Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент

Глава 3 Молот ведьм на замшелой планетке

После небольшой передышки всё было готово к следующему прыжку в сторону Альфы Центавра.

А в этот раз корабль очень удачно вышел у Сириуса, и не нужно будет делать лишних скачков или долго маневрировать, избегая гравитационной ямы массивной звезды. Гравитация, это такая штукенция, что воздействует даже на двигающийся в гипере звездолёт, внося достаточно большие неопределённости не только в траекторию, но и в двухмерное время изнанки мирозданья, очень чувствительного к массивным объектам. И для точного прыжка надо следить, чтобы, во-первых, звезда не находилась между точкой старта и точкой прибытия, а во-вторых, надо находиться желательно на самом краю гравитационной ямы. Идеальные перемещения делаются из точки пространства, где до ближайшей звезды не менее половины светового года.

Потому большие лайнеры, танкеры и сухогрузы, имеющие огромную массу покоя, скакали, разбивая маршрут на несколько, порой даже на несколько десятков отрезков. Потом переналаживались, давали отдыхать корабельным божествам и долго заряжали сверхмощные концентраторы.

«Синяя птица» в этом плане не являлась исключением, разве что благодаря таланту Нульки в быстром таскании через изнанку лёгонькой по космическим меркам яхты, и отдых можно сделать покороче.

— Готова⁈ — спросил княжич, оглянувшись на Богиньку.

Та легонько кивнула.

— Старт на счёт «три», — продолжил Иван, но в этот момент пиликнул смарт-браслет, оповещая, что пришло сообщение. Парень дотронулся до гаджета и выругался, так как в воздухе возникло окошко с аватаркой куратора. — Озвучить, — приказал он.

— Прыгать? — спросила Нулька.

— Подожди. Послушаю, что он скажет.

В браслете был образец голоса куратора, и нейросеть озвучила текст, выдав весьма достоверные нотки лёгкого пренебрежения и некоего высокомерия.

— По реестру ты летишь через Сириус. Если ты ещё там, срочно, срочнейшим образом прыгай к звезде Ле́йтена! Вопрос жизни и смерти! Только не спрашивай, «почему я?», просто у меня ближе никого нет, согласовывать с коллегами привлечение других исполнителей слишком долго, а время играет против нас. Пока прыгаешь, я подготовлю сводку от моего осведомителя.

Голос смолк. А Иван немного растерянно оглянулся на товарищей, которые ждали решения княжича, и произнёс риторический вопрос:

— Вот блин, почему, когда надо что-то срочно делать, сразу находится левое дело? Мне кого сейчас метнуться спасать? Фёклу или этого второго? И вааще, вдруг вопрос жизни и смерти — просто фигура речи. А то он мне уже вручал пластиковую медальку.

— Служи дурачок, получишь значок, — с тихой усмешкой прокомментировал ситуацию Потёмкин.

Стоящая у стенки Нулька зло забурчала, уподобившись тёмным божествам:

— Если Фёкла сдохнет, я не расстроюсь, и никто не расстроится.

Рядом тяжело вздохнул Петрович, глянув на надувшуюся корабельную фею:

— Я не столь кровожаден, хотя и меня эта дура изрядно достала, но сигнал бедствия звучит прямо здесь и сейчас, а Фёклу и без нас ищут по всему Млечному Пути. И не только её одну. Если она в плену и жива, то ещё денёк потерпит, если же мертва, то тем более не спасём.

Почесав затылок, вставил слово и Михаил:

— Да. Фёклу ещё найти надо, а подвиг наклюнулся прямо здесь и сейчас. Надо подсекать.

Парень поджал губы, размышляя, как быть. Ведь разорваться надвое никак не получится.

— Ладно, к Ле́йтенке. Только по-быстрому. У вааще меня нет никакого желания играться в принцип вагонетки. Мне надо спасти всех и сразу.

— За двумя векторами погонишься, в астероид влупишься, — пробурчал хмурый Михаил.

Иван быстро почесал в затылке и ответил:

— Я не за двумя, а по очереди.

— Я уже посчитал параметры скачка! — бодро отрапортовал пилот.

— Я тоже, — с небольшим опозданием и немного зло пробурчал навигатор, и княжич поставил себе на извилинах заметку, что придётся разбираться не только с капитаном, но ещё и с Михаилом. Чувствовалось в неё что-то не то. Что-то напряжённое.

Корабль снова качнуло. Затем загорелся индикатор готовности фокусатора, выставленного в направлении точки прибытия, а через десять минут «Синяя птица» снова провалилась в белую изнанку бытия.

— Отклонение по углу полтора градуса. Недолёт два процента. Общая погрешность прыжка девятнадцать сотых светового года, — тут же отчитался Женёк.

Ивану было немного непривычно слушать доклады. Он хоть и недавно на «Синей птице», но автопилот не выдавал подобные отчёты.

Стоящий рядом навигатор нахмурился, сбивая цифры в голове и сверяя их со словами синтетического пилота, а Нулька захныкала:

— Опять всё не как у людей. Брошу космос, устроюсь держать силу тяжести на дальнем астероиде, — заплакала она. Слёзы и сопли побежали в три ручья, и богинька принялась растирать их руками по лицу.

Иван посмотрел на пилота, а тот, напротив, быстро развернулся в кресле, стал на сидушку коленями, схватился за спинку и подался вперёд,

— Да не, ты не понимаешь, это просто круто, — выдал он, изобразив восхищение на лице. — Я раньше на таком корыте летал, что мы бы неделю скакали в сорок итераций, а потом ползли бы в обычном пространстве ещё неделю.

— И где ж ты батрачил, калькулятор юродивый? — ехидно спросил Петрович, сложив руки на груди.

— На почте работал. Мы таскали посылки из системы в систему, — ответил Женек и повернулся к Нульке: — Прыжок — вааще крутяк. Ещё одна-две итерации, и прибудем.

— Честно-честно, крутяк? — застыла зарёванная Нулька с такими глазками, словно она бездомный щенок, который ко всем ластился и просил, чтоб погладили.

— Честно, — часто закивал пилот.

Нулька мгновенно сменила печаль на радость, улыбнулась от уха до уха и провела тыльной стороной ладони по глазам, смахивая слёзы.

— Не отвлекай! — рявкнул Петрович и стукнул по спинке пилотского кресла.

Женек быстро вернулся в исходное положение и начал ориентировать «Синюю птицу» на новый прыжок.

Через пять минут стартовали.

На этот раз воодушевлённая богинька вывела корабль из гипера буквально в паре тысяч километров от одинокой замороженной планетки, освещаемой тусклым угольком красного карлика — звезды Ле́йтена. В системе, кроме этого бедолажки, водился ещё и гигант в несколько масс Юпитера, окружённый ордой мелких лун, коих звёздные волки презрительно звали лунками. Ну и кучка планетоидов во внешнем ледяном поясе.

И как только антенна нашла несущий сигнал местной сети связи, пиликнул браслет. Иван вызвал окошко с сообщением и громко выругался:

— Мать твою! Всем на атмосферник! Миша, выдай оружие! Нулька, ты за старшую.

— Что там⁈ — переспросил капитан, попытавшись заглянуть в окошко, но то быстро закрылось.

— Я офигеваю! — продолжил княжич. — Мы бороздим вселенную, а в этой занюханной дыре какая-то община придурков собирается сжечь ведьму! Дебилы, блин! Сейчас же не лютое средневековье!

— Ёжки-матрёшки, — пробурчал пилот, — может, ну её? Жалко, конечно, старушку, но вдруг есть за что?

Но Ивана уже распирал азарт. Он представлял, как героически спасает почём зря оклеветанную бабушку — божий одуванчик от крестьян, одетых в рванину, с допотопными кислородными масками на вечно пьяных лицах, с вилами и факелами в руках. А крестьяне уже привязали ведьму к столбу, где обложили дровами и хворостом. Потому как вопрос жизни и смерти оказался не шуткой, а реальностью. Не просто же так в задании числилось: «Предотвратить самосуд».

Конечно, спасти настоящую принцессу было бы прикольнее, но сейчас лучше напоить чаем и доставить в безопасное место безобидную бабушку, потому что Нулька опять может приревновать и броситься.

Княжич, не дожидаясь, пока навигатор выдаст оружие, пробежал с горящими глазами в кают-компанию, рывком распахнул дверцу сейфа и взял револьвер. Подумав, подхватил ещё и несколько гранат. Затем помчался в предбанник, по пути выхватил из шкафчика тёплые вещи и резво нырнул в атмосферник.

— Быстрее, человек в опасности! — закричал он, нервно теребя молнию на комбезе и разглядывая ледяной мирок.

Мирок был типичным «зрачком». Гравитационный резонанс заставлял планетку смотреть на родную звёздочку только одним боком. В итоге ночная сторона, на которую свет падал последний раз несколько миллиардов лет назад, был закована в огромнейший ледник, над серединой дневной бушевало вечное око бури — эпицентр непрекращающегося циклона. Между светом и тьмой ледник таял, образуя множество мелких речушек или вытянутых вдоль ледника озёр. На этой полосе и жили люди. Всего там было около сорока поселений, но нужно было одно, сильно обособленное.

Безымянный информатор куратора скинул координаты.

Удивительно, но у этого задрипанного поселения был свой космопорт с одинокой взлётно-посадочной полосой. Низкая сила тяжести и достаточно густая атмосфера, не сдуваемая прочь слабым солнечным ветром красного карлика, позволяла шаттлам садиться и взлетать даже без помощи опорно-силового поля.

— Ну что вы так долго⁈ — заорал Иван, ткнув в кнопку громкой связи с кораблём.

— Я здесь! — отозвался Женёк, быстро нырнул в полагающееся ему пилотское место и тут же начал щёлкать тумблерами и стукать по сенсорной панели.

— Без паники, — с кряхтением протянул Петрович, неспешно зашедший в кабину. Увидев Женька́, возмутился: — Чё ты тыкаешь? Куда пальцы тянешь? Ты же робот, подключись по вайфаю!

— Я киборг! — завопил пилот, отцепив ремень безопасности и завертевшись в кресле, как неугомонный бурундук. — Я киборг, а не робот.

— Цыц, калькулятор! — рявкнул капитан.

В это время в кабину вошли вооружённые Михаил и Потёмкин.

— Не знаю, но, по-моему, лучше подключиться, — пробасил боец.

— Я киборг, — повторил пилот, — и я буду делать всё пальцами, а не через провода!

— Хватит. Угомонись, батарейка, — скривился Петрович.

А Иван уже пристегнулся и начла командовать:

— Отстыковка!

— Есть, отстыковка!

Женек клацнул переключателем. От стенок атмосферника послушался звук механизмов, то сработала автоматика шлюза, герметизируя люк, а приводы крепежа отпустили челнок в свободное странствие.

— Так, княже, я со старушками не хочу связываться. Сам её будешь спасать, мы так, потом в сторонке, если вдруг что-то пойдёт не по плану, — протянул Петрович и опустился в кресло. Сразу за этим пропала сила тяжести, и атмосферник оказался предоставлен сам себе.

— Форсаж⁈ — громко спросил пилот, глядя на Ивана немного детскими глазами.

— Форсаж! — поддакнул княжич, и всех вдавило в кресла. Лишь немного позже, когда шаттл начал спуск с орбиты, ускорение сменилось свободным падением и невесомостью. Спуск был похож на суперэконом на Грин-Аквике.

Казалось, атмосферник двигался медленно и неуклюже, но иллюзию создавали масштабы окружения. Когда летишь на большой высоте на обычном самолёте, тоже кажется, что он еле-еле ползёт.

Иван от нетерпения барабанил ногой по полу и глядел на крохотные язычки плазмы, возникшие на носу аэрокосмического аппарата.

«Они скоро начнут», — известил аноним, подогревая обстановку.

— Да что так долго⁈ — громко спросил княжич, глянув на пилота.

— А если преступники вооружены? — озвучил свои опасения навигатор, но ответил ему не капитан, а Потёмкин:

— Куратор не дал знать, значит, нет опасности. К тому же мы можем сесть только в космопорте, и выбора попросту нет.

— Ну а если? — не унимался Михаил.

— Там видно будет, — произнёс боевой киборг.

Женёк же вцепился руками в штурвал и смотрел перед собой, поджав губы. Если не знать, что он на самом деле просто очень сложный механизм под управлением осознавшей себя как личность нейросети, можно было поверить, что живой. И Ваня в очередной раз задумался над тем, а где проходит грань между человеком и нелюдем?

Вскоре шаттл вошёл в атмосферу и его затрясло. Облака под брюхом летучего аппарата зашевелились быстрее, в разрывах небесной пелены замелькали речки, озерца, серые каменистые пустоши и белые льды.

Ещё через десять минут атмосферник нырнул в кучерявую завесу, пронзив её насквозь. Турбулентность принялась играть шаттлом, как первоклашка бумажным самолётиком.

Вж-ж-ж вверх. У-ух вниз. И по новой.

От воздушных горок к горлу подкатила тошнота.

— Вон, — ткнул вскоре пальцем в лобовое стекло Михаил, и княжич вытянул шею.

Действительно, впереди виднелся ровный круг зелёной земли, защищённой богом-покровителем этого поселения. Значит, можно обойтись без масок.

Но помимо растений под куполом стоял лёгкий туман, когда тёплый и влажный воздух поднимался к верхней части барьера, на стыке атмосфер остывал и опускался по краям, словно морозный сквозняк, проникающий через щель в приоткрытой двери в растопленную баню. И туман скрывал мелкие детали происходящего.

— В посадке отказано! — быстро доложил Женёк, защёлкав тумблерами. А впереди уже виднелась узкая и какая-то серо-грязная взлётно-посадочная полоса.

Иван выругался, глядя, что на земле погасили огни. Гостям были совершенно не рады. По инструкции полагалось выйти на орбиту и ждать разрешения, но если исполнять все предписания, бабушку сожгут к чертям собачьим.

«Говорит диспетчер. Запрещаю приземление», — послышался голос из динамиков.

Иван дёрнулся, словно током ударило.

— Ну так чё⁈ — заволновался пилот. — У нас пятнадцать секунд на принятие решения!

— Взлетать надо, — резко и зло проронил навигатор, сжав пальцами подлокотники. — Не прилучается с бабушкой.

Одновременно с этим браслет княжича возмутился и выдал десять сообщений, верещащих истерикой.

— Хана ведьме. Её уже тащут к костру, — покачал головой Петрович, подглядывая в написанный в панике текст, отчего чуть не повис не ремне безопасности. А паника читалась во множестве опечаток, словно осведомитель писал второпях, на нервах и с оглядкой на то, чтоб никто не увидел.

— Блин! — выругался Иван и ударил кулаком по подлокотнику, поменяв в последний момент решение. — Инквизиция мы или нет? Сажай атмосферник.

— Так нельзя же! — заголосил пилот.

— Включи сигнал бедствия, — выдал идею Потёмкин, и Женёк, увидев перекошенное лицо княжича и короткий кивок в знак согласия, сразу же нажал на красную кнопку.

На потолке загорелись красные огни, медленно гаснущие и так же медленно разгорающиеся в ритме человеческого дыхания. Но так и положено. Резкое мерцание станет отвлекать пилотов и мешать их работе.

А полоса приблизилась настолько, что уже можно было различить людей, которые скопились у одинокого шаттла, стоящего на площадке.

Какой-то сотрудник этого замшелого поселения бегал по взлётке с красными светящимися палочками, то размахивая ими, то судорожно их скрещивая.

— Пошёл в задницу, дебил! Я же тебя размажу! — подавшись вперёд, закричал Женёк, словно человек мог его слышать.

Перед самой посадочкой мягко прошли защитный купол, созданный местным божком. И сожжение ведьмы не могло пройти без его участия, даже если ограничивается молчаливым согласием. Ведь столько мощное создание запросто могло остановить произвол, но не остановило. Но главное, чтоб оно не помешало спасению. Драться с богами княжич ещё не умел, но кажется, рано или поздно придётся учиться.

— Почему-то мне кажется, что это дело не для стажёра, — пробурчал Иван, гладя на пытающегося преградить путь опускающемуся атмосфернику человека в ярком жилете.

— Не всегда бывает, что хочется. Жизнь вообще не спрашивает, кому что угодно. Она просто раздаёт дюли направо и налево, — высказал свою житейскую мудрость капитан.

— Ага, — басовито и с горькой усмешкой присоединился к нему Потёмкин.

Вскоре человек бросился в сторону, а шасси с визгом челнока коснулись бетона. Атмосферник задребезжал шинами на стыках.

— Торможу! — прокричал пилот, и всех потянуло вперёд силой инерции, заставив повиснуть на ремнях. — Бросаю якорь!

И шаттл остановился, но двигатели, хоть и стали тише, не погасли.

— За мной, — выкрикнул Иван, выскочив из кресла, и вытащил на ходу револьвер.

До кормы атмосферника добежал раньше, чем та открылась. Из расширяющегося зазора потянуло сырым холодом. А первое, что увидел княжич, когда аппарель коснулась бетона, это толпа вполне современно одетых людей азиатской наружности, впереди которой стоял пафосно наряженный старик с большим позолоченным и украшенным кисточками бубном в руках. Было в старике что-то от древних шаманов Крайнего Севера, призывающих духов: те же грубо выбеленные шкуры, цветная бахрома и экзотическая вышивка. Да и жители поселения, столпившиеся за его спиной, были как на подбор смуглые и раскосые, словно стойбище эскимосов целиком вывезли в космос и оставили жить в резервации на другой планете.

Если дело обстоит именно так, то не стоит удивляться жертвоприношению.

— Прочь, чужаки! — заорал шаман, горделиво поднимаясь по аппарели. — Вам здесь не место!

Иван поджав губы и играя желваками, оглядел человека, быстро достал из кармана корочки инквизитора и сразу же ткнул в самое лицо старику.

Тот с прищуром пробежался взором по голограмме и печатям, а затем расплылся в ехидной улыбке.

— Я не отдам вам порождение злых духов. Можете забрать меня. Но ритуал должен быть завершён, — громко произнёс он, чтоб его слышал не только княжич, но и толпа за спиной.

— Сука, — процедил Иван, а шаман неспешно развернулся и стал вышагивать вниз.

— Жечь! — прокричал старик, оказавшись в кругу сородичей, и затянул негромкое горловое пение

Толпа качнулась и быстро направилась куда-то влево, словно боясь пропустить шоу на ярмарке.

Иван, ища поддержки, обернулся на товарищей, пнул ногой борт атмосферника и уже хотел было побежать следом, но на его плечо опустилась тяжёлая роботизированная рука Потёмкина.

— Не спеши. С этими людьми не стоит спешить. Потеряешь уважение, и ничего не получится.

Иван глянул на Петровича, который молча пожал плечами, мол, сам думай, а затем пересилил в себе стремление сделать всё по-быстрому и неспешно спустился по аппарели. Следом пошли и остальные, но в какой-то момент за спиной княжича снова послышался голос Потёмкина:

— Женёк, ты на место. В готовности взлететь по тревоге.

— Раскомандовался, — пробурчал Петрович.

Иван остановился и обернулся.

Здоровенный киборг навис над капитаном и наклонил голову. А Петрович сложил руки на груди и ждал, что скажет великан.

— Давай сразу на земле решим, — пробасил Потёмкин, — Здесь ты штатский, а я имею опыт. Потому не мешай. Это на корабле хоть палубу по твоему приказу буду драить. Хорошо?

— У нас нет палуб. У нас коридор, — прорычал капитан.

— Без разницы, — усмехнулся киборг и достал свой болтер.

— Ладно, валяйте, раз такие крутые, а я здесь на стрёме постою, — взмахнув рукой, произнёс Петрович и со вздохом прислонился к стенке атмосферника.

Княжич недовольно дёрнул щекой, ибо слишком быстро боевой киборг-инвалид подминал под себя экипаж «Синей птицы». Надо будет и с ним решать, кто главный. А сейчас не место и не время. Ведь там, между прочим, бабушка-ведьма ждёт своего спасения.

А со следующим шагом Иван увидел то, отчего стало не по себе.

Сбоку от взлётки стоял старый, раздолбанный вдрызг атмосферник местных жителей. Неизвестно, мог ли он летать, но прямо у сопла одного из двигателей в стык между плитами была забита железная труба, и к этой трубе привязана женщина. Из боковой двери челнока выглядывал, ожидая команды мужчина. И как только он команду получит, врубит движки, а жертву ритуала испепелит и развеет по взлётному полю реактивное пламя.

— Охренеть! — раздался за спиной голос Петровича, который не удержался и всё-таки спустился следом за остальными.

Пока Иван соображал, как поступить, капитан подбежал к товарищам и схватился за автомат, что держал в руках навигатор.

— Михась, дай сюда по-быстрому! Я тоже хочу быть героем!

— Ты чё⁈

— Ты глянь, какая там мадам! — прокричал Петрович и торопливым шагом пошёл к толпе, что стояла по обе стороны от того места, где будет бить пламя. Лишь безумный жрец и его жертва были посередине. — Отставить жечь ведьму! — заорал во весь голос капитан, передёрнул затвор и дал очередь вверх. По бетону с лёгким клацаньем посыпались стреляные гильзы.

— Блин, придурок, — пробасил Потёмкин, проводив взглядом капитана, и легонько толкнул навигатора в плечо, а затем протянул извлечённый из-под куртки пистолет. — Михаил, возьми на прицеп пилота этого корыта, чтоб не врубил зажигалку раньше времени.

Иван глянул на двух киборгов, подмечая, что оба поняли друг друга с полуслова. А мысль была дельная, он сам как-то до неё не додумался.

Михаил, держа оружие на изготовке для стрельбы из двух рук, и сам держась на расстоянии от толпы, быстро заскользил по дуге.

Тем временем капитан приблизился к шаману и на полном ходу врубил прикладом в скулу. Толпа зашумела, градус ярости взлетел до взрывоопасной отметки, но оружие в руках Ивана и Потёмкина, поспешивших на помощь товарищу, удержало местных от расправы над незваными гостями. Уменьшили пыл и корочки, которые княжич интуитивно задрал над головой.

— Инквизиция! — закричал он и коротко глянул на несколько выстрелов, что раздались сто стороны. Не случилось бы чего с навигаторов. Но голос Михаила и его крики: «Руки за голову», усмирили даже самых ретивых.

Иван чуть не выругался, мол, Петрович-то оказался любителем старушек, но разглядел женщину и улыбнулся.

Ей было лет сорок. Красивое лицо с лёгкими морщинками в углах тёмных глаз не портил даже небольшой кровоподтёк на скуле. Чёрные как смоль густые и длинные волосы струились по плечам. Бюст третьего размера распирал оранжевый с белыми вставками комбинезон, отчего казалось, что вот-вот лопнет молния.

А на лице была отражена смесь из неверия, что её всё же спасли, страха, что это обман или иллюзия, облегчения и отчаянной мольбы, чтоб вытащили отсюда как можно быстрее.

— Я не позволю! — заорал шаман, сплёвывая кровь, и Иван со всей силы ударил старика. И чувство совести, мол, старших бить нельзя, даже не пискнуло. Наоборот, хотелось пристрелить эту падаль, которая готова была заживо сжечь человека.

От удара даже костяшки заныли.

Оказавшись у столба с жертвой, капитан закинул автомат на плечо, достал из кармана небольшой складной ножик и принялся, беззвучно матерясь, резать упрямые верёвки, кои никак не хотели быть разрезанными. Лишь через пять минут удалось освободить женщину.

Та чуть не упала на бетон, но Петрович успел подхватить, выронив ножик под ноги.

— Можете опереться на меня, — произнёс капитан и повёл спасённую к атмосфернику.

Толпа заревела криками недовольства и подалась вперёд. У некоторых в руках показались ружья.

— Назад! — заорал Потёмкин и два раза выстрелил в железный столб из болтера. Оба кумулятивных снаряда попали в цель и оглушительно взорвались. В толпе взвизгнули женщины, и народ попятился.

— Твою мать, осторожнее! — закричал Петрович, на что киборг ответил лишь сосредоточенным, но спокойным взглядом, а затем взмахнул рукой и прорычал:

— Всё, уходим. Только не беги, княже, не то фанатики точно бросятся.

Иван последовал совету и неспешно, но сжимая до боли рукоять револьвера, пошёл к месту событий. Пришлось приложить все свои усилия, чтоб не обернуться, и только слушал тяжёлые шаги киборга, замыкавшего отступление, а вскоре и навигатор поравнялся с ними, оставив позади космических дикарей.

Княжич переживал, но всё же обошлось. Аппарель поднялась. Атмосферник загермился. Толпа не кинулась под шасси. Никто не выстрелил в спину.

Шаттл дёрнулся и начал выползать на взлётку.

Уже перед самым взлётом притормозил, и по отсеку пронёсся крик пилота:

— Твою мать! Откуда взялся этот хрен⁈

Все резко заозирались, и точно, посередине, рядом с ящиками с креветками стоял очень древний-предревний старец в белых шкурах. Белоснежная борода опускалась до самого пола, а щёлочки эскимосских глаз терялись среди многочисленных глубоких морщин.

Иван вскочил с места и выхватил револьвер.

А старец еле заметно кивнул и вдруг плавно растаял в воздухе.

— Что это было? — ошарашенно спросил Михаил.

— Да откуда я знаю⁈ — огрызнулся княжич, сделав несколько шагов вперёд и дотронувшись носком ботинка до того места, где только что был старец.

— А должен, ты же инквизитор, — вставил ехидне слово капитан, стоя рядом с устало прислонившейся к стенке женщиной.

— Думаю, это местный божок, — бросил наугад парень.

— Я взлетаю или нет⁈ — заголосил Женёк.

— Взлетай! — прокричал Иван, а сам глянул на спасённую.

Если раньше немного сомневался, нужно ли быть инквизитором, получать непонимание, злость и страх в спину, то сейчас убедился, что да, со всякой мразью, готовой приносить людей в жертву, должен кто-то бороться.