом высечь на окрестных скалах, а в виде транспарантов развесить буквально везде. И каждый, с полным на то основанием, подпишется.
— Вам станет легче, если я признаюсь, что передача тунгусам любой (!) современной технологии (например, метода производства «камышового крахмала»), в «среднесрочной» перспективе — даст точно такой же эффект? Компактная и калорийная пища, пригодная для длительного хранения — это всегда резкое повышение военной мобильности и, как следствие — возможность совершать дальние рейды.
— ???
— А то! — потер руки Плотников, — «Мурцовка», в дальнем походе — незаменимый харч!
— ???
— Исторически сложилось, что перевороты в военном деле и пищевые революции, всегда происходят одновременно. Например, переход от фитильных к ударно-кремневым мушкетам и «солонинная революция» — буквально открыли для европейцев Новый Свет. Стало возможно не заморачиваться добычей еды непосредственно в походе. Второй раз, аналогичный переворот в логистике, произвело изобретение герметичных консервов. Но, мало кто сегодня помнит, что у консервных банок был опасный конкурент — пеммикан. Это прессованная смесь из сухого мелко размолотого мяса и топленого жира, с добавлением специй. Энергетическая ценность примерно 500 килокалорий на сто граммов продукта. Пачки пеммикана, завернутые в пергаментную бумагу, после окунания в расплавленный парафин — могут храниться годами. Прославленная еда полярных путешественников и небогатых туристов, вплоть до середины ХХ века…
— Этот ваш пеммикан — ещё американские индейцы изобрели. В незапамятные времена, — пришел в рабочее состояние Соколов, — Против европейских колонизаторов — он им совершенно не помог.
— Это — как раз естественно!
— ???
— Военная еда североамериканских индейцев кри («пими-окан» или «род жира») — штука вкусная и питательная, но совершенно не технологичная. Попробуйте шесть-десять часов вываривать на медленном огне крошево из мяса и сала не имея металлической посуды. Опять же, сверхкалорийная пища для желудка не полезна. В коротком набеге — сойдет, при многомесячном питании — гарантированы язва и нарушения работы кишечника. Вплоть до инвалидности. Над вопросом бились весь XIX век… Пока не догадались снизить калорийность пеммикана, за счет улучшения его усвояемости. Амундсен использовал в своих экспедициях норвежский армейский пеммикан, с примесью овсяной муки и сушёных овощей. Более технологичный вариант — добавлять к исходной мясо-жировой смеси, в процессе варки пеммикана, треть крахмала. «Мурцовка» — наш доморощенный вариант походной еды. В России так называется любое блюдо из чем-то залитых кусков хлеба. Даже описанная у Шукшина «тюря на водке». В данном случае, вареное в жиру крошево из черных сухарей, с добавлением соли и перца. После высушивания — хранится вечно. Съедобна, даже прогоркнув. Можно скатать в шар, обернуть газетой и не вынимая таскать в рюкзаке…
— А ещё бывает «собачий» пеммикан, — уточнил Плотников, — Из совсем дешевой дряни. Он с голодухи тоже ничего. Хотя, без металлической посуды и мясорубки — даже это крутой «хай-тек». Вывод? Если у нашей тунгусни, как довесок к чугунной картечи, заведутся ещё и чугунные мясорубки с чугунными котлами — очень и очень многим тут резко поплохеет. Что особенно прикольно — быстро…
— Да что от этого принципиально изменится?! — постепенно начал сердился каудильо.
— Можно прикинуть… — казак-антрополог неприятно оскалился, — Повторю. По зимнему пути, от Ениссейска или Братска до Москвы, конная эстафета шла полгода. Без смены лошадей, дольше. Между нами и Кремлем — четыре с половиной тысячи километров по прямой. Больше пяти тысяч дорогами. Дневной переход конного обоза с грузом — двадцать пять верст. С такой скоростью, если чо — москали поедут нас воевать… Часть пути, конечно, они будут сплавляться по рекам, но в среднем где-то так.
— Бежать нам всё равно некуда…
— Правильно. Однако, теперь посмотрим на ту же картину глазами партизанов-тунгусов.
— ???
— В чистом поле, ровным строем — они воевать не умеют и нет их столько. Но, гадить на коммуникациях — вполне. И совершать дальние рейды по тылам. Дать им карту и пару инструкторов, — Плотников мечтательно потянулся, — Не люблю тунгусню, но их способности — представляю. С запасом сухой еды и подходящим оружием — диверсанты от бога. А на собачьих упряжках — вообще ужас, летящий на крыльях ночи. Средняя скорость собачьей упряжки 50–60 километров в день. По торной дороге — все восемьдесят. На рекорд — сто двадцать. Причем — в полном автономе от баз снабжения и человеческого общества. В нашей истории они за пределы своей любимой тайги далеко не рыпались. Просто не знали — куда и зачем. Даже когда могли. Опять же, против бурятов с казаками — считай почти безоружные были.
— А здесь?
— А здесь… — казак-антрополог внезапно стал серьезным, — Они за пару месяцев до Москвы сгоняют. Поймают там царя, посадят в мешок и привезут вот сюда, — он убедительно хлопнул по полированной столешнице рукой, — К вам на собеседование. Причем, до весны — успеют вернуть обратно.
Не знаю как остальные, описанную апокалиптическую картину — я представила сразу. У многих наших деятелей наблюдаются ораторские таланты. Не вообще, а когда говорят о знакомых вещах. Ахинеев — вполне способен поднять народ в штыковую атаку на пулеметы… Лев Абрамович — уговорить купить просроченные акции АО «МММ». Теперь и Плотников туда же. Аккуратно подталкивает гражданина самого главного начальника к мысли, что «попала собака в колесо — пищи, да беги». Общественность — нуждается в великих делах. А значит, кадр по факту оказавшийся во главе движухи — с неизбежностью окажется «великим вождем». Если не сам для себя, так для окружающих. Думаю, именно это и предвидел Володя, затевая свою многоходовую интригу… Эх!
— З-зачем? — а каудильо-то тоже проняло, даже голос дрогнул. Поверил, однозначно…
— Какой-то порядок нужен! — врубил одесского еврея завхоз, — А за скромное счастье мутить на пол континента гешефт по-беспределу — хоть один московский поц должен получить в глаз! И раз первый Романов уже с нами, то глупо триста лет жевать пейсы, ожидая — когда в Свердловске таки заложат «ипатьевский дом». У меня, вот как раз, случился отличный мешок из синтетического волокна. Государю всея Руси Михаилу Федоровичу — там станет уютно! И уже молчу про подвалы! Ви таки видели глазами наши подвалы? Не говорю про запах там! Я, однажды, застал катастрофу на химическом заводе. Но, всё равно, при всем опыте, первый свой раз, чуть не напуденил в штаны с ажурной пеной. Причем — на людях и при свете. Покажите это царю! При слове «Сибирь», он, до конца дней — будет ходить под себя и терять дар речи. Всё на мази! Остался сущий пустяк — перетереть за этот фокус с тунгусами…
— Вы что, серьезно?
— Вячеслав Андреевич! — перехватила инициативу Ленка, — Любой контакт культур, при резком различии технологических уровней — взрывает прежнюю жизнь похлеще атомной бомбы. Наше здесь успешное выживание, уже само по себе — тотальная катастрофа для всего окружающего мира. В первую очередь — мировоззренческая. Что хуже любой эпидемии чумы. Так или иначе — скоро все ныне сущее, в радиусе информационной доступности — начнет бродить или переворачиваться вверх дном. Предотвращать это — поздно. Не можешь бороться — возглавь!
— Вы же сами рассуждали о правде, свободе и справедливости…
— А больше на эти темы тут и поговорить не с кем, — отработанным жестом филологиня обозначила мировую скорбь, — Вокруг не то что слов, понятий нет! В чем главный секрет «манипуляции сознанием» и прочих НЛП? «Если нет слова — нет и явления». Про «справедливость по-английски» я уже рассказывала? — Соколов кивнул, — А хотите, поговорим за «свободу по-бурятски»? Не вообще, а здесь и сейчас? У тюркских народов (после самоликвидации «монгольского проекта» Чингис-хана) — не только формулировки из «Ясы» запретили. Понятие, эквивалентное русской «свободе» — вдруг тоже, загадочным образом, пропало… Вместе со словом. На несколько веков! Его там и духу не было (по крайней мере, в «литературной форме») вплоть до 1918 года (!), кстати. Что в России, что в Китае, что в будущей Монголии… Можете себе представить вольных степняков, не понимающих смысла слова «свобода»? Скоро познакомитесь. Это довольно старая и исключительно вонючая история…
— ???
— Когда император Чжу Юаньчжан (освободитель Китая от монгольских завоевателей и основатель династии Мин), после серии тяжелых войн, окончательно покорил Внутреннюю Монголию и в 1380 году разрушил Каракорум (у нас — этот год знаменит благодаря Куликовской битве, остатки «ига» русские и китайцы одновременно долбили с двух сторон) — остро встал вопрос об устранении «тюркской угрозы» на системном уровне… Император был младшим сыном, родившимся в очень бедной крестьянской семье. Во время эпидемии родители и братья будущего монарха — погибли. Сам он сбежал в буддийский монастырь, чтобы не умереть от голода. Там мальчик получил скверное «начальное образование» (уже будучи главой страны продолжал писать с ошибками и сильно недолюбливал интеллектуалов), а заодно, на собственной шкуре, ощутил бесчеловечную силу приемчиков «манипуляции сознанием», которыми на Востоке держат в повиновении податные сословия. Есть сведения, что укрепив свою власть в Китае, но не надеясь на военное усмирение северных варваров, император придумал натравить «политтехнологов» и на них. Подобно Сталину и Мао, Чжу Юаньчжан — ничего не пускал на самотек и жестко контролировал важнейшие кадровые назначения. Сначала, тщательно изучил вопрос сам. Затем, после длительной серии личных собеседований выбрал в качестве «оружия судьбы» молодого талантливого фанатика Чже Цонкапу. Без преувеличения — «великого реформатора» буддизма, ухитрившегося превратить «солдатскую религию» в страшный по эффективности «социальный наркотик». Вскоре после получения «руководящих указаний» — тот основал «школу Гелуг» (или знаменитую «желтую веру»), впоследствии — ставшую самым влиятельным религиозным учением, как в непокорном Тибете, так и на огромных степных просторах Центральной Азии.
— Это «ламаизм», что ли? Я про него у Обручева читал…
— Он самый… Наверное, Цонкапа действительно был гением. Благодаря проповедям его последователей (поддержанных не особенно щедрым, но стабильным финансированием из китайской казны) произошло немыслимое… Удалось «духовно кастрировать» самый воинственный и свободолюбивый кочевой этнос планеты. Главным «объектом развращения» — стали племена непосредственно граничащие с Китаем. К середине XVI века — «желтая вера» уже пошла в народ. Надо полагать, что носителями «ламаизма» в Сибири, стали вышедшие из Монголии представители родов табангутов, цонголов, атаганов и хатагинов. Скорее всего — они переселились на территорию Бурятии уже будучи его приверженцами. Китайцы умеют крутить «долгие проекты». Результат впечатляет. В главном очаге распространения, к началу ХХ века, равнодушные ко всему земному бездетные ламы, тихо сидящие по многочисленным дацанам — составляли половину (!) мужского населения Монголии. «Ламаисты», совершенно сознательно, поставили этнос на грань вымирания. Причем, в отсутствии иммунитета (автохтоны тупо не понимали, что с ними делают) — идейная зараза продолжала расходиться… Собственно у монголов — её окончательную победу пресекли небезызвестный барон Унгерн и «большевики». С понятием «свобода» ойратам — пришлось познакомится заново, в буквальной кальке с русского языка. Бывает…
— А у нас, в Союзе?
— С 20-х годов, «ламаистов» по советской Евразии — гоняли, как собак… Разорили и сожгли почти все их дацаны и кумирни, перестреляли лам. Что интересно, в большинстве случаев не за религиозную пропаганду или враждебную деятельность, а за содержание публичных домов и торговлю на храмовой территории контрабандным опиумом. Основную «оргработу» — провели даже не органы Советской власти, а сотрудники «особой экспедиции», занимавшиеся ликвидацией эпидемии сифилиса. Если судить по отчетам, распространение среди «дикарей» сифилиса — вменялось ламам в обязанность! К западу от Южной Сибири, аналогичным засиранием мозгов — занимались муллы. С аналогичными результатами. Персы тоже посильно заботились о «духовном усмирении» воинственных кочевников. Когда, после Октябрьской Революции, понадобилось переводить на татарский язык основные документы Советской власти, в Москве спохватились — басурмане не способны понять смысл слова «свобода»! Пришлось срочно позаимствовать в этом качестве термин «рахибэ» (буквально значащий «жить просторно») из арабского языка. А потом внедрять «новые духовные ценности». Ценой перевода тюркской письменности на «европейский» алфавит. Попутно и заодно — основательно проредив, и духовенство, и местных «исламских коммунистов» (бешено сопротивлявшихся «красной культурной революции»). Кровавый и не слишком сегодня афишируемый эпизод Гражданской войны. А другого выхода не было! Арабское слово «муслим» («мусульманин», что буквально означает «покорный Богу»), с понятием-идеалом русской «свободы» сочеталось исключительно плохо. На хоть какое-то переформатирование сознания «трудящихся востока» — ушли десятилетия. Хрен редьки не слаще. А тут оно всё — как раньше, в первозданном виде… Иногда подумаешь — и руки опускаются.
— Начинаю проникаться… — помрачнел главный начальник, — С «правдой» — тоже косяк?
— Угу. Пока «правда» — это когда «по обычаю». Точнее, «правда» — только то, с чем все согласны «по умолчанию». Если не — оно уже не правда! Фактов (достоверной информации, целиком оторванной от «социального контекста», верной априори, в рациональном понимании) — здесь просто не существует! Опытное познание мира — ересь и если наблюдаемое явление не согласуется с общепринятым (привычным, освященным традицией) миропорядком, то первая и последняя реакция на него — отрицание. Обычно — яростное, упорное, с пеной у рта… Отчего с переговорным процессом — ожидаются трудности.
— За редкими исключениями, вроде охотников-собирателей тунгусов?
— Угу. Они тут единственное светлое пятно, не тронутое маразмом цивилизации. Видят мир таким, какой он есть… Слова правда, свобода и справедливость — у тунгусов имеются и означают примерно то же самое, что у нас. Стихийные атеисты, короче… За что от окружающих и подвергаются.
— Чувствую, без профессиональных дипломатов — нам придется туго…
— Традиционная народная дипломатия, пока, совсем простая. Первая стадия убеждения — оглушить и мешок на голову… — поддакнул Плотников, — Если не внял — «раз-два по морде». Дальше — зависит от культуры договаривающися сторон. Бывает, оппонента медленно распускают на лохмотья или жарят живьем. Бывает — топором по башке, что считается признаком высокого гуманизма. Красноречие, не подкрепленное приставленным к животу кинжалом — тут пустой звук… и не воспринимается вообще…
— Зачем вы мне всё это говорите? Всё равно правильнее — договориться «по-хорошему» и разойтись мирно. Без дурного глобализма… Есть же в Московии простые «честные государственники»?
— Да я так, пар выпускаю, — филологиня расслабилась, — Очень много читала всякого. Люди, во все времена — думают и поступают приблизительно одинаково. Вот, хотите, будущее предскажу?
— Чьё?
— Обобщенно, не переходя на личности. Предположим, засели мы в глухой обороне. Как тут предлагают… Внешние рубежи — держат тунгусы с пращами и сухарями на сале. Сами — нос наружу не высовываем. Ждем, когда к нам приедут «договариваться по-хорошему». А они все не едут и не едут.
— Сами, только что, меня грядущим нашествием беженцев пугали…
— Беженцы-то, как раз попрут. И «охотники за зипунами» — в количестве. И сборщики податей, в смысле — «ясака». И прочая набродь… Все, кроме московских или манчьжурских чиновников с официальными полномочиями об установлении с нами дипломатических отношений. Отгадайте, почему?
— Откуда им о нас знать?
— Правильно! — внучка секретного академика победно оскалилась, — Если идея обороны малыми силами окажется удачной (что крайне вероятно, прецедентов полно), то в самом центре Сибири — образуется этакая «черная дыра». Сухопутный «бермудский треугольник», где с концами пропадают все подряд, от царских военных отрядов и бурятских шаек до бродячих разбойничьих банд. Кочи с поморами-нестяжателями — не в счет. Те известные психи, да ещё и «враги церкви». Таких не жалко. Россказни вернувшихся о «Беловодье» — не те новости, которые Москва сочтет достойными рассмотрения. Примерно такие же байки «о стране Эльдорадо» — травят моряки и путешественники во все времена. Сроду власти на них не реагировали и здесь не станут. Следовательно, регион превратится в постоянно действующую живодерню, где (фактически, под вашим чутким руководством!) будут ежегодно погибать тысячи людей…
Это — мастерский удар ниже пояса. Бедный Соколов такой подлянки не ожидал. Заметно даже для окружающего нас полумрака побледнел. Вот так оно и выглядит, химически чистое зло. Дорога в ад — вымощена добрыми намерениями…
— Мне кажется, что на потери прежде всего должны реагировать те, кто их несет…
— Вам кажется… — захрипел из угла Ахинеев, — Леночка исключительно точно описала прецедент «позиционного тупика» времен Первой Мировой войны. Все её участники были уверены в своих силах (на основании многолетнего опыта успешных колониальных войн). Все — планировали наступать. И наступали несколько лет! Безостановочно гнали в жерло фронтовой мясорубки новые и новые миллионы. О перемирии никто не помышлял! О смене технологического уклада генералы начали смутно догадываться к середине 1917 года. Когда у стран-участниц внезапно истощились мобилизационные резервы. В нашем случае, аналогичное прозрение может затянуться на десятилетия… Сибирь сама по себе «черная дыра».
— Тем более, «первый шаг» следует делать стороне лучше всех понимающей обстановку.
— Было! У нас это сделали «большевики». Сразу, в своем «Декрете о мире». И черта с два к их призывам кто-то прислушался…
— Я же не сказал — «никогда», — сдал назад каудильо, — Разберемся с делами и сами посольство отправим. Как нормальные русские люди к другим русским людям. Всё равно про нас узнают.
— Лет через шесть-семь, например… — понимающе кивнула Ленка, — Опускаем мелкие детали, какими путями и на каком транспорте. Ясно, что мимо застав. Прикатят наши в Москву, а там — застенки, битком набитые бедолагами, хотевшими вашу «правду» царю сообщить. За «поносную брехню». Вашими любимыми «честными государственниками». Самыми везучими! Больными. Или изломанными на дыбе. Потерявшими семьи и все надежды. Невезучие (большинство) — умрут в руках палача. Включая известных по истории сибирских землепроходцев. «Всё просрали, собаки, сами сбежали, да ещё — врут и милости просят…» Это, в дополнение к обильно усеянному костями «внешнему периметру». А кто будет виноват?
— ???
— Во все времена, очень плохо оказаться обладателем информации «не своего уровня». Особенно — правдивой. Тем более — удивительной и неприятной. Что докладывать «наверх» так, что бы сразу не угодить на плаху или в камеру пыток, для «честных государственников» — вопрос из вопросов!
— И какой выход?
— Вам уже предложили. Не откладывать дела в долгий ящик. При первой возможности — отправить в Московию диверсионно-разведывательную группу… Поймать царя, набить ему морду и таким образом доходчиво объяснить новые политические расклады. Никакого другого языка — цари не понимают.
Глава 71
Всё придумано до нас
Надо отдать каудильо должное… Орать благим матом (на ночь глядя) — он не стал. И кулаком по столу ударил без подобающего случаю замаха, бережно. Полированная столешница, конечно, спружинила. Так, что по потолку туда-сюда метнулись световые зайчики, а наваленное сверху барахло разлетелось по сторонам. Но сам предмет мебелировки — уцелел. Надо понимать, запас пацифизма в его руководящем организме — окончательно иссяк… Сама не люблю, когда коллективно на мозги капают…
— Измором меня взять решили?! — если это он о «перспективах московского царя», то ничего личного. «Vox populi — vox Dei», как выражались прошаренные в политике древние латиняне.
— Ви таки настаиваете на «всенародном референдуме»? — холодно осведомился завхоз.
— Он ещё не привык к роли императора Восточной Сибири, — не менее холодно лязгнула филологиня, — Наверное, ждет формальной коронации. Поскольку Лев Абрамович от «фараонства» отрекся.
— Какого черта?!
— Государства больше нет… — товарищ Ахинеев демонстративно медленно вытер лицо с лысиной огромным и не особенно свежим носовым платком, — Мы — за него. Вместо него. И против него.
— Никто так не делает…
— «Моя работа — спасать людей и давить бардак…» — язвительно процитировала Ленка.
— Никто вас не заставляет мордовать государя Михаила Федоровича собственноручно, — дипломат из Ахинеева никакой, — Для этой работы у нас есть специально обученные люди. Но, им будет легче, если кто-то главный — отдаст формальный приказ. Привыкли они «выполнять приказы». Ферштейн?
— А вы что скажете, Галина?
Опять я… В принципе правильно. Все остальные — высказались. Я — прячусь за чужие спины и авторитет Володи. Классическое «болото»… Надежда и опора для любого либерального режима. И ведь Соколов знает, что резко выразиться у меня духу не хватит. Даже в собравшейся компании. Эх!
— Могу рассказать, как оно бывает в жизни… — наверное, это правильный тон, — Как раз к концу декабря 1941 года, когда уже принятое на высшем уровне решение уморить голодом «лишних блокадников» зримо воплощалось в жизнь — в городе окончательно погас свет… Громадный мегаполис — бился в предсмертной агонии. Не стало энергии даже для работы насосов, подававших воду в пекарни. Ежедневный паек ленинградцам — начали выдавать мукой. Без тепловой обработки питательность у муки никакая. Особенно, щедро разбавленной гидроцеллюлозой. По воспоминаниям очевидцев, пытавшиеся есть эту самую муку «блокадники» — падали в обмороки прямо не отходя от прилавка. Организм не находил в себе сил переваривать настолько негодную пищу. Немцы — на штурм не пошли… Свалить на них вину за катастрофу — не вышло. Стало ясно, что расхлебывать заваренную кашу, местным партийным начальникам придется самостоятельно. С высочайшей вероятностью — огрести «по полной», не сходя с места. Прямо от благодарного населения. Знаете, как «крепкие государственники» реагировали на такую перспективу?
— ???
— Сохранились «юбилейные» публикации 1985 года, воспоминания «сорок лет спустя»… Например, в канун наступающего 1942 года начальника химико-технологического отдела ВНИИ витаминной промышленности Беззубова и начальника хлебопекарной промышленности Смирнова — выдернули на доклад лично к Жданову. Миновав многочисленные посты охраны, на подходах и внутри Смольного, они наконец-то попали по адресу. Первое, что им бросилось в глаза у вождя ленинградских коммунистов — лежащий наготове автомат ППШ, с пристегнутым дисковым магазином. Похоже, Жданов только что выпустил оружие из рук (!), по звуку спокойных шагов в коридоре — убедившись в лояльности очередных посетителей…
— ???
— Он прекрасно понимал, что происходит и с минуты на минуту ждал, когда его явятся убивать. Но виновным себя не считал! Сам был готов убить любого, кто посмеет оспаривать его личную власть и власть уполномочившего его государства…
— Смысл? На нем же тогда всё в Ленинграде держалось…
— Вот именно! В случае смерти — из Жданова получился бы идеальный козел отпущения. Поэтому он вздрагивал от каждого шороха. Опасался собственных подчиненных сильнее, чем боевиков из Коминтерна. Он был не одинок! Всё высшее ленинградское начальство прекрасно знало, чем они заняты и что вокруг них происходит. Организаторы геноцида — охране не верили и готовились отстреливаться собственноручно… До последнего патрона. Не от немцев! От собственных граждан… Даже призрачная вероятность справедливого народного воздаяния — товарищей пугала до икоты. А больше они не боялись никого и ничего. Оно всегда так, кстати. Совершенно нормальная профессиональная деформация. С кем и о чем тут можно договариваться?
— С умным человеком — можно договориться всегда…
— Не-а… Блокада показала, как оно на самом деле. Внятный диалог между разумными и обезумевшими от ненависти и ужаса двуногими «винтиками» государственной машины — технически не возможен! В «чужаке-умнике», пытающемся общаться с ними «на равных» — успешные «вертикалы» (читай, неучи и карьеристы) видят прежде всего опасного конкурента, посягающего на «перехват власти». Не?
— Поясните мысль…
— Лоха с инициативой, за одну попытку вставить ума начальству, надо не удостаивать личного собеседования, а убивать на месте! Это — безусловный рефлекс! Зато, «физическое внушение» (точнее, угроза «с позиции силы»), для любого «вертикала», одновременно и понятны, и исключительно действенны. Как для «бывалой» (то есть, неоднократно битой дрессировщиком) цирковой мартышки. Все успешные карьеристы имеют огромный опыт личного унижения. Им довольно одного уверенного намека на физическую расправу! Именно пример «синдрома цирковой мартышки» — многоопытный Бехтерев и показал товарищу Сталину, на примере высокопоставленных членов партии (его же собственного ЦК)! Ошеломил и зачаровал дорвавшуюся до высшей власти шушеру. Буквально выражением лица и тоном голоса. А кто они там были, на самом-то деле? «Лично верные порученцы», блин. И винить-то некого — сам таких выбрал. Если вождя они, хотя и с трудом, но терпели, то академику его «выпендрежа» не забыли и не простили.
— Намекаете, значит…
— Как сказано ранее — наше здесь пребывание, для окружающих социально-политических структур смертельно. Не потенциально опасно, убийственно. Мы это знаем. Они ещё нет. Это наш шанс. Разговаривать «на равных» — нам пока не с кем. И самые негодные собеседники это «государственники».
— Жданов, получается, всё вами сказанное понимал? В Ленинграде у вас бы ничего не получилось? При всем изобилии оборудования и научном заделе, открывающем дорогу в «постиндустриал»?
— Естественно! Как нормальный «протухший революционер», перебежавший на службу той самой государственной власти, с которой «правоверным марксистам» — полагается биться до последнего вздоха, Жданов о фактическом переходе к «новому технологическому укладу» и слышать не хотел… Вот почему в Блокаду они все так яростно отбрыкивались от любых предложений по спасению жизни горожан. Внезапная победа коммунизма в «отдельно взятом городе» однозначно вычеркивала функционеров ВКП(б) из реальной политики. За полной бездарностью и ненадобностью. На такую жертву «горе-большевики»… ах, извините, ваши «честные государственники» — пойти не могли. Отчего всё вышло, как оно вышло.
Вопрос, как говорится, повис в воздухе и сгустился до ощутимого органами чувств…
— А как же товарищ Сталин?
— Товарищу Сталину пришлось работать с теми кадрами, которых он же сам и назначил. Со всеми издержками, из данного факта вытекающими. А потом, спустя годы, очень аккуратно, стараясь не привлекать вражеского внимания, вскрывать этот гнойный нарыв. Толком его вычистить он не успел.
— Именно через годы, — захрипел Ахинеев, — Не называя ни главной причины трагедии, ни её основных виновников. Даже на Нюрнбергском Трибунале про важные подробности пришлось молчать.
— Тогда получается, что пресловутый «священный канон» истории блокады Ленинграда…
— Не более, чем «фиговый листок», предназначенный замаскировать память об удушении в первые месяцы осады зарождавшегося (среди руин гибнущего режима) постиндустриального коммунизма. Спасительного «рывка в будущее» (с перешагиванием через труп госкапитализма) — осенью 1941 года в Ленинграде не получилось. Вышел лишь исторический аборт… «Блокадники» (во всех смыслах термина) — «сознательные жертвы» этого аборта. Особенно — выжившие. Косвенно — все их «патриотичные потомки».
— ???
— Они все (от «коренных» до «понаехов»), несколько раз подряд, сделали выбор между страшной правдой (требующей немедленных решительных действий) и кажущейся личной выгодой. В пользу выгоды. С современной точки зрения, глупой и стыдной. В кризисные моменты, подавляющее большинство людей — не желают делать ничего. Готовы свалить ответственность за свою судьбу на кого угодно. Тут уж, без малейшего преувеличения — «народ и партия» оказались трогательно едины… А после, затаили.
— ???
— Господа «коренные ленинградцы» — ничего не забыли, ничего не поняли и ничему не научились. И начальство, и рядовые жители… Но, свои собственные подлость и лень — они свалили на посторонних. И этим утешаются по сей день. Сначала только на немцев. А после ХХ съезда — на них и на Сталина одновременно. Ради чего, как мне подсказывает интуиция, «священный канон» после войны и придумывали… Пускай — химера. Зато всем посторонним мозги пудрит и нечистую совесть успокаивает. Задним числом вынуждает (!) как бывших жертв, так и их палачей выступать на публике единым фронтом.
— ???
Главный идеолог единым духом осушил стакан давно выдохшейся газировки.
— Существуют как минимум четыре «правды о Блокаде», циркулирующие среди избранных:
1. Сталин ненавидел всех ленинградцев без разбора, за их высокую культуру и личное свободомыслие. (больших конформистов и лизоблюдов в те времена ещё поискать, но верить-то хочется!)
2. Сталин воспользовался Блокадой, чтобы физически уничтожить этот «очаг культуры» и заменить всех «коренных» на «понаехов». (надо же как-то оправдать скотское отношение к беженцам?)
3. Мы сами ничего не могли сделать, отчего выживали, как умели и никто не виноват. (все альтернативные сценарии снабжения Ленинграда едой, энергией и ресурсами — огульно отвергаются)
4. Гитлер, с самого начала — собирался разрушить Ленинград, убив всех его жителей. (поэтому любые гнусности, которые вытворяли в Блокаду «законные власти», оправданы и «меньшее зло»)
Кажется, сегодня я узнаю про саму себя (и собственных соседей) много новенького…
— А ещё, есть «пятая правда», — продолжил Ахинеев, — о «пятой колонне» зажравшейся сволочи. О миллионах «кулютурных» идиотов, которые осенью 1941 года ждали, когда же немцы придут в Ленинград и быстренько порешают их проблемы. С «понаехами», со «столичным обеспечением» и визами в Европейский Союз… Ах, извините, тогда — в Европейский Рейх. Отчего обида на Гитлера, обманувшего радужные фантазии «влиться в семью европейских народов» — до сих пор тлеет! Сталина они ненавидят, как должники кредитора (вождь, на создание «образцовых советских людей», извел кучу ресурсов почти без отдачи), а фюрера немецкого народа, как «обманувшего светлые надежды». В разговорах, под рюмку чая — чувствуется. Примерно так же ненавидят в XXI веке руководство ЕС русскоязычные «неграждане» Прибалтики. Причем, потомки ленинградских «начальников» — ненавидят Гитлера, практически, за то же самое. За нежелание в декабре 1941 года решить их проблему обезумевшего от голода «мирняка». И все эти «безвинно пострадавшие» легко находят общий язык! Нам, соли русской земли — «по жизни все были должны», а вместо помощи — подло подставили и развели. И попробуй заикнись, что сами же и виноваты.
— Чертовски злободневная информация для первой трети XVII века… — Соколов язвит?!
— Зато — всё понятно! — Ленка зябко скрестила руки на груди, но прет напролом, — В современной нам Московии — сейчас правит приблизительно такая же «идеократия». Во главе с «народно избранным царем»… и его папашей, патриархом Филаретом. Последним защитником святой православной веры, надежей, опорой и отцом родным… Сразу предупреждаю, с этим кадром — мы каши не сварим. Так что — или бить морды обеим, или раньше 1634 года в Москву не соваться. Поскольку бесполезно. Царь Михаил не только по произвищу Кроткий, но и по-жизни тряпка. Сейчас он под полным контролем своего властного, умного и коварного отца.
— Проводите аналогии между XVII и ХХ веками? Калининым и Сталином, так сказать?
— Именно! Московское государство — на подьеме. Относительном, конечно. После кучи голодовок и потерь Смуты — народа там сильно поубавилось, а нагрузка на «кормящий ландшафт» упала. Надежды на лучшую жизнь у людей пока не выветрились. До церковного раскола — десятилетия. Другими словами, пока — «народ и партия — едины»… Всех дел-то осталось — отгнать поляков, разбить татар, покорить Сибирь и «эх заживем». А тут вдруг — мы. Мало того, что «чужаки», так ещё и «еретики»…
— Другими словами, в самом лучшем случае, власти и население Московии будут к нам относиться, примерно, как простые граждане и члены партии к бывшим «коминтерновцам» в послевоенном Советском Союзе? Сразу и не поймешь, свои они, шпионы или вовсе враги? Лучше держаться подальше…
— Ага! — без оптимизма подбила итог филологиня, — Отсюда, кстати, ожидается полное равнодушие «автохтонов» к нашим попыткам замутить здесь какой-нибудь прогресс. Настройтесь заранее.
— На голом мордобое и взаимном недоверии — лучше не заводить отношений совсем…
— А придется! Впрочем… — внучка секретного академика зябко потянулась, — Кое-кто озаботился запасными рычагами влияния на местных политиков. «Компромат» он и в Африке «компромат». Товарищи из Коминтерна — умели пользоваться «компроматом». Не боги горшки обжигают. И мы научимся.
Почтенное собрание снова уставилось на меня, будто впервые увидело. Тень Володи за спиной — ощутимо сгустилась, а на плечи — крепко легли две его бесплотные ладони. Эх-х-х…
— У нас на всех есть «компромат»! — голос сорвался, но кажется, прозвучало веско.
— ???
— «Царь — не настоящий!» — дурашливой цитатой, из старинной советской кинокомедии, предсказуемо оборвала затянувшуюся паузу Ленка. На ходу подметки режет…
— ???
— Настоящий царь Московии, по духу и букве закона — это ныне здравствующий будущий польский король Владислав IV Ваза. Старший сын ныне правящего короля Сигизмунда III. 27 августа (6 сентября) 1610 года, в качестве русского царя он принял присягу на верность («крестное целование») от московского правительства и отечественной аристократии, тогда дружно тусившей при дворе Василия Шуйского… Среди прочих, ему «семейно» присягнули и нынешний государь всея Руси Михаил Федорович Романов, и некий Филарет. Тогда патриарх (а «в миру», его отец, Федор Никитич Романов). Собственно говоря, вся последующая двадцатилетняя эпопея кровопролитных русско-польских войн, отгромыхавших в первой трети XVII века — суть попытки поляков силой заставить христопродавцев на московском троне выполнять «торжественно обещанное». По всем «светским» правилам и религиозным догматам, «крестное целование» — есть клятва абсолютная и никакими способами не отменяемая… Переводя на «юридические нормы» — современной Московией незаконно правят два засранца-клятвопреступника. Да и вся её высшая знать (поголовно опомоенная службой обоим Лжедмитриям и «Семибоярщине») — такие же моральные уроды.
— А разве были другие варианты?
— Варианты — есть всегда! — отчеканила филологиня, — Тем более, после победоносной гражданской войны. Что бы в зародыше задавить бессмысленное кровопролитие — остаточно было выбрать царем честного человека, не замешанного в измене и переплясах с польскими оккупантами. Да хоть бы самого Дмитрия Пожарского. Собственно, его сразу и планировали выдвигать в цари. Но, пошла сложная многоходовая интрига. Нечто вроде президентских выборов 1996 года, когда все собирались голосовать за генерала Лебедя, а он вдруг снял свою кандидатуру. И официальную власть опять досталась подлому алкоголику. Потому, что никто из «влиятельных семей» не хотел рисковать и вдруг попасться под руку решительному вояке, не замаранному ни в каких «изменах». История предельно мутная. Считается, что в ответственный момент, Пожарского тупо не пустили в Москву. А потом — долго извинялись, выдвигали на средней значимости посты и делали вид, что всё нормально. Он и сам — тоже притворялся. Бывает…
— Беспрецедентный случай… — хмуро буркнул каудильо, похоже припомнив что-то своё.
— Почему? — грустно улыбнулась Ленка, — Например, после смерти Сталина, его место автоматически (!) должен был занять Пантелеймон Пономаренко. Главный белорусский партизан. Только он, подобно Дмитрию Донскому (!), единственный из высших партийных руководителей СССР, не сбежал в тыл вместе с отступающей РККА (как равный ему по рангу Хрущев), а лично возглавил сопротивление на оккупированной территории. Человек несгибаемого мужества и безупречной честности. Эталонный герой. Все знали, что вождь готовит его в свои официальные преемники. Однако, когда вопрос стал ребром…
— Уболтали?
— Можно сказать и так. Выше своей головы, ни Пожарский, ни Пономаренко прыгнуть не сумели. В критический момент — подчинились освященным традициями «обычаям». По примеру окружающих. Сделали вид, что «правды» — не существует. И вместо себя пропустили к власти хитрых мерзавцев… А потом выполняли их приказы. У вас, кстати, есть хороший шанс обсудить эти дела с Пожарским лично…
— ???
— Мужик ещё в самом соку. Царь регулярно гоняет его по самым деликатным поручениям в широчайшем диапазоне. От военных, до дипломатических. Может и сюда направить. Даже «инкогнито». Как царю, после нашей с ним… хм, «работы», скорее всего будет представляться — на верную гибель.
— Почему?
— Михаил Федорович, если верить документам, до самой смерти Пожарского, откровенно перся, что герой-спаситель Отечества безропотно шустрил у таких как он сам уродов. На побегушках и третьих ролях. Несколько раз — опасно его подставлял. Страшно удобно иметь в подчинении «честного государственника». Столкнувшись с организацией, которая привычно бьет царям морды — он обязательно попытается развести нас «на зверства». Точнее легально, в смысле нашими руками, Пожарского извести.
Намек прозрачен… Скорее всего, Соколов и сам регулярно страдает от таких фокусов.
— Вячеслав Андреевич… — нащупав слабину, Ленка похабно улыбнулась, — Вы ведь про другое спросить хотели? Почему хорошие люди, годами и десятилетиями (!), терпят скотское обращение?
— Это я сам знаю, — неохотно выдавил из себя каудильо, — Окружение давит. Прессом.
— Врете! Зачем врете? — главный начальник даже не среагировал на оскорбление, — Вы сами знаете, что при желании — коллектив единомышленников всегда найдется. Князь Пожарский, когда всерьез приперло, пошел «за правду и справедливость» против власти. Народ за собой повел. Включая, подавляющее большинство! Всех страдающих «врожденным православием головного мозга». Оно же ересь! Согласно «церковному канону» — всякая власть от бога…
— У него шикарная отмазка была… — грустно усмехнулся Соколов, — Пожарский, после контузии, страдал нервными припадками. Что, как минимум, «вторая группа» инвалидности… Хорошо в смутное время быть «психом со справкой». Да, я знаю, что «этические метания под огнем противника — есть признак профнепригодности командира». Но времена викингов, когда впереди атакующих специально выпускали бешеного головореза, грызущего от ярости собственный щит — давно прошли. И если вы здесь собираетесь выдвинуть на этакую почетную роль меня… Как и Лев Абрамович предупреждаю — не дамся!
— Это — уже не мы… — филологиня перестала скалить зубы, — Это судьба!
— ???
— «Священный канон» на местный лад. Всякий, претендующий на самостоятельность и не желающий ложиться под уродов… хорошо, поклониться «законному государю» (читай, московскому царю или китайскому императору) — не более, чем «подлый узурпатор». Ясно? Клыки, рога, текущую из пасти кровь невинных младенцев и прочие атрибуты — вам быстренько нарисуют. И так ославят во веки веков.
— Это уже совершенно не важно… — снова подал из своего угла голос Ахинеев, — Как выйдет, так и будем отбиваться. Нас не спросят. Хохмочка в другом. Успешная оборона уже статус. А переход в наступление — претензия на равноправие. Что бы мы тут не делали, княжеский титул уже ваш.
— Демократическое избрание на руководящий пост — претензия на императорскую власть.
Высказавший эту достаточно тривиальную мысль завхоз — гаденько оскалился.
— Молодые люди! Мы с вами бежим по минному полю. Каждая ошибка — смерть. Не всегда наша, но чья-то — обязательно. Не сейчас, так в ближайшем будущем. И каждый наш шаг — изменяет мир.
— Смысл?! — очередной раз начал закипать каудильо, — Отобьемся раз, второй, пятый. Пройдет сто лет — никто про наши «победы» не вспомнит. Растворимся в так презираемой вами «серой религиозной массе». Хоть кто-нибудь здесь представляет, сколько времени и сил понадобится, что бы, из примерно нашей «позиции лежа» — заново полететь в космос?
— Я даже точно знаю, — поджала губы внучка секретного академика, — После войны, мы сидели в абсолютной заднице, по всем позициям сразу. Особенно когда нам отрубили «лендлиз». Тем не менее — работа над заведомо «космическим» носителем (будущей Р-7) началась в 1950-м году, а его же эскизное проектирование — в 1953 году. При должной мотивации, на новый проект достаточно пяти-семи лет. На вообще любой новый технический проект! Хоть на «бомбу», хоть на «космос». Это попил, вроде типа якобы создания ракетного комплекса «Ангара», требует многих десятилетий и немеренных затрат…
— А реализация?! Она — возможна только в стране с населением в две сотни миллионов!
— Не-а… — нахалка победно оскалилась, — В принципе, это страшная государственная тайна, но вам я скажу. Благодаря реформе образования середины 40-х годов и поиску молодых талантов СССР смог одновременно (!) «пихнуть прогресс» по всем направлениям, считавшимся тогда «ключевыми», опередив остальной мир на десятилетия. Мы до сих пор на «сталинском научном заделе» паразитируем. Уже — больше полувека! «Задела Третьего Рейха», для сравнения, миру хватило едва на тридцать лет. Хотя, квалифицированных инженеров и ученых в Германии было в сто раз больше, чем в Советском Союзе.
— Всё равно, у нас тоже чертова уйма головастого народа по всем отраслям работала.
— Уйма — понятие растяжимое… — вот же шпарит, как молотком гвозди заколачивает, — Недавно подсчитали, что основную научно-проектную нагрузку «сталинского рывка», вытянули примерно полторы тысячи человек. На всю страну! Капля в море. Возможно, даже заметно меньше тысячи. Многие, в целях секретности, под несколькими именами работали. Многие, самоучки без высшего образования. У истоков каждого (!) научного триумфа в предвоенном, а особенно в послевоенном Союзе — стоит «гений-одиночка». Не «группа» или «коллектив»! Вот что дает грамотная кадровая политика. Мало кто помнит, что их всех — Сталин знал лично и собственноручно на должности расставлял. Мимо любых инстанций! У нас, сейчас — имеются полторы сотни спецов «выше мирового уровня». Отбор вышел чуть иной, но тоже — абсолютно беспощадный. Кто скажем умел, прямо «из головы», вручную, рисовать сборочные изометрии, с разрезами, деталировкой и размерами — так он здесь. Кто знал свою специальность хуже или поперся в «оборонку» за деньгами — ещё в 90-х годах разбежались. На рынке импортными трусами торговать…
— Ещё скажите, что нам предоставлены курортные условия работы. Берег Байкала, чо…
— Скажу! В условиях «всемерной государственной поддержки», условия работы довольно специфические. Дед кое-что рассказывал. Желающих «отжать тему» масса. Доносы, анонимки и сигналы в партком. Причем, решают твою судьбу даже не враги-коллеги, а «дубы с чистыми анкетами» из органов. Каждый день как последний. Многие сгорели заживо. Правда, оставив после себя научные направления и отрасли. Некоторые смогли дотянуть до пенсии. Возможно, им чуть-чуть меньше мешали. Если точнее — не сумели помешать сразу во всем. Многим не повезло, они погибли в процессе. Но оставшихся вполне хватило выстоять против всего остального мира. Если нам не помешают, мы тоже так сможем. Наличного задела, оборудования и кадров — достаточно. Именно здесь и вот сейчас. И на космос — тоже. Честно!
— Без государства лучше?!
— Работа государственной машины — имеет тот же КПД, что и у муравьев. Максимум 5 % делают что-то полезное, а все остальные, в самом лучшем случае — мешают. Иногда специально вредят. Сдуру, из зависти, от желания «тоже выслужиться» или «перехватить проект». Но, от злобных дураков есть средство — «временные творческие коллективы». У людей, иногда, получается самоорганизоваться.
— Тогда что им мешало самоорганизоваться после Сталина?
— То же самое… Гений — всегда одиночка. В условиях «плановой экономики» — гения назначает начальство. Так всем спокойнее. И назначают не гения (!), а «надежного исполнителя». Так вернее. Чисто деловая мера. Для пресечения «нецелевого расходования средств». Казус когда Королев, на деньги отпущенные для военных целей, соорудил космическую ракету, начальство учло и не простило.
— Зато, ваших «гениев» перестали пачками расстреливать, как уругвайских шпионов…
— Так и воли им больше не давали. Невероятный научно-технический потенциал в СССР брежневского периода — растратили вхолостую. Словно загнали бульдозер в детскую песочницу. Толпе — никогда ничего не докажешь. Особенно, если всем правит безответственное «коллективное руководство».
— И что, бывают положительные исключения из правила «толпа всегда глупее одиночки»?
Не надо на меня пялиться. На провокационные вопросы не отвечаю. Других спрашивайте.
— «Цивилизационная катастрофа» блокадного Ленинграда, умышленно заселенного перед войной «идеальными советскими людьми» — всесторонне изучалась. Блокада оказалась невероятно ценным опытом. Хотя «острым»… Представления о человеке способном построить коммунизм подкорректировали. Естественно встал вопрос: на что способны миллион-другой образованных сапиенсов, если им не мешать творить? Банально — перестать бить палкой по голове? «Идейно мотивировать» на инициативную работу?
— Отменить государство, естественно… — хмыкнул Ахинеев, — Оно им главная помеха.
— Проект был иницирован высшим руководством страны официально строящей коммунизм…
— Практически всё… — пожал плечами главный идеолог, — Пока проект не прихлопнут.
— Угу… — подтвердила Ленка, — Так и вышло. В нашей истории — праздник свободного творчества длился недолго. Остановка научного прогресса в СССР была согласована с мировыми элитами и к середине 60-х годов состоялась. Однако, и промежуточный результат — ошеломляет. Именно в дотла разоренном и обезлюдевшем послевоенном СССР, с горя, экспериментально установили, что «критическая масса» идейно мотивированного населения, которому не нужна внешняя подпитка ресурсами, но по плечу любые задачи цивилизационного уровня — не превышает трех-пяти миллионов человек. Достаточно убрать внутригрупповую конкуренцию. Собрать в команду условно говоря «коммунаров». Это не с бухты-барахты взятое число, а вполне «плановый» показатель. До него должна была вырасти к 60-м годам сталинская система «закрытых наукоградов». Именно такое число народа нашу ракетно-ядерную программу, а заодно всю прочую научно-проектную нагрузку и тянуло. В классической «рыночной экономике» это невозможно.
— Уникальный случай! Тем более, что вся остальная страна их кормила и снабжала…
— Не-а! «Крысиные бега» капитализма достали многих. Отчего, на передовой советский опыт облизывались не только в Японии. Примерно на той же жалкой демографии и ресурсной базе, вдруг рванула в 60-х годах к звездам Южно-Африканская Республика. Пять миллионов белых, со своеобразной, пускай расистской, но безупречно «солидарной» мотивацией (сплоченной «режимом апартеида»). В те же сроки, примерно с аналогичного низкого старта, яростно устремились в автономию от условного Запада Швейцария, Швеция и Израиль. Свои отщепенцы (Югославия, Северная Корея, Албания), пускай с меньшим успехом, дистанцировались от Востока. Свои автомобили, авиация и танки, свои ракеты, свои «высокие технологии», часто — своя атомная бомба. Каждый раз, прыжок происходил на «клочке земли» и силами всего нескольких миллионов (!) поголовно грамотного населения. Причем, перечисленные «политические анахронизмы» — всем потребным демонстративно снабжали себя сами. Нагло не желая никому кланяться и ни к кому «присоединяться». Югославия так официально создала и возглавила Движение Неприсоединения.
— ???
— Советский Союз — всему миру показал, как правильно переходить дорогу на «красный свет», если надоело ждать «зеленого». Особенно, когда есть обоснованные подозрения, что «большие дядьки» — специально выкрутили в светофоре зеленую лампочку…
— ???
— Священные идеалы правды, свободы и справедливости — каждый понимает в меру своей личной испорченности. В нашем случае — поучительна попытка воспользоваться сменой технологического уклада. До начала ХХ века — труженники «аграрного» сектора составляли 90 % населения самых развитых стран. Первой в Новой Истории «забила» на продовольственную безопасность Великобритания. И сорвала жирный куш. По её стопам рванулись Франция, Германия, Бельгия, Италия… даже Соединенные Штаты… Над миром нависла черная тень принудительной Глобализации. Вопрос, как тогда казалось, заключался в выборе — кто именно накроет планету своим колониальным «медным тазом»? За право это проделать — велись две мировые войны.
— Не вижу связи…
— Пока великие «ы-ымперии» пихались локтями, стирая в кровавую грязь миллионы — по всему миру на три порядка подпрыгнула производительность труда. В том числе сельскохозяйственного. Маленькие индустриально развитые, но продовольственно-зависимые страны, вроде Швейцарии и Израиля — вдруг ощутили себя продовольственно независимыми! При том же самом высоком индустриальном уровне.
— ???
— Великие «ы-ымперии», сразу после научно-технической революции ХХ века — внезапно устарели. Тупо организационно. Уже кризисный опыт Третьего Рейха показал, что погоня за «жизненным пространством» не окупается! Всё необходимое можно производить где угодно, круглый год и ничтожным (по меркам «индустриального» периода) количеством высококвалифицированной рабочей силы. «Закрытые города» СССР — на эту делянку не пустили. Опыт Блокады и постоянное подавление «научной фронды» в среде технической интеллигенции воспитали у руководства КПСС мощную аллергию на «продовольственную самодостаточность» собственного населения. Южно-африканские расисты, израильские нацисты, шведские националисты и хитрые, как сто цыганок, швейцарцы — подобными «идейными заморочками» не страдали…
— Сами признаетесь, что «ленинский путь» построения нового общества — стал ошибкой?
Ай да каудильо… Ай да сукин сын! Нашел возможность интеллектуально огрызнуться. Ой! Нестерпимо ослепительно полыхнула вспышка маленькой фотокамеры, которую Ленка давно вертела в руках. Выжидала момент, получается. Соответствующее выражение лица и позу. И своего таки добилась.
— Извините! Трудно было удержаться, — чего уж теперь, очередной «кадр для истории» наверняка получился зачетный, — Что вы считаете «ленинским путем»? — вот так, сразу в наступление.
— Ну… — Соколов с видимым трудом вернул себе руководящее выражение лица, — Как отмену государства, так и отмену наций, сословий, классов и финансового расслоения… По вашему, в авангарде прогресса, опять (!), оказались проклятые буржуи. Творчески переосмыслившие наши ошибки.
— Я популярно отвечу… — сверкнула зубами филологиня, — «Ленинский путь» описан в книжке «Государство и революция». Это то, что он, сидя на пеньке в Разливе сочинял. А практическое воплощение — не задалось сразу. Вместо планового строительства нового общества, жидко обделавшиеся товарищи по партии — выпихнули товарища Ленина впереди себя на рельсы… Посреди бардака и мировой войны, при сломанном семафоре — голыми руками поворачивать паровоз истории. На верную гибель, как им тогда казалось. Никто не ждал, что он с места на этот паровоз запрыгнет! Да ещё поддаст коксу. Вот где настоящие события кипели! Это вам не потихоньку перебежать пустую улицу на красный свет…
— Принято! А дальше-то что помешало? Все же хором орали «Наш паровоз вперед лети!»
— Если Ленину, то Гражданская война и собственная смерть. Если Сталину, то война и опять же собственная смерть. Надо отдать вождям должное. Они прямо на ходу стали переделывать «наш паровоз» в космический корабль. Советский Союз начала 50-х годов, без дураков — готовился к броску в космос. Настолько успешно, что самые прошаренные буржуи — за нами следом потянулись. В меру сил.
— ???
— Постиндустриал, в своем крайнем пределе — это и есть быт космического корабля. В минимальном объеме, минимальными силами квалифицированного экипажа — создается все необходимое для достижения запредельно «высокого» уровня жизнь. Можно ли таким манером «отправить в космос» целую страну — спросите у Галины… Она этот вопрос ещё до участия в Проекте «научно» прорабатывала.
Вот же балаболка… Именно с её подачи по расположению тянутся упорные слухи о не менее чем «хитрых планах» буквально на все случаи жизни, якобы составленных Володей и понемногу в настоящее время реализуемых. Какие там «планы»… Элементарное знание «темной стороны» реальности.
— Принято считать, что в отличие от «великих держав», которые вечно что-то строили и кого-то покоряли, где-то плавали и с кем-то воевали — существуют «маленькие уютные страны». Там ничего не меняется столетиями, всегда тихо и сытно. Чаще всего — такими «оазисами застоя» полагают европейских «нейтралов». Швецию, Швейцарию, Люксембург и всякие там княжества Монако… В принципе оно верно. Особенно, с точки зрения жителей упомянутых «великих держав». Какого черта ещё и «этим» рваться в космос? У них же всё хорошо! По сравнению с Россией-СССР — так и вовсе просто волшебно…
— А разве не?
— До начала ХХ века — доля истины в таком мнении имелась. «Нейтралов» терпели. Они наживались на чужих войнах за счет посреднических услуг. Туда перли золотишко свергнутые диктаторы и военные преступники. Там держали «заначки на черный день» или покупали недвижимость сильные мира сего. Но, это совершенно не означает, что сами «нейтралы» своим соседям безоглядно доверяли. Вовсе наоборот! Что Швеция, что Швейцария — маленькие, но очень опасные и до зубов вооруженные «ежики»…
— Ежик — птица гордая… — предсказуемо выдал Ахинеев, — Пока не пнешь, не полетит!
— Точно подмечено. Уже к середине Первой Мировой войны все «нейтралы» предсказуемо убедились, что в огне брода нет. Мерзли, голодали и страдали от хозяйственного упадка, наравне (!) с воинственными соседями. В любой момент ожидая, что война перекинется на их территории или станет реальностью полная блокада. Ни стакана нефти и ни горстки зерна из-за границы. Как в Ленинграде…
— У них денег — полным-полно. И связи — везде. Купили бы… Всегда как-то покупали.
— Тоже верно. Но, с 50-х годов мир раскололся на два враждебных блока. Делянка для гешефтов с использованием статуса «нейтрала» — резко сжалась. Простейший пример — торговля зерном. С середины 60-х годов (начала эры Глобализации) — мировой рынок зерна разделили между собой четыре транснациональные корпорации: ADM, Bunge, Cargill и Dreyfus. В деловых кругах — их часто называют ABCD или «Алфавитом». Там такая мафия, что торговцы человечиной времен Блокады, рядом с ними — это гуманисты и бессребреники. Накануне с минуты на минуту ожидающейся Третьей Мировой войны — ожидать от мега-кровососов поставок продовольствия по приемлимым ценам стало бессмысленно. Вот «нейтралы» и засуетились. Космос — он не только в небе. Космос — это когда людям нечего есть и нечем дышать…
— А как ЮАР в этот «клуб космонавтов» затесалась? Они вообще из другого полушария.
— У ЮАР своё «кольцо врагов» было. Плюс, интриги Британии, попытавшейся устроить в бывшей колонии «войну на прощание», по образцу индусов с пакистанцами. Апартеид, в данном случае — стал спасением (!), сплотившим белое и «цветное» население страны, против всего остального мира…
— ???
— Коренным жителям России — часто трудно или невозможно понять, что такое «синдром гетто». У нас прописан в архетипе «синдром осажденной крепости», — Ахинеев понимающе кивнул, — Это большая разница. Земли — полно. Народа — мало. Вокруг леса, моря, горы и пустыня. Из-за них набеги врагов. Поэтому, приходится отбиваться и врагов как-то побеждать. Малыми группами хорошо только в лесу прятаться. В Европе и Азиях — всё в точности наоборот. Земли — мало. Народа — полно. Вокруг — соседи. Каждый за окружающими бдительно следит и не упускает случая «нагреть» или «подвинуть». При возможности — вырезать «лишних людей» на хрен. В этом непрерывном ожидании подлянок от «ближайшего окружения» (от которого никуда не деться) — суть «западного страха». А стремление не лезть в чужие дела, отгородившись заборчиком — основа тамошней «деловой этики» и любых личных взаимоотношений.
— Так оно везде так…
— Не-а! Вариантов масса. Где земли полно — народ просто попросторнее расселяется. Древний Восток решил проблему за счет вездесущего и пропитывающего общественную жизнь государства. Причем, так давно и прочно, что забыл о других вариантах. Слишком хороший климат и слишком высокая урожайность. Быстро восстанавливается население. Одно-два поколения и все опять сидят друг у друга на головах. Без «Универсального Государства» — только вешаться. Но, в Средиземноморье и Европе ещё не забыты мифологические Древность, Античность и Высокое Средневековье. Постоянно манит память об утраченном «золотом веке», когда народа не слишком много, государства — пока нет или оно слабое, а люди ещё не разучились мирно между собой договариваться о разумном разделении сфер жизни. «Гетто» в средневековом городе, античный город, городская коммуна, монастырь или университет (за крепкими стенами) — подсознательный идеал жизненного устройства. Заветный архетип, но другой. Не русский…
— ???
— Проклинаемый сегодня южноафриканский «апартеид», всего-навсего — честная попытка потомков средневековых европейцев вернуться в собственную средневековую мечту. Построить «сияющий город на холме», где все враги — за стеной, а внутри — одни «свои»! Избранные, «отмеченные свыше», достойные спасения на земле и на небе. Потрясающе уютная «психологическая ловушка», кстати. Народ, за описанную мечту — готов умирать, убивать и натурально шагать в сияющее завтра по чужим трупам…
— ???
— Вот за что я люблю «питерских»… — влезла в чужой диалог Ленка, — так это за их умение всё правильно обосновать и не сказать самого главного. Нам сейчас, на пальцах, изложили всю доктрину фашизма! Адольф Алозиевич и Бенито Муссолини — рукоплещут стоя. После войны, ни одна сука не сказала прямо, что «фашизм» это не блажь взбесившихся лавочников, а «Европейская Мечта». ЮАР и Швеция, совершенно открыто (!), программу NSDAP на своей территории более чем успешно осуществили. И космическая экспансия в эту «средневековую матрицу» успешно ложится. Просто, СССР успел раньше…
— Так я и не спорю… — будем применять методы дзюдоистов, — Просто речь о другом.
— Так в чем проблема?
— В глобализации. Крупные государства — поглощают мелкие «оазисы средневековья» и начинают давить все соки. И вырваться за пределы живодерни (как античные города выводили избыток населения в колонии, не особенно заботясь о политической лояльности последних) уже не дают. Мелкие государства — становятся критически зависимы от политики крупных. С тем же эффектом… А в «эпоху империй» — теряют возможность играть на чужих противоречиях. Вспоминаем болезненный опыт Швейцарии и Швеции, во Вторую Мировую войну со всех сторон окруженных Европейским Рейхом. Вспоминаем жуткую судьбу «еврейских гетто» в оккупированных нацистами странах. Русские всегда находили куда бежать. Европейцы — нет. Такое положение — хороший повод с горя (и глядя на тех же русских) начать мечтать о «космических технологиях» и «полной автономности».
— Трудности плюс общая «изоляционистская» идеология — сплачивают просто волшебно.
— Что было, то было, — включился в беседу Лев Абрамович, — «Катастрофа, как норма жизни» — исключительно тонизирующее состояние. Все кто помнят Израиль первых десятилетий, примерно с конца 40-х по середину 70-х годов — с горящими глазами подтвердят. Самая лучшая страна в мире!
— Была! — ожидаемо припечатал каудильо, — Как только настали мир со стабильностью — всем поплохело. Включая героев-патриотов. Никто их не завоевывал и не порабощал. Сами, всё сами…
— О чем вас и предупреждаем!
— ???
— Человечество — само себе враг… Мало людей — плохо. Много — тоже плохо. А когда их становится о-о-чень много — зарождается государство.
— Ну, так ещё Аристотель мечтал о «золотой середине», хотя как-то неубедительно, — ага, Соколову всё надоело, он начал покушаться сворачивать болтовню собственноручно, — Галина! Что говорит ваша наука по поводу демографии? Бывает в ней какой-то оптимум? Если можно — в двух словах.
— Помните таблицу-диаграмму, где обозначен «коридор человечности» при возрастании плотности популяции? Так её можно заменить двумя числами… Нижняя граница — «барьер Данбара». Это 230 равноправных членов коллектива, находящихся между собою в доверительных отношениях и решающие любые вопросы без стабильной иерархии. Так называемое «главное число самоорганизации». Оно по всем поводам в сложных процессах вылезает. Например, как число «федоровских групп» (вариантов строения кристаллической решетки). Экспериментально установлено и теоретически рассчитано, что способных к кристаллизации веществ — бесконечно много, а вот типов кристаллической решетки (точнее, вариантов идеальной самоорганизации материи) — ровно двести тридцать.
— К любой человеческой деятельности принцип относится, — влезла филологиня, — А к творчеству особенно. Существует только 230 базовых мелодий, литературных и драматических сюжетов, а теперь киносценариев. Именно поэтому, кстати, думающие головой люди, к 30 годам перестают читать развлекательную беллетристику и смотреть телевизор. Им — скучно! Они уже всё по много раз видели…
— То есть, для зарождения цивилизации — нас хватит. А если сбежалось больше народу?
— Организацию надо делить или разгонять на отдельные коллективы. Что бы друг другу не мешали. Если честно, то уже собравшись совещаться в количестве больше 5–7 человек (это не менее известный «барьер Паркинсона») — люди начинают не столько решать вопросы, сколько конфликтовать…
— Понятно. А верхний предел «психологической комфортности» человеческих поселений?
— Квадрат «барьера Данбара». Чуть больше пятидесяти тысяч. Можно назвать «барьером Аристотеля». Именно такое скопление людей в античности считали «пределом», выше которого в полисе становится «душно жить». Практически, уже по достижении городом численности 5–6 тысяч полноправных граждан (с членами семей — как раз в районе 50 тысяч и есть) греки начинали выселять «колонистов». Причем, численность каждой группы переселенцев на неосвоенные земли — не должна была превышать 300 человек! Что бы во враждебном окружении — все они действовали организованно и не передрались. Трех сотен сплоченных общей судьбой единомышленников — достаточно для создания города… или — страны…
— Короче, всё придумано до нас…
— И очень давно…
— Тогда, почему?!
— Переход от «догосударственного» строя (времен античного «золотого века») к, так сказать, «государству с ручным управлением» — протекает незаметно и безболезненно. Людей много, но не запредельно. Тем более — все «свои»! Как-нибудь уживемся. Надо только издать правильные законы. На самом деле — «законы Двенадцати Таблиц», «законы Ликурга» или «законы Солона» — симптом агонии. Общество потеряло способность к авторегулированию! То, что раньше люди делали добровольно и сами — их теперь приходится заставлять, согласно мертвому «писаному шаблону» (часто из-под палки). Вместо живой самоорганизации — приходится вводить такую же мертвую и заведомо формальную «демократию». С процедурами и в конечном итоге, с перетоком власти от всем неудобных «героев» — к ловким демагогам.
— ???
— Всё так, — подтвердила филологиня, — Как язвили сами древние греки — «Только при демократии храбрость называют глупостью, а подлость — умом». Система ниппель! Почва для всевластия государства — создана. Кто именно согнет «электорат» в бараний рог (тиран, олигархи или оккупанты) в принципе уже безразлично. Возврат к «человеческому» обществу через организованную миграцию тоже становится невозможен, так как внешняя экспансия прекращается. А к потенциальным колонистам власть начинает относиться, как к задумавшим бегство холопам. Выход остается только один, через системный кризис и катастрофу, с массовым вымиранием…
— И причем тут фашизм?
— Притом! Европейские способы решения проблемы перенаселения — апартеид и геноцид. На раннем этапе — часть человеческой популяции объявляется не вполне людьми, лишается «гражданских прав» (если были) и загоняется в «гетто». Отдельно замечу — всё происходит радостно и добровольно!
— ???
— Возможность компактно селиться вместе со «своими» и отделиться забором от чужих — мечта! Средневековых европейских евреев не загонял в «гетто» злой курфюрст! Они сами туда лезли и жили «государством в государстве», игнорируя окружающий мир. Тот же самый «уютный апартеид», ага…
— Про геноцид на завершающей стадии — пояснять не надо, — поёжился каудильо, — Я в курсе… Альтернативы?
Поскольку все замолчали и ожидающе смотрят на меня — деватся некуда.
— Внешняя экспансия или массовый мор, с последующей «пересборкой общества» заново. При «состоявшемся» государстве — внешняя экспансия запрещена. Остается мор. Или, страшная бойня… В позднем СССР считалось, что достаточно сохранить систему «закрытых городов». С них всё начнется. При коммунизме. После победы в Третьей Мировой войне. Широко озвучивать такие планы — не пытались. Но особо и не скрывали. Просто систематически готовились. Копили людей и «технологии судного дня». В романе Ефремова «Туманность Андромеды» (официальной программе позднесоветского коммунистического завтра!) — реализация данного апокалиптического плана описана довольно подробно и без «заламывания рук». Сначала, «лишняя человекомасса» сгорит в ядерном огне, а потом, выжившие — заживут вот так…
— Всегда считал Ивана Антоновича исключительно умным человеком… Он же историк!
— Вот именно. Прогноз о судьбе человечества в «Туманности Андромеды» давал ученый.
— ???
— Человечество погибает регулярно… Только за «исторический период», десятки раз. Каждая такая катастрофа — завершается возрождением культуры на базе маленьких «анклавов». Особенно хорошо тенденции и механизмы «высокотехнологичного выживания» — изучены на примере Древнего Египта.
— Так египтяне, по вашим словам, наоборот — самые живучие. Эту цивилизацию никакие системные кризисы не брали. Больше пяти тысячелетий непрерывной культурной традиции. Что-то тут не сходится… Опять тайны?
Глава 72
Надо отдать каудильо должное… Орать благим матом (на ночь глядя) — он не стал. И кулаком по столу ударил без подобающего случаю замаха, бережно. Полированная столешница, конечно, спружинила. Так, что по потолку туда-сюда метнулись световые зайчики, а наваленное сверху барахло разлетелось по сторонам. Но сам предмет мебелировки — уцелел. Надо понимать, запас пацифизма в его руководящем организме — окончательно иссяк… Сама не люблю, когда коллективно на мозги капают…
— Измором меня взять решили?! — если это он о «перспективах московского царя», то ничего личного. «Vox populi — vox Dei», как выражались прошаренные в политике древние латиняне.
— Ви таки настаиваете на «всенародном референдуме»? — холодно осведомился завхоз.
— Он ещё не привык к роли императора Восточной Сибири, — не менее холодно лязгнула филологиня, — Наверное, ждет формальной коронации. Поскольку Лев Абрамович от «фараонства» отрекся.
— Какого черта?!
— Государства больше нет… — товарищ Ахинеев демонстративно медленно вытер лицо с лысиной огромным и не особенно свежим носовым платком, — Мы — за него. Вместо него. И против него.
— Никто так не делает…
— «Моя работа — спасать людей и давить бардак…» — язвительно процитировала Ленка.
— Никто вас не заставляет мордовать государя Михаила Федоровича собственноручно, — дипломат из Ахинеева никакой, — Для этой работы у нас есть специально обученные люди. Но, им будет легче, если кто-то главный — отдаст формальный приказ. Привыкли они «выполнять приказы». Ферштейн?
— А вы что скажете, Галина?
Опять я… В принципе правильно. Все остальные — высказались. Я — прячусь за чужие спины и авторитет Володи. Классическое «болото»… Надежда и опора для любого либерального режима. И ведь Соколов знает, что резко выразиться у меня духу не хватит. Даже в собравшейся компании. Эх!
— Могу рассказать, как оно бывает в жизни… — наверное, это правильный тон, — Как раз к концу декабря 1941 года, когда уже принятое на высшем уровне решение уморить голодом «лишних блокадников» зримо воплощалось в жизнь — в городе окончательно погас свет… Громадный мегаполис — бился в предсмертной агонии. Не стало энергии даже для работы насосов, подававших воду в пекарни. Ежедневный паек ленинградцам — начали выдавать мукой. Без тепловой обработки питательность у муки никакая. Особенно, щедро разбавленной гидроцеллюлозой. По воспоминаниям очевидцев, пытавшиеся есть эту самую муку «блокадники» — падали в обмороки прямо не отходя от прилавка. Организм не находил в себе сил переваривать настолько негодную пищу. Немцы — на штурм не пошли… Свалить на них вину за катастрофу — не вышло. Стало ясно, что расхлебывать заваренную кашу, местным партийным начальникам придется самостоятельно. С высочайшей вероятностью — огрести «по полной», не сходя с места. Прямо от благодарного населения. Знаете, как «крепкие государственники» реагировали на такую перспективу?
— ???
— Сохранились «юбилейные» публикации 1985 года, воспоминания «сорок лет спустя»… Например, в канун наступающего 1942 года начальника химико-технологического отдела ВНИИ витаминной промышленности Беззубова и начальника хлебопекарной промышленности Смирнова — выдернули на доклад лично к Жданову. Миновав многочисленные посты охраны, на подходах и внутри Смольного, они наконец-то попали по адресу. Первое, что им бросилось в глаза у вождя ленинградских коммунистов — лежащий наготове автомат ППШ, с пристегнутым дисковым магазином. Похоже, Жданов только что выпустил оружие из рук (!), по звуку спокойных шагов в коридоре — убедившись в лояльности очередных посетителей…
— ???
— Он прекрасно понимал, что происходит и с минуты на минуту ждал, когда его явятся убивать. Но виновным себя не считал! Сам был готов убить любого, кто посмеет оспаривать его личную власть и власть уполномочившего его государства…
— Смысл? На нем же тогда всё в Ленинграде держалось…
— Вот именно! В случае смерти — из Жданова получился бы идеальный козел отпущения. Поэтому он вздрагивал от каждого шороха. Опасался собственных подчиненных сильнее, чем боевиков из Коминтерна. Он был не одинок! Всё высшее ленинградское начальство прекрасно знало, чем они заняты и что вокруг них происходит. Организаторы геноцида — охране не верили и готовились отстреливаться собственноручно… До последнего патрона. Не от немцев! От собственных граждан… Даже призрачная вероятность справедливого народного воздаяния — товарищей пугала до икоты. А больше они не боялись никого и ничего. Оно всегда так, кстати. Совершенно нормальная профессиональная деформация. С кем и о чем тут можно договариваться?
— С умным человеком — можно договориться всегда…
— Не-а… Блокада показала, как оно на самом деле. Внятный диалог между разумными и обезумевшими от ненависти и ужаса двуногими «винтиками» государственной машины — технически не возможен! В «чужаке-умнике», пытающемся общаться с ними «на равных» — успешные «вертикалы» (читай, неучи и карьеристы) видят прежде всего опасного конкурента, посягающего на «перехват власти». Не?
— Поясните мысль…
— Лоха с инициативой, за одну попытку вставить ума начальству, надо не удостаивать личного собеседования, а убивать на месте! Это — безусловный рефлекс! Зато, «физическое внушение» (точнее, угроза «с позиции силы»), для любого «вертикала», одновременно и понятны, и исключительно действенны. Как для «бывалой» (то есть, неоднократно битой дрессировщиком) цирковой мартышки. Все успешные карьеристы имеют огромный опыт личного унижения. Им довольно одного уверенного намека на физическую расправу! Именно пример «синдрома цирковой мартышки» — многоопытный Бехтерев и показал товарищу Сталину, на примере высокопоставленных членов партии (его же собственного ЦК)! Ошеломил и зачаровал дорвавшуюся до высшей власти шушеру. Буквально выражением лица и тоном голоса. А кто они там были, на самом-то деле? «Лично верные порученцы», блин. И винить-то некого — сам таких выбрал. Если вождя они, хотя и с трудом, но терпели, то академику его «выпендрежа» не забыли и не простили.
— Намекаете, значит…
— Как сказано ранее — наше здесь пребывание, для окружающих социально-политических структур смертельно. Не потенциально опасно, убийственно. Мы это знаем. Они ещё нет. Это наш шанс. Разговаривать «на равных» — нам пока не с кем. И самые негодные собеседники это «государственники».
— Жданов, получается, всё вами сказанное понимал? В Ленинграде у вас бы ничего не получилось? При всем изобилии оборудования и научном заделе, открывающем дорогу в «постиндустриал»?
— Естественно! Как нормальный «протухший революционер», перебежавший на службу той самой государственной власти, с которой «правоверным марксистам» — полагается биться до последнего вздоха, Жданов о фактическом переходе к «новому технологическому укладу» и слышать не хотел… Вот почему в Блокаду они все так яростно отбрыкивались от любых предложений по спасению жизни горожан. Внезапная победа коммунизма в «отдельно взятом городе» однозначно вычеркивала функционеров ВКП(б) из реальной политики. За полной бездарностью и ненадобностью. На такую жертву «горе-большевики»… ах, извините, ваши «честные государственники» — пойти не могли. Отчего всё вышло, как оно вышло.
Вопрос, как говорится, повис в воздухе и сгустился до ощутимого органами чувств…
— А как же товарищ Сталин?
— Товарищу Сталину пришлось работать с теми кадрами, которых он же сам и назначил. Со всеми издержками, из данного факта вытекающими. А потом, спустя годы, очень аккуратно, стараясь не привлекать вражеского внимания, вскрывать этот гнойный нарыв. Толком его вычистить он не успел.
— Именно через годы, — захрипел Ахинеев, — Не называя ни главной причины трагедии, ни её основных виновников. Даже на Нюрнбергском Трибунале про важные подробности пришлось молчать.
— Тогда получается, что пресловутый «священный канон» истории блокады Ленинграда…
— Не более, чем «фиговый листок», предназначенный замаскировать память об удушении в первые месяцы осады зарождавшегося (среди руин гибнущего режима) постиндустриального коммунизма. Спасительного «рывка в будущее» (с перешагиванием через труп госкапитализма) — осенью 1941 года в Ленинграде не получилось. Вышел лишь исторический аборт… «Блокадники» (во всех смыслах термина) — «сознательные жертвы» этого аборта. Особенно — выжившие. Косвенно — все их «патриотичные потомки».
— ???
— Они все (от «коренных» до «понаехов»), несколько раз подряд, сделали выбор между страшной правдой (требующей немедленных решительных действий) и кажущейся личной выгодой. В пользу выгоды. С современной точки зрения, глупой и стыдной. В кризисные моменты, подавляющее большинство людей — не желают делать ничего. Готовы свалить ответственность за свою судьбу на кого угодно. Тут уж, без малейшего преувеличения — «народ и партия» оказались трогательно едины… А после, затаили.
— ???
— Господа «коренные ленинградцы» — ничего не забыли, ничего не поняли и ничему не научились. И начальство, и рядовые жители… Но, свои собственные подлость и лень — они свалили на посторонних. И этим утешаются по сей день. Сначала только на немцев. А после ХХ съезда — на них и на Сталина одновременно. Ради чего, как мне подсказывает интуиция, «священный канон» после войны и придумывали… Пускай — химера. Зато всем посторонним мозги пудрит и нечистую совесть успокаивает. Задним числом вынуждает (!) как бывших жертв, так и их палачей выступать на публике единым фронтом.
— ???
Главный идеолог единым духом осушил стакан давно выдохшейся газировки.
— Существуют как минимум четыре «правды о Блокаде», циркулирующие среди избранных:
1. Сталин ненавидел всех ленинградцев без разбора, за их высокую культуру и личное свободомыслие. (больших конформистов и лизоблюдов в те времена ещё поискать, но верить-то хочется!)
2. Сталин воспользовался Блокадой, чтобы физически уничтожить этот «очаг культуры» и заменить всех «коренных» на «понаехов». (надо же как-то оправдать скотское отношение к беженцам?)
3. Мы сами ничего не могли сделать, отчего выживали, как умели и никто не виноват. (все альтернативные сценарии снабжения Ленинграда едой, энергией и ресурсами — огульно отвергаются)
4. Гитлер, с самого начала — собирался разрушить Ленинград, убив всех его жителей. (поэтому любые гнусности, которые вытворяли в Блокаду «законные власти», оправданы и «меньшее зло»)
Кажется, сегодня я узнаю про саму себя (и собственных соседей) много новенького…
— А ещё, есть «пятая правда», — продолжил Ахинеев, — о «пятой колонне» зажравшейся сволочи. О миллионах «кулютурных» идиотов, которые осенью 1941 года ждали, когда же немцы придут в Ленинград и быстренько порешают их проблемы. С «понаехами», со «столичным обеспечением» и визами в Европейский Союз… Ах, извините, тогда — в Европейский Рейх. Отчего обида на Гитлера, обманувшего радужные фантазии «влиться в семью европейских народов» — до сих пор тлеет! Сталина они ненавидят, как должники кредитора (вождь, на создание «образцовых советских людей», извел кучу ресурсов почти без отдачи), а фюрера немецкого народа, как «обманувшего светлые надежды». В разговорах, под рюмку чая — чувствуется. Примерно так же ненавидят в XXI веке руководство ЕС русскоязычные «неграждане» Прибалтики. Причем, потомки ленинградских «начальников» — ненавидят Гитлера, практически, за то же самое. За нежелание в декабре 1941 года решить их проблему обезумевшего от голода «мирняка». И все эти «безвинно пострадавшие» легко находят общий язык! Нам, соли русской земли — «по жизни все были должны», а вместо помощи — подло подставили и развели. И попробуй заикнись, что сами же и виноваты.
— Чертовски злободневная информация для первой трети XVII века… — Соколов язвит?!
— Зато — всё понятно! — Ленка зябко скрестила руки на груди, но прет напролом, — В современной нам Московии — сейчас правит приблизительно такая же «идеократия». Во главе с «народно избранным царем»… и его папашей, патриархом Филаретом. Последним защитником святой православной веры, надежей, опорой и отцом родным… Сразу предупреждаю, с этим кадром — мы каши не сварим. Так что — или бить морды обеим, или раньше 1634 года в Москву не соваться. Поскольку бесполезно. Царь Михаил не только по произвищу Кроткий, но и по-жизни тряпка. Сейчас он под полным контролем своего властного, умного и коварного отца.
— Проводите аналогии между XVII и ХХ веками? Калининым и Сталином, так сказать?
— Именно! Московское государство — на подьеме. Относительном, конечно. После кучи голодовок и потерь Смуты — народа там сильно поубавилось, а нагрузка на «кормящий ландшафт» упала. Надежды на лучшую жизнь у людей пока не выветрились. До церковного раскола — десятилетия. Другими словами, пока — «народ и партия — едины»… Всех дел-то осталось — отгнать поляков, разбить татар, покорить Сибирь и «эх заживем». А тут вдруг — мы. Мало того, что «чужаки», так ещё и «еретики»…
— Другими словами, в самом лучшем случае, власти и население Московии будут к нам относиться, примерно, как простые граждане и члены партии к бывшим «коминтерновцам» в послевоенном Советском Союзе? Сразу и не поймешь, свои они, шпионы или вовсе враги? Лучше держаться подальше…
— Ага! — без оптимизма подбила итог филологиня, — Отсюда, кстати, ожидается полное равнодушие «автохтонов» к нашим попыткам замутить здесь какой-нибудь прогресс. Настройтесь заранее.
— На голом мордобое и взаимном недоверии — лучше не заводить отношений совсем…
— А придется! Впрочем… — внучка секретного академика зябко потянулась, — Кое-кто озаботился запасными рычагами влияния на местных политиков. «Компромат» он и в Африке «компромат». Товарищи из Коминтерна — умели пользоваться «компроматом». Не боги горшки обжигают. И мы научимся.
Почтенное собрание снова уставилось на меня, будто впервые увидело. Тень Володи за спиной — ощутимо сгустилась, а на плечи — крепко легли две его бесплотные ладони. Эх-х-х…
— У нас на всех есть «компромат»! — голос сорвался, но кажется, прозвучало веско.
— ???
— «Царь — не настоящий!» — дурашливой цитатой, из старинной советской кинокомедии, предсказуемо оборвала затянувшуюся паузу Ленка. На ходу подметки режет…
— ???
— Настоящий царь Московии, по духу и букве закона — это ныне здравствующий будущий польский король Владислав IV Ваза. Старший сын ныне правящего короля Сигизмунда III. 27 августа (6 сентября) 1610 года, в качестве русского царя он принял присягу на верность («крестное целование») от московского правительства и отечественной аристократии, тогда дружно тусившей при дворе Василия Шуйского… Среди прочих, ему «семейно» присягнули и нынешний государь всея Руси Михаил Федорович Романов, и некий Филарет. Тогда патриарх (а «в миру», его отец, Федор Никитич Романов). Собственно говоря, вся последующая двадцатилетняя эпопея кровопролитных русско-польских войн, отгромыхавших в первой трети XVII века — суть попытки поляков силой заставить христопродавцев на московском троне выполнять «торжественно обещанное». По всем «светским» правилам и религиозным догматам, «крестное целование» — есть клятва абсолютная и никакими способами не отменяемая… Переводя на «юридические нормы» — современной Московией незаконно правят два засранца-клятвопреступника. Да и вся её высшая знать (поголовно опомоенная службой обоим Лжедмитриям и «Семибоярщине») — такие же моральные уроды.
— А разве были другие варианты?
— Варианты — есть всегда! — отчеканила филологиня, — Тем более, после победоносной гражданской войны. Что бы в зародыше задавить бессмысленное кровопролитие — остаточно было выбрать царем честного человека, не замешанного в измене и переплясах с польскими оккупантами. Да хоть бы самого Дмитрия Пожарского. Собственно, его сразу и планировали выдвигать в цари. Но, пошла сложная многоходовая интрига. Нечто вроде президентских выборов 1996 года, когда все собирались голосовать за генерала Лебедя, а он вдруг снял свою кандидатуру. И официальную власть опять досталась подлому алкоголику. Потому, что никто из «влиятельных семей» не хотел рисковать и вдруг попасться под руку решительному вояке, не замаранному ни в каких «изменах». История предельно мутная. Считается, что в ответственный момент, Пожарского тупо не пустили в Москву. А потом — долго извинялись, выдвигали на средней значимости посты и делали вид, что всё нормально. Он и сам — тоже притворялся. Бывает…
— Беспрецедентный случай… — хмуро буркнул каудильо, похоже припомнив что-то своё.
— Почему? — грустно улыбнулась Ленка, — Например, после смерти Сталина, его место автоматически (!) должен был занять Пантелеймон Пономаренко. Главный белорусский партизан. Только он, подобно Дмитрию Донскому (!), единственный из высших партийных руководителей СССР, не сбежал в тыл вместе с отступающей РККА (как равный ему по рангу Хрущев), а лично возглавил сопротивление на оккупированной территории. Человек несгибаемого мужества и безупречной честности. Эталонный герой. Все знали, что вождь готовит его в свои официальные преемники. Однако, когда вопрос стал ребром…
— Уболтали?
— Можно сказать и так. Выше своей головы, ни Пожарский, ни Пономаренко прыгнуть не сумели. В критический момент — подчинились освященным традициями «обычаям». По примеру окружающих. Сделали вид, что «правды» — не существует. И вместо себя пропустили к власти хитрых мерзавцев… А потом выполняли их приказы. У вас, кстати, есть хороший шанс обсудить эти дела с Пожарским лично…
— ???
— Мужик ещё в самом соку. Царь регулярно гоняет его по самым деликатным поручениям в широчайшем диапазоне. От военных, до дипломатических. Может и сюда направить. Даже «инкогнито». Как царю, после нашей с ним… хм, «работы», скорее всего будет представляться — на верную гибель.
— Почему?
— Михаил Федорович, если верить документам, до самой смерти Пожарского, откровенно перся, что герой-спаситель Отечества безропотно шустрил у таких как он сам уродов. На побегушках и третьих ролях. Несколько раз — опасно его подставлял. Страшно удобно иметь в подчинении «честного государственника». Столкнувшись с организацией, которая привычно бьет царям морды — он обязательно попытается развести нас «на зверства». Точнее легально, в смысле нашими руками, Пожарского извести.
Намек прозрачен… Скорее всего, Соколов и сам регулярно страдает от таких фокусов.
— Вячеслав Андреевич… — нащупав слабину, Ленка похабно улыбнулась, — Вы ведь про другое спросить хотели? Почему хорошие люди, годами и десятилетиями (!), терпят скотское обращение?
— Это я сам знаю, — неохотно выдавил из себя каудильо, — Окружение давит. Прессом.
— Врете! Зачем врете? — главный начальник даже не среагировал на оскорбление, — Вы сами знаете, что при желании — коллектив единомышленников всегда найдется. Князь Пожарский, когда всерьез приперло, пошел «за правду и справедливость» против власти. Народ за собой повел. Включая, подавляющее большинство! Всех страдающих «врожденным православием головного мозга». Оно же ересь! Согласно «церковному канону» — всякая власть от бога…
— У него шикарная отмазка была… — грустно усмехнулся Соколов, — Пожарский, после контузии, страдал нервными припадками. Что, как минимум, «вторая группа» инвалидности… Хорошо в смутное время быть «психом со справкой». Да, я знаю, что «этические метания под огнем противника — есть признак профнепригодности командира». Но времена викингов, когда впереди атакующих специально выпускали бешеного головореза, грызущего от ярости собственный щит — давно прошли. И если вы здесь собираетесь выдвинуть на этакую почетную роль меня… Как и Лев Абрамович предупреждаю — не дамся!
— Это — уже не мы… — филологиня перестала скалить зубы, — Это судьба!
— ???
— «Священный канон» на местный лад. Всякий, претендующий на самостоятельность и не желающий ложиться под уродов… хорошо, поклониться «законному государю» (читай, московскому царю или китайскому императору) — не более, чем «подлый узурпатор». Ясно? Клыки, рога, текущую из пасти кровь невинных младенцев и прочие атрибуты — вам быстренько нарисуют. И так ославят во веки веков.
— Это уже совершенно не важно… — снова подал из своего угла голос Ахинеев, — Как выйдет, так и будем отбиваться. Нас не спросят. Хохмочка в другом. Успешная оборона уже статус. А переход в наступление — претензия на равноправие. Что бы мы тут не делали, княжеский титул уже ваш.
— Демократическое избрание на руководящий пост — претензия на императорскую власть.
Высказавший эту достаточно тривиальную мысль завхоз — гаденько оскалился.
— Молодые люди! Мы с вами бежим по минному полю. Каждая ошибка — смерть. Не всегда наша, но чья-то — обязательно. Не сейчас, так в ближайшем будущем. И каждый наш шаг — изменяет мир.
— Смысл?! — очередной раз начал закипать каудильо, — Отобьемся раз, второй, пятый. Пройдет сто лет — никто про наши «победы» не вспомнит. Растворимся в так презираемой вами «серой религиозной массе». Хоть кто-нибудь здесь представляет, сколько времени и сил понадобится, что бы, из примерно нашей «позиции лежа» — заново полететь в космос?
— Я даже точно знаю, — поджала губы внучка секретного академика, — После войны, мы сидели в абсолютной заднице, по всем позициям сразу. Особенно когда нам отрубили «лендлиз». Тем не менее — работа над заведомо «космическим» носителем (будущей Р-7) началась в 1950-м году, а его же эскизное проектирование — в 1953 году. При должной мотивации, на новый проект достаточно пяти-семи лет. На вообще любой новый технический проект! Хоть на «бомбу», хоть на «космос». Это попил, вроде типа якобы создания ракетного комплекса «Ангара», требует многих десятилетий и немеренных затрат…
— А реализация?! Она — возможна только в стране с населением в две сотни миллионов!
— Не-а… — нахалка победно оскалилась, — В принципе, это страшная государственная тайна, но вам я скажу. Благодаря реформе образования середины 40-х годов и поиску молодых талантов СССР смог одновременно (!) «пихнуть прогресс» по всем направлениям, считавшимся тогда «ключевыми», опередив остальной мир на десятилетия. Мы до сих пор на «сталинском научном заделе» паразитируем. Уже — больше полувека! «Задела Третьего Рейха», для сравнения, миру хватило едва на тридцать лет. Хотя, квалифицированных инженеров и ученых в Германии было в сто раз больше, чем в Советском Союзе.
— Всё равно, у нас тоже чертова уйма головастого народа по всем отраслям работала.
— Уйма — понятие растяжимое… — вот же шпарит, как молотком гвозди заколачивает, — Недавно подсчитали, что основную научно-проектную нагрузку «сталинского рывка», вытянули примерно полторы тысячи человек. На всю страну! Капля в море. Возможно, даже заметно меньше тысячи. Многие, в целях секретности, под несколькими именами работали. Многие, самоучки без высшего образования. У истоков каждого (!) научного триумфа в предвоенном, а особенно в послевоенном Союзе — стоит «гений-одиночка». Не «группа» или «коллектив»! Вот что дает грамотная кадровая политика. Мало кто помнит, что их всех — Сталин знал лично и собственноручно на должности расставлял. Мимо любых инстанций! У нас, сейчас — имеются полторы сотни спецов «выше мирового уровня». Отбор вышел чуть иной, но тоже — абсолютно беспощадный. Кто скажем умел, прямо «из головы», вручную, рисовать сборочные изометрии, с разрезами, деталировкой и размерами — так он здесь. Кто знал свою специальность хуже или поперся в «оборонку» за деньгами — ещё в 90-х годах разбежались. На рынке импортными трусами торговать…
— Ещё скажите, что нам предоставлены курортные условия работы. Берег Байкала, чо…
— Скажу! В условиях «всемерной государственной поддержки», условия работы довольно специфические. Дед кое-что рассказывал. Желающих «отжать тему» масса. Доносы, анонимки и сигналы в партком. Причем, решают твою судьбу даже не враги-коллеги, а «дубы с чистыми анкетами» из органов. Каждый день как последний. Многие сгорели заживо. Правда, оставив после себя научные направления и отрасли. Некоторые смогли дотянуть до пенсии. Возможно, им чуть-чуть меньше мешали. Если точнее — не сумели помешать сразу во всем. Многим не повезло, они погибли в процессе. Но оставшихся вполне хватило выстоять против всего остального мира. Если нам не помешают, мы тоже так сможем. Наличного задела, оборудования и кадров — достаточно. Именно здесь и вот сейчас. И на космос — тоже. Честно!
— Без государства лучше?!
— Работа государственной машины — имеет тот же КПД, что и у муравьев. Максимум 5 % делают что-то полезное, а все остальные, в самом лучшем случае — мешают. Иногда специально вредят. Сдуру, из зависти, от желания «тоже выслужиться» или «перехватить проект». Но, от злобных дураков есть средство — «временные творческие коллективы». У людей, иногда, получается самоорганизоваться.
— Тогда что им мешало самоорганизоваться после Сталина?
— То же самое… Гений — всегда одиночка. В условиях «плановой экономики» — гения назначает начальство. Так всем спокойнее. И назначают не гения (!), а «надежного исполнителя». Так вернее. Чисто деловая мера. Для пресечения «нецелевого расходования средств». Казус когда Королев, на деньги отпущенные для военных целей, соорудил космическую ракету, начальство учло и не простило.
— Зато, ваших «гениев» перестали пачками расстреливать, как уругвайских шпионов…
— Так и воли им больше не давали. Невероятный научно-технический потенциал в СССР брежневского периода — растратили вхолостую. Словно загнали бульдозер в детскую песочницу. Толпе — никогда ничего не докажешь. Особенно, если всем правит безответственное «коллективное руководство».
— И что, бывают положительные исключения из правила «толпа всегда глупее одиночки»?
Не надо на меня пялиться. На провокационные вопросы не отвечаю. Других спрашивайте.
— «Цивилизационная катастрофа» блокадного Ленинграда, умышленно заселенного перед войной «идеальными советскими людьми» — всесторонне изучалась. Блокада оказалась невероятно ценным опытом. Хотя «острым»… Представления о человеке способном построить коммунизм подкорректировали. Естественно встал вопрос: на что способны миллион-другой образованных сапиенсов, если им не мешать творить? Банально — перестать бить палкой по голове? «Идейно мотивировать» на инициативную работу?
— Отменить государство, естественно… — хмыкнул Ахинеев, — Оно им главная помеха.
— Проект был иницирован высшим руководством страны официально строящей коммунизм…
— Практически всё… — пожал плечами главный идеолог, — Пока проект не прихлопнут.
— Угу… — подтвердила Ленка, — Так и вышло. В нашей истории — праздник свободного творчества длился недолго. Остановка научного прогресса в СССР была согласована с мировыми элитами и к середине 60-х годов состоялась. Однако, и промежуточный результат — ошеломляет. Именно в дотла разоренном и обезлюдевшем послевоенном СССР, с горя, экспериментально установили, что «критическая масса» идейно мотивированного населения, которому не нужна внешняя подпитка ресурсами, но по плечу любые задачи цивилизационного уровня — не превышает трех-пяти миллионов человек. Достаточно убрать внутригрупповую конкуренцию. Собрать в команду условно говоря «коммунаров». Это не с бухты-барахты взятое число, а вполне «плановый» показатель. До него должна была вырасти к 60-м годам сталинская система «закрытых наукоградов». Именно такое число народа нашу ракетно-ядерную программу, а заодно всю прочую научно-проектную нагрузку и тянуло. В классической «рыночной экономике» это невозможно.
— Уникальный случай! Тем более, что вся остальная страна их кормила и снабжала…
— Не-а! «Крысиные бега» капитализма достали многих. Отчего, на передовой советский опыт облизывались не только в Японии. Примерно на той же жалкой демографии и ресурсной базе, вдруг рванула в 60-х годах к звездам Южно-Африканская Республика. Пять миллионов белых, со своеобразной, пускай расистской, но безупречно «солидарной» мотивацией (сплоченной «режимом апартеида»). В те же сроки, примерно с аналогичного низкого старта, яростно устремились в автономию от условного Запада Швейцария, Швеция и Израиль. Свои отщепенцы (Югославия, Северная Корея, Албания), пускай с меньшим успехом, дистанцировались от Востока. Свои автомобили, авиация и танки, свои ракеты, свои «высокие технологии», часто — своя атомная бомба. Каждый раз, прыжок происходил на «клочке земли» и силами всего нескольких миллионов (!) поголовно грамотного населения. Причем, перечисленные «политические анахронизмы» — всем потребным демонстративно снабжали себя сами. Нагло не желая никому кланяться и ни к кому «присоединяться». Югославия так официально создала и возглавила Движение Неприсоединения.
— ???
— Советский Союз — всему миру показал, как правильно переходить дорогу на «красный свет», если надоело ждать «зеленого». Особенно, когда есть обоснованные подозрения, что «большие дядьки» — специально выкрутили в светофоре зеленую лампочку…
— ???
— Священные идеалы правды, свободы и справедливости — каждый понимает в меру своей личной испорченности. В нашем случае — поучительна попытка воспользоваться сменой технологического уклада. До начала ХХ века — труженники «аграрного» сектора составляли 90 % населения самых развитых стран. Первой в Новой Истории «забила» на продовольственную безопасность Великобритания. И сорвала жирный куш. По её стопам рванулись Франция, Германия, Бельгия, Италия… даже Соединенные Штаты… Над миром нависла черная тень принудительной Глобализации. Вопрос, как тогда казалось, заключался в выборе — кто именно накроет планету своим колониальным «медным тазом»? За право это проделать — велись две мировые войны.
— Не вижу связи…
— Пока великие «ы-ымперии» пихались локтями, стирая в кровавую грязь миллионы — по всему миру на три порядка подпрыгнула производительность труда. В том числе сельскохозяйственного. Маленькие индустриально развитые, но продовольственно-зависимые страны, вроде Швейцарии и Израиля — вдруг ощутили себя продовольственно независимыми! При том же самом высоком индустриальном уровне.
— ???
— Великие «ы-ымперии», сразу после научно-технической революции ХХ века — внезапно устарели. Тупо организационно. Уже кризисный опыт Третьего Рейха показал, что погоня за «жизненным пространством» не окупается! Всё необходимое можно производить где угодно, круглый год и ничтожным (по меркам «индустриального» периода) количеством высококвалифицированной рабочей силы. «Закрытые города» СССР — на эту делянку не пустили. Опыт Блокады и постоянное подавление «научной фронды» в среде технической интеллигенции воспитали у руководства КПСС мощную аллергию на «продовольственную самодостаточность» собственного населения. Южно-африканские расисты, израильские нацисты, шведские националисты и хитрые, как сто цыганок, швейцарцы — подобными «идейными заморочками» не страдали…
— Сами признаетесь, что «ленинский путь» построения нового общества — стал ошибкой?
Ай да каудильо… Ай да сукин сын! Нашел возможность интеллектуально огрызнуться. Ой! Нестерпимо ослепительно полыхнула вспышка маленькой фотокамеры, которую Ленка давно вертела в руках. Выжидала момент, получается. Соответствующее выражение лица и позу. И своего таки добилась.
— Извините! Трудно было удержаться, — чего уж теперь, очередной «кадр для истории» наверняка получился зачетный, — Что вы считаете «ленинским путем»? — вот так, сразу в наступление.
— Ну… — Соколов с видимым трудом вернул себе руководящее выражение лица, — Как отмену государства, так и отмену наций, сословий, классов и финансового расслоения… По вашему, в авангарде прогресса, опять (!), оказались проклятые буржуи. Творчески переосмыслившие наши ошибки.
— Я популярно отвечу… — сверкнула зубами филологиня, — «Ленинский путь» описан в книжке «Государство и революция». Это то, что он, сидя на пеньке в Разливе сочинял. А практическое воплощение — не задалось сразу. Вместо планового строительства нового общества, жидко обделавшиеся товарищи по партии — выпихнули товарища Ленина впереди себя на рельсы… Посреди бардака и мировой войны, при сломанном семафоре — голыми руками поворачивать паровоз истории. На верную гибель, как им тогда казалось. Никто не ждал, что он с места на этот паровоз запрыгнет! Да ещё поддаст коксу. Вот где настоящие события кипели! Это вам не потихоньку перебежать пустую улицу на красный свет…
— Принято! А дальше-то что помешало? Все же хором орали «Наш паровоз вперед лети!»
— Если Ленину, то Гражданская война и собственная смерть. Если Сталину, то война и опять же собственная смерть. Надо отдать вождям должное. Они прямо на ходу стали переделывать «наш паровоз» в космический корабль. Советский Союз начала 50-х годов, без дураков — готовился к броску в космос. Настолько успешно, что самые прошаренные буржуи — за нами следом потянулись. В меру сил.
— ???
— Постиндустриал, в своем крайнем пределе — это и есть быт космического корабля. В минимальном объеме, минимальными силами квалифицированного экипажа — создается все необходимое для достижения запредельно «высокого» уровня жизнь. Можно ли таким манером «отправить в космос» целую страну — спросите у Галины… Она этот вопрос ещё до участия в Проекте «научно» прорабатывала.
Вот же балаболка… Именно с её подачи по расположению тянутся упорные слухи о не менее чем «хитрых планах» буквально на все случаи жизни, якобы составленных Володей и понемногу в настоящее время реализуемых. Какие там «планы»… Элементарное знание «темной стороны» реальности.
— Принято считать, что в отличие от «великих держав», которые вечно что-то строили и кого-то покоряли, где-то плавали и с кем-то воевали — существуют «маленькие уютные страны». Там ничего не меняется столетиями, всегда тихо и сытно. Чаще всего — такими «оазисами застоя» полагают европейских «нейтралов». Швецию, Швейцарию, Люксембург и всякие там княжества Монако… В принципе оно верно. Особенно, с точки зрения жителей упомянутых «великих держав». Какого черта ещё и «этим» рваться в космос? У них же всё хорошо! По сравнению с Россией-СССР — так и вовсе просто волшебно…
— А разве не?
— До начала ХХ века — доля истины в таком мнении имелась. «Нейтралов» терпели. Они наживались на чужих войнах за счет посреднических услуг. Туда перли золотишко свергнутые диктаторы и военные преступники. Там держали «заначки на черный день» или покупали недвижимость сильные мира сего. Но, это совершенно не означает, что сами «нейтралы» своим соседям безоглядно доверяли. Вовсе наоборот! Что Швеция, что Швейцария — маленькие, но очень опасные и до зубов вооруженные «ежики»…
— Ежик — птица гордая… — предсказуемо выдал Ахинеев, — Пока не пнешь, не полетит!
— Точно подмечено. Уже к середине Первой Мировой войны все «нейтралы» предсказуемо убедились, что в огне брода нет. Мерзли, голодали и страдали от хозяйственного упадка, наравне (!) с воинственными соседями. В любой момент ожидая, что война перекинется на их территории или станет реальностью полная блокада. Ни стакана нефти и ни горстки зерна из-за границы. Как в Ленинграде…
— У них денег — полным-полно. И связи — везде. Купили бы… Всегда как-то покупали.
— Тоже верно. Но, с 50-х годов мир раскололся на два враждебных блока. Делянка для гешефтов с использованием статуса «нейтрала» — резко сжалась. Простейший пример — торговля зерном. С середины 60-х годов (начала эры Глобализации) — мировой рынок зерна разделили между собой четыре транснациональные корпорации: ADM, Bunge, Cargill и Dreyfus. В деловых кругах — их часто называют ABCD или «Алфавитом». Там такая мафия, что торговцы человечиной времен Блокады, рядом с ними — это гуманисты и бессребреники. Накануне с минуты на минуту ожидающейся Третьей Мировой войны — ожидать от мега-кровососов поставок продовольствия по приемлимым ценам стало бессмысленно. Вот «нейтралы» и засуетились. Космос — он не только в небе. Космос — это когда людям нечего есть и нечем дышать…
— А как ЮАР в этот «клуб космонавтов» затесалась? Они вообще из другого полушария.
— У ЮАР своё «кольцо врагов» было. Плюс, интриги Британии, попытавшейся устроить в бывшей колонии «войну на прощание», по образцу индусов с пакистанцами. Апартеид, в данном случае — стал спасением (!), сплотившим белое и «цветное» население страны, против всего остального мира…
— ???
— Коренным жителям России — часто трудно или невозможно понять, что такое «синдром гетто». У нас прописан в архетипе «синдром осажденной крепости», — Ахинеев понимающе кивнул, — Это большая разница. Земли — полно. Народа — мало. Вокруг леса, моря, горы и пустыня. Из-за них набеги врагов. Поэтому, приходится отбиваться и врагов как-то побеждать. Малыми группами хорошо только в лесу прятаться. В Европе и Азиях — всё в точности наоборот. Земли — мало. Народа — полно. Вокруг — соседи. Каждый за окружающими бдительно следит и не упускает случая «нагреть» или «подвинуть». При возможности — вырезать «лишних людей» на хрен. В этом непрерывном ожидании подлянок от «ближайшего окружения» (от которого никуда не деться) — суть «западного страха». А стремление не лезть в чужие дела, отгородившись заборчиком — основа тамошней «деловой этики» и любых личных взаимоотношений.
— Так оно везде так…
— Не-а! Вариантов масса. Где земли полно — народ просто попросторнее расселяется. Древний Восток решил проблему за счет вездесущего и пропитывающего общественную жизнь государства. Причем, так давно и прочно, что забыл о других вариантах. Слишком хороший климат и слишком высокая урожайность. Быстро восстанавливается население. Одно-два поколения и все опять сидят друг у друга на головах. Без «Универсального Государства» — только вешаться. Но, в Средиземноморье и Европе ещё не забыты мифологические Древность, Античность и Высокое Средневековье. Постоянно манит память об утраченном «золотом веке», когда народа не слишком много, государства — пока нет или оно слабое, а люди ещё не разучились мирно между собой договариваться о разумном разделении сфер жизни. «Гетто» в средневековом городе, античный город, городская коммуна, монастырь или университет (за крепкими стенами) — подсознательный идеал жизненного устройства. Заветный архетип, но другой. Не русский…
— ???
— Проклинаемый сегодня южноафриканский «апартеид», всего-навсего — честная попытка потомков средневековых европейцев вернуться в собственную средневековую мечту. Построить «сияющий город на холме», где все враги — за стеной, а внутри — одни «свои»! Избранные, «отмеченные свыше», достойные спасения на земле и на небе. Потрясающе уютная «психологическая ловушка», кстати. Народ, за описанную мечту — готов умирать, убивать и натурально шагать в сияющее завтра по чужим трупам…
— ???
— Вот за что я люблю «питерских»… — влезла в чужой диалог Ленка, — так это за их умение всё правильно обосновать и не сказать самого главного. Нам сейчас, на пальцах, изложили всю доктрину фашизма! Адольф Алозиевич и Бенито Муссолини — рукоплещут стоя. После войны, ни одна сука не сказала прямо, что «фашизм» это не блажь взбесившихся лавочников, а «Европейская Мечта». ЮАР и Швеция, совершенно открыто (!), программу NSDAP на своей территории более чем успешно осуществили. И космическая экспансия в эту «средневековую матрицу» успешно ложится. Просто, СССР успел раньше…
— Так я и не спорю… — будем применять методы дзюдоистов, — Просто речь о другом.
— Так в чем проблема?
— В глобализации. Крупные государства — поглощают мелкие «оазисы средневековья» и начинают давить все соки. И вырваться за пределы живодерни (как античные города выводили избыток населения в колонии, не особенно заботясь о политической лояльности последних) уже не дают. Мелкие государства — становятся критически зависимы от политики крупных. С тем же эффектом… А в «эпоху империй» — теряют возможность играть на чужих противоречиях. Вспоминаем болезненный опыт Швейцарии и Швеции, во Вторую Мировую войну со всех сторон окруженных Европейским Рейхом. Вспоминаем жуткую судьбу «еврейских гетто» в оккупированных нацистами странах. Русские всегда находили куда бежать. Европейцы — нет. Такое положение — хороший повод с горя (и глядя на тех же русских) начать мечтать о «космических технологиях» и «полной автономности».
— Трудности плюс общая «изоляционистская» идеология — сплачивают просто волшебно.
— Что было, то было, — включился в беседу Лев Абрамович, — «Катастрофа, как норма жизни» — исключительно тонизирующее состояние. Все кто помнят Израиль первых десятилетий, примерно с конца 40-х по середину 70-х годов — с горящими глазами подтвердят. Самая лучшая страна в мире!
— Была! — ожидаемо припечатал каудильо, — Как только настали мир со стабильностью — всем поплохело. Включая героев-патриотов. Никто их не завоевывал и не порабощал. Сами, всё сами…
— О чем вас и предупреждаем!
— ???
— Человечество — само себе враг… Мало людей — плохо. Много — тоже плохо. А когда их становится о-о-чень много — зарождается государство.
— Ну, так ещё Аристотель мечтал о «золотой середине», хотя как-то неубедительно, — ага, Соколову всё надоело, он начал покушаться сворачивать болтовню собственноручно, — Галина! Что говорит ваша наука по поводу демографии? Бывает в ней какой-то оптимум? Если можно — в двух словах.
— Помните таблицу-диаграмму, где обозначен «коридор человечности» при возрастании плотности популяции? Так её можно заменить двумя числами… Нижняя граница — «барьер Данбара». Это 230 равноправных членов коллектива, находящихся между собою в доверительных отношениях и решающие любые вопросы без стабильной иерархии. Так называемое «главное число самоорганизации». Оно по всем поводам в сложных процессах вылезает. Например, как число «федоровских групп» (вариантов строения кристаллической решетки). Экспериментально установлено и теоретически рассчитано, что способных к кристаллизации веществ — бесконечно много, а вот типов кристаллической решетки (точнее, вариантов идеальной самоорганизации материи) — ровно двести тридцать.
— К любой человеческой деятельности принцип относится, — влезла филологиня, — А к творчеству особенно. Существует только 230 базовых мелодий, литературных и драматических сюжетов, а теперь киносценариев. Именно поэтому, кстати, думающие головой люди, к 30 годам перестают читать развлекательную беллетристику и смотреть телевизор. Им — скучно! Они уже всё по много раз видели…
— То есть, для зарождения цивилизации — нас хватит. А если сбежалось больше народу?
— Организацию надо делить или разгонять на отдельные коллективы. Что бы друг другу не мешали. Если честно, то уже собравшись совещаться в количестве больше 5–7 человек (это не менее известный «барьер Паркинсона») — люди начинают не столько решать вопросы, сколько конфликтовать…
— Понятно. А верхний предел «психологической комфортности» человеческих поселений?
— Квадрат «барьера Данбара». Чуть больше пятидесяти тысяч. Можно назвать «барьером Аристотеля». Именно такое скопление людей в античности считали «пределом», выше которого в полисе становится «душно жить». Практически, уже по достижении городом численности 5–6 тысяч полноправных граждан (с членами семей — как раз в районе 50 тысяч и есть) греки начинали выселять «колонистов». Причем, численность каждой группы переселенцев на неосвоенные земли — не должна была превышать 300 человек! Что бы во враждебном окружении — все они действовали организованно и не передрались. Трех сотен сплоченных общей судьбой единомышленников — достаточно для создания города… или — страны…
— Короче, всё придумано до нас…
— И очень давно…
— Тогда, почему?!
— Переход от «догосударственного» строя (времен античного «золотого века») к, так сказать, «государству с ручным управлением» — протекает незаметно и безболезненно. Людей много, но не запредельно. Тем более — все «свои»! Как-нибудь уживемся. Надо только издать правильные законы. На самом деле — «законы Двенадцати Таблиц», «законы Ликурга» или «законы Солона» — симптом агонии. Общество потеряло способность к авторегулированию! То, что раньше люди делали добровольно и сами — их теперь приходится заставлять, согласно мертвому «писаному шаблону» (часто из-под палки). Вместо живой самоорганизации — приходится вводить такую же мертвую и заведомо формальную «демократию». С процедурами и в конечном итоге, с перетоком власти от всем неудобных «героев» — к ловким демагогам.
— ???
— Всё так, — подтвердила филологиня, — Как язвили сами древние греки — «Только при демократии храбрость называют глупостью, а подлость — умом». Система ниппель! Почва для всевластия государства — создана. Кто именно согнет «электорат» в бараний рог (тиран, олигархи или оккупанты) в принципе уже безразлично. Возврат к «человеческому» обществу через организованную миграцию тоже становится невозможен, так как внешняя экспансия прекращается. А к потенциальным колонистам власть начинает относиться, как к задумавшим бегство холопам. Выход остается только один, через системный кризис и катастрофу, с массовым вымиранием…
— И причем тут фашизм?
— Притом! Европейские способы решения проблемы перенаселения — апартеид и геноцид. На раннем этапе — часть человеческой популяции объявляется не вполне людьми, лишается «гражданских прав» (если были) и загоняется в «гетто». Отдельно замечу — всё происходит радостно и добровольно!
— ???
— Возможность компактно селиться вместе со «своими» и отделиться забором от чужих — мечта! Средневековых европейских евреев не загонял в «гетто» злой курфюрст! Они сами туда лезли и жили «государством в государстве», игнорируя окружающий мир. Тот же самый «уютный апартеид», ага…
— Про геноцид на завершающей стадии — пояснять не надо, — поёжился каудильо, — Я в курсе… Альтернативы?
Поскольку все замолчали и ожидающе смотрят на меня — деватся некуда.
— Внешняя экспансия или массовый мор, с последующей «пересборкой общества» заново. При «состоявшемся» государстве — внешняя экспансия запрещена. Остается мор. Или, страшная бойня… В позднем СССР считалось, что достаточно сохранить систему «закрытых городов». С них всё начнется. При коммунизме. После победы в Третьей Мировой войне. Широко озвучивать такие планы — не пытались. Но особо и не скрывали. Просто систематически готовились. Копили людей и «технологии судного дня». В романе Ефремова «Туманность Андромеды» (официальной программе позднесоветского коммунистического завтра!) — реализация данного апокалиптического плана описана довольно подробно и без «заламывания рук». Сначала, «лишняя человекомасса» сгорит в ядерном огне, а потом, выжившие — заживут вот так…
— Всегда считал Ивана Антоновича исключительно умным человеком… Он же историк!
— Вот именно. Прогноз о судьбе человечества в «Туманности Андромеды» давал ученый.
— ???
— Человечество погибает регулярно… Только за «исторический период», десятки раз. Каждая такая катастрофа — завершается возрождением культуры на базе маленьких «анклавов». Особенно хорошо тенденции и механизмы «высокотехнологичного выживания» — изучены на примере Древнего Египта.
— Так египтяне, по вашим словам, наоборот — самые живучие. Эту цивилизацию никакие системные кризисы не брали. Больше пяти тысячелетий непрерывной культурной традиции. Что-то тут не сходится… Опять тайны?
Глава 72
Общество катастрофы
Начальство устало. Начальство сердится. Куча информации, которую мы тут вываливали на беднягу Соколова — должна ещё улежаться. Пока его хватает только на отслеживание противоречий…
— Всё сходится. Если в нормальных странах катастрофы происходили достаточно редко, то в Древнем Египте она имела место постоянно и называлась «разлив Нила». По совокупности ущерба — нам просто не с чем сравнить. Представьте себе, что каждый год, совершенно буднично — через вашу страну проносится цунами… После чего, месяцев этак на четыре-пять (примерно как в России зимой), работать в поле становится невозможно. Землю, от горизонта до горизонта заливает водой. Остается только праздновать или (благо Африка и сильных морозов не бывает) — со скуки строить пирамиды…
— ???
— Плановый (считающийся «хорошим», то есть — гарантирующим высокий урожай) подъем Нила в районе Дельты — 16 египетских локтей. Это примерно восемь с половиной метров. В верховьях Нила, сжатого каменными берегами — паводок выше втрое. Но даже в низовьях подъем на 18 локтей — не особенная редкость. От Плиния Старшего сохранились заметки, где оценивается хозяйственное значение высоты разливов Нила. Подъем воды до отметки в 16 локтей означал обильный урожай, при 15 локтях — хороший, при 14 — средний, при 13 — плохой, а при 12 локтях и менее (!) — египтянам угрожал голод.
— Почему же, не с чем? — как всегда, стоит завести разговор о любимых катаклизмах, каудильо волшебным образом взбадривается, — Волны цунами 2004 года в Тайланде — имели высоту 8-10 метров. Причем, среди жилой застройки, вдали от пляжей — не выше 3–5 метров. Тем не менее, за один час, в прибрежной полосе 2,5–3 километра — они утопили к чертовой матери почти полмиллиона человек.
— Вот-вот, хорошо, что понимаете… — на самом деле, это не мне, а ему про паводки и цунами надо лекции читать, но так сложилось, — По указанной причине в Египте не было «деревни» в нашем понимании. У них были только большие и не очень «пиковые поселения». Естественные холмы или насыпные дамбы, укрепленные камнем. В этих высоких крепостях-убежищах (позднее ставших прототипами для древнегреческих акрополей) египтяне отсиживались, ожидая когда спадет вода. Со всеми запасами, скотом, инвентарем, чадами и домочадцами. А всех, кто пытался после сбора урожая (традиционное для разбоя время) напасть на страну и обидеть мирных труженников, потоком жидкой грязи уносило на фиг. Удачно выплывших разбойников, в случае попытки отсидеться на берегу — подъедали голодные крокодилы.
— Оригинально…
— Беда в том, что высокая урожайность удобренных нильским илом полей — позволяла в не особенно большой стране кормить довольно многочисленное (по меркам древности) население. Любые дефициты продуктов или неурожаи (понимай, низкие разливы Нила) угрожали страшным голодом. Страна — катастрофа. Хотя, за счет огромной протяженности реки и прекрасной транспортной связности Египта — обычно удавалось быстро компенсировать нехватку ресурсов в пострадавших районах за счет запасов из хранящихся в благополучных. Что требовало высокой организованности и довольно жесткого управления.
— Как в России? Величина территории, разнообразие ландшафтов и «климатических зон» гарантирует известную безопасность при сколько угодно опасной «локальной» неприятности. Я читал…
— Так в теории. При внятном руководстве и долгосрочном планировании. Засада в том, что в странах где «катастрофа норма жизни», долгосрочное планирование технически невозможно. Как и в России, кстати… Только у нас ежегодная катастрофа называется «зима». Как ни старайся продумать стратегию — злоба дня всё затмевает и рулить приходится «в ручном режиме». Даже избыток становится источником проблем! Государство, во все времена, любит пустить запасы из «госрезервов» на всякого рода «стратегические цели». То на «стройки века», то продать хлеб за границу, то союзникам помочь, то от врагов откупиться, то потенциальных сепаратистов задобрить. Надеясь на лучшее и регулярно в радужных надеждах ошибаясь. Цена ошибок — человеческие жизни. А транспортная связность, благодаря незамерзающему Нилу — великолепная. Что порождало у властей отчаянный соблазн «отнять у имущих» и раздать «голодающим». Государство создано что бы распределять… Отчего Египет, при всех стараниях жреческой корпорации поддерживать его «ресурсную безопасность» — регулярно оказывался у разбитого корыта или, по современной терминологии — «пребывал в хроническом перманентном кризисе»… Веками и тысячелетиями! Просто египтяне привыкли со всеми своими трудностями справляться самостоятельно.
— Странно, — Соколов оживился, — Всегда считал царство фараонов оплотом законности и вечного, идеально организованного порядка… Обеспеченным, мирным и процветающим.
— Многие так считают… — хихикнула филологиня, — Всему виной школьные учебники. И монументальная египетская архитектура, которой вдохновлялись египтологи классической школы. Очень распространенная культурологическая ошибка — путать официальную идеологию, воплощенную в зданиях и памятниках культуры, с реальной жизнью. Правильнее будет сказать, что древние египтяне мечтали (!) о блаженной неизменности. Однако, сами жили в ритме, мягко говоря, суетном. Частенько неотличимом от изнурительной авральной штурмовшины. Прямо как мы сейчас…
— Тешу себя надеждой, что окружающий бардак однажды прекратится… А разве — не?
— В том-то и дело! Советую вдохновляться данным примером. Мало кто в курсе, что за всю историю Древнего Египта (начиная с «додинастического периода») там ни разу не составили какого-либо «стабильного» и единого свода законов! Страна управлялась чрезвычайными указами и высочайшими распоряжениями сиюминутного характера. Всё работало за счет «административного ресурса» плюс почти мгновенной обратной связи. Ближайший аналог такого режима — Советский Союз первой половины ХХ века.
— Который был принципиально разным каждые десять лет… — тоже вставлю словечко, — Норма для «общества катастрофы», которым правит «сетевая структура», всё время успешно бодающаяся (!) с «вертикальной иерархией» официальной власти.
— Именно поэтому, ни одна из династий фараонов не удержалась дольше трех поколений?
— Поэтому тоже. Для нас интересно, что в отличие от любых «нормальных» государств, Древний Египет всегда выныривал из катаклизмов относительно безболезненно. Даже, когда резервов не оставалось вообще! Чудом. К вящей славе жрецов, разумеется… Изучение феномена «египетского чуда» в упомянутых «нормальных государствах» — не благословляется по сей день… Даже у нас! Даже сейчас.
— ???
— Дурной пример… Особенно, в свете «свяшенного канона» Блокады, как демонстрации повадок «слуг государевых» в условиях системного кризиса. У нас такая катастрофа случилась однажды и десятки лет (!) воспринимается как «ужас-ужас-ужас». Не поддающийся осмыслению кошмар, о котором лучше вообще не знать или сразу забыть. Автохтоны долины Нила с высоты тысячелетнего опыта смотрят на нас, граждане бывшие товарищи, как на говно…
— Хотите сказать, что для древних египтян ситуация «типа Блокада» являлась штатной?
— Нет, конечно… Такая ситуация для них была «штатным поводом» сменить фараона. И регулярно повторялась. Первоначально — развиваясь примерно так же, как в Ленинграде 1941 года. Для начала — засуха (обычно, в сочетании с нашествием врагов — те тоже жрать хотят и знают где взять), потом — продовольственный кризис (спровоцированный дурацкими действиями властей), потом — кризис политический… Но в Египте — любую катастрофу умело доводили до логического конца, — хихикать так же завлекательно, как Ленка — я не умею, а жаль… — Жидко обосравшемуся государству предоставляли возможность дискредитировать себя в глазах населения. Затем проштрафившихся чиновников приносили в жертву богам и руководство перехватывали жрецы, быстренько выдвигавшие на место назначенных сверху моральных уродов более компетентных людей. Никаких комплексов по поводу «святости» государственной власти или «неприкасаемости» её функционеров, у египтян не было! Каждый их ном в любой момент (!) — мог самостоятельно перейти в «автономный режим», — Ленка подскочила, как будто её ударило током…
— Я правильно расслышала?! — это пять, филологическое чутье барышне не изменяет…
— Абсолютно! Привычка тянуть «умные словечки» из чужих языков — не вчера родилась. Столицей научного знания в античной Греции была египетская Александрия. Там оккупанты переписывали своим языком чужую древнюю мудрость. Слово «автономный» — буквальная калька с египетского термина, означающего переход провинции в режим независимого существования. Для египтян — нормальное дело… Древние греки «имперского периода» произнести подобную ересь на родном наречии опасались. Примерно как сегодня, некоторые, стесняются говорить «мятежник» и подменяют его нейтрально звучащим «борцом за независимость». Для древних египтян самодостаточность нома — была «номинальной». То есть нормой.
— Подобные смелые заявы надо подкреплять силой…
— Так и было! Помимо прочего, жрецы имели набор «аварийных технологий выживания», подрывающих самые основы традиционного государства. Их научные корпорации суть аналог нашей родной системы «закрытых городов». Полностью хозяйственно и политически автономная «сетевая структура»… Надгосударственная, а скорее всего «наднациональная», как Коминтерн. Если фараон возбухал — заодно меняли и фараона. Государство, со всем его «могуществом и величием», служило лишь удобной вывеской.
— Тогда, зачем оно вообще?! — каудильо опять мечтает увильнуть от бремени власти…
— Подавляющее большинство «обычных людей» к так сказать «умникам» относится плохо. В диапазоне от «с трудом терплю», до «ненавижу, аж кушать не могу». Поэтому нормальные жрецы везде и всегда (!) жили бедно, одевались скромно, на первое место не лезли и занимались своими делами не привлекая чужого внимания. А на роль властителей выталкивали ярких харизматиков. Любимцев народа и так далее… Не нами придумано, но достойно всяческого подражания. Опять же, «обычные люди» хотят чувствовать себя защищенными. Частью могущественной и несокрушимой организации. Государства… Эту иллюзию в Египте старательно поддерживали. Даже через тысячи лет на историков и туристов действует!
— Всегда ненавидел дурацкий советский «официоз»… — искренне признался Соколов.
— Это была «вынужденная мера»… — пожала плечами Ленка, — большинству «Ваньков из Пердуновки» — советский пафос нравился. А грамотные люди, читали сводки между строк, — она подняла глаза к потолку, — «За выдающиеся заслуги перед Отечеством удостоен звания Героя Социалистического труда посмертно и похоронен в кремлевской стене заживо…» Было! В каждой шутке — есть доля шутки.
— ???
— Есть, понимаете ли, определенные правила приличия. Когда высших сановников топят в сортирах, расстреливают перед строем или вешают на фонарях слишком часто, любая «элита» начинает нервничать. Манкировать своими служебными обязанностями, копить золотишко и покупать недвижимость за границей. Отчего в «идеократических» режимах крайне не любят выносить политический сор из избы. СССР — не исключение. Древний Египет — тоже…
— Галина, при чем тут это?
— Древний Египет, тысячи лет — был типичным «обществом потребления». Важнейшим из социальных достижений там считали «право на бессмертие». Каждый был уверен, что после смерти — из него сделают мумию, которая снова оживет в назначенный богами день и час. И по этой причине крайне редко устраивали членовредительские казни. Для сановников, обычно применялась «мумификация заживо».
— Я думал, что это страшная выдумка американских киношников…
— Сами американские киношники — до сих пор так думают. В фантазии им не откажешь.
— ???
— Современные биохимические исследования мумий высших древнеегипетских сановников показали, что значительная часть указанных деятелей, непосредственно перед смертью (!), испытывали ужасные страдания, сопровождавшиеся выбросом в кровь соответствующих гормонов. Тут уже шутили про незадачливых фараонов, которых перед смертью «три дня били ногами». Такие мумии — тоже есть. Но, в большинстве случаев, прижизненные синяки, явные следы «членовредительских» пыток, ранений или там метастазов, как при раке в последней стадии — отсутствуют! На телах только признаки самой обычной процедуры «мумификации». Однако, биохимический анализ мягких тканей обнаруживает признаки страшных мучений и затяжной агонии. И выражение лица у высокопоставленных покойников — соответствующее. Так что, очень похоже, что этих деятелей, именно потрошили заживо, не забывая поливать консервирующими смесями. Прощальные шутки жрецов. То, что пациент ещё в сознании, никого не колышет. Мумию сделать обязаны! Священный канон, чо… В советской практике, по слухам, «особо выдающихся» негодяев было принято торжественно хоронить живьем. В том числе — у кремлевской стены. Хотя лично не наблюдала…
— Сам бы отдал несколько лет жизни, — кровожадно вздохнул завхоз, — ради взглянуть как этаким манером похоронят Горбачева. Согласен — даже по телевизору… Но — что бы гроб забивали прилюдно, в «прямом эфире»!
— Короче, под предлогом катастрофы — жрецы регулярно устраивали в Египте революции?
— Правильнее сказать, периодически отменяли государство «за ненадобностью». Вместо выборов. На «особый период». Поскольку катастрофы были самые настоящие. Когда настает время чудес, государство только путается под ногами. Жрецы умели делать чудеса. Правда, перед кем попало своими полезными секретами не разбрасывались. Отчего до наших дней, сведения о жреческих приколах дошли в некомпетентных пересказах. Как правило, со слов их врагов. Я — о массовом производстве в «храмовых хозяйствах» Древнего Египта «аварийной еды», тростникового крахмала. Факте, открытом задним числом и сравнительно недавно. По довольно таки косвенным признакам. Совершенно не учеными «египтологами».
— ???
— В отличие от зерновых культур, требующих сложного комплекса работ — тростник (в случае Древнего Египта это папирус) — повсеместно растет сам собой и доступен круглый год. Поэтому добывать из его корней крахмал — можно когда угодно, а запасы крахмала — делать не обязательно. В отличие от зерна — такой ресурс невозможно испортить, украсть или отнять. Хотя, при необходимости, в сухом месте, крахмал (как и сахар-песок или кристаллическая глюкоза) способен храниться вечно. В отличие от зерна и муки (идущих на госпоставки), кстати. Почти идеальный резервный продукт питания.
— Мне кажется, что сохранить такую вещь в тайне на протяжении веков — невозможно…
— А оно не тайна. Тростниковый крахмал это «хай-тек», «высокая технология». Когда о чем-то разрешается знать, но это невозможно повторить — люди очень обижаются… И спешат забыть.
— Тогда, откуда про древнеегипетский тростниковый крахмал вообще вдруг узнали?
— Постепенно дошли своим умом. Что бы задать правильный вопрос, надо знать большую часть ответа. Египет — один из древнейших центров выращивания льна и производства льняных тканей. Уже в додинастические времена там умели изготавливать текстиль высочайшего качества. Недостижимого на современном уровне техники! Например, из сверхтонкой нити (250 метров которой весят один грамм) ткали почти невесомое прозрачное полотно, с плотностью более 100 нитей на сантиметр. Феноменальный и долго не находивший объяснения факт, подтвержденный множеством археологических находок.
— ???
— На массе древних египетских рисунков, обнаруженных на стенах пирамид и дворцов — реалистично изображен процесс обработки льна и труд ткачей. Вроде бы все сходится. Но! Лен, росший в Древнем Египте — был похож на обычный дикий. Там очень короткое волокно и ветвистый стебель. По современным понятиям, подобное сырьё годится разве на грубую ткань, вроде «мешковины». Кроме того, самые лучшие сорта льна, из которого сегодня делают высококачественные ткани — произрастают только в средней полосе (севернее 45–50 параллели) и требуют длинного светового дня. Африка не климатит. Короче, «особо качественное», а тем более не имеющее современных мировых аналогов льняное полотно, по всем представлениям, там и тогда, изготавливаться не могло. Что противоречит уже «историческим» данным. Страна фараонов производила льняные ткани в громадных количествах, буквально наводняя ими Средиземноморье и Ближний Восток. Вторая по объему строка древнеегипетского экспорта, после хлеба.
— Значит, был какой-то хитрый, но не особенно дорогой секрет…
— Наиболее вероятен вариант, что древние египтяне — применяли какое-то изощренное аппретирование своего паршивенького сырья, искусственно (!) доводя его до сверхвысоких стандартов. Современные методики «улучшения» льняного волокна основаны на использовании крахмальных аппретов. Это сложные и дорогостоящие композиции куда, кроме крахмала и продуктов его гидролиза (декстрина), входят смягчающие вещества (жиры, масла, мыла), гигроскопические добавки (глицерин и поваренная соль), реагенты сообщающие будущим тканям блеск (воск, стеарин) и сильные «антисептики» (формалин, салициловая кислота, соли меди). Однако, главной частью состава, в любом случае, является крахмал. Достаточного количества которого у «отсталых египтян», по всем законам истории — не было и быть не могло. Там даже картошки с кукурузой, из которых европейцы впервые научились добывать крахмал — не возделывали! А вообще, крупнотоннажное производство крахмала — это крепкий «индустриал». Уровень середины-конца нашего XIX века.
— Что-то вы меня запутали. «Индустриал»… «Постиндустриал»… Там был ещё неолит!
— Одно другому не мешает…
— ???
— У смены хозяйственных укладов приняты четкие критерии: Пока в качестве источника силы доминирует ручной труд — производство первобытное. Когда начинают использовать силу животных — уже проклюнулся плохонький, недоразвитый, но «индустриал». «Развитый индустриал» это механические двигатели, фабричное производство и разделение труда. Обычно, «индустриалу» сопутствует появление товарного хозяйства, а так же деление труда на «аграрный» и «промышленный». Ну, и государство, как совок говна в бочке меда. Без государства обычно не удается заставлять население терпеть «глубокое разделение труда» (читай, каторгу на конвейере по 12–14 часов в сутки), сезонные миграции рабочей силы, «огораживание», инфляцию, долги и тому подобные безобразия. Разбегаются, подлые… Это — та область, где смыкаются техника, экономика, социология и политика. С точки зрения «евроцентризма» образца XVIII–XIX веков — в этом состоит суть прогресса.
— Так ведь, исключительно благодаря «индустриалу» и разделению труда в мире растут выпуск товаров и уровень жизни населения! Ну, лично меня — так в школе учили… И моих родителей…
— Не-а… В основном растет «норма эксплуатации». Почитайте хотя бы труды Тейлора. Отец «потогонной системы» откровенно пишет, что если, при росте производительности труда в десятки раз, заработная плата работников увеличивается на 30 %, то это хорошая, честная сделка. «Капиталист тоже имеет право на свою долю…» И сам её устанавливает… Следующий уровень роста эксплуатации — переход к «государственному капитализму». Что бы лишить работников даже иллюзии «свободы выбора». Для затыкания глоток недовольным — изобретается «национальное единство». Надклассовая солидарность угнетателей и угнетенных, ага… Все враги — там, за границей. Их надо покорить и ограбить. Дальше начинается эпоха «мировых войн». Затем, страшные кризисы и… переход к социализму. Или к фашизму. Дистилляту капитализма, когда всемогущее и вездесущее корпоративное государство подминает под себя всё. Экономику, идеологию, культуру, педагогику, науку. Это почти конец. Потом — закономерный крах.
— И какая альтератива? Желательно, без катастрофического падения уровня жизни?
— Машинное производство без разделения труда, естественно. Производительность — та же, а вот отчуждение работников от конечного продукта — технически невозможно. Именно его, Маркс с Энгельсом, торжественно назвали «материально-технической базой» коммунизма. Если по современному — «постиндустриалом». Хотя на самом деле — они две параллельные сущности. Жрецы эти закономерности — прекрасно изучили. Классический «товарно-денежный» капитализм, в стране фараонов — зарождался и в страшных муках погибал несколько раз подряд. Отчего местные «умники» старались удерживать тамошнее государство на коротком поводке…
— Следуя вашей логике — древнеегипетского общество уже жило в «постиндустриале»?
— Наличие следов которого на образцах древнеегипетских тканей — подтвердил первый же добросовестный химический анализ. Текстильщики своё любопытство удовлетворили. Но, раз загадка происхождения древнеегипетского крахмала остается открытой, то любые попытки ввести эту информацию в научный оборот разбиваются о стену «классической египтологии». Такого не может быть, потому, что не может быть никогда! И спорить с историками — бесполезно. Вопросов — гораздо больше, чем ответов.
Не знаю, какие струнки зацепила моя история в душе самого главного начальника, но продолжавшее валяться на столе корневище тростника он снова с сомнением покрутил в руках. Сомнения я разделяю. Мои познания в области машиностроения сугубо теоретические. К счастью, народ загорелся.
— А в составе аппрета был именно «тростниковый крахмал»? — казак-антрополог мыслит конкретно, — Мало ли откуда его брали? Пшеницу-полбу в Древнем Египте точно выращивали… Мучными киселями могли обойтись. Наши бабки — тоже «домотканщину» мастерили и как-то не особо жаловались.
— Исключено! — этот момент я первым делом расковыряла, — Во-первых, аппрет обязан быть идеально бесцветным. Иначе, товарной белизны полотна не добиться. Любая «домотканщина» серая. Поскольку обыкновенная зерновая мука всегда с неким «оттенком». Во-вторых, исторически достоверным фактом — является неизменная примесь в древнеегипетской муке мелкого песка. Все слои общества, до фараонов включительно, ели там очень вкусный, но скрипящий на зубах хлеб. Не было жернового камня! Отчего вся страна, поголовно, очень заботилась о состоянии своих зубов и страдала от зубных болей. Нет ни одной египетской мумии с более-менее хорошо сохранившимися зубами. У стариков они стерты до десен. Основой аппрета для достаточно тонкого текстиля — мука с песком не может быть категорически.
— Всё равно не сходится… — похоже, за время вынужденного помалкивания, Плотников отрастил на меня изрядный зуб, — Крахмальное производство требует уймищу чистой воды и обязательно механической тяги машин. Простым пердячим паром точно надорвешься. И даже «конегонкой». Тем более — харчи надо перерабатывать немеренными тоннами и быстро. На глазах у голодной толпы. Кто у них там силовые приводы крахмальных терок с водяными насосами крутил? Неужто, заради сохранения «священной тайны», жрецы собственноручно у воротов надрывались? — это он напрасно, как раз египетских жрецов я очень уважаю…
— Я тоже сильно в этом сомневаюсь.
— ???
— Рассуждая логически, из одного факта наличия в современном Египте колоссального наследия материальной культуры, явно требовавшего для своего создания «индустриальных» технологий — отсутствие там в древности мощных «механических» двигателей требует, как минимум, доказательств…
— Так я прав?
— Нет конечно… Меньше надо смотреть говно-фильмы, вроде «Мумии» или «Фараона». В настоящем (!) Древнем Египте тяжкой физической работой народ себя особо не утруждал. Всё крутилось само собой, — ага, я тоже умею кусаться! — В школьных учебниках истории про такое не пишут, кстати.
— ???
— Священный канон, он везде священный канон… Говорю же, из письменных источников мы знаем о жизни древних египтян, преимущественно, со слов их врагов. Отчего, во всех фильмах и на всех «исторических» картинках там рвут пуп тысячи замордованных рабов под присмотром надсмотрщиков с палками. А что ещё можно представить? Годной для механизации работ «тягловой скотины» у древних египтян — просто не было. Даже лошади с верблюдами — появились относительно поздно. Если смотреть на египетскую монументальную архитектуру глазами «просвещенных европейцев» XIX–XX веков, то ничего иного в голову не приходит! Раз это сделано людьми (а оно таки сделано) — то наверняка ценой дикой эксплуатации миллионов невольников. И древним грекам, с древними персами — ничего другого в голову не приходило. Это при том, что всё стабильное население Древнего Египта — не превышало 5 миллионов человек (тот же порядок, что в современных Швейцарии или Швеции), а рабов — у них не было совсем! Дураки оценили производственный потенциал великой древней цивилизации по себе, убогим. И мы сами — ничем их не умнее. Тихо молчу про бред относительно строительства пирамид современных «уфологов». Интересно, что (этак, через 3–5 тысяч лет) такие же идиоты, выдумают по поводу космодрома Байконур?
— Но и паровых машин тогда точно не водилось… — у товарища Ахинеева — инженерный склад ума, — Если знаете, не тяните. Там наверняка было что-то простое. Может нам тоже пригодится.
— Почему-то все забывают, что Египет — страна ветров. Узенькая заселенная полоска земли на тысячи километров протянувшаяся через пустыню и круглый год продуваемая насквозь. Ветер в стране фараонов — дует всегда. Понятие «сезон ветров» — к этому району планеты не применимо. Ветер может быть слабым, сильным или очень сильным, но число безветренных дней в году легко пересчитать по пальцам одной руки… Ветряные мельницы «барабанного типа», с вертикальным валом — там известны с додинастической эпохи. И были распространены так широко, что современниками воспринимались, как естественная деталь окружающего пейзажа, недостойная упоминания. Так часто бывает. В итоге первые достоверные фундаменты описанных мельниц, датируемые периодом Среднего Царства, удалось обнаружить в районе Александрии только в конце ХХ века! Исключительно потому, что нашли капитальные каменные сооружения. А «типичная древнеегипетская ветряная мельница» — это дешевое глинобитное строение «из говна и палок». Часто, вовсе типа «мобильный комплект» из жердей, тростниковых циновок и растяжек. Надо, поставили. Не надо — свернули. Примерно, как мы здесь применяем бензоэлектрические агрегаты. Между прочим, ветер — это не просто довольно мощная, но ещё и абсолютно даровая механическая сила. Экологически чистая. И никаким политическим ограничениям — не подвластная…
— Ерунда это! У древних египтян почти не было металла! Неолит — это каменный век! — Плотников — кузнец-самоучка. Железо любит, работать с ним умеет. Камни для него — полный отстой…
— У них даже приличного поделочного камня не было! — Ахинеев поначитаннее и знает в каких условиях зарождалась одна из древнейших цивилизаций планеты, — Один песок и речные наносы!
— Ну, и что? Кто-то здесь воображает, что для постройки ветряной мельницы знающему специалисту обязательно нужен металл? Или — какой-то запредельный по стоимости «каменный дефицит»?
— ???
Если учесть, что фразу про отсутствие металла присутствующие мужики выдали хором — завершение дискуссии слегка отодвигается. Уж больно удобен момент. Не потому, что я злая, а пользы для. Страшной проблемой современного инженерного образования — было и остается яростное нежелание преподавателей давать студентам «дополнительный материал». Шпарят строго по учебнику. Металлами — головы забивают, а хотя бы азов истории материаловедения — не дают совсем. Химикам проще, минералы наш хлеб насущный. В том числе — естественного происхождения… Одни навыки растирания химикатов в агатовой ступке и притирка шлифов — сразу дают правильное представление о роли природного камня в судьбе цивилизации. Химические лаборатории, до сих пор, в некоторой степени «филиалы палеолита». С камнями — люди возятся больше миллиона лет, а с металлами — от силы 10–12 тысяч. Ощутите разницу…
— О чем спор?! — назревающий бардак каудильо чует ещё на взлете. И свирепо давит…
— О колесе.
— ???
— О причинах и истории появления колеса. А если ещё точнее — о истории изобретения подшипника. Основного элемента любого (!) механизма содержащего вращающиеся детали. Большинство не знают, что период использования в качестве подшипников камня и керамики, как минимум, втрое дольше так называемой «эры металлов». Это довольно тонкий момент прикладного материаловедения. Который, у нас и в Европе, стараются не особенно ковырять. В основном — по дурацким идеологическим причинам…
— ???
— Ну, в бывшем Союзе — всю историю старательно утрамбовывали в прокрустовые рамки священной «пятичленки». Признавалось последовательное следование общественно-хозяйственных укладов от «первобытного-общинного» до «капиталистического». Особняком признавался «азиатский способ», где все вперемешку. Появление колеса и соответственно зачатков индустрии — считалось признаком более-менее прогрессивного рабовладения (с первыми городами и наукой). Мысль, что индустриальные методы производства изобрели задолго до появления первых государств, по меркам ортодоксального марксизма — есть безумная ересь… У европейской исторической традиции — другая «священная корова». Потомки завоевателей и бандитов не могли вообразить, что их «благородные предки» — были глупее презренных ковырятелей земли. Поэтому все сведения о приоритетах, в любой области и в любую эпоху — в Европе тщательно идеологически фильтровали столетиями. В рамках европейского «священного канона» — первое колесо изобретенное человеком родом из Европы. Оно применялось для перевозки грузов и появилось не позднее конца пятого тысячелетия до новой эры. А механические мельницы изобрели почти одновременно китайцы и греко-римляне, причем — поздно, уже в античности (или времена династии Хань). И точка…
— Это настолько важно?
— Наверное… — тело затекло, изящно пожать плечами не получилось, — Колесные арбы были нужны для перевозки награбленного и удобства кочевок. Как появился упряжной скот — понеслось. Походы, завоевания, боевые колесницы… Эпоха металлов, опять же. Подшипники на колесницах и даже обычных телегах — должны иметь в составе «пары» хоть один металлический элемент. Типа прогресс…
— А на самом деле?
— На самом деле древнейшими колесами, применяемым людьми — являются гончарный круг и «горизонтальный» жернов. Причем обе технологии настолько стары, что теряются в глубинах позднего палеолита. «Зернотерки» с верхним вращающимся камнем из музеев и археологических раскопов, по мере усовершенствования методов «физико-химической датировки» — всё стареют и стареют. Скорее всего, их изобрели одновременно с зарождением земледелия. Более вероятно, значительно раньше. Просто жернов — это «расходник». В отличие от колеса телеги и колесницы, которое можно найти и узнать по внешнему виду даже через тысячи лет, сильно изношенный, а тем более разбитый (!) жернов, всего лишь камень. Он и выглядит как камень, и используется, как камень. Обычно, в качестве точила. До полного износа.
— В ручной зернотерке нет никаких подшипников! Бегун плавает по слою растертого до мелкой фракции зерна, — Плотников и прав и не прав одновременно, — Не парьте мне голову неолитом! У бабки в сарае — точно такая же, как в музее, каменная зернотерка до сих пор лежит… Целехонькая.
— Правильно… Но для нормальной ветряной мельницы «барабанного типа» — подшипники всё же нужны. И, в отличие от тележного колеса — не обязательно металлические. Годятся и каменные. Они тоже горизонтальные, отчего могут смазываться-охлаждаться даже обычной водой. С глиной. И без поломок — работать тысячи лет…
— Опять «теории заговора»?
— Скорее — бесконечная, как время, история человеческого идиотизма. По письменным источникам и сохранившимся артефактам — точно известно, что токарный станок изобретали, забывали и опять изобретали, как минимум, трижды. Это сегодня известно. Профессионалам. Детям в школе — такое не рассказывают, что бы не наводить на крамольные мысли… Для конца XIX века это было невероятное и сенсационное открытие, которое мировая наука долго не могла переварить, а набирающий тогда силу марксизм, вовсе проигнорировал. За следующие сто лет накопали новых фактов. По современным данным — ветряную мельницу с вертикальным валом изобретали не менее пяти раз! Возможно, семь или десять… Повторяется ситуация с датировкой самого раннего приручения собаки. Довольно неожиданно оказалось, что «индустриал» (если угодно — «постиндустриал»), в его современном понимании — гораздо древнее самых ранних государств (!) и никакого отношения к ним не имеет! Люди никогда не любили заниматься дурацкой физической работой и возможности припахать к этому делу даровую силу природы не упускали. Даже в каменном веке… Разумеется, не все, не все. А потом пришло государство и присвоило историю.
— Согласно Оруэллу, — подала голос внимательно выслушавшая нашу перебранку Ленка, — партия продлевает свою «гениальность» в глубины веков с каждым новым поколением. Изобретя сначала вертолет, потом самолет, потом паровую машину… Теоретически, всё должно закончиться изобретением партией (понимай государством) колеса, а то и огня. Хотя ещё не все забыли, что огонь спер у богов анархист Прометей. Ветряк «барабанного типа», в общем ряду закрывающих технологий, просто изюминка.
— Да что в нем такого особенного?!
Начальство устало. Начальство сердится. Куча информации, которую мы тут вываливали на беднягу Соколова — должна ещё улежаться. Пока его хватает только на отслеживание противоречий…
— Всё сходится. Если в нормальных странах катастрофы происходили достаточно редко, то в Древнем Египте она имела место постоянно и называлась «разлив Нила». По совокупности ущерба — нам просто не с чем сравнить. Представьте себе, что каждый год, совершенно буднично — через вашу страну проносится цунами… После чего, месяцев этак на четыре-пять (примерно как в России зимой), работать в поле становится невозможно. Землю, от горизонта до горизонта заливает водой. Остается только праздновать или (благо Африка и сильных морозов не бывает) — со скуки строить пирамиды…
— ???
— Плановый (считающийся «хорошим», то есть — гарантирующим высокий урожай) подъем Нила в районе Дельты — 16 египетских локтей. Это примерно восемь с половиной метров. В верховьях Нила, сжатого каменными берегами — паводок выше втрое. Но даже в низовьях подъем на 18 локтей — не особенная редкость. От Плиния Старшего сохранились заметки, где оценивается хозяйственное значение высоты разливов Нила. Подъем воды до отметки в 16 локтей означал обильный урожай, при 15 локтях — хороший, при 14 — средний, при 13 — плохой, а при 12 локтях и менее (!) — египтянам угрожал голод.
— Почему же, не с чем? — как всегда, стоит завести разговор о любимых катаклизмах, каудильо волшебным образом взбадривается, — Волны цунами 2004 года в Тайланде — имели высоту 8-10 метров. Причем, среди жилой застройки, вдали от пляжей — не выше 3–5 метров. Тем не менее, за один час, в прибрежной полосе 2,5–3 километра — они утопили к чертовой матери почти полмиллиона человек.
— Вот-вот, хорошо, что понимаете… — на самом деле, это не мне, а ему про паводки и цунами надо лекции читать, но так сложилось, — По указанной причине в Египте не было «деревни» в нашем понимании. У них были только большие и не очень «пиковые поселения». Естественные холмы или насыпные дамбы, укрепленные камнем. В этих высоких крепостях-убежищах (позднее ставших прототипами для древнегреческих акрополей) египтяне отсиживались, ожидая когда спадет вода. Со всеми запасами, скотом, инвентарем, чадами и домочадцами. А всех, кто пытался после сбора урожая (традиционное для разбоя время) напасть на страну и обидеть мирных труженников, потоком жидкой грязи уносило на фиг. Удачно выплывших разбойников, в случае попытки отсидеться на берегу — подъедали голодные крокодилы.
— Оригинально…
— Беда в том, что высокая урожайность удобренных нильским илом полей — позволяла в не особенно большой стране кормить довольно многочисленное (по меркам древности) население. Любые дефициты продуктов или неурожаи (понимай, низкие разливы Нила) угрожали страшным голодом. Страна — катастрофа. Хотя, за счет огромной протяженности реки и прекрасной транспортной связности Египта — обычно удавалось быстро компенсировать нехватку ресурсов в пострадавших районах за счет запасов из хранящихся в благополучных. Что требовало высокой организованности и довольно жесткого управления.
— Как в России? Величина территории, разнообразие ландшафтов и «климатических зон» гарантирует известную безопасность при сколько угодно опасной «локальной» неприятности. Я читал…
— Так в теории. При внятном руководстве и долгосрочном планировании. Засада в том, что в странах где «катастрофа норма жизни», долгосрочное планирование технически невозможно. Как и в России, кстати… Только у нас ежегодная катастрофа называется «зима». Как ни старайся продумать стратегию — злоба дня всё затмевает и рулить приходится «в ручном режиме». Даже избыток становится источником проблем! Государство, во все времена, любит пустить запасы из «госрезервов» на всякого рода «стратегические цели». То на «стройки века», то продать хлеб за границу, то союзникам помочь, то от врагов откупиться, то потенциальных сепаратистов задобрить. Надеясь на лучшее и регулярно в радужных надеждах ошибаясь. Цена ошибок — человеческие жизни. А транспортная связность, благодаря незамерзающему Нилу — великолепная. Что порождало у властей отчаянный соблазн «отнять у имущих» и раздать «голодающим». Государство создано что бы распределять… Отчего Египет, при всех стараниях жреческой корпорации поддерживать его «ресурсную безопасность» — регулярно оказывался у разбитого корыта или, по современной терминологии — «пребывал в хроническом перманентном кризисе»… Веками и тысячелетиями! Просто египтяне привыкли со всеми своими трудностями справляться самостоятельно.
— Странно, — Соколов оживился, — Всегда считал царство фараонов оплотом законности и вечного, идеально организованного порядка… Обеспеченным, мирным и процветающим.
— Многие так считают… — хихикнула филологиня, — Всему виной школьные учебники. И монументальная египетская архитектура, которой вдохновлялись египтологи классической школы. Очень распространенная культурологическая ошибка — путать официальную идеологию, воплощенную в зданиях и памятниках культуры, с реальной жизнью. Правильнее будет сказать, что древние египтяне мечтали (!) о блаженной неизменности. Однако, сами жили в ритме, мягко говоря, суетном. Частенько неотличимом от изнурительной авральной штурмовшины. Прямо как мы сейчас…
— Тешу себя надеждой, что окружающий бардак однажды прекратится… А разве — не?
— В том-то и дело! Советую вдохновляться данным примером. Мало кто в курсе, что за всю историю Древнего Египта (начиная с «додинастического периода») там ни разу не составили какого-либо «стабильного» и единого свода законов! Страна управлялась чрезвычайными указами и высочайшими распоряжениями сиюминутного характера. Всё работало за счет «административного ресурса» плюс почти мгновенной обратной связи. Ближайший аналог такого режима — Советский Союз первой половины ХХ века.
— Который был принципиально разным каждые десять лет… — тоже вставлю словечко, — Норма для «общества катастрофы», которым правит «сетевая структура», всё время успешно бодающаяся (!) с «вертикальной иерархией» официальной власти.
— Именно поэтому, ни одна из династий фараонов не удержалась дольше трех поколений?
— Поэтому тоже. Для нас интересно, что в отличие от любых «нормальных» государств, Древний Египет всегда выныривал из катаклизмов относительно безболезненно. Даже, когда резервов не оставалось вообще! Чудом. К вящей славе жрецов, разумеется… Изучение феномена «египетского чуда» в упомянутых «нормальных государствах» — не благословляется по сей день… Даже у нас! Даже сейчас.
— ???
— Дурной пример… Особенно, в свете «свяшенного канона» Блокады, как демонстрации повадок «слуг государевых» в условиях системного кризиса. У нас такая катастрофа случилась однажды и десятки лет (!) воспринимается как «ужас-ужас-ужас». Не поддающийся осмыслению кошмар, о котором лучше вообще не знать или сразу забыть. Автохтоны долины Нила с высоты тысячелетнего опыта смотрят на нас, граждане бывшие товарищи, как на говно…
— Хотите сказать, что для древних египтян ситуация «типа Блокада» являлась штатной?
— Нет, конечно… Такая ситуация для них была «штатным поводом» сменить фараона. И регулярно повторялась. Первоначально — развиваясь примерно так же, как в Ленинграде 1941 года. Для начала — засуха (обычно, в сочетании с нашествием врагов — те тоже жрать хотят и знают где взять), потом — продовольственный кризис (спровоцированный дурацкими действиями властей), потом — кризис политический… Но в Египте — любую катастрофу умело доводили до логического конца, — хихикать так же завлекательно, как Ленка — я не умею, а жаль… — Жидко обосравшемуся государству предоставляли возможность дискредитировать себя в глазах населения. Затем проштрафившихся чиновников приносили в жертву богам и руководство перехватывали жрецы, быстренько выдвигавшие на место назначенных сверху моральных уродов более компетентных людей. Никаких комплексов по поводу «святости» государственной власти или «неприкасаемости» её функционеров, у египтян не было! Каждый их ном в любой момент (!) — мог самостоятельно перейти в «автономный режим», — Ленка подскочила, как будто её ударило током…
— Я правильно расслышала?! — это пять, филологическое чутье барышне не изменяет…
— Абсолютно! Привычка тянуть «умные словечки» из чужих языков — не вчера родилась. Столицей научного знания в античной Греции была египетская Александрия. Там оккупанты переписывали своим языком чужую древнюю мудрость. Слово «автономный» — буквальная калька с египетского термина, означающего переход провинции в режим независимого существования. Для египтян — нормальное дело… Древние греки «имперского периода» произнести подобную ересь на родном наречии опасались. Примерно как сегодня, некоторые, стесняются говорить «мятежник» и подменяют его нейтрально звучащим «борцом за независимость». Для древних египтян самодостаточность нома — была «номинальной». То есть нормой.
— Подобные смелые заявы надо подкреплять силой…
— Так и было! Помимо прочего, жрецы имели набор «аварийных технологий выживания», подрывающих самые основы традиционного государства. Их научные корпорации суть аналог нашей родной системы «закрытых городов». Полностью хозяйственно и политически автономная «сетевая структура»… Надгосударственная, а скорее всего «наднациональная», как Коминтерн. Если фараон возбухал — заодно меняли и фараона. Государство, со всем его «могуществом и величием», служило лишь удобной вывеской.
— Тогда, зачем оно вообще?! — каудильо опять мечтает увильнуть от бремени власти…
— Подавляющее большинство «обычных людей» к так сказать «умникам» относится плохо. В диапазоне от «с трудом терплю», до «ненавижу, аж кушать не могу». Поэтому нормальные жрецы везде и всегда (!) жили бедно, одевались скромно, на первое место не лезли и занимались своими делами не привлекая чужого внимания. А на роль властителей выталкивали ярких харизматиков. Любимцев народа и так далее… Не нами придумано, но достойно всяческого подражания. Опять же, «обычные люди» хотят чувствовать себя защищенными. Частью могущественной и несокрушимой организации. Государства… Эту иллюзию в Египте старательно поддерживали. Даже через тысячи лет на историков и туристов действует!
— Всегда ненавидел дурацкий советский «официоз»… — искренне признался Соколов.
— Это была «вынужденная мера»… — пожала плечами Ленка, — большинству «Ваньков из Пердуновки» — советский пафос нравился. А грамотные люди, читали сводки между строк, — она подняла глаза к потолку, — «За выдающиеся заслуги перед Отечеством удостоен звания Героя Социалистического труда посмертно и похоронен в кремлевской стене заживо…» Было! В каждой шутке — есть доля шутки.
— ???
— Есть, понимаете ли, определенные правила приличия. Когда высших сановников топят в сортирах, расстреливают перед строем или вешают на фонарях слишком часто, любая «элита» начинает нервничать. Манкировать своими служебными обязанностями, копить золотишко и покупать недвижимость за границей. Отчего в «идеократических» режимах крайне не любят выносить политический сор из избы. СССР — не исключение. Древний Египет — тоже…
— Галина, при чем тут это?
— Древний Египет, тысячи лет — был типичным «обществом потребления». Важнейшим из социальных достижений там считали «право на бессмертие». Каждый был уверен, что после смерти — из него сделают мумию, которая снова оживет в назначенный богами день и час. И по этой причине крайне редко устраивали членовредительские казни. Для сановников, обычно применялась «мумификация заживо».
— Я думал, что это страшная выдумка американских киношников…
— Сами американские киношники — до сих пор так думают. В фантазии им не откажешь.
— ???
— Современные биохимические исследования мумий высших древнеегипетских сановников показали, что значительная часть указанных деятелей, непосредственно перед смертью (!), испытывали ужасные страдания, сопровождавшиеся выбросом в кровь соответствующих гормонов. Тут уже шутили про незадачливых фараонов, которых перед смертью «три дня били ногами». Такие мумии — тоже есть. Но, в большинстве случаев, прижизненные синяки, явные следы «членовредительских» пыток, ранений или там метастазов, как при раке в последней стадии — отсутствуют! На телах только признаки самой обычной процедуры «мумификации». Однако, биохимический анализ мягких тканей обнаруживает признаки страшных мучений и затяжной агонии. И выражение лица у высокопоставленных покойников — соответствующее. Так что, очень похоже, что этих деятелей, именно потрошили заживо, не забывая поливать консервирующими смесями. Прощальные шутки жрецов. То, что пациент ещё в сознании, никого не колышет. Мумию сделать обязаны! Священный канон, чо… В советской практике, по слухам, «особо выдающихся» негодяев было принято торжественно хоронить живьем. В том числе — у кремлевской стены. Хотя лично не наблюдала…
— Сам бы отдал несколько лет жизни, — кровожадно вздохнул завхоз, — ради взглянуть как этаким манером похоронят Горбачева. Согласен — даже по телевизору… Но — что бы гроб забивали прилюдно, в «прямом эфире»!
— Короче, под предлогом катастрофы — жрецы регулярно устраивали в Египте революции?
— Правильнее сказать, периодически отменяли государство «за ненадобностью». Вместо выборов. На «особый период». Поскольку катастрофы были самые настоящие. Когда настает время чудес, государство только путается под ногами. Жрецы умели делать чудеса. Правда, перед кем попало своими полезными секретами не разбрасывались. Отчего до наших дней, сведения о жреческих приколах дошли в некомпетентных пересказах. Как правило, со слов их врагов. Я — о массовом производстве в «храмовых хозяйствах» Древнего Египта «аварийной еды», тростникового крахмала. Факте, открытом задним числом и сравнительно недавно. По довольно таки косвенным признакам. Совершенно не учеными «египтологами».
— ???
— В отличие от зерновых культур, требующих сложного комплекса работ — тростник (в случае Древнего Египта это папирус) — повсеместно растет сам собой и доступен круглый год. Поэтому добывать из его корней крахмал — можно когда угодно, а запасы крахмала — делать не обязательно. В отличие от зерна — такой ресурс невозможно испортить, украсть или отнять. Хотя, при необходимости, в сухом месте, крахмал (как и сахар-песок или кристаллическая глюкоза) способен храниться вечно. В отличие от зерна и муки (идущих на госпоставки), кстати. Почти идеальный резервный продукт питания.
— Мне кажется, что сохранить такую вещь в тайне на протяжении веков — невозможно…
— А оно не тайна. Тростниковый крахмал это «хай-тек», «высокая технология». Когда о чем-то разрешается знать, но это невозможно повторить — люди очень обижаются… И спешат забыть.
— Тогда, откуда про древнеегипетский тростниковый крахмал вообще вдруг узнали?
— Постепенно дошли своим умом. Что бы задать правильный вопрос, надо знать большую часть ответа. Египет — один из древнейших центров выращивания льна и производства льняных тканей. Уже в додинастические времена там умели изготавливать текстиль высочайшего качества. Недостижимого на современном уровне техники! Например, из сверхтонкой нити (250 метров которой весят один грамм) ткали почти невесомое прозрачное полотно, с плотностью более 100 нитей на сантиметр. Феноменальный и долго не находивший объяснения факт, подтвержденный множеством археологических находок.
— ???
— На массе древних египетских рисунков, обнаруженных на стенах пирамид и дворцов — реалистично изображен процесс обработки льна и труд ткачей. Вроде бы все сходится. Но! Лен, росший в Древнем Египте — был похож на обычный дикий. Там очень короткое волокно и ветвистый стебель. По современным понятиям, подобное сырьё годится разве на грубую ткань, вроде «мешковины». Кроме того, самые лучшие сорта льна, из которого сегодня делают высококачественные ткани — произрастают только в средней полосе (севернее 45–50 параллели) и требуют длинного светового дня. Африка не климатит. Короче, «особо качественное», а тем более не имеющее современных мировых аналогов льняное полотно, по всем представлениям, там и тогда, изготавливаться не могло. Что противоречит уже «историческим» данным. Страна фараонов производила льняные ткани в громадных количествах, буквально наводняя ими Средиземноморье и Ближний Восток. Вторая по объему строка древнеегипетского экспорта, после хлеба.
— Значит, был какой-то хитрый, но не особенно дорогой секрет…
— Наиболее вероятен вариант, что древние египтяне — применяли какое-то изощренное аппретирование своего паршивенького сырья, искусственно (!) доводя его до сверхвысоких стандартов. Современные методики «улучшения» льняного волокна основаны на использовании крахмальных аппретов. Это сложные и дорогостоящие композиции куда, кроме крахмала и продуктов его гидролиза (декстрина), входят смягчающие вещества (жиры, масла, мыла), гигроскопические добавки (глицерин и поваренная соль), реагенты сообщающие будущим тканям блеск (воск, стеарин) и сильные «антисептики» (формалин, салициловая кислота, соли меди). Однако, главной частью состава, в любом случае, является крахмал. Достаточного количества которого у «отсталых египтян», по всем законам истории — не было и быть не могло. Там даже картошки с кукурузой, из которых европейцы впервые научились добывать крахмал — не возделывали! А вообще, крупнотоннажное производство крахмала — это крепкий «индустриал». Уровень середины-конца нашего XIX века.
— Что-то вы меня запутали. «Индустриал»… «Постиндустриал»… Там был ещё неолит!
— Одно другому не мешает…
— ???
— У смены хозяйственных укладов приняты четкие критерии: Пока в качестве источника силы доминирует ручной труд — производство первобытное. Когда начинают использовать силу животных — уже проклюнулся плохонький, недоразвитый, но «индустриал». «Развитый индустриал» это механические двигатели, фабричное производство и разделение труда. Обычно, «индустриалу» сопутствует появление товарного хозяйства, а так же деление труда на «аграрный» и «промышленный». Ну, и государство, как совок говна в бочке меда. Без государства обычно не удается заставлять население терпеть «глубокое разделение труда» (читай, каторгу на конвейере по 12–14 часов в сутки), сезонные миграции рабочей силы, «огораживание», инфляцию, долги и тому подобные безобразия. Разбегаются, подлые… Это — та область, где смыкаются техника, экономика, социология и политика. С точки зрения «евроцентризма» образца XVIII–XIX веков — в этом состоит суть прогресса.
— Так ведь, исключительно благодаря «индустриалу» и разделению труда в мире растут выпуск товаров и уровень жизни населения! Ну, лично меня — так в школе учили… И моих родителей…
— Не-а… В основном растет «норма эксплуатации». Почитайте хотя бы труды Тейлора. Отец «потогонной системы» откровенно пишет, что если, при росте производительности труда в десятки раз, заработная плата работников увеличивается на 30 %, то это хорошая, честная сделка. «Капиталист тоже имеет право на свою долю…» И сам её устанавливает… Следующий уровень роста эксплуатации — переход к «государственному капитализму». Что бы лишить работников даже иллюзии «свободы выбора». Для затыкания глоток недовольным — изобретается «национальное единство». Надклассовая солидарность угнетателей и угнетенных, ага… Все враги — там, за границей. Их надо покорить и ограбить. Дальше начинается эпоха «мировых войн». Затем, страшные кризисы и… переход к социализму. Или к фашизму. Дистилляту капитализма, когда всемогущее и вездесущее корпоративное государство подминает под себя всё. Экономику, идеологию, культуру, педагогику, науку. Это почти конец. Потом — закономерный крах.
— И какая альтератива? Желательно, без катастрофического падения уровня жизни?
— Машинное производство без разделения труда, естественно. Производительность — та же, а вот отчуждение работников от конечного продукта — технически невозможно. Именно его, Маркс с Энгельсом, торжественно назвали «материально-технической базой» коммунизма. Если по современному — «постиндустриалом». Хотя на самом деле — они две параллельные сущности. Жрецы эти закономерности — прекрасно изучили. Классический «товарно-денежный» капитализм, в стране фараонов — зарождался и в страшных муках погибал несколько раз подряд. Отчего местные «умники» старались удерживать тамошнее государство на коротком поводке…
— Следуя вашей логике — древнеегипетского общество уже жило в «постиндустриале»?
— Наличие следов которого на образцах древнеегипетских тканей — подтвердил первый же добросовестный химический анализ. Текстильщики своё любопытство удовлетворили. Но, раз загадка происхождения древнеегипетского крахмала остается открытой, то любые попытки ввести эту информацию в научный оборот разбиваются о стену «классической египтологии». Такого не может быть, потому, что не может быть никогда! И спорить с историками — бесполезно. Вопросов — гораздо больше, чем ответов.
Не знаю, какие струнки зацепила моя история в душе самого главного начальника, но продолжавшее валяться на столе корневище тростника он снова с сомнением покрутил в руках. Сомнения я разделяю. Мои познания в области машиностроения сугубо теоретические. К счастью, народ загорелся.
— А в составе аппрета был именно «тростниковый крахмал»? — казак-антрополог мыслит конкретно, — Мало ли откуда его брали? Пшеницу-полбу в Древнем Египте точно выращивали… Мучными киселями могли обойтись. Наши бабки — тоже «домотканщину» мастерили и как-то не особо жаловались.
— Исключено! — этот момент я первым делом расковыряла, — Во-первых, аппрет обязан быть идеально бесцветным. Иначе, товарной белизны полотна не добиться. Любая «домотканщина» серая. Поскольку обыкновенная зерновая мука всегда с неким «оттенком». Во-вторых, исторически достоверным фактом — является неизменная примесь в древнеегипетской муке мелкого песка. Все слои общества, до фараонов включительно, ели там очень вкусный, но скрипящий на зубах хлеб. Не было жернового камня! Отчего вся страна, поголовно, очень заботилась о состоянии своих зубов и страдала от зубных болей. Нет ни одной египетской мумии с более-менее хорошо сохранившимися зубами. У стариков они стерты до десен. Основой аппрета для достаточно тонкого текстиля — мука с песком не может быть категорически.
— Всё равно не сходится… — похоже, за время вынужденного помалкивания, Плотников отрастил на меня изрядный зуб, — Крахмальное производство требует уймищу чистой воды и обязательно механической тяги машин. Простым пердячим паром точно надорвешься. И даже «конегонкой». Тем более — харчи надо перерабатывать немеренными тоннами и быстро. На глазах у голодной толпы. Кто у них там силовые приводы крахмальных терок с водяными насосами крутил? Неужто, заради сохранения «священной тайны», жрецы собственноручно у воротов надрывались? — это он напрасно, как раз египетских жрецов я очень уважаю…
— Я тоже сильно в этом сомневаюсь.
— ???
— Рассуждая логически, из одного факта наличия в современном Египте колоссального наследия материальной культуры, явно требовавшего для своего создания «индустриальных» технологий — отсутствие там в древности мощных «механических» двигателей требует, как минимум, доказательств…
— Так я прав?
— Нет конечно… Меньше надо смотреть говно-фильмы, вроде «Мумии» или «Фараона». В настоящем (!) Древнем Египте тяжкой физической работой народ себя особо не утруждал. Всё крутилось само собой, — ага, я тоже умею кусаться! — В школьных учебниках истории про такое не пишут, кстати.
— ???
— Священный канон, он везде священный канон… Говорю же, из письменных источников мы знаем о жизни древних египтян, преимущественно, со слов их врагов. Отчего, во всех фильмах и на всех «исторических» картинках там рвут пуп тысячи замордованных рабов под присмотром надсмотрщиков с палками. А что ещё можно представить? Годной для механизации работ «тягловой скотины» у древних египтян — просто не было. Даже лошади с верблюдами — появились относительно поздно. Если смотреть на египетскую монументальную архитектуру глазами «просвещенных европейцев» XIX–XX веков, то ничего иного в голову не приходит! Раз это сделано людьми (а оно таки сделано) — то наверняка ценой дикой эксплуатации миллионов невольников. И древним грекам, с древними персами — ничего другого в голову не приходило. Это при том, что всё стабильное население Древнего Египта — не превышало 5 миллионов человек (тот же порядок, что в современных Швейцарии или Швеции), а рабов — у них не было совсем! Дураки оценили производственный потенциал великой древней цивилизации по себе, убогим. И мы сами — ничем их не умнее. Тихо молчу про бред относительно строительства пирамид современных «уфологов». Интересно, что (этак, через 3–5 тысяч лет) такие же идиоты, выдумают по поводу космодрома Байконур?
— Но и паровых машин тогда точно не водилось… — у товарища Ахинеева — инженерный склад ума, — Если знаете, не тяните. Там наверняка было что-то простое. Может нам тоже пригодится.
— Почему-то все забывают, что Египет — страна ветров. Узенькая заселенная полоска земли на тысячи километров протянувшаяся через пустыню и круглый год продуваемая насквозь. Ветер в стране фараонов — дует всегда. Понятие «сезон ветров» — к этому району планеты не применимо. Ветер может быть слабым, сильным или очень сильным, но число безветренных дней в году легко пересчитать по пальцам одной руки… Ветряные мельницы «барабанного типа», с вертикальным валом — там известны с додинастической эпохи. И были распространены так широко, что современниками воспринимались, как естественная деталь окружающего пейзажа, недостойная упоминания. Так часто бывает. В итоге первые достоверные фундаменты описанных мельниц, датируемые периодом Среднего Царства, удалось обнаружить в районе Александрии только в конце ХХ века! Исключительно потому, что нашли капитальные каменные сооружения. А «типичная древнеегипетская ветряная мельница» — это дешевое глинобитное строение «из говна и палок». Часто, вовсе типа «мобильный комплект» из жердей, тростниковых циновок и растяжек. Надо, поставили. Не надо — свернули. Примерно, как мы здесь применяем бензоэлектрические агрегаты. Между прочим, ветер — это не просто довольно мощная, но ещё и абсолютно даровая механическая сила. Экологически чистая. И никаким политическим ограничениям — не подвластная…
— Ерунда это! У древних египтян почти не было металла! Неолит — это каменный век! — Плотников — кузнец-самоучка. Железо любит, работать с ним умеет. Камни для него — полный отстой…
— У них даже приличного поделочного камня не было! — Ахинеев поначитаннее и знает в каких условиях зарождалась одна из древнейших цивилизаций планеты, — Один песок и речные наносы!
— Ну, и что? Кто-то здесь воображает, что для постройки ветряной мельницы знающему специалисту обязательно нужен металл? Или — какой-то запредельный по стоимости «каменный дефицит»?
— ???
Если учесть, что фразу про отсутствие металла присутствующие мужики выдали хором — завершение дискуссии слегка отодвигается. Уж больно удобен момент. Не потому, что я злая, а пользы для. Страшной проблемой современного инженерного образования — было и остается яростное нежелание преподавателей давать студентам «дополнительный материал». Шпарят строго по учебнику. Металлами — головы забивают, а хотя бы азов истории материаловедения — не дают совсем. Химикам проще, минералы наш хлеб насущный. В том числе — естественного происхождения… Одни навыки растирания химикатов в агатовой ступке и притирка шлифов — сразу дают правильное представление о роли природного камня в судьбе цивилизации. Химические лаборатории, до сих пор, в некоторой степени «филиалы палеолита». С камнями — люди возятся больше миллиона лет, а с металлами — от силы 10–12 тысяч. Ощутите разницу…
— О чем спор?! — назревающий бардак каудильо чует ещё на взлете. И свирепо давит…
— О колесе.
— ???
— О причинах и истории появления колеса. А если ещё точнее — о истории изобретения подшипника. Основного элемента любого (!) механизма содержащего вращающиеся детали. Большинство не знают, что период использования в качестве подшипников камня и керамики, как минимум, втрое дольше так называемой «эры металлов». Это довольно тонкий момент прикладного материаловедения. Который, у нас и в Европе, стараются не особенно ковырять. В основном — по дурацким идеологическим причинам…
— ???
— Ну, в бывшем Союзе — всю историю старательно утрамбовывали в прокрустовые рамки священной «пятичленки». Признавалось последовательное следование общественно-хозяйственных укладов от «первобытного-общинного» до «капиталистического». Особняком признавался «азиатский способ», где все вперемешку. Появление колеса и соответственно зачатков индустрии — считалось признаком более-менее прогрессивного рабовладения (с первыми городами и наукой). Мысль, что индустриальные методы производства изобрели задолго до появления первых государств, по меркам ортодоксального марксизма — есть безумная ересь… У европейской исторической традиции — другая «священная корова». Потомки завоевателей и бандитов не могли вообразить, что их «благородные предки» — были глупее презренных ковырятелей земли. Поэтому все сведения о приоритетах, в любой области и в любую эпоху — в Европе тщательно идеологически фильтровали столетиями. В рамках европейского «священного канона» — первое колесо изобретенное человеком родом из Европы. Оно применялось для перевозки грузов и появилось не позднее конца пятого тысячелетия до новой эры. А механические мельницы изобрели почти одновременно китайцы и греко-римляне, причем — поздно, уже в античности (или времена династии Хань). И точка…
— Это настолько важно?
— Наверное… — тело затекло, изящно пожать плечами не получилось, — Колесные арбы были нужны для перевозки награбленного и удобства кочевок. Как появился упряжной скот — понеслось. Походы, завоевания, боевые колесницы… Эпоха металлов, опять же. Подшипники на колесницах и даже обычных телегах — должны иметь в составе «пары» хоть один металлический элемент. Типа прогресс…
— А на самом деле?
— На самом деле древнейшими колесами, применяемым людьми — являются гончарный круг и «горизонтальный» жернов. Причем обе технологии настолько стары, что теряются в глубинах позднего палеолита. «Зернотерки» с верхним вращающимся камнем из музеев и археологических раскопов, по мере усовершенствования методов «физико-химической датировки» — всё стареют и стареют. Скорее всего, их изобрели одновременно с зарождением земледелия. Более вероятно, значительно раньше. Просто жернов — это «расходник». В отличие от колеса телеги и колесницы, которое можно найти и узнать по внешнему виду даже через тысячи лет, сильно изношенный, а тем более разбитый (!) жернов, всего лишь камень. Он и выглядит как камень, и используется, как камень. Обычно, в качестве точила. До полного износа.
— В ручной зернотерке нет никаких подшипников! Бегун плавает по слою растертого до мелкой фракции зерна, — Плотников и прав и не прав одновременно, — Не парьте мне голову неолитом! У бабки в сарае — точно такая же, как в музее, каменная зернотерка до сих пор лежит… Целехонькая.
— Правильно… Но для нормальной ветряной мельницы «барабанного типа» — подшипники всё же нужны. И, в отличие от тележного колеса — не обязательно металлические. Годятся и каменные. Они тоже горизонтальные, отчего могут смазываться-охлаждаться даже обычной водой. С глиной. И без поломок — работать тысячи лет…
— Опять «теории заговора»?
— Скорее — бесконечная, как время, история человеческого идиотизма. По письменным источникам и сохранившимся артефактам — точно известно, что токарный станок изобретали, забывали и опять изобретали, как минимум, трижды. Это сегодня известно. Профессионалам. Детям в школе — такое не рассказывают, что бы не наводить на крамольные мысли… Для конца XIX века это было невероятное и сенсационное открытие, которое мировая наука долго не могла переварить, а набирающий тогда силу марксизм, вовсе проигнорировал. За следующие сто лет накопали новых фактов. По современным данным — ветряную мельницу с вертикальным валом изобретали не менее пяти раз! Возможно, семь или десять… Повторяется ситуация с датировкой самого раннего приручения собаки. Довольно неожиданно оказалось, что «индустриал» (если угодно — «постиндустриал»), в его современном понимании — гораздо древнее самых ранних государств (!) и никакого отношения к ним не имеет! Люди никогда не любили заниматься дурацкой физической работой и возможности припахать к этому делу даровую силу природы не упускали. Даже в каменном веке… Разумеется, не все, не все. А потом пришло государство и присвоило историю.
— Согласно Оруэллу, — подала голос внимательно выслушавшая нашу перебранку Ленка, — партия продлевает свою «гениальность» в глубины веков с каждым новым поколением. Изобретя сначала вертолет, потом самолет, потом паровую машину… Теоретически, всё должно закончиться изобретением партией (понимай государством) колеса, а то и огня. Хотя ещё не все забыли, что огонь спер у богов анархист Прометей. Ветряк «барабанного типа», в общем ряду закрывающих технологий, просто изюминка.
— Да что в нем такого особенного?!
Древние каменные зернотерки разных типов и древние каменные подшипники
— Минимальными средствами, буквально «на коленках», позволяет механизировать самые трудоемкие технологические операции. Помол зерна (прямой привод на жернов), откачку сколько угодно грязной воды (прямой привод центробежного насоса), «воздушное дутье» (прямой привод на крыльчатку центробежного вентилятора), размешивание вязких субстанций, от теста до глины (прямой привод на рабочие лопасти). И — привод гончарного круга, горизонтального точила, полировальника, сверлильных приспособлений… В нашем случае, особо интересен древнеегипетский вариант «промышленной» овощной терки. Испещренного острыми выступами и отверстиями горизонтального диска из «фаюмского фаянса»… А что касается каменных подшипников — так их в экспозициях современных музеев полным полно. Лежат себе тихонько, рядом с каменными ступами, пестиками и прочими мельницами-зернотерками… Тут, хоть кол на голове теши. «Священный канон» гласит — в каменном веке никаких механических двигателей не знали! А следовательно, подшипников от них сохраниться не могло. Хотя почему бы и не? Камень-то не ржавеет… А отличить древний подшипник от ступки совсем просто — с ним голыми руками не работали. Сразу видно! Неудобен он для ручной манипуляции, вообще, абсолютно. Для другого делался. Но, увы…
— ???
— Это государственная тайна, но вам — расскажу. В 50-х годах пошла мода на всякие исторические реконструкции. На нижней Волге, в камышовых плавнях, молодым выпускникам нескольких вузов поставили задачу — как угодно, подручными средствами, из природных материалов, но изобразить полный комплект оборудования для производства тростникового крахмала. Наши тогда сильно задружили с Насером, что-то там разнюхали и советская египтология — поперла в глубокий отрыв. За отсутствием валюты на археологические экспедиции — решили добывать «первичную информацию» экспериментально. Не так глупо, как может показаться. Такие опыты давали понимание, что именно следует искать. Методика не академическая, но многократно себя оправдала. Тур Хейердал не даст соврать. Благо, что какой-то серьезной «школы», в тогдашнем Союзе, ещё не сложилось. Можно было всё. Не надолго. Скоро, лавочку прикрыли. В том числе — по причине воцарения мертвого «священного канона» Блокады. Однако, память о романтическом флирте с историей — «спецхраны» сберегли. Невеликая, по современным меркам тайна, да вот смотри-ка — так и не рассекречена поныне… И буржуинские египтологи, на эту тему — молчок.
— Зачем оно вообще было нужно? — Соколов проснулся окончательно.
— Натурное моделирование обстоятельств зарождения египетской цивилизации. Светлые головы в стране имелись во все времена. Как раз закончило институты «правильно воспитанное» первое поколение «сталинской» молодежи. Умеющее работать головой и руками. Для них — оно было нормально…
— Я верю, — каудильо озадаченно нахмурился, — Но, просто так, такие вещи не делают.
— Мы к тотальной термоядерной войне готовились, — порадовала его внучка секретного академика, — Проверяли возможность возрождения цивилизации, с уровня каменного века. Голый человек на голой земле, так сказать… По всей стране такие опыты велись. Кстати, — она уставилась на меня наглыми голубыми глазищами, — Вы тут всё правильно перечисляли, но позабыли упомянуть про печку, с приводом от вертикального ветряка… Россия — самая северная страна мира. Отопление нам актуально.
— ???
— Кто здесь что-нибудь слышал о советском писателе-фантасте Александре Казанцеве?
— И даже читали, — буркнул каудильо, — Монстр «старой школы». Тяжеловесно писал…
— Они с дедом приятельствовали… — складывается впечатление, что на кухне у Ленки перебывали все мало-мальски интересные люди, — Я вам распечатаю его роман «Купол надежды». Там про борьбу с голодом и искусственную пищу. Для 1980 года — это была бомба, — она чуть замялась, — Дед так полагал. Я в этом вопросе не очень разбираюсь. Здесь есть специалисты покруче… — комплимент?!
— Галина, вы рекомендуете? — ого, я теперь ещё и литературный эксперт.
— Листала. Меня не зацепило. От прикладной биохимии — Казанцев крайне далек. И до серьезных секретов допущен не был. «Идейно крепкий» исполняльшик приказов… Отчего сочинения его, трудны в прочтении и научно легковесны… И вообще, до самой смерти, пациент голосовал за Зюганова.
— А дед сказал, что «для молодежи — полезно»… — не согласилась внучка секретного академика, — Только я о другом. В том романе упоминаются эксперименты «зимовок без топлива», вдоль Северного морского пути после войны. С транспортом было отчаянно плохо, а работу метеостанций — не отменить. Отчего на острове Врангеля, например, несколько сезонов — прожили без отопления вообще. Вытерпели… А молодняк, после институтов, с горя, придумывал всякое. В частности, фрикционные (!) отопители с приводом от ветряка вертикального типа. В качестве лопастей использовались разрезанные вдоль-напополам пустые бочки из-под солярки. В небольшом помещении, утепленном снаружи блоками из снега — киловатта мощности такого «ветронагревателя» хватало для поддержания комнатной температуры.
— Бочки портить не дам! — нервно среагировал на сказанное завхоз, — Хоть убивайте!
— Я вообще о другом, — насупилась филологиня, — Такую «ветряную печку» — делали из подручного хлама. Зубилом, молотком и плоскогубцами. Буквально за несколько часов! И жили в тепле. Для сравнения. За всю Блокаду в многомиллионном Ленинграде, набитом самым современным промышленным оборудованием и запасами сырья, героически ухитрились не сделать ни одного ветряка! Даже предельно примитивного, вроде метеорологической чашечной вертушки-анероида, из тех же самых половинок бочек. На худой конец — из свернутых полуцилиндром, пирамидой или конусом листов кровельного железа.
Древние каменные зернотерки разных типов и древние каменные подшипники
— Минимальными средствами, буквально «на коленках», позволяет механизировать самые трудоемкие технологические операции. Помол зерна (прямой привод на жернов), откачку сколько угодно грязной воды (прямой привод центробежного насоса), «воздушное дутье» (прямой привод на крыльчатку центробежного вентилятора), размешивание вязких субстанций, от теста до глины (прямой привод на рабочие лопасти). И — привод гончарного круга, горизонтального точила, полировальника, сверлильных приспособлений… В нашем случае, особо интересен древнеегипетский вариант «промышленной» овощной терки. Испещренного острыми выступами и отверстиями горизонтального диска из «фаюмского фаянса»… А что касается каменных подшипников — так их в экспозициях современных музеев полным полно. Лежат себе тихонько, рядом с каменными ступами, пестиками и прочими мельницами-зернотерками… Тут, хоть кол на голове теши. «Священный канон» гласит — в каменном веке никаких механических двигателей не знали! А следовательно, подшипников от них сохраниться не могло. Хотя почему бы и не? Камень-то не ржавеет… А отличить древний подшипник от ступки совсем просто — с ним голыми руками не работали. Сразу видно! Неудобен он для ручной манипуляции, вообще, абсолютно. Для другого делался. Но, увы…
— ???
— Это государственная тайна, но вам — расскажу. В 50-х годах пошла мода на всякие исторические реконструкции. На нижней Волге, в камышовых плавнях, молодым выпускникам нескольких вузов поставили задачу — как угодно, подручными средствами, из природных материалов, но изобразить полный комплект оборудования для производства тростникового крахмала. Наши тогда сильно задружили с Насером, что-то там разнюхали и советская египтология — поперла в глубокий отрыв. За отсутствием валюты на археологические экспедиции — решили добывать «первичную информацию» экспериментально. Не так глупо, как может показаться. Такие опыты давали понимание, что именно следует искать. Методика не академическая, но многократно себя оправдала. Тур Хейердал не даст соврать. Благо, что какой-то серьезной «школы», в тогдашнем Союзе, ещё не сложилось. Можно было всё. Не надолго. Скоро, лавочку прикрыли. В том числе — по причине воцарения мертвого «священного канона» Блокады. Однако, память о романтическом флирте с историей — «спецхраны» сберегли. Невеликая, по современным меркам тайна, да вот смотри-ка — так и не рассекречена поныне… И буржуинские египтологи, на эту тему — молчок.
— Зачем оно вообще было нужно? — Соколов проснулся окончательно.
— Натурное моделирование обстоятельств зарождения египетской цивилизации. Светлые головы в стране имелись во все времена. Как раз закончило институты «правильно воспитанное» первое поколение «сталинской» молодежи. Умеющее работать головой и руками. Для них — оно было нормально…
— Я верю, — каудильо озадаченно нахмурился, — Но, просто так, такие вещи не делают.
— Мы к тотальной термоядерной войне готовились, — порадовала его внучка секретного академика, — Проверяли возможность возрождения цивилизации, с уровня каменного века. Голый человек на голой земле, так сказать… По всей стране такие опыты велись. Кстати, — она уставилась на меня наглыми голубыми глазищами, — Вы тут всё правильно перечисляли, но позабыли упомянуть про печку, с приводом от вертикального ветряка… Россия — самая северная страна мира. Отопление нам актуально.
— ???
— Кто здесь что-нибудь слышал о советском писателе-фантасте Александре Казанцеве?
— И даже читали, — буркнул каудильо, — Монстр «старой школы». Тяжеловесно писал…
— Они с дедом приятельствовали… — складывается впечатление, что на кухне у Ленки перебывали все мало-мальски интересные люди, — Я вам распечатаю его роман «Купол надежды». Там про борьбу с голодом и искусственную пищу. Для 1980 года — это была бомба, — она чуть замялась, — Дед так полагал. Я в этом вопросе не очень разбираюсь. Здесь есть специалисты покруче… — комплимент?!
— Галина, вы рекомендуете? — ого, я теперь ещё и литературный эксперт.
— Листала. Меня не зацепило. От прикладной биохимии — Казанцев крайне далек. И до серьезных секретов допущен не был. «Идейно крепкий» исполняльшик приказов… Отчего сочинения его, трудны в прочтении и научно легковесны… И вообще, до самой смерти, пациент голосовал за Зюганова.
— А дед сказал, что «для молодежи — полезно»… — не согласилась внучка секретного академика, — Только я о другом. В том романе упоминаются эксперименты «зимовок без топлива», вдоль Северного морского пути после войны. С транспортом было отчаянно плохо, а работу метеостанций — не отменить. Отчего на острове Врангеля, например, несколько сезонов — прожили без отопления вообще. Вытерпели… А молодняк, после институтов, с горя, придумывал всякое. В частности, фрикционные (!) отопители с приводом от ветряка вертикального типа. В качестве лопастей использовались разрезанные вдоль-напополам пустые бочки из-под солярки. В небольшом помещении, утепленном снаружи блоками из снега — киловатта мощности такого «ветронагревателя» хватало для поддержания комнатной температуры.
— Бочки портить не дам! — нервно среагировал на сказанное завхоз, — Хоть убивайте!
— Я вообще о другом, — насупилась филологиня, — Такую «ветряную печку» — делали из подручного хлама. Зубилом, молотком и плоскогубцами. Буквально за несколько часов! И жили в тепле. Для сравнения. За всю Блокаду в многомиллионном Ленинграде, набитом самым современным промышленным оборудованием и запасами сырья, героически ухитрились не сделать ни одного ветряка! Даже предельно примитивного, вроде метеорологической чашечной вертушки-анероида, из тех же самых половинок бочек. На худой конец — из свернутых полуцилиндром, пирамидой или конусом листов кровельного железа.
Простейшие ветряные двигатели «вертикального типа»
— Тех кто пытались — бдительные соседи в НКВД сдали… — заступлюсь за земляков, — Как немецких шпионов. Работающий вертикальный ветряк, с металлическими чашками — мигает на свету, как хороший проблесковый маяк. Даже совсем маленький. Поскольку от его наклонных поверхностей — во все стороны сразу, сверкают солнечные зайчики. В обстановке массового психоза — что им было думать?
— А покрасить? — заинтересовался темой Ахинеев.
— Во-первых, это труд и долго. Во-вторых, бесполезно. Если не применять специально разработанные для жестких атмосферных условий краски, с предварительной обработкой поверхности — в самом непродолжительном времени всё отваливается и опять начинает сиять на солнце. А снежная крупа металл чашек дополнительно полирует. Тема грустная, но и людей можно понять. Они бомбежек боялись.
— А не факт! — загорелся идеей главный идеолог, — Можно было вымазать их смесью из консервационной смазки с сажей. Это такая стойкая и липкая дрянь, которую никакая погодная стихия не берет. Норвежцы ею стойки нефтяных платформ, в Северном море, до применения нержавейки мазали…
— И рецепт есть?! — немедленно сменил гнев на милость завхоз.
— Ближе к теме! — одернул собрание Соколов, — Что там вышло с камышовым крахмалом?
— Смешно и грустно… В течение нескольких дней, буквально «из говна и палок» (на самом деле из волжского песка, волжского ила, бревен плавника и растущего в невероятном количестве тростника), удалось смастерить правдоподобные «образцы» ветряных двигателей «барабанного типа», на каменных и керамических подшипниках. Каждый подшипник состоял из двух частей. «Подпятника» (в виде массивной чашки, с углублением посередине) и «оси» (шара или цилиндрического пестика, для фиксации вала ветряка в верхней и нижней точках). С обжигом первых годных образцов «подшипников» на костре — пришлось повозиться. Но когда заработал самый первый ветряк — к нему приспособили «воздуходувку», с корпусом из тростниковой плетенки и дело сразу пошло легче… Направляющие поток ветра плетенки — тоже сделали из стеблей тростника.
— ???
— Температура пламени обычного костра редко превышает 700–800 градусов. Воздушным дутьем — можно поднять её в полтора раза. И получить очень крепкий черепок. Собственно говоря — в этом и заключается «секрет фаянса». Только при температуре заметно выше 1200 градусов стекловидная фаза начинает занимать большую часть объема между зернами керамической массы. Древний «хай-тек»…
— Им для воды — котлы или большие горшки были нужны, — проявил заинтересованность Плотников, — А мало-мальски крупное и глиняное, на каком-то там костре — сроду хорошо не обжечь… Сразу же треснет и развалится. Из черт знает какой глины — всё развалится ещё при сушке. Проверено!
— Обошлись. Гончаров среди них не было. В глиняной яме, набитой сухим тростником с деревянной щепой — устроили пиролизную камеру. Наладили получение вара. Кто-то из участников знал, как оно делается «кустарным способом». Этим варом в смеси с золой плотно вымазали большие корзины, сплетенные из сухих стеблей всё того же тростника. А потом — слегка прогрели полученный «композит».
— Знаю. Когда схватывается, крепче цемента. Можно на стены в ванной плитку ложить.
— Собственно и всё… В одном из полученных баков — установили насаженный на вал ветряка дырчатый круг-терку. Проверили несколько вариантов. Сверху пристроили воронку, для укладки промытых корней и, поливая всё это безобразие водой, запустили процесс полупромышленного получения крахмалосодержащей массы. Цедили её, правда, через привезенную с собой грубую мешковину… Задачи воспроизводить ещё и процесс ткачества — не стояло. Всё получилось.
— Ну и что тут смешного или грустного? Молодцы!
В двух словах такое не объяснить. Помимо очевидных фактов есть обычно умалчиваемый контекст. Казак-антрополог уже всё понял и слегка приуныл. Издержки образования. Возня с древними человеческими костями крайне тесно связана с сортировкой всех остальных следов «жизнедеятельности пращуров». Археология — наука по изучению кладбищ, развалин и помоек. В основном — помоек, да… А на помойках — валяется всякое. В том числе искусственные артефакты невыясненного назначения. Прямо как в романах братьев Стругацких. Причем, с инопланетными артефактами, работать проще. Сразу ясно, что делать можно и что делать нельзя. Образцы «высоких технологий» — надо быстро-быстро отдавать в секретную часть и забывать про их существование. Всё остальное разрешается подсовывать ученым, или в музей. К сожалению, с находками безусловно земного происхождения «просто» не получается. Там изо всех щелей лезет политика.
— В процессе экспериментов на своем островке, ребята нашли и довольно бесжалостно расковыряли древнюю палеолитическую стоянку. Применив для ветроустановок часть найденных камней…
— Это часто бывает, — успокоил Соколов, — Мы по работе постоянно сталкиваемся. Как ни удобное местечко для лагеря, так лопаты запросто в землю не воткнешь. Обязательно или старинные фундаменты или что-то историческое. Хороших мест, на самом деле, довольно мало. И почти все заняты.
— Они редкостные орудия труда первобытного человека, по незнанию, разбили-поломали?
— В том-то и беда, что нет! Всё найденное было использовано по прямому назначению.
— ???
— Официально принято, что в палеолите и неолите — люди пользовались только крайне простыми предметами… Каменными топорами и рубилами, скребками, копьями, дубинами. Ну, в крайнем случае — каменными пестиками со ступками и какими-нибудь выдолблеными лодками. Долго отрицали даже употребление иголок с нитками. Считалось, что иголка это сложно и изобретено сравнительно недавно.
— Слышал…
— Короче, на названной стоянке, нашли довольно много крупной гранитной гальки. По археологическим меркам — уже интересно, так как выходов гранита поблизости нет. Издалека принесли. У части галечника — имелись круглые углубления. Другие камни, наоборот — к этим углублениям хорошо подходили, словно их кто-то специально притирал. Готовые «пары вращения». Или каменные подшипники. Поскольку именно это, для сооружения ветряка, по большому счету и требовалось — древние находки с удовольствием применили. В углубление «подпятника» клали шарообразную гальку, на неё ставили торец вертикального вала. Пристукивали. Сверху — устраивали то же самое и распирали П-образной стойкой, с грузом. Как на древних реконструкциях сверлильных станков, из книги Семенова. На сам вал крепили крыльчатку. Ну, не крылья — палки с плетенками. Тем не менее, довольно скоро — всё завертелось…
— Не понимаю, в чем состоял криминал?
— При ближайшем рассмотрении оказалась, что это стоянка палеолитических охотников. На пару тысяч лет старше всемирно знаменитого Сунгиря. Возраст определили по найденным там костям зверей. В том числе по изделиям из свежих бивней мамонтов. А стоянка оказалась маленькая и бедная. Словно бы не стоянка, а какое-то убежище. Вроде «пикового поселения», времен Железной Революции…
— Если свежие бивни мамонта — значит, минимум, тридцать тысяч лет назад там люди жили… — тут же подсказал всезнайка Ахинеев, — К тому времени даже не все неандертальцы вымерли…
— Именно!
— В смысле?
— Сунгирь — поселение людей современного типа. И никаких каменных «узлов вращения» там не найдено. Максимум, на что тамошним обитателям хватило фантазии — сверление бусин и подвесок.
— Значит, последние неандертальцы… А зачем неандертальцам, на каком-то дурацком островке посреди Волги, вдруг, мог понадобиться ветряк?
— Им тогда было очень плохо. Но, они были очень умные. Гораздо умнее нас… После неандертальцев осталось множество загадок. Одна из самых главных — чуть ли не на половине стоянок поздних неандертальцев не найдено остатков костров. Но, чем-то же они грелись? Как-то горячую еду готовили? Особенно учитывая, что «пиковые поселения» — чрезвычайно характерное их место обитания. Словно специально выбирали — где горы повыше, ландшафт труднодоступнее, климат похолоднее… и где сильнее и чаще всего дует ветер… Последние форпосты «классических» неандертальцев — везде горы.
— ???
— К середине 50-х годов уже знали, что вертикальный ветряк — это очень просто. Что даже примитивная конструкция, с крыльчаткой из половинок старых бочек — выдает порядка киловатта и способна отопить приличное, по меркам каменного века, помещение. Находка на стоянке неандертальцев каменных подшипников, сразу пригодных для постройки такого ветряка — не новость. Но, до описанного инцидента подшипниками их никто не признавали! И до сих пор упорно не признают! В музеях они лежат рядом с каменными ступами и прочими зернотерками. Потому, что низ-зя… «Партия — изобрела паровую машину», а государство — ветряк с колесом. До появления высокоразвитого общества и венца творения государства — никаких ветряков не было и быть не могло! Это любой «серьезный ученый» подтвердит…
— Одного факта находки необычной гальки, для настолько смелых выводов — маловато…
— На самом деле — фактов полным-полно. От изделий из гнутой в кипятке мамонтовой кости, до различной посуды, из дерева и плетеной. У неандертальцев — даже ложки были! — поскольку народ никак не отреагировал, придется пояснять, — Есть вещи, которые вроде бы очевидные, но жутко неудобные. Изобретение ложек — «ключевой» цивилизационный признак, сравнимый с открытием керамики! Точное свидетельство, что люди начали употреблять не только печеные, но и вареные блюда… которые ели горячими, в жидком или полужидком виде. Как супы. Голыми руками (как плов в Средней Азии) или палочками (как рис в Китае) — суп есть невозможно. Обязательны ложка и миска. А перед этим — суп надо в чем-то сварить. Ничего личного. Как химик-пищевик информирую…
— Какой ещё суп? Какой кипяток? Вы же сами сказали, что во многих поселениях самых поздних неандертальцев — не обнаружено следов костров… — так, казака определенно задело за живое.
— Именно так. Следов костров там нет. А ложки, кипяток и водяное отопление — были. Прямо, как у нас, в городских квартирах.
— ???
— В ходе экспериментов с растиранием корней камыша быстро выяснилось, что даже при холостом вращении диска терки — вода в рабочем баке довольно сильно греется. Эффект резко усилился после насыпания под крутящийся диск неподвижного слоя камней, с целью уменьшения зазора. Получился водонагреватель. С прямым приводом от вертикального ветряка. Совмещенный с тепловым аккумулятором. Поскольку выше температуры кипения — вода не нагревалась, обработанная замазкой корзина — тоже не портилась. При нужде, на получившейся «водяной бане» — можно было готовить еду. В деревянной таре!
— Или — бросить прямо туда мясо с овощами и сварить пресловутый суп… — деловито уточнил Ахинеев.
— ???
— В 1999 году, журнал «Наука и жизнь», несколько номеров подряд — печатал отрывки из «Большого кулинарного словаря» Александра Дюма. Того самого, что придумал «Мушкетеров». Там мне запомнилась заметка о «вечном котле». Очень старинный, уже в XVIII веке вышедший из употребления, способ экономно расходовать топливо и всегда иметь в доме горячую пищу. В большом котле, на малом огне, круглосуточно, день и ночь, кипел крепкий мясной бульон. Вынув из нее курицу, туда сразу же опускали новую. Вынув кусок мяса, сразу же закладывали очередной. Отлив из «вечного котла» стакан бульона, немедленно доливали стакан воды. Любое мясо, которое варилось в таком бульоне, не теряло, а скорее приобретало лучшие вкусовые качества, ибо оно впитывало все соки тех кусков мяса, которые варились в котле до него. В свою очередь, мясо отдавало бульону часть своих соков. «Еда нищих», но по бедности — французы это лопали и радовались. В любом случае — питание получалось здоровее, чем холодные «затирухи» пополам с микробами на грязной воде. Опять же, кипяток можно пить без опасения.
— Ваша ветряная водогрейка — меня заинтриговала… — снизошел завхоз, — Проверим…
Глава 73
Простейшие ветряные двигатели «вертикального типа»
— Тех кто пытались — бдительные соседи в НКВД сдали… — заступлюсь за земляков, — Как немецких шпионов. Работающий вертикальный ветряк, с металлическими чашками — мигает на свету, как хороший проблесковый маяк. Даже совсем маленький. Поскольку от его наклонных поверхностей — во все стороны сразу, сверкают солнечные зайчики. В обстановке массового психоза — что им было думать?
— А покрасить? — заинтересовался темой Ахинеев.
— Во-первых, это труд и долго. Во-вторых, бесполезно. Если не применять специально разработанные для жестких атмосферных условий краски, с предварительной обработкой поверхности — в самом непродолжительном времени всё отваливается и опять начинает сиять на солнце. А снежная крупа металл чашек дополнительно полирует. Тема грустная, но и людей можно понять. Они бомбежек боялись.
— А не факт! — загорелся идеей главный идеолог, — Можно было вымазать их смесью из консервационной смазки с сажей. Это такая стойкая и липкая дрянь, которую никакая погодная стихия не берет. Норвежцы ею стойки нефтяных платформ, в Северном море, до применения нержавейки мазали…
— И рецепт есть?! — немедленно сменил гнев на милость завхоз.
— Ближе к теме! — одернул собрание Соколов, — Что там вышло с камышовым крахмалом?
— Смешно и грустно… В течение нескольких дней, буквально «из говна и палок» (на самом деле из волжского песка, волжского ила, бревен плавника и растущего в невероятном количестве тростника), удалось смастерить правдоподобные «образцы» ветряных двигателей «барабанного типа», на каменных и керамических подшипниках. Каждый подшипник состоял из двух частей. «Подпятника» (в виде массивной чашки, с углублением посередине) и «оси» (шара или цилиндрического пестика, для фиксации вала ветряка в верхней и нижней точках). С обжигом первых годных образцов «подшипников» на костре — пришлось повозиться. Но когда заработал самый первый ветряк — к нему приспособили «воздуходувку», с корпусом из тростниковой плетенки и дело сразу пошло легче… Направляющие поток ветра плетенки — тоже сделали из стеблей тростника.
— ???
— Температура пламени обычного костра редко превышает 700–800 градусов. Воздушным дутьем — можно поднять её в полтора раза. И получить очень крепкий черепок. Собственно говоря — в этом и заключается «секрет фаянса». Только при температуре заметно выше 1200 градусов стекловидная фаза начинает занимать большую часть объема между зернами керамической массы. Древний «хай-тек»…
— Им для воды — котлы или большие горшки были нужны, — проявил заинтересованность Плотников, — А мало-мальски крупное и глиняное, на каком-то там костре — сроду хорошо не обжечь… Сразу же треснет и развалится. Из черт знает какой глины — всё развалится ещё при сушке. Проверено!
— Обошлись. Гончаров среди них не было. В глиняной яме, набитой сухим тростником с деревянной щепой — устроили пиролизную камеру. Наладили получение вара. Кто-то из участников знал, как оно делается «кустарным способом». Этим варом в смеси с золой плотно вымазали большие корзины, сплетенные из сухих стеблей всё того же тростника. А потом — слегка прогрели полученный «композит».
— Знаю. Когда схватывается, крепче цемента. Можно на стены в ванной плитку ложить.
— Собственно и всё… В одном из полученных баков — установили насаженный на вал ветряка дырчатый круг-терку. Проверили несколько вариантов. Сверху пристроили воронку, для укладки промытых корней и, поливая всё это безобразие водой, запустили процесс полупромышленного получения крахмалосодержащей массы. Цедили её, правда, через привезенную с собой грубую мешковину… Задачи воспроизводить ещё и процесс ткачества — не стояло. Всё получилось.
— Ну и что тут смешного или грустного? Молодцы!
В двух словах такое не объяснить. Помимо очевидных фактов есть обычно умалчиваемый контекст. Казак-антрополог уже всё понял и слегка приуныл. Издержки образования. Возня с древними человеческими костями крайне тесно связана с сортировкой всех остальных следов «жизнедеятельности пращуров». Археология — наука по изучению кладбищ, развалин и помоек. В основном — помоек, да… А на помойках — валяется всякое. В том числе искусственные артефакты невыясненного назначения. Прямо как в романах братьев Стругацких. Причем, с инопланетными артефактами, работать проще. Сразу ясно, что делать можно и что делать нельзя. Образцы «высоких технологий» — надо быстро-быстро отдавать в секретную часть и забывать про их существование. Всё остальное разрешается подсовывать ученым, или в музей. К сожалению, с находками безусловно земного происхождения «просто» не получается. Там изо всех щелей лезет политика.
— В процессе экспериментов на своем островке, ребята нашли и довольно бесжалостно расковыряли древнюю палеолитическую стоянку. Применив для ветроустановок часть найденных камней…
— Это часто бывает, — успокоил Соколов, — Мы по работе постоянно сталкиваемся. Как ни удобное местечко для лагеря, так лопаты запросто в землю не воткнешь. Обязательно или старинные фундаменты или что-то историческое. Хороших мест, на самом деле, довольно мало. И почти все заняты.
— Они редкостные орудия труда первобытного человека, по незнанию, разбили-поломали?
— В том-то и беда, что нет! Всё найденное было использовано по прямому назначению.
— ???
— Официально принято, что в палеолите и неолите — люди пользовались только крайне простыми предметами… Каменными топорами и рубилами, скребками, копьями, дубинами. Ну, в крайнем случае — каменными пестиками со ступками и какими-нибудь выдолблеными лодками. Долго отрицали даже употребление иголок с нитками. Считалось, что иголка это сложно и изобретено сравнительно недавно.
— Слышал…
— Короче, на названной стоянке, нашли довольно много крупной гранитной гальки. По археологическим меркам — уже интересно, так как выходов гранита поблизости нет. Издалека принесли. У части галечника — имелись круглые углубления. Другие камни, наоборот — к этим углублениям хорошо подходили, словно их кто-то специально притирал. Готовые «пары вращения». Или каменные подшипники. Поскольку именно это, для сооружения ветряка, по большому счету и требовалось — древние находки с удовольствием применили. В углубление «подпятника» клали шарообразную гальку, на неё ставили торец вертикального вала. Пристукивали. Сверху — устраивали то же самое и распирали П-образной стойкой, с грузом. Как на древних реконструкциях сверлильных станков, из книги Семенова. На сам вал крепили крыльчатку. Ну, не крылья — палки с плетенками. Тем не менее, довольно скоро — всё завертелось…
— Не понимаю, в чем состоял криминал?
— При ближайшем рассмотрении оказалась, что это стоянка палеолитических охотников. На пару тысяч лет старше всемирно знаменитого Сунгиря. Возраст определили по найденным там костям зверей. В том числе по изделиям из свежих бивней мамонтов. А стоянка оказалась маленькая и бедная. Словно бы не стоянка, а какое-то убежище. Вроде «пикового поселения», времен Железной Революции…
— Если свежие бивни мамонта — значит, минимум, тридцать тысяч лет назад там люди жили… — тут же подсказал всезнайка Ахинеев, — К тому времени даже не все неандертальцы вымерли…
— Именно!
— В смысле?
— Сунгирь — поселение людей современного типа. И никаких каменных «узлов вращения» там не найдено. Максимум, на что тамошним обитателям хватило фантазии — сверление бусин и подвесок.
— Значит, последние неандертальцы… А зачем неандертальцам, на каком-то дурацком островке посреди Волги, вдруг, мог понадобиться ветряк?
— Им тогда было очень плохо. Но, они были очень умные. Гораздо умнее нас… После неандертальцев осталось множество загадок. Одна из самых главных — чуть ли не на половине стоянок поздних неандертальцев не найдено остатков костров. Но, чем-то же они грелись? Как-то горячую еду готовили? Особенно учитывая, что «пиковые поселения» — чрезвычайно характерное их место обитания. Словно специально выбирали — где горы повыше, ландшафт труднодоступнее, климат похолоднее… и где сильнее и чаще всего дует ветер… Последние форпосты «классических» неандертальцев — везде горы.
— ???
— К середине 50-х годов уже знали, что вертикальный ветряк — это очень просто. Что даже примитивная конструкция, с крыльчаткой из половинок старых бочек — выдает порядка киловатта и способна отопить приличное, по меркам каменного века, помещение. Находка на стоянке неандертальцев каменных подшипников, сразу пригодных для постройки такого ветряка — не новость. Но, до описанного инцидента подшипниками их никто не признавали! И до сих пор упорно не признают! В музеях они лежат рядом с каменными ступами и прочими зернотерками. Потому, что низ-зя… «Партия — изобрела паровую машину», а государство — ветряк с колесом. До появления высокоразвитого общества и венца творения государства — никаких ветряков не было и быть не могло! Это любой «серьезный ученый» подтвердит…
— Одного факта находки необычной гальки, для настолько смелых выводов — маловато…
— На самом деле — фактов полным-полно. От изделий из гнутой в кипятке мамонтовой кости, до различной посуды, из дерева и плетеной. У неандертальцев — даже ложки были! — поскольку народ никак не отреагировал, придется пояснять, — Есть вещи, которые вроде бы очевидные, но жутко неудобные. Изобретение ложек — «ключевой» цивилизационный признак, сравнимый с открытием керамики! Точное свидетельство, что люди начали употреблять не только печеные, но и вареные блюда… которые ели горячими, в жидком или полужидком виде. Как супы. Голыми руками (как плов в Средней Азии) или палочками (как рис в Китае) — суп есть невозможно. Обязательны ложка и миска. А перед этим — суп надо в чем-то сварить. Ничего личного. Как химик-пищевик информирую…
— Какой ещё суп? Какой кипяток? Вы же сами сказали, что во многих поселениях самых поздних неандертальцев — не обнаружено следов костров… — так, казака определенно задело за живое.
— Именно так. Следов костров там нет. А ложки, кипяток и водяное отопление — были. Прямо, как у нас, в городских квартирах.
— ???
— В ходе экспериментов с растиранием корней камыша быстро выяснилось, что даже при холостом вращении диска терки — вода в рабочем баке довольно сильно греется. Эффект резко усилился после насыпания под крутящийся диск неподвижного слоя камней, с целью уменьшения зазора. Получился водонагреватель. С прямым приводом от вертикального ветряка. Совмещенный с тепловым аккумулятором. Поскольку выше температуры кипения — вода не нагревалась, обработанная замазкой корзина — тоже не портилась. При нужде, на получившейся «водяной бане» — можно было готовить еду. В деревянной таре!
— Или — бросить прямо туда мясо с овощами и сварить пресловутый суп… — деловито уточнил Ахинеев.
— ???
— В 1999 году, журнал «Наука и жизнь», несколько номеров подряд — печатал отрывки из «Большого кулинарного словаря» Александра Дюма. Того самого, что придумал «Мушкетеров». Там мне запомнилась заметка о «вечном котле». Очень старинный, уже в XVIII веке вышедший из употребления, способ экономно расходовать топливо и всегда иметь в доме горячую пищу. В большом котле, на малом огне, круглосуточно, день и ночь, кипел крепкий мясной бульон. Вынув из нее курицу, туда сразу же опускали новую. Вынув кусок мяса, сразу же закладывали очередной. Отлив из «вечного котла» стакан бульона, немедленно доливали стакан воды. Любое мясо, которое варилось в таком бульоне, не теряло, а скорее приобретало лучшие вкусовые качества, ибо оно впитывало все соки тех кусков мяса, которые варились в котле до него. В свою очередь, мясо отдавало бульону часть своих соков. «Еда нищих», но по бедности — французы это лопали и радовались. В любом случае — питание получалось здоровее, чем холодные «затирухи» пополам с микробами на грязной воде. Опять же, кипяток можно пить без опасения.
— Ваша ветряная водогрейка — меня заинтриговала… — снизошел завхоз, — Проверим…
Глава 73
Фабрика дебилов
Странно, уже не первый раз замечаю, насколько легко происходит переход дискурса от высоких материй на бытовые темы. Впрочем, как раз мужиков понять можно. В наряды, по охране весьма зыбкого «периметра» — ходят все. Простейшие избушки, для «пересидеть в затишке» от ветра, мороза и колючей метели — вдоль маршрута соорудили давно. Но, там тоже холодно! Даже холоднее, чем снаружи. Мысль о теоретической возможности халявного отопления данных «хижин снежного человека» — общество явно поразила. Чего доброго поставят на вид, что раньше идею не подала. А я знала? Спонтанно всё…
— Верю! — вот и каудильо сменил гнев на милость, почуяв верную «синицу в руках», — Возвращаемся к теме. К крахмалу. Хотя, круглосуточный кипяток без затраты дров, тоже очень занятно.
— Не то слово! — прижимистый Лев Абрамович буквально ожил, оценивая перспективы, — Я даже начинаю догадываться, зачем древним египтянам понадобилась сущая прорва дарового кипятка, — вот так, на ходу подметки режут…
— ???
— Не знаю, как вы, а я в этом самом Египте бывал. Благо — безвизовый режим. И так вам скажу — страна хорошая, но, ничего не ешьте с полу. И всё недоеденное — сразу выбрасывайте. Не надейтесь на холодильник! Тьфу любые современные холодильники, против ближневосточной заразы. Один раз покушал «вчерашнего арбуза» и неделя на «толчке» обеспечена… Про «воду из-под крана» — молчу.
— Всё правильно. Ещё одна маленькая тайна Египта — сырую воду пить нельзя. Совсем! Аборигены местности пьют только «бутилированную». А раньше — проверенную «родниковую» (редко) или — легкие алкогольные напитки. Пиво, квас, разбавленное вино. А кто не — долго на земле фараонов не заживался. Даже сейчас, после Асуана, вода в Ниле не особо жидкая. А раньше, там текла просто жижа.
— Ну, как-то же там и раньше люди жили…
— Сроду они там не жили. Совершенно убийственные условия существования.
— ???
— «Губит людей не пиво, губит людей вода!» — очень к месту пропел Лев Абрамович…
— ???
— Вплоть до климатической катастрофы, приведшей к возникновению пустыни Сахара — в дельте Нила жить было невозможно. Как сегодня никто не живет на вершине Эльбруса… Жопа мира! Это холерно неудобный факт, который упорно не замечают ни «официальные историки», ни «египтологи». Для освоения территории Дельты людьми, им понадобился технологический скачок, сравнимый с изобретением добычи огня. Целый букет взаимосвязанных «технологий выживания» там, где человек жить не способен.
— Опять намекаете на свои любимые ветряки «из говна и палок»?
— Напоминаю, что древнеегипетская цивилизация возникла вдруг. Во всей полноте. Уже шесть тысяч лет назад, задолго до появления государства в нашем понимании — там были водопровод и общественные бани, резервуары-отстойники для очистки нильской воды и плавательные бассейны, ванны для купания и туалеты с унитазами. Все египтяне — мылись по несколько раз в день! Гигиена была не роскошью, а свирепой необходимостью… Такой же, как тотальная тепловая обработка очищенной воды, поступающей в цистерны и водоразборную сеть. Про факт, что из древнеегипетского водопровода текла горячая вода, «вроде бы все знают, но не понимают». Густая сеть бесплатных (!) общественных бань, с додинастических времен покрывавшая страну, в учебниках — «общее место». Ни греки, ни римляне, ни персы никогда не скрывали, откуда они стянули саму идею бани. Но, каким волшебством обеспечивалось тотальное горячее водоснабжение в стране, где основной вид топлива — сушеный навоз, а своих лесов нет вообще — в учебниках молчок… Как и про то, что при фараоне Менесе (легендарном объединителе Верхнего и Нижнего Египта) водопроводную воду можно было спокойно пить! А в современном Египте (не самой отсталой стране мира, пять с хвостиком тысяч лет спустя) — водопроводную воду пить нельзя…
— Не крутите, скажите простыми словами! — вдруг рявкнул каудильо.
— Время от времени перед человечеством встает вопрос выбора. Цивилизационная вилка.
— Государство или постиндустриал? — а гражданин главный начальник растет над собой.
— Именно! Можно добиваться результатов коллективными усилиями, кооперацией и ценой потери личной свободы. Можно — развивать технологии, которые нужду в кооперации отменяют. В случае неандертальцев — был выжат максимум, приведший к возникновению современного типа человека. Но сами неандертальцы планку «технологического превосходства» не удержали. Потомки о их триумфах — забыли. Про возможность вскипятить воду горячими камнями народы, ведущие первобытный образ жизни — помнят, а про способ делать это без огня — уже нет. Простым копированием — «хай-тек» не воспроизводится. Своей головой уметь думать надо.
— Без личной гениальности — никак?
— Угу… Что особенно противно, на достижениях предков тоже вечно не продержаться. Древние египтяне, затратив совершенно невероятные усилия, сделали из своего «болотного ада» страну-конфетку. Райский сад, где жить легко и удобно. Для себя. Результат немного предсказуем — началась деградация. Волна за волной поперли на чужую и соблазнительную халяву захватчики… Три тысячи лет самодостаточной цивилизации — это много. Но, две с половиной тысячи лет оккупации — тоже не кайф…
— Думаете, что им следовало поддерживать в Египте состояние «опасного быта» вечно?
— Они сами так думали… По крайней мере — жрецы. И поддерживали. Но, не удержали. Людям свойственно стремиться жить легче и лучше. Любые трудности их раздражают. На этой слабости, собственно, всегда играет государство.
— ???
— Если слушать жрецов, — влезла Ленка, — то получалось, что человеческая жизнь — и должна быть трудной. Труд морально облагораживает, заставляя интеллектуально расти над собой… А государство всегда врет, что под его благодатной властью любые трудности — дело временное, и если как следует напрячься и потерпеть, то, в конце концов настанет рай земной. Состояние, когда каждый (!) будет жить лучше, работая не в пример меньше. А главное, даже самый маленький и глупый человек наконец перестанет беспокоиться за своё будущее. Государство — всё и всем гарантированно обеспечит.
— И кто тут прав?
— Не корректный вопрос! — филологиня медленно и вкусно потянулась всем телом, — По каждому сегменту социальной базы — работает своя версия. И словами — никому и ничего не доказать…
— ???
— Если предельно академично, Homo Sapiens Sapiens — «вид-генералист». Он постоянно лезет в неведомое и способен выжить везде. Вообще везде… Хоть в космосе, хоть на дне океана. Это плюс… Минус в том, что самому бесшабашному первопроходцу всё же хочется иметь свой уютный угол и жену с детишками. Он вполне в состоянии это обеспечить! Но, сам, без висящих на шее иждивенцев. А семей без иждивенцев не бывает! Старики, родственники, друзья, соседи… Стоит найти и обустроить местечко — набегут и заселят моментально. Логика территориальной экспансии. Мы создаем будущее не для себя. Даже не всегда для своих потомков. А для «людей вообще». Среди которых попадаются нелюди.
— Это вы про неандертальцев?
— Это я про первопроходцев, как биологический подвид. Неандертальцы, это именно он.
— Так их же поголовно истребили… Ну, или они вымерли…
— Вот именно… Догадайтесь, почему?
— Мне некогда в гадалки играть… — помрачнел Соколов, — Излагайте кратко и точно.
Большой души человек… Мужика бы, за подобные заходы он матом обложил, а девушку, значит, пожалел. И заодно — довольно ловко щелкнул столичную нахалку по носу. Мелочь, а приятно…
— Тогда, лучше пусть Галина сформулирует…
— ???
— Я всё вижу с культурно-политической точки зрения, а она — знает с научной, — это веский довод, не придерешься. Ох…
— С научной точки зрения всё просто. Приблизительно 30–35 тысяч лет назад на Земле грянуло самое сильное похолодание в истории человечества. Мор вышел грандиозный. Но человек выжил. В том числе там, где «нормальные люди», со средним уровнем интеллекта, выжить не сумели. Произошло внутривидовое разделение людей по «не наследуемому» половым путем признаку — способности создавать в голове непротиворечивую картину мира, а на её основе — искусственную среду обитания. Где угодно. Частным следствием оказался выход человека за пределы, заданные биологической эволюцией. Он просто заполнил собой всю планету, от полюса до полюса. Естественного барьера, способной ограничить рост численности людей, на Земле не осталось. Обычно, в таких случаях, обостряется внутривидовая борьба.
— Непонятно… Если кто-то научился жить в таких местах, где другие не могут — это же хорошо! Для человечества в целом — первую очередь. Повод для уважения и пример для подражания!
— Не-а… Прежде всего потому, что скудная ресурсами среда и «опасный быт» создают людей, с детства проходящих крайне жесткий дополнительный отбор. Всё равно, как обычному школьнику пытаться соревноваться в решении задач по алгебре с выпускником ФМШ. Угнаться за ним — невозможно! Бессмысленно даже пытаться. Таких не уважают и таким не подражают. Даже в детстве… А во взрослой жизни — таких люто боятся и ненавидят.
— ???
— Людей, которые живут (особенно, если они хорошо живут) там, где другие не могут и так, как другие не могут — все остальные «как бы человеки» боятся и ненавидят. Как потенциальных конкурентов, с которыми невозможно состязаться… Так соседи ненавидели неандертальцев. Так соседи ненавидели древних египтян. Русских, кстати, соседи подсознательно боятся и ненавидят тоже именно за это. Что бы не говорили на словах. Вот… Любое нормальное животное (включая «человекообразных» обезьянок!), если верить Хайнлайну, выполняет биологическую программу из трех пунктов — «выжить, продолжить свой род и совершить невозможное». Но для Homo Sapiens Sapiens, как «вида-генералиста», самостоятельно создающего для себя «среду обитания», эта же формула проговаривается задом наперед — сначала (!) ему приходится совершать невозможное. Иначе никак. Прочие двуногие бабуины, глядя на такое — моментально понимают только одно. Если этот супермен примется так же ударно размножаться — им всем хана. Надо срочно принимать меры. В смысле, извести «умника». Ничего личного, «самозащита».
— Так ведь он не может «как они»! — каудильо непроизвольно сжал кулачищи, так, что побелели костяшки пальцев, — Вы же сами сказали «жесткий дополнительный отбор». Детская смертность в первую очередь. Численность северных народов, всегда, многократно меньше, чем у южан. И вообще…
— Кого это интересует? Угроза воспринимается подсознательно. Отсюда, желание убить.
— Смысл? Так же хорошо, как ненавистные «умники», их убийцы на том же самом месте — жить не смогут! Стоянки неандертальцев — пустуют до сих пор! Очень паршиво там жить, даже сейчас.
— Это обычно выясняется сильно после того как… И никогда до того как. Тенденция! Смотрите, что получилось с ветряками каменного века. Использование силы ветра — позволило получать дармовые тепло и кипяток там, где нет топлива для нормальных костров. Заселять горные вершины и не менее «гостеприимные» неудобья. Тем не менее, неандертальцев, юзавших эту технологию, истребили до последнего человека. Подозреваю, в том числе и как «злых колдунов». Прецеденты известны… Древний Египет, без пускай достаточно примитивной, но массовой ветроэнергетики — просто не возник бы. Нет в Дельте достаточного количества топлива, для кипячения воды. Нет там возможности перерабатывать в полезные продукты доступное сырье без использования дешевого источника механической энергии. Факт? Сильно это древним египтянам помогло, когда окрестные варвары развились достаточно для завоевания?
Похоже, что я высказала нечто глубокое, так как ответной реплики — никто не подал, а подозрительно долго молчащий Ахинеев — даже возмущенно выдохнул. Ну, правда сладкой не бывает… Пожалу, даже усугублю.
— Конфликт вообще не разрешим. В принципе! Скорее всего — он был всегда. Ещё и до нас. У тех же волков, убийства, по причине нарушения «справедливости» — достаточно обычное явление.
— Он разрешим! — Ленка приняла интеллектуальную подачу с ходу, — Просто равновесие динамическое. И если не удержать баланс — плохеет всем сразу. Но, одни — выживают, а другие — нет.
— ???
— Это единственный действующий способ обучения дураков хоть чему-то полезному. Кто проникся чужим знанием — получает возможность ещё покоптить небо. Кто всё с порога отвергал — сдох.
— Не люблю я экстремизма…
— Кто его любит? — наивно захлопала глазами внучка секретного академика, — Он сам собою получается. Взять, например, патриархальную семью… Вертикаль власти там такая, что муха не пролетит. Но рано или поздно — там родится «умник». И поставит «принцип» или «идею» выше интересов рода. Если его выгонят — получится «выродок». Если изгнанник выживет без чужой помощи — изверг. В случае достижения жизненного успеха на особицу — получается колдун. А если вражда утихнет — шаман. Потому, как какой-то «социальный статус» — отверженному окружающие всё равно присвоят… Подобное к подобному тянется. Шаманы начинают кучковаться и дорастают до мысли о «жреческой коллегии». Вот вам уже и параллельное общество, на пустом месте. Горизонтальная сетевая структура из «умников»…
— Ну, и нормально… Вы живете сами по себе, а мы — сами по себе. И делить нечего.
— Чувство справедливости — не позволит! — фыркнула филологиня, — Почему у меня нет того, что у них есть? Почему нас много, а живем хуже, чем вот эти, которых совсем мало? И прочее. Опять же, с ростом популяции, рано или поздно, у людей заводится государство. А государство желает собирать налоги. Вы знаете, чем «жреческие коллегии» древности отличались от государственных сект? Это я про «авраамические религии», буддизм и конфуцианство… Жрецы — налогов не платили. Никому! Это им государство платило… А что ещё интереснее, жрецы не собирали налогов. В отличие от попов. Государство с обществом — сами по себе. А жреческие коллегии и храмы — демонстративная автономия…
— ???
— Она права! — вот и Ахинеев голос подал, — Принципиальное отличие колдуна от попа в том, что поп работает за оплату, да ещё и вымогает. А колдун — свободен и работает «за интерес». Даже подарок не всегда примет. От соблазна корысти может дар пропасть! Он никому ничем не служит. Захочет — поможет. А не захочет — пошлет… Независимость! Попа «ставят на приход», а колдун — сам себя назначает. Есть способности — вперед. Нет способностей, живи как все. Притворяться-то глупо…
— Откуда такие тонкости знаете?
— У меня дед, в Сибири, был деревенским кузнецом. А по совместительству — колдуном.
— Это важно?
— Принципиально! Если хотим тут удержаться — никаких налогов… Никогда! Вообще… Ни мы, ни нам. Когда государство набирает силу — оно всегда стремится превратить ученых и жрецов в холопов. Священнослужителей на жаловании. Работничков из «Министерства Правды». Середины — тут нет.
— Почему?
— Независимость — это свобода. Любая зависимость от внешнего ресурса и внешней, не твоей организации — «поводок», за который, рано или поздно, тебя насильно вытащат лизать хозяйские сапоги, заставят исполнять чужие хотелки… и вообще плясать на задних лапках. Хороший, правильный колдун, никому не служит и никому не обязан. Живет «на свои» сам по себе. Чем отличается от шамана.
— ???
— Это очень тонкое замечание… — медленно, словно пробуя слова на вкус, процедила филологиня, — Колдун-изверг — назначает себя хозяином своей судьбы сам и в признании окружающих не нуждается. А шаман — так или иначе «влился в коллектив», на правах посредника с миром духов… Так?
— Тоже полуправда… — что-то Ленку наши мужики начали пинать со всех сторон, — По понятиям нормального «патриархального общества» — силу и власть нельзя получать самовольно! Только в наследство или по воле вышестоящих. Земных властей, богов или духов. Поэтому, в деревне не любят разбогатевших в первом поколении. Самому изменять свой социальный статус, как минимум, неприлично. Шаман — он не сам по себе. Он посредник между миром людей и духов. Он не властен, он проситель. Он лавирует между потусторонними силами. Кого-то там задабривает, а кого-то пугает. Продолжает земную иерархию межличностных отношений. А колдун — святотатец… Он пользуется силами природы без спросу.
— Какая разница?
— Огромная! — подколку Ахинеева филологиня то ли не действительно заметила, то ли не сочла нужной замечать, — Использование сил природы без разрешения — претензия на роль божества.
— ???
— Я вам уже говорила, что за людей нас местные считать откажутся. На богов — мы не тянем. Следовательно, духи. А раз сами считаем себя людьми — то одержимые духами… Ну, или бесами.
— Действительно страшно… — в психологии внучка секретного академика сечет, факт.
— Продолжаем разбираться! Как отцы-основатели новой цивилизации. Египетские жрецы — нам пример. Они тоже свою карьеру с колдунов начали. Сильно подозреваю, злых. Положение обязывало.
— ???
— «Обыденная» социальная логика! С хорошим человеком — договариваются по-хорошему. С плохим — по-плохому. Поскольку все силы природы у первобытных людей персонифицированы, жопа мира или древняя долина Нила, однозначно — обиталище злых демонов. Грязный и вонючий «зеленый ад». Жить в таком месте могут только воплощенные подобия сил зла. А хорошо жить — только очень сильные духи.
— ???
— Когда вокруг враги, голод и смертный ужас, социализированное большинство смотрит на «умников», как на спасителей и подчиняется без принуждения. Кто не — помирают быстро и страшно. Если не от зубов крокодила или кровавого поноса, так другим, тоже не самым обычным способом… Но! Время идет. Жизнь становится если не намного легче, то привычнее. Появляются маленькие радости. По чуть-чуть начинает расти численность населения. Возникают «патриархальные» семейные иерархии. Одни только «умники» не меняются. По прежнему — везде лезут, никого не боятся и никому не подчиняются…
— Добрые дела — забываются. Зато раздражение «не такими как мы» — накапливается… А дураки — плодятся быстро. Не успеешь оглянуться — как их, опять, вокруг подавляющее большинство.
— Не сразу. Сначала — возникает государство. Фабрика дебилов принимается молотить на полную катушку. С их поддержкой — государство надувается претензиями на 100 % всемогущество. Так?
— Именно. И начинается ожесточенное меряние понтами. Люди, они такие люди. Логично предположить, что жопа мира вокруг антагонистов вносила в описанную борьбу свои изюминки. «Опасный быт» — расслабляться не давал. Постепенно удалось нащупать компромисс. «Сетевая» и «иерархическая» структуры сосуществовали на общей территории, независимо. Причем, независимость государства — была относительной (пока все идет хорошо), а независимость жреческих корпораций — абсолютной (им по фиг хорошо вокруг или плохо). Более того. Им по фиг, есть вокруг вообще кто-нибудь, кроме них или одни крокодилы остались. Такое особое положение жрецов весьма способствовало росту авторитета, но любви народной им не прибавляло категорически. Чувствуя общественную поддержку — древнеегипетская власть постоянно щупала жрецов «на слабо». А те, без малейшего пиетета к начальству, регулярно её сносили.
— Намекаете на дальнейшее развитие наших отношений с местными государствами?
— Информирую, что договориться с государством — невозможно. Раз так — и не нужно…
— Но, ведь как-то взаимодействовать всё равно придется? — а у каудильо свои планы.
— Через пень-колоду с вечным ожиданием подвоха и фигой в кармане, — буркнула Ленка.
— А когда беженцев поднакопится, до критической массы, то и здесь шухер начнется…
— ???
— Я тут прикинул… — Ахинеев умеет удивлять, — Первые десятилетия, всю демографию обеспечит не рождаемость, а приток населения. Причем, отказывать никому нельзя. Проще потом, после явных непрощаемых косяков, к стенке прислонять. Так вот… «Веруны» — народ своеобразный. «Царство божие», которое они постоянно ищут днем с огнем, недостижимо принципиально. Потому, что царство… Но, виноватыми в обмане подсознательных ожиданий — окажемся мы. Ну, если совсем точно, такие как я.
Что характерно, Соколов от нового «вброса», даже глазом не моргнул. Надо понимать, ему это ясно заранее. Ну, если впомнить, что на все массовые работы сейчас стараются брать таджик-узбек-подешевле… С другой стороны, русские «староверы», лично у меня, ассоциируются с «шахидами».
— Уболтать словами, значит, даже не надеетесь? — главное начальство изволит шутить.
— И пробовать не стану! — вот это уже неожиданно, Ахинеев жесток, но не кровожаден.
— ???
— Девушки проблему хорошо по полкам разложили. Одна беда, их знания «книжные». Мои деды, как это всё бывает на самом деле, своими глазами видели и на своей шкуре ощутили. Рассказать?
— Куда теперь деваться?
— Я в двух словах… Тем, кто вырос среди горячих батарей, водопроводных кранов и электрических розеток — трудно вообразить, как понимают мир люди, для которых единственный вариант получить жизненное благо без труда — это припахать кого-то на себя поработать. Силой, жалобой или деньгами, но припахать. И никак иначе… Вбито в подсознание! Поэтому чужая власть, от «патриарха» семьи до государства — им насквозь понятны. А физика, химия, механика и использование сил природы — до одури противны. Как издевательство над святым и вечным. Как это так — у них вода сама из крана течет? Как это так — щелкнул выключателем и свет загорелся? Как это так — сел на машину и поехал? То есть, со стороны, в господском доме, оно воспринимается отстраненно. Ну, наняли мастера, вот он чудеса и обеспечивает. Но зато, в доме соседа, на соседнем хуторе и своими силами — несправедливо! Они, значит, могут и имеют… А я, значит, хочу и не могу… Получается, они меня за дурака держат?
— Это вы к чему?
— Для выходца из «патриархального» общества «быть как все» — нормально и уютно. А кто «не такой как все» — дурак. Аксиома, не требующая доказательств. Если «не такой как все» живет лучше других и при этом не за счет других («захребетники» как раз насквозь понятны и привычны), он что-то хитрит и скрывает от «обчества». Не иначе — с нечистой силой знается или черту душу продал. Для верующего человека — грех недопустимый и заодно, железное оправдание собственной душевной лени.
— Объясняете, почему египтяне своих жрецов, в конце концов, с подачи власти извели?
— Объясняю, почему имея от жрецов одну пользу и помощь в трудный час, а от властей ничего кроме налогов и повинностей — «простой народ» всегда поддерживает власть. Она ему понятная! Во власть — может пробиться всякий. А жреческие чудеса — у богов самостоятельно не выпросить. Без личной способности думать головой — книжная наука бесполезна. Ну и что, если всех учат? Ну и что, если никому не запрещено самостоятельно заниматься науками? Ведь оно не выходит. Издеваются, гады!
— Что скажете, Галина?
— В рамках того, что сегодня известно о Древнем Египте — примерно так и получилось.
— Так ведь сами говорите, что они самостоятельно держались больше трех тысяч лет…
— Оно у них много раз так получалось… История учит тому, что никого и ничему не учит. Пока Египет не угодил под «внешнее управление», всё работало нормально. Как только оккупанты догадались натравить на местное жречество «податное население» — могучей цивилизации настал каюк. С победой христианства, проповедующего верховенство над всем сущим земных владык, величие иссякло. После прихода ислама — началось прозябание, из которого египтян попытался вытащить только Насер…
— И ещё добавлю, — процедила Ленка, — что в это прозябание египтяне промаршировали совершенно добровольно! Жрецы, с их «принципами» и недосягаемой ученостью — всех достали. Хотелось простоты и понятности… С точки зрения «простых людей», жизнь по соседству с «умниками» — это как жизнь в одной квартире с медведем. Если слаб умом и некрепок в коленках — сплошной и беспросветный ужас. Никогда не угадаешь, что у них на уме… И возразить нечего — они же «простецов» не слушают!
— Ну, «прослушкой» мы себя вполне обеспечим… — успокоил Ахинеев, — Всем хватит. А так, да. Нам надо сразу готовиться жить в обстановке бесконечного апартеида. Иначе, тупо вырежут.
— Несмотря на «постиндустриал»? — мрачно подколол каудильо.
— Завистливо глядя на «постиндустриал»… — не принял шутки главный идеолог, — Всё проверено многократно. Галочка, расскажите, как из страны вечного водопровода и общественных бань, с бесплатной горячей водой — Египет начала новой эры превратился в территорию водоносов и грязных засранцев. Куда подевались их многотысячелетняя культура, великие мудрецы… и ветряные двигатели?
Рассказывать о крахе древнеегипетской цивилизации, это всё равно, что рассказывать о распаде Советского Союза. У каждого — своя собственная «самая правильная» версия событий. Я могу озвучить только исключительно предвзятую точку зрения химика-пищевика. Посмотрим, что получится… Для начала — академично уточним фактологию. Ибо не фиг… Ахинеев — тот ещё провокатор.
— Скажу мягко, рассуждать в таком тоне о Древнем Египте — наглость. Просто потому, что там общедоступная горячая вода текла из труб, как минимум, пять с половиной тысяч лет назад. В то время, как в СССР первый дом с горячим водоснабжением, завелся 24 ноября 1924 года. Если точно, в Ленинграде. Адрес — Фонтанка-96. А в царской России, за всю пресловутую «тысячелетнюю историю» — горячим водоснабжением не озаботился никто. Припоминаем, что водогрейные колонки массово появились в городских квартирах только при Брежневе. Простого водопровода, во многих местах, нет до сих пор! Знаю, когда поставили газовую колонку в моей собственной квартире, ага… Социальный опыт страны фараонов и неполный век скромного отечественного комфорта тупо несопоставимы. Самокритично уточню, что в «просвещенной» Европе, водопровод «похожий на настоящий» (из которого можно пить) — сделался обыденным явлением сравнительно недавно. В конце XIX века! Очень большой вопрос, кто тут засранцы.
— Я имел в виду, что «грабли», на которые мы вот-вот наступим — невероятно старые. А вы у нас — единственный эксперт-практик. Так вышло, — умеет же подсластить пилюлю, когда хочет, — Мгновения спрессованы в столетья. Жрецы это знали. Вы — это изучали. Я — догадываюсь. Просветите.
— В этом смысле — да… Мы и египтяне — живем по «короткому циклу» в три поколения.
— Вот! Уже — конструктивный подход… Вы меня поняли. Продолжайте!
— После ужасов Кризиса Бронзы и многовековой мясорубки Темных Веков — все страны в бассейне Средиземного моря и ближайших окрестностях твердо уяснили, что Египет — главный экспортер зерна и ключевая страна региона. Кто контролирует Египет — тот владеет хлебом. Кто владеет хлебом — тот владеет миром… Средиземноморьем или его богатейшей восточной частью, плюс Ближним Востоком. Естественно, что это понимали не только соседние народы, но и сами египтяне. Увы, как использовать эту ситуацию — мнения разделились. Жреческие корпорации — настаивали на полной автаркии, а знать и фараоны хотели воевать и торговать. Получилось, как в таких случаях водится, восхитительно плохо. Зерном (стратегическим товаром!) торговали все, кто имел к нему доступ. За золото. На это золото — нанимали наемников. Каждый мало-мальский начальник обзаводился личной гвардией. Наемники воевали и грабили, своих и чужих… И самым страшным фактором стало масовое моральное разложение общества…
— В «страну-автаркию», с подачи политической верхушки — пришла рыночная экономика?
— Можно сказать и так. Каждый чиновник, каждый наместник, каждый военачальник — не считали себя культурно связанным с Египтом. Подобно советским «мажорам» — корчили «космополитов». Пошла мода одеваться на иностранный манер, окружать себя иностранцами и разговаривать на чужих, не известных «простому народу» языках. Всякий «большой человек» пытался лично торговать с заграницей всем, что не приколочено гвоздями и что не удалось загрести под себя чиновникам фараона… Причем, в качестве «силового обеспечения» своего положения — частенько опирался на иностранные (!) войска.
— И жрецы описанное безобразие терпели?
— Жрецы, естественно, бухтели и строили козни… В конце концов, Египет страдал от паразитизма государства несколько тысяч лет. Болезнь считалась хронической, регулярно обострялась, но пациента умело подлечивали. Беда в том, что мир вокруг менялся. На определенном этапе — лечение привычными средствами перестало помогать. И великая цивилизация постепенно скатилась в ничтожество.
— В чем главная суть изменений? — надо же, Соколов уловил самую соль.
— Египетский цивилизационный проект оказался уникальным опытом, удачно завязанным на климат и «кормящий ландшафт» долины Нила. Распространить этот опыт вовне — не удалось. Развить этот опыт так, что бы «повести за собой человечество», тоже. Человечество не пожелало наблюдать за звездами, развивать науки и думать о вечном. Глядя на жизнь страны фараонов, человечество захотело вкусно есть, мягко спать и почти не работать. Обеспечить это локально отцам-основателям египетской цивилизации удалось. Для своих, в долине Нила. Глобальный проект, того же уровня — они не осилили. А соблазнительный пример «общества потребления», показали. К первобытной «суровой простоте», после самого куцего опыта жизни в условиях развитой цивилизации — никого из окрестных варваров не тянуло.
— Рыночная экономика, в условиях хорошей транспортной связности, — влезла Ленка, — создает иллюзию, что «общество потребления» можно создать не опираясь на достижения науки. Хватает банального грабежа слабых, дипломатических заигрываний с сильными и торговых спекуляций… Древние греки наступали на эти грабли, как минимум, четыре раза. При всех недостатках, их вариант оказался глобальным. И победил. Нельзя победить в цивилизационной гонке, сидя ровно. Победу приносит натиск.
— Хотите сказать, «агрессивная культурная экспансия»? — уточнил Ахинеев, — Галочка?
— Она, родимая. Элита греческого мира всем старательно демонстрировала «престижное потребление без моральных ограничений». Рыночная экономика! Всё продается и всё покупается. Глядя на забавы раскованных варваров, завистливо облизывались очень многие. Всем, казалось бы, был хорош Советский Союз, да вот засада. Как и в классическом Древнем Египте — там не было профессиональной проституции. Ни храмовой, ни портовой, ни бытовой. Женщина и мужчина были юридически равны. Мораль населения — охранялась жестко. Ах, какое ущемление «законных прав» правящей элиты… Как?! Почему?!
— То, что нельзя своим, разрешено иностранцам. Да, это мощная идеологическая бомба.
— Вкус приходит во время еды. Глядя на начальство — население тоже хотело принять участие в чужом «празднике жизни». Происходило примерно то же самое, что мы сами видели в «святых девяностых», во время ликвидации советской системы. Особенно — в «закрытых городах». Освободившись от оков «тоталитарной морали» — советские граждане пускались во все тяжкие… А где взять денежки? Так и в Древнем Египте. Единое и автономное жизнеобеспечение отдельных номов пытались, под разными предлогами, «приватизировать». Сановники пытались присвоить свои должности. А жрецы — всем мешали.
— Сволочи, дайте пожить по-человечески!
— Во-во. Потом начались затяжные войны с Персией. И выяснилось, что старые способы обеспечения безопасности — не работают! Внутреннее единство утеряно. Греческие наемники ненавидели местных жителей и жрецов. Те — ненавидели и наемников, и чиновников. Население в целом — перестало верить кому-либо вообще. Образовалась обширная прослойка «сферы услуг». Фараоны пытались весь этот бардак возглавлять (не забывая про свой карман и подкармливая прихлебателей)… Внутренний враг, в конце концов — скорешился с внешним. Наемники-греки, служившие египтянам, однажды, договорились с такими же наемниками-греками, уже служившими персам… Сдались во время персидского наступления и мирно эвакуировались на родину. Уже со своей, заранее оговоренной (!), долей военной добычи. А всё командование египетскими армией и флотом мирно перешло на сторону врага… Как у нас в 1991-м году.
— А до того — в 1918 году… А ещё раньше — при Лжедмитрии… Порок соблазнителен!
— То есть, без своего «глобального проекта» на мировую арену соваться глупо? Ленин был совершенно прав, замутив пусть голозадый, но свой «Коминтерн»? Агрессоры сразу поджали хвост…
— Так ведь персов из Египта, в конце концов, и так вышибли!
— Угу… Те же греческие наемники, воевавшие и за египтян, и за персов все прошлые компании, но под командованием Александра Македонского. Вернувшись не слугами, а хозяевами. После чего — рыночная экономика победила в Египте окончательно. В стране, почти не знавшей «внутреннего» денежного обращения — началась, оптом и в розницу, распродажа всего… Включая «кормящий ландшафт» и «основные системы жизнеобеспечения». А «храмовые автономии», потеряли своё политическое влияние. В египетских-то богов — завоеватели не верили. И местные жители, глядя на беспомощность жречества — начали переходить в иные религии… Вскоре и первые христиане завелись… Некогда самый грамотный и образованный народ мира — накрыла дикость.
— Словно подменили?
— Перевоспитали… А потом — соблазнили «комфортом» и помогли «влиться в рынок»…
— ???
— Уже после первого объединения Египта фараоном Менесом — внезапно выяснилось, что государство не устраивает (!) деятельный, грамотный и способный к самоорганизации народ, живущий в условиях «опасного быта». Государству понадобился совершенно другой народ! Глуповатый, беспомощный и послушный. Причем, оно немедленно занялось его созданием. Посредством организации массовых работ с глубоким разделением труда (типа ради общего блага) и посредством снятия с широких народных масс ответственности за свою судьбу. Чаяниям охлоса это отвечало. А проклятия жрецов в адрес Менеса, по поводу «умышленного развращения людей» (сохранились письменные свидетельства) — народ игнорировал. Поскольку жрецы, с их непонятными целями и «нечеловеческой» моралью, ему нравились гораздо меньше. О хищной природе государства — населению Египта постоянно приходилось напоминать… Тысячелетиями!
— Гладоморами и государственными переворотами, каждые три поколения… — Плотников на «ученых баб» сердит, пусть…
— По другому — не получалось! Хотя пробовали всяко. Человеческого языка — «простой народ» не понимает и понимать не хочет, а на «высокие идеалы» — плюет. Ничего личного — статистика.
— Понятно… А причем тут ветряные мельницы?
— Традиционно, с додинастического периода — Египет создавался, как союз автономных анклавов. Численно небольших, в любой момент готовых перейти на самоуправление и самообеспечение. Постепенно эти анклавы «капсулировались», уже в форме «храмовых хозяйств», окруженных государством.
— Никому не подчиняющихся, не платящих налог, но всем диктующих свой хозяйственный уклад… Периодически — спасительных и незаменимых. Основную часть времени — безумно раздражающих.
— Основные системы жизнеобеспечения Древнего Египта — полностью комплектовались за счет служащих «храмовых хозяйств» и поддерживались в «рабочем состоянии» на самом современном (для той эпохи) научно-техническом уровне. В значительной степени эту систему скопировал Древний Рим. В фонтанах текла бесплатная питьевая вода, сточные воды уносила бесплатная канализация и так далее…
— На ограждении римских фонтанов даже надписи выбивали: «Собственость народа Рима».
— Точно! Создавались эти системы в расчете на многовековую эксплуатацию, денег на них не жалели, но было и принципиальное отличие. Древнеримские акведуки с водопроводами — строило государство. Они работали самотеком ещё столетия! А древнегипетские — строили местные общины. Они нуждались в постоянном присмотре «непосредственных пользователей». Причем, хозяйство было сложное — подземные трубы, цистерны, отстойники и ветряки, приводящие в движение подающие воду насосы. Как-то поддерживать эту машинерию в порядке могли только специально обученные люди, уверенные в своем социальном статусе. Жрецы или «люди храмов». Конфликт морали. То же самое с научными достижениями. Приватизировать египетскую науку — государство так и не сумело, но — отчаянно пыталось… Одним из следствий его попыток «всё засекретить» — стало полное отсутствие уже при Позднем Царстве и греках общедоступных научных сочинений. На знаниях, изо всех сил, пытались делать бизнес. Александрийская библиотека, по основному назначению, превратилась в центральный «спецхран»… Предпоследняя стадия деградации… Знания — уже не развивали, знания — прятали от всех. Или, продавали по спекулятивной цене. Кому я рассказываю? Вы все эти дела тоже застали…
— Вспоминаю наши «святые девяностые» и начинаю догадываться… — буркнул Ахинеев.
— Правильно догадываетесь… Главное, в чем были заинтересованы оккупанты — лишить жрецов общественной поддержки и материальной базы. Всё, что было возможно — приватизировали. Сразу обложив налогом. Ранее общедоступное — сначала стало платным, а затем, по мере деградации систем — просто недоступным. Вспоминаем, как вместе с советскими названиями пропали с наших улиц бесплатные водоразборные колонки. Как, ради сиюминутной выгоды — снимали с действующих ЛЭП провода, для сдачи их «на цветной металл». Как среди дня воровали канализационные люки и выкапывали из земли кабели…
— Причем, занимались этим варварством — не пришельцы из космоса, а сами граждане…
— Главное, что никто не хотел приблизить общую катастрофу. Но каждый пытался взять от общего «свой маленький кусочек». И продать. Отчего, в первый же серьезный катаклизм всё рухнуло.
— А почему не восстановили потом?
— Скажем мягко, оказалась пройденной «точка возврата». После победы христианства — старое египетское жречество («национальное» и «греческое») было физически истреблено. Библиотеки — сожгли или разграбили… Конкретно Александрийскую академию (и храм Сераписа) религиозные фанатики разгромили три раза подряд — в 385-м, 391-м и 415-м годах новой эры. Общий уровень культуры — упал настолько, что грамотный человек стал редкостью. Выжившие ученые — разбежались кто куда… Главным образом, переехали в другие центры культуры. Благодаря чему, в IV веке новой эры — появилась новая академия в персидском Джунди-Шарпуре. Окончательно обе эти академии уничтожили арабы-мусульмане… Живой памятью об «иранском периоде» существования древнеегипетской научной традиции, по сей день — являются самые древние из известных ветряные мельницы «барабанного типа», в провинции Наштифан, на востоке Ирана. Источником энергии для них является местный погодный феномен, известный, как 120-ти дневный «ветер Систана», который не только непрерывно дует в течение четырех месяцев подряд, но и почти не прекращается в данном регионе на протяжении всего года. Некоторым из этих мельниц полторы тысячи лет… Причем, они работают! Теперь, понятное дело, в основном — для привлечения туристов…
Странно, уже не первый раз замечаю, насколько легко происходит переход дискурса от высоких материй на бытовые темы. Впрочем, как раз мужиков понять можно. В наряды, по охране весьма зыбкого «периметра» — ходят все. Простейшие избушки, для «пересидеть в затишке» от ветра, мороза и колючей метели — вдоль маршрута соорудили давно. Но, там тоже холодно! Даже холоднее, чем снаружи. Мысль о теоретической возможности халявного отопления данных «хижин снежного человека» — общество явно поразила. Чего доброго поставят на вид, что раньше идею не подала. А я знала? Спонтанно всё…
— Верю! — вот и каудильо сменил гнев на милость, почуяв верную «синицу в руках», — Возвращаемся к теме. К крахмалу. Хотя, круглосуточный кипяток без затраты дров, тоже очень занятно.
— Не то слово! — прижимистый Лев Абрамович буквально ожил, оценивая перспективы, — Я даже начинаю догадываться, зачем древним египтянам понадобилась сущая прорва дарового кипятка, — вот так, на ходу подметки режут…
— ???
— Не знаю, как вы, а я в этом самом Египте бывал. Благо — безвизовый режим. И так вам скажу — страна хорошая, но, ничего не ешьте с полу. И всё недоеденное — сразу выбрасывайте. Не надейтесь на холодильник! Тьфу любые современные холодильники, против ближневосточной заразы. Один раз покушал «вчерашнего арбуза» и неделя на «толчке» обеспечена… Про «воду из-под крана» — молчу.
— Всё правильно. Ещё одна маленькая тайна Египта — сырую воду пить нельзя. Совсем! Аборигены местности пьют только «бутилированную». А раньше — проверенную «родниковую» (редко) или — легкие алкогольные напитки. Пиво, квас, разбавленное вино. А кто не — долго на земле фараонов не заживался. Даже сейчас, после Асуана, вода в Ниле не особо жидкая. А раньше, там текла просто жижа.
— Ну, как-то же там и раньше люди жили…
— Сроду они там не жили. Совершенно убийственные условия существования.
— ???
— «Губит людей не пиво, губит людей вода!» — очень к месту пропел Лев Абрамович…
— ???
— Вплоть до климатической катастрофы, приведшей к возникновению пустыни Сахара — в дельте Нила жить было невозможно. Как сегодня никто не живет на вершине Эльбруса… Жопа мира! Это холерно неудобный факт, который упорно не замечают ни «официальные историки», ни «египтологи». Для освоения территории Дельты людьми, им понадобился технологический скачок, сравнимый с изобретением добычи огня. Целый букет взаимосвязанных «технологий выживания» там, где человек жить не способен.
— Опять намекаете на свои любимые ветряки «из говна и палок»?
— Напоминаю, что древнеегипетская цивилизация возникла вдруг. Во всей полноте. Уже шесть тысяч лет назад, задолго до появления государства в нашем понимании — там были водопровод и общественные бани, резервуары-отстойники для очистки нильской воды и плавательные бассейны, ванны для купания и туалеты с унитазами. Все египтяне — мылись по несколько раз в день! Гигиена была не роскошью, а свирепой необходимостью… Такой же, как тотальная тепловая обработка очищенной воды, поступающей в цистерны и водоразборную сеть. Про факт, что из древнеегипетского водопровода текла горячая вода, «вроде бы все знают, но не понимают». Густая сеть бесплатных (!) общественных бань, с додинастических времен покрывавшая страну, в учебниках — «общее место». Ни греки, ни римляне, ни персы никогда не скрывали, откуда они стянули саму идею бани. Но, каким волшебством обеспечивалось тотальное горячее водоснабжение в стране, где основной вид топлива — сушеный навоз, а своих лесов нет вообще — в учебниках молчок… Как и про то, что при фараоне Менесе (легендарном объединителе Верхнего и Нижнего Египта) водопроводную воду можно было спокойно пить! А в современном Египте (не самой отсталой стране мира, пять с хвостиком тысяч лет спустя) — водопроводную воду пить нельзя…
— Не крутите, скажите простыми словами! — вдруг рявкнул каудильо.
— Время от времени перед человечеством встает вопрос выбора. Цивилизационная вилка.
— Государство или постиндустриал? — а гражданин главный начальник растет над собой.
— Именно! Можно добиваться результатов коллективными усилиями, кооперацией и ценой потери личной свободы. Можно — развивать технологии, которые нужду в кооперации отменяют. В случае неандертальцев — был выжат максимум, приведший к возникновению современного типа человека. Но сами неандертальцы планку «технологического превосходства» не удержали. Потомки о их триумфах — забыли. Про возможность вскипятить воду горячими камнями народы, ведущие первобытный образ жизни — помнят, а про способ делать это без огня — уже нет. Простым копированием — «хай-тек» не воспроизводится. Своей головой уметь думать надо.
— Без личной гениальности — никак?
— Угу… Что особенно противно, на достижениях предков тоже вечно не продержаться. Древние египтяне, затратив совершенно невероятные усилия, сделали из своего «болотного ада» страну-конфетку. Райский сад, где жить легко и удобно. Для себя. Результат немного предсказуем — началась деградация. Волна за волной поперли на чужую и соблазнительную халяву захватчики… Три тысячи лет самодостаточной цивилизации — это много. Но, две с половиной тысячи лет оккупации — тоже не кайф…
— Думаете, что им следовало поддерживать в Египте состояние «опасного быта» вечно?
— Они сами так думали… По крайней мере — жрецы. И поддерживали. Но, не удержали. Людям свойственно стремиться жить легче и лучше. Любые трудности их раздражают. На этой слабости, собственно, всегда играет государство.
— ???
— Если слушать жрецов, — влезла Ленка, — то получалось, что человеческая жизнь — и должна быть трудной. Труд морально облагораживает, заставляя интеллектуально расти над собой… А государство всегда врет, что под его благодатной властью любые трудности — дело временное, и если как следует напрячься и потерпеть, то, в конце концов настанет рай земной. Состояние, когда каждый (!) будет жить лучше, работая не в пример меньше. А главное, даже самый маленький и глупый человек наконец перестанет беспокоиться за своё будущее. Государство — всё и всем гарантированно обеспечит.
— И кто тут прав?
— Не корректный вопрос! — филологиня медленно и вкусно потянулась всем телом, — По каждому сегменту социальной базы — работает своя версия. И словами — никому и ничего не доказать…
— ???
— Если предельно академично, Homo Sapiens Sapiens — «вид-генералист». Он постоянно лезет в неведомое и способен выжить везде. Вообще везде… Хоть в космосе, хоть на дне океана. Это плюс… Минус в том, что самому бесшабашному первопроходцу всё же хочется иметь свой уютный угол и жену с детишками. Он вполне в состоянии это обеспечить! Но, сам, без висящих на шее иждивенцев. А семей без иждивенцев не бывает! Старики, родственники, друзья, соседи… Стоит найти и обустроить местечко — набегут и заселят моментально. Логика территориальной экспансии. Мы создаем будущее не для себя. Даже не всегда для своих потомков. А для «людей вообще». Среди которых попадаются нелюди.
— Это вы про неандертальцев?
— Это я про первопроходцев, как биологический подвид. Неандертальцы, это именно он.
— Так их же поголовно истребили… Ну, или они вымерли…
— Вот именно… Догадайтесь, почему?
— Мне некогда в гадалки играть… — помрачнел Соколов, — Излагайте кратко и точно.
Большой души человек… Мужика бы, за подобные заходы он матом обложил, а девушку, значит, пожалел. И заодно — довольно ловко щелкнул столичную нахалку по носу. Мелочь, а приятно…
— Тогда, лучше пусть Галина сформулирует…
— ???
— Я всё вижу с культурно-политической точки зрения, а она — знает с научной, — это веский довод, не придерешься. Ох…
— С научной точки зрения всё просто. Приблизительно 30–35 тысяч лет назад на Земле грянуло самое сильное похолодание в истории человечества. Мор вышел грандиозный. Но человек выжил. В том числе там, где «нормальные люди», со средним уровнем интеллекта, выжить не сумели. Произошло внутривидовое разделение людей по «не наследуемому» половым путем признаку — способности создавать в голове непротиворечивую картину мира, а на её основе — искусственную среду обитания. Где угодно. Частным следствием оказался выход человека за пределы, заданные биологической эволюцией. Он просто заполнил собой всю планету, от полюса до полюса. Естественного барьера, способной ограничить рост численности людей, на Земле не осталось. Обычно, в таких случаях, обостряется внутривидовая борьба.
— Непонятно… Если кто-то научился жить в таких местах, где другие не могут — это же хорошо! Для человечества в целом — первую очередь. Повод для уважения и пример для подражания!
— Не-а… Прежде всего потому, что скудная ресурсами среда и «опасный быт» создают людей, с детства проходящих крайне жесткий дополнительный отбор. Всё равно, как обычному школьнику пытаться соревноваться в решении задач по алгебре с выпускником ФМШ. Угнаться за ним — невозможно! Бессмысленно даже пытаться. Таких не уважают и таким не подражают. Даже в детстве… А во взрослой жизни — таких люто боятся и ненавидят.
— ???
— Людей, которые живут (особенно, если они хорошо живут) там, где другие не могут и так, как другие не могут — все остальные «как бы человеки» боятся и ненавидят. Как потенциальных конкурентов, с которыми невозможно состязаться… Так соседи ненавидели неандертальцев. Так соседи ненавидели древних египтян. Русских, кстати, соседи подсознательно боятся и ненавидят тоже именно за это. Что бы не говорили на словах. Вот… Любое нормальное животное (включая «человекообразных» обезьянок!), если верить Хайнлайну, выполняет биологическую программу из трех пунктов — «выжить, продолжить свой род и совершить невозможное». Но для Homo Sapiens Sapiens, как «вида-генералиста», самостоятельно создающего для себя «среду обитания», эта же формула проговаривается задом наперед — сначала (!) ему приходится совершать невозможное. Иначе никак. Прочие двуногие бабуины, глядя на такое — моментально понимают только одно. Если этот супермен примется так же ударно размножаться — им всем хана. Надо срочно принимать меры. В смысле, извести «умника». Ничего личного, «самозащита».
— Так ведь он не может «как они»! — каудильо непроизвольно сжал кулачищи, так, что побелели костяшки пальцев, — Вы же сами сказали «жесткий дополнительный отбор». Детская смертность в первую очередь. Численность северных народов, всегда, многократно меньше, чем у южан. И вообще…
— Кого это интересует? Угроза воспринимается подсознательно. Отсюда, желание убить.
— Смысл? Так же хорошо, как ненавистные «умники», их убийцы на том же самом месте — жить не смогут! Стоянки неандертальцев — пустуют до сих пор! Очень паршиво там жить, даже сейчас.
— Это обычно выясняется сильно после того как… И никогда до того как. Тенденция! Смотрите, что получилось с ветряками каменного века. Использование силы ветра — позволило получать дармовые тепло и кипяток там, где нет топлива для нормальных костров. Заселять горные вершины и не менее «гостеприимные» неудобья. Тем не менее, неандертальцев, юзавших эту технологию, истребили до последнего человека. Подозреваю, в том числе и как «злых колдунов». Прецеденты известны… Древний Египет, без пускай достаточно примитивной, но массовой ветроэнергетики — просто не возник бы. Нет в Дельте достаточного количества топлива, для кипячения воды. Нет там возможности перерабатывать в полезные продукты доступное сырье без использования дешевого источника механической энергии. Факт? Сильно это древним египтянам помогло, когда окрестные варвары развились достаточно для завоевания?
Похоже, что я высказала нечто глубокое, так как ответной реплики — никто не подал, а подозрительно долго молчащий Ахинеев — даже возмущенно выдохнул. Ну, правда сладкой не бывает… Пожалу, даже усугублю.
— Конфликт вообще не разрешим. В принципе! Скорее всего — он был всегда. Ещё и до нас. У тех же волков, убийства, по причине нарушения «справедливости» — достаточно обычное явление.
— Он разрешим! — Ленка приняла интеллектуальную подачу с ходу, — Просто равновесие динамическое. И если не удержать баланс — плохеет всем сразу. Но, одни — выживают, а другие — нет.
— ???
— Это единственный действующий способ обучения дураков хоть чему-то полезному. Кто проникся чужим знанием — получает возможность ещё покоптить небо. Кто всё с порога отвергал — сдох.
— Не люблю я экстремизма…
— Кто его любит? — наивно захлопала глазами внучка секретного академика, — Он сам собою получается. Взять, например, патриархальную семью… Вертикаль власти там такая, что муха не пролетит. Но рано или поздно — там родится «умник». И поставит «принцип» или «идею» выше интересов рода. Если его выгонят — получится «выродок». Если изгнанник выживет без чужой помощи — изверг. В случае достижения жизненного успеха на особицу — получается колдун. А если вражда утихнет — шаман. Потому, как какой-то «социальный статус» — отверженному окружающие всё равно присвоят… Подобное к подобному тянется. Шаманы начинают кучковаться и дорастают до мысли о «жреческой коллегии». Вот вам уже и параллельное общество, на пустом месте. Горизонтальная сетевая структура из «умников»…
— Ну, и нормально… Вы живете сами по себе, а мы — сами по себе. И делить нечего.
— Чувство справедливости — не позволит! — фыркнула филологиня, — Почему у меня нет того, что у них есть? Почему нас много, а живем хуже, чем вот эти, которых совсем мало? И прочее. Опять же, с ростом популяции, рано или поздно, у людей заводится государство. А государство желает собирать налоги. Вы знаете, чем «жреческие коллегии» древности отличались от государственных сект? Это я про «авраамические религии», буддизм и конфуцианство… Жрецы — налогов не платили. Никому! Это им государство платило… А что ещё интереснее, жрецы не собирали налогов. В отличие от попов. Государство с обществом — сами по себе. А жреческие коллегии и храмы — демонстративная автономия…
— ???
— Она права! — вот и Ахинеев голос подал, — Принципиальное отличие колдуна от попа в том, что поп работает за оплату, да ещё и вымогает. А колдун — свободен и работает «за интерес». Даже подарок не всегда примет. От соблазна корысти может дар пропасть! Он никому ничем не служит. Захочет — поможет. А не захочет — пошлет… Независимость! Попа «ставят на приход», а колдун — сам себя назначает. Есть способности — вперед. Нет способностей, живи как все. Притворяться-то глупо…
— Откуда такие тонкости знаете?
— У меня дед, в Сибири, был деревенским кузнецом. А по совместительству — колдуном.
— Это важно?
— Принципиально! Если хотим тут удержаться — никаких налогов… Никогда! Вообще… Ни мы, ни нам. Когда государство набирает силу — оно всегда стремится превратить ученых и жрецов в холопов. Священнослужителей на жаловании. Работничков из «Министерства Правды». Середины — тут нет.
— Почему?
— Независимость — это свобода. Любая зависимость от внешнего ресурса и внешней, не твоей организации — «поводок», за который, рано или поздно, тебя насильно вытащат лизать хозяйские сапоги, заставят исполнять чужие хотелки… и вообще плясать на задних лапках. Хороший, правильный колдун, никому не служит и никому не обязан. Живет «на свои» сам по себе. Чем отличается от шамана.
— ???
— Это очень тонкое замечание… — медленно, словно пробуя слова на вкус, процедила филологиня, — Колдун-изверг — назначает себя хозяином своей судьбы сам и в признании окружающих не нуждается. А шаман — так или иначе «влился в коллектив», на правах посредника с миром духов… Так?
— Тоже полуправда… — что-то Ленку наши мужики начали пинать со всех сторон, — По понятиям нормального «патриархального общества» — силу и власть нельзя получать самовольно! Только в наследство или по воле вышестоящих. Земных властей, богов или духов. Поэтому, в деревне не любят разбогатевших в первом поколении. Самому изменять свой социальный статус, как минимум, неприлично. Шаман — он не сам по себе. Он посредник между миром людей и духов. Он не властен, он проситель. Он лавирует между потусторонними силами. Кого-то там задабривает, а кого-то пугает. Продолжает земную иерархию межличностных отношений. А колдун — святотатец… Он пользуется силами природы без спросу.
— Какая разница?
— Огромная! — подколку Ахинеева филологиня то ли не действительно заметила, то ли не сочла нужной замечать, — Использование сил природы без разрешения — претензия на роль божества.
— ???
— Я вам уже говорила, что за людей нас местные считать откажутся. На богов — мы не тянем. Следовательно, духи. А раз сами считаем себя людьми — то одержимые духами… Ну, или бесами.
— Действительно страшно… — в психологии внучка секретного академика сечет, факт.
— Продолжаем разбираться! Как отцы-основатели новой цивилизации. Египетские жрецы — нам пример. Они тоже свою карьеру с колдунов начали. Сильно подозреваю, злых. Положение обязывало.
— ???
— «Обыденная» социальная логика! С хорошим человеком — договариваются по-хорошему. С плохим — по-плохому. Поскольку все силы природы у первобытных людей персонифицированы, жопа мира или древняя долина Нила, однозначно — обиталище злых демонов. Грязный и вонючий «зеленый ад». Жить в таком месте могут только воплощенные подобия сил зла. А хорошо жить — только очень сильные духи.
— ???
— Когда вокруг враги, голод и смертный ужас, социализированное большинство смотрит на «умников», как на спасителей и подчиняется без принуждения. Кто не — помирают быстро и страшно. Если не от зубов крокодила или кровавого поноса, так другим, тоже не самым обычным способом… Но! Время идет. Жизнь становится если не намного легче, то привычнее. Появляются маленькие радости. По чуть-чуть начинает расти численность населения. Возникают «патриархальные» семейные иерархии. Одни только «умники» не меняются. По прежнему — везде лезут, никого не боятся и никому не подчиняются…
— Добрые дела — забываются. Зато раздражение «не такими как мы» — накапливается… А дураки — плодятся быстро. Не успеешь оглянуться — как их, опять, вокруг подавляющее большинство.
— Не сразу. Сначала — возникает государство. Фабрика дебилов принимается молотить на полную катушку. С их поддержкой — государство надувается претензиями на 100 % всемогущество. Так?
— Именно. И начинается ожесточенное меряние понтами. Люди, они такие люди. Логично предположить, что жопа мира вокруг антагонистов вносила в описанную борьбу свои изюминки. «Опасный быт» — расслабляться не давал. Постепенно удалось нащупать компромисс. «Сетевая» и «иерархическая» структуры сосуществовали на общей территории, независимо. Причем, независимость государства — была относительной (пока все идет хорошо), а независимость жреческих корпораций — абсолютной (им по фиг хорошо вокруг или плохо). Более того. Им по фиг, есть вокруг вообще кто-нибудь, кроме них или одни крокодилы остались. Такое особое положение жрецов весьма способствовало росту авторитета, но любви народной им не прибавляло категорически. Чувствуя общественную поддержку — древнеегипетская власть постоянно щупала жрецов «на слабо». А те, без малейшего пиетета к начальству, регулярно её сносили.
— Намекаете на дальнейшее развитие наших отношений с местными государствами?
— Информирую, что договориться с государством — невозможно. Раз так — и не нужно…
— Но, ведь как-то взаимодействовать всё равно придется? — а у каудильо свои планы.
— Через пень-колоду с вечным ожиданием подвоха и фигой в кармане, — буркнула Ленка.
— А когда беженцев поднакопится, до критической массы, то и здесь шухер начнется…
— ???
— Я тут прикинул… — Ахинеев умеет удивлять, — Первые десятилетия, всю демографию обеспечит не рождаемость, а приток населения. Причем, отказывать никому нельзя. Проще потом, после явных непрощаемых косяков, к стенке прислонять. Так вот… «Веруны» — народ своеобразный. «Царство божие», которое они постоянно ищут днем с огнем, недостижимо принципиально. Потому, что царство… Но, виноватыми в обмане подсознательных ожиданий — окажемся мы. Ну, если совсем точно, такие как я.
Что характерно, Соколов от нового «вброса», даже глазом не моргнул. Надо понимать, ему это ясно заранее. Ну, если впомнить, что на все массовые работы сейчас стараются брать таджик-узбек-подешевле… С другой стороны, русские «староверы», лично у меня, ассоциируются с «шахидами».
— Уболтать словами, значит, даже не надеетесь? — главное начальство изволит шутить.
— И пробовать не стану! — вот это уже неожиданно, Ахинеев жесток, но не кровожаден.
— ???
— Девушки проблему хорошо по полкам разложили. Одна беда, их знания «книжные». Мои деды, как это всё бывает на самом деле, своими глазами видели и на своей шкуре ощутили. Рассказать?
— Куда теперь деваться?
— Я в двух словах… Тем, кто вырос среди горячих батарей, водопроводных кранов и электрических розеток — трудно вообразить, как понимают мир люди, для которых единственный вариант получить жизненное благо без труда — это припахать кого-то на себя поработать. Силой, жалобой или деньгами, но припахать. И никак иначе… Вбито в подсознание! Поэтому чужая власть, от «патриарха» семьи до государства — им насквозь понятны. А физика, химия, механика и использование сил природы — до одури противны. Как издевательство над святым и вечным. Как это так — у них вода сама из крана течет? Как это так — щелкнул выключателем и свет загорелся? Как это так — сел на машину и поехал? То есть, со стороны, в господском доме, оно воспринимается отстраненно. Ну, наняли мастера, вот он чудеса и обеспечивает. Но зато, в доме соседа, на соседнем хуторе и своими силами — несправедливо! Они, значит, могут и имеют… А я, значит, хочу и не могу… Получается, они меня за дурака держат?
— Это вы к чему?
— Для выходца из «патриархального» общества «быть как все» — нормально и уютно. А кто «не такой как все» — дурак. Аксиома, не требующая доказательств. Если «не такой как все» живет лучше других и при этом не за счет других («захребетники» как раз насквозь понятны и привычны), он что-то хитрит и скрывает от «обчества». Не иначе — с нечистой силой знается или черту душу продал. Для верующего человека — грех недопустимый и заодно, железное оправдание собственной душевной лени.
— Объясняете, почему египтяне своих жрецов, в конце концов, с подачи власти извели?
— Объясняю, почему имея от жрецов одну пользу и помощь в трудный час, а от властей ничего кроме налогов и повинностей — «простой народ» всегда поддерживает власть. Она ему понятная! Во власть — может пробиться всякий. А жреческие чудеса — у богов самостоятельно не выпросить. Без личной способности думать головой — книжная наука бесполезна. Ну и что, если всех учат? Ну и что, если никому не запрещено самостоятельно заниматься науками? Ведь оно не выходит. Издеваются, гады!
— Что скажете, Галина?
— В рамках того, что сегодня известно о Древнем Египте — примерно так и получилось.
— Так ведь сами говорите, что они самостоятельно держались больше трех тысяч лет…
— Оно у них много раз так получалось… История учит тому, что никого и ничему не учит. Пока Египет не угодил под «внешнее управление», всё работало нормально. Как только оккупанты догадались натравить на местное жречество «податное население» — могучей цивилизации настал каюк. С победой христианства, проповедующего верховенство над всем сущим земных владык, величие иссякло. После прихода ислама — началось прозябание, из которого египтян попытался вытащить только Насер…
— И ещё добавлю, — процедила Ленка, — что в это прозябание египтяне промаршировали совершенно добровольно! Жрецы, с их «принципами» и недосягаемой ученостью — всех достали. Хотелось простоты и понятности… С точки зрения «простых людей», жизнь по соседству с «умниками» — это как жизнь в одной квартире с медведем. Если слаб умом и некрепок в коленках — сплошной и беспросветный ужас. Никогда не угадаешь, что у них на уме… И возразить нечего — они же «простецов» не слушают!
— Ну, «прослушкой» мы себя вполне обеспечим… — успокоил Ахинеев, — Всем хватит. А так, да. Нам надо сразу готовиться жить в обстановке бесконечного апартеида. Иначе, тупо вырежут.
— Несмотря на «постиндустриал»? — мрачно подколол каудильо.
— Завистливо глядя на «постиндустриал»… — не принял шутки главный идеолог, — Всё проверено многократно. Галочка, расскажите, как из страны вечного водопровода и общественных бань, с бесплатной горячей водой — Египет начала новой эры превратился в территорию водоносов и грязных засранцев. Куда подевались их многотысячелетняя культура, великие мудрецы… и ветряные двигатели?
Рассказывать о крахе древнеегипетской цивилизации, это всё равно, что рассказывать о распаде Советского Союза. У каждого — своя собственная «самая правильная» версия событий. Я могу озвучить только исключительно предвзятую точку зрения химика-пищевика. Посмотрим, что получится… Для начала — академично уточним фактологию. Ибо не фиг… Ахинеев — тот ещё провокатор.
— Скажу мягко, рассуждать в таком тоне о Древнем Египте — наглость. Просто потому, что там общедоступная горячая вода текла из труб, как минимум, пять с половиной тысяч лет назад. В то время, как в СССР первый дом с горячим водоснабжением, завелся 24 ноября 1924 года. Если точно, в Ленинграде. Адрес — Фонтанка-96. А в царской России, за всю пресловутую «тысячелетнюю историю» — горячим водоснабжением не озаботился никто. Припоминаем, что водогрейные колонки массово появились в городских квартирах только при Брежневе. Простого водопровода, во многих местах, нет до сих пор! Знаю, когда поставили газовую колонку в моей собственной квартире, ага… Социальный опыт страны фараонов и неполный век скромного отечественного комфорта тупо несопоставимы. Самокритично уточню, что в «просвещенной» Европе, водопровод «похожий на настоящий» (из которого можно пить) — сделался обыденным явлением сравнительно недавно. В конце XIX века! Очень большой вопрос, кто тут засранцы.
— Я имел в виду, что «грабли», на которые мы вот-вот наступим — невероятно старые. А вы у нас — единственный эксперт-практик. Так вышло, — умеет же подсластить пилюлю, когда хочет, — Мгновения спрессованы в столетья. Жрецы это знали. Вы — это изучали. Я — догадываюсь. Просветите.
— В этом смысле — да… Мы и египтяне — живем по «короткому циклу» в три поколения.
— Вот! Уже — конструктивный подход… Вы меня поняли. Продолжайте!
— После ужасов Кризиса Бронзы и многовековой мясорубки Темных Веков — все страны в бассейне Средиземного моря и ближайших окрестностях твердо уяснили, что Египет — главный экспортер зерна и ключевая страна региона. Кто контролирует Египет — тот владеет хлебом. Кто владеет хлебом — тот владеет миром… Средиземноморьем или его богатейшей восточной частью, плюс Ближним Востоком. Естественно, что это понимали не только соседние народы, но и сами египтяне. Увы, как использовать эту ситуацию — мнения разделились. Жреческие корпорации — настаивали на полной автаркии, а знать и фараоны хотели воевать и торговать. Получилось, как в таких случаях водится, восхитительно плохо. Зерном (стратегическим товаром!) торговали все, кто имел к нему доступ. За золото. На это золото — нанимали наемников. Каждый мало-мальский начальник обзаводился личной гвардией. Наемники воевали и грабили, своих и чужих… И самым страшным фактором стало масовое моральное разложение общества…
— В «страну-автаркию», с подачи политической верхушки — пришла рыночная экономика?
— Можно сказать и так. Каждый чиновник, каждый наместник, каждый военачальник — не считали себя культурно связанным с Египтом. Подобно советским «мажорам» — корчили «космополитов». Пошла мода одеваться на иностранный манер, окружать себя иностранцами и разговаривать на чужих, не известных «простому народу» языках. Всякий «большой человек» пытался лично торговать с заграницей всем, что не приколочено гвоздями и что не удалось загрести под себя чиновникам фараона… Причем, в качестве «силового обеспечения» своего положения — частенько опирался на иностранные (!) войска.
— И жрецы описанное безобразие терпели?
— Жрецы, естественно, бухтели и строили козни… В конце концов, Египет страдал от паразитизма государства несколько тысяч лет. Болезнь считалась хронической, регулярно обострялась, но пациента умело подлечивали. Беда в том, что мир вокруг менялся. На определенном этапе — лечение привычными средствами перестало помогать. И великая цивилизация постепенно скатилась в ничтожество.
— В чем главная суть изменений? — надо же, Соколов уловил самую соль.
— Египетский цивилизационный проект оказался уникальным опытом, удачно завязанным на климат и «кормящий ландшафт» долины Нила. Распространить этот опыт вовне — не удалось. Развить этот опыт так, что бы «повести за собой человечество», тоже. Человечество не пожелало наблюдать за звездами, развивать науки и думать о вечном. Глядя на жизнь страны фараонов, человечество захотело вкусно есть, мягко спать и почти не работать. Обеспечить это локально отцам-основателям египетской цивилизации удалось. Для своих, в долине Нила. Глобальный проект, того же уровня — они не осилили. А соблазнительный пример «общества потребления», показали. К первобытной «суровой простоте», после самого куцего опыта жизни в условиях развитой цивилизации — никого из окрестных варваров не тянуло.
— Рыночная экономика, в условиях хорошей транспортной связности, — влезла Ленка, — создает иллюзию, что «общество потребления» можно создать не опираясь на достижения науки. Хватает банального грабежа слабых, дипломатических заигрываний с сильными и торговых спекуляций… Древние греки наступали на эти грабли, как минимум, четыре раза. При всех недостатках, их вариант оказался глобальным. И победил. Нельзя победить в цивилизационной гонке, сидя ровно. Победу приносит натиск.
— Хотите сказать, «агрессивная культурная экспансия»? — уточнил Ахинеев, — Галочка?
— Она, родимая. Элита греческого мира всем старательно демонстрировала «престижное потребление без моральных ограничений». Рыночная экономика! Всё продается и всё покупается. Глядя на забавы раскованных варваров, завистливо облизывались очень многие. Всем, казалось бы, был хорош Советский Союз, да вот засада. Как и в классическом Древнем Египте — там не было профессиональной проституции. Ни храмовой, ни портовой, ни бытовой. Женщина и мужчина были юридически равны. Мораль населения — охранялась жестко. Ах, какое ущемление «законных прав» правящей элиты… Как?! Почему?!
— То, что нельзя своим, разрешено иностранцам. Да, это мощная идеологическая бомба.
— Вкус приходит во время еды. Глядя на начальство — население тоже хотело принять участие в чужом «празднике жизни». Происходило примерно то же самое, что мы сами видели в «святых девяностых», во время ликвидации советской системы. Особенно — в «закрытых городах». Освободившись от оков «тоталитарной морали» — советские граждане пускались во все тяжкие… А где взять денежки? Так и в Древнем Египте. Единое и автономное жизнеобеспечение отдельных номов пытались, под разными предлогами, «приватизировать». Сановники пытались присвоить свои должности. А жрецы — всем мешали.
— Сволочи, дайте пожить по-человечески!
— Во-во. Потом начались затяжные войны с Персией. И выяснилось, что старые способы обеспечения безопасности — не работают! Внутреннее единство утеряно. Греческие наемники ненавидели местных жителей и жрецов. Те — ненавидели и наемников, и чиновников. Население в целом — перестало верить кому-либо вообще. Образовалась обширная прослойка «сферы услуг». Фараоны пытались весь этот бардак возглавлять (не забывая про свой карман и подкармливая прихлебателей)… Внутренний враг, в конце концов — скорешился с внешним. Наемники-греки, служившие египтянам, однажды, договорились с такими же наемниками-греками, уже служившими персам… Сдались во время персидского наступления и мирно эвакуировались на родину. Уже со своей, заранее оговоренной (!), долей военной добычи. А всё командование египетскими армией и флотом мирно перешло на сторону врага… Как у нас в 1991-м году.
— А до того — в 1918 году… А ещё раньше — при Лжедмитрии… Порок соблазнителен!
— То есть, без своего «глобального проекта» на мировую арену соваться глупо? Ленин был совершенно прав, замутив пусть голозадый, но свой «Коминтерн»? Агрессоры сразу поджали хвост…
— Так ведь персов из Египта, в конце концов, и так вышибли!
— Угу… Те же греческие наемники, воевавшие и за египтян, и за персов все прошлые компании, но под командованием Александра Македонского. Вернувшись не слугами, а хозяевами. После чего — рыночная экономика победила в Египте окончательно. В стране, почти не знавшей «внутреннего» денежного обращения — началась, оптом и в розницу, распродажа всего… Включая «кормящий ландшафт» и «основные системы жизнеобеспечения». А «храмовые автономии», потеряли своё политическое влияние. В египетских-то богов — завоеватели не верили. И местные жители, глядя на беспомощность жречества — начали переходить в иные религии… Вскоре и первые христиане завелись… Некогда самый грамотный и образованный народ мира — накрыла дикость.
— Словно подменили?
— Перевоспитали… А потом — соблазнили «комфортом» и помогли «влиться в рынок»…
— ???
— Уже после первого объединения Египта фараоном Менесом — внезапно выяснилось, что государство не устраивает (!) деятельный, грамотный и способный к самоорганизации народ, живущий в условиях «опасного быта». Государству понадобился совершенно другой народ! Глуповатый, беспомощный и послушный. Причем, оно немедленно занялось его созданием. Посредством организации массовых работ с глубоким разделением труда (типа ради общего блага) и посредством снятия с широких народных масс ответственности за свою судьбу. Чаяниям охлоса это отвечало. А проклятия жрецов в адрес Менеса, по поводу «умышленного развращения людей» (сохранились письменные свидетельства) — народ игнорировал. Поскольку жрецы, с их непонятными целями и «нечеловеческой» моралью, ему нравились гораздо меньше. О хищной природе государства — населению Египта постоянно приходилось напоминать… Тысячелетиями!
— Гладоморами и государственными переворотами, каждые три поколения… — Плотников на «ученых баб» сердит, пусть…
— По другому — не получалось! Хотя пробовали всяко. Человеческого языка — «простой народ» не понимает и понимать не хочет, а на «высокие идеалы» — плюет. Ничего личного — статистика.
— Понятно… А причем тут ветряные мельницы?
— Традиционно, с додинастического периода — Египет создавался, как союз автономных анклавов. Численно небольших, в любой момент готовых перейти на самоуправление и самообеспечение. Постепенно эти анклавы «капсулировались», уже в форме «храмовых хозяйств», окруженных государством.
— Никому не подчиняющихся, не платящих налог, но всем диктующих свой хозяйственный уклад… Периодически — спасительных и незаменимых. Основную часть времени — безумно раздражающих.
— Основные системы жизнеобеспечения Древнего Египта — полностью комплектовались за счет служащих «храмовых хозяйств» и поддерживались в «рабочем состоянии» на самом современном (для той эпохи) научно-техническом уровне. В значительной степени эту систему скопировал Древний Рим. В фонтанах текла бесплатная питьевая вода, сточные воды уносила бесплатная канализация и так далее…
— На ограждении римских фонтанов даже надписи выбивали: «Собственость народа Рима».
— Точно! Создавались эти системы в расчете на многовековую эксплуатацию, денег на них не жалели, но было и принципиальное отличие. Древнеримские акведуки с водопроводами — строило государство. Они работали самотеком ещё столетия! А древнегипетские — строили местные общины. Они нуждались в постоянном присмотре «непосредственных пользователей». Причем, хозяйство было сложное — подземные трубы, цистерны, отстойники и ветряки, приводящие в движение подающие воду насосы. Как-то поддерживать эту машинерию в порядке могли только специально обученные люди, уверенные в своем социальном статусе. Жрецы или «люди храмов». Конфликт морали. То же самое с научными достижениями. Приватизировать египетскую науку — государство так и не сумело, но — отчаянно пыталось… Одним из следствий его попыток «всё засекретить» — стало полное отсутствие уже при Позднем Царстве и греках общедоступных научных сочинений. На знаниях, изо всех сил, пытались делать бизнес. Александрийская библиотека, по основному назначению, превратилась в центральный «спецхран»… Предпоследняя стадия деградации… Знания — уже не развивали, знания — прятали от всех. Или, продавали по спекулятивной цене. Кому я рассказываю? Вы все эти дела тоже застали…
— Вспоминаю наши «святые девяностые» и начинаю догадываться… — буркнул Ахинеев.
— Правильно догадываетесь… Главное, в чем были заинтересованы оккупанты — лишить жрецов общественной поддержки и материальной базы. Всё, что было возможно — приватизировали. Сразу обложив налогом. Ранее общедоступное — сначала стало платным, а затем, по мере деградации систем — просто недоступным. Вспоминаем, как вместе с советскими названиями пропали с наших улиц бесплатные водоразборные колонки. Как, ради сиюминутной выгоды — снимали с действующих ЛЭП провода, для сдачи их «на цветной металл». Как среди дня воровали канализационные люки и выкапывали из земли кабели…
— Причем, занимались этим варварством — не пришельцы из космоса, а сами граждане…
— Главное, что никто не хотел приблизить общую катастрофу. Но каждый пытался взять от общего «свой маленький кусочек». И продать. Отчего, в первый же серьезный катаклизм всё рухнуло.
— А почему не восстановили потом?
— Скажем мягко, оказалась пройденной «точка возврата». После победы христианства — старое египетское жречество («национальное» и «греческое») было физически истреблено. Библиотеки — сожгли или разграбили… Конкретно Александрийскую академию (и храм Сераписа) религиозные фанатики разгромили три раза подряд — в 385-м, 391-м и 415-м годах новой эры. Общий уровень культуры — упал настолько, что грамотный человек стал редкостью. Выжившие ученые — разбежались кто куда… Главным образом, переехали в другие центры культуры. Благодаря чему, в IV веке новой эры — появилась новая академия в персидском Джунди-Шарпуре. Окончательно обе эти академии уничтожили арабы-мусульмане… Живой памятью об «иранском периоде» существования древнеегипетской научной традиции, по сей день — являются самые древние из известных ветряные мельницы «барабанного типа», в провинции Наштифан, на востоке Ирана. Источником энергии для них является местный погодный феномен, известный, как 120-ти дневный «ветер Систана», который не только непрерывно дует в течение четырех месяцев подряд, но и почти не прекращается в данном регионе на протяжении всего года. Некоторым из этих мельниц полторы тысячи лет… Причем, они работают! Теперь, понятное дело, в основном — для привлечения туристов…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ