Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент

Глава 30 Сложный вызов

— А может, ну его⁈ — неуверенно спросил Михаил, оглядываясь на шлюз.

— Не, — хмуро покачал головой Иван и пояснил: — Я не для того всё это затеял, чтобы сдаться. Нам позарез нужны свидетели, и я не уйду отсюда, пока не добуду хотя бы одного живого пирата.

— А если их уже и живых нет?

— Вот и проверим, — обрубил возражения княжич.

И в разговор вмешался Потёмкин:

— Тогда нам нужен план. Я сходу накидаю некоторые пункты. Во-первых, надо не разгермить остатки этой консервной банки. Во-вторых, выкурить монстра. В-третьих, пираты тоже будут вооружены, но где они находятся, и сколько их там живых, мы не знаем. И это большая проблема.

— Ага разделимся и полезем в логово твари по одному, — пробурчал Тон, тоже висевший в этом чате. Он сейчас выполнял функцию командира отделения при своём маленьком подразделении. Кончилась вольница бегунов по кровавой бетонке. Навалилась непривычная этой киберпанковой вольнице дисциплина.

Иван не ответил. Он смерил бойца взглядом, не сразу поняв, что это был сарказм и издёвка над бессметным сюжетом большинства ужастиков, и медленно оттолкнулся ногами от обшивки. Залитая светом прожекторов светло-серая станция неспешно отдалялась, и лишь на сорокаметровой отметке сработали пневмодвижки, тормозя закованного в бронескаф княжича. Парень окинул взглядом громаду станции, ещё раз остановившись на ровном срезе, на дрейфующих трупах пиратов, на гладкой обшивке, на шлюзе и овальных иллюминаторах.

— Мне нужен план помещений. Женек, включи моделирование и объедини в общую схему изображения с камер всех членов экипажа. Остальным разбиться на пары «наблюдатель-прикрывающий» и облететь по периметру. Как выполним, будем думать дальше.

Потёмкин проронил привычное армейское «есть», вырванное из прошлого, но не желающее окончательно растворяться в бесконечно реке времени, именно про неё говорили: «Кануть в Лету». А затем десантный киборг стал тукать белым пальцем толстой титан-кевларовой перчатки в панков.

— Тон со мной. Я прикрываю, ты смотришь в окошки. Ты и ты, — ткнул он в следующую парочку, — взять под контроль срез. А вы двое — к пусковой установке, там может быть аварийный люк. Розка — на помощь Михаилу, будешь у нас, в случае чего, подносить патроны и убирать гильзы. А если все пойдёт не по плану, гильз будет много.

— А чё-та мож быть не по плану⁈ — нервно переспросил один панк.

Потёмкин тяжело втянул воздух и прорычал, поправляясь:

— Не по плану «А». Тогда задействуем план «Б» — море огня.

— А есь и план «Б» не сработает? Тада чё? Бежать?

— Тогда план «В» — тактическая перегруппировка и отход.

— Ну я и грю — бежать.

Потёмкин замер на секунду, а потом взревел:

— Не бежать, а тактическая перегруппировка! Для этого у Михаила есть неприкосновенный запас патронов — прикрывать отступление! Но если хочешь, можешь бежать, только не на «Синюю птицу»!

— А куда?

Киборг обернулся на Ивана и протянул:

— Княже? Куда им тогда?

Иван ухмыльнулся и выдал старую шутку:

— Вплавь до ближайшей звёздной системы.

— Слышал приказ княжича⁈ Вплавь своим ходом. Там и встретимся! — прокричал Потёмкин.

— Ага, — пробурчал панк, — через миллион лет.

— Заткнись, — произнёс Тон, который уже понял, что спорить с киборгом бесполезно. У него железом прокачано не только мускулатура, но и яйца стальные.

Сам же проводил взглядом Розку, которая неловкими зигзагами двинулась к атмосфернику. Пользоваться пневмодвижками она ещё толком не умела, и потому девчонку заносило на поворотах, когда импульс получался выше нужного. На автоматику дура категорически не переходила. Сам же Тон подключил к периферии бронескафа свой нейридж, и даже драйвера на клапаны стали не нужны. Все движения напрямую брал на себя природный органический контроллер под названием мозжечок, справившийся с задачкой уже после десяти минут проб и ошибок. Это как на велосипеде кататься — тяжело только первые пять падений. Розке же приходилось юзать неудобный джойстик на запястье.

Тон медленно двинулся вдоль обшивки, изредка дотягиваясь до выступающих деталей и поправляя свой полет, словно дайвер в коралловом рифе.

Вот и первый иллюминатор.

Обернувшись и убедившись, что хмурый киборг летит следом, держа в руках готовый к стрельбе автомат, панк заглянул внутрь. И чуть не выругался, но вовремя сообразил, что показавшееся в стекле круглая штука с блестящими глазами — это он сам в шлеме. Но сердечко всё равно качнуло порцию адреналинчика, чтоб человек не расслаблялся.

Ничего не было видно. Пришлось включить фонарик.

Луч пробежался по пастельно-бежевым пластиковым стенкам и матово-белой мебели, выхватил порхающий по пространству отсека мусор. Белый зайчик света скользил и кристаллизовал в поле зрения самые разные детали: банки с выпивкой, пакеты с закуской, авторучки, тускло горящую аварийную лампу, листы бумаги, одинокий пистолет-пулемёт, стреляные гильзы и многочисленные капли чего-то тёмного. Тон, привыкший к гравитации и бетонке, не сразу опознал в каплях кровь.

— Твою мать, — пробурчал он и подался немного дальше, чтоб разглядеть побольше.

Луч света подсветил стену. Казалось, некий сумасшедший художник-импрессионист размалевал её широкими мазками грубой кисти красной краской, а потом размазал голыми руками и оставил отпечатки испачканных ладоней. Но помимо крови на стене виднелись круглые отметины от пуль, продолговатые вмятины от чего-то тяжёлого и царапины.

У Тона волосы встали дыбом, когда он понял, что царапины оставлены человеческими ногтями. Он такое видел в фильмах ужасов про клаустрофобов, оказавшихся в одиночестве в каютах погибших звездолётов.

— Мать-мать, — пробурчал он.

— Дай глянуть, — пробурчал киборг Потёмкин и тоже сунулся к иллюминатору. Он бегло оглядел помещение и стал озвучивать свои выводы: — Тел не видно. В отсеке есть атмосфера, кровь не кипит, не высохла и не замёрзла, значит, аварийная блокировка сработала. Основного света нет, наверное, мы повредили или вовсе отрезали генератор. Аварийные источники работают, но регенератор воздуха неисправен.

— А чё он не того? — тут же спросил Тон.

— Вон вытяжка, но поток воздуха на капли и мусор не действуют, значит, потока нет, — пояснил Потёмкин, кивком указав на вентиляцию, затем сменил тему. — Двигай к следующему лю́му.

Тон поджал губы и медленно оттолкнулся от краёв иллюминатора.

У следующего попытался ухватиться за край, но пальцы соскользнули, и для торможения пришлось использовать пневмодвижки.

А за стеклом была совсем другая картинка.

Те же бежевые стены, та же аварийная лампа, тот же мусор, в котором преобладали осколки стекла, но ни крови, ни людей. Весь отсек заполнен небольшими птичьими клетками, сильно изломанными, словно нечто пыталось добраться до их содержимого, а также разбитыми аквариумами без воды. Но вместо птиц в каюте плавали вырвавшиеся на свободу декоративные и речные рыбки.

— Бред какой-то, — пробурчал Тон.

— Чисто? — спросил Потёмкин.

— Да. Трупаков и пиратов нет.

Киборг, как и в первый раз, приткнулся к люму, немного потеснив панка.

— Это генно-модифицированные рыбки. Вода для аквариума — это большой и при этом почти бесполезный вес. Не каждый экипаж может себе позволить лишнюю нагрузку. Для таких вывели бортовых рыбок. У них вместо жабр и плавательного пузыря лёгкие, да и прочие детали генома, типа кодирующих почки, печень и сухую чешую, позаимствованы от обычных ящериц.

— И на хрен они здесь?

— Такие рыбки строго лицензированы. Думаю, перед нами контрабанда.

Тон уставился на глотающих ртом воздух, гребущих плавниками и шевелящих хвостами золотых рыбок, мелких неонов, усатых сомиков и прочую живность. При этом в невесомости не было ни верха, ни низа, но рыбёхи всё равно старались развернуться спинами к лампочке — к условному небу. Когда из темноты под столом вынырнула большая, сантиметров сорок длиной, зубастая щука, схватившая разноцветного карася, Тон вздрогнул от неожиданности.

— Чё-та я не́рный стал, — пробурчал он и поплыл к следующему люму.

А там панка чуть не стошнило. По отсеку плавало тело в оранжевом комбезе, и выглядело тело словно пирог, от которого прямо на ходу откусили несколько кусков, вырвали зубами. Рваные раны были большими, намекая на размер челюстей не меньше, чем у бультерьера. И в ране копошились рыбёхи уже другого плана.

— Это явно не они убили, — проронил Потёмкин, заглядывая через плечо. В какой-то момент стекла их шлемов негромко стукнулись друг о друга.

— Д я понял, чё не они. Зубы не того калибра, — огрызнулся Тон, разглядывая несколько красно-зелёных пираний, ухватившихся за мясо и бешено дёргающих всем телом, чтоб оторвать побольше. Там же свивались в узлы черные угреподобные миксины. С другого края петляла, принюхиваясь к трупу, полуметровая серебристо-голубая акула. — Жуть. Чем они ещё контробанили? — продолжил панк и отвернулся от иллюминатора. Вакуум не проводил звуки, и пир генно-модифицированных хищников проходил в тишине. От этого было ещё абсурднее.

— Думаю, тем же, что ими пообедало, — отозвался Потёмкин.

Михаил сидел у самой раскрытой аппарели атмосферника, нервно перебирая пальцами по пистолетной рукоятке и прикладу пулемёта, уперев его в плечо. Экран прицела распознавал своих, обведя зеленёным контуром, как в компьютерных игрушках, и обозначив подписями. Вот княжич. Вот две парочки панков облегают станцию по кругу. Вот Потёмкин и Тон плавают от люма к люму.

В общем чате то и дело возникали диалоги, а напротив аватарок подёргивались эквалайзеры, обозначая говоривших.

Рядом с навигатором приземлилась Розка, сразу же примагнитившись попкой к железке. Она немного посидела молча, а потом стала бросать косые взгляды на Михаила.

Вскоре не выдержала и принялась мелко-мелко пододвигаться навигатору, пока их скафы не соприкоснулись.

— Слы-ы-ышь, — не громко протянула она, — а ты давно на «Птахе»?

— Угу, — буркнул Михаил, не отрывая взгляда от прицела и ощущая, как едва заметно вибрировал пулемёт, по радиатору ствола которого циркулировала охлаждающая жидкость. Это насосы передавали гул своей работы по шлангам и наполняющей их упругой среде.

— Слы-ы-ышь, а тут всида́ такой дрин?

— Чего? — переспросил Михась, не поняв сленга.

— Ну адреналин, — пояснила Розка.

— Не, только последнее время. Обычно мы либо подолгу висим на орбите какой-нибудь планеты, чаще всего Земли, либо дрейфуем в межзвёздном пространстве, ожидая пока Нулька не отдохнёт перед очередным прыжком. Это сейчас дикая движуха.

Розка выслушала, выдержала паузу, а затем посмотрела своим большими розовыми глазищами с механическими диафрагмами на Михаила в упор и игриво улыбнулась.

— Слы-ы-ышь, — в третий раз протянула она, — а ты кинешь за меня лайк перед вашим боссом? А то я тут крутнула мысль, что хочу остаться с вами и перебраться на саму «Птаху».

Розка продолжила уже тише, а голос стал бархатно-воркующим.

— С меня будет с процентами. У меня тока глаза ненастоящие, сё остальное оч даже настоящее и оч даже живое. Есь паньмаешь о чём я.

Она опустила руку на ногу Михасю и стала поднимать выше.

— Я такое сделаю. Так дам, что не уползёшь.

Навигатор, скитающийся по космосу без женского внимания уже почти месяц, тяжело засопел, а Розка стала перечислять, после чего навигатор не сможет уползти.

— Хватит порнухи в общем чате! — взорвался эфир криком Петровича.

— Да ладно, прикольно же. Полюбас лучше ракет в морду и людоеды, — усмехнулся кто-то.

— Не отвлекаемся! Михась, не поддавайся на провокации! — прокричал княжич.

— Мне кажется, уже поздно, — усмехнулся Петрович, — если не пойдём навстречу, у него случится истерика.

— Розка, а чё дальше-то ему сделаешь? Интересно же, — раздался голос одной из её подельниц.

— Живые! — оборвал неразбериху крик Потёмкина. — Здесь живые!

Изнутри по толстому овальному стеклопакету, отделяющему утопающую почти в полном мраке каюту от смертоносной пустоты космоса, часто-часто и очень неловко били человеческие ладони. И ладони не принадлежали пирату, потому как запястья перехватывали широкие пластиковые стяжки, какие используются силовиками для обезвреживания задержанных. А ещё ладони принадлежали полностью раздетой девушке с искажённым паникой лицом.

Слегка подрагивающий в руках Тона фонарь высветил в глубине помещения ещё несколько человек: две девушки и три ребёнка. Но кроме них там размахивал пистолетом и что-то орал пират, одетый в выцветший желтоватый комбез. Наверняка требовал, чтоб пленница вернулась на место.

— Дерьмово, — прорычал в эфире Потёмкин.

Почти одновременно с ним заговорил и панк:

— Босс, а если б линия среза того этого… ну, по заложникам?

Иван недовольно засопел. Ответил не сразу, а с заминкой в несколько секунд:

— Не прошла же. И вообще, у нас теперь будет не только пират с чистосердечным признанием, но и жертвы с показаниями. Наверняка это с того же лайнера, где была Фёкла.

Потёмкин ещё раз буркнул «хреново» и пояснил:

— Не говори гоп, пока не прыгнешь. У нас три фактора, которые работают против нас, все они сводятся к одному — ко времени. Не успеем разобраться, не будет у нас свидетелей. — Потёмкин сделал драматическую паузу и продолжил: — Во-первых, у них не работают системы регенерации воздуха. Во-вторых, там вырвалась из клетки неведомая тварь, которая методично докушивает пока ещё живую человеческую биомассу. В-третьих, пока ещё не осознавший всего происходящего, но уже находящийся на грани истерики душегуб, которому нечего терять. И все эти задачки решить надо очень быстро. И даже уголовника придётся брать торопливо, потому как уверен, что пропавших уже ищут подельники.