Будущее неизвестно

Глава 6

Павел Николаевич Милюков сидел в зале одного из модных салонов столицы и обличал власть.

— Вы только посмотрите, как жестоко подавила царская власть возмущение бедных финнов попранной конституцией, разорванной в клочья территориальной целостностью Великого Княжества Финлядского! Кровавые палачи нашего монарха безжалостно расправились с любыми попытками маленького северного народа отстоять свои исконные права. Все цивилизованные страны дружно выступили против самоуправства наших сатрапов, но Михаил II и слышать не желает того, что ему советуют умудренные политики Европы. Разве подобное могло произойти в правовом государстве? Нет, господа! Я говорю, нет! Ни за что и никогда! Нашей стране как воздух, как вода, нужны народное представительство во власти и ответственное Правительство. Только такой порядок власти может привести нашу страну к настоящему процветанию…

В начале года Павел Николаевич вернулся из-за границы, где читал лекции в Чикагском университете о проблемах Российской Империи. Да и вообще за последних три года он объездил несколько стран, где его с почетом принимали и понимали. С тех пор он не раз уже выступал с речами на подобных вечеринках. За несколько лет, проведенных за границей, он встречался со многими людьми. Людьми разными. Кто-то подходил ему по духу, кто-то был излишне мягок, кто-то наоборот проповедовал крайне экстремистские взгляды. Но все хотели одного — освобождения для своего народа. Правда, понимали как сам народ, так и его освобождение по-своему. Там, за границей он сотрудничал с эмигрантским журналом «Освобождение». Он написал для него полтора десятка статей. Не все они попали в печать. Потом Милюков вернулся в Империю и главное, что он мог себе занести в актив по возвращении, это дискуссия в прессе, вылившаяся в обличение правительства. И пусть ту дискуссию его товарищи фактически проиграли проправительственной прессе, но это не столь уж важно. Вода камень точит. Когда его принимали в некоторых домах Лондона, ему об этом же говорили члены английского парламента. Главное — не сдаваться. Да и не собирался он сдаваться. Он уже выбрал свой путь. Тем более, что клубов, в которых его хотели слушать, было весьма немало.

— … А посмотрите на то, как Россия победила маленькую Японию! Чтобы победить, пришлось затратить почти целый год и почти миллиард рублей. Год! Уму не постижимо. Как так можно довести великую Империю до такого развала и позора? И остановиться перед самым Токио, не утвердив сапог русского солдата на земле агрессора. Как? Я вас спрашиваю?

Вообще Милюкову было все равно о чем говорить. Ведь любой факт можно представить как достижение, а можно как провал. А поскольку Павел Николаевич был опытным оратором, он этим с удовольствием пользовался всегда и везде. Милюков вообще был амбициозным человеком, и считал, что он бы сделал лучше, чем проворовавшиеся царские генералы и чинуши. Сейчас он внушал свои мысли десятку слушателей. Не все из них, правда, были благодарными, ну да это ничего. Толпа и должна состоять из почитателей и недругов, иначе это не интересно. Его взгляды в той или иной степени разделяло немалое количество русской интеллигенции и дворянства. Но вот так как он говорить умели немногие.

В это время в зале появилась парочка молодых людей — штабс-капитан артиллерист, который сопровождал молодую миловидную даму в розовом платье. Парочка устроилась в уголке и тоже решила послушать оратора, который и не думал останавливаться.

— … и мои друзья полностью разделяют эту точку зрения. Прогрессивная русская интеллигенция возмущена… Как страна-победитель, Россия должна была после победы пользоваться ее благами. А мы что видим? В то время как Европа показывает высокие темпы роста своей экономики, а мы топчемся на месте. Это явное казнокрадство! А возьмите этого царского фаворита князя Агренева. Вместо того, чтобы дать экономике свободно развиваться, он поставил барьеры на этом пути своими новыми Антимонопольными законами. Нигде в мире нет такой дурости. Нигде! Я объездил за последние годы много стран. Никто и нигде сознательно не загоняет собственную промышленность в такие узкие рамки. И стоит ли удивляться тому, что в любых цивилизованных странах промышленность свободно развивается, приходят иностранные инвестиции, а у нас есть только чахлые ростки.

Штабс-капитан повернулся к своей спутнице и спросил на ушко.

— Марина, а кто этот насыщенный индюк? Хотя нет, это не индюк. Это скорее тетерев на току.

Дама слегка прыснула в кулачек и так же негромко ответила своему спутнику.

— Это господин Милюков. Известный в определенных кругах оппозиционер. Частенько наведывается в разные клубы. Особенно его привечают в Английском Клубе. В 1901 году он даже успел отсидеть несколько месяцев в тюрьме за свои речи и дела. Так что к короне, как ты видишь, он не испытывает никакого уважения.

— Хмм! Я его слушаю всего несколько минут, но мне уже кажется, что ему там самое место, — усмехнулся кавалер.

— Фу, Дмитрий! Что за солдафонские шутки? — осудила дама своего кавалера, но глаза ее смеялись.

Пока молодежь выясняла личность и деяния оратора, у того случился спор с одним из слушателей.

— Но позвольте, — возмутился седой господин во фраке, — неужто вы считаете, что потратив значительные деньги на войну, мы сейчас из воздуха должны найти средства на то, чтобы…

— Не позволю, Порфирий Иванович. Не позволю! Я твердо убежден, что если бы мы заняли Токио, то японцы бы быстро нашли деньги на репарации, а не растягивали их выплату на черт знает сколько лет. Правительство просто не компетентно. А молодой царь, к сожалению, не имеет опыта управления Империей. Ему нужны решительные и компетентные помощники, такие как я, как Гучков, как князь Львов, как Струве, как другие наши компетентные соратники. Иначе страна так и будет стоять у края пропасти. За нами будущее, и история нас еще рассудит. Вы только подумайте, бывший лучший Министр финансов страны Витте якобы сидит на Кавказе на своей даче и никого не желает видеть. Ерунда! Он в ссылке, и никто не заставит меня думать по-иному. Лучшие люди Империи отстранены от управления ею, хотя именно за ними будущее. А еще будущее вот за такими молодыми людьми, как эта достойная пара, которая скромно стоит в уголке.

Вот тут в ораторском запале Милюков сказал лишнего, за что тут же получил от артиллериста отповедь.

— Если будущее страны за нами, то уж точно не за вами, господин хороший, — подал голос штабс-капитан. — С вами, честно говоря, меня связывает только нахождение в одной комнате. Да и то это временное явление. Я в отличии от вас воевал с японцами и знаю, насколько трудно далась победа. Если б не моя офицерская честь, то я бы, пожалуй, сообщил о ваших возмутительных речах в Охранное отделение. А уж там они пусть сами разбираются, достойны вы своего второго тюремного срока или нет.

Лица слушателей в зале посмурнели. Им то, конечно, ничего не будет, ибо они только слушали, но даже в свидетели попадать — это не комильфо. А тут скандал, устроенный офицером на пустом месте. Фу, как это пошло!

Последние слова офицер говорил, уже прекрасно видя в глазах собеседника страх. А потом повернул голову к своей спутнице и предложил.

— Пойдемте, Марина. Мне с этим господином в одной комнате находиться противно. Право, думаю, мы найдем в этом доме более подходящую компанию. А если нет, то я, пожалуй, приглашу вас в один новый ресторан.

Вцепившуюся в штабса во время его монолога Марину наконец отпустило. Она поняла, что на этом, похоже, возможные неприятности закончились. Молодые степенно повернулись и неторопливым шагом покинули залу.

— Возмутительно! Совершенно возмутительно! — бурчал опомнившийся Павел Николаевич. — До чего низко пали нравы молодежи! Заслуженного человека так оскорбить… Будь моем месте был Гучков, он бы точно пристрелил этого молодого нахала.

Собравшиеся оттаяли от неожиданного для них поступка офицера и начали переговариваться. В это время с кряхтением Порфирий Иванович поднялся на ноги и обращаясь ко всем присутствующим произнес.

— А ведь этот молодой человек прав. Мне тоже придется вас покинуть. Честь имею!

В чем был прав офицер, он не стал уточнять. Но и так было понятно, что раз старый помещик решил покинуть компанию вслед за офицером, то… Перед выходом из залы Порфирий Иванович обернулся и некоторой ехидцей добавил.

— А знаете, господин Милюков, возможно, я не буду столь же щепетилен как этот штабс-капитан. Так что у вас есть выбор. Либо новое дело, либо… Вас ведь наверно ждут в какой-нибудь Франции срочные дела…

Закончив свой монолог, он повернулся и вышел из залы. Тут уже засобирались многие, даже те, что был во всем согласен с Милюковым. Уж больно неприятными могли быть последствия заявления старого хрена. А кому охота портить себе нервы?

Вернувшись к себе под вечер Павел Николаевич прокрутил в уме ситуацию в модном салоне и рассудил, что ничего ему не грозит. Да, в запале он наговорил лишнего, употребил излишне жесткие обороты, но никто не будет ничего сообщать в Охранное отделение. В конце концов к свержению самодержавия он не призывал, и это главное. А фрондировать в той или иной степени перед властью русская знать не отказывала себе уже многие десятилетия. В следующий раз вполне достаточно будет немного смягчить оценки и все. Кстати завтра нужно встретиться и переговорить с кое кем из единомышленников. А их то у него ой как немало. И узнать, не было ли чего-то подобного к них, или это только ему так свезло нарваться на боевого офицерика. Да и вообще стоит пару дней провести среди понимающего общества. А уж потом с новыми силами в бой. Статью еще нужно для журнала написать, но это погодит. В общем все нормально. Не стоит особо беспокоиться… Ерунда это все. Да что тут говорить, если его взгляды разделяют такие совершенно разные люди, как богатейший заводчик Морозов, как князья Павел Дмитриевич Долгоруков и Дмитрий Иванович Шаховской, как Кокошкин… А адвокаты порой в очередь становятся, чтобы стать защитником на суде таких борцов за свободу, как он и его соратники. Да-с, в очередь. Ибо на этом они делают себе имя, которое потом задорого продают, участвуя в рассмотрении иных дел. А потому и дела против защитников народных рассыпаются, если их рассматривают в обычном порядке. Правда, теперь бывает еще особый порядок. Но об этом лучше не думать. Не дай Бог…

Вообще главной задачей было завести массы. К сожалению, несмотря на нищету и забитость основной массы населения, народ так и не удалось завести в прошлом году. Не удалось, потому что не удалось победить этот чертов патриотизм, который так умело подогревался проправительственной прессой. И победа в войне на Дальнем Востоке, как итог этого патриотизма. И даже гениальная находка-провокация Струве по распространению слухов о том, что после победы крестьянам дадут землю себя по-настоящему не оправдала. Поэтому и приходится как жук-древоточец грызть дерево самодержавия в ожидании нового случая, новой бури, в надежде, что эта работа не пройдет даром и под новым порывом революционного ветра, дерево если не рухнет, то хотя бы надломится. А там… Все страны Европы проходили через это. Пройдет через это и Россия. И как знать, в каком тогда качестве будет выступать он — Милюков Павел Николаевич… Министром как минимум.