Цвет магии - чёрный.

Глава 6

Шериада как обычно оставила больше вопросов, чем ответов. Я привык: она любит таинственность. Её право, я встречал женщин с куда более пикантными странностями. Некоторые переодеваются в мужчин, некоторые любят, когда их связывают… А моя госпо… то есть, наставница обожает пугать интригами. «Все хотят тебя, Элвин! Будь аккуратнее, Элвин! У-у-у!» Что ж, это её дело.

Естественно, думал я, готовясь наконец ко сну уже в третьем часу ночи (прости господи, эту принцессу не выгонишь!), Шериада права, и мне действительно стоит прочесть книги по политике. Я больше не спутник, я теперь член этого жуткого, странного, но всё же общества, и я должен разбираться во всех его аспектах.

Но потом, после демонологии. Это же моя специальность, верно? Она важнее. Байен столько всего задал, а у меня почти не нашлось времени подготовиться. Нужно будет обсудить завтра это с Нилом, уж он-то наверняка прочёл всё от корки до корки.

Да, демонология важнее политики. Она, и ментальная магия, и любое другое волшебство… В общем, я пообещал себе не забыть про те книги – но прочесть их в первую очередь? Увольте. Зачем? Участвовать в интригах я не собирался.

А вот магия окружала меня теперь всюду, как воздух. И впрямь стоило уделять ей больше внимания. И поинтересоваться, почему каждый вечер Ори с таким усердием предлагает мне выпить некое «ночное» зелье. «Для спокойных снов, господин». Зачем, я и так сплю отлично. Но Ори любил чувствовать себя полезным – так я думал, тем более что первый месяц в Арлиссе бессонница меня не мучила. Кошмары – да, но не настолько, чтобы пить успокоительное.

А зря, дело было вовсе не в них.

Все нуклийские волшебники в той или иной мере владеют даром предсказаний. Здесь никого не удивишь, например, вещим сном. Скорее, наоборот, от этой напасти стремятся избавиться. В ход идут и зелья-блокаторы, и заклинания, и даже артефакты, потому что нуклийцы понимают: знать, когда с тобой случится беда, иногда страшнее самой беды.

Потому что абсолютно все предсказания здесь сбываются. А волшебники, которые пытаются поменять судьбу, просто глупцы.

Самый яркий пример такого глупца – предыдущий король Нуклия. Он пожелал узнать, кто его убьёт – и однажды ночью увидел вещий сон. Ему приснилась девочка-подросток. Лица Повелитель, к сожалению, не разглядел, поэтому наутро во дворец привезли всех девочек Нуклия от восьми до шестнадцати, владеющих хоть каплей магии. Повелитель казнил всех – но сон продолжал его преследовать. Тогда король отправил слуг в Средние миры – охотиться за юными волшебницами. Девочек отправляли в Розовый дворец, где Повелитель первое время ограничивался быстрой казнью, потом же вошёл во вкус и обратился к пыткам. Сиренитти показала мне однажды свою правую руку без флера. Жуткое зрелище!

Раньше меня стошнило бы от одного вида таких шрамов, но тогда я уже достаточно прожил в Нуклии и к подобному привык. Я спросил только:

- А дальше?

Потому что на руке обезумевший Повелитель не остановился бы.

- А дальше он не успел, - ответила королева. – Он добрался до плеча и пообещал сделать то же самое с моим братом. Иногда я думаю, что случилось бы, если бы он промолчал? Наверное, я бы умерла.

Одиннадцатилетняя девочка убила Повелителя той ночью – и наутро на трон взошла новая королева.

Сиренитти не любит вспоминать об этом.

Но вернёмся к моему рассказу. Итак, я снова отослал Ори и преспокойно лёг спать, уверенный, что проснусь через три-четыре часа с головной болью, разбитый и усталый. На сны у меня в таким ночи просто не находилось сил.

Но я ошибался. Мне приснился Криденс, что само по себе неприятно.

Вдобавок мне приснился его отец, что уж совершенно паршиво.

Они стояли посреди роскошной комнаты, в которой с некоторым трудом угадывался кабинет… Или выставочный зал музея, потому что количество картин на стенах, а также статуй и прочих роскошных вещей, которые обличают богатство владельца (похоже, в Нуклии тоже) превышало все возможные пределы.

- Почему я просто не могу его убить? – говорил Криденс, и то ли свет от магического фонаря так бросал тени на его лицо, то ли он и правда умудрился скривиться столь жутко, что у меня сердце подскочило.

Лорд Виета, словно специально закутанный в сумрак (вряд ли, просто фонари здесь маскировались под светлячков и летали совершенно хаотично) снисходительно посмотрел на сына. А потом ударил – да с такой силой, что Криденс отлетел к стене, чудом не разбив статую. Картины над ним вздрогнули.

Светлячки испуганно носились по комнате, пока Ворон вытирал кровь из носа. Может, поэтому у него такой хищный профиль? Если в этой семье принято так общаться, то неудивительно.

В любом случае насилие Криденса нисколько не смутило.

- Он ничтожество, отец. Если нам всего лишь нужно привлечь внимание Сиренитти, то почему я не могу выпить его и убить? Отец, прошу, я давно хочу…

- Твои желания не имеют никакого значения, - голос лорда Виеты звучал так равнодушно, словно он не с сыном разговаривал, а с той самой уцелевшей статуей. – Мальчишка поможет нам не только привлечь внимание королевы, но и подобраться к ней ближе. Сиренитти явно показала, что заинтересована в нём. Он станет отличной приманкой.

- Отец, даже она не столь глупа…

- Я сказал, что ты приведёшь его сюда живым, значит, ты это сделаешь. – Лорд Виета подошёл наконец к сыну, взял его за подбородок и сам аккуратно, вышитым платком, стёр кровь. – Кому ты верен, Криденс?

- Семье.

- Именно. А если ты всё же прав… Что ж, он блондин. – Лорд усмехнулся, напомнив мне на мгновение Руадана. Он тоже что-то говорил про блондинов, но разве это касалось не Шериады? Или в роду королевы страсть к светловолосым передаётся по женской линии? Не думаю, что меня это удивило бы.

Сон изменился, и снова я увидел Криденса, на этот раз не в роскошной комнате, а на смутно знакомой серой улице. Он мерно, словно маятник, крутил в руках артефакт – я постарался получше запомнить, какой. Солнце, заключённое в шестерёнку, всё это вращалось, и знаки на ободке…

На знаках я отвлёкся, потому что узнал человека, который выходил из портала. И в ту же секунду узнал улицу: здесь мне стало плохо, когда я возвращался от Алии. Отсюда меня забрала Шериада.

Из портала выходил я. Криденс ждал меня. Чтобы…

- Господин?

Я распахнул глаза, и сон исчез. Ори замер надо мной, в его шею упирался клинок, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять: это мой кинжал, и держу его тоже я.

И ещё немного времени, чтобы разжать пальцы.

- Господин, прошу прощения, - так, словно ничего не произошло, сказал Ори выпрямляясь. – Вы стонали, и мне показалось…

- Дай… блокнот… с тумбочки, - я дышал как после пробежки. – И карандаш. Пожалуйста.

Ори немедленно повиновался. С меня ручьём тёк пот, карандаш выскальзывал из пальцев, но мне кровь из носу нужно было зарисовать тот артефакт в руках Криденса. Это почему-то казалось важным.

- Господин, не позвать ли целителя? – осторожно поинтересовался Ори, следя за моими тщетными усилиями.

Я отмахнулся. Карандаш прочертил по бумаге жирную косую линию. Уже что-то.

- Тогда, быть может, успокоительную настойку? Сейчас три часа ночи, господин, вы почти не спали.

«Эл, ну что ты сопишь в подушку? Пять ночи, наша свинка наконец угомонилась! Говори, что тебя беспокоит, я спать хочу!» От тоски по Раю защипало в глазах.

А ведь я могу вернуться на Остров в любую минуту. Хоть сейчас…

- Да, Ори… Приготовь… Приготовь ту настойку, пожалуйста.

Сейчас она мне точно была нужна.

Когда он вернулся, я уже закончил рисовать. Голова кружилась, перед глазами плыло, но сердце угомонилось, и одышка ушла.

- А ты почему до сих пор не спишь?

Ори лишь улыбнулся и вручил мне вместе с настойкой письмо.

- Его передали вам полчаса назад курьер из Розового дворца.

Я плохо знал тогда географию Нуклия, и меня не удивило, почему мастер Рэйвен пишет мне из резиденции Повелительницы. Он снова отменил занятие. Мне бы начать волноваться, но настойка Ори оказалась настолько мощной, что меня хватило лишь на короткую просьбу:

- Разбуди меня тогда на два часа позже, пожалуйста. К чёрту тренировку…

И всё. Никаких снов. Ори знал толк в зельеварении, хоть и не был магом. Стоило бы у него поучиться…

Разбудил меня неожиданно Нил. То есть, Ори, конечно, с сообщением, что Нил занял кухню и готовит нам завтрак.

- Ты не пошёл на тренировку. Я беспокоился, - объяснил хумара, ставя на стол пирожные, совершенно очаровательные даже на вид. А уж на вкус! – Ты ни разу её не пропускал.

- Наставница вчера никак не хотела уходить. Я проспал.

Ори при этом посмотрел укоризненно: мол, держал бы ты, господин, язык за зубами.

Думаю, Шериада предпочла бы честность. Хотя… Иногда я совершенно её не понимаю.

Или даже часто.

- Наставница – целитель со способностями боевого мага, влиятельная и богатая? – Нил обвёл взглядом столовую. Он, конечно, помнил, кто именно обеспечил меня таким жильём. И столом. И книгами. И… - Тебя это не смущает?

- Меня уже ничто в Нуклии не смущает, - пробормотал я, оглядываясь на окно. В него монотонно бил ливень. В Междумирье всё слишком: если солнце, то печёт, если дождь, то буквально как из ведра. – Она родственница Повелительницы.

- У Повелительницы есть родственники? Кроме брата? Не знал.

- Почему бы и нет?

Нил только головой покачал. Потом посмотрел на меня и неожиданно сказал:

- Ты паршиво выглядишь, Элвин. Снова кошмары?

Я не только выглядел паршиво – чего уж там, с синяками под глазами даже крем Шериады не справился – у меня ещё и аппетита не было, что для мага совсем уж плохой симптом.

- Нил, а что ты знаешь про вещие сны? Наставница однажды упоминала и я как-то что-то читал, но… Всерьёз мы об этом не говорили. Они… бывают же у магов, да? И как понять, что сон вещий?

Нил изумлённо посмотрел на меня.

- Конечно, бывают. И всегда сбываются. Какое зелье ты пьёшь перед сном?

- Зелье? – нахмурился я.

- Господин отказывается от зелий, кроме тоника утром, - вмешался Ори. Он как раз подливал мне апельсиновый сок, который должен был меня взбодрить.

Нил поднял брови.

- И тебе лишь сегодня приснился вещий сон? Да ты везунчик, Эл. Безумный наивный везунчик. Смотри…

От него я узнал про обязательное комплексное зелье. «Никаких злоупотреблений, это не наркотик, а необходимая предосторожность. Иначе не только кошмары замучают».

- Но почему это вообще происходит? Раньше у меня такого не… - Я запнулся, поймав удивлённый взгляд Нила и предостерегающий – Ори. – Что?

- Почему ты не задашь этот вопрос наставнице? – спросил хумара. Он отвёл взгляд и теперь сосредоточенно резал пышный омлет. – Разве это её не обязанность – следить за твоей безопасностью?

Я привычно погладил ониксовую подвеску в вороте сорочки.

- Она следит.

Повисла тишина, во время которой Нил уж очень сосредоточенно занимался омлетом, Ори замер у стены, а я не мог понять, что происходит.

- Ты давно её знаешь? – спросил наконец хумара. – Наставницу.

- Два месяца. В моём мире она принцесса… А что?

- Она странная, - прозвучало это как предостережение.

- Здесь всё странное. Серьёзно, Нил…

- Ты не понимаешь? – Он снова поймал мой взгляд. – Она тебе лжёт. Тебя не удивляет её флер?

- Флер? – У Шериады? Я видел её в постели, я видел её больную, я видел её без сил – это не мог быть флер! А раз так, зачем красивой женщине… Впрочем, я до сих пор не мог определить её возраст. И сам я отнюдь не урод, а флер тем не менее ношу…

- Не такой, как у тебя, - заметил Нил. – Маска. Разве тебе не рассказывали? Такой флер надевают, если не хотят менять внешность, но и узнанными быть не желают. Ты правда не замечал?

Я покачал головой. Магия Шериады пахнет фиалками, но вокруг принцессы столько щитов, что… Как тут заметишь такую мелочь, как флер?

- Странно, - повторил Нил. – Значит, она не прячет лицо от тебя. Флер-маска заставляет взгляд скользить мимо. Вроде и посмотрел – но не запомнил. Так выглядит со стороны твоя наставница, Эл. Это невозможно не заметить. И я уверен, для её маскировки должна быть причина.

Допустим. Но что в этом необычного?

- Она говорила, что в Арлиссе её хорошо знают. Возможно, просто хочет остаться неузнанной? – Как я на Острове, например.

- Знаешь, кого здесь хорошо знают? – Нил отложил вилку. – Приближённых королевы. Арлисс – её создание, и завсегдатаи здесь – её семья и слуги. Допустим, волшебница из Средних миров стала доверенной самой Повелительницы… Тогда она действительно должна быть известна среди нуклийской знати. Ты не хуже меня знаешь, как это происходит. Ей бы промывали косточки, её имя не сходило бы с языка. Ты слышал что-нибудь про волшебницу Шериаду? Нет? Я тоже. И это странно, Элвин. Ты понимаешь, что это значит?

Я молча смотрел на него. Мне не нравилось куда повернул наш разговор. Шериада могла быть сколько угодно таинственной, это её дело. Она удивляла меня, она раздражала, но я точно знал: по-настоящему бояться её не нужно. Принцесса давным-давно дала понять: она служит Повелительнице, которой нужен демонолог, живой и умелый. Значит, в её интересах, чтобы я доучился в Арлиссе и не умер. Какие ещё могут быть сомнения?

- Она выдаёт себя за другого, Элвин. – Нил внимательно смотрел на меня. – Разве это тебя не удивляет?

- За кого? – Я не сдержал усмешку. – За человека, которого никто не знает?

Нил поморщился.

- Ты специально? Она кто-то куда больший, чем просто приближённая Повелительница. И…

- Да пусть будет кем угодно, - не выдержал я. – Мы можем вернуться к теме снов? Потому что это действительно меня беспокоит. Или давай я просто навещу библиотеку перед занятиями, если ты не желаешь это обсуждать.

Нил покачал головой.

- Ты веришь наставнице?

- Да. – Я сомневался слишком долго – раньше, на Острове. Теперь это в прошлом.

Но ведь правда… Про сны я мог спросить у неё. Шериада напомнила вчера, как с ней связаться. У меня было право задавать вопросы. Не хотелось её беспокоить, это правда, но… Да и вообще лишний раз к ней обращаться: Шериада мне… не нравилась, пожалуй, так сказать будет верно. Но да, я ей верил.

- Хорошо. Кажется, я испортил тебе аппетит. Извини. – Нил с улыбкой посмотрел на мой так и нетронутый рисовый пудинг. Деликатес Нуклия, который я с некоторых пор просто обожал. – Возвращаясь к теме снов… Эм, вы, люди… Магия у вас циркулирует иначе. И…

- Циркулирует? – Слово было смутно знакомым, кажется, я встречал его в учебниках по механике.

- Вращается? Эл, тебе должны были это рассказывать на вводном занятии. У каждого мага свой резерв…

Ну да, целители называли это мутацией в генах, из-за чего головной мозг якобы действует не как у обычных людей, поэтому мы и можем колдовать. Было ещё учение о неких потоках, целая система, сравнимая с кровеносной, по которой течёт переработанная энергия… Признаться, я не настолько силён в анатомии как людей, так и волшебников, но представлял это как воду в сосудах. Втекает, отфильтровывается, изменяется, течёт по, скажем, механизму, всасывается.

- Да, только перерабатывается она не вся, - кивнул Нил, когда я поделился с ним. – Если резерв большой, а колдуешь мало… Эта энергия застаивается. И пытается переработаться сама. Грубо говоря, конечно. В итоге получаются необычные сны… А некоторые волшебники даже колдуют во сне. Ты про такое, естественно, слышал.

Шериада вчера упоминала, что я должен держать щит, когда засну. Она это имела в виду?

- Ты должен пить зелья-блокаторы каждый вечер, - продолжал Нил. – У тебя большой резерв, и ты почти не колдуешь. Действительно странно, что раньше тебя ничего не беспокоило. Может быть, эта подвеска твоей наставницы действует как блокатор?

Я не заметил, как расправился с пудингом, и Ори сразу же поставил передо мной вазочку с овсяным печеньем. Я вздрогнул.

- Что тебе приснилось? – внимательно наблюдая за мной, поинтересовался Нил.

Я отвлёкся от печенья: сложно было смотреть на него и не думать про Алию. Господи, какой я вчера был дурак!..

Я показал Нилу блокнот с зарисовкой медальона.

- Ты знаешь, что это такое?

Как хумара, то есть демон, Нил отлично разбирался в артефактах. Спросить его было проще, чем рыться в библиотеке.

- Именно такую конструкцию я не встречал, - помолчав, сказал он, изучая рисунок. – Уверен, это лионская разработка. Очень изящно смещён центр энергии, смотри…

Я смотрел, но по-прежнему видел только солнце в шестерёнках.

И Криденса, играющего им.

- Это усилитель ментальной магии. Вот, гляди. – Нил вытащил из-за ворота подвеску Шериады. – Посмотри внутрь камня.

- Эм… Он светится?

- Да нет же, Элвин, внутрь… Ну?

- Нил, хватит. Это просто камень.

Хумара усмехнулся.

- Как ты можешь быть слеп – с таким потенциалом? Рисунок заклинания такой же. Демоны не владеют ментальной магией. Совсем. Но так же, как люди, которые заклинают стихии с помощью артефактов, демоны могут пользоваться ментальной магией. Необходимая вещь в Нуклии для любого лионца… Тем более для хумары вроде меня. А у кого ты видел такой артефакт?

Я промолчал. Зачем Криденсу усилитель ментальной магии? Он и сам неплохо колдует.

- Эл, расскажи, - попросил Нил, - и я попробую тебе помочь. Потому что есть одна важная вещь, которую ты должен знать про вещие сны. Они всегда сбываются. Понимаешь?

- Всегда? – бездумно повторил я.

- Всегда. Нельзя предотвратить события, которые ты видел, но можно к ним подготовиться. Скажи, чем я могу помочь?

- А этим артефактом можно заколдовать, например, демона? Усилить его способности к ментальной магии и заколдовать, чтобы он делал то, что ты желаешь?

Нил нахмурился, но кивнул.

- Да, почему бы и нет. Но зачем? Человека проще. Почему?..

Я зажмурился – и перед глазами мгновенно пронеслась вся цепочка. Криденс не мог навредить мне напрямую – клятва не позволяла. Но он мог заколдовать кого-нибудь, кто сделал бы это за него. Человека – может быть, но Криденс нуклиец и мыслит соответственно. Незнакомца я бы к себе не подпустил, а вот демона – вполне мог, раз я демонолог… Если только…

Нет, он не знает про Алию! Или…

Но как же, ведь он будет ждать меня по дороге от её ателье!

- Элвин? Что с тобой?

- Я… Сколько до начала занятий?

- Час. Я думал, мы ещё успеем обсудить задание Байена и…

- Тогда прошу прощения… Завтракай без меня!

Нуклий – жестокий мир, я уже в десятый раз это, кажется, повторяю. Так что вы наверняка догадываетесь, в каком смятении я оставил Нила и спешил к Алии. Не переоделся даже и про флер вспомнил только на середине пути.

Самое жуткое, что я прекрасно понимал: допустим, все мои опасения сбудутся – и что тогда? Что я буду делать?

Я даже защитить её не мог.

Но попытался, когда выяснил, что никаких незваных гостей у мадам Шен Зеню не было. Пока не было.

Я надеялся, что мне откроет Алия. Увы, в дверях стояла мадам – вылитая Лавиния, даже любовь к рюшам и бантам она с моей графиней разделяла. И улыбалась так же приторно. «Что господин желает?»

Она говорила, а сама рассматривала мой костюм – и видела, конечно, не чёрную домашнюю сорочку с мягкими брюками, а серую одежду спутника. Ничего лучше я впопыхах придумать не смог.

Заболтать стареющую некрасивую женщину у меня получилось легко. Опыт! Конечно, делать ей комплименты пришлось одновременно с колдовством: я отправил на разведку духа. И знаете, с духом было сложнее, чем с портнихой. Ей-то всего лишь нужно говорить то, что я давным-давно выучил наизусть. А духа требовалось незаметно призвать, оставить невидимым, приказать, смотреть его глазами, слушать его ушами…

Алия мирно спала за вышивкой, и никакого проклятия ни на ней, ни на мадам не было. Я оставил духу приказ защищать их – и сообщить мне при первом же намёке на опасность.

Я также попытался оставить защиту вокруг ателье, как сделал это на Острове вокруг дома матери и Тины. Не вышло – уверен, мои усилия блокировала подвеска Шериады. Иногда она словно подчинялась не мне, а хозяйке, а что у той на уме… Впервые я захотел подвеску снять. Но где-то здесь меня вполне мог поджидать Криденс, так что это было бы совершенно неразумно… Нет, улица во сне была другой. И освещение… Вечер, закат…

А ведь Алия мне не просто нравится – это я понял на обратном пути, пока спешил в Арлисс. Занятия вот-вот должны были начаться. Я и так на боевой магии не блистал, если вдобавок опоздаю… Но я остановился на пустой нуклийской улице – утро, весь мир, казалось, вымер.

Эта девушка не просто заставила меня одеться ярче обычного – я примчался к ней при первом же намёке на опасность.

Она мне небезразлична.

В этот момент – ранним утром под палящими солнцами Межумирья в невозможной для города тишине – я понял, что влюбился.

Странное чувство: когда умом понимаешь, как всё это некстати, да и что между нами общего, я ей даже не нравлюсь! Она прогнала меня вчера – зачем мне такая любовь? Я же не настолько глуп, я должен выкинуть из головы эту глупую привязанность и думать о вещах более практичных. Например, о том, что опаздываю на урок.

Умом я понимал – но сделать ничего не мог.

Странное чувство… Неприятное.

На полигон, где проходили занятия боевой магией, я явился последним – растерянным и несобранным. Рассеянным настолько, что чуть не угодил в искусственный ров с каким-то существом, которое, как ни странно, оказалось не нежитью, не духом и даже не демоном, а проклятым человеком. Он лежал на дне, прикрытый лишь лохмотьями, несчастный, и дрожал, скуля не то от боли, не то от ужаса. Жар от него, говорящий о скором обращении, чувствовался даже здесь, в двух шагах от края рва.

- Ему надо помочь! – вырвалось у меня.

- Ещё один целитель? – хмыкнул учитель. Сегодня это был худощавый мужчина, невысокий и словно высохший. Что странно: боевые маги обычно мускулистые ребята. – А, так ты демонолог? На кой он тебе тогда, его на твои зелья не пустишь.

Зелья? Из человека?

Впрочем, что это я? В книгах по демонологии, которые задавал Байен, это называлось «подручный материал».

Я заозирался в поисках помощи, но встретил только скучающие взгляды одногруппников.

- Но…

- Наш первый демонолог чувствительный – страсть! – перебил Сэв.

- Опоздал, ещё и права качает, - добавил Криденс.

Я обернулся. В голове пронеслось: «Я давно хочу его убить». Но Криденс смотрел на меня совершенно равнодушно – и также равнодушно первый отвернулся.

- Нельзя ему помочь, проклятие давным-давно забрало его разум, - сообщил учитель, с презрением глядя на меня. – Даже если снять заклинание… Таким вот и останется. – Он покосился на несчастного. – Проще добить. Чем мы сейчас и займёмся…

Тут ко мне пробрался Нил и вложил в руку блокнот.

- Ты забыл. Всё в порядке?

Ответ не потребовался: проклятый дохнул жаром в последний раз – и обратился.

Я не понимал это раньше и с трудом принимаю сейчас: как может хрупкий, измождённый болезнью человек обернуться громадным пауком, которого при этом не расплющит сила тяготения? Ньютоновскую механику не смыло вместе с Потопом, так что на Острове её основы мы учили в школе.

Тогда, у рва я смотрел, как жертву проклятия буквально рвёт на части… И мой мозг отказывался это принимать.

Сейчас тоже отказывается. Я заставил себя привыкнуть, но принять!.. Да, мне известен принцип циркуляции магии, я знаю, что закон сохранения энергии не нарушен – просто нужно учитывать все виды энергии, и проклятие создаёт приток чужеродной силы в тело человека, слишком хрупкое, чтобы с ним справиться…

Да, я всё это знаю. Но оторопь берёт до сих. С демонами понятно – они сразу не от мира сего, буквально.

- В сторону! – неожиданно рявкнул Криденс, когда паучьи жвала зависли прямо надо мной, а я, оцепенев, только смотрел на них и не двигался.

Раньше Ворон никогда так не делал. Раньше он только посмеялся бы, глядя, как меня раздирает чудовище.

Сейчас Криденс так заботливо бросился защищать меня от обращённого, что в голове сами зазвучали его слова из сна: «Я верен семье…» А семье был нужен я.

Интересно, Виета убил бы обращённого ради меня? То есть, ради того, чтобы было кого отвести отцу. Кого сделать приманкой Повелительнице. Кого…

Я содрогнулся. Оцепенение ушло, мир привычно сделался чётким и очень холодным.

Да пропадите вы пропадом! Все! Хватит! Надоело!!!

Наверное, я закричал. По крайней мере, Криденс, который ещё держал меня за руку, удивлённо обернулся.

И всё вокруг потонуло в золотом свете.

Мир стал ярким и совершенно беззвучным. Меня трясло не то от ярости, не то от холода. Я опустился на колени, посмотрел на свои руки – они светились золотом. Сердце билось ровно-ровно, а внутри словно заполнялся невидимый сосуд. Не знаю – нечеловеческое, то есть, непривычное ощущение, но мне оно казалось совершенно нормальным.

Подвеска Шериады нагрелась – это единственное, что заставило отвлечься от равнодушного спокойствия и пошевелиться.

Я поднял голову. Вдалеке, у стены полигона стремительно уменьшался паук, превращаясь обратно в человека. Золотой кокон вокруг него гас. Рядом стоял Криденс и потрясённо смотрел на меня, а его манжеты дымились, и левая щека испачкалась в саже.

Вернулись звуки.

- Элвин!

Слишком громко…

- Элвин, ну же! – Ко мне подбежал Нил, схватил за плечи, пытаясь поднять. И тут же накинулся на Криденса: - Что ты с ним сделал?!

- Я? – выдохнул Ворон.

Свернулся синий щит. Учитель невозмутимо огляделся, подошёл к тому, что недавно было пауком, пнул переворачивая.

- Ну и… Кто его добьёт?

- Я! – тут же воскликнула Адель. – Мне на зелья надо, можно? Мне как раз подойдёт.

Учитель кивнул. Я прижал руку ко рту и отвернулся. Смотреть, как она сейчас будет разделывать несчастного человека прямо здесь, возможно, ещё живого… Меня затошнило.

- Это было сильно! – сообщил Сэв, подходя.

Над ним парили альвы, Хэв смотрел недовольно – наверное, сокрушался, что не успел потренироваться на пауке. Фэй что-то говорил брату – его голос звучал тонко, просяще, но слишком тихо, чтобы разобрать слова.

Наилы как всегда не было видно. Новенькой демоницы тоже. Интересно, а можно ли прогуливать в Арлиссе? И что будет, если я это сделаю? Или такое позволено только лионцам?

- Ты что с ним сделал, что он так разгорелся? – интересовался тем временем Сэв у Криденса. – Сможешь сделать так ещё раз на испытании? Он нам всех врагов одним махом снесёт.

Криденс молча смотрел на меня. Я догадывался, о чём он думает: такая «кормушка» окажется огромную пользу его ненаглядной семейке.

Я судорожно вздохнул и, не слушая Нила, уговаривающего меня тут же, сейчас поспешить к целителям, поднялся. Меня снова заморозила ярость.

Криденс нахмурился, а Сэв рядом с ним усмехнулся.

- Ты смотри! И ведь даже не высох. Эл, у тебя там потенциал бездонный, что ли?

- Много ли на обращённого надо, - пробормотал Криденс.

- Немного, - согласился Сэв. - Но это если точечно бить. Наш демонолог же как кувалдой!.. У меня уши до сих пор закладывает. Слышите, как громко говорю?

Я смотрел на Криденса и думал, что могу закончить всё прямо сейчас, здесь. Ударить по нему чистой силой, как только что по пауку, и…

И из больницы меня заберёт, скорее всего, не Шериада, а лорд Виета. Если от меня что-то после нарушения клятвы силы останется. К тому же одно дело паук, и другое – обученный маг. Если я высушу свой резерв, который даже не знаю, насколько теперь полон, до дна, получится ли уби…

Убить?

Нет, не убить, остановить. Но зачем? Один раз Криденса остановишь, потом он всё равно до меня доберётся.

Я резко выдохнул – и улыбнулся Ворону.

- Извини, пожалуйста. Я… впервые вижу паука таких размеров. Я испугался и… Я тебя не задел?

Криденс хмыкнул, и взгляд его снова стал обычным – презрительным.

- Ты тоже, что ли, пауков боишься? – тут же встрял Сэв. – Как Повелительница?

- Она боится пауков? – удивился я.

- Ну да, все же знают…

Что-то шевельнулось в памяти, что-то про пауков, но тут учитель хлопнул в ладоши и зычно объявил:

- Что ж, господа, урок окончен. Предполагалось, что вы отработаете скорость и левитацию, но другого обращённого у меня нет, так что… Сами отрабатывайте.

Он щёлкнул пальцами и исчез.

Громко, наверняка нецензурно на альвийском высказался Хэв. А его брат наконец вырвался и вмиг оказался около меня. Его тонкие пальцы порхали, как бледные мотыльки.

- У тебя и правда большой потенциал, - сказал он потом, улыбаясь. – Быстро восстанавливается.

Я тоже улыбнулся ему.

- Оу, значит, у нас лишние два… Даже три часа? – просиял Сэв, оглядываясь. – Народ, кто ко мне завтракать?

Подлетел Хэв, схватил брата за плечо и бросил мне:

- Только о себе и думаешь!

Я промолчал.

Невдалеке Адель сосредоточенно заканчивала с… эм… трупом. Сэв огляделся снова.

- Что, никто? Ну и зря.

И тоже исчез.

Криденс молча смотрел на меня. Как и Нил, но тот словно ничего необычного не замечал.

- Эл, если ты в порядке, давай потренируем задание Байена?

- Нет, я в библиотеку.

Нил пожал плечами.

- Тогда до вечера.

Я не слишком удивился, когда в библиотеку также вызвался отправиться Криденс. Да он просто следит за мной!

Мне нужно было выяснить, как работают вещие сны. И артефакт Криденса, конечно. А ещё придумать стратегию: в гости к семье Виета я не собирался.

Может, просто рассказать всё Шериаде? Потом она всё равно узнает и разозлится.

Или куратору. Прошлый раз я отправился решать всё сам – и ничем хорошим это не кончилось.

Но что я скажу? Извините, мне приснилось, что одногруппник хочет меня убить. А его отец – использовать как приманку.

И наверняка тоже убить – но чуть позже, когда стану бесполезен.

Любопытно, что мысль о собственной смерти уже не заставляла меня цепенеть в недоверии. Да уж, это Нуклий, здесь волшебник, пусть хоть сотню раз подобен богу, всегда ходит по краю.

Нет, куратору мне сказать нечего. Доказательство только одно – сон. Сон! Допустим, мастер Рэми поверит – и что? Прятаться у него под крылышком? Как долго?

Мы уже были в библиотеке, и я вскользь глянул на Виету. Тот занимался ровно тем же: скучающе рассматривал стеллажи, на самом деле наблюдая за мной.

Чудесно! Он, конечно, узнает, какие книги я собираюсь изучать. Поймёт, что мне всё известно. И тогда…

На самом деле «тогда» ничего бы не случилось – я просто ещё не верил, что вещий сон изменить действительно невозможно. Ни могущественной магией, ни молитвами, ни… Ничем. Любые наши действия только приближают судьбу.

Любопытно, сядь я рядом с Вороном и раскрой книгу на изображении его артефакта, Криденса бы поразила избирательная слепота?

Конечно, нет: будущее строится из множества мелких деталей. А я ещё не верил, что его нельзя изменить, поэтому… Поэтому я никогда бы так не сделал.

Итак, Виета узнает, думал я. И откажется от прежнего плана, тогда преимущества у меня не будет.

Что ж, значит, нужно сделать так, чтобы не узнал. Закройся я сейчас щитом, сделайся для него невидимым, и Ворон его пробьёт. Но опять же – заподозрит… Я его спугну. Нет, колдовать нельзя. Однако нужно и ему не дать наложить заклинание. Я был уверен, Криденс так и сделает. Ворон знал, что я не смогу его почувствовать, у меня ещё не вошло в привычку искать повсюду магию, особенно скрытую.

Значит, нужно обзавестись таким щитом, который не насторожит Виету, а заставит сидеть спокойно и просто наблюдать за мной, не колдуя. При этом самому нужно иметь возможность думать, чтобы выработать стратегию, а не отвлекаться на заклинание…

Стратегию! Рай бы снова сказал, что я умничаю.

Интересно, а что бы он сделал, если бы узнал, что меня хотят использовать для грязных целей семейка высокородных аристократов? Посмеялся бы, наверное. Раньше этим аристократом не требовалось меня караулить. Они могли просто заплатить – и всё я бы для них сделал как миленький.

Забавная штука – жизнь.

Виета по-прежнему наблюдал. Магию применять нельзя, значит…

В библиотеке из воздуха – то есть, из портала, конечно – появилась стайка ведьмочек – старшекурсниц. Щебетали они, кажется, об артефакторике. Надо же, как по заказу! План в моей голове созрел моментально.

Я снял флер и встал так, чтобы они меня заметили.

Ворон наблюдал за мной слишком давно, он бы удивился, подойди я к девушкам сам. Но всё выглядело так, словно у меня просто «сбойнуло» заклинание, как говорят демоны. Неопытный дурачок из Средних миров не удержал флер, какой… идиот! И я по-прежнему смущался, когда волшебницы окружили меня – а они окружили, уж это я умел. Мой навык спутника не работал, похоже, на одной Алие, а эти девицы уже через полчаса готовы были прыгнуть ко мне в постель, все одновременно, если угодно.

Виета уселся в дальнем углу читального зала, где нас было хорошо слышно и видно, но я постарался о нём забыть. Девушки говорили об артефакторике – я же мог сыпать комплименты легко, совершенно не задумываясь. А в это время изучать какие угодно книги, хоть про сны, хоть про ментальную магию. Ворон не стал бы заклинать меня в присутствии стольких зрителей. Я был в совершенной безопасности.

Через два часа я выработал стратегию и обзавёлся десятком приглашений в спальню, «когда ты, юный мастер, будешь свободен».

Мне даже было приятно снова почувствовать себя привлекательным. Удивительно: обычного страха перед юными аристократками я не чувствовал. А ведь они все как на подбор были из высшей нуклийской знати, в чём немедленно признались. Может потому что в моих мыслях уже сидел Криденс с его семьёй интриганов?

Или Алии удалось излечить меня от этого недуга?

Прощаясь с девушками, я точно знал одно: флирт – это не так уж страшно. Я никогда его не полюблю, как Сэв, например. Но пугаться женщин, наверное, больше не буду.

А ещё: Криденсу сегодня придётся оставить меня в покое раз и навсегда.

За обедом Нил сухо поинтересовался, нашёл ли я в библиотеке то, что искал. Потом опять предложил помощь, но я лишь с беззаботной улыбкой покачал головой. У меня всё отлично. Как может быть иначе?

На самом деле всё отлично, конечно, не было.

Магия похожа на уравнение с множеством переменных. То есть, на задачу, но в сухом остатке, на бумаге, это всегда формулы. Я знаю, очень многие волшебники со мной не согласятся. В мемуарах нуклийских Повелителей магию представляют и как краски, и как нити, и даже как вязальные схемы. Шутка нашего сознания: магия настолько необъятна, что человеческий мог пытается, как может, её упростить. И представляет как что-то лёгкое, удобное именно нам.

Я вижу заклинания как геометрические фигуры и шнуры… Или провода. А Шериада однажды призналась, что магия для неё – музыка, а заклинания – партитура.

Но универсальным языком считаются цифры, так нас учат в Арлиссе, хотя ни один волшебник не настаивает на однозначном восприятии колдовства. Другими словами, теоремы, как в школе, писать на доске не заставляют.

Схемы – другое дело, но отнюдь не каждое заклинание можно воспроизвести пентаграммой. Они просты, проще уравнений, поэтому нам их показывают первыми.

Я ещё в первый месяц, дурея от невозможности наколдовать хоть что-то, залез в магию цифр. И вздохнул с облегчением: этот язык я знал. Нет, мне не всё было понятно, и да, пришлось как следует потрудиться, чтобы хотя бы освоить азы, зато дальше… На бумаге теормагия перестала представлять для меня неразрешимую проблему. Правда, только на бумаге.

Зато теперь я мог колдовать.

Магия сложна ещё и потому, что нет универсальных заклинаний. Каждое приходится подстраивать под волшебника. Наверное, это похоже на творчество: Тина как-то сказала, что несмотря на общие правила, картина, бывает, не получается. Вроде бы всё учёл, всё знаешь, но… Не идёт.

С магией так же. Нужна хоть капля нового, что-то только твоё – чтобы подействовало. Банально, например, в схеме это может быть кровь. Или крючок, который рисуешь в «сердце» только ты. Рисуешь и знаешь, что он должен там быть.

К вечеру я составил в блокноте такое уравнение, которое при большой-пребольшой удаче сработает и против того, кому Криденс прикажет на меня напасть, и против самого Ворона.

Но всё это лишь на бумаге.

Урок Байена ещё никогда не был таким долгим и скучным.

- Демон не будет ждать, когда ты опомнишься и перестанешь витать в облаках, мальчишка! – ворчал учитель, наблюдая, как я черчу пентаграмму на клочке пола, который еле-еле удалось освободить от чьих-то костей, клочков кожи и прочего мусора.

- Надо будет – подождёт, - пробормотал я, с трудом пытаясь сосредоточиться. В моих мыслях царил Криденс.

- Что ты сказал? – удивился Байен.

- Ничего, учитель. – Я поставил в «сердце» точку и привычно вытер руки о платок. Тот весь уже был в моей крови.

- Как же вы все начинаете дерзить, когда только-только добиваетесь малейшего успеха! – Наставник изучал мою работу так, словно перед ним была не пентаграмма, а несвежий труп. Впрочем, судя по состоянию его кабинета, Байен вряд ли морщился при виде трупов. – И всех вас это губит. Помяни моё слово, мальчишка, ты ничем не лучше других.

- Вас тоже?

- Что?

Нил у стены отвернулся, скрывая усмешку. Да уж, на Байена сегодня точно напала избирательная глухота.

- Вас это тоже погубило?

Байен не обиделся: нуклийская «золотая молодёжь», уверен, вела себя на занятиях ещё хуже.

- «Тебя». Учи язык, мальчишка. Если у тебя такие проблемы с нуклийским, то как же ты выучишь демонический?

Мальчишка. Всегда – мальчишка, никогда Элвин. Я молча отошёл к стене, и моё место занял Нил.

Забавно: раньше я боялся и этого мерзкого старика, и его фамильяра… Который тут же забрался мне на плечо и принялся мять лапами голову. Конечно же, выпустив когти.

Я когда-нибудь развоплощу этого наглого духа…

- Элвин, я же вижу, ты сам не свой, - пристал ко мне Нил после демонологии. – Почему ты ничего не рассказываешь? Ты снова мне не веришь?

Действительно, почему?

«Потому что справишься сам», - шепнул в мыслях тихий голос. Та, смелая часть меня, которая не опускала головы перед аристократами и прямо смотрела в глаза даже Шериаде. Пока маленькая, почти незнакомая, она крепла теперь с каждым днём.

Я улыбнулся Нилу.

- Конечно, верю. Просто… всё хорошо. Я справлюсь сам. Понимаешь?

Здесь, в Арлиссе, так близко к Нуклию, сильным и самостоятельным быть жизненно важно. Все это понимают.

Нил выдавил улыбку.

- Конечно. Хорошо. Тогда… Насчёт сегодняшнего задания Байена… Ты не одолжишь мне книгу?

Самостоятельный или нет, но пока собирался к Алии, меня трясло от напряжения. Я раз за разом повторял в уме заклинание – у меня будет лишь один шанс, ошибиться нельзя. Но на занятиях, особенно демонологии, я привык, что шанс всегда только один.

Если бы не Ори, я бы отправился к Алии в домашнем костюме. Он же всучил мне подарок: «Господин, вы просили, я всё купил, ваша леди останется довольна».

Какая из Алии леди… Прямо как из меня лорд.

Я не собирался сегодня к ней заходить – дух сообщал, что Шен Зеню торчит в ателье, как собака в конуре. Может, оно и к лучшему. Вчера я, не волнуясь о всяких там Виета, напортачил с девушкой так, что на глаза ей показаться стыдно. А уж сегодня…

Но духа требовалось подпитать, а мне – самому убедиться, что всё в порядке. К тому же… Криденс будет меня ждать. Я не должен опаздывать. Какой простолюдин опаздывает на «свидание» к аристократу?

Шен Зеню и впрямь была в ателье, открыла снова, конечно, не узнала под флером. Я представился курьером от некого волшебника, желающего остаться неузнанным (почти не солгал) и передал подарок. Заодно наговорил женщине комплиментов, подпитал духа, укрепил щит и… Каким могущественным колдуном я заделался! Сам удивляюсь.

Портниха смотрела на подарок в кожаной упаковке с жадным любопытством. Скомпрометировать Алию больше, чем мой вчерашний костюм, было, пожалуй, невозможно, так что угрызений совести я не чувствовал. Только нетерпение - и украдкой посматривал на солнце.

Наконец птицы замолчали, запахи сделались ярче, а закат заиграл на небе всеми красками золотого и розового.

Пора.

- Передай мастеру нашу огромную благодарность, - говорила Шен Зеню, смешно пришлёпывая губами на имперский манер. – Такая честь для бедной сироты…

Алия сирота?

Я решил уточнить это в следующий раз – следовало торопиться, чтобы Криденс не придумал что-нибудь… К чему я буду не готов.

Напоследок расцеловав удивлённой портнихе руки, я дождался, пока она закроет дверь, ещё раз проверил заклинания… Вдохнул поглубже и неторопливо отправился к порталу.

Дальнейшее запомнилось как сон. Не вещий, нет – обычный, в котором события-лоскуты друг с другом почти не связаны.

Вот я меняю портал. Один. Потом второй.

Трясутся руки. Я прячу их за спину, снова повторяю в голове заклинание.

Очень страшно.

К третьему порталу я иду как на казнь. Что если магия не сработает? Она только-только начала меня слушаться, но я ещё помню, как было раньше. Что если я ошибся в уравнении? Что если моей силы не хватит?

Таких «что если» было много, и все они толклись в моей несчастной голове, пока я шёл к последнему порталу. Чудом не промахнулся. Но вещие сны же всегда сбываются, на край Междумирья меня сегодня точно бы не занесло.

И вот наконец та самая улица.

У меня трясутся колени и потеют ладони. Кажется, никогда, даже перед первой своей хозяйкой я так не волновался.

Флер я заранее снял и теперь изо всех сил пытаюсь изобразить спокойствие. И не смотреть, не смотреть по сторонам. Идти как ни в чём не бывало. Как в моём сне.

Я вижу Криденса на углу рядом с домом. Ворон вертит в руках тот самый артефакт-усилитель и наблюдает.

Я на чеку.

Однако метнувшегося ко мне слева гвардейца чуть не пропускаю.

Я просто не ожидал, что это будет кто-то… Кто-то из стражей порядка. Как Криденс смог?.. Зачем?..

Он быстр, этот гвардеец. Настолько, что я цепенею, и лишь привычка на тренировках уклоняться от удара заставляет в последний момент отступить.

Гвардеец – полукровка, от него пахнет демоном. Слабенько, но я чувствую.

Наверное, по замыслу Криденса, это должно вселить в меня уверенность. Сейчас я вижу его план как на ладони. Я дам отпор заколдованному полукровке, заклинание срикошетит и…

И утро я встречу в лапах Виеты, когда очнусь. Если очнусь.

Мир второй раз за день становится ярким, чётким и очень холодным.

Гвардеец замахивается мечом. Мне некуда отступать, за спиной – стена.

Я смотрю в его пустые глаза и в последний момент чудом успеваю подправить своё заклинание – не под демона, а под полукровку. Для магии такие нюансы очень важны.

Гвардеец поднимает руку, зеркально повторяя движение Криденса. Тот сжимает усилитель и…

Я успеваю первым.

Золотая вспышка. Резкая боль в груди. И не нить, как при клятве, а настоящая цепь тянется от меня к Криденсу. Боль не от неё, а от резкого всплеска магии – мой невидимый «сосуд» снова почти пуст. Я слишком много сил нечаянно вложил в заклинание, и что-то наверняка пошло не так. А цепь – она не причиняет мне беспокойства, она просто есть. И это очень, очень странно. Какая цепь, я же всего лишь хотел отразить колдовство Криденса.

Мир стремительно теплеет.

В лиловых сумерках очнувшийся гвардеец мгновение изумлённо смотрит на меня. Потом, закатив глаза, опускается на землю, не то в глубоком сне, не то в обмороке.

Цепь становится ярче.

Скребя пальцами по каменной стене дома, Криденс опускается на колени. На меня он больше не смотрит и трясётся как осиновый лист.

Я пячусь обратно к порталу.

Цепь сверкает, а Криденс, задыхаясь, падает на мостовую.

Смелая часть меня замирает в нерешительности. Я не понимаю. Я же…

Я разворачиваюсь и бегу прочь.