Цурюк

ГЛАВА 49. ОХОТА НА МОИСЕЯ

Диббук понял, что отныне он надолго заперт в парализованной тушке вождя мирового пролетариата, лишённый всякой возможности вредить…

Назвав демона подлинным именем, Дерендяй обрёл над ним контроль, и теперь споро возился над извлечённым из стального короба телом. Руки Ленина были прикованы к подлокотникам кресла-каталки браслетами. Уже вскоре обработка живой и мёртвой водой дала свои результаты.

— Важнейшим из искусств является кино! — издал крик очнувшийся кадавр, нацелившись на Кобу характерным лукавым прищуром.

— Ага, ещё вино и домино… — буркнул Иосиф Виссарионович и с досадой накрыл говорящую голову пледом.

— Ты что творишь, старый пень? — укоризненно повернулся он к Дерендяю. — сейчас сюда на эти вопли вся ленинская гвардия сбежится.

И впрямь — из коридора раздался скандальный визг Крупской, вступившей в неравную схватку с охраной. Ругань на грузинском языке, глухой удар об пол — и из дверей выглянуло лицо Берии с расцарапанной щекой…

— Я тебя как человека просил — оживи его совсем чуть-чуть! Понимаешь — чуть-чуть, только чтобы моргал и лыбился… — зашептал Дерендяю на ухо недовольный Сталин. — А он у тебя сразу тезисы выкликает — так не годится, дорогой товарищ…

— Слушай, Коба — извини, но меня сейчас в другом месте ждут, — мазык озабоченно глянул на солнышко за окном. — Давай я вечером вернусь, и что-нибудь скумекаем…

— Никаких вечером! — сверкнул тигриными глазами Сталин. — Пока не воскресишь правильно, как договаривались — ты мой гость, никуда не пущу. Бубен твой я велел спрятать в надёжном месте.

Поняв, что генсека не переупрямишь, Дерендяй вздохнул — и принялся колдовать над трудным пациентом. В Нему без Бубна всё равно не попасть — оставалось хоть здесь покрепче запереть Диббука в полумёртвом теле…

К тому времени, как нужный результат был достигнут и дядька обрёл свободу перемещения, — там, куда он так рвался, всё было уже кончено.

… Обследуя дно омута в поисках плазменного меча, Катя не сразу наткнулась на бездыханного Левина. Она в ужасе схватила его за ремень и, оттолкнувшись от дна, устремилась к поверхности. Но вытащить утопленника на берег не могла — обратный переход на атмосферное дыхание всякий раз был мучительным процессом и требовал нескольких минут драгоценного времени. А сколько он уже провёл под водой? Катя в отчаянии зарыдала. Рот жадно заглотил воздух, в глазах завертелись круги — потом её вырвало болотной водой, и свет померк…

Пришла в себя она от знакомого низкого гула — транспортно-боевой виман 12–13, переливаясь всеми красками радуги, снижался в ореоле брызг над поверхностью болота. Из люка ей махала рукой, что-то крича, бледная от потери крови Лили Марлен. Пуля Гёринга перебила лисе плечо, но заботливый Коло-бог перед скачком оказал ей первую помощь, согласно встроенной программе.

Вдвоём с Катей они стащили Левина обратно в воду и подтолкнули к люку. Утопленник тут же был втянут внутрь и окружён световым коконом… Вскоре он изверг содержимое желудка и лёгких за борт и заморгал, а ещё спустя пару минут устроил возлюбленной первую в их жизни разборку.

— Ты зачем меня утопила?

— Да я тебя даже не видела… Какого беса в омут попёрся, если под водой дышать не умеешь?

— А ты какого? Я вообще-то тебя спасал…

— А я за мечом… Как знала, что он нам понадобится… — Катя протянула ему на ладони чёрный ребристый цилиндр.

— Хорош бузить, время не ждёт, — Лили Марлен, скользнув в пилотское кресло, приложила раненую руку к силуэту пятерни на панели. Люк закрылся.

— Все готовы? Тогда — цурюк!

После временнòго скачка виману было приказано подняться повыше и просканировать местность. Всё было видно, как на ладони: сутулая фигура Шаньгу быстро перемещалась по координатной сетке в сторону заброшенного тоннеля, преследуя раненого медведя. Менты, оставив двоих немцев на берегу сторожить Чарушиху, толпой устремились следом — предстояла славная охота!

— Цель — гоминоид. — распорядилась лиса. — Догнать и уничтожить!

«Невозможно, — строго ответил Коло-бог 12–13. — Имею запрет на уничтожение реликтовой фауны.»

— Исполнять, железяка буева! Не видишь, сволочь, он сейчас моего деда порвёт?

«Весьма сожалею», — лицемерно проскрипел виман.

— Хотя бы подлететь туда и десантироваться мы можем? — вмешался Левин. Вскоре серебристый аппарат уже снижался над входом в тоннель. Катя заняла место у штурвала. Волна антигравитации мягко подхватила Левина и прыгнувшую следом Лильку. Будь у Ильича на тот момент чуть побольше художественного вкуса, он бы усмехнулся: слишком всё смахивало на гонконгский боевик… Но голова отключилась — он успел войти в состояние Яри и, перекосив рот в крике, выхватил меч… Словно в своих бестелесных путешествиях, он пронёсся над шарахнувшимся в сторону Сульфатом и приземлился прямо посреди вооружённых ментов. Шаньгу успел следом за медведем занырнуть во мрак тоннеля.

Дав короткую очередь поверх головы пришельца, майор Тамбов скомандовал ему:

— Лежать! Руки на затылок!

Заражённые ядом хитлеровского национал-социализма менты с засученными рукавами и укороченными «Калашами» в руках полукольцом обступили жертву.

На дискуссии не оставалось времени. Ощутив приход боевого безумия, берсерк завращался в пляске смерти, уклоняясь от пуль и разя беспорядочно стреляющую толпу росчерками огненного меча… Вскоре с Немской полицией было покончено — гуманно поотрубав ментам руки, Левин устремился в тоннель. Из его тёмной глубины доносился рёв сцепившихся в смертельной схватке врагов.

… Катя в кресле пилота отчётливо слышала в голове указания мазыка и передавала их транспортно-боевому виману. Они приземлились на пригорке над омутом, и тут связь с дедом оборвалась… Действуя на свой страх и риск, Катя решила для пущего эффекта сделаться невидимой — и приказала виману открыть люк. Хитлер с Гёрингом уже бежали наперегонки к аппарату. И тут Коло-бог во второй раз за сегодня показал норов.

«… Толстого не повезу!» — дверца люка захлопнулась перед носом опешившего Германа. «Один раз он уже угробил мне систему навигации, хватит», — пояснил Буй-Тур.

— Слушай, никто не требует от тебя ему подчиняться, — принялась уговаривать Катерина. — Исполняешь только мои указания, а эти двое едут в качестве багажа. В один конец — и сразу же вернёмся обратно.

«И куда везти?»

— Ну, не знаю… Лучше бы куда подальше… Хотя постой. Можешь узнать, откуда они здесь вообще взялись?

«Портал Блоксберг, 1918-й год.»

— Вот туда и поехали! По прибытии — сразу обоим пинка под зад, и задраишь люк. Давай, Колобок, работаем — туда и обратно!

Дверь гиперборейского транспортника нехотя отъехала в сторону, и двое нацистов устремились внутрь. Катя невидимкой сжалась в углу — её, признаться, слегка потрясывало от такого соседства… Впрочем, молодой Хитлер вблизи оказался совсем не страшным — осмелев, она даже пощекотала ему пальцем щёточку усов. Адольф чихнул — и девушка нервно прыснула в кулачок.

— Свершилось, камрад! Я чувствую дуновение на своём лице — это ветер Истории. На Синай! Раз и навсегда разберёмся с астральным паразитом! — Хитлер замер посреди рубки, расставив ноги и скрестив по обыкновению ладони на причинном месте.

Герман, поёрзав в пилотском кресле, промокнул платком вспотевший лоб и принялся тыкать пальцами в панель — наудачу. Он понятия не имел, как задавать виману координаты перемещения.

Впрочем, аппарат оказался умней, чем можно было предположить. Раздался низкий гул, затем хлопок — и в следующий миг всё свершилось. Гёринг глянул на своего фюрера — и покатился со смеху. Всклокоченная борода до пояса делала Ади похожим на ветхозаветного пророка. Себя увидеть в зеркале он уже не успел — люк растворился, и мягкий толчок под зад выпихнул рейхсмаршала на снег. Хитлер приземлился поодаль, путаясь в бороде. В свете первозданных звёзд громоздились до неба горные вершины. Виман исчез.

— Холодновато для Палестины, мой фюрер, не так ли? — Гёринг зябко поёжился и поднял воротник шинели.

— Тс-с! Смотри — это он, — прошептал Адольф, показывая пальцем на световое пятнышко выше по склону. Герман прищурился — и разглядел фигуру в плаще до пят с загнутым на конце посохом, суетившуюся на фоне костра.

— Моисей! — догадался Гёринг. — Кровавую жертву приносит, паскуда…

Они начали, где ползком, где перебежками, подкрадываться к зловредному патриарху. Когда до цели оставалось всего ничего, из тьмы на них разом бросилось несколько волкодавов… Пастуху стоило усилий растащить своих псов загнутым на конце посохом.

… Вскоре взошло солнце, и незадачливые богоборцы узнали на месте Синая знакомые очертания швейцарских Альп. От мундиров остались лохмотья.

Когда Хитлеру надоело рвать на себе бороду, он пообещал приунывшему другу, что когда-нибудь они ещё вернутся в Россию — и поквитаются за всё сполна.