Целитель 6

Глава 11

Особняк Чернышевых я уже посещал. При совсем других обстоятельствах, но где он находится, был в курсе. Как и договаривались, меня подхватил слуга на машине. Вопросов не задавал, доехали в тишине, если не считать гула мотора.

Из лечебницы ушёл без всяких проблем. Осадное положение сняли, персонал отпустили по домам, поэтому я не один был такой. К тому же слухи о том, что я перенапрягся, дошли, кажется, вообще до всех, поэтому никто не удивился, что ушёл домой. Ох, сколько я наслушался за день. И сочувствия, и откровенного злорадства со стороны некоторых целителей. Но больше всего удивили некоторые молодые медсестры, которые проникновенно вздыхали при виде меня, видимо, всерьез решив, что я нуждаюсь в спасении. Медсестры постарше и те, кто замужем, не стеснялись пожалеть и намекнуть, что вот была бы у меня жена хорошая, так бы себя не истязал.

Как на это реагировать, я не знал и вежливо улыбался, разыгрывая дурачка. Да уж, да уж.

В прошлый раз в особняк я попал с главного входа. Сейчас же меня привезли к… Ну, пожалуй, что второму дому. Красиво жить не запретишь, чего уж. Пусть это место и находилось в черте города, но земли было достаточно, чтобы разместилось несколько зданий. Центральное поместье, самое большое и красивое, одноэтажный домик поменьше, куда меня привезли, ещё какой-то дом, ну и всякие прочие строения неизвестного назначения.

Меня высадили у крыльца. Огляделся, никого не дождался и пошёл к входной двери. Постучался, но никто не открыл. Постоял, как дурак, с минуту, ручку дернул, да сам зашёл. Сейчас вечер, но в главном поместье света не было. Возможно, основная часть семейства отчалила, остались только старик с Эммой.

— Заходи! — услышал я знакомый голос.

Не Эммы, а Ярослава Дмитриевича. По телефону мы с ним не раз общались, голос сразу узнал. Ворчливый и будто априори всем недовольный.

Пройдя внутрь, скинул обувь и пальто в прихожей. Заглянул внутрь. Там зал большой был, с камином, возле которого старик и сидел.

— Чего уставился? — зыркнул он на меня. — Иди сюда.

— Вечер добрый, Ярослав Дмитриевич.

— Добрый или нет, это мы скоро узнаем, — посмотрел он на меня.

Если он всерьез думал меня смутить или подавить, то зря. Пусть я и волновался немного, но скорее от неопределенности и непривычности ситуации. Как-то мне не приходилось ещё вести переговоры со старым, ворчливым аристократом, который, скорее всего, знает, что я реинкарнат, встречающийся с его внучкой.

Неоднозначная ситуация во многих аспектах. Но вестись и тушеваться под его взглядом? Разочек умерев, перестаёшь обращать на такие вещи внимание.

— Где Эмма? — спросил я.

— В комнате. У неё постельный режим. Садись, чего стоишь? — указал он на кресло. — Говорить будем.

— Можем и поговорить, но только я сначала Эмму осмотрю.

Старик ещё разок попробовал надавить взглядом. Не получилось.

— Теперь верю, что помнишь прошлую жизнь, — хмыкнул он. — Ладно, иди. Сам найдешь?

— Не хотелось бы по комнатам тыкаться.

— Туда, — указал он. — Дверь справа.

— Спасибо.

Это Эмма каким-то образом научилась меня ощущать, а вот я её — нет. А жаль. Удобная способность.

Нужную комнату нашёл без проблем. Этот дом не такой уж и большой. Старый, я бы сказал. Неплохой, явно дорогой, хорошо и давно обжитой. Но дом домом, а интересовала меня только Эмма.

Девушка находилась в сознании, встретила меня ясным взглядом. Она лежала на подушке, под одеялом. Из-под футболки виднелись бинты. Вид в целом здоровый, особенно для человека с настолько серьезным ранением.

— Привет, — сказал я, проходя внутрь. — Скучаешь?

— Меня вкусно кормят и приносят книги из библиотеки. Что ещё нужно для счастья?

— Поубивать всех мертвых? — изогнул я бровь.

— Это в будни. В выходные и праздничные дни можно отдохнуть, — улыбнулась она. — Так что там за проблемы ты решил?

Я бросил взгляд на дверь, и Эмма правильно растолковала мой посыл.

— Я рассказала деду, что ты помнишь прошлую жизнь. Про меня он тоже догадался. Так что, считай, он в курсе основных моментов. Подробности не успела рассказать.

Если я правильно понял намек, это означало, что можно говорить свободно, но не до конца. Что ж, такой вариант меня вполне устраивает.

— Ритуалу мы помешали. Они и правда короля хотели создать. Прямо на стадионе.

— И как ты справился? — недоверчиво спросила Эмма.

— Как-как. Позвал одного нашего знакомого, с которым уже ходили на дело.

— Да ладно, — удивилась Эмма. — Согласился?

— Ага. В течение двадцати минут подъехал. Я сам удивился. Но факт есть факт. Мертвецов мы там целую орду накрошили. Скелет короля тоже видел. Как и пана Алеса. Оказалось, он вёл ритуал.

— Как ты выжил?

— Чудом, если честно.

О том, что мне мир помог, я говорить не стал. Позже отдельно обсудим. Черт его знает, слушает наш разговор старик или нет.

— Хм, — изрекла Эмма, тем самым выражая, что хочет услышать подробности.

— Давай я тебя посмотрю лучше. А ты меня, — намекнул я, что отхватил проблем.

— Я сейчас не в лучшем состоянии.

— А уж я-то… Куда деваться-то?

Картина маслом: два калеки пытаются подлечить друг друга. Много Крови я не рискнул призывать. Так, несколько Капель задействовал, чтобы проверить состояние Эммы. Убедился, что наложенные ранее техники никуда не делись. В чем я и не сомневался. Адепт с высокой чистотой вполне мог самостоятельно поддерживать целительские техники. Что девушка и делала, прекрасно зная, как это работает. Меня она тоже глянула. Но говорить ничего не стала. Лишь вздохнула и головой покачала.

— Всё плохо? — спросил я.

— Терпимо. Но постарайся хотя бы неделю вообще не использовать силу. Даже если очень захочется. Не знаю, как ты это сделаешь… Странно, что нас до сих пор не прибили.

— Кстати, насчёт прибыли. Есть ещё кое-что. Оставил на закуску. Держи, — достал я из кармана сложенное письмо. — Когда домой пришёл, на столе коробка с материалами лежала. Сверху — письмо. Почитай.

Ту реакцию, которая была у меня, я посмотрел вживую в исполнении Эммы. Крайняя степень удивления, шок, недоверие и скепсис.

— Ты сейчас серьезно? — бросила девушка взгляд на меня.

— Я? В той части, где это письмо оставили у меня дома — да. Понимаю твои сомнения. В коробке лежала куча материалов про ковены в других городах и мертвецов. Солидный такой архивчик. Целями мы теперь на пять лет вперед обеспечены. Что само по себе доказывает правдивость письма. Также позавчера ночью случилась какая-то крупная стычка в центре города. С многочисленными жертвами и какой-то тварью, которую много кто видел. Возможно, дружина князя как-то смогла завалить главу ковена.

— Не верю, — ответила Эмма.

— Я тоже. Просто не могу в это поверить, как бы ни хотелось. Но логика говорит обратное. Если нас в ближайшую неделю не убьют, придётся признать, что это правда.

— Мстителей долго не трогали. Нас тоже могут использовать.

— Ценой уничтожения московского ковена? — недоверчиво хмыкнул я. — Ценой уничтожения нежити? И срывом ритуала создания короля? В это я тоже не верю.

— Мне нужно увидеть архив, — заявила Эмма.

— Да без проблем. Я не знал, стоит ли его брать, но могу передать.

— Ух… — выдохнула она, прикрыв глаза. — Аж голова закружилась. Если это правда… То это же просто прекрасно.

— Да, не спорю. Со слов главы ковена, реакция последует недели через две и, скорее всего, жесткого варианта сразу не будет. Начнут разбираться, без спешки. Также есть все шансы, что информация о нас не пойдет дальше, а значит, мы в безопасности. Ещё из хорошего — князь всё же выступил против мертвых.

— Что в этом хорошего? Снесут князя и всё. Скорее это был жест отчаяния в его исполнении. Не захотел погибать и сохранять стабильность в княжестве. Решил рискнуть.

— Может, и так, — пожал я плечами. — Но лучше хоть какая-то помощь, чем никакая. Учитывая всю обстановку… — покрутил я рукой.

Если бы князь ничего не делал, княжество бы всё равно ждали потрясения. Тут нет хорошего варианта. Что ни выбери — везде будут многочисленные жертвы.

— С дедом пойдешь общаться? — сменила тему Эмма.

— А надо?

— Боюсь, тут выбор не предусмотрен. Он у меня хороший, если что. Не смотри на то, что ворчит.

— Меня это не смущает.

— Если ругаться будет, тоже спокойно воспринимай.

— Хорошо.

— А если драться полезет, то осторожнее.

— Он может? — удивился я.

— Да шучу, шучу, — улыбнулась Эмма.

— Со мной не пойдешь?

— У меня постельный режим, а старик хочет с тобой отдельно пообщаться.

— Ну, надеюсь, он меня не съест.

— Справишься как-нибудь.

Справлюсь, куда деваться. Выйдя из комнаты, вернулся в общий зал. Судя по тому, что старик сидел, укрывшись пледом, он либо очень быстро бегает, либо не подслушивал.

— Наговорились? — бросил он недовольно.

— Нет, — ответил я невозмутимо. — Присяду?

— Присаживайся, не стоять же тебе, — посмотрел он оценивающе.

— Благодарю. Эмма сказала, что вы хотите поговорить.

— Поговорить — это не совсем то слово, учитывая сложность и обширность тем.

— Не думаю, что смогу у вас надолго задержаться. Мне утром на работу выходить. Но на часть вопросов постараюсь ответить.

— Странно слышать про работу от юнца, который помнит прошлую жизнь.

Я пожал плечами. Что тут скажешь. Может, и странно, но как есть.

Старик, надо признать, колоритный. Никаких общих черт с Эммой я не видел. Что не удивительно. Она юная и красивая девушка, а здесь самая настоящая мумия. Старая, сморщенная и вредная. Смотришь на это лицо и понимаешь — мягкости от этого человека лучше не ждать.

— Сколько ты прожил в прошлой жизни? — спросил старик.

— Чуть больше сорока.

— А осознал ты себя в каком возрасте?

— Ещё в утробе.

— Но как это возможно?

— Я не силен в этих материях.

— Так ты сам не знаешь, что с тобой случилось? — вскинул он брови.

— Что случилось и как это случилось — разные вопросы. Если вы хотите от меня услышать тонкости вспоминания прошлой жизни, то мне нечего вам сказать. Я целитель, а не мудрец.

— Кхм… — поджал он губы. — Как так вышло, что вы с Эммой были знакомы в прошлой жизни, а в этой — родились в один день? Только не говори, что это случайность.

— А что сама Эмма сказала на этот счёт?

— А ты своё мнение озвучь, — прищурился старик.

— Кхм… — я отзеркалил его покашливание. — Поправьте меня, но это что, допрос?

— Может, и допрос, — сказал он недобро.

Я уставился на старика. Старик уставился на меня.

— Ярослав Дмитриевич, — сказал я, — в эту игру мы долго можем играть. Напомню, что я не ваш подчиненный.

— Напомню, что я аристократ, а ты всего лишь простолюдин. Не забывайся.

— Напомню, что вы со всей своей аристократичностью ни одного мертвого не убили, а я их одного за другим укладываю.

От такой наглости он аж глаза распахнул.

— Вы ещё не поругались? — раздался голос Эммы.

— Ты зачем встала? — возмутился я.

— Чтобы сгладить острые углы в беседе. Я не уйду, — предупредила она, поймав мой взгляд.

Встав, я помог ей дойти и усадил в кресло. Их тут всего два было. Так что сам я остался стоять.

— Олег прав, деда. Он не твой подчиненный. Нет смысла на него давить.

— На кого хочу, на того и давлю, — обиженно ответил старик.

Да уж. Работая целителем, я на стариков много насмотрелся. Они разные бывают. Но некоторые из них, мягко говоря, ведут себя не совсем как взрослые. Сейчас по Ярославу Дмитриевичу было хорошо видно, что он недоволен, сердит, встревожен, растерян и обижен. Уж не знаю на что. Но его понять можно. Не каждый день узнаешь, что твоя внучка внутри взрослая женщина.

— Деда, — закатила глаза Эмма. — Давай по делу говорить. Олег, между прочим, предотвратил катастрофу. Если бы не он, минимум центр города превратился бы в кладбище.

— Это с его слов. Почему я должен вам верить? — спросил старик. — В твоем рассказе, Эмма, полно несостыковок. Я, может, и стар, но не дурак.

— Поправьте меня, — повторил я. — Но ваша цель — месть. То есть уничтожение мертвых. Чем мы с Эммой активно и занимаемся. Что могут подтвердить ваши люди. Получается, вы получаете, что хотите. Где здесь обман?

— Мало ли, какие цели вы преследуете.

— Наши дела лучше всего о целях говорят. В любом случае лично я ничего вам доказывать не собираюсь. Мы либо действуем совместно, либо я домой пошёл.

— Так и проваливай! — разъярился старик. — Будешь мне ещё условия ставить!

— Нормальной беседы, видимо, не получится, — заключил я, глянув на Эмму. — Будь аккуратнее. Через пару дней есть смысл заглянуть к Аристарху Павловичу. Сам я не знаю, когда восстановлюсь.

— Пойдешь? — спросила она.

— Ну да, что ещё остаётся. Останешься здесь?

— Пока да.

— Что значит пока⁈ — всполошился старик.

— Доброй ночи, Ярослав Дмитриевич, — попрощался я и пошёл на выход, но притормозил и к Эмме повернулся. — Ты ему какие наши цели озвучила?

— Уничтожение мертвых, — ответила она без запинки.

— Понял, — кивнул я. — На связи.

Теперь уже не останавливаясь, дошёл до прихожей, обулся, накинул пальто и вышел. Как-то неловко получилось. Но и гнуться с первых минут я не собирался. Не из-за гордости. А банально потому, что доказывать что-то — затея, изначально обреченная на провал. Не, серьезно, что я такого мог сказать, чтобы старик поверил? Мы достаточно провели совместных акций, в смысле, с его людьми, чтобы делом доказать серьезность наших намерений.

А, ладно, чего уж. Отложим этот вопрос на потом. Пусть старик остынет, обдумает ситуацию, а там видно будет. По-хорошему нам надо было с Эммой заранее обстоятельно поговорить, чтобы выработать совместную линию поведения.

Иначе скажу что лишнее, а некоторые тайны старика размажут.

— Ну и чего ты добился, деда? — устало спросила Эмма, когда входная дверь хлопнула.

— Не уверен, что тебе стоит и дальше называть меня дедом, — ответил старик холодно.

— Ах вот оно как, — прищурилась девушка.

Эмма полулежала в кресле, рана ныла, в голове шумело. Сил вести тяжелые переговоры не было. Когда в постели лежала — ещё ничего. Но парочка эмоциональных всплесков — и всё, зашатало. Состояние Олега, который буквально на волоске висит от срыва. Письмо от якобы главы ковена, которое разом меняло все планы и рушило представления о мертвецах. Теперь ещё и ворчливость старика. Сама Эмма как-то давно привыкла к этой его черте и забыла, какое впечатление она производит на других людей.

— Знаешь, — сказала она, — я осознала себя ещё в утробе. Это довольно страшно. Ты оказываешься в темноте. Тесно, пошевелиться трудно, но тепло. А дальше были роды. Неприятная штука. Со всех сторон сдавливает, а потом, как обухом по голове, наваливается холод и миллиард самых разных ощущений. Глаза плохо видят, только какие-то пятна. Звуки искаженные, тело вроде бы осознаешь, но управлять им не можешь.

Эмма говорила тихо, прикрыв глаза, вспоминая, каково это было.

— Потом разобралась, конечно, что со мной. Я помню всё. Как мать меня кормила грудью, вкус её молока. Как меня держали на руках. Как меняли пеленки, как качали. Помню миллионы поцелуев, как от тебя пахло табаком, а от отца одеколоном. Помню, как мама высказывала отцу, что его отец опять курит, ещё и к ребенку вонючим приходит. Я всё это осознавала и проживала. Все эти моменты. Почти семнадцать лет. Вы для меня стали настоящей семьей, что бы ты там ни думал, старик.

Эмма снова замолчала, приоткрыла глаза и посмотрела на деда. Теперь уже её голос сделался холодным, угрожающим и вкрадчивым.

— Если ещё раз что-то скажешь подобное, что ты не мой дед, я приму это и больше никогда с тобой не заговорю. Могу уйти прямо сейчас, если тебе настолько противно моё общество.

Ярослав Дмитриевич невольно сглотнул. Всё эта ситуация, открытие того, что внучка на самом деле взрослая и сформированная личность… Что она не совсем его внучка… Всё это сильно ударило по мозгам. Старик банально не знал, как реагировать.

Но сейчас, смотря в глаза девушки, отчётливо понял, что она своё обещание выполнит. И что он не готов её терять. Не готов разом перечеркнуть всё то, что между ними было.

— Про какие цели он говорил? — решил сменить тему Ярослав Дмитриевич.

— Тебе лучше не знать.

— Что значит мне лучше не знать? — опять начал он закипать.

— То и значит. Это для твоего же блага. Наши с Олегом цели простираются куда дальше, чем просто перебить десяток-другой мертвецов.

— Я хочу их знать.

— Дед, я тебе их не озвучиваю не потому, что что-то скрываю, а потому, что это не та ноша, которую стоит возлагать на себя.

— Уж позволь мне решать, — поджал губы старик. — Какую ношу я смогу нести, а какую — нет. Я не буду тебе помогать, пока ты не расскажешь всё.

— Не дави на меня…

— Хватит! — перебил старик. — Либо полная открытость, либо вы сами по себе.

— Ты не знаешь, о чем просишь.

— Так расскажи.

— Ладно, хорошо, — выставила Эмма ладони. — Но я тебя предупреждаю, пути обратно не будет.

— Разберусь как-нибудь.

Девушка лишь головой покачала.

— Что ж, так будет проще, ты прав. Проще объясниться. Тебе же проще не будет. Из любви к тебе я не хочу этого, но раз ты так настаиваешь, так тому и быть.

— Да говори уже, — бросил раздраженно старик.

— Ты хочешь знать правду. Отлично. Правда заключается в том, что мы с Олегом в прошлой жизни жили в другом мире. Правда в том… — Эмма проигнорировала вытянувшееся лицо деда, — что в прошлой жизни я была жрицей и служила богу Эхору. Нашему верховному богу-защитнику, одному из семи. Правда в том, что весь наш мир был уничтожен. Правда в том, что одна из богинь, предвидя конец, обратилась к последней жрице, то есть ко мне. С наказом переродиться и продолжить дело. Победить бога смерти, который и отвечал за все разрушения. Того самого бога, что является хозяином всех мертвых. Правда в том, дед, что этот бог — самый настоящий паразит, который питается смертью и душами. И правда в том, что души всех тех, кого он убил, пусть и через своих слуг… попадают к нему. Обреченные на века страданий, служить пищей. Ты думаешь, дед, у тебя есть выбор? Помогать нам или нет? Не смеши. Твой выбор заключается в том, чтобы либо сойти с ума, либо собраться и оказать нам всю возможную помощь.

Эмма облизала пересохшие губы и продолжила:

— Правда в том, что единственное, чего ты добился своим дурным характером в отношении Олега, — это презрение. Ни больше, ни меньше. Ты потерял жену. А мы потеряли всех. Родителей, друзей, соратников, учеников и учителей. Всех. Мы видели, как погибают целые города. Как королевства превращаются в безжизненные пустоши. Этот же мир пока не стоит на грани уничтожения. Он всего лишь кормовая база. Скотобойня, где слабых и глупых людишек подъедают раз за разом. О чем я тебе говорила, между прочим. Так и кем ты выглядел в глазах его? Упрямым стариком, который, вместо того чтобы помочь, решил его прогнуть! Его, кто бросил вызов богу! Чьи шансы на победу ничтожно малы, и он всё равно продолжает вести борьбу! Того, кто который год живет с осознанием того, что все, кто был ему дорог, находятся в чреве бога смерти, обреченные на страдания, пока их души не будут уничтожены! Ты хотел услышать наши цели? — Эмма затихла, перешла на шепот. — Убийство мертвых всего лишь ступенька на пути к конечной цели. Как и уничтожение бога смерти. Это всего лишь способ спасти миллиарды душ. Как и хотел, я тебе рассказала. Не хотела, но рассказала. Из любви к тебе собиралась умолчать. Но ты сам настоял. Живи теперь с этим.

Выбравшись из кресла, Эмма поднялась. Лицо старика по мере её рассказа постоянно менялось. От недоверия и скепсиса до ужаса осознания. Его жена… Она ведь тоже была убила мертвыми.

— Я пойду к себе. Что-то мне нехорошо…

Ярослав Дмитриевич с трудом сфокусировал взгляд на внучке и увидел, как у неё на груди разливается кровавое пятно. Не договорив, она завалилась и рухнула на пол.