Что ты сделал, дурак?

Глава XXII

Тимхок как раз обсуждал с Сархоком очередные меры противодействия радетелям, когда в кабинет без предупреждения ворвались Вирт Дар и Хрыз Рваное Ухо в сопровождении десятка лучших магов СБ, от некроманта до боевиков. Они без промедления начали закидывать декана Классического факультета бесчисленными плетениями, однако тот легко отбивал их, как-то странно похохатывая. В его глазах появилась странная туманная дымка, за спиной сгустился воздух, как будто там кто-то стоял.

— Что это значит⁈ — вскочил на ноги ректор. — Какого демона⁈

— Он — на самом деле Халадан! — бросил через плечо Хрыз. — Нам удалось допросить Алижана, считать его память!

— Подтверждаю! — добавил Вирт, швыряя в Сархока срочно пересланный ему Каем через внепространственный прокол напоминающие скошенную пирамидку артефакт, зависший над головой того и принявшийся вращаться, сверкая тысячами огоньков.

Это оказалось для декана Классического факультета полной неожиданностью, видимо, с такими он никогда не сталкивался, поскольку застыл на месте, бешено дергаясь, словно муха попавшая в каплю патоки. Его лицо все время менялось, то становясь обычным его лицом, то лицом благообразного старика с роскошной седой бородой. Иногда проскакивали нечеловеческие черты, напоминающие черты демона. Однако все это вскоре прекратилось, и к Сархоку вернулась привычная внешность. Он еще пару раз дернулся, затем выдохнул:

— Я не Халадан! Готов поклясться в этом магией и жизнью! Я…

— Не советую клясться! — прервал его Вирт. — Погибнете! Судя по тому, что мы видели, это двойная сущность, причем на уровне и душ, и тел. То есть у вас подселенец! Кай говорит, что я в прошлом сталкивался с двусущностными. К сожалению, я этого не помню. Чаще всего основная сущность о подселенной не имеет понятия. Возможно, это наш случай. Так что если Сархок сейчас поклянется, то погибнет. Вместе со второй сущностью, и мы ничего не узнаем.

— Есть способ разделить их? — хрипло спросил Тирхок.

— По словам Кая, есть, — сказал Путник, сделав запрос. — Но понадобится не менее шести опытных, высококлассных ритуалистов. А Алижан, считавшийся в Аталане лучшим, враг.

— Найдутся и помимо него, — отмахнулся ректор. — Похуже, но тоже имеющие немалый опыт. Я и сам неплох в ритуалистике, не гранд, конечно, но магистерское звание имею.

— Хорошо, тогда Кай сейчас перешлет мне схему ритуала, — кивнул Вирт. — Надо спешить, пока обе сущности заперты в теле. Иначе Халадан уйдет. К тому же с его допросом могут возникнуть немалые сложности. Очень может быть, что мне придется выводить его на Забытые дороги и допрашивать там, здесь он против любого допроса защищен. Посмотрите на его ауру, там прямо сейчас зеркальный полог формируется.

— Точно, формируется, — подтвердил Хрыз. — И не один, похоже, целый зеркальный лабиринт. Тут даже вывод души из тела не поможет, такое расплести никто не сможет, ни один шаман, ни один менталист.

— Здесь, — криво усмехнулся Путник, хмуро глядя на продолжающего вырываться Сархока. — На Забытых дорогах все будет иначе, там даже я справлюсь. Декан, пока вы себя хоть немного контролируете, вспомните, где вы могли подхватить паразита.

— Не знаю… — хрипло ответил тот. — Хотя… Двенадцать лет назад во время визита в домен Гартан я на полдня терял сознание. Меня тогда отвели на раскопки города какой-то древней цивилизации. Как потом рассказал руководитель экспедиции, профессор Риста-Ор, в развалинах разумные часто теряли сознание, а затем некоторое время вели себя заторможено, замедлено.

— В таком случае нужно срочно отыскать всех участников этой экспедиции, — встревожился Тимхок. — Они тоже могут оказаться зараженными!

— Вполне могут, — согласился Вирт. — Но это позже, сейчас надо разобраться с Халаданом. Артефакт пока удерживает его, но больше десяти часов не удержит. Нужно срочно искать ритуалистов, готовить схему и начинать ритуал. Как только он завершится, я уведу радетеля сперва на Изнанку, а затем на Забытые дороги. Надеюсь справиться. Хотя могу и не справиться… Есть маги, способные ходить на Изнанку?

— Среди орков имеется один старый шаман, — пробурчал Хрыз. — Очень старый. Некромант и демонолог. Он как-то дал мне жезл для связи. Сказал, что коли будет очень надо, чтобы звал. Может позвать? Он точно умеет.

— Зовите!

Глава СБ наклонил голову и принялся рыться в своем безразмерном кошеле. Найдя какую-то перекрученную фигурку толстого то ли демона, то ли божка, то ли духа, он потер ее и выдохнул:

— Ырр-хы-ыыы-да-ар-р-р-ы-ы-ын-н-н…

Некоторое время ничего не происходило, а затем воздух шагах в трех от Хрыза засветился красным, стал непрозрачным, и из него вышел очень старый, скорее даже ветхий орк в просторных разноцветных одеяниях, которые на нем, почему-то, не смотрелись нелепо. Наоборот, казались уместными. В руках гость держал резной, толстый посох, украшенный черепом неизвестного разумного существа, возможно, даже демона. В четырех глазницах того горели болотного цвета огоньки, от одного вида которых любому становилось не по себе.

— Ну и чего тебе надобно, мальчишка? — проскрипел гость.

— Старшего радетеля всеобщего блага поймали, — с низким поклоном ответил глава СБ. — Вы знаете, кто это такие, почтенный?

— Знаю, — брезгливо скривился шаман. — И здесь, знать, завелась эта пакость? Плохо. Надобно выводить. Я чем помочь могу?

— Здравствуйте, почтенный! — с не менее низким поклоном вступил в разговор Вирт, этот разумный одним своим видом вызывал неподкупное уважение. А уж идущая от него давящая сила вообще поражала. — Простите, вы на Изнанку ходить можете?

— А ты кто таков, чтоб это спрашивать? — резко повернулся к нему старый орк. — А, вижу. Дитя Перекрестка. На Забытые дороги его потащишь?

— На них, — подтвердил Путник. — Но силы не хватает, чтобы сразу туда попасть. Придется сначала на Изнанку выходить. А я боюсь, что и то, и другое просто не потяну.

— Чего случилось с тобой?

— В плен попал на полторы тысячи лет. К одному демиургу, чтоб ему миллионы лет икалось. Он мне личность стер, теперь приходится память восстанавливать.

— И чего с энтим демиургом стало? — заинтересовано вскинул бровь шаман.

— Палач за ним пришел, — криво усмехнулся Вирт. — В самый низ лестницы перерождений сбросил.

— Заслужил, — кивнул старый орк и задумался. — Ладно, выведу я вас вместе с двусущностным на Изнанку, но жертвы понадобятся. Трое преступников найдется? Но лучше шестеро.

— В тюрьме хватает приговоренных к смерти, — подтвердил Хрыз. — Так что найдем.

— Этих двоих разделить сначала нужно, — шаман показал посохом на все еще пытающегося вырваться из захвата артефакта Сархока, он, похоже, сразу понял, что с тем случилось. Как говорится, опыт не пропьешь. — Только потом можно будет чего-то всерьез делать. Носителя второй сущности долго лечить придется, но выживет, хоть и ослабеет. Вот, сразу после разделения скормите ему энтот корешок, — он положил на стол небольшой узловатый корень. — Размелите и заварите кипятком, до киселя. Рвать его потом будет дальше, чем видит, но ему на пользу пойдет.

Ректор с благодарностью принял корень и спрятал в ящик стола, чтобы отдать целителям. Он очень надеялся, что разумный, с которым столько вместе пройдено, выживет и окажется невиновным. Что Халадан пользовался им втемную. Иначе придется казнить старого друга и соратника, а это очень неприятная обязанность. Как же Сархок ухитрился так влипнуть? Однако времени на сожаления не было, следовало срочно готовить ритуал. Ректор без промедления принялся вызывать выбранных ритуалистов, прося срочно прибыть в ректорат. Также он отдал команду готовить главный ритуальный зал Академии, задействовав при этом все уровни защиты, чего никогда еще не делали, даже при изгнании высших демонов.

Над столом ректора возникли листы с полным описанием ритуала и опустились на его поверхность. Явно Кай постарался. Тимхок неплохо сошелся с этим ехидным духом, хотят насмешливость того порой превышала все и всяческие пределы. Не будь он сам с юности шутником, обиделся бы, наверное. Впрочем, сейчас не до обид.

Вскоре все присутствующие отправились в ритуальный зал — готовить ритуал, для чего пришлось вычерчивать сложнейшую схему. Благо, не с нуля — основные элементы на полу зала имелись стационарные, их нужно было только скомпоновать и объединить в единое целое. Благодаря этому справились часа за три, хотя потрудиться пришлось знатно.

Не прошло и получаса после этого, как прибыли ритуалисты, которых возглавлял не так давно справивший шестисотлетие гоблин Рыхлозуб, и принялись за изучение ритуала. После чего проверили схему и нашли целых три ошибки. На их исправление тоже понадобилось время. Затем Вирт доставил арестованного, который так и не прекратил попыток вырваться, хотя, когда у него спрашивали зачем, пожимал плечами, говоря, что это не он. Видимо, вторая, навязанная сущность все еще надеялась сбежать.

Помимо ритуалистов явились темные маги — в основном, тролли, наги и матроны-дроу из разных кланов. Они должны были обеспечить защитный периметр, который не позволит пленнику никуда деться. Однако Путник на всякий случай захватил с собой еще один удерживающий артефакт — он не был уверен, что сможет уйти на Забытые дороги сразу после разделения, хоть Кай и передал ему подробные указания, как это делается. Сила Халадана неизвестна, он вполне способен преподнести сюрприз. Лучше заранее предусмотреть все, что только можно предусмотреть.

Когда до начала ритуала осталась четверть часа, из тюрьмы доставили шестерых приговоренных к казни преступников — трех убийц, казнокрада, грабителя и насильника. Последних пришлось тащить, они выли и молили о пощаде. Слушать их, понятное дело, никто не собирался — когда совершали преступления, небось, не плакали. Убийцы, хмурые черные орки их клана Сломанных Топоров, шли сами, по их обычаям показывать трусость было нельзя — это против законов чести. Хоть и осознавали, что их ведут на казнь. На охраняющих приговоренных стражников воины смотрели с презрением. Однако при виде старого шамана все трое вытаращили свои небольшие желтые глазки и попадали на колени, принявшись стукаться лбами об пол. Похоже, тот пользовался в их среде огромным уважением.

— Вы нарушили закон и убили не способных защититься, — на родном языке негромко произнес старик, но Вирт его понял, он, оказывается, орок-дарх знал. — За это я заберу ваши жизни. Но не просто так! Вы отдаете их во спасение всего народа урук-хай и других народов Аталана. Гордитесь! Не каждому выпадает такая честь!

— Благодарим за это, великий отец! — еще раз стукнулись лбами об пол черные орки. — Мы не посрамим чести народа и клана, и умрем молча! Нас в чертоги предков ведь проведешь ты, не инородцы?

— Я, — подтвердил старый шаман. — Мне нужна ваша кровь, воины. А завтра я приду в клан, чтобы разобраться в происходящем — кто-то обманул вас и ваших вождей. Кто-то подлостью заставил вас пойти убивать тех, кто невиновен. Я выясню, кто это был, и воздам ему по заслугам. Обещаю это! Спите спокойно, дети! Вы будете отомщены.

— Нас натравили на невиновных⁈ — посерели воины, видно было, что это известие поразило их до глубины души. — Благодарим тебя, великий отец, за позволение сохранить честь и избежать позора!

Старик кивнул и дотронулся до лба каждого орка навершием посоха, благословляя. На остальных трех жертв, все еще извивавшихся в надежде спастись, он смотрел с величайшим отвращением — для его народа такое проявление трусости было совершенно невозможно. Впрочем, чего еще ждать от хумана, предавшего доверие ректората, полутролля и полугоблина? Последние двое явно выросли на улицах подземных уровней Стархейма. О какой чести там могла идти речь? Жалкие подонки. Однако жертв требовалось именно шесть, поэтому придется использовать их. Жаль, лучше бы все они были орками, а то эти будут визжать, как недорезанные свиньи — во время жертвоприношения рот затыкать нельзя. Но что делать, других нет. Впрочем, их очередь придет после разделения сущностей.

— Начинаем! — скомандовал Рыхлозуб. — Молодой человек, становитесь в центральную гексаграмму, именно вам ловить вторую сущность. Остальные тоже занимайте свои места. У нас осталось всего полтора часа!

Путник поежился и встал у изголовья Сархока, которого уложили в центральную гексаграмму. Удерживающий артефакт все еще действовал, хотя чувствовалось, что осталось ему совсем недолго. Сущность, запертая сейчас в теле декана Классического факультета, отчаянно рвалась наружу, прекрасно осознавая, что если ее поймают, то ничего хорошего ее не ждет. О том, что ею займется Путник Перекрестка, она знала, и не могла не понимать, чем это чревато. Потому придется действовать жестко и грубо. Вирту самому это дорого обойдется, придется долго восстанавливаться в медкапсуле. Но ничего не поделаешь, никто другой нужное не сделает.

Прозвучал первый катрен ритуала, маги хором затянули литанию, линии схемы начали наливаться синеватым светом. Когда загорелась центральная гексаграмма, лежащий в ней Сархок совсем уж бешено задергался, а затем взвыл от пронизывающей тело насквозь адской боли — ничего подобного он никогда не испытывал, самое страшное пыточное заклинание переносилось легче. Казалось, что из него потихоньку тянут все нервы, один за другим, и каждый поливают чем-то жгучим.

Ведя ритуал, Рыхлозуб удивлялся про себя, не понимая, кто смог его разработать — это был не ритуал, а нечто запредельное, затрагивающее первозданные силы, обращающееся напрямую к Свету, Тьме, Равновесию, Хаосу, Порядку и многому другому. Кто этот молодой человек? А он на вид именно человек, вот только в реальности таковым не является, любой сильный маг это видит. Слова о Забытых дорогах заставляли заподозрить в нем сказочного Путника Перекрестка. Но ведь Путники — это выдумка? Или нет? На Забытые дороги ведь никто другой выходить не способен, если судить по легендам. Видимо, все-таки Вирт Дар именно Путник. Что ж, в таком случае надо провести ритуал и помалкивать о своих подозрениях, сущности такого порядка не любят, когда смертные вмешиваются в их дела.

Вой двухсущностного в центральной гексаграмме сделался совсем уж нестерпимым, поднялся до надрывного визга, ввинчивающегося в уши каждого его слышащего, словно сверло. Над ним начала приподниматься возникающая из ниоткуда фигура белобородого старика в белой хламиде. Он дергался, кривил рожи, махал руками, но ничего не мог поделать — Вирт задействовал второй артефакт, и старика неумолимо тянуло к нему, невзирая ни на какое сопротивление.

Прозвучал последний катрен ритуала разделения, и потерявшего сознания Сархока унесли к целителям — спасти его будет очень непросто. Гоблин уступил место старому орку, по знаку которого обездвиженных жертв поместили в специально подготовленные пентаграммы на схеме. Вирт занял место за рвущимся из плена артефакта Халаданом. Тот сверкал глазами и хрипел какие-то невнятные угрозы, но ничего поделать не мог — артефакт божественного уровня оказался ему не по силам. Радетель окидывал пленителей ненавидящими взлядами, шипел что-то сквозь зубы, выплетал сложнейшие плетения, но они не выходили за границу действия артефакта.

— Чего ты от меня хочешь? — наконец сдался он, осознав, что вырваться не получится.

— Об этом мы с тобой будем говорить не здесь, — криво усмехнулся Вирт.

— А где?

— На Забытых дорогах. Там ты бессилен.

— Не надо вести меня туда! — побелел Халадан, прекрасно знавший, что его ждет на упомянутых дорогах.

— Надо, в любом другом месте ты сможешь скрыть правду, — отмахнулся Путник. — Начинайте, почтенный!

Шаман кивнул и под мерный речитатив заклятий медленно перерезал кривым ритуальным атеймом горло первой жертве — казнокраду.Его кровь хлынула на линии схемы, заставив их засветиться тусклым, призрачным светом. Следующим оказался один из орков-воинов, сам подставивший горло под лезвие атейма и умерший с улыбкой на губах. Когда все шесть жертв были умерщвлены, старик поднял руки, стряхнул кровь с них и пропел какую-то фразу на неизвестном Вирту языке. Пространство вокруг них словно сдвинулось, и они оказались в мешанине световых линий. Халадан при виде этого тихо завыл, ему здесь было не просто неуютно, а нестерпимо больно.

«Изнанка! — прошелестело в сознании Путника. — Иди, куда собрался. Я возвращаюсь».

Что делать дальше он помнил, схему перехода на Забытые дороги Кай вбил в его память намертво. Вирт обратился к самой своей сути, спящей где-то глубоко внутри, зацепил ее и потянул наружу, одновременно прося Основу о помощи. Откуда-то пришло странное ощущение, словно мать погладила его по голове, и саму душу Путника перекрутило, превратило во что-то иное, причем он понятия не имел во что. А то, что случилось с Халаданом, вообще не поддавалось описанию. Он мгновенно покрылся пятнами гнили и гнойными язвами, боль от которых была попросту нестерпима. Вся грязь и подлость его души вышли наружу, явив себя миру. Магические способности, наработанные схемы и ритуалы отключились, оставив радетеля полностью беззащитным. Он сразу понял это — не зря его предупреждали остерегаться попадания на Забытые дороги. Это смертельно для подлецов и подонков. А Халадан иллюзий по своему поводу никогда не питал, ему было все равно — главное достичь власти, а кем там его считают другие — дело десятое.

Оглядевшись, Вирт замер в восхищении. Он стоял на туманной полосе, висящей в невероятной красоты пространстве, постоянно менявшем цвета. Путник впервые ощутил себя дома. Вот, значит, как выглядит его дом, где ему всегда будет уютно. В тумане вокруг легко воплощать любые фантазии и мечты, он ощущал это четко. На Забытых дорогах детям Перекрестка самое место. Но ему, к сожалению, рановато уходить сюда навсегда. Не дорос. Сначала надо восстановиться, стать тем, кем должен был быть.

Впрочем, поразмыслить об этом можно и позже, а пока следовало считать память Халадана — тому здесь долго не протянуть. Вон, на глазах усыхает, тихо воя от боли и отчаяния. И Вирт грубо вломился в сознание радетеля — беречь эту скотину было незачем. Все равно по окончанию считки его ждет ссылка в Бездну, где его душа станет миллионы лет медленно распадаться, что будет сопровождаться адскими муками.

— За что⁈ — взвыл «добрый дедушка». — Почему ты лезешь, куда тебя не просят⁈ Чем тебе плохо всеобщее благо, где каждый на своем месте⁈ Это же правильно! Как можно этого не понимать⁈

Скривившись, Путник швырнул в него картинами миров, где победило его любимое «всеобщее благо». Серость, безнадежность, отсутствие творчества, уничтожение любого, кто осмелился подняться над толпой, запрет любых человеческих чувств. Свобода от совести, чести и доброты. Причем сочувствие и доброта запрещены законодательно. Вирт показал, во что превращается население таких миров, как оно постепенно лишается душ. А когда все разумные становятся бездушными, приходит Палач и стерилизует зараженный мир. Однако радетели всеобщего блага не успокаиваются, они начинают строить такой же кошмар в другом месте.

— Да кому нужны эти души⁈ — заорал Халадан. — Без них быдло покорно и не смеет делать ничего из того, что запрещают мудрые, понимающие, как все должно быть! Все размеренно и красиво! Это высший порядок! Как можно не понимать, что это правильно⁈ Не должно быть творчества, не должно быть никаких изменений, все должно быть статично и постоянно! Не нужно развития, это же ясно любому здравомыслящему разумному!

— Безумец… — покачал головой Вирт, не прекращая считывание памяти, из-за чего радетеля буквально корежило, он корчился и выл.

— Не смей, не смей туда соваться!!! — вдруг отчаянно завизжал он, весь затрясшись. — Это запретно!!! Запретно!!!

— Ага, похоже, я добрался до чего-то интересного, — удовлетворенно покивал Путник, начав безжалостно препарировать обнаруженный блок информации.

Когда до него дошло, что там, он только выругался. Халадан оказался связан не только с Единым, но и тварями, уже миллионы лет ведущими войну со всем мирозданием, жаждущими изменить его согласно собственным воззрениям. И картина, которую они хотели видеть, была очень проста. Они наверху, а все остальные — дикари, живущие в землянках и молящиеся великим им. Тварей называли по разному, но более всего устоялось название «сверхи». Против них обязан был бороться каждый, кто был на это способен, поскольку они не собирались ни с кем и ни о чем договариваться, полагая, что правы, а потому никто не должен сопротивляться. Однако до сих пор «сверхи» действовали сами, теперь же между ними и Единым возникла некая непонятная пока связь. И им, и ему чем-то очень мешало Темное Пространство. Мешало куда-то пройти. А это значило, что Аталан будут давить всеми возможными способами.

Завершив считывание памяти Халадана, пускающего кровавые пузыри, Вирт открыл провал в Бездну и, зачитав приговор, столкнул приговоренного туда. Жалеть подонка он не собирался, тот никого и никогда не жалел, коверкая чужие жизни и судьбы. Пусть теперь отвечает за все. Наказание завершится только в одном случае — если виновный искренне раскается. Искренне! А это для таких, как старший радетель, вряд ли возможно — они всей душой верят в свое право творить любые мерзости ради достижения цели.

Теперь следовало разобраться в считке. Хотя нет, без помощи Кая он вряд ли сможет это сделать — слишком много информации. Сознание у Вирта, как ни жаль, все еще человеческое, многомерным сознанием сверхсущности оно станет через многие годы и тяжелый труд. Такое просто не дается.

Путник со вздохом окинул туманное пространство Забытых дорог. Хотелось бы навсегда остаться здесь, но он понимал, что не созрел для этого. Поэтому заставил себя вернуться на Изнанку, а оттуда в ритуальный зал, к этому моменту почти опустевший. Увидев появление Вирта, ему тут же открыли телепорт в кабинет ректора.

— Ну что? — вопросом встретил его появление Тимхок.

— Информации очень много, — вздохнул Путник. — Сразу скажу, что у нас с вами большие проблемы. Не только Единый стоял за местными радетелями, но и «сверхи», если вы слышали о них.

— Слышал, — помрачнел ректор. — Они всегда действуют исподтишка, ломают государства и целые вселенные изнутри…

— Темное Пространство им мешает пройти куда-то, торчит, как пробка в бочке. Поэтому они не успокоятся. Придется принимать меры. Я могу только установить вокруг Аталана защиту инопространства, особую пленку. Проникнуть внутрь можно будет только через определенные входы, получив разрешение. Но это очень тяжелая работа, не на один год. Я еще слишком слаб и неопытен…

— А мы что можем сделать? — поинтересовался Хрыз.

— Отслеживать все отрицательные тенденции и выяснять, кто стоит за ними, — вздохнул Вирт. — Недовольных придется безжалостно высылать, иначе нам не удержать ситуацию, пока я выстраиваю защиту. Ревнители и стоящие за ними будут мне мешать всеми силами, для них уничтожение Аталана, да-да, не захват, а именно уничтожение, жизненно важно. К сожалению, в памяти Халадана не было информации о том, куда именно им мешает пройти Темное Пространство и почему. Сейчас я передам считку Каю, а потом вашим менталистам. Надо будет отследить персоналии и заняться каждым, с кем работал старый пройдоха. Да, Сархок ни в чем не виноват, радетель использовал его вслепую, держа под полным контролем. Выходил наружу, меняя сущности, только когда требовалось пообщаться со своими подельниками. Вы узнали, кто еще был в той экспедиции и может оказаться зараженным?

— Узнали, — подтвердил ректор. — Все уже задержаны и помещены в камеры высшего уровня защиты. Когда вы сможете передать считку?

— Сегодня вечером, — немного подумав, ответил Путник. — Сейчас отправлюсь на кайсат, там перепишу ее на кристалл. Да и анализ Кая приложу, лучше него аналитика в Аталане не найти, вы это уже знаете.

— Знаю, — кивнул Тимхок. — Значит, вы нам поможете?

— Да, мне очень понравился Аталан, — мягко улыбнулся Вирт. — Недостатков тут, конечно, хватает, но они исправимы. Как ни странно, но здесь разумные просто добрее, чем в других местах. Этому тоже есть причины, и мне не хотелось бы, чтобы условия здесь изменились настолько, что придется выживать. Я видел, что происходит в этом случае, и не желаю Темному Пространству такой судьбы. Так что даю слово, что без помощи вас не оставлю. А теперь позвольте попрощаться. Вечером передам считку. А с завтрашнего утра нам всем предстоит очень много работы.

С этими словами он еще раз улыбнулся, совместил пространство и перешел на борт «Птицы». Ректор проводил его взглядом и задумчиво хмыкнул. Очень повезло, что Путник Перекрестка появился в Темном Пространстве. Без него они не справились бы с радетелями. Как ни грустно это признавать.

— Прошу садиться, — пригласил он разумных из ближнего круга, включая Кхару, возглавившую канцелярию Академии. — Путник прав, нам действительно предстоит много работы. Итак, кто и что может сказать?

Рассевшиеся за круглым столом разумные переглянулись и по очереди принялись докладывать. Кризис следовало гасить как можно быстрее и как можно жестче. И они это сделают. Невзирая не цену.