Чего боятся женщины

Вторник, 11 апреля

Келли сидела на краешке кровати и снимала катышки с шерстяного свитера. В этом размеренном занятии она нашла успокоение. Правый рукав уже очистила и теперь занялась левым. Закончив, Келли отложила свитер и посмотрела на часы. Двадцать минут прошло. Надо сделать что-нибудь еще. Убить время. Прожить день.

Уже неделю Келли существовала так — в постоянных заботах, в незаполнимой пустоте. Мир с каждым днем становился все нереальнее. Настоящая жизнь была лишь ночью, во сне. Кошмар вернулся. Кошмар приходил каждую ночь. Стивен Гейдж на парковке… Пламя желания, ужас смерти — все это снилось Келли вновь и вновь. Кошмар изменялся, жил по своим собственным законам. Иногда у Гейджа было лицо Лестера Крейна, а однажды ночью на парковке поджидал Рик. Это ее и сломало. Такого предательства Келли не ждала. Проснувшись, бросилась в туалет, рухнула на колени у унитаза, и ее стошнило.

Что сделала с ней эта неделя… Келли часами просиживала в Интернете, пытаясь найти информацию о Лестере Крейне. Ничего нового, а значит, и вовсе ничего. Она пыталась успокоить себя. Эксперты считают, что маньяк вроде Крейна ни за что бы не перестал убивать; следовательно, он мертв.

Если бы можно было с кем-нибудь посоветоваться… Родители? Они далеко, в Индиане, и за последнее время сильно сдали. Нет, родителей впутывать нельзя, им и так многое пришлось пережить из-за своей непутевой дочери. Да и чем они помогут? Только зря будут страдать. Келли ощутила острый приступ раскаяния. Как же она виновата перед ними!

Сара, старшая сестра? Она всегда с пониманием относилась к проблемам младшей. Нет, сейчас у Сары своих забот хватает. Муж потерял почти все состояние во время кризиса девяностых, и ей пришлось выходить на работу, а у нее двое маленьких детей, один из них к тому же умственно отсталый.

Может, позвонить бывшему мужу? По крайней мере, Кевин Тэйер знает всю правду. Не придется вдаваться в долгие объяснения. Кевин… Круглое красное лицо, запах бактерицидного мыла… Странно, идея позвонить ему не казалась такой уж плохой. Бывшие супруги не общались много лет. Развод больно ударил по Кевину. Он так и не простил Келли того предательства. С другой стороны, Тэйер должен был понимать, что их брак недолговечен. Сейчас у него новая семья, новая жизнь. Маленький сын, скоро родится еще один ребенок. Вторая жена Кевина не работает, сидит дома.

Стоило бы позвонить Тэйеру по еще одной причине. Анна соскучилась по отцу, ничего не поделаешь. Надо налаживать разорванные отношения. Как же она была слепа! Не заметить, что происходит с собственной дочерью! Малышка так переживает… Она мать! Она должна была заподозрить, расспросить, понять…

Номер телефона Кевина хранился в нижнем ящике стола — вместе со свидетельством о разводе. Келли открыла ящик и пробежала пальцами по корешкам разноцветных папок. Так, вот и она!

Блокнот, в котором был записан телефон бывшего мужа, пожелтел, цифры стерлись. Сколько же лет прошло? А вдруг Кевин переехал — что тогда? Келли задумчиво рассматривала номер.

Как просто — поднять трубку, набрать цифры, дождаться ответа… А что, если Анна нечаянно услышит? Еще и Рик сегодня прилетает. Надо успеть принять душ и переодеться.

Из комнаты девочки не доносилось ни звука. Чем она там занимается?

Келли нерешительно пожала плечами и вышла в коридор. Подойдя к комнате дочери, постучалась. Давешняя вывеска исчезла — так же неожиданно, как и появилась.

Изнутри послышался шорох.

— Входи! — крикнула Анна.

Келли толкнула дверь и привычно бросила взгляд на кровать. Но нет, девочка сидела за компьютером. Одежда, прежде сваленная на монитор, громоздилась теперь на стуле. Анна лихорадочно дергала старенькую мышку.

Женщина встала у дочери за спиной.

— Подожди, мам…

На экране светился квадрат, заполненный разноцветными коробочками. Щелчок мыши — коробочка исчезла. Щелк! Исчезла еще одна, последняя.

Из динамиков полилась бравурная музыка.

— Все! — радостно сообщила Анна.

— Что это? — поинтересовалась Келли.

— Игрушка. Генри показал.

— В Интернете?

— Нет, он мне диск дал.

Келли с облегчением вздохнула, хотя радости своей ничем не выдала. Конечно, доступ дочери к Интернету она ограничила. Анна могла заходить только на детские сайты, и все же Келли волновалась. Мало ли кто залез в детский чат… Разумеется, девочка знала, чего ни в коем случае нельзя делать. Никогда не называй своего настоящего имени. Никогда не говори, где ты живешь. Если кто-то пишет, что хотел бы с тобой встретиться, сразу же зови меня. Будь на то ее воля, Келли запретила бы дочери пользоваться Интернетом. Но ведь у всех окрестных детишек есть Сеть, что тут скажешь?

— Уроки сделала?

— Ну, мама!

— Что — мама?

— Сделала! Хочешь проверить? — Анна угрожающе выдвинула подбородок.

— Нет, — улыбнулась Келли. — Я тебе верю.

— А вот и не веришь! — возмутилась девочка. — Верила бы — не спрашивала! Можно подумать, тебе постоянно надо меня контролировать. Все выходные не отходишь!

Она права. Келли и впрямь старалась быть поближе к дочери. Внутренний голос подсказывал ей, что это не совсем нормально.

— Неправда, — возразила Келли. — В воскресенье ты полдня просидела у Крейтонов.

— Да, а ты туда приходила, причем два раза.

— Мне надо было поговорить с матерью Генри.

— Зачем? Она же тебе не нравится.

Келли пораженно уставилась на дочь. Как Анна умудрилась разгадать ее чувства? Не то чтобы Мими Крейтон ей не нравилась, просто они были слишком разными. Миссис Крейтон в свое время окончила Гарвард и теперь управляла семьей, как гигантской корпорацией. В этом странном бизнесе акции заменяли дети — тоже выгодные вложения.

— Сегодня придет Рик, — сказала Келли, чтобы сменить тему.

— Я думала, он уехал, — рассеянно заметила Анна.

— Да, уехал, но уже вернулся. Девочка промолчала.

Келли хотелось обнять дочь. «Я понимаю! — хотелось ей крикнуть. — Я все понимаю, клянусь! Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, малышка моя!»

Слова застряли в горле. Она протянула руку и погладила Анну по голове. «Я все для тебя сделаю».

Девочка медленно отодвинулась.

Келли вернулась в спальню, раскрыла записную книжку и набрала забывшийся уже номер. Может быть, Кевина нет дома. Придется оставить сообщение. Если его нет дома, всё станет ясно. Все станет на свои места — если его нет дома…

— Алло? — В трубке зазвучал высокий женский голос. Вторая миссис Тэйер…

— Донна? Привет, это Келли. Небольшая пауза.

— Келли? А Кевина нет дома. — В голосе сквозило неприкрытое напряжение. — Он по делам уехал.

Там, далеко, бормотал телевизор, слышались ребячьи крики.

— Это срочно? — уточнила Донна.

— Да нет, просто хотела поговорить с ним насчет… Не важно, попроси его позвонить мне, только не домой. Запиши мобильный.

— Сейчас. Кевин будет звонить сегодня, так что я передам. Извини, что не могу дать его номер. Они все время переезжают, — сокрушалась Донна.

— Все нормально, — успокоила ее Келли.

— Он точно скоро позвонит… Я все передам!

Келли поблагодарила собеседницу и повесила трубку.

Уже потом она сообразила, что стоило выяснить мобильный номер Кевина. Перезванивать не стала. Даже если у него и есть мобильник, звонить бывшему мужу она не будет. Зачем лишний раз ставить его в неловкое положение? Пусть сам звонит.

Анна подождала, пока за матерью закроется дверь, повернулась к компьютеру и звонко щелкнула мышкой, входя в Интернет. Волшебник 93 был в Сети. Девочка выбрала кнопку приватного сообщения.

Бабочка 146: Иногда я ненавижу свою мать.

Слова вспыхнули на экране. Анна смущенно уставилась на них. Да нет! Неправда! Она вовсе не ненавидела маму. Глупости все это! На экране поползли новые строки — ответ.

Волшебник 93: Я же сказал, ты не обязана там оставаться. Мать не сможет запретить тебе уйти.

Анна задумчиво пожевала прядь волос. А чего она, собственно, хочет? Анна оглядела уютную комнату: синее покрывало, мягкие игрушки, любимые книги, разноцветные занавески. Милая, родная комната… Но мама! Мама иногда приводила ее в бешенство. Если сбежать из дому, мама перепугается и, возможно, изменит отношение к дочери. Не обязательно ведь убегать надолго, правда?

Бабочка 146: Куда же мы пойдем?

Волшебник 93: Куда захотим…

Звонок… Келли слетела вниз по лестнице, отодвинула тугую щеколду и распахнула дверь. На пороге стоял Рик. Его лицо в тусклом свете фонаря казалось восковым. Он не улыбался, смотрел просто и в то же время торжественно. На нем были темно-зеленые брюки, джемпер и кожаная куртка. Сколько же раз за время их знакомства он надевал эту куртку? Келли помнила совершенно отчетливо: они пошли в кино, там было холодно, и тогда Рик снял куртку и набросил ее ей на плечи.

Он вернулся, он правда вернулся!

Это не сон. Она шагнула вперед, прижимаясь к любимому. Тот наклонился и поцеловал ее. Они долго стояли обнявшись и целовались. Келли обхватила Рика за шею, он нежно поглаживал ее шелковистые волосы.

— Как твой отец? — прошептала она.

— Лучше.

Келли захлопнула дверь, и Рик тут же сгреб любимую в объятия, развернул ее лицом к себе и заглянул в глаза.

Анна, наверное, уже спит… Они проскользнули в комнату Келли и, обнявшись, упали на кровать. Женщина закрыла глаза: в сознании проплывали несвязные образы. Куртка Рика, глаза Стивена… С годовщиной…

Мужчина снял с Келли блузку, обнажая грудь, и поцеловал коричневатый сосок. Тела их сплелись в единое целое. Внутри себя Келли ощущала стремительно нарастающую пустоту. Она взяла Рика за руку и провела его ладонью по бедру.

Почему так долго? Чего он ждет?

Он нужен ей — сразу, безраздельно, сейчас!

— Ну же, — прошептала Келли. — Ну же, давай! Послышался шелест: Рик вскрыл пакетик с презервативом.

Через несколько томительных секунд он снова опустился сверху. Келли прижалась к нему — близко, еще ближе. Ритм все нарастал. Келли перекатила мужчину на спину и очутилась сверху — словно настоящая амазонка. Быстрее, быстрее… Ночь взорвалась ослепительной вспышкой. Где-то рядом и одновременно невероятно далеко застонал Рик.

Да, да, да!

Потом она лежала у него на плече, прислушиваясь к чуткой тишине. Как хорошо. Как надежно… Надежно… Раньше она не понимала значения этого слова.

Когда они с Риком только начали встречаться, Келли жила в постоянном страхе. В страхе, что он уйдет, и в страхе, что останется. Она не желала терять независимость, за которую так дорого заплатила. Новый страх пришел, когда она привязалась к Рику. Вдруг он увидит, как она в нем нуждается, и — уйдет?

Келли напоминала себе трехлетнего ребенка, который хочет совершенно противоположных вещей. Однажды Анна — она была тогда совсем маленькой — постелила одеяльце на лестнице и целый день просидела на ступеньках. Ей хотелось быть одновременно с матерью, внизу, и с любимыми игрушками — наверху.

С Кевином все вышло по-другому. Спокойно, даже равнодушно. Познакомились они на воскресном пикнике. Кевин был мил, серьезен и невыносимо скучен. Очень много рассказывал о своих племянниках. Да, детей он любил, и холодность Келли его удивляла.

Свадьба была скромной, из гостей — только родители. Келли несла белоснежный букет из самых разных цветов, главное — без роз. Молодые купили домик в пригороде Индианаполиса. Келли жила по инерции: смотрела телевизор, болтала по телефону, играла с маленькой дочерью. За все два года, что она провела там, она ни с кем не подружилась. Казалось, Келли знала, что рано или поздно уедет навсегда, и не хотела связывать себя дружбой. Впрочем, несчастной ее назвать было сложно. Теперь-то Келли понимала: счастье — понятие относительное.

Когда Анне исполнилось два, ее мать взглянула на себя глазами собственного ребенка и ужаснулась. Она привыкла во всем полагаться на Кевина, растеряла жизненные цели и ориентиры. Какой же пример она подает растущей дочери? С каждым днем ей становилось все яснее, что замужество было чудовищной ошибкой.

Рик что-то невнятно пробормотал, возвращая женщину к действительности. Келли прижалась к нему, тихонько вложила ладонь в руку возлюбленного. Взгляд невольно упал на исполосованные запястья. Белые ниточки шрамов прочно связывали ее с прошлым…

Она подняла глаза. Рик проснулся, пристально смотрел на нее и молчал. Келли хотела отвернуться, но заставила себя не отводить взгляда. Еще одна маленькая победа.

— Думаю, нам стоит пожениться.

Слова прозвучали неожиданно и тихо, в первую минуту она даже решила, что ослышалась.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Сердце стучало мерно и неутомимо. Келли глубоко вздохнула, чуть отвернувшись. Она не знала, как назвать охватившее ее чувство.

— Келли? — Рик потряс ее за плечо. — Кел? Милая, что с тобой?

— Я…

Женщина втиснула лицо в прохладные простыни. Щеки ее пылали.

— Что с тобой? — повторил Рик.

Келли не отвечала. Что она могла сказать? Затем повернулась к Рику, медленно и неохотно, словно превозмогая себя.

— Дело в Анне…

— Мы справимся, — заверил он.

— Я…

— Я люблю тебя, Келли.

На глаза набежали слезы. Если бы все было так просто…

— Откуда ты знаешь? — выдавила она наконец.

— Откуда? Откуда знаю? Что? — недоумевал Рик. Он приподнялся на локте, пытаясь заглянуть ей в глаза.

— Откуда ты знаешь… что… что любишь меня? — пробормотала она. — Как-то один человек уже говорил мне эти слова, и я ему поверила. Он много всего говорил, и я верила ему — во всем. Но он лгал! Лгал постоянно! Если я сейчас поверю тебе… что изменится? Возможно, я просто не понимаю, что такое любовь. Что такое любовь — между мужчиной и женщиной? Когда я задумываюсь над этим, то начинаю сходить с ума. Я даже…

— Келли, я не такой, как твой бывший муж, поверь мне! Женщина удивленно повернулась к Рику. Слезы медленно высыхали на щеках.

— Я не такой, как Кевин. Я не брошу тебя.

— Я…

Наверное, он почувствовал смятение в ее голосе.

— Ты ведь о Кевине говоришь? — уточнил он.

— Нет, — призналась Келли, — о другом. О том, который был до Кевина.

Как же мало он знает о ее жизни. Интересно, а сам Рик сознает это? Чувствует ли он пропасть прошлого, зияющую между ними? Сможет ли собрать воедино кусочки головоломки? А впрочем… Даже если Келли сама расскажет любимому правду, поверит ли он?

— Знаешь, — доверительно сказала она, — я иногда думаю… Откуда мы знаем, что за человек рядом? Да ниоткуда. Все это — обман.

В груди набухал горький пузырь. Он рос, рос… пока наконец не излился новыми слезами. Тело женщины сотрясли рыдания. На этот раз она не отворачивалась. Пусть смотрит. Пусть видит.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала Келли.

Слова вырвались из самого сердца, оставляя кровоточащий след. Но боль пришла не страданием, а облегчением. Боль пришла рождением чего-то нового.

Рик прижал Келли к груди. Он гладил ее волосы, шептал нежные, ничего не значащие слова. Так успокаивают ребенка. Или любимую. Он не выказывал нетерпения или раздражения. Он принимал Келли такой, какой она была. Он даже почти понимал ее. Почти… И Келли почти верила Рику. Почти…

Почти верила. Верила… Верила. Почти…

Почти, но не совсем.

Через минуту, а может, через час слезы иссякли. Рик и Келли, словно рыбины, выброшенные штормом на берег, лежали неподвижно, прислушиваясь к дыханию друг друга. Келли откинула руку и смотрела на белесые шрамы. Ты наша, казалось, шептали они, никуда ты от нас не денешься.