Будущее неизвестно

Глава 22

Император переночевал в Сестрорецке, а на следующий день Императорский поезд увез Михаила в Гатчину. Агренев задержался по делам на заводе еще на несколько часов, а потом поехал в Петербург. Через день он взошёл на борт головного эсминца «Бравый» в Кронштадте, который выходил на предварительные ходовые испытания. Впрочем, хватило князя только на один день. Нудное это дело — испытания, а предзимняя Балтика — не самое лучшее место и время для морских прогулок. Моряки и мотористы никуда не торопились, испытывая корабль пока на малых ходах. Так что Александр сошел с борта корабля в Кронштадте под вечер, а к полуночи был уже дома. Ему и своих дел хватало.

Несколько дней назад в столицу из Австралии вернулся Иосиф Джугашвили после более чем двухлетнего пребывания в стране кенгуру. Основное Александр уже знал, но пообщаться с Кобой нужно было обязательно. Афера с австралийскими золотыми землями, которую Иосиф сам придумал и провел, к сожалению, не принесла особо больших денег. Нет, 320 тысяч британских фунтов — это тоже неплохо, но все-таки князь рассчитывал на большее. Однако британские инвесторы оказались излишне недоверчивыми и не торопились раскрывать свой кошелек на нужные глубину и ширину перед людьми не из своего круга. В общем получилось, как получилось. Следующий раз, если он будет, придётся подбирать в качестве главных действующих лиц кого-то из опустившихся представителей тамошней элиты. А это тот еще гемморой.

Потом были еще беседы с некоторыми недавно приехавшими людьми. Во-первых, приехал путейский инженер из Кузбасса. Железную дорогу удалось дотянуть до Кузнецка, но сдадут ее в эксплуатацию только к осени следующего года. Однако это не мешает уже сейчас начать подвоз стройматериалов, дабы с наступлением весны начинать строить совместно с Кабинетом Кузнецкий металургический завод. А железнодорожники по весне уйдут дальше на юг в Горную Шорию тянуть ветку к месторождениям железных руд.

Во-вторых, приехал человек из-под Благовещенска. В июне в Забайкалье началось строительство Амурской железной дороги от Нерчинска до Благовещенска. Из-за того, что основная часть железнодорожного отдела Концерна работала в Кузбассе, Концерн не стал претендовать на долю в строительстве Амурской дороги, а выступил просто субподрядчиком на восточной части будущей магистрали в части, связанной с проведением земляных работ. Все ж землеройной техники у этого подразделения Концерна имелся даже избыток, а вот с людьми было не очень.

Еще князя желали видеть в Петербургской Академии наук. 30 июня 1908 года упал долгожданный Тунгусский метеорит. Для князя Агренева долгожданный. Но до обеих столиц масштабы случившегося дошли только недели через две. Сам Александр помнил, что метеорит упадет именно в 1908 году, что это произойдет где-то в теплое время года на Тунгуске и что никаких крупных его остатков так и не найдут. Попытка придумать, как можно использовать это событие для собственной выгоды без знания даты предстоящего падения ничего хорошего не дала. Он даже приблизительного места падения не помнил. Тунгусок ведь две — Нижняя и Подкаменная. Единственное, что приходило в голову — это представить мегавзрыв от падения метеорита как результат опытов по беспроводной передаче электричества. Однако в этой реальности главный пропагандист этого дела — Никола Тесла не дожил до своих то ли крупных опытов, то ли спекуляций. И не успел распропагандировать эту идею достаточно широко. Так что и сослаться было не на кого. Кроме того, князь не помнил, горела ли тайга после падения метеорита. Фактически Концерн обладал средством доставки немногочисленной группы ученых к месту происшествия — дирижаблем. Ну если, конечно, знать откуда стартовать. Вот только если тайга горела, то сей транспорт отпадал категорически. Летать над горящей тайгой на пузыре, наполненном водородом… Ну сами понимаете. Но теперь место «падения» было известно. Доставить по реке экспедицию было возможно. Но на следующий год. Ну и ладно. Все равно ученые остатков метеорита не найдут. Они то будут искать большие обломки, а там, видимо, взрыв произошел в воздухе. Но профинансировать экспедицию он был готов. Деньги незначительные. Вон от находки Аркаима польза образовалась. Треть городища уже раскопали. Народ пишет, обсуждает, древней историей страны интересуется. Это пока еще не Гардарика, а только начало. Но за чем дело стало? Над Оренбургской степью полетать на дирижабле всегда можно. Насколько он помнил, прочие городище вокруг Аркаима так и нашли — при облете с воздуха. Вот уляжется интерес вокруг Аркаима, он и плеснет еще керосинчику в затухающий костер интереса.

Вообще из важных проектов Империя еще начала в этом году постройку железной дороги в Корее Сеул-Гензан. Вот только перспективные планы Агренева, связанные с этой дорогой, на постройку в Гензане металлургического завода пошли прахом. И дело было не в деньгах, а в специалистах. На данный момент новые работающие 420-кубовые домны имеются только две — на Алмазянском металлургическом заводе и в Сучане. И еще две строятся — в Гурьевске и Кривом Роге. Плюс Алчевский наконец расплатился с долгами, немного поднакопил жирка и захотел увеличить производительность завода ДЮМО. Так что в 1909 году предстояло начать строительство еще минимум трех новых крупных домен в Алчевске, Кривом Роге и Кузнецке. И на все потом нужны будут обученные специалисты, которые сейчас проходили стажировку в основном на Алмазянском заводе. Но в Корею из обученных спецов ехать никто не хотел. Ставить в Корее домны старой конструкции и малого объема, а также платить сторонним наемным спецам 2.5 оклада для того, чтобы они поехали работать в Корею не желал уже сам Агренев. Так что в Сучан пришлось дополнительно набирать тамошних старожилов и корейцев. Может из них что выйдет. Пусть даже не мастера, но хотя бы обученные доменные рабочие. Однако это будет еще не скоро. Потому строительство металлургического завода в Гензане пришлось отложить, а со следующего года начинать заниматься только тамошним корейским железнорудным месторождением и устройством терминала по перегрузке руды в порту для ее последующей отправки в Находку и далее на Сучанский металлургический завод.

За лето и осень в Империи изменилась обстановка. Кризисные моменты в экономике России все-таки начали себя проявлять. Сильно и сразу. Вот вроде в мае все было неплохо, а в октябре уже начались проблемы в большинстве отраслей. Уменьшились и внутренние и внешние заказы. Частично экономике помог увеличивающийся экспорт в Персию, Сиам, Манчжурию, Формозу и т. д., но все-таки эти страны не могли поглотить излишков всего того, что на пике короткого экономического цикла производила Империя. Так что в Империи начались затоваривание, снижение объемов производства и увольнения рабочих. И это несмотря на весьма неплохой урожай 1908 года, который по идее должен был подстегнуть спрос на товары со стороны населения Империи. У Концерна все было полегче, ибо имелись соответствующие наработки, но не во всех сферах деятельности.

Впрочем, для части тяжелой промышленности перспективы на следующий год имелись. Кроме уже перечисленных больших строек с весны следующего года должна начаться укладка второго пути на участке Ростов-на-Дону-Москва. Большая часть земляных работ уже была проведена в 1906–1907 годах во время акции Правительства по поддержке крестьянства пострадавших от недорода губерний. После запуска в эксплуатацию всей этой линии донецкий антрацит и уголь должен будет в удвоенных объемах пойти на север в Центральный экономический район. По предварительным расчетам цены привозного английского угля, завозимого через Санкт-Петербург, и донецкого должны сравняться где-то в районе Твери или даже Вышнего Волочка, что дало бы новый мощный импульс развитию угледобычи в Кузбассе и снижение завоза импортного угля. И это при использовании нынешних паровозов. А ежели бы можно было электрофицировать железные дороги…! Но, к сожалению, на это денег у Правительства пока не было. Еще имелся вариант использования тепловозов, но пока только в мыслях самого князя Агренева. Тут нужны уже будут как минимум тринклеры не в 400 лошадиных сил, а 12-циллиндровые на 600 лошадок. Подобные двигатели еще только разрабатывались. Опять же это было только необходимое условие, а не достаточное. Как должны быть устроены тепловозы Александр знал ну очень приблизительно. А может только думал, что знал. Там ведь электродвижение вроде должно быть. В общем, это задача на перспективу.

С новым строящимся Криворожским металлургическим заводом Концерна вообще получилась забавная история. Стоило только распространиться слухам о начале строительства, как тут же посыпались предложения от столичных аристократов и московских купцов, желающих поучаствовать в капитале и будущих прибылях завода. Все эти люди почему-то считали, что Император не обойдет своего фаворита с выгодными заказами. К тому же многолетняя репутация князя как завидного промышленника говорила о том, что завод будет построен, как и запланировано, а деньги не будут разворованы или потрачены неизвестно на что. Да еще новейшая конструкция домен и прочие новации обещали снижение себестоимости продукции. Разубеждать этих господ в чем-либо Александр не стал. Зачем? После того, как он переговорил с пятым претендентом, а на горизонте нарисовались еще два, князь решил, что и ладно. Ну, хочет народ вложиться, и пусть. 50-процентный пакет акций Александр решил отдать сразу. Так что компанию Криворожского завода срочно перерегистровали в отдельное АО, и начали размещение акций. Акции сейчас разлетались как горячие пирожки по два номинала. И это при том, что в двери стучался экономический кризис. Так что, можно считать, что сам Концерн вообще ничего не потратит на строительство, а даже что-то заработает просто на том, что все это организовал.

Вообще нужно сказать, что даже после постройки всех предполагаемых заводов, а также увеличения мощности ДЮМО и Алмазанского завода иностранцы в России все равно будут контролировать около 50 % выделки чугуна и стали. Уж больно много они настроили металлургических заводов в 90-х годах прошлого века и паре лет этого. И это если считать все заводы Империи, а не только южные. И слава Богу, что Михаил II и Правительство согласилось придержать за штаны французов, бельгийцев и прочих на юге страны. Иностранцам сейчас временно запрещено строить там новые домны без слома старых. Но только на юге Империи. Михаил справедливо рассудил, что хоть формально это вроде бы русская промышленность, но какая-то совсем неправильная. Почти все прибыли от нее уплывают за границу, а цены на металл в начале века намного превысили те, по которым можно было бы его купить за границей. И хоть в этом немалая вина правительства Витте, тем не менее… Однако запрет касался только юга России. На Урал мораторий не распространялся. Правда, там иностранцы после начала кризиса века не особо активничали, а в Кузбассе их вообще никто не ждал, ибо это были кабинетные земли. На Дальний Восток никто из иностранцев пока ехать не хотел. Оставалась еще Польша, но и в ней особой строительной активности по части новой черной металлургии иностранцы пока не проявляли.

Но не все было так уж плохо. Все южные заводы и некоторая часть уральских были построены иностранцами в расчете получение заказов на большое железнодорожное строительство. А с завершением постройки Транссиба и КВЖД вал казенных заказов спал, и акционерам пришлось постепенно перестраивать производство на выпуск прочей продукции. К тому же большинство южных заводов было оснащено устарелым оборудованием, часть которого они просто демонтировали в других странах и перевозили в Россию. Да и большинство построенных на юге домен были небольшими и откровенно устаревшей или неудачной конструкции. Когда их строили, считалось, что лапотным русским и так сойдет. Они ведь и этого самостоятельно не смогли построить. Но на данный момент иностранцы сами попали в собственную ловушку. Металлургических мощностей в России настроено больше потребного, да еще устаревших. А чтобы конкурировать по цене с новыми заводами того же Агренева, иностранцам придется рушить то, что они построили всего 10 лет назад, а то и меньше. Кому такое понравится?

Или взять коксохимическое производство. С 1905 года в Империи запрещена постройка коксовых печей без улавливания всех продуктов коксохимии. Первые печи в 90-х годах в Новороссии порой строились из некачественных материалов. Лишь бы побыстрее и подешевле. И их уже пора менять. Кто-то это уже сделал, а другим это еще предстоит. Тем более, что спрос на кокс в стране постепенно растет. Но печи с улавливанием коксохимических продуктов стоят дороже, чем без оного. А сами продукты еще нужно кому-то продать. И если с аммиачными водами все обстоит неплохо, то с сырым бензолом и каменноугольной смолой в точности наоборот. Спрос на них ниже предложения. Более того, продукты русской выделки будут напрямую конкурировать с германскими и французским импортом. Кто ж на такое в Германии и Франции спокойно смотреть будет? Нет, если бы сейчас было военное время, русские бы все скупили и попросили еще. Но время мирное, и спрос не особо велик. То есть придется как-то пристраивать продукцию, которую сам же произведешь. Либо пускать эту коксохимию в переработку, напрямую конкурируя с тем же импортом из своей страны. Были, правда, две попытки вывалить не нужную коксохимию в отдаленные балки. Вот только хозяева тех заводов до сих пор с содроганием вспоминают последствия этой затеи. 100 тысяч рублей штрафа и год тюрьмы тому, кто непосредственно отдавал приказ. Брр!! А до кучи губернатор Екатеринославской губернии в случае повторения пообещал построить тюрьму именно на месте свалки, дабы виновники не только отбывали срок непосредственно на химии, но и сами ее выгребали. Так что головная боль и немалые затраты любому хозяину устаревших коксовых печей были гарантированы, а вот спрос на продукты коксохимии — нет.

19 ноября пришла телеграмма из Москвы, в которой князя Агренева и начальника СБ Концерна Купельникова попросили подъехать в Первопрестольную в канцелярию Московского Охранного отделения. Жандармы размотали дело об убийстве Сытина. Формально организаторами убийства оказались младший сын графа Вельского — одного из миноритарных акционеров Дружковского металлургического завода и его знакомый — Барский, немалый чин из Московской полиции, которому обещали за его «помощь» списать его немалые карточные долги. Сыну Вельского, который постепенно перенимал дела у своего родителя, французы откровенно запудрили мозги. В этом поучаствовал один из французских членов Правления завода, хотя больше младший Вельский общался в этом деле с неким помощником француза. Помощник — Жан Паради, был человеком внешне неприметным, но при этом отличным рассказчиком и прочее и прочее. Все неудачи или даже убытки завода в последнее время по убедительным рассказам французов были связаны с деятельностью главы Антимонопольного Комитета князя Агренева, фаворита Михаила II, но главную опасность якобы несла деятельность его подручного Сытина, который за последние 10–12 лет так измазал в прессе бе ля Франс и ее дружбу с Россией, что многие русские начали воспринимать французов, как проходимцев, хапуг, ростовщиков и даже врагов. А Франция и ее граждане совсем не такие… Вообще все там оказалось на порядок запутаннее, но суть оказалась такова. Младший Вельский дал деньги на операцию, а Барский непосредственно контактировал с наемниками, попутно прикарманив часть суммы. Непосредственно операцию осуществляла какая-то особая пятерка из эсдеков. Двоих из них жандармы поймали, еще один — главарь был смертельно ранен при задержании, хотя кое-какую информацию из него охранка успела выдоить. Где скрывались еще двое, пока никто не знал. Возможно, они рванули после начала ареста соратников за рубеж, а может легли на «дно». Оба француза сразу после покушения отбыли из России и стали недоступны для российского правосудия. Причем Луи Жердье — члену правления Дружковского завода даже предъявить по-хорошему было нечего. С точки зрения закона он только вел беседы и никому ничего не заказывал. Жан Паради — другое дело. Он как минимум заказчик и один из организаторов преступления. Однако у жандармов имелись серьезные сомнения в том, что Жан Паради — это настоящая имя и фамилия француза. Вполне возможно, что это офицер французской разведки под прикрытием. А может и не французской, а один из функционеров масонской ложи «Великий Восток Франции». Ответ можно получить только во Франции, если удастся там разыскать Луи Жердье, потому как искать Паради под данной фамилией охранка считала бессмысленным занятием. В итоге получалось, что почти все, что возможно, московские жандармы со своей стороны сделали. Дальше нужно было действовать князю. Либо через Императора, ибо тот тоже считал убийство Сытина особо опасным преступлением, прямо влияющим на безопасность Империи, либо своими силами.

Пока поезд возвращался из Первопрестольной в Северную столицу, Агренев обсудил с Иваном Ивановичем ситуацию и дальнейшие действия. Глава Московской охранки обещал подробно отписать Государю про раскрытие дело, ибо на то было Высочайшее повеление. Купельникову предстояло заслать во Францию группу своих людей для поиска Луи Жердье, дабы того выдоить досуха и прикопать. И нужно было обязательно отыскать второго француза. Только тогда вся картина станет ясна. Ибо пока получалось, что русские массоны вроде бы как и не причем, хоть младший Вельский и был новообращенным массоном. А вот французские массоны, возможно, наоборот очень даже причем. Но это предварительно. Следовало также накапать Государю на члена Правления Дружковского завода и сам завод. Дружественными действиями со стороны французских акционеров тут явно не пахло. А Михаил — самодержец, так что вполне может устроить акционерам большие убытки. Еще одним нехорошим возможным симптомом было то, что два смывшихся от охранки бандита были евреями. Один обычным, а второй из семьи выкрестов, что было не совсем нормальным. Выкрестов евреи не жаловали, хотя, возможно, для самих революционеров это и не имело никакого значения. И тем не менее. Наконец, если идет речь об участии в деле ложи «Великий Восток Франции» и французской разведки, то дело плохо. Очень плохо! Бодаться с такими структурами можно и нужно, ибо не ответить нельзя, но вот за личную безопасность борцов с французскими массонами следует опасаться всерьез. Опять же не совсем понятно, почему на роль жертвы избрали Сытина. Не смогли добраться до самого Агренева, или не захотели. Во втором случае убийство Сытина — это предупреждение его шефу, сделанное чужими руками. Или нет? Опять же есть связь между скупкой иностранцами и евреями русских газет и журналов с убийством Сытина или нет? Вполне возможно, что есть. Ведь если условный еврей, француз или немец контролирует газету «Русское слово», то слово это уже явно не русское, а газета будет отражать на своих страницах то, что диктует редакции его хозяин. В общем вопросов было больше чем ответов. Кстати, ответная реакция русских властей на скупку русской прессы уже началась. Увеличилось количество случаев изъятия номеров, обыски в редакции, временный запрет на деятельность, а главное, когда хозяева начали приходить выяснять отношения в охранные отделения, им начали предлагать либо продать газету или журнал, либо перерегистрировать название типа на «Еврейское слово» или «Новости для немцев в России». В противном случае охранка стращала дальнейшими трудностями и убытками. О том, чем это закончится, говорить пока рано.

Поговорили с Купельниковым и о старых делах. Трехлетняя практика сбыта индийских сокровищ выдавала прогнозную цифру добытого всего в 50 миллионов золотых рублей, а не 100–150, как полагали раньше, и уж никак не 20 миллиардов долларов 21-го века. И продавать добро придется еще лет 8. Видимо, за 100 лет, которые клад мог еще пролежать в подземельях индийского храма, ценность любой валюты должна была упасть во много раз, а сами сокровища еще должны были подорожать как историческая и антикварная ценность, если б о них не вспомнил князь Агренев. Да и вообще сейчас коллекционеры ценят антиквариат из туземных стран, похоже, не особо высоко за исключением отдельных уникальных вещей. По всему получалось, что похищать президента крупного банка или открывать месторождения нефти в Америке выгоднее, чем находить клады. По крайней мере раньше не приходилось тратить столько времени на реализацию добытого. Впрочем, первые две операции были весьма и весьма рискованные, особенно первая. Это в те времена Александр мог себе позволить подобную выходку. Теперь же, когда за князем стоит столь много, попасться на похищении он себе позволить не может. Приходится зарабатывать деньгу себе и Империи также, как прочии буржуины, и при этом стараться не обкрадывать собственный народ.

2 декабря закончились предварительные ходовые испытания эсминца «Бравый». Как на любой новой технике вылезли ошибки, недоделки и косяки. Но в то же время ничего непоправимого не случилось. На мерной миле корабль показал на номинальной мощности и оборотах 27,16 узлов, а на максимальной — 27.6. Но, как потом признались прикоммандированные турбинисты с Ковровского завода, до максимума они всё-таки турбину не раскручивали, ибо главное было сделано — корабль достиг контрактной скорости. А запас карман не тянет. Нет смысла насиловать новую турбину, если через полгода или чуть больше пойдет ее новая более мощная модификация.

На Невский завод корабль заводили уже с помощью портового ледокола, ибо на реке стал прочный лед. Теперь эсминцу предстояла достройка и вооружение. Первые две 4-дюймовые 45 калиберные пушки Обуховский завод уже сделал. Но главным было то, что по крайней мере в отношении возможности оснащения эсминцев турбинами Парсонса-Шухова опасения у адмиралов должны если не рассеяться совсем, то хотя бы сильно уменьшиться. По окончании этих испытаний Агренев собирался вдарить по мозгам русских военных моряков посредством патриотического кино. В конце концов какой попаданец откажет себе в использовании наработок из будущего? В какой-то момент Александру пришла мысль, что если соединить кино, кадры обороны Порт-Артура, мелодию и некоторые технологии из будущего, то может для получиться убойная вещь для нынешнего поколения русских военных моряков. Та же Одесская киностудия князя клепала до дюжины новых фильмов в год. В Порт-Артуре и Владивостоке в русско-японскую войну работало 3 кинооператора. Причем не просто работали на берегу, а частенько выходили на кораблях эскадры. Так что реальных документальных кадров с войны было очень много. Часть уже использовали в нескольких фильмах, но сколько еще материалов осталось. Так что видеоряд для клипа «28 узлов» удалось подобрать легко. Бурун на форштевне миноносца «Выносливый», идущего полным ходом, его команда, отдающая честь при проходе мимо командующего на флагмане эскадры, адмирал Макаров на борту флагманского броненосца, залп японской эскадры, капитан второго ранга Эссен в боевой рубке «Новика», отдающий приказ в машинное отделение, броненосный крейсер «Баян» под вражеским обстрелом, постановка в док торпедированного броненосца «Цесаревич», уходящий под воду броненосец «Князь Багратион», радостная толпа встречающих корабли в самом Кронштадте и так далее. Исполнителя немного переделанной песни Розенбаума нашли среди лейтенантов Балтийского флота, одного из тех, кто участвовал в русско-японской войне. Даже применили новый для этих времен прием — облет по полукругу камерой певца, стоящего на каменистом карельском мысу и поюшего песню под собственный гитарный аккомпонимент. Для этого пришлось на несколько дней арендовать плавкран и тренировать крановщика на плавный облет кинокамерой вокруг певца. И под конец кадры идущего вниз по Неве эсминца «Бравый». В общем для нынешней неизбаловонной публики получилась мощная вещь! Да что говорить? Звуковое кино вообще пока было редкостью. Все больше немое с субтитрами и под рояль в зале. А то, что «Бравый» на максимуме все-таки не выдал 28 узлов, так и ладно. Глядишь, весной на официальных испытаниях выдаст. Уж головному эсминцу винты точно подберут. А не он, так кто-то из его собратьев второй серии это точно сделает. По замыслу самого Агренева новые эсминцы должны стать стаей гончих в Балтийском, Черном и Японском морях. А то, что они не дотягивают до эсминца «Новик» из иной истории, так то ладно. Будут и другие серии эсминцев. Всему своё время. Все равно пока ни у кого ничего подобного нет.

Вторая песня была тоже из будущего. Ее полный текст Александр точно не помнил, так что пришлось его подсократить до двух куплетов. Эта песня была из еще не вышедшего на экраны фильма о Владивостокской эскадре…

А оригинальные слова про Рыбачий пришлось заменить на поселок Славянка и остров Русский. Кадры хроники показывали три русских броненосных крейсера, уходящих в неспокойное и враждебное в ту пору Японское море…

На Новый год в Морском собрании Кронштадта как обычно собрались моряки. Сначала был какой-то концерт, а под конец были показаны два клипа. Первым шел «Прощайте лесистые сопки». Аудитория слушала его в абсолютной тишине. А клип «28 узлов» моряки вообще слушали стоя. Получилось мощно! Потом зрители пытались найти лейтенанта — исполнителя песни. Его многие знали, но найти не смогли. Ну не было его там, ибо он в то время пребывал в Риге. Все это потом Агреневу рассказали посланные в Кронштадт киношники. Сам Александр с супругой в это время присутствовал на балу у Волконских. А в этом высшем обществе все было как обычно и описывалось скорее словами иной песни: