Чего боятся женщины

Вторник, 16 мая

— Думаю, с материалами дела вы ознакомились. — Майк Джеймисон выжидательно оглядел собравшихся за широким столом. Все пятеро мужчин согласно кивнули.

Слева от Джеймисона сидел Ламберт, напротив — Эд Фаррелл из федеральной полиции. Джек Пуласки приехал из Мэна вместе со Стью Фарксом. Уэйн Шуте представлял манхэттенский отдел по расследованию убийств.

Все они приехали в Меррит, чтобы обсудить положение вещей. Расследование упорно не желало развиваться.

— Я проведу краткий обзор фактов, — продолжал Майк, — а вы меня поправите или дополните.

Начал он с убийства Дианы.

— По заключению экспертов, смерть наступила от травмы головы и удушья. На шее жертвы был затянут черный чулок. На обеих руках уже после смерти нанесены надрезы.

— Гейдж ведь тоже оставлял надрезы на руках жертв? — уточнил Шуте, детектив из Нью-Йорка, до сих пор торопливо делавший заметки в блокноте.

— Совершенно верно, — подтвердил Джеймисон. — К тому же на стиль Гейджа указывает и черный чулок в качестве удавки.

Далее на повестке дня стояло покушение на Мелани. Майк снова перечислил факты.

— Обратите внимание на сходство преступника со словесным портретом похитителя Анны Тэйер.

— А видеокассета есть? — поинтересовался Пуласки. — Дом вроде оборудован камерами.

— Конечно, оборудован, — снисходительно улыбнулся Шуте, — но та, которая нам нужна, в тот день как назло сломалась. В Манхэттене все стоит бешеных денег. Шесть тысяч в месяц на обслуживание, а они камеру починить не могут!

— А соседи? — не унимался Пуласки. — Неужели никто не слышал шума?

— Хорошая звукоизоляция, — пожал плечами Шуте. — Пожалуй, даже слишком хорошая.

Джеймисон переключился на Пози Киш. Напряжение за столом ощутимо возросло. Еще бы! Почти у всех собравшихся были дети, некоторые — ровесники убитой девушки.

— Тело нашли возле реки Коннектикут, пока искали Анну Тэйер. Поскольку крови рядом с трупом не обнаружено, можно сделать вывод, что девушку убили где-то в другом месте. На ее ногах и руках — синяки; жертву изнасиловали и пытали. Вдобавок к тому, что у нее перерезано горло, на теле — множественные ножевые ранения. Девушку насиловали ножом анально и вагинально. На лице жертвы обнаружены следы спермы. Проведен анализ ДНК.

В последний раз Киш видели в субботу шестого мая. Она ездила на танцы с приятелем из колледжа. Сейчас мы его проверяем. Туда же отправились мисс Тэйер с другом — он местный полицейский — и двое их знакомых.

— Вам не кажется это странным? — спросил Шуте. — С чего они все поехали в один и тот же день на одни и те же танцы?

— Не забывайте, Меррит вам не Нью-Йорк, развлечений довольно мало, — заметил Фаррелл.

— Как бы там ни было, — продолжал Джеймисон, — мисс Тэйер вспомнила, что во время перерыва к ней подходил Натан Лакосте. Он искал Киш.

Теперь настала очередь Анны Тэйер. Майк вкратце описал похищение и освобождение девочки.

— Почему же он ее не убил? — удивился Шуте.

— Мне почему-то кажется, что у преступника тоже есть дети. Скорее всего, он пожалел девочку, — предположил Джеймисон. — Так вот, на мой взгляд, убийц двое. Первый подозреваемый убил Диану Мейси, покушался на Мелани Уайт и похитил Анну Тэйер. Второй — убил Пози Киш.

— Я что-то не понял… — Шуте покачал головой. — Почему вы думаете, что действуют два человека? Преступления ведь так похожи.

— Связь между ними определенно есть. И все-таки убийц двое. В случае с Киш мы имеем дело с сексуальным садистом. Возможно, он не в себе. К тому же на месте преступления обнаружена сперма, а это улика. В отличие от маньяка подозреваемый номер один тщательно планирует свои действия. Даже надрезы на руках Мейси сделаны после ее смерти. Он не пытал ее.

— Но ведь тело было раздето? — удивился Шуте. — Разве это не говорит об определенных наклонностях убийцы?

— В данном случае нет. Одежду с нее сняли, дабы уничтожить возможные вещественные доказательства. Мы с вами знаем о теории обмена: преступник всегда что-то берет с места преступления и что-то оставляет взамен. Здесь мы не нашли ни одной улики.

— Выходит, Киш убил один человек, а все остальное сделал кто-то другой? — Шуте задумчиво потер подбородок.

— По крайней мере, мне так кажется, — повторил Джеймисон. — Как я уже сказал, второй подозреваемый — садист. Его стиль напоминает манеру Лестера Крейна.

— Думаете, девушку убил Крейн? — Шуте скорчил недовольную гримасу. — С чего это ему приниматься за старое? О Лестере много лет ни слуху ни духу.

— Я не утверждаю, что это был Крейн, просто стиль похож. Если бы убийство совершил Крейн, он поступил бы точно так же.

— Кстати, — заговорил Ламберт, — Келли Тэйер утверждает, что видела Крейна на острове, где убили Мейси. Если не он ее убил, что он вообще там делал?

Джеймисон раскрыл было рот, но его опередил Пуласки:

— Неизвестно, его ли она видела. Еще на острове перепуганная Келли приняла того парня за убийцу, а потом уже увидела фотографию. Она вполне могла обознаться под влиянием момента.

— Не исключено, — пожал плечами Майк, — хотя она ведь не знала, что на снимке Лестер Крейн. Келли опознала его в тот момент, когда я показывал фотографии ее дочери. До того она снимков Крейна не видела.

— Вы приводите ее слова, — возразил Пуласки. — Возможно, Келли и впрямь в это верит. Но кто сказал, что она не помнит Крейна на уровне подсознания? Думает, что видела его на острове, а на самом деле срабатывают ассоциации с далеким прошлым. Такое случается.

Ламберт хотел ответить, однако Джеймисон заговорил раньше:

— Я вовсе не исключаю подобный вариант, но более вероятным мне все же кажется первоначальное предположение.

Мужчины переглянулись.

— А виктимология ничего не подсказывает? — поинтересовался наконец Пуласки.

— Да, еще одно. Большинство жертв Крейна были проститутками и выглядели почти всегда одинаково: обтягивающая одежда, пышная прическа, вызывающий макияж. Киш к этой профессии не относилась, однако одевалась довольно специфически.

— Вы говорили с мальчишкой, который привез ее на танцы?

— Несколько раз, — ответил Ламберт. — Улик против него нет, хотя исключать Лакосте из списка подозреваемых мы не спешим. Мы даже проверили его на детекторе лжи. Пока все чисто.

Молчавший долгое время Фаррелл задумчиво покачал головой:

— Если честно, я согласен с Уэйном. Слабо верится, что убийц двое. Может быть, преступник один, просто хитрит и меняет, так сказать, модус операнди — образ действия?

— Дело не в образе действия. Здесь все тоньше. Характерный почерк изменить практически невозможно. Крейн своих жертв пытал и насиловал, а в случае с Дианой ничего подобного нет. Зато обе черты ярко проявились в убийстве Киш.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — кивнул Фаррелл. — Гейдж не зацикливался на боли. Он убивал женщин ради их тел. Убийство служило всего лишь средством обретения контроля. Насиловал он их посмертно. Да и надрезы делал уже на трупах.

— Как с Мейси? — уточнил Фаррелл.

— Именно.

— Допустим, — согласился Шуте, — что преступников двое. Что же известно о первом из них, том, что убил Диану?

— Как уже было сказано, убийства он тщательно планирует, возможно, знаком с методами расследования. Не исключено, что он работает в области права или криминалистики. Если женат, то скорее всего, устроился на работу, где часто приходится ездить в командировки.

— А что вы думаете о приятеле Келли? — Шуте вопросительно посмотрел на Ламберта.

— У парня неплохая репутация. Сам я его не знаю, однако алиби проверил. Да, он лгал насчет своей поездки, но, поверьте, у него на то есть основания. Он чист.

— Что с записками о годовщине? — вклинился Пуласки. — Зацепки нашлись?

— Пока нет, — с сожалением признал Джеймисон. — Мелани свою порвала. Мы исследовали оставшиеся две и ничего необычного не обнаружили. Белая мелованная бумага — на такой каждый второй пишет. Единственный сохранившийся конверт изъят у мисс Тэйер. Тоже ничего подозрительного.

На столе оглушительно зазвонил телефон. Фаррелл подался вперед, взял трубку, что-то выслушал и ответил:

— Спасибо.

Потом он обернулся к собравшимся:

— ДНК, обнаруженное на месте убийства Пози Киш, принадлежит Лестеру Крейну.

— Келли! Я знаю, что ты дома. Возьми трубку! Пожалуйста, возьми трубку. Возьми…

Келли подошла к телефону:

— Да, я дома! Хватит названивать!

Рик тяжело дышал.

— Нам надо поговорить, — сказал он наконец.

— Поговорить? А мы чем, по-твоему, занимаемся?

— Нет, надо поговорить не по телефону. При встрече я все объясню.

— Ты мне врал! — Келли едва сдерживалась. — Больше ничего знать не хочу!

Гудок. Значит, звонит кто-то еще. Келли пожала плечами и включила автоответчик. Наверняка это очередной надоедливый репортер.

— Хочешь, — мягко произнес Рик. — Еще как хочешь. Я нужен тебе, поэтому ты и злишься. Я был тебе нужен, но меня не оказалось рядом, — и поэтому ты злишься еще сильнее.

Келли молчала. За окном нависли свинцовые тучи, Наверное, скоро пойдет дождь.

— Что скажешь? Разве я не прав?

— Слушай… — Келли устало поежилась. — Оставь нас в покое, а? Честное слово, и без тебя проблем по горло! Я не желаю снова выяснять отношения.

Еще гудок. Интересно, у журналистов совесть есть?

— Я вовсе не собираюсь выяснять отношения, — возразил Рик. — Просто хочу помочь.

Что-то в его голосе поколебало решимость Келли. Перед ее мысленным взором предстало лицо Рика, знакомое до мельчайшей морщинки. Вот бы сейчас обнять его, прижаться плечом к родному плечу…

Келли сидела в полной тишине. Она совершенно не знала, что делать. В сложившейся ситуации любой выбор представлялся ошибочным.

— Ладно, — решилась наконец Келли, — если хочешь, приходи вечером, когда Анна ляжет. Приходи, но не больше, чем на час. Я совсем вымоталась.

— Тогда жди меня в девять.

— Лучше в десять.

Келли повесила трубку. Чувствовала она себя как выжатый лимон.

Да, звонили же репортеры!.. Келли нехотя включила автоответчик.

Голос женский, совсем еще юный — журналистка из «Меррит газет».

«— Мисс Тэйер, мы хотели бы задать вам несколько вопросов о… о вашем прошлом и о тех событиях в Теннесси».

Девушка запинаясь проговорила номер телефона, но Келли и не подумала записать его. Она все сидела на кровати, уставившись прямо перед собой. Сколько же успели раскопать эти писаки?

Еще одно сообщение. Чарли Хаммонд, «Бостон глоуб», наглый, до ужаса самоуверенный тип.

«— Просим вас подтвердить, что вы и некая Лора Сетон — одно лицо…»

После собрания Майк Джеймисон направился в маленькую гостиницу возле Уиндема, ту самую, что посоветовал Ламберт.

В номере, по счастью, оказалось чисто и довольно уютно: широкая постель, белоснежные занавески, небольшой письменный стол, словом, все, что нужно для полноценной работы и приятного отдыха.

Завтра Майк собирался взять напрокат машину и отправиться в Нью-Йорк.

Джеймисон присел на кровать и раскрыл ноутбук прямо на коленях. Пока компьютер грузился, отложил его в сторону, встал и открыл окно. Теплый ветер прокрался в комнату и теперь играл занавесками.

Нелегкий выдался день. Анализ ДНК безоговорочно подтвердил, что Пози Киш убил именно Крейн. Все были уверены, что Крейн давно мертв, но с ДНК не поспоришь. Помнится, Стивен Гейдж умело прятал тела своих жертв. Мог ли он поделиться секретом с Крейном?

Даже если и так, все равно найдутся неувязки. Тело Киш было спрятано довольно посредственно. Его нашли бы очень скоро и без истории с похищением девочки. Что, если преступников двое? И как они в таком случае связаны? Если Лестер Крейн не убивал Диану, зачем ему понадобилось приезжать на тот остров?

Нескончаемые вопросы не давали покоя. Факты, догадки, предположения… Неустойчивая пирамида гипотез была готова рухнуть в любую минуту. Крейн одержим Стивеном Гейджем. Мог ли он поехать на остров уже после убийства? Допустим, Крейн прочел в газете, что писательницу задушили черным чулком. Он заинтригован, приезжает на место преступления… и тут-то срывается. Теряет контроль над собой, инстинкты убийцы берут верх. Он приезжает в Меррит, а там… Там под руку Крейну попадается несчастная Пози.

А что, это мысль! Надо записать.

Стоп! Он же еще не проверил голосовую почту. Конечно, вряд ли кто-нибудь звонил, но все-таки…

Надо же! Сообщение, даже два. Что тут у нас?

Услышав голос Джо Карновски, своего старого приятеля, Джеймисон вздохнул с облегчением. Джо звал съездить за компанию в Атлантик-Сити.

Второе сообщение: Келли Тэйер.

Тихий, еле слышный, но очень расстроенный голос. Женщина просила перезвонить и оставила домашний номер. Она повторила его дважды.

Майк едва заметно поморщился и набрал номер. Длинные гудки. Автоответчик. Майк наговорил свой номер и повесил трубку.

Сотовый телефон на столе подпрыгнул и зашелся писклявой трелью.

— Извините, не успела подойти. — Звонила Келли.

— Говорите погромче. Вас очень плохо слышно, — попросил Джеймисон.

— Ладно. — Голос немного окреп. — Просто я не хочу, чтобы дочь услышала.

Тишина… Только прерывистое дыхание в трубке. Келли заговорила первой:

— Думаю, вы уже знаете, кто я такая.

— Да, — просто ответил Майк. — Да.

— Конечно, надо было сразу вам сказать, но я была не готова. А теперь… Теперь газетчики разнюхали о моем прошлом. Телефон второй день от звонков разрывается. Ламберту дозвониться невозможно, поэтому я и звоню вам. Посоветуйте, как мне быть?

— Прежде всего, — начал Джеймисон, — ни в коем случае не перезванивайте репортерам. Вы ведь понятия не имеете, что они действительно знают, а что — нет. Через день-другой они сами от вас отстанут.

— Отстанут… — безнадежно протянула Келли. Да, такое настроение никуда не годится.

За окном лил дождь. В дымке угадывались очертания далеких гор.

— Теперь все откроется, — бесцветно продолжала она.

Майк встал и прошелся по комнате. Как же успокоить ее? Как убедить, что это еще не конец света?

— Вам не кажется, что вы несколько драматизируете ситуацию? — осторожно поинтересовался Джеймисон. — Конечно, сейчас вам тяжело, но потом наверняка станет легче. К тому же больше не придется жить с этой тайной.

— Я бы лучше с тайной дальше жила, — буркнула Келли.

— Никто не собирается разоблачать вас сегодня или завтра. Пара дней у вас в запасе есть. А, как известно, предупрежден, значит, вооружен.

Келли беспомощно шмыгнула носом.

— Думаете, завтра обо мне еще не напечатают?

— Скорее всего, нет. Впрочем, это зависит от того, много ли раскопали журналисты.

— Может, стоит им перезвонить, чтобы не вызвать лишних подозрений?

— Ну перезвоните вы — и что скажете? Лгать не имеет смысла, говорить правду — тоже.

Побеседовав с Келли, Джеймисон решил позвонить Ламберту. На работе никто не брал трубку, на мобильном включилась голосовая почта. Майк оставил сообщение:

— Перезвони мне. Это срочно. Неудивительно, что Ламберта нет в офисе. Большие города отличаются от маленьких, однако правила работы полицейских участков везде одинаковые. Ламберт сейчас, скорее всего, лично осматривает место преступления.

Джеймисон почувствовал, что проголодался. Да ведь уже семь часов! И впрямь пора ужинать.

Воздух на улице был тяжелым и влажным, прямо как в тропиках. Сжимая видавший виды зонтик, Майк направился в центр города. Дождь хлестал изменчивыми косыми струями, и уже через несколько кварталов он вымок до нитки. Остановив свой выбор на мексиканском ресторанчике, Джеймисон зашел внутрь. Сделал заказ и уселся за невысокий столик.

За соседним столиком молодая мать маялась с капризным чадом.

— Будь умницей, — упрашивала женщина. — Съешь кусочек! В прошлый раз тебе понравилось.

Ребенок высунул язык и самозабвенно пытался дотянуться им до кончика носа.

— Сто девять! — выкрикнул кассир.

Джеймисон сверился с бланком заказа. Точно, еда готова.

Ел Майк быстро: отчасти потому, что был очень голоден, отчасти потому, что хотел побыстрее вернуться в гостиницу. Женщина за соседним столиком напомнила ему о Келли и о том кошмаре, через который ей вместе с дочерью пришлось пройти. Кажется, Келли живет где-то поблизости. Можно было бы встретиться с ней, но даже на это нет времени. Джеймисону хотелось снова ее увидеть. В последний раз он видел ее в зале суда. Она давала показания, и звали ее тогда Лора Сетон. Лора Сетон — любовница Стивена Гейджа.

Кстати, именно Келли предположила, что в убийстве замешан Лестер Крейн. Как же она была права! Пока решили не разглашать результаты анализа ДНК. Еще не хватаю, чтобы об этом узнал сам Крейн. Куда лучше, если убийца будет чувствовать себя в безопасности и допустит, промах.

Несомненно, Крейн — первый преступник. Так кто же второй?

Майк закончил трапезу и направился обратно в отель. Келли что-то рассказывала о семье Гейджа. Мать — нервная толстуха, замотанная, издерганная сыновьями и житейскими проблемами. Звали ее, кажется, Бренда. Точно, Бренда. А фамилия? Как-то на «X».

Холидей, Халлибертон, Халловелл…

Все не то.

Зайдя в номер, Джеймисон первым делом проверил голосовую почту. Никто не звонил.

Как же ее звали? Холлуорти? Да! Холлуорти! Бренда Холлуорти! Она взяла фамилию второго мужа. Кто знает, может, она давно переехала или снова вышла замуж и сменила фамилию. Все же попробовать стоило.

В Нэшвилле Бренда Холлуорти не значилась. Зато обнаружилась некая Б. X. Майк немедленно набрал номер.

— Грядет пришествие Господа нашего Иисуса Христа! Следуйте за Спасителем! — Голос женский, с отчетливым южным акцентом. — Я не могу подойти к телефону. Оставьте сообщение, и я обязательно перезвоню вам.

Джеймисон никогда не слышал Бренду, и голос ничего ему не говорил. К тому же Бренда не принадлежала к стану религиозных фанатиков. Впрочем, то было давно — до того, как ее сына судили за убийства. До того, как его приговорили к смертной казни. Возможно, как и многие другие, страдающая мать искала успокоение в религии.

Майк повесил трубку. Оставлять сообщение не было смысла. Лучше перезвонить чуть позже.

Он взял мобильник и, не глядя, набрал номер.

— Алло? — Неуверенный женский голос.

— Мелани, привет! Это Майк. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. — Она вздохнула с облегчением, узнав, кто звонит. — В смысле, уже лучше. Иду на поправку.

— Я приеду завтра в районе десяти.

— Можно попозже? У меня кое-какие дела…

— Конечно, можно. Во сколько тебе удобно?

— Давай в одиннадцать.

— Идет.

— Майк, извини, я с тобой попрощаюсь. В дверь звонят.

— Ладно, тогда до завтра.

Джеймисон повесил трубку. Что-то не так. Мелани странно себя ведет. Да еще звонок в дверь… А что, если пришел убийца? Что, если Мелани знает убийцу — и впустит его? Когда она давала показания, то была убеждена, что никогда раньше не встречала этого человека. Вдруг она ошибалась? Что, если это он звонит в дверь? Через пять минут Майк перезвонил:

— Извините за беспокойство, не могли бы вы уточнить ваш адрес?

— Конечно.

Мелани спокойно продиктовала адрес, хотя в ее голосе проскользнуло тщательно скрываемое удивление.

— У вас все в порядке?

— Да, все отлично. — На этот раз удивление звучало намного отчетливее.

Джеймисон еще раз извинился и повесил трубку. Мелани не выходила у него из головы. Что-то притягивало Майка к этой женщине. Время, проведенное в больнице, странно их сблизило. Мелани была частью его прошлого. Частью того времени, когда судили Стивена Гейджа. В присутствии этой женщины словно оживали тени былых чувств и желаний.

За окном все еще лил дождь. Подсвеченные фонарями струи выстукивали убаюкивающий ритм по крышам и карнизам. Еще раз позвонить Бренде Холлуорти, а потом — в душ!

— Алло? — Тот же голос, что и в первый раз, но теперь не на пленке, вживую.

— Я говорю с миссис Холлуорти?

— Да, а вы кто?

— Майк Джеймисон. Мы с вами встречались. Правда, очень давно…

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Майк Джеймисон. Мы встречались — в Теннесси.

— Так ты тот самый мальчик из ФБР?

— Я… Да… Уже не из ФБР.

Майк поежился. Надо же… Еще одна тень из прошлого — мать Стивена Гейджа.

Главное, не дать ей повесить трубку. Говорить, говорить — что угодно, но говорить.

— Мы давно не виделись, — прошептал Джеймисон.

— Точно, — брезгливо ответила Бренда.

Ему показалось, что она сейчас повесит трубку, но женщина на том конце провода ждала. Ждала и молчала.

— Я надеялся, что вы могли бы ответить мне на вопросы насчет Дианы Мейси. Она написала…

— Господь учит нас прощать, — перебила Бренда. — Видит Бог, я стараюсь следовать его заповедям. Каждый вечер я молюсь о силе — силе прощать, однако существуют вещи, которые сильнее нас. У вас есть дети, мистер Джеймисон?

— Да, — ответил Майк после небольшой паузы. — Да, есть.

— Сколько?

— Двое.

— Мальчики или девочки?

— Мальчик и девочка.

— У меня было трое сыновей. Теперь осталось двое. Такое нельзя забыть. И простить такое тоже нельзя. Вы должны были что-нибудь сделать, что-нибудь придумать! Вы должны были спасти моего мальчика, не дать ему умереть. Нет такого закона у Бога, чтобы люди убивали друг друга. Зло не искоренить злом.

Женщина замолчала, словно захлебнувшись собственными словами.

— Даже представить не могу, через что вы прошли, — признался Джеймисон.

— Так вот, оказывается, почему вы звоните. Из-за Дианы Мейси! Думаете, моя семья имеет к этому отношение? Видит Бог, мне не жаль, что она умерла, но смерти я ей не желала. Если вы решили, что убийство — моих рук дело, то вы ошиблись. Я христианка, офицер, и я хорошо воспитала своих мальчиков. У них уже у самих есть семьи…

— Постойте, миссис Холлуорти. Я знаю, что вы тут ни при чем.

— Правда?

— Конечно. — Надо же было хоть что-то сказать. — Я хотел задать вам пару вопросов про знакомых Стивена. Это быстро.

— Ну так спрашивайте. — Женщина чуть смягчилась.

— Вы помните Мелани Уайт?

— Еще бы! Она защищала Стиви — не одна, само собой.

— Вы с сыном о ней разговаривали?

— Пару раз. Он считал, что Мелани умная девочка.

— Стивен когда-нибудь злился на мисс Уайт? Может, он думал, что адвокаты делают не все, что в их силах?

— Я бы не сказала, чтобы он злился. Нервничал Стиви здорово, да это понятно, все-таки его хотели приговорить к смертной казни. Посмотрела бы я на вас!

— Мог ли Стивен быть недоволен именно мисс Уайт?

— Да нет… Девочка очень старалась, сын это видел, да и я тоже.

— А что вы скажете про Лору Сетон? Прерывистое дыхание в трубке.

— Маленькая дрянь! Давайте не будем вспоминать про нее.

Майк терпеливо ждал, и Бренда оправдала его надежды.

— Извините, — продолжила она. — Прости Господи, эта девчонка — просто двуличная стерва. Если бы она действительно любила Стиви, не стала бы она давать тех показаний. Жаль, что она не сдохла. Знала бы, где эта сволочь сейчас, — придушила бы собственными руками.

— Хорошо вас понимаю, миссис Холлуорти. Если бы такое произошло с моими детьми, уверен, я чувствовал бы то же самое.

— Диву даюсь, почему Стиви всегда к ней так относился! Каждый раз, когда я плохо отзывалась о Лоре, он словно с ума сходил. Эта девчонка — его слабое место. Знаете, мой Стиви был таким славным мальчиком, таким чувствительным. Знаю, вы мне не верите, но я-то лучше его знаю! Помню, он все говорил мне: «Не надо, мама. Лора просто растерялась». Растерялась! Как бы не так!

Растерялась? Да, это вряд ли. Майк воскресил в памяти Лору — такую, какой она была в тот памятный день в суде. Бледная девушка нервно теребит край блузки. Голос тихий, но четкий. Испуганная — да. Растерянная — нет.

— Понятно. А Диана Мейси? Стивен когда-нибудь говорил о ней?

Громкий вздох на том конце провода.

— Зря Стиви с ней связался, — сказала наконец женщина. — Эта девица пришла к нему из-за денег.

— Что ваш сын говорил о книге? Он ее читал?

— Читал, даже не раз.

— Книга его разозлила?

— Не думаю. Я, знаете, тоже ее читала. Ну и бредни! Я так просто рассвирепела! А Стиви — хоть бы что. Мейси ему экземпляр с автографом прислала, представляете? Я сыночку-то и говорю: «Стиви, что же это они творят? Деньги на тебе делают!» А он мне: «Ну что ты, мама, ерунда. Такая у них работа». Представляете, работа такая! Так я: «Ты-то им зачем помогаешь?»

Раздался стук в дверь. Джеймисон не обернулся. Скорее всего, кто-то ошибся дверью.

Стук становился все настойчивее. Майк поморщился.

— Извините, миссис Холлуорти, я сейчас. — Он отложил трубку и подошел к двери.

В коридоре стояла хорошенькая гостиничная секретарша.

— Я занят, — быстро пояснил Джеймисон. — Сейчас закончу разговор и зайду к вам.

Девушка нахмурилась.

— Простите за беспокойство, но это срочно. Вам звонил лейтенант Ламберт из полицейского участка. Просит перезвонить немедленно.

В тусклом свете уличного фонаря лицо Рика отливало нездоровой желтизной. В воздухе висела мелкая водяная пыль — не дождь даже, а скорее густой туман. Рик сложил зонтик и теперь выжидательно переминался с ноги на ногу. На какое-то мгновение Келли забыла все свои страхи и обиды — таким близким и беззащитным показался ей мужчина, ждущий сейчас под дверью. Нет, надо держать себя в руках.

Келли глубоко вздохнула и отодвинула щеколду.

— Келли… — прошептал Рик.

Она с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия. Молча развернулась и прошла в гостиную. Рик последовал за ней.

Келли приглашающе кивнула на кушетку, сама села в кресло на другом конце комнаты.

Гость осторожно присел на край кушетки, словно пытаясь оказаться ближе к женщине — хоть на миллиметр.

— Я должен тебе кое-что объяснить…

— Это уже не важно, — парировала Келли.

— Для меня — важно.

Всего несколько метров от кресла до кушетки, но как далеки они сейчас друг от друга. Келли покачала головой. Ее действительно не интересовало то, что собирался рассказывать Рик. Важно было другое: репортеры все знают. Они все знают. Знают…

— Келли? — Он подался вперед. — Ты меня слушаешь?

— Да, да… — рассеянно подтвердила она.

Рик смотрел в пол, закусив нижнюю губу. Кажется, он не знал, с чего начать. Или ждал, что Келли как-то поможет ему выразить мысли.

Шло время. В комнате повисла напряженная тишина. Наконец Рик решился:

— В детстве у меня был друг, Билли О'Мэлли. Мы вместе ходили в школу, вместе занимались спортом, вместе проходили практику. Мой отец преподавал английский, отец Билли был полицейским. Ты же понимаешь, тогда мне казалось, что отец Билли — крутой парень. А мой… Да что там. У семьи Билли был большой шумный дом. Пятеро детей, пара собак. Я частенько к ним захаживал.

Келли сидела в кресле — прямо, не касаясь спинки. Рассказ Рика не имел к ней ни малейшего отношения. К чему он все это говорит? Можно спросить… Впрочем, зачем?

— Когда мне исполнилось двенадцать, — продолжал Рик, — я сказал отцу, что буду полицейским. Мы с Билли так решили. Хотели стать напарниками… Отец был со мной не согласен, считал, что я могу большего добиться в жизни. Впрочем, это еще больше укрепило меня в моем решении.

Он впервые оторвал глаза от пола и посмотрел прямо на Келли. На ее лице ничего не отражалось. Рик горько усмехнулся и снова опустил глаза.

— Мы с Билли вместе поступили в колледж — в Нью-Йорке. Жили в одной комнате. Мы хотели работать в нью-йоркской полиции. «На работу — в двадцать, на пенсию — в сорок», — часто говорил отец Билли. Из-за учебы в колледже мы отклонились от плана на пару лет. — Рик вздохнул. — После колледжа все пошло по накатанной колее. Мы работали в паре на ночном дежурстве. Многие терпеть не могли работать ночью; нам с Билли нравилось. Тихо, темно, да и денег побольше платят. Потом Билли женился. Новоявленной миссис О'Мэлли не нравилось, что муж ночью отсутствует, Билли все обещал ей поменять смену, но так и не собрался. Знаешь, мне нравилось работать полицейским. Жизнь так разнообразна. Ни один день не был похож на другой. Я защищал людей. А потом…

Рик замолчал и нахмурился.

— У полицейских свои правила. Они запоминаются, становятся инстинктами. Не держи рацию в правой руке — вдруг придется стрелять? Стреляй в центр массы. И еще одно. Я о нем до того вечера и не вспоминал, а теперь вот забыть не могу. В случае семейного конфликта уведи людей с кухни.

Кухня — самое опасное место в доме. Да, Рик всегда так говорил. Келли повела плечами. Ей внезапно стало холодно, во рту пересохло.

— Был вторник, двадцатое ноября, — как сейчас помню. Канун Дня благодарения. Жена О'Мэлли — Карла — была на пятом месяце беременности. Билли сходил с ума от счастья… Вызов пришел в два ночи. Семейная ссора. Когда мы приехали, в квартире все было тихо. Мы позвонили, какой-то парень в джинсах и футболке открыл нам дверь. Он удивился, что мы из полиции, сказал, что мы перепутали номер квартиры. Мы спросили, можно ли войти. Он сказал: пожалуйста. Знаешь, бывают такие дома, где большие квартиры поделены на маленькие. Мы вошли — и попали прямо на кухню. Тогда я не придал этому значения. А зря. Пахло жареным луком. Этот запах до сих пор меня преследует. Билли остался с тем парнем, а я… Я прошел дальше, в комнату. Билли спросил: «Вы один дома?», а парень ответил: «Да». Тут я услышал стоны — они доносились из запертой комнаты. А дальше… Дальше все смешалось. Кажется, я толкнул дверь, она не поддалась. Билли закричал. Я бросился на кухню. Все происходило словно в замедленной съемке. Когда я подоспел, Билли оседал на пол. Хозяин квартиры двинулся на меня с огромным ножом в руках. Я выхватил пистолет — до сих пор не понимаю, как мне это удалось, — выстрелил ему прямо в грудь, и все стрелял, пока патроны не кончились.

Билли лежал на полу. Я кинулся к нему. Из горла у него хлестала кровь, и он так посмотрел на меня… Мой друг словно бы просил: «Не дай мне умереть, Рик!», а я был рядом, но ничем не мог помочь. Потом Билли захрипел и обмяк. Я вызвал подкрепление. Приехали полиция, «скорая»… Я все сидел на полу и плакал. Плакал и вспоминал: как мы были маленькими, как в школу ходили. Это ведь Билли рассказал мне, что Санта-Клауса не существует. А однажды мы сбежали с уроков и пошли в кино, а родители узнали. Нам тогда здорово влетело. Я вспомнил свадьбу Билли и Карлы. Я ведь у них свидетелем был. Билли так и не увидел своего ребенка. Когда подоспело подкрепление, я все еще сидел на кухне и держал Билли за руку. О стонах в комнате я и думать забыл. Женщина умерла. Неудивительно, этот психопат проткнул ее ножом раз тридцать. Патологоанатом сказал, что она все равно долго не протянула бы, но кто знает? Следующие два месяца я почти не помню. Все как в тумане. Я не мог себя заставить встать с постели и желал только одного: повернуть время вспять. Если бы Билли был жив… Если бы… Если бы я мог оказаться на его месте…

Рик умолк и спрятал лицо в ладонях. Дождь за окном стучал все сильнее.

— Твоей вины в случившемся нет, — мягко сказала Келли. — Вы же оба там были.

— Да, но я остался жив, — горько прошептал он, — а значит, виноват.

— И теперь ты так же думаешь?

— Не знаю… — Рик вздохнул. — Даже если я и не виноват, я мог предотвратить это. По крайней мере, так думает отец Билли, я знаю. Ты бы видела, как он смотрел на меня на похоронах. После окончания служебного расследования я попытался работать дальше. Как бы не так! Иногда на ночных дежурствах я доставал пистолет, подносил его к виску и думал: спустить курок или нет? Кончилось это тем, что меня вызвал к себе сержант. «Рик, — сказал он мне, — тебе стоит сменить работу, добром твои игры с пистолетом не кончатся». Я, конечно, сделал вид, что не понял, но сержант был прав. Я ушел из полиции и следующие два года ничем особенным не занимался. Поехал в Колорадо, работал на лыжном курорте… Я все время думал, что у Карлы родился ребенок — ребенок Билли. Наверное, стоило позвонить, но я никак не мог решиться. Карла ведь просила мужа не выходить на ночные дежурства, а он не послушался — из-за меня. Если бы не я, мой друг был бы жив. Так, скорее всего, думала Карла. Потом я переехал в Меррит. Стало легче. С одной стороны, я работал полицейским, с другой — ничто не напоминало мне о прошлом. Той осенью я познакомился с тобой, а значит, и с Анной. Тогда-то я и вспомнил о Карле. Я навел справки и кое-что разузнал. Как выяснилось, она снова вышла замуж и тоже переехала. Я набрался смелости и позвонил. Карла разрыдалась… Впрочем, оказалось, что она рада меня слышать. Малышу уже шесть лет, зовут его Уилли. Смышленый растет парень. Правда, когда Карла вышла замуж, начались проблемы. Через год Карла родила девочку, и мальчишка начал ревновать. Карла попросила меня приехать и поговорить с Уилли. Она считала, что это подействует. Естественно, я согласился. Мы с тобой тогда только начали встречаться, и я не хотел говорить об этом, боялся, что ты не поймешь, вот и придумал историю про больного отца. Я хотел рассказать тебе все — потом, — но так и не решился. Прости меня. Я просто растерялся.

Рик наконец-то поднял голову и пристально посмотрел на Келли, словно ища поддержки.

Как же они похожи! Келли винила себя в смерти Далии Шуйлер, Рик — в смерти своего напарника. Оба они боролись со страхами в одиночку. Какое страшное сходство.

Келли набрала воздуха в легкие.

— Раз уж на то пошло, я тоже должна тебе кое в чем признаться.

Она не осмеливалась продолжать. Ну же, это так просто. Несколько слов — и все!

— Как и ты, — тихо заговорила Келли, — я бежала в Меррит от собственного прошлого. Я хотела начать все сначала — там, где меня никто не знает. До замужества я жила в Нэшвилле. Я… — Слова давались с трудом. — Я имею отношение к Стивену Гейджу. Помнишь, был такой маньяк-убийца.

Он смотрел на подругу округлившимися глазами.

— К тому моменту, как Стивена арестовали, мы с ним уже несколько лет встречались, — на одном дыхании выпалила Келли.

— Господи… — прошептал Рик. — Так ты та самая девушка, которая давала против Гейджа показания, да?

Она кивнула.

Вот и все. Теперь он знает.

Рик неожиданно сорвался с места, подлетел к Келли и дернул ее за рукав, обнажая шрамы на руках.

— Это он с тобой сделал? Он? Скажи мне правду! Она отшатнулась и оправила рукава.

— Нет. Это не он. Я сама.

Рик недоуменно смотрел на Келли. Кажется, он не поверил.

— В старших классах я впала в самую настоящую депрессию. Мне иногда казалось, что на самом деле меня не существует. Когда я резала руки, это чувство отступало. К тому же мне было совсем не больно. По крайней мере, поначалу. Я резала руки — и тем защищалась от окружающего мира.

— Но Гейдж… — растерянно начал Рик. — Он резал так руки своим жертвам.

Келли кивнула, поправляя рукава. Со временем шрамы побледнели, но совсем они не исчезнут — никогда.

— В тот вечер, когда мы со Стивеном познакомились, он увидел порезы. Я работала официанткой. До сих пор помню, какая у нас была форма: брюки и оранжевая блузка с коротким рукавом. Хорошо, что рукав был короткий, это меня несколько сдерживало. Работа мне была ой как нужна, так что рисковать не стоило. Но так вышло, что за два дня до появления Стивена у меня случился срыв. Я напилась и снова изрезала запястья. На следующий день пришлось выйти на работу. Я старалась держать руки пониже, чтобы никто не увидел. Пока я записывала заказ Стивена, он все смотрел на мои руки — пристально, не отрываясь. В тот день он и слова мне не сказал, однако через неделю вновь пришел в кафе — и пригласил меня выпить. Мы пошли в какой-то бар, я наглоталась пива. Сначала я, честно говоря, решила, что Стивен один из этих проповедников и будет нотации мне читать, но он ничего такого не говорил, а просто смотрел на порезы. Где-то через час парень набрался смелости и дотронулся до моих рук. Сказал, что ему нравятся шрамы, что это в своем роде искусство, настоящая красота. Я к тому времени была уже порядком пьяна, хотя все же сообразила, что ведет себя мой кавалер несколько странно. И в то же время у меня как камень с души свалился: кто-то понял во мне то, чего я всю жизнь стыдилась. Да, Стивен смотрел на меня, но думал не обо мне. Тогда я этого еще не знала.

— А о ком же он думал?

— О своей матери. С нее, собственно, все и началось. Когда Стивену было три года, она пыталась покончить с собой. Мальчик нашел мать на полу в ванной — с изрезанными запястьями, в луже крови. Она чуть не умерла. Его мать… она в молодости выглядела совсем как жертвы Стивена: худенькая, светловолосая, довольно красивая… Как и все убитые девушки.

— Не знал…

— Иногда я просыпалась ночью, а Стивен сидел и смотрел на мои руки. Думаю, это подпитывало его больные фантазии. Я напоминала ему мать.

Келли ожидала, что Рик возразит ей, но он промолчал.

— Ты долго резала руки? — поинтересовался Рик с кажущимся безразличием.

«А ведь он меня еще любит», — поняла Келли.

— Лет восемь-девять. — Она пожала плечами. — Началось в колледже и продолжалось до рождения Анны.

— Жалеешь, что перестала?

— Да нет… — Келли снова неловко дернула плечом. — Жалею, что не могу испытать того облегчения, которое приносили мои… занятия. Это как выпивка или наркотики. Бегство от реальности. Сначала тебе легче, а потом снова хуже, намного хуже, чем было. Я пыталась убежать от себя, от своих страхов, но свобода оказалась всего лишь иллюзией.

Рик встал, подошел к окну и слепо уставился в завесу дождя. Келли поежилась. Ей вдруг стало холодно и одиноко.

— Почему ты мне не рассказала? — прошептал он. Что ж, она ждала этого вопроса.

— Не знаю. Правда, не знаю. Я не очень доверяю людям, особенно мужчинам. Поверь, ты самый близкий мне человек за очень долгое время. У тебя ведь тоже была тайна, так что в каком-то смысле мы квиты.

— Это разные вещи, — заметил Рик. — Я тебе солгал, а ты… Ты и вовсе ничего не сказала.

— Мы с тобой по-разному смотрим на такие вещи, — промолвила Келли. — Я недавно разговаривала со знакомым юристом. Так вот, она мне сказала, что замалчивание фактов приравнивается к даче ложных показаний. По-моему, это правильно.

— Мы же люди, просто люди! Нам свойственно ошибаться!

— Любая ошибка влечет за собой непредсказуемые последствия.

Рик вздрогнул, словно от внезапной боли.

— Я не хотела, — поспешно исправилась Келли. — Я имела в виду… Ты понимаешь?

Повисла тишина, нарушаемая лишь мерным стуком дождя по жестяному карнизу.

— Нет, не понимаю, — признался наконец Рик. — Я не понимаю, почему ты мне не сказала. Я же тебя знаю, ты не любишь вранья, тебе тяжело жить с тайной от любимого человека. Именно поэтому я и мучился, когда пришлось лгать.

— Не так уж хорошо ты меня и знаешь, — усмехнулась она. — Разве не ясно теперь?

— Думаю, все-таки знаю, — настойчиво повторил Рик. — Может, даже лучше, чем ты сама себя знаешь. Врать… О нет, это не в твоем вкусе.

Келли напряглась. Впереди опасность…

— Уже поздно, — сказала она, многозначительно поглядывая на дверь.

Рик не двинулся с места.

— Анна, — твердо сказал он. — Дело в Анне, да?

— О чем ты? — недоверчиво прошептала Келли. Глаза ее собеседника широко раскрылись. Он все знал.

Он видел правду.

— Анна — дочь Стивена Гейджа. Ты не хотела ей говорить, но это так.

В сердце Келли гулял ледяной ветер. Тысяча закоулков, и в каждом — пустота. Как он догадался?

Тяжелое полотнище дождя скрывало дорогу, свет фар беспомощно таял в ночи. Майк Джеймисон гнал в темноте по незнакомому шоссе. Проворные «дворники» метались, безуспешно сражаясь с нескончаемыми потоками воды.

И все же Майк думал не о погоде, а о Лестере Крейне. Лестер Крейн за решеткой. Невероятно. Его арестовали той же ночью — проехал на красный свет. Крейн не остановился, полицейские пустились в погоню и поймали его.

Лестер ехал на «тойоте», заявленной в угон, и предъявил фальшивое удостоверение личности. По удостоверению выходило, что зовут его Питер Уэлш; Крейна опознали по отпечаткам пальцев.

Джеймисон прошел через полицейскую парковку — во второй раз за день. Странно, телевизионщики еще не примчались. Крейн попался за нарушение правил дорожного движения! Репортеры позеленеют от зависти, когда узнают, какой сюжет упустили.

Майк показал удостоверение дежурному и беспрепятственно вошел в комнату за зеркальным стеклом. С прозрачной стороны стекла толпилось уже немало наблюдателей. Он узнал Ламберта, другой, в строгом пиджаке, кажется, был из ФБР. В комнате стояла одна женщина, фигуру ее ловко скрывал брючный костюм, глаза внимательно поблескивали из-за очков в роговой оправе. Женщина напомнила Майку Мелани.

С другой стороны стекла сидел Лестер Крейн. Лестер Крейн — в заштатном полицейском участке крошечного городка. Он — которого годами искали лучшие детективы страны, искали и не могли найти. Он — и так глупо попался.

Лестер Крейн: ямочка на подбородке, мелкие черты лица, взгляд хорька. Ничего особенного. Обычный опустившийся бродяга. Давно не стираная майка, заскорузлые волосы.

Эд Фаррелл, полицейский из местных, стоял возле Крейна, и лицо его не предвещало ничего хорошего.

— Ты сам себе вредишь, Лестер, — вкрадчиво повторял Фаррелл. — Мы знаем, что ты лжешь.

— Я не лгу, — пробормотал Крейн. — Ни фига вы не понимаете.

Преступник вжался в кресло и закусил нижнюю губу.

— Идиоты, — сказал он тихо, вроде ни к кому не обращаясь.

— Привет! — На плечо Джеймисону легла рука. Майк обернулся — за спиной у него стоял Ламберт.

— Поздравляю, — прошептал Джеймисон.

— Да уж спасибо. Видишь, как оно вышло? Майк ошарашенно покачал головой.

— Как допрос?

— Пока многое неясно, — ответил Ламберт. — До твоего прихода он нам крови изрядно попортил. Говорит, что к смерти Пози Киш отношения не имеет. Зато сознался в убийстве Дианы Мейси и похищении Анны Тэйер.

Джеймисон молчал, пытаясь осознать только что услышанное. Если бы Крейн и впрямь похитил девочку, в живых она бы не осталась.

— Лжет, — вынес Майк вердикт. — Он лжет. Нам известно, что Киш убита Лестером. За это говорит все: и тест ДНК, и почерк. Однако Крейн не убивал Мейси, Анну он тоже не похищал. Почему же он хочет нас обмануть?

С той стороны зеркала снова раздался голос Фаррелла:

— Ладно, допустим, ты действительно убил Диану Мейси. Расскажи мне поподробнее, Лестер. Расскажи, как это произошло.

Тонкие брови Крейна сошлись на переносице.

— Я ударил ее, — задумчиво проговорил он. — Я напился и ударил ее чем-то, что нашел прямо там. Я точно не помню.

— Не помнишь! — воскликнул Эд. — Так с какой стати я должен тебе верить?

Крейн не ответил на вопрос.

— А потом я задушил ее, — прошептал он.

— Задушил? — переспросил Фаррелл. — И чем же ты задушил Диану Мейси?

— Чем-то типа эластичной повязки.

— Очень интересно, — усмехнулся полицейский.

— Я задушил ее черными колготками! — внезапно воскликнул преступник.

Джеймисон недоверчиво покачал головой.

— Об этом писали все газеты, — шепнул он Ламберту. — Крейн прочел статью об убийстве.

— Какого размера были колготки? — спросил Фаррелл.

— Понятия не имею.

— Какой фирмы?

— Откуда мне знать, я же не носить их собирался.

— Где ты их купил?

— Не помню, они у меня довольно давно валялись.

— Давно? Несколько недель? Месяцев? Лет?

— Да.

— Так сколько?

— Не помню.

Джеймисон недовольно скривился:

— Он не сознается, потому что знает только то, что выведали газетчики. Черные колготки… А размер, марка? Об этом репортеры не говорили, вот Крейн и молчит.

— Может, и впрямь забыл? — предположил Ламберт.

— Нет, это на него не похоже.

— Зачем ему лгать? Зачем брать на себя чужое преступление?

— Крейну жаль, что Мейси убил не он, — пояснил Майк.

— Скорее всего так.

Такое впечатление, что убийца слышал их разговор. До сих пор Лестер сидел, вперив взгляд в пол, теперь он поднял глаза и посмотрел сквозь зеркало — прямо на полицейских.

— Я порезал ей руки, — тихо, но совершенно отчетливо сказал он.

Джеймисон замер. Впервые с начала допроса Крейн заговорил о деталях, которые держались в тайне. Держались в тайне именно для того, чтобы отличить истинные показания от ложных.

— Порезал руки? Как именно? — уточнил Фаррелл.

— Я взял нож и разрезал обе руки вдоль, начиная с ладоней.

Ламберт схватил Майка за плечо.

— Господи, Келли Тэйер была права. Мейси убил Лестер Крейн!

Джеймисон промолчал. Что он мог сказать? Все его логические построения обрушились в одночасье.

— Я разрезал обе руки от ладоней, — повторил преступник.

Мог ли кто-нибудь рассказать об этом Крейну? Вряд ли. Но как же он узнал? Как? Такие подробности известны лишь самому убийце. Впервые за все расследование Майка терзали сомнения. Неужели гордыня ослепила его? Неужели высокомерие заслонило правду?

— Чем ты порезал ей руки? — спросил Фаррелл. Крейн усмехнулся. Похоже, переполох в участке доставлял ему истинное наслаждение.

— Что вам еще от меня надо? Я и так сказал достаточно. Вы же полицейские, так делайте свою работу, зачем мне вам помогать?

Фаррелл сел в кресло напротив Лестера.

— Ты посылал Диане какое-нибудь предупреждение? Она понимала, что находится в опасности?

— Он говорит о записке, — прошептал Джеймисон.

— Вы что, не поняли? — рассмеялся Крейн. — Я все сказал, больше вы от меня признаний не дождетесь. Не верите, что я убил Мейси? Так отпустите меня!

— А та девочка — Анна Тэйер? Почему ты ее не убил? Лестер только сверкнул глазами.

— Давай вернемся к Пози Киш, девушке из колледжа.

— А хрен я вам что-нибудь скажу.

Фаррелл демонстративно потянулся:

— Ничего, подождем. Уверяю тебя, до утра я совершенно свободен. К тому же заплатят за сверхурочные.

Крейн нахмурился и отвернулся к стене. Воцарилась гнетущая тишина.

— Кажется, на сегодня все, — резюмировал Ламберт двумя минутами позже. — Майк, а ты что скажешь?

— Не знаю… — Джеймисон задумчиво поскреб подбородок. — По-моему, Мейси он все же не убивал.

— Но он ведь знал о порезах, — возразил Ламберт.

— Тело долго пролежало на месте преступления.

— Не очень. Вряд ли Крейн успел бы доехать до острова.

Майк понимающе кивнул:

— Может быть, Лестер и не видел трупа. Может, он просто догадался. Гейдж всегда резал руки своим жертвам.

— То есть, — подсказал Ламберт, — ты считаешь, что убийц двое, и оба одержимы Стивеном Гейджем, причем один совершает преступление, а второй зачем-то берет вину на себя?

Джеймисон засомневался. Неужели его инстинкты притупились? Неужели он потерял нюх?

Словно почувствовав неуверенность коллеги, Ламберт продолжал:

— Мы связали Крейна с убийством Киш. Мы знаем, что все эти годы он не сидел без дела. Да, ты говорил о почерке Лестера, но прошло так много времени… Может быть, Крейн — исключение из правил? У многих правил есть исключения.

— Возможно, ты прав, — через силу признал Майк.

— Это-то я и хотел услышать. — Ламберт похлопал Джеймисона по плечу.