Далеко за лесом

Глава 14

Первой в кабинет вошла няня.

Высокая стройная блондинка лет двадцати с небольшим. Узкое неулыбчивое лицо. Она была одета в серое форменное платье. «Если бы ей что-то голубое, немного косметики, распустить туго собранные в узел волосы… Получилась бы стильная учительница». Она напомнила Майе их школьную англичанку – вот откуда такие мысли. «Интересно, это она сейчас присматривает за Роби?»

Полицмейстер тем временем записал имя – Элизабет Стау, можно Лиззи.

– Итак, Лиззи, расскажите еще раз, что именно произошло в тот вечер, когда исчез ребенок.

Девушка сидела с абсолютно ровной спиной, руки сложены на коленях. Голос у нее был тоже ровный, очень спокойный.

– С какого момента мне начать, господин Шулль?

– Как вы сами считаете нужным.

– Хорошо. В тот день госпожа Мейер после обеда долго гуляла с Марком в саду. Около трех часов они вернулись в дом. Она отдала ребенка мне, а сама пошла приводить себя в порядок. Ей нужно было переодеться, сделать прическу, потому что они ждали гостей. Я вымыла, покормила мальчика и уложила спать. Примерно в пять он проснулся. В шесть приехали гости, я слышала их из детской. Я опять покормила ребенка. Потом я не следила за временем, но помню, что позвонила горничной и попросила теплой воды, чтобы вымыть мальчика. Он запачкался.

Шулль слушал ее, делая пометки. Майя пока не услышала ничего важного.

Девушка продолжала:

– Мне принесла воду Нина. Я знала, что в восемь прислуга, как всегда, будет пить чай. Я не хотела им мешать, поэтому попросила принести мне чай пораньше, чтобы ей потом не бегать. Мне нельзя выходить и оставлять ребенка одного – так распорядилась хозяйка. В тот день я не обедала, поэтому сильно проголодалась.

Франк поднял голову:

– Значит, вы никогда не выходите из детской, если младенец там?

– Никогда. Это первый ребенок хозяйки. Она читала о разных несчастных случаях и очень волнуется за него. Нина принесла мне чай с бисквитом. Вместе с ней пришла экономка, которая ее за что-то ругала. Нина поставила поднос на стол и вышла. Через какое-то время ко мне заглянула вторая горничная, Эми. Она сказала, что они садятся пить чай, и с ними прислуга гостей. Значит, было уже около восьми. Я уложила ребенка. Потом села в кресло немного почитать. И все. Дальше меня разбудили, а мальчика не было.

Шулль просмотрел свои заметки и спросил:

– Госпожа Мейер много времени проводит с ребенком?

– Да, признаться, у меня не так уж много работы. Она хорошая мать.

– Она не кормит его грудью?

– О, что вы! Конечно нет! В обществе это не принято. Сначала у Марка была кормилица, теперь я кормлю его. Кухарка готовит кашку, и я кормлю малыша в положенные часы.

– Кто приносит кашу?

– Кто-нибудь из слуг. В тот день, кажется, это была Нина.

– Значит, после трех часов вы из детской не выходили?

– Нет. Я ведь сказала, что это запрещено.

– А где пьет чай прислуга?

– Внизу около кухни есть комната, там все едят.

– Детская на втором этаже. По какой лестнице поднимаются наверх слуги?

– О, только по задней. Большая лестница для хозяев и их гостей.

– Было в тот день нечто необычное? Может, сначала вам это показалось неважным, а после что-то вспомнили?

Лиззи задумалась.

– Когда утром мы гуляли в саду, я видела, как к решетке подходил какой-то человек и смотрел на ворота. Раньше я его не видела. Но это мог быть и просто прохожий.

– А как он выглядел?

– Не помню. Ничего особенного, обычный человек.

– Совсем ничего не помните? Рост, цвет волос?

– Нет, право, он стоял далеко. Обычный человек.

– Хорошо. Сколько вы служите у Мейеров?

– Четыре месяца. Сначала за Марком приглядывала кормилица, а потом взяли меня.

– Как вы попали на службу?

Лиззи подумала.

– Точно не помню. Кажется, кто-то сказал, что здесь нужна няня.

Шулль кивнул подпрыгивающей на стуле Майе, разрешая говорить. Она потеребила свой листочек и спросила:

– А зачем к вам приходила Эми? Ну, вторая горничная?

На какую-то долю секунды Лиззи запнулась, но Франку этого было достаточно. Он был весь внимание.

– Она сказала, что они садятся пить чай.

– А вы свой чай уже выпили? Тогда почему она ваш поднос не забрала? Его же потом полиция нашла на столе, да?

Майя чувствовала, что няня злится на нее. «Да плевать, можешь меня ненавидеть, я все равно спрошу все, что хочу».

– Я тогда еще не выпила чай.

– А сколько же вы его пили? Он же, наверное, у вас совсем остыл?

– Я не понимаю, при чем тут это! – Лиззи посмотрела на Шулля, ища поддержки, но тот молчал. – Я возилась с ребенком, поэтому и не выпила чай сразу. Что тут непонятного?

– Значит, когда Эми пришла, ваш остывший чай еще был на столе?

Лиззи сжала губы, и без того тонкие.

– Да, получается так.

– То есть она пришла и говорит: «Лиззи, мы садимся пить чай». А вы такая: «Приятного аппетита». А ваш чай стоит на столе уже минут… Сколько? Пятнадцать? Больше? Полчаса?

Лиззи еле сдерживалась.

– Я не знаю, и что?

– А потом она вышла и вы стали пить холодный чай?

– Да, стала.

– А Эми – ваша подруга?

– Нет, не подруга, но у нас нормальные отношения.

– А вы любите холодный чай?

– Нет, не люблю.

– Ну это же гадость! Тогда почему вы не попросили, чтоб она вам принесла свежий? Можно же было сказать: «Слушай, чай просто льдом покрылся. Принеси мне горячего, пожалуйста». Тем более у вас нормальные отношения.

Лиззи глубоко вдохнула.

– Мне не хотелось гонять ее.

– Что значит «гонять»? Вы же это каждый день делаете, так? Раз вам нельзя из комнаты выходить, когда ребенок там?

Няня помолчала и ледяным тоном повторила:

– Мне не хотелось ее гонять. Это что, преступление – пить остывший чай?

Шулль медленно ответил:

– Ну что вы, нет, конечно.

Он обратился к Майе:

– Ты хочешь еще о чем-то спросить?

– Не-а.

– Лиззи, вы можете идти.