Босиком в саду камней

Глава 14

три года спустя…

— Император умер!!!

Вот и случилось. Для меня это огромное несказанное горе. Я искренне рыдаю и надолго надеваю белое в знак траура. Здесь белый цвет считается не цветом, а его отсутствием. И символизирует пустоту. Он ассоциируется со старостью, увяданием и выходом за грань.

Мой любимый супруг ушел туда, в небытие. В Великой Мин объявлен трехлетний траур. Зато наследный принц с трудом скрывает радость. Их отношения с отцом никогда не были теплыми. И если бы не я, то девятый императорский отпрыск мужского пола, сын простой наложницы, так и остался бы безымянным принцем в китайской истории.

А теперь его коронуют и провозглашают Сыном Неба. А меня — вдовствующей императрицей.

Смешно! Мне тридцать один год, я вдовствующая императрица и все еще девственница! Рассказать кому — не поверят. Никто не знает мою тайну, даже Лин Ван. О том, что мы с его величеством так ни разу и не были близки. Я его любила, почитала, испытывала к нему безграничную благодарность за то, что он, быть может, единственный меня понимал, но по-настоящему женой ему не была.

И не смотря на то, что я теперь свободна, мы с Лин Ваном по-прежнему далеки от нашей цели: быть вместе. Надо соблюдать траур. Но сначала — пышные похороны.

Увы! Я не могу нарушить традиции Великой Мин! И отменить почетных дам. Император не может уйти в загробный мир один. К моему удивлению, есть добровольцы. Для многих незнатных семей это единственный шанс выбиться в люди. Родня почетной дамы получает много привилегий, а семьи в средневековом Китае многодетные. Больше ценятся мальчики.

Пожертвовать одной из дочерей ради благополучия всех остальных детей и их внуков — это нормально. Девушке хоть и страшно, но она понимает всю важность своей миссии. Семья будет чтить ее память и сохранит имя почетной дамы в веках. Как своей семейной святой. И таких наложниц находится достаточно, чтобы похороны его величества вошли в историю. Мой супруг моими стараниями правил долго, и провожают его в мир иной с невероятной помпой.

Единственное, что я могу сделать, это избавить несчастных девушек от мучений, которые когда-то были обещаны мне. Не хоронить наложниц заживо. Я отдаю приказ Хэ До:

— Задушите их, когда закроются двери императорской гробницы.

— Слушаюсь, ваше высочество, — главный евнух низко мне кланяется.

Еще бы! Я хозяйка дворца Кунниньгун! Хотя должна бы отдать его теперь действующей императрице. Но она и в самом деле незаметная и зашуганная какая-то. Смотрит в рот своему супругу, который пока еще смотрит в рот мне.

Я держу в руках невидимые нити верховной власти. За три года мне удалось заменить сторонников поверженной наследной принцессы, засевших на высших правительственных должностях, своими людьми.

Мой Лин Ван стал военным министром. И тоже грустит. Он не меньше моего был привязан к покойному императору.

Я считаю, что три года траура это многовато. Пора и о себе подумать. И через год заявляю приемному сыну, что хочу отправиться в паломничество по святым местам.

Не вполне уверена в формулировках, знаю только, что такой вояж вполне нормален для любой религии и эпохи. На Руси ходили по монастырям, ислам практикует хадж в Мекку, католики мечтают увидеть папу Римского.

Ну а я отправлюсь в древний буддистский храм, и не в один. Мне, как вдове, положено много молиться. Прошу Хэ До составить мой маршрут.

Главный евнух заметно оживляется и предлагает Путошань. Я когда-то тщательно изучала Китай на предмет туризма. Боже! Путошань!!!

Я даже и мечтать, не смела о таком! Это же помимо бесценной жемчужины природы в лазурных водах еще и потрясающий воображение громадный комплекс храмов, который находится на острове в Восточно-китайском море! И на этом острове одна из четырех священных буддистских гор!

Путошань — священная гора богини милосердия и сочувствия. Ее зовут Гуаньинь, это самое почитаемое в Китае божество. Вот с кем я хочу поговорить. Спросить у богини, вернусь ли я домой? И что это вообще было, мое попаданство в Великую Мин? У меня накопилось много вопросов, и мне хочется хоть на один из них получить ответ.

Ну и попробовать достигнуть бодхисатвы, то есть просветления. Столько лет живу в Китае, а еще не обрела нирвану. Может, и не дано, но попробовать-то стоит.

Мы с Хэ До с огромным энтузиазмом начинаем готовиться к долгому путешествию.

— Как?! Вы меня покидаете, матушка?! — пугается Сын Неба.

— Успокойся, в империи сейчас мир и покой. Дела налажены и идут неплохо. Меня не будет несколько месяцев.

— Но путешествие через всю страну не безопасно!

Неужто он и впрямь боится меня потерять? Я его надежный щит. Император-то он без году неделя.

— Согласна, что на меня попытаются напасть. Поэтому меня будет сопровождать князь Ван.

— Как?! И он уезжает из столицы?!

— Здесь остается генерал Чжоу. И голубиную почту никто не отменял. При необходимости князь Ван сойдет на берег, оседлает коня и мигом домчится до столицы.

Я уже все продумала. Спасибо уж не знаю, каким богам, да любым, что послали мне Хэ До!

Ну и что, что Хэ До евнух? Один из евнухов в прошлом веке был великим мореплавателем и сделал немало географических открытий. Вот и мы сначала поплывем по реке. Мой корабль — это настоящий плавучий дворец. Точнее, не корабль, а джонка. Ее размеры впечатляют. Это поистине императорская джонка! Не уступит роскошным яхтам российских олигархов, которые были моими современниками в прошлой жизни.

Эту средневековую китайскую яхту построили по моему заказу. Поскольку дно у нее плоское, ей не грозит сесть на мель. Реки-то здесь не больно глубоки. А потом мы выйдем в море, сначала в Желтое, и поплывем вдоль берега, огибая острова. Назад я могу вернуться посуху, если того захочу.

У моей плавучей резиденции тупая корма, вертикальные борта, расписанные не хуже, чем знаменитые яйца Фаберже. Больше всего драконов. Но есть и другие мифические существа. Горы с облаками. Солнце, луна и звезды, которые я планирую увидеть не только на небе. Но и на потолке своей каюты по ночам. А возле форштевня, носовой оконечности судна, нарисованы глаза, явно женские, судя по длине ресниц. Ведь это джонка вдовствующей императрицы.

Паруса довольно необычные, похожие на четырехугольный веер, который складывается по типу жалюзи. Но главное — цвет! Они желтые. Это цвет императора. Никто не может себе этого позволить, окрасить в желтый корабельные паруса. Кроме меня.

Внутренне убранство моего судна поражает роскошью. Ведь я готовила любовное гнездышко, а не только яхту для круиза. Лучшие ткани, ковры, дорогая посуда, меха… Позолота повсюду и статуэтки из драгоценного нефрита. Эх, взяла бы с собой Яо Линь, чтобы наслаждаться приготовленными ею яствами, но не хочу дразнить подругу. Ее принц все еще упрямится и не хочет признавать поражение. Так и сидит в своем дворце букой.

Но я больше ждать не собираюсь. Я обязательно буду счастлива!

До Лин Вана не сразу доходит, куда и зачем мы плывем. Он рвется осмотреть судно на предмет моей безопасности.

— Успокойся, — улыбаюсь я. — Твоя каюта рядом с моей. Я обо всем позаботилась.

Мы спускаемся вниз, я сама раздвигаю дверь, отослав евнухов и слуг:

— Это моя спальня.

«И твоя», — хочется добавить мне. Но Лин Ван это Лин Ван. Намеков он не понимает.

— Я буду спать тут, у двери, надо перенести сюда мою постель. Я очень за тебя волнуюсь.

— Ты можешь волноваться за меня гораздо ближе, — жарко шепчу я ему на ухо. И киваю на огромную кровать, которую тоже изготовили по моему заказу: — Вон там…

Он вспыхивает, будто невинная девушка:

— Мэй! Ты хочешь сказать…

— Ну, какой же ты недогадливый! Это будет наше свадебное путешествие.

— Но ведь мы с тобой не жена…

Я зажимаю ему рот поцелуем. Это аванс. Лин сразу плывет. И забывает, зачем мы здесь. Ему уже не до безопасности. Ни своей, ни моей.

— Лин… — с трудом отрываюсь от его губ. — У нас еще будет много ночей. Я вся твоя. Но мы должны отплыть. Поднять якорь. Отдать концы. В смысле канаты.

— А если узнают? — включается и Лин.

— С нами будет Хэ До. Он единственный, кому я могу доверять.

Главный евнух цветет и пахнет. Безволосое лицо сияет, как полная луна в безоблачную ночь. Хэ До любознателен, и страну ему охота посмотреть. И Путошань. А тут еще и на императорской джонке! Под золотыми парусами! Почет и уважение обеспечены! Равно как и щедрая дань от правителей тех мест, мимо которых мы будем проплывать.

— Вы и Хэ До забираете?! — император в шоке. — Куда же вы плывете, матушка, и зачем?!

— Отдать долг моему покойному супругу.

Уверена, он был бы за меня рад. Я ему не изменяла, и год была в трауре. Но мои-то годы уходят! И Лин уже не мальчик! Нам пора насладиться друг другом!

Я без сожаления оставляю Запретный город. Мне устраивают пышные проводы. Как-никак я вдовствующая императрица. Все уверены, что мой вояж в провинцию имеет политическую подоплеку, в том числе и сам император. Что я собираюсь укреплять нашу с ним власть.

А мне на нее наплевать! Все чего я хочу, это быть с любимым. Пусть думают, что хотят, лишь бы не мешали.

Берег медленно уплывает вдаль. Уплывает пристань, где стоит мой приемный сын со своей унылой супругой и блестящей свитой. Уплывает грустная Яо Линь. Она никогда еще со мной не расставалась.

А я уже не пытаюсь сдержать широкую улыбку. Потому что сегодня ночью…

— Хэ До!

— Я здесь, моя госпожа.

— Сегодня ночью я буду очень крепко спать. Мне никто не нужен. Пусть мои служанки тоже спят. И евнухи. Я не хочу, чтобы мне мешали… Спать.

— Я все понял, госпожа. — Он тоже улыбается, хитрый лис!

Все-то он понимает! Да, Хэ До евнух, но всю свою жизнь он прожил в гареме. Где только и говорят, что о любовных утехах. И каждое соитие императора описывается в деталях.

У Лин Вана отдельный вход в его каюту. Пока меня готовят ко сну, я невольно прислушиваюсь: он там? Дрожу от нетерпения. Я так долго этого ждала. В низу живота сладко тянет. Екает в груди. Невольно облизываю губы. Жажду поцелуев. И не только. Всего, что может быть между мужчиной и женщиной. Сгораю от любви.

— Все, идите.

И как только служанки уходят, кидаюсь к двери в каюту Лина. Но не успеваю даже коснуться ее рукой, как она сама раздвигается! Причем рывком! С грохотом! Да он мне всю мебель поломает от нетерпения, этот горячий парень!

Лин стискивает меня в медвежьих объятьях так, что из моих уст вырывает мышиный писк. Я даже дышать могу с трудом! Ну и силища!

— Нежнее, Лин…

Он все еще не верит своему счастью. Что может меня, наконец, поцеловать. И долго не решается на большее.

— Может, разденемся? — шепчу я, а руки уже развязывают пояс свободного мужского одеяния. В котором они тут спят. От нетерпения чуть не рву эти треклятые завязки. Лин рычит, терзая мой халат. Придется с ним попрощаться.

Боже! Какое у Лина тело! Он же само совершенство! Вот не зря я столько ждала!

— Подожди… Дай я тебя рассмотрю…

Чего тут смотреть? Он уже готов. Надо сдаться на милость победителя и подождать, пока в его глазах появятся проблески разума. Потому что сейчас Лин видит только мою голую грудь и все его мысли ниже пояса.

Я даже испугаться не успеваю. Ведь здесь я девственница! Боль короткая и тупая. Я истекаю соком, как дерево, на котором набухли почки. Наше первое соитие стремительное. Лин делает несколько мощных толчков во мне и рычит уже не от ярости, а от удовлетворенной, наконец, страсти.

Да он даже не понял, что стал у меня первым! Твою-то мать!

— Что это, Мэй?! Кровь?! Я сделал тебе больно?!

Боже! Да этот огромный, сильный как тигр мужчина сейчас заплачет при виде жалкого кровавого пятна на простыне! Он же видел горы окровавленных трупов! Отправил на тот свет несметное количество людей! И не как-нибудь, а в жестоком бою! И у него такой несчастный вид!

— Пустяки, — невольно улыбаюсь я. — Немного не рассчитала. Месячные, похоже, начались.

Ну а что я должна сказать? Когда сама, при помощи Хэ До усиленно распускала слухи о страсти ко мне императора и наших жарких с ним ночах. Я столько лет водила весь Запретный город за нос! И зачем это знать Лину?

Встаю, чтобы привести себя в порядок. Убрать следы грехопадения. Ева съела яблоко, Адам не устоял.

— Что скажешь, Лин? Тебе понравилось? Встань, я поменяю простыню.

Благо этого добра, то бишь постельного белья тут полно.

— Я тебя люблю. — Банально, но весомо. А что я хотела? Мой Лин не Цицерон. Пылких пространных речей ждать не приходится. Он лучше действием.

— Я тебя тоже люблю. Ты был неподражаем.

Ложь, но фиг с ним. Уверена: Лин скоро всему научится. Тут зарыт такой талант… Облизываю взглядом обнаженное мужское тело. Лин стоит у кровати, глядя, как я ловко ее застилаю чистым бельем. Словно и не императрица, а простая служанка. Для него я и есть служанка. А он мой господин.

Аж слюнки текут, настолько он хорош. Повезло тебе, Катя. Он не выдерживает первым и хватает меня за грудь. Я со стоном валюсь на кровать и оказываюсь подмятой крупным мужским телом, которое пряно пахнет возбуждением. Но Лин вдруг отстраняется:

— Значит, тебе несколько дней будет… — мой боевой генерал мнется… — нельзя?

— У меня все быстро проходит.

А чего это с ним? Помилуй меня, Конфуций! Лин смутился! Просветить его или нет? Мы тему женского цикла еще ни разу не обсуждали. Вот и пусть остается в неведении! Мне ведь придется и дальше вводить Лина в заблуждение, потому что никакие у меня не месячные.

— К тому же есть много способов доставить мужчине удовольствие, — мурлычу я.

И мы испробуем их все, мое сокровище. Я столько о тебе мечтала! И хорошо, что я соврала! Иначе как бы я тебе объяснила свою искушенность? Ты не поймешь, если я стану рассказывать о попаданцах.

… Эта ночь проходит стремительно, несмотря на то, что нам с Лином не до сна. Мы наконец-то вместе! А утром с лица моего князя не сходит счастливая улыбка. Лин просто сияет, я тоже. А наше путешествие только началось!

У меня грандиозные планы. В первую очередь на Лин Вана. Но и встречами с местными сановниками я не собираюсь пренебрегать. Если сами будут напрашиваться.

Видимо моя слава бежит впереди меня, потому что скоро к моему плавучему дворцу начинают подруливать джонки с дарами. Которые кружат вокруг, словно рыбы-прилипалы, пытаясь подобраться к объедкам со стола матерого хищника.

Я не возражаю. У меня прекрасное настроение. И не случайно я взяла с собой Хэ До.

— Займись прошениями, — и главные евнух деловито сортирует свитки.

Все хотят стать чиновниками в столице. Но желающих много, а мест мало. Мне спешат оказать все знаки внимания, положенные вдовствующей императрице. Отдают почести. Заверяют в безграничной преданности.

— Лин, ты их знаешь? — спрашиваю я за ужином.

До которого еле дотерпела. Я бы охотно уединилась со своим любовником и днем, если бы просители не одолели.

— Не всех, но многих, — ему, похоже, тоже по фигу. То дело смотрит на небо: почему ж так поздно темнеет?!

Мы поглощены друг другом.

— Есть среди них сторонники покойного первого принца? — лениво спрашиваю я, ковыряя ложкой в десерте. И кошусь при этом на губы Лин Вана, гораздо более сладкие.

— Я их всех перевешал, — также лениво отвечает он, — не беспокойся.

Ну что за человек! Ему отнять чужую жизнь, как высморкаться! И что самое ужасное: Лин Вана уже не перевоспитаешь! Он, небось, и спал с мечом в руке, пока не стал спать со мной! Мое любимое чудовище! Поистине: сердцу не прикажешь! Зато за ним — как за каменной стеной. Такой мужик и нужен, когда залетаешь помимо своей воли в средневековье.

Невольно вздыхаю:

— Я сейчас в таком состоянии, Лин, что могу потерять бдительность.

— Я тоже.

— Хотелось бы избежать покушения, когда я так счастлива.

— На корабле полно охраны. А я не отойду от тебя ни шаг, моя госпожа, — Лин подтверждает свои слова пламенным взглядом.

— А не пора ли нам спать? — не выдерживает мое либидо. Я уже соскучилась.

У нас ведь и в самом деле медовый месяц. Мы должны были пожениться десять лет назад.

Как же мы с Лином выдержали это?! Десять лет!!! Любить друг друга на расстоянии, не сметь даже коснуться, слова лишнего сказать. Мечтать и верить. Не удивительно, что мы как пьяные, оба. Хотя спиртным не злоупотребляем. Нам не до этого.

Мы жадно пьем вино любви.

— Лин… — мой стон, должно быть, слышен аж на берегу.

Река в этом месте узкая. Как и мое лоно нерожавшей женщины, которое Лин исследует с азартом мальчишки, который вчера только сделал открытие, что на двери в женскую баню есть глазок. Неутомимо. Словно и не знал до этого женщин.

А если… Нет, не может быть! Мы встретились, когда он был уже зрелым мужчиной по средневековым меркам.

Наверное, это любовь. И я не выдерживаю:

— Скажи: Ка-тя.

— Что это? Ка… Как ты сказала?

— Мое домашнее прозвище. Катя.

— Ка-чья…

Кача какая-то. Ну, хоть так.

— Ли-ииин, — тяну я, теребя губами его сосок. Потом спускаюсь ниже, к дорожке черных курчавых волос на животе.

Чувствую на языке вязкую пряную каплю смазки, и меня буквально выдергивают из состояния блаженства сильные руки:

— Что ты делаешь?!

— Я люблю тебя … везде.

— Ты леди самого высокого в империи ранга, которая не должна…

— Для тебя я наложница. Простая смертная. Возлюбленная, которая отдаст за тебя жизнь. Ведь мы с тобой никогда не забудем этого. Что бы с нами не случилось дальше.

У меня плохое предчувствие. Потому что за все надо платить. А эти волшебные ночи цены вообще не имеют. Но сейчас я не хочу об этом думать.

Я в раю. Мы. Корабль под золотыми парусами плывет, как в облаках. Мне пора устраивать приемы для знати. Чем дальше от столицы, тем больше любопытство местных жителей. Они ведь никогда не видели не то, что императора, даже членов его семьи.

А тут сразу вдовствующая императрица! Первая леди!

Тем более слухи противоречивые. Одни называют меня ангелом, другие асуром. Буддистским демоном. Бывшая наследная принцесса хоть и в изгнании, но жива. Да, Лин казнил мужчин, но он не воюет с женщинами. Я сама просила сохранить им жизнь. И вот вам благодарность! Грязные сплетни обо мне и покойном императоре!

Ну и о Лин Ване разумеется. А он мой тайный муж. Единственный мужчина, которого я познала. И другого у меня не будет. Где тут разврат?

— Нам придется их принять, — вздыхаю я, лежа на плече у Лина. — Пусть убедятся, что я человек.

— Это опасно, — меня гладят по голове, как маленькую девочку.

— Но ведь ты рядом.

— Да. Я всегда буду рядом.

Мы уже месяц в пути. Скоро и устье реки. Выход в Желтое море. И там нам уже не будут так докучать. Мы приплывем на прекрасный остров и все там хорошенько осмотрим. Поднимемся на священную гору.

И я спрошу у богини милосердия…

Но после всего того, что случилось во время месячного плавания вместе с Лином, я уже и не знаю, что спрошу. Я не вполне уверена, что хочу вернуться в свое время. Может, мы с богиней просто помолчим? И она сама решит, как мне быть. То есть, как ей быть со мной.

Знаю только одно: я не хочу возвращаться в Запретный город. И снова лезть в грязную политическую игру.

Но счастье не может длиться вечно…