Да, были люди в то время!

Глава 12

Князь принял меня практически сразу. Я ему доложил об интересе к моей персоне, со стороны Ванды Лесовской. Багратион удивился, а ещё больше удивился фамилии графа Штентерберга, известного генералу в качестве представителя дипломатической миссии Австрии. Багратион пришёл к выводу, что надо посоветоваться со знающими людьми. Сославшись на слабую осведомлённость в хитросплетениях работы Тайной экспедиции или как её теперь называли — Вторая экспедиция министерства внутренних дел, князь написал письмо своему давнему знакомому Фролу Никодимову. По словам князя, Никодимов, очень неплохо владеет профессией, его ценит сам Лопухин Петр Васильевич, руководитель бывшей Тайной экспедиции, а сейчас действительный камергер и член Государственного совета.

С письмом в руках, я отбыл по указанному генералом адресу. Дом, как дом, ничего особенного, если смотреть снаружи. Вот внутри, совсем другое дело, неприступная крепость с толстыми стенами. Сразу у дверей встречает меня добродушный увалень, с пудовыми кулаками, и так почтительно интересуется причиной посещения. Я молча передаю запечатанный пакет для Никодимова. Дверной страж, несмотря на свои габариты, лёгкой походкой, напоминающей кошачью, исчезает, перепоручив меня другому человеку, вооружённому пистолетом и палашом. Все серьёзно здесь у них.

Спустя, примерно, полчаса, меня приглашают в кабинет, неизвестного мне Никодимова. Багратион, мне в общих чертах описал своего знакомого. Так, что увидев в кабинете, поднявшегося из-за стола навстречу мне человека, я убедился, что он именно тот, кого описал князь. Не молодой, лет под пятьдесят мужчина, с седеющими волосами, быстрым взглядом карих глаз, одет в обычное для горожанина платье. Такой пройдёт рядом с вами, и вы не обратите на него никакого внимания. Наверное, таким незаметным и должен быть тайный сотрудник.

— Что вас привело ко мне молодой человек? — услышал я приятный баритон собеседника. — В письме указано, что вы все расскажите на словах. Как поживает Петр Иванович?

Я передал Никодимову поклон от Багратиона, и подробно рассказал о встрече с Вандой. Отметил, что заинтересовал я Ванду, если верить её словам, после посещения бала у губернатора. Высказал мнение, что истинная причина её интереса, новое орудие, которое я начал разрабатывать и показывал императору. Также предположил, что ссора с капитаном Беловым, и последовавшая за этим дуэль, тоже была не случайной.

— Похвально, подполковник, похвально, — улыбался Никодимов. — Не каждый молодой и горячий офицер, занимается отслеживанием событий вокруг себя. А вы мало того, ещё провели анализ и обобщение всех событий, попытались найти причину. Надо вам переходить из егерей в наше ведомство. Орденов у вас достаточно. Может, хватит саблей размахивать?

— Я совершенно ничего не смыслю в тайном деле, артиллерия моё призвание. Не создан я для работы в кабинетах. Мне коня погорячее, саблю в руки, и показать где враг укрылся.

— Ну да, ну да. Потомку запорожских казаков, нужен широкий степной простор, а не узкие коридоры. Названые вами люди нам известны давно. То, ещё шпионское отродье. Вот узнав от вас фамилию посла, мы теперь точно знаем, из чьих рук шпионы кормятся. Белова австрийцы купили, он был очень стеснён в средствах. Какую цель преследовали наши союзнички, устраивая вашу ссору с Беловым, нам неизвестно. Но полагаю, ничего хорошего для вас. У Белова не спросишь, он благодаря вашим стараниям, теперь онемел. А стараниями генерала Татищева, отправлен служить в Уфу. Авось, через три-четыре месяца доберётся Там есть, кому за ним присмотреть, будьте покойны. Графиня Лесовская, я вам скажу, ещё та штучка. Хитрая, изворотливая, и что греха таить, хороша чертовка. Она польских корней. Её родственники и близкие, активно боролись с нашими войсками при занятии королевства Польского. Кстати, её родной брат Казимеж, сейчас на службе у Наполеона. Имеются сведения, что он выслужил чин капитана в легионе Домбровского, отличился в боях в Италии. Не встречали его там случайно?

— Лично нет, но с легионерами пришлось сражаться. Отменные и злые воины. Под удар их полка, попал мой потрёпанный сборный батальон, весь полёг до последнего человека.

— Так я продолжу. Ванда, в своё время получила хорошее образование. Говорит на трёх языках, не считая польского и русского. Три года проживала в Париже, где по нашим данным, тесно сошлась с организацией, подобной нашей экспедиции. Около двух лет тому назад, обосновалась Санкт-Петербурге, став дамой света. Пыталась пробиться во фрейлины августейших особ, но потерпела неудачу. Сейчас интересуется новым оружием, которое появляется в России. На вашем показе орудия императору, было много особ, тайно симпатизирующих Франции. Вот от них она узнала о вас. На балу у Кутузова, Ванда была, но приехала туда, когда вы уже покинули дом генерала.

— А мне говорила совсем иное.

— Соврет, не дорого возьмёт Искусством обольщения Лесовская владеет отменно. По крайней мере, из-за неё состоялась семь дуэлей, в которых погибли, молодые русские офицеры из знатных родов. Следует отметить, что графиня, не принадлежит к особам, которые без разбору прыгают в постель к мужчинам. Переборчива, не позволяет переходить рамки приличия.

— И как мне себя вести с Вандой?

— Правильный вопрос. Раз вы его задали, значит, я не ошибся в вас. Ведите себя естественно. Вы ничего не знаете о её прошлом. Ослеплены красотой Ванды, и готовы на все. Только прошу, все встречи проводите у себя дома, или в снятом вами доме. Не посещайте её апартаменты, а то случайно опоят вас зельем, и проснётесь, где-нибудь в предместьях Парижа. Если будет спрашивать об орудии, то расскажите о какой-нибудь из существующих мортир. Вы, как артиллерист, занимаетесь её совершенствованием. Ведь ваши придумки, толком никто не рассматривал.

— С этим понятно. Я планирую в скором времени, с одобрения князя Багратиона, выехать в Тулу, на оружейный завод, выяснить возможности по переделке наших ружей. Как тогда быть?

— Так это отлично, подполковник! Если Лесовская решила вами заняться всерьёз, то обязательно объявится в Туле. Я за вами направлю тройку своих людей, они помогут, если возникнут трудности. Думаю, вам пока хватит сведений для первого раза. Ещё раз прошу, внимательно и осторожно общайтесь с Вандой. Да, хотел спросить. А что вы с ней такое делали сегодня ночью? Мне доложили, что из вашего дома доносились женские крики. Вы случаем не прибили Лесовскую?

— Живее она, всех живых. А чем, по-вашему, могут заниматься мужчина и женщина наедине?

Никодимов удивлённо уставился на меня.

— Вот и я говорю, именно тем самым занимались по обоюдному согласию.

— Дело молодое, понятно, но не теряйте голову. Вернётесь из Тулы, милости прошу в гости. Сейчас, всего доброго, вас проводят.

Отобедав в ресторации на набережной Невы, отправился домой. Вот угораздило встрять в шпионскую историю, размышлял по пути. Ну, не являюсь я специалистом в этой области, хотя в своём времени прочёл много книг и детективов.

Встретил меня Силантий. Как я и ожидал, ночная гостья уже покинула мой дом. Просила передать, что сегодня вечером навестит обязательно. Ладно, я не гордый, подготовлюсь физически и материально. Отправил денщика в ближайший приличный ресторан, закупить побольше холодных закусок, и желательно из морепродуктов. Помогает, знаете ли, в восстановлении сил телесных. Вино у меня в запасе имелось в достатке. Приказав Силантию разбудить меня через три часа, завалился спать. Перед тем, как сон окончательно победил меня, наметил план сегодняшней постельной битвы, вспомнив многое из моего времени.

Не успели сумерки окончательно опуститься на город, графиня прибыла в гости, естественно не с пустыми руками. Я помог ей избавиться от верхней одежды, и пригласил за накрытый стол. Из корзины, Ванда достала приличный кусок окорока, твёрдый сыр и бутылку вина. Ну, вино пить я не собирался, а даму угощу лучшим вином Италии.

Сегодняшний наряд Ванды был не менее богатый, нежели вчера. Правда, причёску графиня изменила, и я бы сказал с ней, лицо Ванды смотрелось лучше, приятные черты, как бы стали ярче.

— Подполковник, я так ждала нашей встречи, — с жаром произнесла Ванда. — Весь день, только о вас и думала.

— Наши желания полностью совпадают. Давайте немного откушаем, потом, нам будет не до еды.

— А как вы провели сегодня день?

— Обычно. Служба, солдаты, проверка амуниции и лошадей. Зима, в поле батальоны не выведешь, холодно.

— Мне тоже холодно, даже в вашем теплом доме.

— Предлагаю согреваться вместе.

— Согласна! — прямо возопила графиня.

Преподанный вчера урок, пошёл графине на пользу. Сегодня она была более раскованной в получении плотских утех. А я подкинул ещё пару поз, удивил даму, и довёл до сумасшедшего оргазма. Чередовал, так сказать кнут и пряник, брал нежно, а потом жёстко Ванда не сдерживала эмоций совершенно, орала и выла. Будет, что написать в отчётах сотрудникам Никодимова, усмехнулся я мысленно.

— Кто вас обучил искусству любви? — поинтересовалась Лесовская в короткие минуты любовного затишья.

— В Милане, в библиотеке попался мне перевод древней книги из далёкой Индии, там все подробно описывалось. Но из-за недостатка времени, прочёл мало, — откровенно врал женщине.

— Представляю, если бы вы дошли до последней страницы! Чтобы со мной было? И так, о воспоминании о ночи, проведённой с вами, меня бросает в жар, и появляется томление внизу живота. Я словно обезумела, ни о чем думать не могу, только о вас, и о близости с вами.

— И я о вас думал целый день, — промолвил я, накрывая губы графини поцелуем, и заваливая её в постель.

До берега сладострастия, мы с Вандой добрались вместе.

— Мне так хорошо с вами, — тихо сказала графиня, — спокойно. — Вы такой сильный и неутомимый. Приятно мне бывать у вас в гостях.

— Вы не представляете графиня, как я рад нашему общению. Жаль, что оно скоро закончиться.

— Что случилось?

— Я вынужден буду оставить столицу на некоторое время. Предстоит ехать в Тулу.

— Это далеко?

— По меркам России, не очень.

— Печально, мне без вас будет очень грустно.

— Но пока мы вместе, давайте отгоним грусть приятным способом, чтобы в момент одиночества, было, что вспомнить.

Вновь и вновь мы предавались любви. Мне казалось, что эту женщину я знаю очень давно, и в тоже время, с каждой близостью я открывал в ней что-то новое, неизведанное ранее. Нет, я не любил Ванду в духовном плане, просто мне было приятно находиться в её обществе, а ещё больше, мне нравилось обладать прекрасным телом графини. Вероятней всего, Ванда испытывала ко мне аналогичные чувства. В моем времени сказали бы, что совместный, и хороший секс, ещё не повод для сближения душ. Наверное, я немного циник, взяв на вооружение данный постулат.

Наше страстное любовное сражение закончилось перед рассветом, Лесовская отключилась, как и прошлый раз. Надеюсь, удовлетворённая женщина, может поспать спокойно в моем доме. Я тоже решил устроить себе выходной, потому уснул рядом с Вандой.

После пробуждения и страстного прощания, я помог графине одеться, проводил к саням извозчика. Посмотрим, как будут развиваться события в дальнейшем, а сегодня, прощайте графиня, мы доставили друг другу удовольствия.

Путешествие в Тулу не особо запомнилось. Нормальная укатанная заснеженная зимняя дорога. Частая смена лошадей на станциях. Ночёвки на постоялых дворах. Силантий старался везде обеспечить мне максимальный комфорт. Надо отметить ему это удавалось. Питались мы в трактирах, по пути мало было нормальных ресторанов. Да и не хотел мой денщик кушать в ресторанах, чувствовал там себя скованно. Нет, так нет, в трактирах дешевле, правда, выбор блюд значительно беднее.

Встретил меня управляющий Тульским казённым заводом Акинфий Гаврилович Звонарёв Завод устроен аналогично Сестрорецкому. Такие же тесные и низкие цеха, минимальный станочный парк, и примитивные технологии. Побывать бы на подобных заводах, в Англии, например. Может, удалось бы что-то подсмотреть полезного для Отечества. Все это мечты, буду рассматривать то, что имеется в наличии.

Особо меня интересовало ствольное производство. Ствол придаёт направление полёту пули. Чем правильнее и тщательнее он изготовлен, тем выше точность, а значит, противник будет гарантированно уничтожен. Ведь изготовить хороший ствол — задача довольно трудная, при сегодняшнем уровне развития оружейного производства. Основой технологии изготовления ствольных заготовок была ковка. Кузнец, работая нелёгким молотом, не только придаёт заготовке ствола внешнюю форму, приближающуюся к готовому стволу, но и пытается обеспечить улучшение структуры стали, благодаря уменьшению её зернистости. Во как завернул, даже сам удивился. Удивительная вещь, человеческая память, о ковке металла, нам, воспитанникам детского дома рассказывали в кузнечно-штамповочном цехе. А я случайно это запомнил. Ну, и что помогло мне это? Ни капельки. Кроме этой умной мысли, я совершенно ничего не знал о металловедении, профан полный.

— Вот здесь обратите внимание господин офицер, — показывал мне свои владения Звонарёв, — у нас изготовление оружия из дамасской стали.

— На сколько, я осведомлен, из такой стали делаются отличные клинки, — удивился я. — А чтобы ружья и пистолеты из неё выделывали, слышу впервые и откровенно сказать удивлён

— Ещё в древности в Дамаске изготовляли очень хорошие мечи. Как только способ их получения был разгадан и стал понятен в Европе, его попытались применить и для получения стволов. Основа секрета состояла в том, что заготовки для клинкового оружия получали кузнечной сваркой полос из тонких элементов, состоящих из железа разного качества. Первоначально сваренную и прокованную полосу многократно складывали и проковывали. Множество откованных вместе полосок, становятся значительно крепче, нет в них раковин и непрокова, которые иногда бывают в заготовке из одного целого куска железа. Из готовой полосы навивается ствол на оправку. Таким способом мы изготавливаем в основном наградное оружие, дорого это и хлопотно. Сейчас помаленьку снижаем количество витых стволов, и осваиваем способ выделки ствола, канал которых получается глубоким сверлением.

— Пытаетесь совершенствовать ружья?

— Можно и так сказать. У нас появился новый токарный станок из Англии, вот мы на нем и пробуем сверлить. Получается неплохо. Только времени на ствол тратим много, резцы не выдерживают.

— Я видел резцы с подачей масла через канал внутри него. Так он меньше нагревается, изнашивается и стружка, вместе с маслом из канала выводится.

— Ну-ка, ну-ка, изобразите мне такой резец на бумаге.

В крохотном кабинете Звонарёва, на столе, заваленном разными бумагами, я попытался изобразить резец. Пусть и без точных размеров, но смог объяснить сам принцип создания такого инструмента.

— Степан Иванович, если у нас получится создать такой резец, то мы сможет многократно увеличить качество и количество выделки стволов, — чуть ли не плясал от радости Акинфий Гаврилович. — Внутреннюю шлифовку канала проводить станет гораздо легче. Да, ладно, что я вам забиваю голову своими делами. Вы же прибыли по иному вопросу.

— Совершенно верно. Меня интересует переделка существующих ружей, особенно винтовальных штуцеров, которые поставляются в армию, в казнозарядные.

— Мы начинаем делать новое ружье, оно с точным боем. Ударный механизм изменили. Штык применили трёхгранный, теперь он не мешает вести стрельбу. Ложа делаем из твёрдых пород, не гниёт от влаги. Из таких ружей получаются хорошие винтовальные штуцера. Вот с нарезкой стволов у нас есть трудности. Много отхода получается. Но делать казнозарядные ружья не пробовали, думаю, сложно это.

— Мои егеря, имеют на вооружении винтовальные штуцера меньше дюйма калибра с шестью нарезами. Ружье не плохое, но скорость перезарядки низкая. Невозможно перезарядиться лежа. Вот я и придумал кое-какую переделку.

Выложил на стол, чертежи с подробной деталировкой откидного затвора к винтовке. Крнка ещё и не придумал его. Умыкнул я у него идею, ну, что тут поделаешь, надо двигать прогресс.

— И вы надеетесь, что ваше творение будет работать? — пересмотрев чертежи, спросил Звонарёв — Одного казённого запора мало, нужно ружье снаряжать по— иному.

— Для стрельбы из переделанного ружья я придумал особый патрон. Но его будут делать в другом месте, вам предстоит изготовить штук двадцать ружей по моим чертежам. Доводить их до ума, я буду в своём полку.

— Будем пробовать, авось получится, — резюмировал Звонарёв.

До средины мая трудились. Делали и переделывали, спорили и соглашались. Одним словом шёл нормальный рабочий процесс.

Мне представили местного умельца литейщика, он, добавляя в расплавленное железо разные добавки, называемые «зелёным» и «красным» камнями, добивался высокой прочности стволов, изготавливаемых из его заготовок. Правда, сверление одного ствола длилось почти день. Но зато, каков результат! Испытание дульнозарядных ружей с таким стволом показали хорошие результаты по износу. Изготовленный инструментальщиками завода новый резец, по моему эскизу, показал хорошие результаты, повысив производительность ствольного участка. Звонарёв ходил именинником.

Итогом наших общих трудов, стал десяток отличных винтовальных ружей с откидным затвором. Не зря я просидел в Туле сколько времени.

Приказ Багратиона, срочно возвращаться в столицу, был для меня словно гром среди ясного неба.

Забрав готовые ружья, поспешил на зов начальства.

— Самые нерадостные вести сообщу тебе Степан Иванович, — сказал Багратион, после рукопожатий. — Военная коллегия, указом императора упразднена. Наш покровитель Салтыков переведён в свиту АлександраI. Денежный поток на производство новых зарядов, почти полностью оскудел, на новые ружья, вообще ни копейки больше не выделят. Сейчас ищу сторонников, так как понимаю, что новое оружие нам очень надо. Но это ещё не все. АлександрIсместил с должности губернатора Кутузова, тот взял, и подал в отставку, сославшись на слабое здоровье. Разного рода прихлебатели окружили молодого императора, нашёптывают ему разные гадости. Многие достойные офицеры, стараются найти службу подальше от столицы. Хотел я твой полк отправить в волынские земли, чтобы не раздражать всяких генералов, а потом передумал. Выводи своих орлов в летние лагеря, сроком, до поздней осени. Проводи маневры и переходы, да и сам все знаешь, но чтобы полк был готов в любой момент вступить в бой с неприятелем.

— Бонапарт уже начал наступать?

— Пока он думает захватить Англию, собирает войска. На море Наполеону удача не сопутствовала. Его флот англичане разбили и утопили. А на суше Бонапарт ведёт сражения грамотно и отважно. Кто его знает, вдруг двинет свои полки на Россию.

— До России ему через Европу идти придётся Тамошние самодержцы у нас помощи запросят, а мы, верные союзническому долгу, положим тысячи жизней наших солдат. А нас в очередной раз предадут.

— Но-но, что ты такое говоришь!?

— Правду. Извините за резкость, но я не доверяю нашим бывшим и будущим союзникам. Вступая в коалиции, они преследуют только интересы своих государств. Поверьте, пройдёт три-четыре года, и мы снова будем умываться кровью на чужой территории за чужие интересы. И бить нас будут очень сильно, испытаем горечь поражений и не раз. А потом будем сражаться на своей земле. За её родимую, будем драться и умирать.

— Так, на сегодня хватит, что-то нас одолевают мрачные мысли о грядущих днях. Отдохни несколько дней с дороги, и отправляйся в полк. Выполняй моё повеление.

Побывал у Никодимова, рассказал о поездке в Тулу. Из доклада его людей, он знал, что гостей у меня не было. Сейчас ломает голову. Думает, куда Лесовская запропастилась.

Неприятные новости на этом не закончились. Дома меня ожидали письма. Первое от моей будущей жены Софии. С прискорбием она сообщала о кончине своего папеньки, Якова Бакуринского — черниговского губернатора. Опекунство над Софией, несмотря на живую мать, взял родной брат матери граф Безбородько Илья Андреевич. В моем времени бы сказали: владелец заводов, газет, пароходов. Богатенький дядюшка у Софии. Я с ним лично не знаком, но наслышан.

Был ещё один Безбородько Александр Андреевич — князь, одно время занимал должность канцлера империи, обласкан государями. Вот кто действительно владел огромными материальными благами, так это старший Безбородько. Именно он, ещё маленькой Софии подарил крепкие заводики, приличный счёт в Государственном заёмном банке столицы и обширные земли с крепостными. Бездетный, не женатый мужчина, вёл очень бурную жизнь в свете столицы. Много ходило сплетен о его похождениях. Поговаривали, что Александр Андреевич, имел побочную дочь, которой дал хорошее образование и выделил богатое приданное.

Также моя девчонка подробно описала своё житие в имении Миклашевского, передала от него поклон. Это непоседа, побывала в гостях у моих родителей, которые принимали её по высшему разряду. Если верить словам Софии, мой отец и мать, ей очень понравились, своей добротой. Родители почему-то не написали мне об этом ни строчки.

Потом я читал письмо Ванды.

«Милый Степан! Я позволила себе вас так назвать, потому что вы действительно милый в моих воспоминаниях. В короткие мгновения наших отношений, вы были ласковым и грубым, но больше милым. Я благодарна вам за радость, которую вы мне доставили. Только находясь рядом с вами, я чувствовала себя настоящей женщиной, созданной для любви. Я устала от грязи, которая меня окружала последнее время, и потому приняла решение, навсегда покинуть Россию, да и Европу тоже. Уезжаю навсегда и далеко. Начну новую жизнь, средств для этого у меня достаточно. Также сообщаю, что от вас я непраздна. Спасибо. Не ищите меня, не надо. Будьте счастливы. Целую. Любившая вас Ванда.»

Вот и открылась причина, по которой Лесовская не объявилась в Туле. Её письмо датировалось началом апреля.

Если так дальше пойдёт, то подполковника Головко, скоро станут считать интернациональным отцом, усмехнулся я своим мыслям. Италия, Германия, Крым и неизвестная страна, возможные места обитания моих отпрысков. Не много ли Степан Иванович? Не забывай, княжна Бакуринская, тебя от клятвы не освобождала, да ты, похоже, и сам не намерен отказываться.

Потом все завертелось и закружилось. Я неделями пропадал в полевых лагерях полка, тренировал и проверял. Офицеры поначалу взвыли, расслабились за период моего отсутствия, а потом ничего втянулись. Солдаты со временем тоже радовали отменной выучкой. Багратион подверг мой полк тщательной проверке. Посетил расположение с большой группой генералов. Я не подвёл своего командира, показал своих егерей во всей красе. Получил отменные отзывы. Как следствие, вынужден был мотаться по другим полкам, передавать передовой опыт управления войсками. Иногда уставал так, что засыпал в кровати, не раздеваясь.

Багратион каким-то образом возобновил финансирование производство мин. Каждый день во временный арсенал, устроенный в двадцати вёрстах от Санкт-Петербурга, отгружали по десять-пятнадцать ящиков. Контроль за всем производством, я с согласия Багратиона, возложил на сослуживца по Итальянскому походу, поручика в отставке — Истомина Апполинария. Я случайно его встретил на улице столицы. В одном из сражений, ему картечь раздробила левую руку по локоть. Жизнь лекари ему спасли. А как жить калекой Истомин не научился, ударился в пьянство. Пристроил его к делу, выбил неплохое денежное содержание, и не пожалел. Дотошная личность, требователен и честен. За сохранность боеприпасов я не переживал, все делалось в соответствии с «Наставлением по хранению боеприпасов», написанным мной.

Время летело незаметно. Года я считал по празднованию дней рождения своей Софии, совпавших с днём ракетных войск и артиллерии из моего времени — 19 ноября. К этому дню, я отправлял какую-то драгоценность: серьги, цепочку или брошь. Каждое письмо Софии было приятно читать. Девочка постепенно взрослела. Появились в её повествованиях романтические нотки, видно начиталась уже любовных романов. Я, тоже пытался наполнить свои письма теплотой и уважением к девчонке, а вообще-то надо говорить — девушке. В ноябре сего года исполнится ей пятнадцать. Боже! Как давно я её видел! Надо будет обязательно отпроситься у Багратиона, и навестить Софию.

Не судьба. Случилась третья антинаполеоновская коалиция.

Опасаясь Наполеона, Англия инициировала создание третьей коалиции, был подписан Петербургский союзный договор. К нему присоединилась Австрия. Попытки привлечь на свою сторону Пруссию, не увенчались успехом, упёртые пруссаки намеревались отсидеться в стороне. По предварительным подсчётам войск коалиции должно собраться чуть более шестисот тысяч. Колоссально, таких армий ещё никто не собирал! Это так выглядело на бумаге, а в реальности картина была совсем иная. Пруссия, мелкие германские государства, датчане, шведы и неаполитанцы не присоединились к коалиции, и войск не прислали.

Топает мой родной шестой егерский полк, во главе со мной — полковником, к западной границе России в составе пятидесятитысячной армии, под предводительством вызванного из отставки Кутузова. Перед походом до хрипоты спорил с Багратионом, предметом спора стали запасы мин для минометов. А точнее количество повозок. Для двух дивизионов моих минометов, а это тридцать шесть орудий, я подготовил и экипировал сто крепких пароконных повозок. Мои аргументы, что в дальнейшем, по мере освобождения от мин, повозки можно использовать по иному назначению, во внимание, князь не хотел принимать.

— Ты опять хочешь превратить полк в цыганский табор, как в горах Швейцарии? — негодовал Багратион. — Мы идём по людным местам, и провизии у нас в достатке.

— У меня эти повозки загружены только минами, продовольствие везут в общем полковом обозе. Было бы неплохо взять зарядов вдвое больше, мы же будем оторваны от основных баз снабжения. А пока нам доставят мины из России, нас французы многократно изобьют. Без артиллерии нам успеха не добиться.

— Не будь ты отличным боевым офицером, снял бы с полка, и послал куда-нибудь в самую глушь, сусликов гонять! Ты понимаешь, что своими повозками, ты растянешь тылы полка и всего отряда на версты?

— Я проработал маршрут нашего выдвижения. Артиллерия полка будет следовать параллельно войскам, под охраной роты егерей и эскадрона казаков. Препятствий в продвижении всей армии мой полк не создаст.

— Не создаст. Больно грамотным стал ты полковник, мне перечишь.

— Когда станет на поле боя очень жарко, вы поймёте, что я был прав.

— Изыди с глаз моих долой, видеть не желаю тебя более. Смотри, начнут твои телеги мешать войску, прикажу бросить, а припасы сжечь.

Покинув кабинет своего командира, я в тайне от него, нагрузил ещё двадцать повозок. Если и получу взбучку, так за дело.

Как обычно группа войск под командованием Багратиона действовала в авангарде армии Кутузова. Не дошли мы ещё до столицы Австрии, командира вызвали в ставку. Оттуда он вернулся чернее тучи, и срочно созвал на совет командиров полков.

— Наши австрийские союзники, пользуясь тем, что большая часть армии Наполеона собрана на севере Франции, и готовится к вторжению в Англию, не дождавшись подхода наших армий, начали военные действия в северной Италии и Баварии. Бонапарт отложил свою высадку на Британские острова, двинул войска в Германию. За короткий срок он прибыл в Баварию. Барон Карл Макк фон Лейбрих, имея под своей рукой семидесятитысячную армию, дал генеральное сражение Наполеону под Ульмом. Провёл его бездарно и капитулировал. Убежавшего с поля сражения генерала Епачича с его корпусом, французы нагнали и разбили. Над нашей армией, благодаря союзникам, нависла серьёзная угроза. Я получил от Кутузова приказ, остановить французов у городка Мерабах. Всех прошу ознакомиться с диспозицией на этот бой. Остальная армия начнёт планомерный отход, мы будем вести арьергардные бои.

Интересно, получается, шли за руном, а выходит, можем вернуться стриженными. Опять австрийцы, и опять нам громадную свинью подсунули. Я внимательно изучил, так называемую карту, и предполагаемые позиции сил Багратиона. Не очень они для нас выгодные, да и сил у нас по сравнению с французами меньше. А если учесть любовь Наполеона к нестандартным решениям, несладко нам придётся.

Когда совет закончился, я остался в палатке князя.

— А тебе, что не надо отдавать распоряжения? — поинтересовался Багратион. — Все сведения я вам довёл и приказания отдал.

— У меня есть предложение.

— Предлагай, если по существу.

— Надо отправить конную разведку для обнаружения биваков войск французов. Меня особо интересуют места ночёвок артиллерии и кирасиров. Установив эти места, я скрытно, ночью перебрасываю один артиллерийский дивизион, и с предельной дистанции, наношу удар по скоплению пушек. И так действовать ежедневно, не давать французам покоя.

— Это против всех правил ведения войны, так никто не поступает. Надо дать возможность французам нас атаковать, и в сражении опрокинуть наступающие полки. Потом оторваться от преследования, занять новые позиции.

— Ага, а пушками нас французы с землёй перемешают, прежде чем мы сойдёмся с ними в штыковом бою. Выбьем артиллерию, лишим французов козыря. Пока им подвезут новые пушки, мы им крови пустим много.

— Ты себя слышишь? Что ты говоришь? Соотношение у нас вдвое меньше неприятеля.

— Вот я и хочу, расстроить французов, чтобы им эта война не казалась прогулкой.

— Да будет тебе известно, что Наполеон уже у стен Вены. В ближайшие дни он, не встретив достойного сопротивления, захватит столицу Австрии.

— И высвободит массу войск, чтобы навалиться на нас.

— Тут ты прав. Хоть и не одобряю я твоих намерений, но препятствовать не буду. Действуй.

К исходу следующего дня, дончакам удалось выявить места обустройства ночных стоянок вражеских войск. Больше всего меня обрадовала информация о пушках. Оказалось, что в пяти вёрстах от нас, возле небольшой германской деревушки, разместились артиллеристы. Казаки насчитали семьдесят пушек, и много-много повозок с припасом. Лагерь окружён, поставленными в круг повозками, а в центре размещены орудия и повозки с бочками. Я предположил, что в бочках находится порох. Никаких конных разъездов французов, казаки в округе не заметили.

Артиллерийский налёт на лагерь мы совершили во второй половине ночи. Дали противнику хорошо уснуть. Дивизион минометов я разместил на удалении версты от лагеря французов, чтобы надёжно накрыть его по фронту и на всю глубину. Прикрывали дивизион, рота моего полка и сотня казаков. Расчёты в дивизионе обучены отлично, офицеры подобраны грамотные. После первых выстрелов, внеся коррективы в наводку минометов, открыли беглый огонь по лагерю, из расчёта тридцать мин на ствол. По окончанию стрельбы, минометы погрузили на повозки, и быстро покинули, занимаемые позиции. Для наблюдения за противником я оставил пятёрку казаков. Они должны вернуться в лагерь утром, рассмотрев при свете дня результаты наших стараний.

Дивизион минометов и прикрытие растворились в ночной мгле. Я слышал громкие разрывы, доносящиеся со стороны французского лагеря, эта приятная музыка радовала слух. Дальние всполохи освещали небо, красота, да и только.

Утренний доклад казаков меня обрадовал. По их словам, на месте лагеря сплошное пепелище, правда, ненароком огонь зацепил часть деревни. Её половина тоже не существует. Ну, извините господа германцы, специально по вашим домам не стреляли, война штука опасная.

Отправился с рапортом к Багратиону.

— Что ты натворил!? — вместо приветствия услышал рёв Багратиона. — У меня побывали высокопоставленные офицеры французской армии. Они до крайности возмущены. Ты умудрился уничтожить весь генералитет штаба маршала Ожеро. Они на ночь остановились в лагере артиллеристов. Не можешь отличить генерала от солдата?

— Мина, прилетев к неприятелю, не спрашивает, кто генерал или простой пушкарь. Она косит всех без разбору. А результат наших усилий, на мой взгляд, весьма хороший. Без артиллерии нас атаковать будут слабее, или вообще не атакуют, дав нам время на организацию сражения. А что под наш огонь попали генералы, то пусть им земля будет католическим пухом.

— Степан Иванович, твоя наглость переходит все границы. Пять уважаемых французских генералов от твоих мин полегли, не вступив в сражение с нами. Над нами вся Европа потешаться будет!

— Ваше высокопревосходительство вы наш командир, и вам видней как поступать и как воевать. За городком Мерабах, последует ещё несколько боев, где нас будут дубасить и в хвост и в гриву. И заметьте, французы жалеть не будут, и мы к ним с просьбами обращаться не пойдем. Наступит день, когда наш император в согласии с австрийцем Францем, вынудит Кутузова дать Наполеону генеральное сражение. Вот тогда и начнётся катастрофа нашего похода. Разобьют нас французы. Подобного поражения Россия не получала за всю историю войн. Вы меня упрекаете тем, что я случайно прибил горстку генералов. А я сожалею, что их попалось слишком мало. Чем больше отменных французов в генеральских мундирах, положим здесь, тем легче нам будет обороняться в России. Не хочу быть пророком, но со временем вы убедитесь в правоте моих слов. Если нас сегодня не атакуют, то снова пошлю казаков в поиск. Найдут пушкарей или кавалерию, испрошу вашего разрешения на ночной налёт на их биваки.

— Да, пойми ты. Есть правила ведения войны, их пытаются все соблюдать.

— Ну, да. Александр Македонский придумав фалангу, у кого-то спрашивал разрешение на её использование? Военная наука не должна стоять на месте она должна развиваться. Пусть наши действия кому-то не нравятся, но они полезны нам. Перефразируя выражения древних мыслителей, скажу, что если у меня в руках ружье, я лучше выстрелю первым. От возмущений неприятеля мне ни холодно, ни жарко, а лежать холодным в могиле, не очень хочется, молод ещё, хочу послужить Отечеству.

— У меня складывается впечатление, что ты не артиллерийский корпус оканчивал, а учился с разными философами.

— Значит, вам ещё не донесли о моих рогатках и небольших редутах.

— А это зачем ты понастроил?

— Мой полк прикрыт рогатками с фронта и флангов. Первый ряд отнесён от наших позиций шагов на пятьсот. Если нас атакуют, то перед ними накопится достаточно противника, а мы их из ружей стрелять начнём и минами засыпать.

— Все уходи, не зли меня.

— Как я понял, вы мне дозволяете бить ночью французов.

— Бей сколько влезет. Отдуваться будем вместе.

Французы атаковали через три дня, но без артиллерии. За две ночи мне удалось только единожды успешно набросать мины в бивак кавалеристов. Лошадей побили много, а сколько французов, казаки не докладывали, им лошади важнее.

Армия Кутузова постепенно пятилась. Арьергард Багратиона позволил армии выбраться из западни, в которую загнали союзники. Едва войска перешли Дунай на севере Австрии, на милость Наполеона пала Вена. Француз сразу же бросил силы наперерез войскам Кутузова. Осаждаемая со всех сторон неприятелем русская армия могла оказаться в полном окружении. Тогда бы мог попасть в плен даже император АлександрI. Спасать русскую армию обязали Багратиона. Со временем я узнал, что Кутузов, провожая князя на бой, простился с ним, как с покойником. Не надеялся больше с ним встретиться на этом свете.

Сошлись мы с французами у небольшой деревушки Шенграбен. Соотношение сил было явно на стороне противника. Сколько не пытались, посланные мной казаки найти лазейку для ночного рейда, ничего не вышло. Вся округа была наводнена неприятельскими войсками. Наутро грянул бой. Весь световой день мы отбивали атаку за атакой. Моим миномётным дивизионам удавалось уничтожать артиллерийские позиции французов, но через короткое время, там же появлялись новые пушки. Как бы то ни было, но в эффективности минометов лично убедился Багратион, когда за несколько минут, нам удалось выбить половину атаковавшего нас полка.

Во второй половине дня, нам в тыл зашла дивизия маршала Клода Леграна, завершив окружение войск князя. Тяжко драться с многократно превосходящим по численности врагом, а драться в окружении ещё сложнее.

Получив под вечер сведения о безопасном положении всей армии, Багратион приказал мне минометами пробить коридор в дивизии Леграна, для вывода войск на соединение с основными силами.

Поставленную задачу мои артиллеристы и полк в целом выполнили. Пробились и прорубились сквозь ряды французов, попутно захватив знамёна двух уничтоженных нами полков и около пяти сотен пленных.

Мы ещё трижды становились в оборону, стараясь отбиться от наседающих французов, и дать возможность потрёпанным полкам уйти к основным силам.

За этот, не побоюсь сказать подвиг, Багратион произведён в чин генерал-лейтенанта, мой полк получил в награду серебряные трубы с Георгиевской лентой, а меня, в числе других командиров полков, представили к ордену ВладимираІІІстепени.

Почти две недели мы приводили себя в порядок, зализывали, так сказать раны. За нашими спинами был городок Аустерлиц.

Мой полк убитыми и ранеными потерял триста семьдесят человек. Освободившимися от мин повозками вывозили в глубокий тыл раненых. Проверил состояние минометов. Пришлось третью часть отправить в тыл из-за поломок, стрелять из них было невозможно. Исправить в полевых условиях, тоже не представлялось возможным.

Готовилось будущее Аустерлицкое сражение. Пополнялись запасы, производилась перегруппировка войск. Разработкой диспозиции будущего сражения занимался начальник штаба армии Кутузова, австрийский генерал-квартирмейстер Вейротер. Этот уважаемый генерал, работавший ещё с Суворовым в Италии, был сторонников классических способов ведения войны. Не брал во внимание неординарность мышления противника, Наполеона в частности. Разведка сил противника, для генерала была пустым звуком.

Я знал, чем обернётся для русской армии это сражение, но кардинально ничего предпринять не мог. Локально, то есть на участке своего полка, я побарахтаюсь, и французам дам прикурить, но не более. Средств огневой поддержки, в виде минометов на всех не хватит. Придумал использовать одну батарею в режиме кочующей. Буду перебрасывать её в самые опасные места, чтобы хоть немного ослабить атаки врага.

Вечером в палатку ко мне пожаловал сам Багратион, без свиты. Он с недавних пор предпочитает общаться со мной один на один.

— Что нос повесил полковник? — с улыбкой спросил Петр Иванович. — Завтра сражение, есть возможность вновь отличиться на поле брани. Хорошо ты французов разделал. Признаю, был не прав, не уверовал я тогда в твои трубы окончательно.

— Завтра моей будущей жене день рождения, а я не смог отправить ей подарок. Вот поэтому и опечален.

— А кто она? Ты мне не представлял мне свою даму сердца.

— Княжна София Бакуринская. Она больше времени проводит в провинции.

— Ну, тихоня ты Степан Иванович, приглядел себе неплохую пару. Вези её в Санкт-Петербург, к себе поближе. А сколько ей годков?

— Завтра пятнадцать исполнится.

— Юна она ещё у тебя, пусть под крылом родителей побудет. Рано ей по столицам ездить.

— Согласен, рано. У неё недавно отец умер, осиротела моя София, сейчас её дядя по материнской линии опекает, и мать приглядывает. Но вы, ваше высокопревосходительство пришли по иному поводу.

— Что думаешь о завтрашнем сражении? Одолеем Бонапарта?

— Я не стратег, и всей диспозиции не знаю. Вы нам довели приказ, я обязан его исполнить с честью.

- У тебя светлая голова, я знаю, ты что-то задумал.

— Если бы вдруг прислушались к моей задумке, то нужно срочно отвести все войска на более выгодные позиции. Отправить в тыл врага подвижные казачьи соединения, рвать пути снабжения неприятельской армии. Но императоры решили дать сражение, я не могу ослушаться вас и перечить воле августейших особ.

— Опять про партизан говорить будешь?

— Сейчас уже нет смысла. Войска расположены, как прописано в диспозиции. А знаем ли мы, вот вы, например, кто противостоит нам? Нет. Разведку никто не проводил. Примерное количество войск не выяснили, и места расположения не установлены. Ждём, когда придёт француз нас воевать, там и познакомимся. Так нельзя. Без разведки мы как слепые котята. Я на свой страх посылал разведку, и знаю, что перед нами, войска маршалов Бернадота, Мюрата и Ланна. Это говорит о том, что наше направление одно из главных, но Бонапарт ударит в центре, он любитель собирать войско в один мощный кулак.

— Так никто в штабе не говорил, что Наполеон собрал войско в центре. Ещё скажите, что Бонапарт письменно уведомил генерала Вейротера о расположении своих сил. Французы, в отличие от нас разведку провели, и по головам нас сосчитали.

— Так ты не веришь в нашу победу?

— Ваше высокопревосходительство, победы не будет, случится горькое поражение. Нам с вами опять придётся прикрывать разбитые войска. Смею вас заверить, я и мой полк до последнего егеря будет биться с врагом.

— А твои орудия уцелели?

— В боеспособном состоянии двадцать пять минометов, с боезапасом по восемьсот мин на каждый. Я оборудовал несколько огневых позиций для орудий, одна батарея будет резервной. Использовать планирую в самых горячих местах. За шестой егерский полк можете не переживать, свои позиции мы неприятелю не уступим, он их сможет занять, когда живых не останется. Вам могу порекомендовать, маневрирование силами, создавать численный перевес на отдельных участках, так легче будет отбивать атаки. Пушки не собирайте все в одном месте, а расставляйте по-батарейно, в каждом полку. При необходимости их можно свезти к месту прорыва и накрыть пехоту с кавалерией картечью.

— Не смотря на то, что ты не веришь в нашу победу, я тебя уважаю. Ты не юлишь, не заискиваешь перед начальством, говоришь правду, какой бы горькой она не была. Выживем завтра, добьюсь твоего производства в генерал-майоры, и назначу начальником моего штаба. Ты помимо разного вздора, дельные мысли иногда предлагаешь.

В соответствии с диспозицией князь Багратион построил пехоту по обе стороны Ольмюцкой дороги, а кавалерию Уварова на левом фланге пехоты, которая также заняла селения Круг и Голубиц.

Удар французов был очень сильным. По приказу Наполеона, маршал Ланн, усиленный дивизией генерала Кафарелли и кавалерией маршала Мюрата, безостановочно атаковал наши позиции. Кавалерия Уварова, пытавшаяся остановить движение французских кирасир, была опрокинута и частично рассеяна.

В селениях Круг и Голубиц, войска Ланна, схлестнулись с моим полком. Не ожидали эти любители лягушек, мощного сопротивления от русских варваров. Минометами я косил наступающих пехотинцев и кавалерию, не давая возможности разобрать установленные ночью рогатки. Против позиций полка начали появляться горы трупов людей и животных.

От Багратиона прискакал посыльный. Срочно требовалось сбить французскую батарею на высотах вблизи местечка Коваловиц. Эта батарея доставляла большие неприятности, обстреливая все расположение войск Багратиона. Надо сказать, что в битве при Аустерлице, Наполеон очень умело маневрировал артиллерийскими подразделениями.

Высоту возле Коваловица от неприятеля очистили. Разместили и окопали там минометы, подтянули две роты Староингремского мушкетёрского полка.

Несмотря на предпринятые меры, натиск французов не ослабевал, противник вводил в бой свежие полки.

Я приказал начать отвод в тыл всех обозов полка, за исключением повозок для раненых.

Для ослабления напора неприятеля, был выдвинут Архангелогорский мушкетёрский полк, который в течение часа отбивался от французской кавалерии и потерял значительное количество солдат.

Багратион приказал начать полный отвод войск. Мой шестой егерский, прикрывая войска, уходил последним. Командир дивизиона капитан Гаврилов доложил, что удалось эвакуировать все минометы, в том числе от Коваловца. Мин осталось не более трех-четырех сотен. Он распределил их между пятью минометами прикрытия. Это позволяло сдерживать французов. Потери среди моих пушкарей большие, в основном раненые.

Отступая шаг за шагом, мы держались последовательно на трёх позициях и с боями дошли до селения Раусница. Для восстановления связи с остальными войсками генерал Багратион приказал отойти к Аустерлицу. Но это я не видел, так как валялся раненый. Под Раусницей прилетел французский картечный подарок. Большую часть картечи приняла на себя моя лошадь, а мне обожгло левую сторону тела. Сознание померкло в миг.