Демитрикая 2: Тени прошлого

Глава 13 Откровения

Теаромона проснулась от равномерного покачивания повозки и скрипа деревянных колёс. Сон был словно вязкий туман, что обволакивал и не хотел отпускать. Эльфийка почувствовала знакомые и такие родные объятия. Объятия её хозяина, всё было как и прежде, всё было хорошо, всё было дурным сном. Она, как и прежде, немного поёрзала, чтобы вновь уснуть, но воспоминания недавних событий резанули словно острый нож. Девушка было дёрнулась вперёд, но сильные руки мужчины удержали её. Она закричала, призывала отпустить и не слушала никаких ласковых уговоров того чудовища, что было рядом.

Вскоре между рабыней и хозяином завязалась небольшая возня, похожая на драку. Эльфийка била, что было сил, царапалась, пыталась выбраться из хватки вампира. Из хватки жестокого и беспринципного монстра.

— Теа, успокойся, милая! — в повышенном тоне попросил Алказар брыкающуюся эльфийку.

Хозяин схватил её за руки и прижал их к полу повозки, в которой они ехали. Чтобы избежать удара в пах, мужчина раздвинул ей ноги и оказался между ними. Теаромона прекратила дёргаться, понимая, что смущается этой позы, в такой близости с гнилым лжецом.

— Ну давай, — сдержано сказала она, понимая, что слёзы напрашиваются вновь на прогулку.

Эльфийка думала, что у неё уже их не осталось, столько она плакала на этом острове, в этом треклятом походе.

— Что давай? — не поняв, переспросил хозяин у Чаинки.

— Давай, изнасилуй меня ещё! — сорвалась Теаромона. — А то как же, двадцать семь лет на меня потратил и всё в пустую. Теперь-то я знаю, какая ты мразь, можешь не притворяться добреньким. А то даже как-то обидно, что ничего не было даже.

Теаромону не волновало, где они были и кто их, возможно, окружает. Эльфийка кричала на своего хозяина, сейчас ей было плевать на всё, она хотела высказаться, выплеснуть всё накопленное.

— Было, — хмуро ответил вампир. — Я был пьян, но помню. Просто вида не подавал, ибо жалею об этом.

— Жалеешь?… — тихо переспросила девушка, впав в замешательство на некоторое время, но вскоре её злость вспыхнула с новой силой. — Жалеешь! Что я была хуже всех тех портовых и кабатских шлюх⁈ Ну простите! У меня опыта вообще не было.

— Теа, потише, пожалуйста, — с вымученной миной произнёс Алказар.

— Потише? Что потише! — закричала девушка в полный голос. — Стыдишься, что пои…

Вампир зажал ей рот, не дав докричать. Освободившаяся рука эльфийки тут же сжалась в кулак, и она принялась бить его по лицу.

— Всё было прекрасно… — выговорил хозяин, не останавливая ударов от своей рабыни. — Просто я не воспринимал тебя как женщину, как объект для страсти… Ты всегда была для меня чем-то большим, и я не хотел тебя осквернять собой ещё больше.

Теаромона прекратила бить хозяина, и он её отпустил. Повисла тишина, обоим надо было обдумать сказанное. Оба сидели так близко и не смели посмотреть друг на друга. Тишину прерывал лишь скрип колёс повозки, в которой они ехали, и, если Теаромона правильно угадала, Джони где–то снаружи с кем–то переговаривался. Их повозка была крытой, и поэтому эльфийка не видела, где они едут. Кто и что их окружает, да ей было и всё равно. Хозяин и рабыня, не сговариваясь, расползлись по разным углам. Сидя там в угрюмом молчании.

— Значит, ты Алказар? — произнесла Теаромона спустя длительное время.

— Да, — тихо ответил ей вампир. — Теперь ты понимаешь, почему я тебе об этом не говорил?

— Не понимаю… не знаю… — она задумалась на некоторое время. — На вашем месте я бы, наверное, поступила бы так же… но всё равно я заслуживала знать правду. Мы столько лет были вместе.

— Я боялся, Чаиночка, я боялся потерять тебя, твоё доверие. С тобой у меня действительно началась счастливая жизнь, и я о многом смог позабыть. Я действительно боялся, что ты не сможешь всё это принять. Теперь думаю, что зря. Надо было тебе рассказать, — он кисло усмехнулся со вздохом.

— Да уж, надо было, — сердито отрезала эльфийка, и вновь повисла напряжённая пауза.

— Прости меня, пожалуйся, — произнёс Алказар. — Теперь, конечно, уже поздно, но сейчас не будет никакой лжи. Спрашивай меня, о чём хочешь.

— Ты знал меня раньше же ведь? Откуда?

— Рядом с Приозёрском есть небольшое поселение, ты оттуда, — начал вампир свой рассказ. — Я как–то там бывал. Твой отец помог моей подруге. Я же потом помог вашей семье… точнее исправил свою ошибку.

Хозяин рассказал историю о пожаре, о спасении её сестры и брата. Не забыв сказать, что, скорее всего, это он виноват в том несчастном случае. Об их совместном походе до Свят–Кови и как они там распрощались.

— Санминор… — тихо вымолвила эльфийка. — Я ничего не помню об этой катастрофе. Как всё произошло? Мы виделись тогда?

— Нет, не виделись. Я тогда крупно влетел, точнее меня подставила Верена или не подставила. Я тогда–то не понял, а сейчас не помню. В общем, я крупно влип, единственный, кто мне мог помочь — это Эммилия. Я не знаю, я не помню почти ничего из произошедшего. Вот я сижу и держу на руках рассыпающуюся в прах Эм. Отчаяние, ужас, грусть и гнев сжирают меня… Вспышка, и вот уже всё произошло.

Вампир рассказал, что было дальше.

— Я знал, что лишь марионетка в руках Императрицы и, возможно, Тоски, но жажда мести была сильнее. Я хотел разобраться с Делакруа, и мне это удалось.

Теаромона слушала рассказ о жизни своего хозяина до встречи с ней. Это звучало как–то неправдоподобно. Это было больше похоже на нелепый сюжет приключенческой книжки, но, вспоминая прошлое, она понимала, что это чистая правда. Та правда, которую она хотела знать. Её хозяин — Алказар, действительно пытался загладить свою вину перед ней, но пока ему этого не удавалось. Несмотря на всё, что было в прошлом, они смогли измениться. Они были прекрасным дуэтом Маска и Теа, у них были свои приключения, они были другими.

— Так значит, тогда в Кастренлоссе тебе было всё равно, какую эльфийку купить? — задала Теаромона вопрос своему хозяину.

— Да, — всё так же мрачно ответил он. — Но, увидев тебя, я испытал чувство вины что ли или не знаю… просто не хотел оставлять тебя работорговцам. Может… думал, что со знакомой будет проще сговориться.

— Но ведь меня уже выкупил Лоран, если бы ты не перебил его ставку. Ты же видел, что он эльф! Ты же знал, что он девятый! Что он хороший тоже наверняка знал. Почему ты просто не уступил ему и не выкупил другую⁉ — рассерженно произнесла рабыня в повышенных тонах.

— На это у меня нет ответа Теа, правда. Не знаю… просто дурак потому что. Может просто хотел утереть нос Лорану. Прости! Я не могу на это тебе ответить, — умоляюще проговорил Алказар, глядя в пол. — Я никогда не задумывался о том, почему так поступил, но могу сказать, что никогда не жалел об этом.

— Я уже не могу так сказать. Как только мы встретили того рыцаря смерти и Тоску… всё пошло наперекосяк. Но, несмотря на всю эту тяжесть, я рада, что смогла увидеть вашу истинную натуру. Понять насколько вы подлый и эгоистичный, прогнивший изнутри фрукт в прекрасной оболочке из лжи. Маска, одним словом.

— Мне жаль, что ты так думаешь, Чаиночка моя… — голос вампира дрогнул, но эльфийка не придала этому значение.

— Ты просто эгоистичный лицемер, который строит из себя жертву обстоятельств. Ты никогда ни с кем не считаешься. Меня вот только интересует ты хоть в половину осознаёшь насколько ужасен? Или ты всё воспринимаешь как должное.

— Теа… — Алк умоляюще посмотрел на свою рабыню.

— Нет! Мне правда интересно это ты настолько расчётливый и жестокий, что планомерно уничтожал и ломал меня, чтобы я действительно тебя полюбила или это я просто такая наивная пустоголовая дура, которой ты вертел как хотел.

Вампир молчал, не зная, что ответить своей эльфийке. Он был очень расстроен и поражён, сколько в ней проснулось ненависти к нему. Алказар просто не мог понять, как вот так быстро всё разрушилось. Повозка, в которой они ехали, остановилась, и снаружи послышались голоса. Джони Один Башмак приоткрыл полог со стороны кучерской лавочки.

— Найвс… или как тебя теперь называть? В общем, с этим тебе разбираться, — сказал он и быстро опустил занавесь.

— Теа, прости, нужно разобраться, чем бы это там ни было. И мы продолжим.

Эльфийка никак на это не отреагировала.

Я вылез из повозки и спрыгнул на землю. Мысленно я был благодарен воле случая, чтобы ни произошло. Разговор с Теаромоной оказался очень тяжёлым. Мы раньше никогда не разговаривали в подобном тоне и ключе. Мне было сложно всё объяснить, обосновать свои поступки. Сложно быть умным, когда ты идиот. Чем дольше этот разговор длился, тем больше я убеждался в том, что я полный судак на букву «М», но я всё же попытался. Попытаюсь и ещё раз, ещё не всё потерянно. Ты потерял её. Хоть я надеюсь и на обратное, но всё же думаю ты прав, мозговитый. Она так резко стала презирать и ненавидеть, что я не знаю, как с этим справиться. Момент упущен для всякого… вот блин спасибо, капитан очевидность, без тебя бы я до этого никогда не додумался. Если у меня и был шанс сказать всю правду Теа и объясниться с ней, то он мною безвозвратно прохерен, но всё же … ты до сих пор пьёшь яд надежды. Мозг, мне и так тошно, прошу хоть ты меня ещё не добивай. Сейчас по крайней мере, вот спать будем ложиться тогда уж и разгуляешься. Окей? Молчание знак согласия.

Мысленно улыбнувшись я вышел из-за телеги и направился вперед. Перед нами стояли три стража порядка, они были в отряде Джун перед тем как нас накрыло волной. Увидев меня, они сразу же напряглись и приняли боевые стойки.

— Расслабьтесь, — сказал я им как можно спокойнее и поднял руки в примирительном жесте. — Я не хочу с вами сражаться, у меня куча заложников и я хочу только поговорить.

— Шин, это чудовище поработило детей и может их убить, — произнёс кто–то из пленных эльфов. — Прошу выслушай его.

Эй! Я вообще–то всё слышу. Ты кого чудовищем назвал, а? Уймись мозг, возможно этот парень только сейчас стал причиной остановки очередного кровопролития и причинения страданий многим. Возможно мне всё же удастся достучаться до этих стражей и не падать в глазах Теаромоны ещё ниже. Хотя куда уж ниже то?

— Шин, верно? — я тыкнул пальцем в того которого признал лидером группы. — Поговорим как взрослые, как мужчина с мужчиной.

Не знаю почему, но выглядел он самым умным из них. По крайней мере он был точно самым старым, там с десяток или даже больше тысячелетий набежало.

Я вытащил клинок и воткнул его в землю, после чего достал из рукава кинжал — лепесток тоже оставил его. Пусть чувствует себя максимально комфортно, а я рискну. К тому же всегда можно и магией жахнуть в крайнем случае. Думаю, этот эльф тоже так думает. Шин снял свой клинок и воткнул в землю. Потом достал два кинжала из–за спины, нож из сапога и немного поразмыслив оставил длинную серебряную спицу, что держала в узде его волосы. Нехило так, но уверен у остроухого остались секреты ещё.

— Дружище теперь постой и послушай. Поскольку я уже устал это повторять каждому встречному остроухому, — начал я, когда мы приблизились друг к другу на вежливое расстояние удара. — Я направляюсь в ваш храм зелёного цвета и вам меня не остановить. Так или иначе я войду в него. Вопрос только в том сколько трупов позади меня останется.

Я прервался и достал трубку.

— Не против? — эльф покачал головой, и я продолжил свой монолог. — Поверь мне я не хочу лишней крови, лишних страданий и разрушений. Мы и так много бед натворили прибыв сюда.

— И я по–твоему должен в это поверить, — сдержанно произнёс он пока я поджигал табак.

— Нет. У тебя нет никаких оснований мне верить. Только у меня, в отличие от тебя, есть это, — я продемонстрировал ему свою руку, всю забитую рабскими печатями. — Эта печать покруче кастренлосской. Я могу убить и пытать пленников, могу заставить их самих перерезать себе глотки, но поверь, я этого не хочу, — крепко затянувшись и выпустив дым, я продолжил. — У меня есть рабыня… подруга из вашего народа. Эльфийка, что я выкупил давно в Кастренлоссе. Я готов за неё жизнь отдать, поскольку она мне практически как дочь. Но из-за всего этого я потерял её доверие и уважение. Наверное, никогда не заслужу благосклонность вновь. У меня сердце разрывается, глядя в глаза Теаромоны, преисполненные злобой. Поэтому прошу вас, не сопротивляйтесь. Либо сдайтесь, либо проходите мимо.

Не знаю, зачем я всё это ему говорил, видимо, просто хотел немного выговориться. К моему удивлению, эльф меня внимательно выслушал и даже не сделал ни одного едкого замечания.

— Говоришь ты, может, и правду, говоришь даже складно. Но действительно ты глуп, если думаешь, что мы просто пройдём мимо или сдадимся тебе.

— Да, чёрт возьми, как же меня достало всё это дерьмо. Что ж вы такие, эльфы, такие тупые! — разозлился немного я, и дети отреагировали небольшим «ахом» на мою вспышку.

Эй, мозговитый, надо контролировать себя. Сейчас мы причинили небольшую боль всем, просто в порыве злости. Теаромоне в том числе. Ты прав, дружище.

— Как я уже говорил ранее, неужели какой-то древний хлам, собранный вашим народом, ценнее жизней этого народа? Ценнее ваших жизней, жизней этих шпанюков и остальных? Каким бы он ни был, это того не стоит. Я уверен на все семьдесят два процента… Нет, на семьдесят три! Что ты даже понятия не имеешь, что так ревностно защищаешь.

Шин вылупился на меня удивлённо, но потом сощурился в подозрениях. Меня же не особо интересовало, что он там сейчас думал. Меня просто понесло, меня действительно достала их твердолобость и такая недальновидность.

— Вам сейчас не со мной надо сражаться, а помогать своим людям. Тем, кого вы наверняка поклялись защищать. Стихийное бедствие, что обрушилось на ваш остров, уверяю, не наша вина. Однако это гораздо хуже, чем я, — говорил я ему и говорил чистейшую правду, говорил то, что думал. — Если бы не я, то эти дети уже были бы мертвы. Их бы уже переваривали акульи желудки. Неужели ты думаешь, что я рискнул собственной шкурой, так заморочился и до сих пор вожусь с ними лишь для того, чтобы убить в конце? — Я не дал шанса стражу ответить. — Нет! Я гарантирую сохранность и безопасность всем своим пленным и свободу в конце. Если меня не будут пытаться остановить или убить ваши сородичи. — Шин, в половине дня пути отсюда есть небольшое поселение…

— Роматс, — наверное, на автомате сказал остроухий.

— Возможно, там очень много раненых. Я оставил их там, не стал трогать беззащитных, и оставил с ними двух из ваших, чтобы они приглядывали за ними. Я мог этого не делать, но сделал. Поскольку и так уже принес слишком много ужаса на вашу землю. Там понадобится ваша помощь, просто идите туда.

— В твоих словах есть семя истины, вампир, — произнёс Шин и задумался. — Но можно ли тебе верить? Я не хочу прийти туда и увидеть кучу трупов, а потом узнать, что ты оставил ещё столько же трупов ещё где-то дальше на пути. Я не могу игнорировать факт угрозы, исходящий от тебя, я не могу нарушать приказ Джун. Ты звучишь весьма убедительно, но ты враг и, как змея, будешь изворачиваться, чтобы добиться своего.

Я мысленно восхитился выдержке этого парня. С чего это мы же не эти самые или миловидный эльф… Серый житель моей дурной головы — вот не вовремя совсем. Не порочь и не опошляй тут всё. Я восхищаюсь тем, как проходит разговор. В отличие от той же Джун он рассуждает здраво, он не следует приказу, он думает над ним. Похоже, я всё же сказанул что-то, что возымело успех, и удастся обойтись без боя. Нужно просто убедить его в этом.

— Кстати, Джун… — Я замялся, поскольку не очень понимал, как бы не испортить всё, чего достиг. — Ничего личного, но, думаю, ты должен знать. Я ничего не подразумеваю и не намекаю, просто информация. Я сражался с Джун после того, как нас смыло. Она была очень хороша…

— Была? — Шин сразу поник при этих словах. — Значит, ты её…

— Нет, нет, нет. Шин. Я правда не знаю, что произошло. Твоя командующая победила и убила бы меня, Джун, несмотря на всё, была крутой, но перед тем как нанести мне последний удар, она исчезла.

— Исчезла?

Я пересказал эльфу всё как было, ничего не утаивая, я просто действительно хотел, чтобы он знал, что случилось с его командиром. Я не знал, поможет мне это или нет, я просто говорил как есть. Может быть, для того чтобы очистить свою душу от этого греха, чтобы был хоть малейший шанс и меня не винили в ее пропаже.

— Шин, мы слишком задержались. Тебе предстоит нелегкий выбор. Сам не знаю, как бы поступил на твоём месте, — решил подвести я итог, поскольку нутром чуял напряжение моих спутников и товарищей стража порядка. — Просто знай, что вас всего трое, нас больше, хоть ты этого и не видишь. У меня есть рычаг давления в виде пленных. Мы могли бы уже давно вас убить, но не сделали этого. Я поговорил с тобой начистоту и без обмана. Через минуту мы выдвинемся дальше. Как поступить вам, решай сам. Надеюсь на твоё благоразумие.

С этими словами я развернулся к эльфу спиной и направился к нашей телеге. Удара в спину не последовало, и это не могло меня не радовать. Эльф же развернулся к своим спутникам. Они стали что-то обсуждать. Второй эльф вёл себя сдержанно, но вот женщина жарко спорила и была явно зла. Надеюсь, она мне всё не подпортит. Я запрыгнул на каблучок и сел рядом с Джони.

— Аска, двигай, — тихо произнёс я мумию.

Слуга леди Престор пребывал в иллюзорном обличии той самой эльфийки, которую я скукожил. Возможно, ему стоило проявить себя, чтобы стражи порядка не подумали, что мы в меньшинстве.

Когда телега прошла мимо стражей, они замолчали. Спутники Шина двинулись дальше по дороге. Он же пошёл наравне с нами.

— Я поверю в твоё слово, но вынужден проконтролировать его, — произнёс эльф, идя рядом. — Я без оружия, и можешь меня считать своим пленником. Я тоже понадеюсь на твоё благоразумие и что этот разговор не был чистой воды блефом.

— Спасибо, Шин, — поблагодарил я его искренне радуясь. — Ты не пожалеешь о своём решении. Я держу своё слово.

— Надеюсь, — ответил он без особого энтузиазма. — Я пойду впереди, чтобы остальные не так остро на вас реагировали. Я не меньше твоего хочу избежать кровопролития.

— Рассчитываю на тебя.

Остроухий кивнул мне и, обогнав, двинулся в паре метров впереди нас. Я же благодарил судьбу за такой исход. Теперь у меня ещё больше шансов достичь цели без смертоубийства.

— Лучше раньше, чем позже, — произнёс Джон, толкнув меня плечом через некоторое время.

— Ты о чём это? — переспросил я у человека, не поняв его.

— Ты до сих пор сидишь здесь. Ты бежишь от разговора с Теаромоной.

— Да, Башмачник, тут ты прав, я не знаю, как смотреть ей в глаза, не то что разговаривать.

— В нашу первую встречу ты назвал кучу своих имён, потом она выбрала для тебя одно единственное. Может, нам с Катькой этого и достаточно, но для неё ты должен быть самим собой.

— Легко тебе сказать, — мрачно ответил я здоровяку. — Мне кажется, что из-за этого я как раз-таки и потерял её навсегда. Это для меня хуже смерти, Джон.

— Она жива, так что не всё потеряно, — произнёс человек, сделавшись мрачнее тучи. — Не стоит бежать от тяжёлого разговора, если он не состоится, всё будет только хуже. Её ненависть так и останется без сомнений, а ты будешь винить себя ещё сильнее.

— Возможно, ты и прав, — я завис в прострации, и собеседник меня решил не отвлекать, вскоре мозговитый проявил себя, чтоб пауза не затягивалась ещё сильнее. — Ты хряпнул что ли? Таким философом заделался.

— Ну, честно говоря, да, — усмехнулся Джони и достал из-за спины эльфийский бурдюк.

Я глотнул забористого эля, переданного мне спутником, собрался с силами. Ладно, нужно идти и закончить разговор. Благодарственно хлопнув здоровяка по плечу, я залез в телегу обратно. Теаромона сидела в углу, держась за голову и пренебрежительно скривившись, посмотрела на меня.

— Теа, я вернулся.

— Ты опять это сделал, — тихим голосом произнесла эльфийка.

— Прости, Чаиночка моя! — взмолился я и подошёл к ней. — Это была случайная вспышка, мне правда очень жаль, милая.

Я протянул руки к ней. Не знаю, то ли чтобы обнять, то ли чтобы взять её руки, хотелось почувствовать близость с ней, как раньше.

— Не трогай меня! — отмахнулась она и отползла подальше.

— Прости, милая, я правда не хотел… — Теа не дала мне договорить.

— Не хотел, хотел, случайность, не случайность, — огрызнулась она. — К чему вся эта жестокость? Как в одночасье вы стали столь бессердечным? Зачем ты так поступил с этими детьми?

— Ты права, но лишь отчасти. Я спас этих детей.

Я рассказал Теаромоне всю историю о спасении детей от хищных рыбёх и о плане Аски. Я надеялся, что Чаинка сможет понять, несмотря на всю свою злобу, что я сделал и что так лучше. Я их спас и не дал контроль над ними садисту-эльфоненавистнику. Да, всё прошло не так гладко, но я надеялся, что она сможет если хоть не простить, то хотя бы понять.

— Теаромона, прости-прости меня ещё раз, мне пришлось так сделать. Я не хотел, но ты не оставила мне выбора.

— Я⁈

— Милая, извини, немного не так выразился. Я не знаю, как бы оно получилось точно, но думаю, если бы ты меня поддержала тогда, то борьбы бы можно было избежать. Ты же понимаешь, что всё, что я там говорил, это лишь бутафория. Я нагонял страху, чтобы они согласились, но всё, как обычно, слилось в трубу.

— Правильно, вот ты всегда так, сначала извиняешься три тысячи раз, признаёшь свою вину, а потом появляется оговорочка. Но я как бы не один накосячил, чужая вина тут тоже есть, — ядовито бросила она мне в лицо обвинение. — Как я могу тебе доверять? Как мне тебя поддерживать⁈ Ты же — Маска. Только вот не одна маска, у вас десятки лиц и имён, чтобы скрыть истинное обличье монстра. Ты лживый прогнивший плод, оболочка которого уже протекает и выпускает свою желчь на всё, чего коснётся.

— Теа, — чуть повысив голос, оборвал я поток оскорблений от нее.

Обидно, да, друг? И не говори, Извилистый. Вроде только недавно всё было хорошо, потом не очень, а теперь совсем беда. Как-то резко это всё. Может, я чего не понимаю? Не, это недопонимание обоих. Один не понял, загнул палку, а второй пытается теперь ее выгнуть, но делает хуже. Нужно время для обмозгования этого всего. Думаешь? Да.

— Теа, да, я врун. Но ты же знаешь, я никогда не говорил лжи о серьёзных вещах. В чём смысл лгать, если эту ложь потом нельзя превратить в шутку? Чаинка, прошу, поверь мне, — она посмотрела на меня, но сразу же отвернулась.

— И жизнь мне ты тоже решил превратить в свою тупую шутку.

— Теаромона, да, я местами вёл себя мерзко и прошу прощения у тебя за всё. Ты же знаешь, мне приходилось и раньше поступать плохо, но лишь по нужде. Теа, я не люблю убивать и причинять боль. Ты же знаешь, но иногда другого выбора не остаётся.

— Выбор есть всегда, — небрежно обронила она, не смотря на меня.

Млять, моей же фразой. Сейчас должны звучать гудки, рёв зрителей и арбитр тянущимся голосом проорать в микрофон: «Уууууууделан!!!»

— Если дальше всё пойдёт по плану, то уже никто не пострадает, — произнёс я после недолгого молчания.

— А если нет?

Вновь воцарилось молчание, я не нашёлся, что ей сказать. Я упал на пол и растянулся, тупо уставившись в потолок. Мысли в голове роились в безумной потасовке, но победителя среди них так и не было.

— Не знаю, — ответил наконец я.

И вновь повисла давящая тишина, прерываемая скрипом колёс и другими фоновыми шумами снаружи. В этой тишине время невыносимо тянулось до бесконечности долго. Опять что-то непонятное и нелогичное сказанул… Типа того, мозговитый.

— Что вас связывает с Тоской? — спросила эльфийка спустя вечность.

— Она была моей учительницей, — ответил я, всё так же глядя в потолок. — Потом так вышло, что Верена меня подставила или не подставила. В общем, я влип в историю жуткую. Санминор был уничтожен мною, и многие погибли, меня эта мысль до сих пор преследует и давит морально. Мне тогда удалось заинтересовать ее в сохранении моей шкуры. Но всё пошло наперекосяк, и я потерял ещё одного друга… и… и… ещё, возможно…

Я так и не смог заставить себя сказать это вслух. Мне показалось или во взгляде Теаромоны на краткий миг появилось сочувствие и сопереживание? Даже если это было так, она быстро взяла себя в руки, и эта искра понимания пропала.

Я же почувствовал влагу на глазах. Не знаю, Извилистый, правда это или нет. Может, я вновь повёлся на тупой развод этой эссески, но… Ты понимаешь. Как никогда. Я ведь даже не знал об этом. Как мне теперь жить с мыслью, что я убил своего неродившегося ребёнка и его мать? Как мне не съесть себя при этом? На это у меня нет ответа, как и у тебя. Нас это ещё долго будет преследовать. Список пополняется. Сможем? Как мы сможем это осилить и не впасть в бездонную яму отчаянья? Возможно, нам остаётся лишь помнить. Внучка фермера, Люк Валентайн, неизвестная нам златовласка, Эммилия, тысячи или больше жителей Санминора. Девушка из кратера. Я чего-то не знаю? Да, это помнит только твоё подсознание. Не буду спорить. Джейджерин, Алиса. Мозг?… Думаю, подходящее имя для дочери. Ты прав, а если сын? Затрудняюсь ответить. Я тоже. Гретхен и Гретель… Извилистый, сколько жизней мы загубили, может, нам действительно нужно памятником в рощу проклятых. Жизнь непредсказуема, нужно найти свой шанс на искупление. Мне кажется, список не полный. Кое-кого забыли, но опять же подсознание помнит. За двадцать семь лет много разных личностей встречалось и терялось. Это плохо, что забыли кого-то, в то же время немного радует. Если чья-то смерть забылась, значит, в том нет нашей вины, скорее всего. Я думаю, было бы неправильно даже гадать, кто же там был. Но если понадобится, ты же мне всегда подскажешь в нужный момент. Нет.

— Хозяин, зачем вам этот треклятый артефакт? — спросила Теаромона даже мягко, но вскоре вернула в голос отвращение ко мне.

— Так далеко особо я не заглядывал, но знаю точно одно. Им я убью императрицу вампиров Тамику Дамэд.

— А говорили, что не любите убивать, — вздохнула Теаромона. — Убив императрицу, вы обратите в прах большую часть Империи Ночи. Я не знаю, радоваться этому или нет.

— После того, что эта скотобаза натворила, она не заслуживает жизни, — с ожесточением парировал я. — И если её прогнившая кровавая империя падёт вместе с ней, то меня сей факт не очень опечалит. У меня на душе много смертей, но пока я не убью Тамику…

— Что такого могла сделать она, что вы так люто её ненавидите? — с неподдельным интересом спросила эльфийка, позабыв, что презирает меня сейчас.

— Убила друга, подругу моими руками. Это про неё говорила Верена — Тоска. Про неё… Возможно, я тогда потерял не только паршивого, но всё же друга, но и… своего… и… ребёнка.

Меня немного накрыло, и голос дрогнул. В какой-то момент меня прорвало. Я рассказал Теаромоне всю историю дальше. Как всё было. После Санминора, про окрестности Макта, о мести и предательстве. Я не смотрел на неё в этот момент, я завис всё так же, глядя в потолок крытого фургона, в котором мы ехали. Я говорил, и по щекам текли слёзы, я не мог их остановить. Меня всё же сильно это зацепило, гораздо сильнее, чем я думал. Не знаю, искусная ли это ложь Тоски или всё же правда, но факт оставался фактом. Эта мысль мариновалась у меня в голове, и я ничего не мог с этим поделать. Теперь я буду крутиться в этом круговороте постоянно повторяющихся фраз, вопросов. Спрашивать себя вновь и вновь одно и тоже, отвечать так же, как и прежде, и снова всё по новой. Поскольку как было в действительности, мне не узнать. Вопрос, ответ, страдание, отчаянье, сомнение, вопрос, ответ, страдание… Бесконечный цикл морального разложения.

Теаромона воздержалась от каких-либо комментариев моей истории, и я был ей благодарен за это. В итоге вновь повисла давящая тишина.

Спустя ещё несколько бесконечно-горизонтальных часов поездки и самокопания у меня заболела спина. Я вылез из фургона, чтобы покурить и узнать, когда приедем. Шин сказал, что уже скоро. Аска подтвердил, после чего я решил вернуться.

— Скоро уже будем у Зелёного Храма, — решил оповестить я Теаромону.

— Будем, и что дальше?

— Я надеюсь, что этот страж порядка сможет организовать нам проход без заморочек, и тогда мы достигнем цели. Я достигну цели, — кисло улыбнувшись ей, я продолжил. — Тогда я всех освобожу, как и обещал. И мы покинем этот остров.

— Мы⁈ — Теаромона не смогла скрыть удивление и вроде бы тревогу в голосе.

Она напугана. Есть немного мозг . Видишь, до чего мы довели бедную девочку. Наша Чаинка уже не радуется перспективе быть вместе. Это ты виноват. Извилистый, не скидывай всё на меня одного, ты — это я, так что оба виноваты в равной степени, дружище.

— Наверное… Теа… Я боюсь оставлять тебя здесь, после того, что мы натворили… Я… и остальные, — как-то неуверенно промямлил я ей. — Думаю, я доставлю тебя твоим родителям.

— Рада это слышать, — только и сказала она непривычно тихим голосом.

Видимо, совсем моя милая вымоталась. Такое моральное давление со всех сторон истощило бы любого. Я и сам не знаю, как держусь. Как закончу со всей этой бодягой, уйду в запой на неделю.

Как говорил Бульба Сумкин: «В санаторий мне нужно, на воды целебные… или на курорт…» Дело говоришь, Извилистый, но что-то я сомневаюсь, что удастся отпуск взять. Тут такое мероприятие, так что арбайтен по-стахановский до почётной грамоты или заголовка в некрологе.

Спустя пару часов повозка остановилась. Алказар и его рабыня выбрались из фургона. Теаромона увидела огромную толпу своих собратьев и сестёр. Разномастная толпа стояла перед ней. Многие из них были скованны страхом, многие ненавистью, но всё же во имя всеобщего блага они вышли сейчас. Они не хотели допустить чужаков до сокровищницы Зелёного Храма. Стражи порядка сдерживали толпу, а её хозяин вместе с одним из них ушёл говорить с каким–то стариком, что вышел вперёд всех.

Эльфийка рассматривала многоликую толпу, многие пришли сюда, скорее всего, в поисках помощи после катастрофы. Но завидев их, все поднялись на защиту. Теа невольно вспомнила слова хозяина: «Неужели какой–то древний храм, чтобы он там ни нёс в себе, важнее жизней ваших сородичей, ваших жизней, жизней ваших детей?» Ей стало интересно, а в действительности ли многие из них ведают, на защиту чего встают? Знают ли эти изнеможённые фермеры и ремесленники, ради чего они рискуют своими жизнями? Знают ли? Или это просто очередная догма, что была вбита в их умы с детства? Теаромона сомневалась, что знают, она и сама сомневалась, что это того стоит. Наверняка там есть что–то ужасное или столь мощное, что нельзя давать в чьи–либо руки, но она сомневалась. Остроухая рабыня поверила в слова своего хозяина, ничто не может запрашивать такую высокую цену. Даже к лучшему то, что её попутчики разграбят эту древнюю кладезь, тогда, возможно, её народ сможет воспрять от груза ответственности. Что взвалили на них предки.

Уже то, что происходит здесь, являлось доказательством, что сокровища храма несут вред эльфам. Вместо того чтобы помогать друг другу после чудовищного стихийного бедствия, они все собрались здесь, чтобы их остановить.

Хозяин прекратил разговаривать со старым эльфом и возвратился к ним. Стража порядка же, получив приказания от старшего, принялась раздвигать возмущённую толпу, чтобы обеспечить их группе проход.

Теа отвлеклась от созерцания окружения и посмотрела на того, кого когда–то считала своим другом. Вампир освобождал пленников, при этом споря с Аской. Мумифицированный слуга леди Престор был явно не в восторге от освобождения захваченных эльфов. Алказар же в свойственной ему манере просто послал его куда подальше.

Группа выдвинулась вперёд. Аска–Катька, Джони рядом, Теаромона со своим хозяином позади, и их окружали всё ещё контролируемые им дети. Толпа неистовствовала, кричала ругательства и заливалась презрением к ним и стражам порядка. Тех посчитали трусами, после открытых стычек эльфы–стражники были вынуждены оттеснить толпу магическим барьером. Теа посочувствовала им. Теперь их народ будет ненавидеть их всех за то, что стражники защищали врага. Они же просто не понимают, что те защищают их, и не хотят больше крови.

Теаромона застыла перед входом в Зелёный Храм. Каменное изваяние возвышалось над ней громадным угловатым зданием пирамидальной формы с множеством лестниц и колонн. Чёрный зёв храма осветился факелами, и они вошли в него. Эльфийку пробрала дрожь, большинство эльфов никогда здесь не были, а она здесь. Эта мысль и радовала, и вызывала отвращение одновременно.

Хороший этот старче — Кам, да, мозг ? Угу, толковый, что даже шутить не хочется.

Я отпустил всех пленников, кроме детей, и стражи порядка организовали нам зелёный свет в зелёный храм. Эх, ковра зелёного не хватает. Не, дурной житель головы моей, это уже тавтология какая–то… А что значит тавтология? А то вдруг опять ересь какую сказанул. Я знаю, но тебе не скажу, мучайся теперь. Вот жеж ты гад гадский.

Ладно, заканчиваем минутку самообщения. Наконец–то мы добрались до этой эльфийской богадельни, а самое главное, вошли в него. Как и обещал старому эльфу, я оставил детей на входе, поскольку им запрещено сюда заходить. На Теаромону решил эту глупость не распространять. Честно говоря, я малость прифигел, увидев, что было внутри. Сразу вспомнился мультик «Алладин» и пещера с лампой. Здесь были почти такие же горы золота, камней и прочей утвари, которая наверняка призвана отвлекать от самого основного.

Аска, не раздумывая, направился вперёд и зажёг гигантскую жаровню в центре и принялся копаться там. Надеюсь, эта тряпка огнеупорная и огонь не повредит Катьке. Джони же просто стал собирать камни и монеты, а говорил, что не за этим здесь. Хотя кто знает, лишние богатства не помешают. Теаромона в полной отстранённости прошлась немного и принялась осматриваться. Так, теперь пора и мне браться за своё дело.

Закрыв глаза, я сосредоточился на желаемом. Ковёр–самолёт! Блин мозговитый, он бы нам пригодился, но не время. Я сосредоточился на отголосках демонической магии, на дремавшей силе где–то здесь. Будто по очень плохому сценарию я услышал шёпот, зов… Не знаю, как охарактеризовать этот гул. Такое ощущение, что «Джуманджи» скрестили с «Кольцом всевластья». Определив источник, я применил мерцание и начал копать.

Свет померк, и я вновь оказался в том кишащем мрачном аду, что и ранее, когда надел на себя демоническую власть. Цирк вопиющих уродливых существ окружал меня.

— Ты на правильном пути, — послышался голос тёмного силуэта старой знакомой.

От её голоса мой мозг чуть не разорвало на куски. Он причинял нестерпимую боль и в тоже время удовольствие. Монстры, как и в прошлый раз, расступились перед своей хозяйкой. Демонесса подошла ко мне и протянула руку, я уже приготовился к той самой обжигающей боли, что приносили её прикосновения, но видение мгновенно развеялось, и я стал задыхаться.

— Не подведи… — врезался напоследок жгучими когтями её голос мне в кору головного мозга.

В себя же я пришёл уже когда висел в воздухе и что–то меня душило. Чёрт, мозговитый, Кам же говорил, что в храме есть ловушки, о которых он не ведает. Как–то мы наплевали с тобой на безопасность. Я так и не понял, что меня душило. Ощупав шею, ничего на ней я не ощутил. Значит, это магическая ловушка, я попытался сосредоточиться, чтобы определить, откуда это идёт и тип магии, но удавалось мне плохо.

Теаромона уже была рядом со мной и пыталась опустить меня на землю. Сейчас в ней я видел ту самую Теа, мою Теа, что переживала за меня. Если бы меня не душило, то я бы прослезился. Вскоре к нам прибежал Джони. Человек набил себе уже увесистую сумку и… Когда успел? И не говори, мозговитый, уже и переобулся парень. В руках у него красовался клинок эльфийской работы, который явно не подходил к его грубой морде.

Блин, алё я тут помираю, что за модный приговор такой. О, всё, шиза зашла, я уже хрень думаю, а мозг дельные советы даёт. Хотя не, стоп! Мне ж воздух не нужен и душить меня бесполезно… Хм… Но больно. Ага, эта хрень тебе сейчас голову от тела отделит, тогда и посмотрим на твоё бесполезно!

Человек резко выставил клинок, чтобы парировать удар противника, но того не оказалось. Перед ним просто в воздухе парил клинок и атаковал его. Пока здоровяк Джони был занят, Теа тщетно пыталась мне помочь.

— Тени… — прохрипел я, глядя на бой своего путника.

Жаровня в центре зала горела магическим огнём в отличии от остальных факелов и давала другую двойную тень. Разглядывая это, я заметил, что одна тень человека бьёт другую, а от клинков этой тени нет. Теаромона, видимо, будучи эльфом, второй тени тоже не отбрасывала.

— Тени, — прохрипел я, ибо гортань уже грозилась проломиться. — Закрой… тени.

Моя эльфийка стала судорожно озираться и вскоре нашла спасение. Ковёр–самолёт!!! Уймись, мозговитый, обычный половичок. Теа подняла его между мной и магической жаровней. Как только моя тень пропала, я упал и удушье прекратилось.

— Джони, брось клинок и скрой свою тень! — разрывая горло крикнул я ему.

Воин, тут же послушав меня, бросил клинок и схватив какую–то занавеску завернулся в неё аки монашка в паранджу… Или как–то так.

Я с небольшим трудом поднялся на ноги и взял спасительное полотно у своей эльфийки.

— Спасибо, милая моя… — договорить я не смог.

Сунем пробирался сквозь толпу зевак и прочих беженцев, что прибыли к Зелёному Храму. Эльф услышал, что захватчики не просто дошли до их святыни, но и вошли. Не просто вошли, а были пропущены стражей порядка. У него не могло это просто уложиться в голове. Его сородичи пропустили убийц. Он, конечно, слышал о пленных, но не мог допустить того, чтобы убийцы ушли безнаказанными. Они принесли смерть многим, кого он знал; они принесли хаос, разрушение и панику на этот остров; они убили его; они убили его мать! Живыми он им не даст выбраться. По крайней мере одному, тому, кто убил его мать. Эту смерть Сунем никогда не простит, пока не отомстит. Захватчики зашли слишком далеко, и он будет тем, кто прольёт их кровь. Сделает он хуже или лучше, получит славу или презрение, кем его посчитают — эльфу было всё равно, над ним властвовала только холодная месть. Рабства и лжи больше не будет, как и не будет страданий — он их прекратит.

Сунем вышел из толпы и спокойным шагом направился к Каму, что стоял рядом с Шином, мысленно извинившись перед ними за обман.

— Достопочтимый Кам, у меня срочное донесение от… — быстро окинув взглядом местность вновь он продолжил. — От Джун.

— Она жива? — с сомнением и удивлением спросил Шин.

— Да, брат.

Сунем подошёл к ним вплотную и протянул руку стражу порядка в приветствии. Тот пожал её и потерял равновесие. Мститель дёрнул стражника и толкнул его на старика, от неожиданности оба завалились. В три быстрых прыжка Сунем оказался перед входом в храм, не обращая на застывших детей. Быстрый взгляд, пока натягивается тетива. Где же, где же убийца… Ага, вампир… Вот! Стрела, блеснув серебром на прощание, полетела в убийцу его матери.

— Теа!!! — раздался вопль вампира.

— Я освободил тебя, сестра, больше ты не будешь отравленной, — прошептал эльф.

Стража порядка тут же скрутила его и обезоружила.