Демитрикая 2: Тени прошлого

Глава 10 Кровь эльфов

Вишенка, играючи подкидывая в руках два змеиных зуба и безумно радуясь этому, подошла к деревянной двери, ведущей в кузню. Заткнув новые приобретения за пояс, она взялась за кольцо массивной створки, чтобы её открыть. Вампирша с силой сжала большое кольцо и замерла на месте, безвольно опустив голову. Она пару раз глубоко вдохнула, прикрыв глаза, и медленно отворила дверь. Это место всегда вызывало у неё бурю непонятных ей эмоций, и порой она не знала, как с этим бороться. Девушка вошла внутрь, и её сразу же затрясло, понадобилось несколько минут, чтобы вновь совладать с собой.

Госпожа дала ей возможность выйти из замка ненадолго и поймать зачем–то парочку разных личностей. Она не понимала этого задания, в темнице замка было предостаточно смертных, но, видимо, Аназапте захотелось свежих. Теперь ей предстояло ещё сковать огромную конструкцию, и вампирша не понимала зачем? Хотя Вишенку это не особо волновало, находиться здесь было просто невыносимо для неё.

Девушка разорвала мешок с углём и принялась носить его горстями в печь, чтобы разжечь пламя. Она могла бы унести весь мешок и одной рукой, но что–то не позволяло ей это сделать. Вишенка имела силу, чтобы перенести и несколько таких мешков, ей приходилось таскать и потяжелее вещи, но с мешком угля девушка справиться не могла. Подобные вещи, которые юная вампирша не могла понять, её жутко бесили. Поскольку этим замедлялся процесс работы, и ей приходилось находиться в столь неприятном месте дольше, чем требовалось. Иногда это вызывало страх, поскольку 752–ая не могла побороть то, чего не понимает.

Взявшись за огромные меха, она принялась раздувать огонь в печи.

— Ммм… Вишенка моя ненаглядная, ты решила подогреть мне ванну? — послышался голос Энмешарре.

Из чана над огнём выглянула ловец душ, и кровь медленно начала стекать по ней вниз. Раздражение и гнев мгновенно привели юную вампиршу в чувство, и она учуяла букет смешанной крови и разложения трупов.

— Какого чёрта ты здесь делаешь, тварь⁈ — рявкнула та на Эн.

— Ну–ну, девочка моя, не злись, я работала, — проворковала собеседница. — Точнее, искала вдохновенья.

— Я тебя сейчас в печь отправлю! Или раскалённой сталью залью!

Вампирша выхватила кинжал, но, вспомнив слова своей хозяйки, закусила губу с досады. Чтобы справится с переполняющим её гневом, юная вампирша воткнула лезвие себе в ногу. Боль отрезвила немного.

— Я работаю над сложным ритуалом для леди Престор, но не совсем понимаю его концепт, — мило улыбнулась ей собеседница. — Вот решила попрактиковаться, но пользоваться купелью Аназапты не решилась, а остальное мне не подходило.

— Ты что, там оргию очередную устроила? — закипела Вишенка.

— Небольшую, но всё ради мудрости и изысканий прогресса.

— Плевать!

Миниатюрная вампирша выхватила кинжал вновь и застыла, гневно содрогаясь. Ловец душ же со смехом перевалилась через край своим нагим телом и спрыгнула со своего ложа смерти прямо перед ней.

— Ты такая милая, когда злишься, моя Вишеночка, — жеманно произнесла Энмешарре. — Ты вся напряжена, тебе явно нужно расслабиться, не волнуйся, я всё сделаю сама, просто получай удовольствие.

Эн протянула руку к 752–й и дотронулась до её щеки, оставляя кровавое пятно. Рука спустилась по щеке ниже, и большой палец ловца коснулся губ юной, но та отдёрнулась с отвращением и взмахнула оружием. Кисть Энмешарре упала на пол и принялась пепелиться, медленно сгорая.

— Ах, — вскрикнула раненная вампирша и упала на колени. — Моя рука, моя рука! Что ты наделала, родная? Как же мне теперь проводить ритуал для нашей Госпожи?

Осознав, что натворила, Вишенка сразу же присела рядом и попыталась приладить отрубленную кисть назад, невзирая на то, что та уже почти ссыпалась в прах.

— Вот–вот! Если облить кровью… — запричитала она испуганно.

— Ммм… какие у тебя милые ямочки.

Энмешарре обняла Вишенку и навалилась на неё всем весом, чтобы повалить. Оказавшись сверху, она облизнула губы. Прильнув всем телом к жертве, здоровой рукой ловец душ взяла её за горло и немного сдавила.

— Деточка, тебе и правда нужно снять напряжение, — произнесла она голосом, полным вожделения. — Может, если мы с тобой немного развлечёмся, леди Престор и не узнает о твоём поступке.

— Моё тело — мой храм, — жалобно выдавила Вишенка. — Это мерзко, я не… не могу.

Она закрыла глаза и отвернулась в сторону, ожидая реакции незваной гостьи, но сопротивление уже не оказывала.

— Ммм… ты смирилась, — Энмешарре нежно поцеловала её в шею. — Ты боишься гнева Престор сильнее, чем нарушить свои дурацкие принципы, что остались в голове от человеческой жизни.

Вишенка не отвечала. Лишь лежала, стиснув зубы и закрыв глаза. Стараясь не обращать внимания на телодвижения Эн и все её притязания.

— Когда ты не сопротивляешься, это неинтересно, — обиженно произнесла ловец душ своей жертве, вставая с неё. — У меня к тебе вопрос есть.

— Какой? — жалобным голосом выдавила юная вампирша, пытаясь унять дрожь в теле.

— Ты же была человеком и жила в монастыре?

— Я плохо это помню, — ответила 752–ая, всё также лёжа с закрытыми глазами, не желая смотреть на Энмешарре, что возвышалась над ней.

— Свет, мне нужно узнать больше о вере в свет. Хоть я и из Беливеров, но мы использовали этот свет по-другому, — произнесла старшая вампирша, разглядывая юную под собой. — Мы черпаем силы света без спроса, по принуждению. Как я и люблю, но я не понимаю святость света, а мне необходимо это знать. Я уже много лет бьюсь над проектом «Гаснущий свет», но продвижения нет. Вот и решила подойти к проблеме, так сказать, с другой стороны.

— Я тут тебе мало чем помогу, — соврала Вишенка, девушка хотела побыстрей избавиться от надоедливой гостьи. — Я с утра жрицу света похитила по приказу Госпожи. Допроси её лучше. Первый этаж, второй блок, камера три.

— Ммм… как интересно, — облизнула Эн кровь с пальцев.

Ловец душ подняла прах своей руки и стала медленно сыпать его на обрубок. Её глаза засветились тусклым синим светом, и вампирша выдохнула туман того же цвета на повреждённую конечность. Не дожидаясь, когда туман развеется, она тряхнула рукой несколько раз. Туман и прах разлетелись в сторону, а Энмешарре сжала и разжала в кулак свою новую руку.

— Прекрасно, — довольно расплылась она в улыбке и направилась к выходу. — До встречи, Вишенка моя.

— Жрицу и пальцем запрещено касаться! — крикнула вдогонку юная вампирша.

— Конечно, — махнула ей рукой ловец душ и покинула кузню.

Оставшись в одиночестве, Вишенка вновь задрожала. Злость на Энмешарре отвлекала её от страха и гнетущей тревоги, что вызывало это место. Теперь же ничто не отвлекало, вампирше вновь становилось неуютно. Полежав ещё немного ничком, Вишенка воткнула себе в ногу кинжал, чтобы полностью сосредоточиться на боли и позабыть о страхе.

— Было больно?

Два эльфа — мать и сын сидели у фонтана на площади в городе Листьев. Этот город был первым самым крупным поселением эльфов на острове, но вторым по значимости. Сейчас, когда большинство расы перебралось на континент, здесь жили лишь ремесленники, часть воинов и молодёжь, что прибыла на остров в поисках мудрости своих предков. Этот город являлся одним из исторических достояний остроухой расы.

— Не очень, — хмуро ответил Сунем матери. — Больше было страшно.

Вина сжала руки сына, чтобы показать ему, как она переживает. Тот ответил и посмотрел на неё немного виноватым и растерянным взглядом. Эльфийка знала, что сейчас испытывал Сунем, ведь она и сама когда–то пережила страх смерти, дважды.

— Всё хорошо, сын, всё хорошо. Ты здесь со мной, и ничего тебе больше не угрожает, — ласково проговорила мама. — Здесь ты в безопасности.

— В безопасности? — повысил голос собеседник. — Как ты можешь такое говорить? Они где–то здесь, на острове, и пока не будут пойманы, никто не в безопасности!

— Стражи порядка займутся этим, — обняла разбушевавшегося Сунема Вина. — Они справятся.

— В Преграде Мира они не справились, — отпарировал остроухий и язвительно выдавил. — Стражи уже почти три дня не могут их поймать, и ещё эта Джун.

— Что не так с Джун? — спросила эльфийка, отстраняясь от сына.

— Я хотел присоединится к ней и её отряду, к поискам вторженцев, но она запретила мне, — произнес он, отворачиваясь в сторону от матери.

— Мальчик мой, и я рада, что она так поступила. Стражи порядка тысячелетиями тренируются для подобного. Я бы очень сильно переживала, если бы ты присоединился к ним.

— Но я мог бы помочь, — поник Сунем, сам понимая, что его слова лишь горячее бахвальство.

— Сын мой, у каждого своя работа и назначение, — принялась за объяснения Вина. — Стражи порядка справятся, каков бы ни был враг. Но для тебя он всё же силён. Сунем, я уже чуть не потеряла тебя и не пережила бы, если бы с тобой что–то случилось.

Эльф вздохнул, выражая согласие с матерью, и принялся безучастно разглядывать прохожих.

— Я безмерно благодарен тебе за монету, — наконец произнес он.

— Это мой материнский долг — заботиться о своих детях, — улыбнулась Вина и вновь взяла сына за руку. — А твой долг найти красивую девушку и осчастливить мать внуками.

— Ма! — отдёрнул собеседник руку. — Мне всего лишь двести сорок три года, я ещё молод для этого. К тому же у тебя уже есть восемнадцать внуков. Трое из которых старше меня.

— Ох, Сунем, ты не поймёшь, пока у тебя у самого не появятся дети, — погладила она сына по голове. — Я вот вижу, на остров в столь печальное время прибыли новые ученики, и среди них есть хорошенькие эльфийки.

— Никто не прибывал на остров, — непонимающе посмотрел эльф на мать.

— Ну как же, а вон те две? — мать украдкой кивнула в сторону группы поодаль от них.

Сунем посмотрел в сторону, куда указывала ему мать, и действительно, там шла группа из четырёх незнакомых ему эльфов. Он, конечно, не мог похвастаться тем, что знает всех обитателей острова. Но как стражник Преграды Мира он обычно помнил всех новоприбывших молодых эльфов, хотя бы некоторое количество времени. Остроухий пригляделся повнимательнее.

Двое взрослых мужчин были ему не знакомы. Вероятнее всего, это отцы или братья, сопровождающие своих родных. Одна девушка тоже была ему незнакома, но Сунем подчеркнул, что она, вероятнее всего, слишком юна и, скорее всего, даже не перешагнула детскую отметку в двадцать лет. Вторая же показалась ему смутно знакомой. Сунем уже её видел, просто не мог вспомнить где. Хотя глупая была мысль — единственное место, где он мог её видеть, это в крепости Преграды. Если бы он видел её на материке, то наверняка бы уже забыл, так как не был там уже семь лет. Новых учеников же не прибывало. Стражник бы знал об этом так или иначе. Новеньких обычно задерживают на пару дней, чтобы здесь им смогли подготовить жильё.

Эльф шумно набрал воздуха в грудь, вспомнив, где он её видел.

— Сунем, ты делаешь мне больно, — пожаловалась Вина, поскольку сын слишком сильно сжал ей руку.

— Извини, — он виновато отпустил руку матери. — Мама, одна из них была вместе с вторженцами.

— Ты уверен? — эльфийка посмотрела на идущих внимательнее.

— Да.

Умудренная опытом эльфийка пристально посмотрела на группу во всех доступных ей магических диапазонах. Иллюзии она не почувствовала, значит, все они были эльфами, но то, что сказал сын, не укладывалось в голове. Возможно, он ошибся.

— Сиди здесь.

— Стой, — произнесла мать, но Сунем уже размашистым шагом направился к подозрительной группе.

Теаромона медленно продвигалась со своими спутниками по главной площади эльфийского поселения на острове. Их компания продвигалась медленным шагом, чтобы Аске было удобнее поддерживать на них иллюзию. Сам же он развалился на бинты и просто соединял их всех, как на привязи, сказав, что так ему удобнее.

Сначала её попутчики хотели обойти поселение с горной стороны или через дороги и леса, где было меньше всего шансов встретиться с местными жителями, но после было решено действовать по-другому. Её сородичи знают, что они на острове, и наверняка подозревают о цели их прибытия, поэтому будут их поджидать на самых простых проходах. Идти через центр густонаселённого города было бы чистым самоубийством для чужаков, и все сомневались, что их будут тут ждать. К тому же у них была козырная карта в виде иллюзий Аски.

Теаромона шла и любовалась видами города. Большая круглая площадь с фонтаном посередине, как солнце на детском рисунке, широкими лучами уходила во все стороны. Каждый дом являлся произведением искусства. Каменные и деревянные дома гармонично дополняли живые раскидистые деревья, что росли в причудливых формах. Ни один из домов не был похож на другой, каждый из них отражал индивидуальность строителя. Жители ходили по площади неспеша и тихо переговариваясь, даже среди торговых рядов не было уже привычной суеты, как в остальных городах. Глядя на всё это великолепие, у Теа немного защипало в глазах, ведь когда-то она могла здесь жить. Познать все тонкости их народа и культуры, но судьба распорядилась по-другому. Теперь она идёт по этой земле как рабыня вместе с чужаками. Эта мысль давила на Теаромону сильнее, чем эльфийка думала. Порой даже возвращались мысли, что она совершила огромную ошибку.

— Добрый день, сестра, — окликнул голос её.

Теа оглянулась, чтобы удостовериться, что обращались именно к ней, и почувствовала, как хозяин крепко сжал ей руку. К ней спешил тот самый стражник, которого они убили в одной из башен крепости. На шее у него до сих пор красовался уродливый рубец от чёрного клинка вампира.

— Добрый день… брат, — неуверенно ответила эльфийка.

— Простите меня, пожалуйста, — попросил подошедший у всех. — Это, возможно, покажется немного глупо, но когда вы прибыли на остров?

— Пять дней назад, — ответил хозяин эльфийки, и она не узнала его голос, изменённый иллюзией.

— Но пять дней назад не приходил корабль, — возразил собеседник.

— Ээээ… а может и шесть, или больше, или меньше. Прости, дружище, я пьян был, если по чесноку, — отшутился Найвс.

— Слушай, дружок, ты был прав, что это глупо звучит, — с грозными нотками произнёс Джони. — Если хочешь в чём-то нас обвинить, валяй. Если же нет, то не задерживай. У нас впереди тяжёлый день.

— Ушастый узнал твою эльфийку, — шепнул Аска вампиру. — Вы разговариваете не как остроухие, он уже подозревает.

Расслышав участившееся сердцебиение, хозяин эльфийки согласился со своим бестелесным компаньоном. План был продуман ими не особо тщательно, но им даже в голову не приходило, что Теаромону могут узнать, поэтому Аска и не тратил на неё силы.

— Я вас не хотел обидеть, но всё же вынужден попросить вас пройти со мной в общинный дом, — учтиво продолжил эльф, стиснув рукоять меча. — Если это ошибка, то я принесу тысячу извинений за…

— Довольно, наш спектакль не сработал, — просипел Аска, снова принимая антропоморфное состояние. — Время устроить хаос.

Теаромона быстрым движением оттолкнула с помощью магии девятых стражника, испугавшись, что его снова убьют. Тот взмыл в воздух и упал в фонтан. Это действие привлекло много лишних взглядов, в этот момент маскировка спала с её спутников. «Чужаки», «захватчики», «на помощь», «стража» — слышалось со всех сторон. Теа смотрела на своих сородичей, что разбегаются от них или готовятся сражаться с ними. Эльфийка чувствовала их страх, ненависть и презрение к ним — к ней.

— Да прольётся кровь! — крикнул Аска.

Остроухая почувствовала, как быстро сзади сконцентрировалась магия и ударила, от её порыва волосы взметнулись вверх и закрыли обзор. Теаромона вскрикнула, когда огненная змея, треща, искря, шипя, проползла между ног и обожгла её. Множество подобных змей ползли вперёд и взрывались снопом горячих искр, что становились змеями поменьше и тоже взрывались, продолжая размножаться. Мужчины из её группы сцепились в битве с подоспевшей стражей, Катька ставила щиты перед всеми, защищая их и творя свою смертоносную волшбу.

— Не мешайся, девочка, — оттолкнул её Аска.

Эльфийка посмотрела на слугу леди Престор и ужаснулась. Он убивал и убивал с лёгкостью, он не жалел никого, даже тех, кто убегал. Бинты были смертоносным оружием мумии, они душили и ломали всех, кого касались. Аска легко врывался в ряды стражи и убегающих, учиняя кровавую резню. Физические атаки противников, казалось, совсем его не беспокоили. При всём этом его огненные змеи продолжали взрываться, множиться и поджигать всё вокруг. Джони вертелся неистовым вихрем смерти. Человек без устали махал своим клинком и бился на смерть. Защитники не были готовы к такому, возможно, они и были воинами, но совсем неопытными. Здоровяк легко проминал превосходящее его количество противников. План её попутчиков оказался верным. Здесь их меньше всего ожидали видеть, и здесь меньше всего тех, кто мог бы оказать им достойное сопротивление. Теаромона оглянулась на волшебницу и оцепенела. Вокруг юной девушки вихрилась призрачная синяя дымка. Лицо волшебницы исказила хищная гримаса. Иллюзионистка творила сильную магию, граничащую с некромантией. Она выдёргивала души из всех, кто ей попадался на глаза, и подпитывала себя ими.

— Отходим! — прокричал хозяин рядом.

Вампир схватил свою рабыню и рывком поставив на ноги, побежал с ней вперёд. Через пару метров хозяин запнулся, и Теа налетела на него, перевалившись.

— Не бойся, девочка, эта мерзость и его прихвостни тебя больше не тронут, — произнесла старая эльфийская женщина, сжимая корни. — Ты ответишь у меня за смерть сына!

— Не убивайте его, прошу! — Теаромона вскрикнула, увидев, с какой скоростью опутывают её хозяина корни. — Я его рабыня.

Эльфийка быстро показала метку своей «защитнице», но та даже не удостоила её взглядом. Всё её внимание было приковано к противнику перед ней.

— Не волнуйся, девочка, твоим мучениям пришёл конец, — говорила женщина, сильнее сжимая корни. — Метку мы снимем, а жить он будет, но уже как уродливый сорняк в роще проклятых.

Теаромона застыла на мгновение, осознавая смысл сказанных ей слов. Эльфийка смотрела на своего хозяина и его пленительницу. Эта женщина может её освободить, но и он хотел сделать тоже самое. Теа сама отказалась. Эта женщина не видела в ней врага и хотела лишь защитить, но и хозяин тоже ей врагом не был. Девушка застыла, как поступить? Клинок вампира был в крови её сородичей. Теаромона стала вестником смерти и разрушений, прибыв на свою родину, но всё равно эта женщина пыталась ей помочь. Она может быть свободной, но сможет ли она забыть весь этот кошмар? Те, кто прибыл с ней, заслуживают наказания, даже смерти за то, что натворили, но быть проклятым на вечность… Оправданное ли это наказание для них? Теаромона окинула взглядом весь хаос, царящий вокруг, разглядела каждого в нём. Ей казалось, что эти пару секунд у неё прошли вечностью. Остроухая рабыня посмотрела на незнакомку, что пыталась её спасти, потом перевела взгляд на хозяина, на того, с кем она провела столько времени. Заслужил ли он? Сможет ли Теаромона когда-нибудь смириться со своим выбором?

Рука юной эльфийки сжалась на тёмной рукояти клинка вампира, после чего девушка встала и резким выпадом нанесла удар. Эльфийская кровь брызнула на лицо Теаромоне, и пожилая эльфийка, держась за грудь, с изумлением посмотрела на ту, кого хотела спасти. Она пыталась что-то произнести, но так и не смогла, упав на камень площади. Теа застыв смотрела на убитую, после чего перевела взгляд на клинок хозяина. Блики от огня беспрерывно мерцали в рубиновой рукояти меча, и, казалось бы, что он торжествующе смеётся над остроухой.

Теаромона в слезах упала на колени, но вырвавшийся из своего плена вампир подхватил её и побежал вперёд. Вскоре их нагнал Джони с брыкающейся на плече волшебницей, та рвалась в битву. Видимо, магия, которую она использовала, помутила ей рассудок, и наверняка истощение дало о себе знать. Слуга леди Престор тоже догнал их, и по мановению его рук группу скрыла пелена тумана. Они убегали из того ада, что устроили, из той бойни, в которой до сих пор слышались взрывы от размножающихся змей Аски и крики злобы, страха, страданий, свист стрел, что пролетали рядом.

Остроухая пребывала в полузабытье, не видя ничего под пеленой собственных слёз. То, что творили её спутники, было чудовищно, но то, что сотворила она, было гораздо ужаснее. Эльфийка считала, что предала свой народ окончательно, предала все догматы и постулаты эльфов, презрела всю мудрость предков. Теа ломало от того, что ей пришлось сотворить, и это был её осознанный выбор. Ей приходилось в прошлом отнимать чужую жизнь, но не жизнь сородича. Того, кто всем сердцем и душой пытался её спасти. Сможет ли она жить с этим? Теаромона вдруг осознала, что уже не может называть себя эльфом. Хозяин окончательно сломал её, разбил и собрал по кусочкам в то, что ему было необходимо. Девушка никогда не была свободна. Она медленно, но верно изменялась и теперь стала таким же чудовищем, как и те, кто её окружал. Чудовищем в миловидной упаковке. Всё вокруг потеряло смысл. Теаромона верила, что справится, что сможет всё это преодолеть. Что после всего этого настанут прежние дни, но как она ошибалась. Рабыня лгала себе, и осознание пришло к ней, крепко сдавив сердце когтями. Девушка отказалась от свободы не по собственному желанию. Отказалась потому, что давно стала марионеткой хозяина. Неужели её любовь была ошибочной? Неужели это всё было ей навязано? Видимо, она ничем не умнее тех деревенских простушек, что велись на сладкие слова и захватывающие истории вампира. Которого она даже не знает, как оказалось.

Мысли эльфийки не успели уйти далеко. Так как их отряд остановился, и хозяин поставил её на ноги, те сразу же подкосились. Теа согнулась от переполняющей грудь боли и истерично зарыдала.

— Алказар, сдавайся! — приказал Лоран, стоя во главе более десятка воинов, что окружили их в десятке метров, и наверняка подкрепление уже в пути.

Глаза Теаромоны расширились от шока, когда она услышала, как девятый назвал хозяина. Эльфийка смотрела на него и уже не видела своего друга, простодушного спутника, компаньона, любимого в какой-то мере. Сейчас над ней возвышался тот самый жестокий монстр из её недавнего сна, над ней возвышался демон, которому она с такой охотой прислуживала. Тот, кто в прошлом уничтожил целый город, оборвав жизни сотен тысяч существ.

— Алказар? — переспросила сзади Катька, но её проигнорировали.

— Вам некуда бежать, вы проиграли! — торжествующе вышла вперёд стражница, оттолкнув Лорана.

— Уверена? — переспросил вампир.

— Мы вас чертей многих с собой заберём, — проговорил Джони с вызовом, но прозвучало это довольно грустно.

— Только дайте повод! — прошипела та же эльфийка, поднимая руку для команды атаковать.

— Джун, стой, — произнёс Лоран. — Мы возьмём их живьём, и они ответят за содеянное публично.

— Я бы на вашем месте подумал бы хорошенько, — с этими словами Аска приставил нож к горлу Теаромоны.

— Каждый эльф готов отдать жизнь за это святое место, — ответила Джун.

— Прекрати, — Лоран влепил эльфийке оплеуху. — Мы возьмём их живьём! — Он повернулся к вторженцам. — Сдавайтесь, и я обещаю проявить милосердие к вам.

— Девятый! Ты тут не командуешь! Ты тут никто! Теперь никто!

Разозлившаяся не на шутку Джун ударила Лорана под колено и оглушила ударом в затылок. Эффект неожиданности сработал, и девятый был выведен из строя.

— Взять и его под стражу! — гневно приказала стражница. — Ну а вы сейчас умрёте.

— Пацан, не сдерживайся, — просипел Аска Алказару. — Твоё кольцо скрывает тебя.

Вампир быстро повёл рукой назад, и возникшая огненная плеть обрушилась на эльфов. Стражам порядка пришлось сосредоточиться на своей защите. Плеть продавила их барьер так, что некоторые упали на колени, но они удержали демонический удар. Алказар рванул к Джун и схлестнулся с ней в бою на клинках. Аска, прикрывая Катьку, бросился с ней вперёд, на ещё не успевших прийти в себя противников. Джони получил стрелу в грудь, но вновь презрев боль, бросился на врага. Продолжение уже, казалось бы, минувшей бойни разгорелось вновь, но пламя битвы быстро угасло во внезапном порыве.

Все присутствующие обернулись на жуткий грохот и застыли в смятении и страхе, позабыв, что они враги. Тысячелетнее нагромождение неприступных скал, что защищало остров испокон веков, пошло трещинами. Огромная волна перевалила через них, и под тяжестью толщи воды стены начали рушиться. Казалось, что сам океан вышел из берегов и яростно ринулся на остров, желая его поглотить. Сражавшиеся не успели отойти от шока и хоть что-то предпринять, как толща воды огромной волной накрыла их и смыла их, как пушинки.

Очнулся я от того, что сук подо мной проломился, и я свалился на более нижнего его собрата. Удар выбил из меня потоки воды. Сопровождаемый треском я свалился на землю и принялся выплёвывать остатки из лёгких. Всё-таки жидкость в них очень раздражала, хоть и не наносила существенного вреда. Замерев на долю секунды, я откатился в сторону и с трудом поднялся на ноги.

— Твоё сердцебиение за версту слышно, — сказал я Джун, присев на камень. — Да и дышишь ты как паровоз.

— А ты смердишь за версту, — ответила эльфийка, выдёргивая клинок из земли.

— Остроухая.

— Дохляк.

Ну ты оскорблений для её тощей задницы придумать что ли не можешь? Мозг, не могу признать то, что рад тебя слышать. Проиграешь бабе, и всё хана, смерть через сеппуку. Э, и с чего это я должен ритуально себя убивать? От стыда. Мозговитый, ты, по-моему, повредился, шутки у тебя не очень стали. Я знаю табун женщин, которые меня в бараний рог согнут, и в этом ничего постыдного нет. Ой, всё! Что всё? Обиделась? Но мозг проигнорировал меня. Тоже мне истеричка нашлась.

Мы с Джун обменивались оскорблениями, глядя друг на друга. Было видно, что обоих нехило потрепала водная прогулка. Сейчас мы переводили дыхание, чтобы начать битву с новыми силами, только вот где бы их взять?

Остроухая атаковала первой. Это была ленивая атака, я в свою очередь так же лениво отбился. Обмен ещё несколькими медленными ударами, ноющие мышцы окрепли, и битва приняла более серьёзный оборот.

Надо сказать, эльфийка была очень быстрой и ловкой, и чем дольше мы сражались, тем уверенней она становилась. Если бы не вампирские рефлексы, я непременно ей уже бы проиграл, но пока госпожа удача была на моей стороне, как и всегда. Магию Джун, видимо, боялась использовать так же, как и я, поскольку оба могли свалиться от напряжения. Потрепало всё же не слабо.

Эльфийка направила рубящий удар мне в голову, я, кое-как сгладив его, выронил клинок, но тут же обхватил руку противницы своей рукой в захват на манер змеи. Резко подняв её, я услышал хруст кости в локте. Отлично. Джун лишь поморщилась и, достав кинжал, направила его мне в горло. Подставив под него ладонь, чуть не рехнулся от боли, когда серебро пробило кисть, и сжал свои пальцы на кулаке противницы. Мы застыли, тяжело дыша и кривясь от боли.

Кусай, долбоящер! Дело, мозг, говоришь.

Только я собрался последовать совету себя самого же, как стражница порядка со всей силы ударила головой мне в переносицу. Руки непроизвольно разжались, и я выпустил добычу. Джун пнула меня ногой в грудь, и корень, обвившись вокруг шеи, дёрнул меня вниз. Удар был настолько сильным, что выбил из меня всю дурь, и я почувствовал, что уже не смогу встать. Джун направила на меня свой кинжал и стала просто без сил падать на меня.

Её тело резко дёрнулось, будто его что-то удержало, и воздух дрогнул вокруг неё. С минуту я смотрел в пустоту, не понимая, куда это моя смерть делась. Мерцание⁈ По-моему, мозговитый, её рука за волосы схватила, а знаешь, по фигу! Я отключаюсь.

И вновь я лежал в травяном море и любовался Сарой. Моя девушка сидела рядом и смотрела вдаль. Небольшой ветерок трепал её прекрасные волосы, и это придавало ей просто нереальный вид. Вид богини, прекрасной нимфы из древних мифов. Со стороны лилась чудесная музыка, что затрагивала душу. Я смотрел на неё и давил счастливую улыбку идиота. Потому что я действительно был счастлив в этот момент. Я взял её за руку, и она обернулась, глядя на меня своими прекрасными глазами, что так жизнерадостно искрились и просто покоряли.

— Что? — спросила она у меня.

— Ты так прекрасна, как рассвет, — ответил ей я. — Ты — мой ангел, ты — жизнь моя, ты — моя душа! Не понимаю, как я там ещё живу без тебя. Ты всегда являешься ко мне в самый тяжкий момент. Это грустно и радостно одновременно.

— Это потому что тебя, дурака, вечно надо спасать, — улыбнулась Сара, легонько толкнув меня.

— Прости, но ты же знаешь, я не могу прийти к тебе, когда захочу.

Я встал и обнял девушку крепкими нежными объятиями. Она ответила мне, и я буквально растаял в её руках. Мне казалось это таким волшебством. Этот миг прекрасен, я был готов на всё, даже бросить вызов всей вселенной, лишь бы сей чудесный миг не заканчивался никогда. Столь невообразимым он был и дарил умиротворение.

— Я скучал по тебе, моя родная, — прошептал я, целуя её в макушку головы.

— Как и я, счастье моё, — сжала она меня крепче.

Сара глубоко дышала, и каждый вздох заставлял её грудь касаться меня. Я чувствовал небольшое возбуждение, находясь в объятьях девушки, и в тоже время мне было так спокойно, все тревоги таяли. Всё, всё плохое осталось там, в реальном мире. Здесь был только я и Сара, и мы утопали в этой иллюзорной неге.

— Столько лет прошло, а я так и не вспомнил тебя, — как только я произнёс эти слова, глаза увлажнились.

— Ещё вспомнишь.

Она прильнула ко мне всем своим телом и осыпала печальное лицо десятком сладких поцелуев. Поймав её губы, я одарил её самым нежным из них, на который был способен. Наши губы робко соприкоснулись, пробуя друг друга сначала осторожно, но вскоре они соединились в страстном танце.

Сара положила ладонь мне на грудь и медленно отстранилась. Её глаза сверкали радостью и счастьем, но вскоре в них и появилась печаль.

— Тебе пора, любовь моя.

— Не хочу! — выпалил я мгновенно. — Мне хорошо здесь с тобой, более мне ничего не надо.

— Это зависит не от нас.

— Хочу лежать тут и болтать с тобой о всяком сокровенном.

— Как и я, милый, но тебе пора, — она толкнула меня, и я без сил повалился в траву.

Чудесное бессознательное забытие прошло, и я почувствовал боль в ноге. Собрав все силы в кулак, я рванул вперёд и сломал шею громадному кошаку, что грыз мою ногу. Подтянул его тело и вцепился в толстую шкуру, разрывая её. Кровь животного не то же самое, но всё же. На безрыбье.

Придя кое–как в порядок, я встал и осмотрелся. Вековые, наверное, эльфийские леса пребывали в разрухе. Огромная волна воды, взявшаяся внезапно, возможно, нас и спасла, но где кто теперь? В принципе, меня мало кто волновал из спутников, кроме Теаромоны. Её-то как раз найти я мог. Мысленно сосредоточившись на нашем ментальном поводке, определил, в какую сторону идти. Удобная всё–таки штука. И не говори, никому. Снимаю шляпу перед мастерами Кастренлосса. Я немедленно поспешил к своей Чаиночке, но уже через пару шагов решил не спешить. Во–первых, меня до сих пор одолевала усталость, надеюсь, я встречу ещё парочку животных по пути. Во–вторых, перемахнув через поваленное дерево, я чуть не угодил в пасть гигантской акуле, что загорала за ним. Хорошо, что мы не встретили эту «крошку», когда плыли на остров. Ну а теперь bon appetit.

Катька пришла в себя оттого, что её тормошил кто–то за плечо. Волшебница с трудом открыла глаза и увидела над собой Аску.

— Руки убери, тряпка половая, — зло прошипела она.

Всё тело девушки ломило от боли, и оно просто сгорало от неумолимого желания. Какой–то непонятный ей голод пробирал до дрожи.

— Заткнись, женщина, — мумий хлестнул её мокрыми бинтами по лицу, и это немного отрезвило истощённую волшебницу. — Мне нужно, чтобы ты меня восстановила.

Катька посмотрела на слугу леди Престор и увидела, что наводнение лишило его нижней и большей верхней части тела и одной руки.

— И с чего же мне это делать? — спросила она, вставая, и глаза у неё блеснули недобрым светом.

— Потому что без меня ты тут подохнешь, — коротко просипел Аска.

— О нет, я нет, а вот ты да, — волшебница приблизилась к своему собеседнику, облизывая потрескавшиеся губы.

Маг в бинтах заметил, что волосы Катьки приняли еле заметный синий оттенок, и уже знакомое свечение энергии бездны проблёскивало в её глазах.

— Понятно, — разочарованно произнёс он.

Человечишка откуда–то постигла тайны ловцов душ, и опьянённая силой поддалась бездне. Та, в свою очередь, как наркотик, будет постепенно её разрушать, пока девушка пребывает в эйфории от использования этой магии. Но эта сила постепенно пожирает и твою душу — это плата. Поэтому ловцы душ встречались только среди вампиров, ведь те могли постоянно подпитывать бездну, поглощая чужие жизни. Смертным это не дано, и они быстро прогорают в своём могуществе.

— Твоя душа — она же древняя, очень древняя, — начала говорить Катька, приближаясь к Аске ближе. — А я люблю выдержанное вино.

— Женщина, в тебе говорит истощение. Восстанови меня, и я приму облик здоровенного мужика и так тебе засажу, — попытался отползти иллюзионист от обезумевшей волшебницы.

— Дай мне её, покажи мне, я хочу поглотить твою душу.

Катька набросилась на Аску и принялась разрывать его бинты, чтобы найти филактерию, которая удерживает его душу в этом мире. Тряпичные змеи опутали волшебницу и стали обвивать сильней и сильней. Вскоре бинты завладели волшебницей.

— Глупая девчонка, — сердито произнёс Аска искажённым голосом Катьки. — Тогда твоё тело пока послужит мне.

Достав из своей сумки лезвие, он порезал волшебницу в нескольких местах, чтобы её кровь напитала бинты жизненной силой. Взяв женское тело под свой контроль, он неуверенно встал на ноги.

— Хм, отвык я уже от такого, — произнёс он после пары шагов, привыкая к женской походке.