Демитрикая 2: Тени прошлого

Глава 6 Утопия

Солнечные лучи, что пробились сквозь занавесь, ласково коснулись лица Верены Рихтер, та же от этого лишь поморщилась и попыталась глубже закопаться в рукав. Она вновь заработалась допоздна и уснула прямо на рабочем столе. Женщина прикрылась от надоедливого солнца рукой и, сглотнув, собиралась вздремнуть ещё немного. Но к чувству томной сонливости внезапно примешалось чувство тревоги, будто кто-то стоит у неё за спиной.

— Проснись…

Спящая резко поднялась со стола и принялась осматривать комнату, попутно снимая прилипший к щеке лист. В комнате никого не было. Видимо, ей привиделось это на грани сна.

— Проснись, проснись, проснись, проснись, — громко напевая, ворвался маленький торнадо в её комнату и запрыгал рядом.

— Дитлинд, — улыбнулась Верена сыну. — Не кричи, пожалуйста, у мамы голова болит.

— Это потому, что ты мало спишь и пьёшь эту гадость, — нравоучительно произнёс мальчуган, указывая на полупустую бутылку кальвадоса.

— Это потому, что у мамочки много работы в последнее время, — произнесла женщина и потрепала его по светлым волосам. — Ты зарядку сделал?

— Конечно, — гордо выпятил грудь мальчик. — Я даже смог отжаться девятнадцать раз. Во!

Дитлинд напряг руки, чтобы продемонстрировать свои мышцы матери. Рихтер с улыбкой пожала их, проверяя крепость.

— Совсем уже силач, — с материнской любовью сказала Верена ему. — Ну, беги на кухню, мне нужно умыться.

Мальчик, напевая песенку, вприпрыжку помчался на кухню, а его мать направилась в ванную комнату. Умывшись чуть тёплой водой, она посмотрела на себя в зеркало и почти не узнала. Лицо осунулось и исхудало, появились мешки под красными глазами. Да, ей определённо необходим отдых. Женщина открыла зеркало, взяла из шкафчика таблетки и приняла несколько. Ещё один осуждающий взгляд отражения, и Рихтер отвернулась.

Выйдя из ванной, Верена вздрогнула и по велению страха сделала шаг назад, ударившись о дверной проём. Она моргнула от боли, и страх тут же исчез. То, что женщина приняла за нечто непонятное или даже незнакомое, за необъяснимую сущность, оказалось всего-навсего её плащом на вешалке и шляпкой на ней же. А платок между ними был принят за бесформенное лицо.

— Рихтер, тебе определённо нужно выспаться, — произнесла она сама себе.

Поправив у зеркала мятую одежду, Верена пошла на кухню. Дитлинд уже сидел за столом и старательно зубрил очередное стихотворение. Даже в последнюю неделю каникул мальчик не расслаблялся и продолжал много читать и познавать. Матери всегда было интересно, откуда у него такая тяга к знаниям? Уж точно не от отца, да и не от неё. Сама она училась всегда неохотно, хоть и прилежно. Рихтер достала из холодильника яйца с молоком и принялась готовить завтрак.

— Порежь овощи для салата? — попросила она сына.

— Угу, только вот последнее четверостишие осталось, — отозвался он с готовностью.

— Что на этот раз учишь? — спросила Верена, заливая сковороду смесью для омлета.

— Про тебя стих, — радостно ответил Дитлинд, закрывая книгу.

— Про меня? — удивилась Рихтер. — Ну, давай проверим, как ты его выучил.

— Конечно, — радостно согласился мальчик, доставая из холодильника овощи. — Вольфганг Гёте, стихотворение «Мама», — торжественно произнёс мальчик.

Женщина отметила для себя, что данная литература ещё не входит в школьную программу сына. Если он уже в одиннадцать лет сам начинает изучать такую поэзию, то кто знает, куда он зайдёт в будущем? Может быть, она мать маленького гения, чьё имя ещё заработает всемирную славу.

Верена слушала сына вполуха. Дитлинд местами запинался и начал подглядывать в книгу, но это простительно. Её мысли были далеко и заняты чем-то другим. Одна за другой они порхали в голове и никак не могли сформироваться во что-то цельное. В ожидании прожарки женщина бросила взгляд на улицу, и её весьма заинтересовала одна фигура. Напротив их дома сидело на лавочке нечто. Вроде праздника костюмированного никакого не намечалось, насколько знала. Или? Слишком рано, все заняты предвыборной гонкой, чтобы праздновать, однако нечто сидело. Незнакомец выглядел очень странно и знакомо. Рихтер пригляделась и скривилась.

Это был крупного телосложения смуглый мужчина. Один лишь расовый признак вызвал у Верены отвращение, она и не думала, что подобные индивиды ещё свободно перемещаются, по крайней мере по улицам Берлина. Одет этот «человек» был в строгий, но сильно пыльный костюм и был босым. Может, он украл одежду? Вдруг это преступник? Один из тех пронырливых цыган. Незнакомец действительно казался ей знакомым, но Рихтер не получалось вспомнить, где она могла видеть эту подозрительную личность. Может, судила его или близких этого субъекта. Куда смотрят полицаи, если допускают такое на улицах?

Верена лишь понадеялась, что стражи порядка всё же заметят его и задержат раньше, чем они выйдут, а то у её сына и так бурная фантазия. Нечто посмотрело прямо на неё, и женщина вздрогнула от страха, поспешив отвести взгляд. Хотя и была уверена, что это случайность и странный «человек» не мог её видеть из-за бликов солнца на окне.

— Проснись… — прозвучало откуда-то издалека.

— Мама! Проснись уже! — прикрикнул Дитлинд. — А то без завтрака оставишь нас.

Рихтер очнулась из прострации и сняла с огня сковороду, запах подпаленного омлета уже распространился по кухне.

— Ну ты же любишь похрустеть подгоревшими краями, — усмехнулась мать сыну, раскладывая еду по тарелкам.

— Это да! — ответил мальчик, вооружаясь вилкой. — С утра почтальон приходил, кстати. Принёс телеграмму от деда, он меня встретит. Так что ты можешь со мной не ехать.

— Вот, значит, как, — удивлённо воскликнула Верена. — И где же эта телеграмма? Я бы хотела лично убедиться в достоверности твоих слов.

— Я её выкинул, точнее сжёг. Она была только для меня, и там была очень важная информация, которая не должна была попасть в руки врагу, — с хитрой улыбкой проговорил ей сын и принялся поглощать еду.

— Так ты меня уже во враги, значит, записал?

— Не-е-е… — протянул Дитлинд и подавился.

— Сначала прожуй, потом говори, — строго наказала мать.

— Не, мамочка, ты что? — воскликнул мальчуган, прожевав. — Ты у меня самая лучшая, и я тебя люблю! Я специально защищаю тебя от лишнего знания, чтоб враги не решили у тебя его выпытать.

— Ну хорошо, поверим тебе, — с улыбкой произнесла она.

Верена уже поняла, что, скорее всего, отец починил свой смертоубийственный мотоцикл и пообещал прокатить внука с ветерком. Женщина как мать была естественно против этой идеи. Мотоцикл в последний раз, когда она его видела, был готов развалиться на запчасти от любого дуновения ветра. Но, скорее всего, Рихтер просто утрирует, парню явно стоит повеселиться перед учёбой. Учитывая, что это было сложное лето. Ему пришлось пережить бесконечные ссоры матери и отца, их развод и судебный процесс об опеке над ним. Потом, мягко говоря, небольшую депрессию и её алкоголизм. В последнее время Верена вся в работе и почти не уделяла сыну времени. Дедушка с бабушкой уж позаботятся о нём эту неделю, а там и выборы пройдут, у неё будет меньше работы. Появится время, чтобы наверстать упущенное внимание к Дитлинду за это лето.

— А ты один не побоишься ехать на поезде-то? — спросила мать у сына, убирая уже пустые тарелки в раковину.

— Нет, конечно, — выпятил вперёд грудь мальчик и гордо подняв нос кверху. — Я бесстрашен, и я уже много раз ездил по этому маршруту, чтобы запомнить его.

— Ну хорошо, уговорил. Иди собирайся.

— Юхуууууу…

Дитлинд что-то напевая убежал в свою комнату собирать вещи. Хотя Верена не сомневалась, что он уже давно всё собрал. Она же, вымыв посуду, вновь бросила взгляд на улицу. За окном была простая улица и никаких странных босых «людей». Либо сам ушёл, либо полицаи справились, или ей померещилось. Рихтер понадеялась на второй вариант.

— Твой недосып тебя когда-нибудь убьёт, — потерев глаза, сказала женщина сама себе и открыла верхний шкафчик.

Плеснув немного коньяка в стопку, Верена осушила её и убрала на место. Пора бы и ей уже собраться и не только физически, но и морально.

Час спустя мать с сыном уже вошли в автобус до вокзала. Дитлинд хотел пойти на второй этаж, чтобы наблюдать за городом свысока, как и любил, но Рихтер усадила его у окна на первом же свободном месте. По выражению её лица мальчик понял, что спорить и уж тем более капризничать не стоит. Он наблюдал за проносящимися за окном людьми, автомобилями и рекламой, женщина тоже смотрела в окно, но мысли её были вновь далеки. Она планировала свой день. То, что ей не нужно будет ехать с сыном до Штраусберга, в принципе хорошо и экономит ей много времени, которое можно будет провести с пользой.

Солнце зашло за тучу, и Верена увидела своё отражение в окне. Не самый презентабельный вид. Дыхание вновь перехватило, и по коже пробежал холодок. В отражении за собой она увидела того самого смуглого «человека».

Верена обернулась, но сзади никого не было. Рихтер хотела окликнуть мужчину в костюме, стоявшего к ней спиной, но остановилась. Его костюм был чист, человек был в обуви, и за поручень держалась светлокожая рука.

— Эй, очнись, приём! Приём, — проговорил Дитлинд, дёргая её за полу плаща, и она обратила на него внимание. — Мам, нам как бы выходить сейчас.

— Ах да. Прости, я задумалась, — натянула женщина виноватую улыбку на лицо и, взяв сына за руку, стала продвигаться к выходу.

Всё же у дверей Верена обернулась, чтобы убедиться в действительности. Странного «человека», что померещился ей, не было. Видимо, ей сегодня понадобится кипа таблеток, очень крепкий сон и алкоголь.

Пока они ехали через полгорода, солнце уже поднялось высоко и начало припекать. Рихтер стала чувствовать себя неуютно, но плащ всё же решила не снимать. Каркас вокзала гротескно возвышался над ними, но сейчас он внушал лишь уныние, вместо своего былого величия. Несмотря на солнечный день, Верена посчитала, что ему явно не хватало более ярких красок или как минимум капитального ремонта. Возможно, стоит поднять этот вопрос на очередном собрании партии. Ремонт такого важного и публичного места может вызвать волну одобрительных откликов со стороны общественности. Что, в свою очередь, добавит им голосов. Поезд уже дожидался их, и благо очереди за билетами почти не было. Вскорости мать с сыном были подле него.

— Давай там поаккуратнее, — сказала Верена, обнимая Дитлинда.

— Ну, конечную точно не проеду, — со смешком ответил он, вырываясь из материнских объятий.

— Уж постарайся, — улыбнулась она и продолжила уже строгим голосом. — Веди себя прилично, слушайся бабушку с дедушкой и не капризничай. Не позорь мать. Деньги не трать на ерунду всякую, вроде того черно–красного напитка. Ты меня хорошо понял?

— Так точно, — Дитлинд вытянулся на солдатский манер и откозырнул ей.

Мать смотрела, как сын забирается в вагон и общается с контролёром, потом он резво прошёлся по вагону и занял место у окна. Женщина помахала ему рукой, и он ответил тем же с присущими кривляньями, изображая силача. Сын не первый раз так ехал один, но всё же мать волновалась каждый раз за него и не перестанет волноваться, наверное, никогда. Поезд тронулся, и Рихтер сопроводила его несколько метров шагом, после остановилась и смотрела, как тот скрывается вдали.

Верена достала из кармана плаща папиросу, вставила её в мундштук и закурила, при Дитлинде она не позволяла себе этого, но вредная привычка всё же была сильнее неё. Постояв ещё немного, женщина развернулась и направилась домой. Туда, где её уже заждалась куча рабочих бумаг.

— Фрейлин Рихтер, — уже почти в дверях дома женщину окликнул лоточник по имени Франц.

— Фрау, — сухо поправила его Верена.

Франц снимал комнату в её доме на чердаке и был иммигрантом. Парень не особо ей нравился, но был чудесным мастером на все руки и с радостью помогал всем жильцам дома. В связи с недавними политическими волнениями его грозились депортировать, и он по совету соседей обратился к ней за помощью. Верену пришлось уговаривать долго, но всё же толпа победила, и ей пришлось выдать ему вид на жительство. Всего на два месяца, а там уже она решит, как поступить дальше.

— Фрау Рихтер, я хотел ещё раз поблагодарить вас за помощь, огромное вам спасибо, — улыбаясь, произнёс молодой человек.

— Не стоит, ты хороший человек и вполне заслуживаешь помощи, — вежливо ответила собеседница ему, но уже хотела поскорей закончить разговор.

— Я рад это слышать, но одних слов мало. Вот, возьмите, свежие, — Франц открыл свой лоток и извлёк из его чрева кулёк баварских колбасок.

Приятный запах быстро преодолел расстояние между ними и защекотал ноздри Рихтер. Её живот недовольно буркнул, напоминая о себе и то, что немного салата с утра мало для него.

— Ну… я… я даже не знаю, удобно ли это, — замялась женщина всё же.

— Берите, берите, не стесняйтесь! Это моя благодарность вам за помощь, небольшая, конечно, но всё, что я могу на данный момент.

— Хорошо, я приму, — сдалась она и взяла кулёк.

— Фрау Рихтер, а вам случаем помощь по дому не нужна? — неуверенно произнёс лоточник. — Я для вас и расценки снижу.

Видать, дела у парня совсем плохи. Хотя Рихтер прекрасно знала, что с работой в их стране сейчас туго, особенно если ты не немец. При всём этом он спокойно расстался с изрядной долей своего товара, чтобы отблагодарить Верену. Всё же её вежливость была правдивой.

— Приходи через час, полтора. У меня кран в ванной плохо работает, — женщина достала из кошелька пару купюр. — По пути тогда купи бутылку хорошего кальвадоса, сдачу можешь оставить себе.

Верена Рихтер развернулась и быстрым шагом направилась в подъезд от онемевшего юноши. Она терпеть не могла уж слишком сильные проявления эмоций, а судя по лицу Франца, он был готов рассыпаться очередными благодарностями.

Поднимаясь по лестнице на свой этаж, та остановилась и посмотрела на стену. Теперь пришёл её черёд неметь от шока. Во всю стену краской было написано «ПРОСНИСЬ ЖЕ, ВОКРУГ ОДНА ЛИШЬ ЛОЖЬ», хозяйка дома стояла и закипала от злости. Куда смотрел консьерж? Почему он допустил столь вопиющий вандализм. Фрау Рихтер спустилась вниз, чтобы высказать ему всё, что думает, но его не оказалось на месте. Всё ещё злясь и бубня ругательства, женщина вновь стала подниматься к себе.

— Следи за дорогой, — раздражённо бросила она незнакомцу, что толкнул её плечом.

— Сама раскрой глаза пошире, обманщица, — бросил он ей в ответ.

Верена застыла как вкопанная, но быстро совладав с собой, обернулась. Грубиян уже скрылся из поля зрения женщины.

— Постойте! — потребовала Рихтер.

Но незнакомец пустился в бегство, перепрыгивая по три ступеньки за раз. Женщина проследила за рукой в пыльном рукаве, что держалась за перила, но преследовать не стала. Это было бессмысленно. Лишь уже на первом этаже смуглое лицо мельком взглянуло на неё меж лестничных пролётов и скрылось из виду.

Верена Рихтер ещё долго смотрела вниз, не зная, что и думать. Фрау так и не могла понять, сошла ли она с ума или всё же этот странный «человек» реален. Если он реален, то преследует её уже почти целый день. Не мешало бы сообщить об этом в полицию. Верена сделала шаг на ступеньку ниже и остановилась. В тоже время, если это всё ложный плод уставшего сознанья, то она вполне может лишиться работы или ещё хуже. Да и что она скажет полиции? Что её преследует босой смуглый «человек» в пыльном костюме? Женщина сама бы посоветовала себе обратиться за помощью к врачам в такой ситуации. Покачав головой, фрау Рихтер стала подниматься наверх — домой.

День прошёл как обычно, серый, скучный и нудный день за горой бумажной работы. От которой болели глаза и просто пухла голова. Единственным отвлечением был Франц, который пытался шутить без перебоя, пока работал. Местами шутки были весьма неуместными, но всё же было хоть какое–то разнообразие рутинного дня. Самое главное, что тот «человек» перестал видеться Верене на каждом шагу, хотя шагов в квартире она сегодня сделала немного. Данный факт немного успокаивал и беспокоил фрау одновременно. Если всё же преследователь окажется реальным, то вполне может выжидать более удобного момента для себя.

Под вечер же Рихтер порадовалась, опустив своё тело в горячую ванну. Она расслабилась, наслаждаясь, и позволила себе не думать о нависающей угрозе, что вполне имела место быть в столь неспокойное время. Не думала женщина и о работе, что терпеливо ждала её на письменном столе. В этот миг сказочного блаженства Верена откинула все тревоги и заботы, все лишние мысли и просто упоённо нежилась в горячей воде. Несколькими мгновениями позже она уснула. Сон, что подкрался к расслабленной фрау, тут же напал на неё, явив своё истинное лицо кошмара. Ей снилась война, жестокая кровопролитная война, которая изменила всё — изменила её, изменила мир вокруг, изменила уже возмужавшего сына, изменила всю их жизнь. Яркие картинки, насыщенные чудовищными событиями, мелькали перед ней, но сон крепко держал сознание спящей в своём плену. Кошмар был цепок и обволакивал, он не хотел отпускать добычу, но всё же Верене удалось освободиться из его когтей. Проснуться после того, как в ужасной какофонии криков её накрыло нестерпимым запахом горящей плоти, и Рихтер стала задыхаться.

Вынырнув из воды, она откашлялась и чуть не заплакала. Давящее чувство жалости и скорби наполняло её — чувство утраты, чувство пустоты. Ей так хотелось сейчас обнять сына и просто поговорить, но его не было рядом, женщина была одна. Фрау так и застыла в этом состоянии, глядя в пустоту, пока не стала замерзать в остывшей воде. Мать решила завтра же послать телеграмму ему и приехать к родителям хотя бы на день раньше. Провести время всей семьёй будет полезно.

Женщина вышла из ванны и направилась на кухню, закурив, она вылила в стакан себе остатки кальвадоса. Её наполняло всё тоже чувство, но оно потихоньку затухало, сменяясь ледяной пустотой. Рихтер оглядела улицу, на ней не было никого: ни людей, ни полицейских, ни даже заблудшего пса, ни странного пыльного «человека». Видимо, ей всё же придётся обратиться к специалистам в больнице. Может быть, в Штраусберге, там меньше шансов, что информация об этом всём будет услышана не теми ушами. Поставив стакан в раковину, фрау пошла в комнату, бросив угрюмый взгляд на кипу бумаг, женщина вздохнула.

— Да пошло оно всё к чёрту, — произнесла Верена тихо ожидающей работе и уверенным шагом направилась к кровати.

Как только её голова коснулась подушки, она сразу же провалилась в сон. Спящая не помнила и не понимала, о чём он, но чувствовала себя как в сказке. В сказке о волшебном мире и приключениях, это чудо принесло ей умиротворение и покой. Фантастический сон казался ей таким близким и родным, он стирал все тревоги ушедшего дня.

Внезапно шершавый язык, оставляя липкую слюну, прошёлся по шее и лицу женщины, вырывая из волшебной страны. Верена мгновенно распахнула глаза, и её сердце сжалось от ужаса. В считанных сантиметрах от неё было лицо того самого смуглого «человека», что преследует её вот уже целый день.

— Пора просыпаться, — прохрипело нечто, ощетинившись зубами.

Рихтер застыла не в силах что-либо сделать, тело отказывалось повиноваться. Лишь когда безумец вновь облизал её щёку, оцепенение прошло, и она с криком оттолкнула его. Откинув покрывало, женщина вскочила и бросилась бежать, но незваный гость схватил её за лодыжку, и та упала. Верена развернулась на боку и принялась бить напавшего свободной ногой, пока скрюченные пальцы не разжались. Фрау быстро побежала к входной двери, хотела закричать, позвать на помощь, но в горле резко пересохло, и она не могла, дыхания не хватало, чтобы вымолвить и слово. Сдвинув щеколду, Верена рванула дверь на себя, но в тот же миг крепкая рука схватила её за волосы и дёрнула. Увлекаемая назад, хозяйка дома оступилась и упала. «Гость» же закрыл открытую дверь и, схватив свою жертву за волосы, протащил по коридору. Подняв женщину, босой человек толкнул её на кухню, и та упала на обеденный стол. Не выдержав, хлипкий предмет мебели сразу же сломался, засыпая хозяйку неубранной посудой.

Рихтер, кривясь от боли, стала отползать от своего противника. Упёршись спиной в холодильник, та заметила нож на полу и, схватив его, выставила перед собой. Руки у неё дрожали от осознания, что отступать больше некуда, безумец перед ней и явно физически сильнее.

— Кто вы? — спросила она надрывающимся от страха голосом. — Что вам надо?

— Ты, — улыбаясь, ответил мужчина и сделал ещё несколько шагов по направлению к ней.

— Не подходи, я… — уже истерично рыдала Рихтер. — Я… не подходи.

Незнакомец приблизился, и Верена не смогла заставить себя нанести удар, а когда смогла, было уже поздно. Непрошенный гость заломил ей запястье и отобрал нож. Тот сразу же с силой воткнулся в холодильник возле её головы. Женщина вскрикнула от испуга и вжалась в дверцу, как будто это могло спасти. Смуглое лицо мужчины приблизилось к ней настолько близко, что она почувствовала его дыхание. Он, словно хищник, изучал Верену взглядом и нюхал. Жертве осталось только надеяться, что соседи слышали её крик и обеспокоятся этим. Если же нет, то завтра они найдут лишь изувеченный труп. Если найдут.

— Ты распространитель лжи, — прошипел мужчина ей в ухо, и холодная рука сильной хваткой сомкнулась на шее загнанной добычи.

— Я просто работаю… — попыталась начать оправдываться Рихтер, но незнакомец сдавил ей горло. — Я не имею… кхе-кхе… к… — начала она выдавливать из себя силой слова. — Отношения…

— Нет, — вскрикнул безумец и закрутил головой. — Не тот ответ.

«Гость» отпустил шею и, схватив жертву за голову, пару раз ударил об холодильник.

— Что? Что вам надо? — проскулила женщина, лежа ничком и держась за голову.

— Ты и твоя ложь.

Верена не понимала, что он от неё хочет. Скорее всего, это просто ополоумевший от горя, что потерял близких из-за партийных войн. Каким-то образом решивший, что она имеет к этому отношение. Как же ей убедить маньяка, что она всего лишь административный работник? Несмотря на то, что она судья, от неё мало что зависит? Что она действовала по приказу? Верена Рихтер понимала, что в такую чушь никто не поверит.

Мучитель, грубо взяв скулящую жертву за волосы, потащил за собой в спальню. Чтобы уменьшить боль, Рихтер поползла за ним на четвереньках. Женщину совсем не радовала перспектива быть ещё и изнасилованной подобным животным, но это может дать время ей или полиции. Собравшись духом, Верена закричала что есть мочи. Истязатель прекратил её крик ударом об зеркало. Она почувствовала, как мелкие осколки вонзились ей в щёку. Хотела закричать, но холодное лезвие ножа прошлось по лицу и остановилось у горла. Поняв намёк, Рихтер закусила губу, терпя боль. Из прокусанной губы сразу потекла кровь.

— Ты, ты! — начал вторить он ей полным безумства голосом. — Обманщица, лгунья, лгунья, не ври нам всем!

— Что вам нужно? Прошу вас, — начала Верена, скуля, как побитая собака, коей и являлась в данный момент, и уже не в силах сдерживать рыданий. — Я вас не понимаю, прошу, не нужно…

— Лгунья, — взревел ещё раз мужчина, и последовало пару ударов об зеркало. — Открой глаза, смотри на себя, чудовище!

— Я, — еле выдавила Верена, уже не в силах держать своё тело сама. — Я не понимаю вас, — она выпустила скопившуюся кровь из-за рта. — Прошу вас, у меня сын, прошу, сжальтесь⁈ Не оставляйте его сиротой.

— Смотри, смотри на свою ложь! — вновь взревел «человек». — Бессердечная фрейлейн.

— Фрау… — по привычке поправила жертва незнакомца, задыхаясь от паники. — Я смогу вам помочь, любые дела можно пересмотреть. Прошу вас, пожалуйста!!! Постановление суда в любом деле ещё можно пересмотреть и изменить.

Нож перекочевал выше, и кончик лезвия вонзился в плоть, начав своё путешествие вниз через глаз и левую скулу, по щеке на шею. Верена завопила от боли, но, похоже, все соседи оглохли, в любом случае они уже не успеют спасти её, скорее всего. Видимо, тут её жизнь и оборвётся.

— Смотри, смотри, смотри! — кричал её убийца, и каждое его слово сопровождалось ударом об многострадальное зеркало, которое, не выдержав натиска, осыпалось осколками. — Ты, не ты! ЛОЖЬ ВОКРУГ.

Верена Рихтер уже оставалась на грани сознания. Неужели это конец? Неужели она закончит вот так? Убитая неизвестным психом в собственном же доме? Хорошо, что сына отослала к родителям днём. Бедный мальчик… Но, может… Она была ужасной матерью в последнее время… Возможно, с её родителями ему будет лучше… А она… Да что она, она уже мертва. Осталось только понять и принять это.

Повиснув в мёртвой хватке, Верена посмотрела на осколки зеркала своим размывающимся зрением. Они искажали и без того её истерзанное лицо, ещё и чёрная кровь заляпала их.

Чёрная кровь!

Зрение прояснилось, и вампирша, глядя на себя, поняла, что имел в виду её спаситель. Зрачки расширились от пришедшего озарения, и в них отразилась вся вселенная и всё естество мироздания. На краткий миг Верена видела всю бесконечность космоса и всего, что в нём находилось, видела развитие и угасание жизни в нём на протяжении бесчисленного количества времени. На краткий миг… После её сознание закрыло эту истину, не в силах вместить данное знание и понимание космологии всей вселенной разом.

— Всё ложь, — безжизненным и таким уже родным голосом произнесла Верена Рихтер, Книжница и хранительница мудрости Империи Ночи, более известная как Тоска.

Осколки, комната и всё, что окружало женщину, потеряло свои краски и постепенно утопало в нарастающей тьме. Любимый, что был рядом, поддержал её голову и, приобняв за талию, перевернул к себе лицом.

— Конрад, ты пришёл меня спасти, — улыбнулась она разбитыми губами, но от боли не осталось и следа.

— Кому же как не мне спасать тебя.

Первый из Демитрикая нежно провёл пальцем по лицу Верены и наклонился. Рихтер прикрыла глаза и осторожно соприкоснулась с губами самого дорогого ей «человека». Тело вампирши содрогнулось от накатившей волны удовольствия, когда крепкие руки мужчины заключили её в своих объятиях. Женщина наслаждалась тем, чего так давно и страстно желала, она упивалась моментом и теми чувствами, что вновь наполняли сознание.

— Я так рада, что мы наконец вместе, — произнесла вампирша с искрящимися по-детски глазами.

— Я тоже рад, — улыбнулся Конрад ей в ответ. — Но ты же понимаешь, что я лишь плод твоего воображения и скоро мы расстанемся вновь.

— Нет! — судорожно выкрикнула Тоска и вцепилась в мужчину. — Мне плевать, что это иллюзия! Тут ты и мой мальчик! Вы всё, что у меня было, вы всё, что мне надо!

— Верена, как бы ни была сладка ложь, ты должна покинуть её, — отстранился первовампир. — Мы всегда в твоём сердце и памяти, но тебе пора просыпаться.

— Нет, я не хочу…

— Тогда ты не оставляешь мне выбора.

Первый из Демитрикая ударил по лицу свою Книжницу, и та зажмурилась от боли. Мир вокруг завертелся, но она твёрдо устояла на своих ногах.

— Ты не имела права лишать их жизни! Ты — чудовище, монстр… Ты не человек! — вскричал сын на мать, но в этот раз он успел произнести последнее. — Бессердечная фрау!

Верена Рихтер открыла глаза, и мир застыл перед ней. Она находилась в той самой деревушке, где убила Дитлинда. Её мальчик стоял напротив и, как в замедленной временной аномалии, что-то говорил ей. Женщина с ужасом посмотрела на свою руку, что так же медленно расстегивает кобуру фроммера. Верена была не властна над своим телом. Вот уже её пальцы сомкнулись на рукояти пистолета и потянули его. К горлу медленно подкатывал ком тошноты.

— Нет! Нет! — исступлённо завопила женщина. — Я не хочу, я не могу, я не буду!!!

— Будешь, — прошептал ей Конрад сзади. — Ты знаешь, что ты сделаешь.

Женщину трясло от внутреннего напряжения, она не могла остановиться. Её сознание бессильно металось в своём безумии — в тюрьме неподвластного ей тела.

— Да, именно сейчас, — торжествующе произнёс плод воображения сзади.

Рука Рихтер поднялась на уровень лица сына и застыла. Казалось, что время издевается над ней, она чувствовала, как её палец медленно нажимает на спусковой крючок.

Выстрел.

Тело Дитлинда Рихтера упало, истекая кровью, а мать, получив контроль над телом, упала в след, ему на грудь. Её трясло, и из горла рвался нечеловеческий рёв отчаянья.

— Нет, нет, мой мальчик, мой прекрасный… — задыхаясь, выдавливала она из себя слова. — Прости, прости меня⁈ Дитлинд… мой…

В тот самый момент Верена поняла, что фроммер вхолостую щёлкает у виска, не желая забирать и её жизнь. Женщина откинула бесполезное оружие, забравшее жизнь сына. Она не могла ни убить себя, чтобы всё это прекратить, ни вернуть Дитлинда. Всё шло прахом вновь и вновь, сознание рассыпалось в пыль и возвращалась к этой пытке снова. Издеваясь ещё больше над ней.

— Ты чудовище! — прошипел Конрад у неё из-за спины.

Верена почувствовала, как её любимый воткнул ей нож в спину и сразу же выдернул его, чтобы нанести новый удар.

— Ты бессердечная фрау, ты монстр, ты самая тёмная тварь, что я когда-либо видел, — твердил он, подкрепляя слова ударами. — Именно такой жестокий изверг мне и нужен был, чтобы возвысить Мою Империю! Мою власть! Я использовал тебя, и тебе это нравилось, потому что ты бездушный урод. Что в прошлой жизни ты пела оды садизму и смерти, что в новой. Ты бездарно потратила подаренный судьбой шанс. Ты могла начать сначала, но ты вновь предпочла быть инструментом разрушения, боли, смерти. Твоя сверхжестокость, бессердечность просто поражает. Воистину ты — тварь, достойная демонов!

Даже зная, что это всё ложь и игра её воображения, сердце у Верены разрывалось от каждого слова, произнесённого любимым. Мать лежала, истекала кровью на груди у убитого ею же сына и пыталась его обнять, но трясущиеся руки не слушались. Она заслужила это наказание, она должна его пройти, она должна страдать. Ведь все слова Конрада ранили больнее, чем удары его ножа, потому что были правдой. Это были её собственные слова, сознание говорило ей то, о чём она старалась не думать. Всем этим действием Верена казнила себя за всё то, что творила и будет творить, поскольку монстры не меняются внутри.

Разум вновь застелила пелена безумной боли, и Рихтер уже потеряла себя. Вампирша ничего не могла сообразить и предпринять, лишь вопила от боли в пустоту.

— Довольно, — щёлкнул холод в разуме Тоски.

Пелена боли развеялась. Вампирша-полудемон провела рукой по лицу, будто снимая тонкую маску.

— Достаточно, — безжизненно произнесла она сама себе.

Слово гулким эхом разнеслось по округе, и иллюзия рассыпалась в пыль.

С осознанием себя к Тоске пришли знания, как и старые, так и новые. Те знания, что были неизвестны Верене Рихтер из прошлого, Верене, которая была человеком, но были известны ей — вампирше Тоске. Также появились знания, которых она не знала, те знания, что она получила, попробовав кровь аватары.

Женщина вспомнила всё, всё, что произошло недавно. Она умирала в своей лаборатории под водами Санминора. Неожиданные результаты её эксперимента. Книжница была слишком жадной до знаний. Когда тело испытывает нестерпимую боль, мозг отключается, чтобы не помнить этого. Но что, если боль не в теле, а в мозгу и он не может отключиться? Похоже, что Тоска каким-то образом смогла создать себе утопическую иллюзию прошлого и застрять в ней, но теперь вампирша освободилась от неё.

Глаза под веками жёг неприятный свет, но сейчас их заслонила тень, и на горящее от жара лицо упало несколько капель холодной морской воды. Тоска открыла глаза, чтобы посмотреть на того, кто был рядом.

— Создательница очнулась, — торжественно произнёс Левиафан.