Черные начала. Том 3

Глава 74

Я жив?

Да, кажется, я всё ещё жив.

Нет-нет, я не расстроен, естественно, но чёт мне хреново не на шутку, если честно. То ли по затылку прилетело, то ли головой ударился неудачно, но в голове всё кружилось так, что аж тошнило. Я даже не смог сразу встать.

Вот тебе и культивация — ожидание и реальность. Ожидание: ты унижаешь всё и вся, становишься сильнее, становишься знаменитым. Реальность: тебя пинают ногами статуи в забытых богом горах.

Да, жизнь боль, этого не отнять.

Пока я медленно и верно приходил в себя, лёжа на спине, кто-то лизнул меня в щёку. А потом ещё раз и ещё, словно тем самым пытался привести меня в сознание. Левой рукой я потянулся к источнику телячьих нежностей и нащупал мягкую шерсть.

— Да жив я, жив, пушистый… — прохрипел я. Пыль забилась везде, где только могла забиться. — Как ты там?

В ответ он не сильно тяпнул меня за щёку.

Ну и славненько.

— Нам нужен свет. Пушистый, ищи лампу, — сказал я, садясь, после чего позвал в темноту. — Парни? Зуар? Моуг? Вы здесь? Эй?

Громко кричать я не рискнул, но то, что даже так мне никто не ответил, уже было достаточным ответом. В этой ситуации это могло значить только одно — если никто не отвечает, то, значит, никого нет. Или не осталось.

Я сомневаюсь, что они просто бросили меня умирать и ушли, учитывая, что я не завален и не придавлен, но это значит, что что-то плохое уже с ними произошло. И чёт мне самому теперь неспокойно.

Да и Люнь до сих пор не очнулась.

— Эй, Люнь, ты там жива?

Хотя спрашивать призрака, жива ли она… Но то, что она до сих по внутри меня, это точно. Я… даже не знаю, как описать это чувство… просто чувствую её. И судя по тому, что я чувствую, она сейчас что-то типа мило дремлет. Я только не пойму, с чем это связано. Батарейки кончились? Или её что-то подавляет?

Плевать, сейчас бы выбраться самому…

А на колени мне уже взобралась пушистая морда, цепкими коготками цепляясь за штанины. Я осторожно нащупал хвостатого, в зубах которого была знакомая палка с лампой. Несколько небольших манипуляций, и…

— Да будет свет…

Пламя тускло вспыхнуло, разогнав тьму.

Как и предполагал, я находился в том самом туннеле, в который забежал. Разве что теперь с одной стороны он был завален, и через обломки виднелся наконечник огромного меча, который бросили в меня. Пролети он ещё чуть дальше, и меня бы тут размазало по полу.

В принципе, неплохо, не надо теперь бояться, что каменные ублюдки смогут до меня добраться. С другой стороны…

А с другой стороны, я один. Во тьме. Запертый в сраном замке, в котором происходит хрен знает что.

Нет, я не боюсь, мне просто немножко очково.

— Ладно, идём, Зу-Зу, поищем выход…

Я осторожно встал, приподняв лампу над собой. Стекло теперь было разбито, и пламя прыгало при каждом движении, создавая жутковатые тени на стенах, будто мне других напастей было мало.

В отличие от того огромного поля, где мы очнулись, здесь свет разбивал тьму чуть лучше, давая чуть больше обзора и возможности нормально оглядеться. Туннель оказался примерно метров двести в длину с округлым потолком, сделанный из ровного, отполированного и подогнанного стык в стык камня. А заканчивался он большим таким колодцем с круговой лестницей, которая уходила наверх. Как далеко, я даже не мог сказать, так как здесь было темно, как в жопе.

Я задрал голову вверх, пытаясь увидеть хоть какой-то намёк на поверхность, но свет добивал разве что на три метра, чуть больше, чем за стенами, а дальше была лишь кромешная тьма. Поэтому я даже сказать примерно, какова высота колодца, не мог.

— Зу-Зу, а ты их видел? Наших товарищей? — спросил я тихо.

Тот лишь недоумённо посмотрел на меня.

Нет, не видел, значит. А я, как назло, тот меч потерял. Разве что руками и остаётся отбиваться, блин.

— Оке-е-ей… Ладно, на, держи, перекуси, пока есть время. Нам ещё понадобятся силы.

Я и сам был не против перекусить тем, что мы припасли. Да, сырое мясо лошади, но я слышал, что на севере, то ли где-то ещё, едят замороженное сырое мясо и ничего, ещё не сдохли. Правда, енот жрал как за нас двоих и слёзно вымогал ещё один кусок.

— Срань ты болотная… — пробормотал я, угостив его ещё одним куском. — Если мяса не хватит, мы перейдём на диету из енотов, понял?

Енот посмотрел на кусок мяса, потом посмотрел на меня, после чего протянул лапками кусок мяса обратно, типа чувак, знаешь, я чёт перехотел, надо знать всё же меру, ты прав.

То-то же. К тому же, нам предстояло столкнуться с настоящим ужасом, где полный желудок будет лишь мешать.

А именно…

Лестницы.

Ещё со времён Чёрной Лисицы я их терпеть не мог всей душой, надеясь, что они все нахрен исчезнут из этого мира. А эта, когда я стал по ней подниматься, вообще оказалась апофеозом всей моей ненависти, так как я даже не мог сказать, насколько вообще продвинулся. Из-за темноты я не видел ни дна, ни потолка. И оттого у меня возникало стойкое ощущение, что я топчусь тупо на месте. Только не говорите, что это та самая грёбанная лестница и где-то здесь летает сраный призрак.

И сколько бы я ни шёл, дойти до конца так и не смог.

— Это бред какой-то… — пробормотал я.

Темнота, казалось, только сгущалась над нами, и ниже нескольких ступенек ничего видно уже не было. Как не было видно и выше. А я вновь чувствовал, как что-то буквально ползает где-то рядом.

— Зу-Зу, ко мне, — распахнул я пазуху и позволил пушистому спрятаться у себя.

Я замер, прислушавшись. Даже дышать перестал, чувствуя, как вибрирует под курткой енот.

Что-то… рядом?

Я приподнял лампу, но… нет, никого. И всё же…

Я встал и, несмотря на усталость, продолжил идти.

Лестница не может быть бесконечной, верно? Однако это такое себе утешение, когда вокруг тебя словно кто-то дышит, вот, буквально на самой границе видимости. Казалось бы, протяни руку, и коснёшься этого что-то.

Несколько раз я срывался вперёд, пытаясь выхватить из темноты хотя бы намёк на то, что здесь кто-то есть, но каждый раз лишь зря терял силы. А может быть это мне кажется? Земля дышит, лёд подтаивает, замок испытывает определённые перегрузки, от чего и эти сквозняки?

Да, наверное, так оно и есть…

Я бы сказал, если бы не услышал где-то в паре метров от себя хихиканье и топот кого-то убегающего.

Честно скажу, в этот момент у меня сердце едва не остановилось от испуга. Я шагнул назад и оступился, в последний момент уцепившись за поручни и сломав пару ногтей на пальцах, иначе бы лететь кувырком вниз.

Но с другой стороны…

— Эй! Стой! А ну стоять!

Куда проще взглянуть сразу страху в глаза и набить ему морду, чем вот так бояться и ждать, когда оно выскочит на тебя из темноты.

Я бросился следом за хихикающей тварью, вытянув перед собой лампу, чтобы заранее заметить гада. Но уже через пару минуту понял, что слышу лишь собственные шаги.

Что бы то ни было, оно убежало. Но зато в свете моего фонаря теперь проглядывался конец лестницы.

Охренеть, как высоко пришлось ради этого подниматься, если честно. И что-то я сомневаюсь, что Зуар с Моугом вот так запросто смогли сами взобраться сюда просто потому что.

Отчего-то во мне крепла уверенность, что живыми я их больше не увижу.

Коридор, которым заканчивалась лестница, выходил в большой такой зал, что-то типа бального. И здесь было заметно светлее — сквозь стеклянный потолок пробивался синеватый свет, который окрашивал всё в мёртвые цвета. Значит, поверхность была уже очень близко, и выход должен быть где-то здесь.

А если и нет, то буду просто рубить ударами лёд, пока не пробьюсь. Уж меч, думаю, здесь найдётся, а если нет, то буду палкой удары пускать.

Короче, придумаю что-нибудь, чтобы выбраться отсюда.

Я огляделся по внимательнее.

Вряд ли это был именно бальный зал. Уж слишком он не похож на него, так как… так как здесь жутко, блин! Потолок из стекла ещё ладно, на нём изображены карп и дракон в пруду, что как бы ещё смотрится более-менее, если не брать этот мертвецки синеватый свет. Но вот стены… какие-то жуткие драконы, искажённые лица, как во всяких храмах показывают, типа божеств.

Просто бр-р-р…

Но не успел я насладиться видами и как следует от них пересраться, как за моей спиной раздалось то самое хихиканье, что я уже слышал на лестнице, сопровождающееся слегка неравномерными шагами и скрежетом металла.

Я подпрыгнул на месте, почувствовав, как из куртки выскочил перепуганный енот, и обернулся к источнику… шума…

Думаю, все хотя раз видели Момо, такую женскую голову на курьих лапках. Так вот, ко мне вышло существо с таким же лицом. Огромные круглые глаза и улыбка в прямом смысле от скулы до скулы и какие-то слегка длинноватые руки, которые держали старый меч. На нём даже сохранились остатки одежды, которые свисали лохмотьями.

Оно дёргалось как человек с нервными расстройствами или пролагивающий в игре персонаж, рывками, то неестественно быстро, то неестественно медленно, что придавало ему ещё больше сюрреалистичности. Всё в этом существе говорило о том, насколько ему чужд реальный мир или по крайней мере живой. Оно было словно из другой реальности: больной и искажённой, созданной мозгом психопата.

Сказать, что я пересрал, это как сказать, что на северном полюсе обычно слегка прохладно. Я смотрел на это нечто и теперь понимал, что такое быть парализованным от страха. Мышцы будто одеревенели от ужаса, сознание зациклилось на этой искажённой форме.

А оно медленно, волоча за собой меч, двигалось ко мне и хихикало, хихикало так, что хотелось закричать от ужаса.

— Сука… — вышел из меня хрип, и вот это засмеялось.

И в тот же момент сорвалось с места. Оно было быстрым настолько, что даже становилось жутко. Существо, когда-то бывшее человеком, будто проскальзывало в реальности, из-за чего двигалось рывками, дёргано, качая головой влево-вправо, тик-так, и улыбаясь чёрной безумной улыбкой.

Увидев такое ночью, я бы свихнулся.

Но именно её нападение и привело меня в чувства.

Благодаря всем тренировкам и пережитому я отклонился, даже не задумываясь над этим, и кончик клинка просвистел перед моим лицом в паре сантиметров. А потом шаг вперёд, и я всем телом бросился на тварь, валя её на пол. Упали, и я…

Взглянул на её искорёженное лицо и так испугался, что перестал себя контролировать. Руки заработали как поршни. Удар, удар, удар, удар, и уже через несколько секунд лицо твари превратилось в кровавое месиво.

А я не мог успокоиться.

Не мог успокоиться, пока её голова не превратилась в кашу, в которой вязли руки, и оно не перестало вызывать у меня ужас.

Иногда такое бывает. Иногда ты стоишь и трясёшься всем телом, глядя на опасность. Она будто парализует тебя. Но стоит тебе начать действовать, как страх уходит на задний план.

Иногда действие — лучший способ сопротивляться страху. Это как… как драка: пока ты её ждёшь — волнуешься, боишься противника, но когда всё началось…

Вот и я сейчас сидел, тяжело дышал и смотрел на кашу вместо головы существа, что когда-то было человеком. Да, я испугался, а потом начал драться, и все мысли уже были о том, как бы его убить, пока оно не убило меня…

Но мои мысли так бы и летали вокруг этого, если бы не Зу-Зу, который зашипел. Вся его шерсть с испугу встала, как и его пушистый хвост, из-за чего он стал похож на комок шерсти. Но речь не о нём.

Речь о тварях, что косплеили первую и медленно вваливались в зал одна за другой. Одно, две, четыре, пять…

Я больше не считал — схватил старый со сколами и ржавчиной клинок и что было сил взмахнул, отправив удар прямо в тварей. Твари показали ужасающую реакцию, успев отпрыгнуть от удара и дав понять, что пусть они выглядят как недозомби, но способны задать жару.

— Вы чё, суки, хотите со мной подраться?! Ну давайте, идите сюда! — запищал я от страха. Потому что если ты чего-то боишься — убей это!

И они послушались.

Рваное движение, будто в них не хватало кадров, и уже три оказалось около меня. И в то же мгновение одно из них влетело прямо на кол из лозы, когда я коснулся взмахом меча пола, шепнув «Касание лозы».

Я бросаюсь на оставшихся двух, бегу им навстречу. Резко падаю и проскальзываю в последний момент, увернувшись от обоих клинков, которые чикнули меня по лицу. Параллельный удар, и один из них падает без ступней. Бегу дальше, бросаюсь на крайней, отводя его удар в сторону, и мой меч входит по рукоять.

Движение в бок, и ещё один меч его собрата втыкается в него. Я же делаю шаг назад и удар с локтя, подпитанный Ци настолько, что пробиваю тому череп ударом. Пинок в ещё одного нападающего, подхватываю оброненный трупом меч и тут же скрещиваю его с двумя другими противниками.

Парирование, парирование, парирование, тычок прямо в голову, пируэт, парирование, быстрое движение прямо, и у ещё одного слетает голова.

Удар, и меч вместе с рукой другого «Момо» взлетает вверх. Оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы отвести клинок, шаг вперёд, и пробиваю быка твари. Разворот, парирование, и ещё один удар мечом, а потом ещё один. И ещё одна тварь, но уже без рук.

Твари начали прибывать в зал, и едва я убиваю одну, тут же появляется вторая. Я бросился вперёд, удар обратным хватом, который вспаривает живот одной, вскакиваю, и пинок, отбрасывающий следующую, парирование и удар — минус «Момо».

А этим сукам всё мало и мало!

Но я не устану их рубить, я чувствую небольшое воодушевление, глядя, как они мрут — одни совсем старые и медленные, другие свежие и юркие, но каждая мразь дохнет.

Вот подскакивает первая, парирование, рывок вперёд, и меч отрубает ей голову, после чего встречается с ещё одной. Вновь блок, разворот, и ей прямо с вертушки в череп, от чего тот хрустит. Бросаюсь вперёд влево-вправо зигзагом и обхожу ещё одно Момо, заставляя его падать без одной ноги.

Врезаюсь в толпу, запитав всего себя Ци и используя тело как таран. Клинок находит одну тварь, парирование, вторая тварь, шаг в бок, отбиваю третью и четвёртую. Кровь, настоящая кровь, брызжет мне в лицо, и я чувствую, как сам начинаю сходить с ума. Сознание едва-едва удаётся удержать…

И он его не удержал.

Любой бы, кто видел это со стороны, подумал, что парня захватила лихорадка боя. Он был подобен берсерку, о которых поют песни. И пусть не все его нынешние противники могли похвастаться силой или скоростью, и немногие могли посоревноваться в силе, но их количество — это было их преимуществом.

Они шли волной, и он резал её как волнорез. Врезался в их ряды, буквально проносясь ураганом смерти и убивая всё на своём пути, после чего делал второй заход, третий, прорежая существ. Промчался раз, удар слева, удар справа, и уже минус два, развернулся и вновь бросился в кучу.

Взмахи меча оставляли веера крови в воздухе. Битва проходила без криков и шума, будто все они были немыми. Он не замечал ничего, кроме собственного удовлетворения. И чем больше он убивал, тем больше хотел крови. Иной раз он крутился между ними, как циркач, уворачиваясь, отбивая, рубя и рубя, прямо в центре бойни.

Они не знали страха — он не знал жалости.

И их объединяло безумие.

Он кружился среди них, едва поспевая за каждым. Он дрался не только мечом, он переходил на кулаки, ломал им кости, перепрыгивал с одного на другого, бросал их на землю, ломая конечности, и топтал с такой яростью, что холодело сердце.

И никого не было рядом, чтобы его остановить. Единственное живое существо в зале забилось в угол, дрожа и ожидая, когда этот кошмар закончится, так как оно не могло сказать теперь, кого боится больше — своего двуногого друга или существ.

Мне было хреново, как после жёсткой пьянки.

Голова гудела, руки болели, ноги болели, связки, мышцы — всё болело. Я стоял на коленях, едва удерживая меч и пытаясь взять себя в руки. В голове до сих пор стучало так сильно, что, казалось, выдавит глазные яблоки.

Меня злило всё — от мокрой одежды до холода, и казалось, мне нужен всего лишь предлог, чтобы сорваться, и кто-то, на ком сорваться.

Я хотел сорвать свою злость, но…

Вместо этого глубоко вдохнул, беря себя под контроль. Всё, побесились и хватит. Ярость хороша, когда она к месту. К тому же, оно просто осушает все запасы, оставляя меня без сил. Сейчас я это чувствовал особенно хорошо, не в силах даже сразу подняться из лужи крови. Из одной огромной лужи крови, которая заполнила этот зал.

Трупы были повсюду, валялись то тут, то там, без голов и конечностей, со вскрытыми животами и размозжёнными головами. Стены были забрызганы кровью, как краской, и даже на потолке остались пятна. Красивый и жуткий зал стал просто жутким, словно у кого-то начались неконтролируемые эти самые дни.

И это всё был я.

То есть не у меня они начались, а просто я всё заляпал кровью.

Стало ещё хуже…

В любом случае, не такие уж они и сильные оказались, раз мне хватило сил с ними расправиться. Хотя могли ли быть сильными вот такие зомби, которые обезумели и исхудали?

— Зу-Зу? — позвал я. — Зу-Зу, ты здесь?

Откуда-то из угла ко мне засеменил енотик. Напуганный комок меха, которые не сильно спешил ко мне подходить, возможно, ещё чувствуя от меня этот аромат безумия. Да я и сам его чувствовал.

— Идём, Зу-Зу, надо убираться, ищи выход.

Потому что вот этот оживший кошмар — это всё люди, которые пропали, судя по их одеждам. А где-то должно быть то, что их сделало такими. И мне меньше всего хочется с этим что-то встречаться.

Из зала был всего один-единственный выход, который был с противоположной стороны, откуда мы пришли. Но едва я прошёл пару метров, как остановился, случайно взглядом среди окровавленных трупов поймав уже знакомое лицо.

Моуг.

Как и остальные, он безумно улыбался, однако его лицо ещё не приобрело таких пугающих черт. Скорее он будто попал под газ Джокера и растянулся в улыбке. Значит, их тоже настигло что-то…

Одна мысль о том, что мне тоже может посчастливиться встретить нечто, что бродит по тёмным коридорам, заставило вздрогнуть и поспешить убраться подальше от зала, если оно вдруг почувствует кровь.

Мы вышли к широким коридорам, которые расходились в разные стороны: налево, направо и прямо. Я приподнял лампу повыше, пытаясь по сквозняку понять, куда двигаться, однако безуспешно. Тут один хрен затхлый запах и ни ветерка.

— Так-с, енотик, давай, твой выход, ищи, куда нам идти, — кивнул я ему.

Тот посмотрел на меня, после чего принюхался и побрёл прямо.

Только вышли мы не к выходу, а к каким-то жилым помещениям. Кладовые, комнаты для прислуги, кухня — всё это пустовало не одно столетие. Паутины не было (при такой-то температуре), но слой пыли был внушительным. Всё, что я бы ни тронул, разваливалось на глазах. При этом не было видно беспорядка, будто люди убрались за собой, а потом ушли, но так и не вернулись.

В комнатах для персонала, что были размерами два на два тоже, ничего, кроме стола и кровати с комодом, не было. Но даже с ними, сколько я ни искал, не нашёл и намёка на то, что здесь кто-то жил вообще: ни одежды, ни личных вещей. То есть это место все просто покинули, а не неожиданно исчезли, что уже радует.

И именно здесь я обнаружил Зуара.

Причём заметить его следы было не сложно — в пыльном коридоре сразу было заметно место борьбы и капли крови, которые вели в одну из комнат. И я практически сразу догадался, кому они могли принадлежать, ведь всё же твари по комнатам не прячутся, а Зуара я ещё пока не видел.

Остановившись около двери, я первым делом попробовал её открыть, но, как и предполагал, та была заперта. Конечно, можно её и выломать, но слишком много шуму, да и незачем пугать человека.

— Зуар? Зуар, это я, Юнксу, — так, а он моё имя-то знает? — Слышишь? Я знаю, что это ты, так как Моуга… я уже видел. Зуар, открывай или…

Я уйду один.

Но он открыл раньше, чем я успел это выговорить.

Его глаза — два больших блюдца, которые едва не вываливались из орбит. Лицо бледное, со следами крови. Казалось, паренёк немного крышей тронулся, но…

— Оно здесь… — прошептал он, будто и не заметив, что я весь в крови.

— Твари? Типа Моуга?

— Нет! Это… оно… я знаю, что оно здесь, оно…

— Тш-ш-ш-ш… я понял, оно тут орудует.

— Оно… это… — у него потекла слюна, Зуар едва не задыхался. — Я… я не могу описать, я не видел. Оно…

— Успокойся, Зуар.

— Оно прямо… я потерял из виду Моуга, он проверял коридор, а потом оно… я слышал крики. Такие крики, будто из него вытаскивали кости и потрошили живьём. Он… он кричал от ужаса не своим голосом. Я… он вернулся таким… он хихикал, оно тоже хихикало где-то вдали или просто… я…

— Зуар.

— Оно нас сожрёт, оно здесь, я…

Он начинал проглатывать слова, из-за чего понять его стало просто сложно.

— Зуар, какой размер сисек у твоей мамки? — зашёл я с неожиданной стороны.

— А?

— Сиськи, какие у твоей мамы сиськи? Большие? Маленькие? Их нет?

— Что? Причём здесь это? — он немного охренел.

— Хочу отжарить её, когда мы вернёмся. Прямо в задницу, чтобы она орала на всю деревню, как шлюха, а потом со…

Я почти увернулся.

Почти, так как он всё же зацепил меня кулаком, и в голове пусть и слегка, но всё бултыхнулась. Однако теперь Зуар приобрёл красный цвет и вроде как приободрился. В этот момент мне казалось, что он бросится на меня с кулаками.

С другой стороны, пощёчины дадут меньше толка, чем гнев и ярость. Главное — стрясти с него панику, а с этим лучше всего справляется ненависть.

Усмехнувшись, я сплюнул.

— Пришёл в себя?

— Я… — до него не сразу, но всё дошло. Пусть он и говнюк, но всё же с мозгами. — Да, прошло.

— Вот и отлично. Теперь надо выбираться отсюда. Идём.

— Но оно всё ещё здесь.

— Поэтому мы и убираемся отсюда.

И мы двинулись обратно к перекрёстку.

— Енот, чёт ты меня наипал слегонца. Давай ещё раз пробуй, — сказал я, когда мы вышли к пересечению коридоров.

Тот вздохнул, и мы свернули налево в другой проход.

Этот коридор разительно отличался от коридора, что вёл к служебным помещениям. Он был больше, длиннее и украшеннее. Прямо царский коридор, ни дать ни взять. Стены исписаны картинами, в основном драконами. Вдоль всего коридора стояли большие вазы, богато украшенные скамьи, небольшие столики с золотыми подсвечниками.

Никто же не против, что я парочку забрал, да? Нет, ну а зачем они здесь? А так переплавить и на золото.

— Ты уже встречался с Моугом, да? — хмуро спросил Зуар.

— И не только с ним, — отозвался я, прикарманивая подсвечники. — Их здесь много. Все пропавшие будто попадают сюда.

— Не все, но часть — да. И оно… это… оно их делает, жрёт словно души и…

— Как там твоя мать поживает? — поинтересовался я.

— Заткнись, — тут же пропала истерика из его голоса.

— Сильно ранили?

— Терпимо, — отозвался он.

Но терпимо — это он хромает и конкретно отстаёт. Если придётся бежать, это тащить его на себе значит или бросать. И я не знаю, что будет лучше.

Коридор вывел нас к большим дверям. Просто королевские, двустворчатые из яркого красного дерева с металлическими золотыми узорами, которые украшали их сверху донизу.

— Это точно не выход, пушистый, — заметил я. — Но тоже норм.

Царские покои? Сокровищница? Не, это склеп, так что скорее всего что-то типа усыпальницы.

Я осторожно потянул их на себя за ручки, распахивая двери, и в нос ударила сама древность.

Мы попали в небольшую полукруглую комнату с выходом на балкон на одной стороне и большой кроватью с балдахином на другой. В центре комнаты лежало то, что когда-то было королевским богатым ковром, когда с потолка свисала люстра из хрусталя и золота. Всякая дорогая мебель и прочая фигня буквально кричали, что это покои королевы.

Я замер, прислушиваясь к обстановке, после чего медленно направился к кровати. Сквозь когда-то белый балдахин можно было разглядеть фигуру, что лежала на кровати, и я отчего-то боялся, что она сейчас вскочит и сделает мне «бу».

Шаг за шагом, и вот я уже у самой кровати быстрым движением отдёргиваю штору.

— А вот и наша прекрасная Снежная Королева.

А вернее то, что от неё осталось.

Тело было похоже на мумию. С белым ниспадающим потоком волос на подушку и полностью высохшим лицом до хрустящей корочки принцесса была укрыта уже выцветшим прохудившимся одеялом.

А на её груди лежал меч, который она держала за рукоять обеими руками, словно когда-то она была великой воительницей. А может и действительно была ею.

Ну слава богу, а то я уже было подумал, что зазря проделал такой долгий путь! Ну меч так меч — хоть какое-то утешение за все мои страдания. К тому же, если меч принадлежал самой Снежной Королеве, он не может быть простым!

Я осторожно подошёл к телу и остановился. Немного подумал и коснулся её пальцем. В том месте, где палец соприкоснулся с телом, кожа, словно пыль, просто рассыпалась в прах.

— Есть кто? Снежная Королева, вы здесь? Ау? Снежная Королева?

— Что ты делаешь? — раздался разъяренный голос Зуара.

— Заткнись, будь добр, я кое-что проверяю.

Но мне никто не ответил. Я на всякий случай огляделся, но даже намёка на то, что здесь кто-либо есть, не было. Ну что ж…

Я наклонился над мечом и осторожно вытащил его из рук мумии. Та, казалось, отдала его без всякого сопротивления.

— Благодарю, Снежная Королева, — тихо сказал я и слегка поклонился.

Уважение к покойным людям для меня не пустой звук, особенно, когда они помогают тебе.

А что касается меча…

Я осторожно вынул его из ножен.

Хороший, лёгкий, но в то же время в нём чувствовалась сила. Может он артефактный? Или даже духовный? Как знать, но без Люнь мне было это неведомо. На клинке были впечатаны чёрной краской замысловатые узоры. Сами лезвия были идеально заточены, я бы сказал, до бритвенной остроты. Золотая рукоять была обмотана слегка шершавой чёрной тканью, которая препятствовала скольжению.

А на навершии болталась красная кисточка, причём она, в отличие от других предметов из ткани в этой комнате, не потеряла своего цвета, будто время её не коснулось.

Я несколько раз взмахнул мечом, привыкая к его весу и тяжести. Реально, королевский клинок. Вот, бывает, ты берёшь вещь, пробуешь её, и тебе кажется, что она очень хорошая. А потом ты пробуешь действительно качественное оружие, и приходит понимание, что всё, что было до этого — фигня, а именно это…

Вот и с мечом так же. Не то чтобы те были фигнёй, нет, но этот в разы… не знаю даже… лучше ложится в руку, если так можно выразиться.

— Ты хочешь его забрать? — хмуро спросил Зуар.

— И я его заберу.

— Ты не…

— Зуар, давай кое-что раскидаем между нами, — решил я прояснить ситуацию. — Ты со своей раной никуда далеко не уйдёшь, и вполне возможно, что мне придётся тебя тащить и рисковать жизнью. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем что-то будешь мне доказывать. К тому же, этот меч послужит нам ещё, и я уверен, что Снежная Королева, которая защищала свой народ, хотела бы, чтобы её клинок продолжал это делать, а не пылился рядом с её трупом.

Зуар понял. Особенно ту часть, где ему потребуется в случае чего моя помощь.

А я тем временем осторожно выглянул на балкон, не рискуя выходить, чтобы тот от старости не обвалился.

Отсюда открывался великолепный вид на пещеру, через которую мы прошли. Правда, теперь она была слегка порушена, но, насколько я видел, великаны, да и каменные солдаты, что уцелели, заняли свои места. Остались лежать лишь их павшие братья.

Не, уже надоело смотреть на пещеру, хреновый видок, если честно…

— Ладно, уходим, остался ещё один проход, который надо проверить.

— А если не он? — сухо спросил Зуар.

— Ну а если не он…

Я смолк.

Замер, глядя на енота, который неожиданно стал пушистым от страха, подняв хвост и ушки.

А потом я услышал и сам.

Хихиканье раздаётся…

Хихиканье, от которого стыло в жилах, и только сейчас я понял, что оно отличалось от того, что издавали те человекоподобные существа.

Оно не принадлежало человеку или чему-либо живому.

И это что-то доносилось снизу.

— О-оно здесь… — просипел побледневший Зуар.

— И мы здесь… — пробормотал я.

А потом до меня дошёл смысл моих же собственных слов.

Вот чёрт…

— Быстрее, уходим! Пушистый, в путь!

Я выскочил из комнаты и обернулся на скрип — Зуар закрыл за нами двери в покои.

— Ты чё, гонишь?!

— Нельзя осквернять её усыпальницу.

— Да нас сейчас самих осквернят!

Я подбежал к Зуару и забросил на плечи, выдавив из него стон.

— Пушистый, ходу!

Пушистый уже лужу напрудил со страху. И, возможно, он чувствовал куда больше, чем я, как и понимал.

Мы бросились по коридору, слыша, как становится всё громче и громче хихиканье. Голодное хихиканье. То самое, что я слышал тогда на улице под аккомпанемент человеческого безумного смеха.

И это что-то шло за нами…

— Быстрее! Нам надо успеть до перекрёстка!

Нам надо успеть до того, как оно перекроет нам путь.

— Мы покойники… — просипел Зуар. — Я не хочу так умирать…

— Не поверишь, но я тоже!

Я бежал как на втором дыхании, как на батарейках «Энерджайзер», как с пенной вечеринки трапов. Я бежал так, будто и не сражался до этого. Нам надо было успеть до того, как это доберётся до перекрёстка. И если последний проход не ведёт к выходу…

Я даже думать об этом не хотел.

Наш топот разносился по коридору. Енот бежал стремительной стрелой, скуля прямо на ходу. Скоро и я скулить начну, учитывая, что хихиканье становится всё ближе, а воздух всё тяжелеет и тяжелеет, тьма становится непроглядной даже для фонаря.

— ОНО ПЕРЕД НАМИ!!! ОНО ПЕРЕД НАМИ!!!!! — неожиданно истошно заорал Зуар, оглушив меня на одно ухо.

Я не знаю, как он и что рассмотрел, но енот завизжал так, что я поступил так же, как и он у двери. Потому что…

Потому как это что-то…

Оно уже было здесь.

Я чувствовал холод, который сводил мышцы, слышал эти истерические смешки, которые были теперь похожи на голодные чавканья, и стрёкот, который разрывал чью-то плоть.

Я не хочу знать, что это, и не хочу оглядываться, мне надо…

Енот захрипел…

Он прибавил скорости и…

И мы выскочили прямо на пересечение четырёх коридоров.

Нам надо было прямо.

Енот, словно бешенный, хрипя, визжа, мочась и гадя тут же на бегу, промчался прямо, совсем позабыв обо всём.

Я следом и… и…

Фонарь… он выхватил… что-то слева от нас…

Но я смотрел упрямо прямо, чтобы не видеть то, что свет фонаря выкроил из тьмы. То, что живёт во тьме и должно там оставаться.

— НЕ СМОТРИ!!!!!! НЕ СМОТРИ НА ЭТО!!!

Потому что оно сожрёт нас.

Я почувствовал, как сердце дрогнуло, всё моё сознание дрогнуло, когда что-то оказалось совсем рядом, меньше полуметра от меня… Поверни голову, и увидишь это… поймёшь, что обитает в самой непроглядной тьме глубин земли. Это что-то… кошмар, охвативший саму реальность, что возится во тьме, словно куча червей на гниющей плоти.

И оно потянулось к нам…

Сантиметры…

Коснулось одежды…

Я почувствовал, как одежда едва дёрнулась, будто её потянули назад, и завизжал… Нас поймали, нас потащат обратно обоих…

И я проскочил перекрёсток следом за енотом, нырнув в коридор, уже не чувствуя ни ног, ни тела, ни собственного «Я».

Только ужас.

Который идёт за нами по пятам.

Я едва удерживал равновесие, когда меня начало кренить вперёд. А это что-то, оно шло за нами, оно хочет нас. Обернись назад, и я увижу это, утолю своё любопытство…

Но я не хочу.

Я бегу, потому что…

Потому что я могу почувствовать её дыхание, настолько оно близко.

Это были перегонки с чем-то гораздо хуже, чем смерть, и сейчас мы шли ноздря в ноздрю.