Чернь и золото

28

Двое людей Хизеса остались в кладовой на случай, если кто-нибудь вздумает ее запереть. Сам Хизес, следуя своей карте, повел остальных по лестницам и темным коридорам, освещенным только ущербной луной. Фонариком на минеральном масле он пользовался, лишь когда затруднялся прочесть карту в потемках, большей же частью действовал очень уверенно.

О том, что он не совсем точно знает дорогу, поначалу догадывался только Ахей, но скоро это поняли все: зал вышиной в два этажа и с громадной каменной лестницей привел Хизеса в явное замешательство. Бормоча что-то себе под нос, он снова вытащил карту. Тизамон и Таниса ждали, стоя чуть в стороне.

— По-моему… — Луна, проникая в высоко расположенные окна, освещала только лестницу в дальнем конце. Хизес, отчаявшись что-либо разглядеть, снова зажег фонарь.

— Дай посмотреть. — Тото перехватил арбалет одной рукой, Хизес раздраженно отдернул карту, и тут на верхней площадке лестницы появился солдат-осоид.

Вместо того чтобы бежать за помощью, он с сердитым криком устремился вниз, прямо к ним. Видел он, как Таниса поняла после, только Тото и Хизеса, а ее с Тизамоном в темноте не заметил.

Тото выстрелил и каким-то чудом попал солдату в плечо. Тот, не устояв на ногах, покатился с лестницы. Второй болт разбился о каменные ступени, третий ударил осоиду прямо в грудь — образцовый выстрел.

Тревога пока не поднялась, но можно было не сомневаться: скоро поднимется.

— Ну так что, Хизес? — прошипел Тизамон.

Тот, безошибочно расслышав в голосе мантида угрозу, напряг все свои умственные способности и ткнул большим пальцем назад.

— Следующая дверь, а потом вниз.

Тизамон сразу исчез в указанном направлении, Тото заряжал опустевшие гнезда в магазине своего арбалета.

— Идем. — Таниса, поторопив его, вдруг заметила, что Торан Аво осталась на месте. — Ты что?

— Я дождусь их И направлю в другую сторону, — спокойно ответила цикадонка. — Я полицейский, и мое присутствие здесь вопросов не вызовет.

Таниса кивнула и вернулась вместе с Тото к нужной двери.

На сей раз Хизес и его карта сказали правду. Узкая лестница снова увела их под землю, и они оказались в коридоре с целым рядом дверей. Тото сразу сунул свой автоклав в замочную скважину первой, но замок никак не желал открываться. Тото пыхтел, пробуя комбинации разных зубцов — замку тюремной камеры просто не полагалось быть таким сложным.

В конце концов он щелкнул, и дверь отворилась. Два оборванных мушида сонно моргали, глядя на незнакомцев.

— Это кто еще… — начал один, но Таниса перебила его:

— Уходите, и без вопросов.

Те, не веря своему счастью, тут же улепетнули.

Спасатели обнаружили в коридоре еще трех заключенных-миннцев и две пустые камеры. Ни Сальмы, ни Чи.

— Кимена сидит ниже, — объявил Хизес. — Пошли.

— А наши друзья? — спросила Таниса.

— Кто знает? Сначала найдем Кимену, а там видно будет.

Двое слуг, поднявшиеся откуда-то снизу, ахнули и пустились бежать. Тизамон стрелой помчался за ними.

— Нет! — заорал Хизес.

Солдат, появившийся на месте свернувших за угол слуг, пустил ток из ладони. Тизамон упал на колени, проехал по гладкому камню, зацепил солдата когтем и перервал ему горло.

Шум и топот над самыми их головами удалялись куда-то. Таниса надеялась, что Торан Аво сумеет сбить погоню со следа и не пострадает за это.

— Вниз, — настойчиво повторил Хизес.

Лестница обнаружилась через два поворота; теперь Таниса ни за что не нашла бы дорогу к житнице, через которую они вошли во дворец, но Ахей заверил ее, что они идут правильно и скоро будут на месте. Серое, белоглазое лицо нома не поддавалось прочтению.

Звуки, доносящиеся сверху, заставляли Хизеса торопиться. Таниса и Тизамон поспевали за ним без труда, Тото сильно отставал, Ахей мог быть где угодно.

Потом впереди открылась дверь, и оттуда повалили осоиды.

Хизес, столкнувшись по инерции с первым, тут же вонзил в него свой длинный кинжал. Второй попятился, чуть не упал и удержался при помощи крыльев. Шпага Танисы лишь царапнула по его панцирю. Он успел достать меч, но Таниса, отступив, направила шпагу ему под ребра и тут же выдернула глубоко вошедший клинок.

Тизамон уложил уже двух осоидов, не имевших на себе лат, и напал на пытавшегося улизнуть третьего. Чиркнув противника по груди когтем, он увернулся от бьющего током жала. Ахей, опередив Танису, послал в открытую дверь стрелу. Оттуда раздался крик. Тизамон, ворвавшийся в смежное помещение, вдруг застыл в оборонительной позиции с поднятым когтем. Таниса, следуя за ним по пятам, добила подраненного осоида, и тот повалился навзничь на большой стол.

Последний враг, в котором торчала стрела, простер к ней руку — не будь он осоидом, она подумала бы, что он молит ее о пощаде.

Таниса замерла, не имея возможности достать его шпагой, но тут рядом с первой стрелой, как по волшебству, возникла вторая. Изо рта у осоида хлынула кровь, и он сполз по стене на пол.

Позднее Таниса сообразила, что все осоиды за исключением первых двух были в штатском.

Тизамон метнулся вперед, и она лишь теперь поняла, что его так напугало: на стене висел гигантский засушенный богомол. Мантид с сердитым криком вскочил на заваленный бумагами стол и тремя ударами рассек проволоку, державшую чучело. Оно рухнуло, сильно пострадав от падения.

Таниса сгребла со стола первые попавшиеся бумаги и сунула их за пазуху — Стенвольд ими определенно заинтересуется.

— Теряем время, — заметил Хизес, не убирая окровавленного кинжала.

— Ты нас сюда завел, ты и выводи, — огрызнулась она.

Тальрик обработал рану как мог: за десять лет ему приходилось заниматься полевой хирургией в самых неблагоприятных условиях. Кольчуга порвалась, но без нее скорпи напрочь бы откромсал руку.

Оставшись ненадолго один, без те Берро, он позволил себе привалиться к стене и закрыть глаза. Ночь выдалась бурная, но худшее еще впереди: повсюду слышался топот стражников. Ладно, пусть. Первым делом они начнут шарить в саду и на верхнем балконе, где осталась целая куча тел, будут смотреть в небо, ища там воздушных убийц. Он тем временем направится совсем в другую сторону.

Именно так — и в буквальном, и в переносном смысле. Вся его жизнь совершила крутой поворот. Даже боль в плече не могла отвлечь Тальрика от предстоящей ему задачи, но он как верный слуга Империи стоял выше личных привязанностей.

Кроме того, он служил Рекефу: при небольшом усилии воображения можно было внушить себе, что это одно и то же.

Многочисленные электрические разряды, ставшие символом мощи осоидов в глазах побежденных, порядком истощили его — придется воспользоваться мечом.

Лучше, конечно, было бы послать к Ультеру те Берро с его агентами, но тогда совершаемое им предательство стало бы совсем гнусным. Если Ультер оставит при себе еще несколько человек свиты или сумеет убить Тальрика лично, в этом будет какая-то справедливость. Отделившись от стены, Тальрик застонал и направился к губернаторскому гарему. Возможность застать старика в конвульсиях страсти исторгла у него жутковатый смешок.

Слуги, попадавшиеся навстречу, шарахались от его мрачной физиономии и окровавленного плеча. На нижних этажах было тихо после охваченного суетой верха — Тальрик точно спускался под воду, чувствуя, как давят на него сомнение и чувство вины.

Нижние камеры охраняли с полдюжины часовых, но Тизамон теперь шел впереди, и Таниса едва успела заколоть в спину последнего улепетывавшего от него стражника. В караульной, где только что играли в карты, валялись тела — ни дать ни взять коллегиумская гравюра, трактующая об опасностях азартной игры. Таниса невольно ужаснулась тому, сколько крови пролито этой ночью и сколько еще прольется.

Тото уже отпирал первую из дверей — не громоздким автоклавом, а взятыми у часового ключами.

— Дальше, дальше, — крикнул ему Хизес. — Она там, в самом конце.

— Я сюда не за вашей командиршей пришел, — отрезал Тото.

Хизес оскалился и стиснул рукоять своего кинжала. Таниса, став между ним и Тото, неожиданно для себя нашла взглядом Ахея.

— Дальше, — подтвердил ном, едва заметно качнув головой.

Тото, однако, уже открыл дверь: внутри содержался пожилой, изнуренный миннец.

— Выходи и возьми в караульной какое-нибудь оружие, — сказал ему Хизес.

Узник, помедлив мгновение, так и сделал.

Тизамон молча занял пост у подножия лестницы, по которой они спустились. Таниса знала, что инстинкт его не обманывает: скоро сюда опять набегут осоиды.

Удача пока не изменяла спасателям, но в Минне стоит большой гарнизон, и вызвать солдат из дворца очень просто. Не удивительно ли, что Таниса понимает отца без слов, что они снова действуют, будто пара рук? «Я удивлю тебя, папа, еще до конца этой ночи, — подумала девушка, — тебе поневоле придется меня заметить».

Еще пара узников, мужчина и женщина, отправились в караульную за оружием; Тото трудился над пятой дверью.

Таниса вспомнила, что миннцы до завоевания слыли хорошими бойцами. Они не такие воинственные, как муравины или те же осоиды, но свою родину готовы защищать до последнего. Это качество может им пригодиться в ближайшем будущем.

Хизес, успевший повернуть за угол и дойти до конца коридора, бегом вернулся обратно.

— Я нашел ее! — кричал он. — Скорее туда!

— Осторожно, Хизес! — предостерег женский голос с той стороны, и рядом тут же прошел разряд. Тото, припав на одно колено, начал пускать болты один за другим; следующий разряд, ударив в стену, опалил ему щеку. Один осоид выскочил под прицел, но впереди было темно, а Тото не слишком метко стрелял. За первым солдатом, прижимаясь к стене, уже крался второй.

— В этом ты не силен, — напомнила Таниса, оттащив расстрелявшего весь магазин Тото в открытую камеру. Мимо двери с треском пронесся новый разряд; Хизес выругался.

Таниса собралась выйти поддержать Тизамона — она знала, что он сейчас предпримет атаку, — но тут в коридоре послышался шум борьбы. Тизамона с Танисой опередили: осоид лежал со стрелой в спине и несколькими ранами от клинка, а над ним стоял дрожащий Ахей. Раненый перед смертью рассек ему ладонь и расквасил губу — не впервые ли Ахею довелось убить человека вот так, в рукопашном бою?

— Хорошая работа, — сказал Тизамон.

Ахей молча кивнул, а у Танисы внутри все сжалось: ее мантид еще ни разу не похвалил.

— Кимена! — окликнул Хизес.

За решеткой, доходящей от пола до потолка, стояла женщина и смотрела на них. Это зрелище оказало странный успокаивающий эффект на всех миннцев.

— Откройте же дверь, — сказала узница, как будто сама составила этот план и давно уже их поджидала.

Ни один из ключей не подошел, и Тото снова схватился за автоклав. Тизамон вернулся к лестнице — Таниса не сомневалась, что скоро там опять завяжется бой.

— Кто эти люди? — спросила Кимена Хизеса.

— Чужеземцы. У них тут двое своих.

— Значит, мы перед ними в долгу.

Тото наконец вскрыл решетку. Кимена, словно королева, выплыла в коридор, и Танисе показалось, что эта девушка всего на пару лет старше ее.

— Дева, Миннская Дева, — почтительно шептали освобожденные.

— Кого вы ищете? — осведомилась Кимена.

— Стрекозида и жуканку.

— Девушка смуглая, с крашеными светлыми волосами?

— Вы ее видели! — вскричал Тото. — Где она?

— Не знаю, в какой она камере, но увели ее вон туда. Помоги им найти ее, Хизес. — Он, не споря, склонил голову, и Кимена благодарно положила руку ему на плечо. — Покажи мне, как выйти отсюда.

Он тут же достал карту. Кимена пробежала ее взглядом и сказала, показывая на миннцев:

— Я пойду с ними. Встретимся у дворца. Поспешите.

Если бы не раненое плечо и не угнетающая перспектива объяснения с Ультером, Тальрик ни за что не допустил бы такого промаха. Увидев впереди нескольких расступившихся слуг, он не обратил на это внимания и лишь потом спохватился. Слуги с обнаженными мечами, к тому же грязные и оборванные? Ультер весь свой штат одевал в темную униформу. Он опоздал всего на мгновение, но оно сыграло свою роковую роль: чья-то рука схватила его за шиворот.

Он стал собираться с силами, чтобы напоследок ударить их током, но замер, ощутив у горла холодное лезвие.

Его окружили чумазые миннцы с осоидскими клинками в руках. Солдат, державший свое оружие в должном порядке, оказал капитану плохую услугу.

Тальрика прижали к стене, и он похолодел, увидев перед собой Кимену. Зверь, заключенный в клетку, вырвался на свободу. Ему вспомнился один гладиаторский бой с участием огромного, с лошадь, жука: тот даже в кольце всадников с длинными копьями наводил на публику страх своими гигантскими жвалами.

— Я вас знаю, — сказала женщина. — Тальрик… капитан Тальрик, не так ли? Из тайной полиции.

— У вас превосходная память, — просипел он.

— Вы меня тоже наверняка помните. Что с вами, капитан Тальрик? В бою побывали? Или неудачно почистили арбалет?

— У меня была жаркая ночь. — Под ее взглядом ему казалось, что она перелистывает книгу всей его жизни.

— Скоро станет еще жарче, — пообещала Кимена. — Куда это вы шли, весь в бинтах? Лазарет, по-моему, в другой стороне.

Он попробовал улыбнуться, и у него получилось, несмотря на ее присутствие — или благодаря ему.

— Я шел убить губернатора Ультера, — сказал он, веря в ее способность отличить правду от лжи.

Ее изумление доставило ему радость, несмотря на прижатый к горлу клинок. Даже Миннская Дева, оказывается, знает не все.

— Борова? Ты собираешься убить Борова?

— С вашего позволения. — Сторонники Девы, число которых возросло примерно до дюжины, таращились на него — кто тупо, кто с недоверием.

— Капитан Тальрик — герой сопротивления? Одно доброе дело во искупление множества злых?

Его улыбка сделалась напряженной.

— Или это просто осоидская политика, вроде недавней твоей интермедии?

— Политику мы принимаем всерьез.

Кинжал отняли так внезапно, что Тальрику показалось, будто горло у него уже перерезано.

— Мне все равно, бескорыстно ты это делаешь или за деньги, переспал он с твоей женщиной, опорочил твое имя или тебе просто интересно, какого цвета его обросшая салом печень. Дарю тебе жизнь, капитан Тальрик — посмотрим, как ты ею распорядишься.

И Кимена увела свой отряд, оставив Тальрика ощупывать мелкий порез на шее.

Было ясно, что кишащие наверху осоиды скоро убедятся в своей ошибке; последние песчинки вытекали из часов, а впереди ждали новые камеры и новые часовые. Двое в легкой полосатой броне как раз вышли в коридор — один остолбенел, увидев в тюрьме посторонних, другой заорал, призывая помощь.

Таниса бросилась к ним, как только они начали пускать ток — первый разряд прошел рядом с ее лицом. Меч осоид не стал вынимать, и она заставила его поплатиться за это, пронзив шпагой через боковую прореху в панцире. Второго, обнажившего меч, Хизес с налету повалил на пол. Таниса хотела помочь подпольщику, но Тото закричал, предупреждая ее о третьем — этот уже был в сплошной тяжелой броне, для шпаги непробиваемой, и в закрытом, с прорезью для глаз шлеме. Двигался он быстро, несмотря на тяжесть доспехов, и был вооружен длинным мечом, которым едва не достал Танису — она успела отступить в последний момент.

Тото заскрежетал своим арбалетом. Один болт застрял в кольчуге, два отскочили от плечевой пластины и шлема.

За спиной у часового показались еще двое осоидов. Таниса отступала все дальше. Стрела Ахея тоже напрасно скользнула по тяжелому панцирю, а Тизамон, прикрывая тыл, оставался у лестницы.

Солдат в доспехах, продолжая теснить Танису, переступил через борющуюся на полу пару. Девушка, попытавшись поразить его в горло или в глаза, только погнула шпагу о его латный ворот, и мощный удар налокотника пригвоздил ее к стенке.

Хизес, прикончивший своего врага, оказался перед двумя новыми, которые почему-то медлили. Пользуясь моментом, он напал на бронированного сзади, со всей силы ударил его кинжалом и, видимо, все же нанес какой-то урон — из-под шлема донесся рев.

В следующий миг Хизес сам получил железным эфесом в зубы и отлетел назад, оставив кинжал в теле врага. Таниса тут же уперла шпагу солдату в горло. Чувствуя под лезвием кольчугу и кожаную подкладку, она отчаянно давила на рукоять.

Но шпага скользнула, и Таниса врезалась в противника, оцарапав щеку о гарду его меча. Солдат ударился спиной о противоположную стену, еще глубже вогнав в себя кинжал Хизеса.

Двое осоидов, придя наконец к решению, обнажили мечи и повернули назад, к камерам.

Собираются убить узников — и не кого-нибудь, а Сальму и Чи, решила Таниса.

Бронированный рычал и грозил ей мечом, не давая отойти от стены.

Тизамон… но его здесь не было. Все зависело от нее.