Большая игра. Книга 2 (СИ)

Глава 9. Предел. Часть 6

Едва она вошла в спальню, рука сама дёрнулась закрыть дверь, — как же жаль, что на ней даже замка нет! После торопливого осмотра шкафа выяснилось, что и чистого белья не было, лишь коротенькая летняя пижама да домашние шортики. Издав полный печали вздох, Рин принялась переодеваться.

Когда он вошёл в комнату, наполненную приглушённым светом ламп, с горячей кружкой в руках, девушка уже была в постели. Натянув одеяло до самого носа, она боязливо смотрела на ретранслятора, — даже в полутьме было заметно, как пылают её щёки.

Он неспешно подошел к столику и, смахнув в пакет на полу пустые упаковки от бинтов и пластыря, поставил кружку. По комнате поплыл запах чая, Рин шумно сглотнула. Алголь подвинул столик ближе к постели — так, чтобы она могла дотянуться, — и сел на пол возле стены. Мерцающие вспышками разрядов глаза закрылись, он тихо выдохнул и заговорил.

— Чай. Попей, согревает.

Помедлив, она кивнула, — из-под одеяла показалась узенькая ладонь, девушка притянула к себе кружку и, с трудом сев на постели, шумно прихлебнула горячий напиток.

— Рин, я не умею говорить правильно и складно. Это сложно для меня. Я не понимаю многого. И я не понимаю, почему ты стесняешься своего тела, будто оно уродливо. Не знаю, как другим, может кто-то так и считает.

Она застыла на постели, мерно вдыхая запах чая, и смотрела на соседа. В слабом свете черты его лица казались не такими строгими, а тихий голос приобрёл особую глубину и убедительность. Собравшись с духом, она тихонько ответила.

— Я некрасивая… вижу, как люди смотрят на меня, и…

Рин осеклась, стыдливо упёршись взглядом в измятое одеяло. Она шмыгнула носом и прижала к губам теплый край кружки.

— Мне нравится то, как ты выглядишь. Нравится смотреть на тебя. И этого достаточно. Если это значит быть красивой, тогда ты точно — красивая.

— Алголь… — Рин покраснела ещё больше, теперь уже и уши пылали от прилившей крови. Она снова натянула на лицо одеяло, пытаясь скрыть улыбку.

— Извини, что сказал такие резкие вещи тогда, в Армении. И ударил. Мне казалось, без этого нельзя было обойтись.

Она покачала головой.

— Нет, ты… ты был прав. Это правильно.

— Но ты плакала. Всё время ты плачешь, и это тяжело. Мне нравится, когда ты улыбаешься, но слёзы не идут тебе. От них ты тускнеешь.

— Извини… — пробормотала Рин, едва не касаясь носом горячего края кружки.

— Не нужно извиняться. Это только моё мнение.

Он сел поудобнее и поднял глаза к потолку. На лице Алголя было сложно заметить эмоции, но что-то внутри подсказывало ей — парень устал, смертельно устал переживать и превозмогать.

— Знаешь, тогда, в бою, ты была молодцом. И если ты себя в чём-то винишь — не надо. Ты быстро учишься и делаешь всё правильно. Значительно лучше, чем это делал я. Кира спросила у меня, как я к тебе отношусь. И я думал об этом.

Рин замерла, прислушиваясь к нему. Отчего-то сейчас для неё это стало очень важным, непременно узнать его ответ. Стиснув наполовину опустевшую кружку, она во все глаза уставилась на ретранслятора.

— Я не знаю, что значит быть другом и могу ли я вообще им быть. Но мне бы хотелось, чтобы ты им была. Хочу видеть, как ты улыбаешься, и быть рядом. И я хочу, чтобы ты была жива. Вот, наверное, и всё.

Веки снова зажгли подступившие слёзы. Слова, полные одиночества, заставляли всё внутри сжиматься и трепетать. Она настолько зациклилась на себе, что совсем не заметила, как стала кем-то очень важным для угрюмого и бесконечно одинокого соседа. И лишь теперь понемногу начинала понимать, что он тоже стал для неё кем-то особенным.

— Алголь, я… — начала было она, как в тишине раздалось громкое, раскатистое бурчание желудка. Раззадоренное чаем нутро громогласно заявило о себе, требуя пищи. Рин зарылась лицом в одеяло.

— Ававааа… извини, вот же ужас… — донеслось сквозь ткань невнятное бормотание. Алголь встал и, приблизившись, бережно коснулся её мягких волос. — Ты давно ела?

— Вчера, кажется.

— Тогда понятно… скоро вернусь.

Он быстро удалился на кухню — оттуда послышались шорохи, гудение микроволновки и шелест разворачиваемой плёнки. Буквально через несколько минут он вернулся с тарелкой, полной ароматной каши с мясом, в которой Рин без труда узнала одно из блюд армейского сухпайка.

Вдоволь насытившись едой, как ни странно, оказавшейся удивительно вкусной, она довольно откинулась назад. Робость и страх прошли, а севший у стены напротив кровати сосед уже не вызывал желания закрыться от его взгляда ворохом одеял.

— Полагаю, теперь всё в порядке, — он кивнул на пустую тарелку, убранную на столик. — А теперь расскажи мне всё, что произошло.

— Угу. В общем… — Рин задумчиво пожевала губу и с робостью начала. — Ещё в Японии, когда мы только приехали… я всё вспомнила. Как мне было хорошо в детстве, и я захотела остаться…

Она начала свой долгий рассказ, сперва неловко и скомкано, но чем больше она говорила, вспоминая каждое событие, тем сильнее звучал её голос. От прилёта в Японию и до тёмного домика в лесу, Рин вспомнила и своё странное влечение к Электре, и растоптавшую её надежды на возвращение речь Альционы, и дорогу в горах глубокой ночью, и поход до Гюмри, переполненный переживаниями и болью.

Алголь сидел молча и слушал, изредка кивая и хмыкая. Лишь когда Рин закончила и, выдохнув, выпила залпом остатки холодного чая, он прервал тишину.

— Тебе пришлось действительно нелегко.

— Угу… но теперь я чувствую себя лучше. Сейчас, когда я всё это тебе рассказала, даже на душе как-то полегчало.

Она сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Ты молодец, Рин. Ложись спать, тебе надо как следует выспаться.

Она встрепенулась и помотала головой, распушенные волосы закачались, распространяя вокруг приятный аромат шампуня.

— Не уходи, пожалуйста… — девушка подобралась на кровати, скомкав одеяло, и еле слышно продолжила. — Мне кошмары снятся… Армения, трупы. Я… не хочу снова это видеть. Кажется, я никогда снова не засну.

— Всё будет в порядке. Я лягу в соседней комнате. Ничего не бойся.

Она кивнула. Пришлось снова вытянуться на постели и аккуратно расправить одеяло, устраиваясь поудобнее. Проводив взглядом ушедшего в гостиную Алголя, Рин нехотя прикрыла веки.

Сон накрыл удивительно быстро — все пережитые потрясения вымотали организм настолько, что стоило ей немного расслабиться и закрыть глаза, как она тут же заснула. Ни боль в ранах и ушибах, ни тревожные мысли и переживания не смогли помешать.

Правда, сны остались всё те же. Жуткий кошмар, в котором она вновь тонула и захлебывалась сгустками крови, опять заставил её с криком вскочить с постели. Прижав ладонь к бешено колотящемуся сердцу, Рин тяжело дышала и мотала головой, пытаясь сбросить жуткое наваждение.

Она подняла взгляд — в дверном проходе стоял Алголь, кажется, совсем не сомкнувший глаз за всё это время.

— Извини… если разбудила…

— Страшный сон?

Рин кивнула. По телу пробежала лёгкая судорога, девушка нехотя легла и шумно сглотнула.

— Мне тоже снятся кошмары, — парень подошел к ней и сел на кровать. — Прошлое, которое никак не забудется.

— И как ты с ними справляешься?..

Он повернулся к замершей под тонким одеялом соседке — в тёмных глазах Рин виднелись редкие вспышки. Юная девчонка, еще даже толком драться не умевшая, но уже ставшая ретранслятором. Кого она видела в нём, старшего товарища? Своего учителя? Или просто друга?

Разве мог он сказать ей, что так и не научился справляться с кошмарами? Что каждую ночь, погружаясь в сон, по новой проходил через все те ужасы, что пережил однажды?

— Знаешь, есть один способ, — он нагнулся над её лицом и осторожно взялся за края подушки, потянув её вверх. На короткое мгновение они приблизились друг к другу — так близко, что она могла чувствовать его дыхание на своей коже.

— Какой?.. — с замирающим сердцем выдохнула она.

— Перевернуть подушку, — Алголь ловко вытащил из-под её головы подушку и, несколько раз взбив, повернул на другую сторону. — Вот теперь ложись. Все кошмары остались с другой стороны. Доброй ночи.

Он уже вставал, когда руки коснулась её тёплая ладонь, — Рин остановила его и осторожно потянула назад.

— Алголь… можно попросить тебя остаться? — с пунцовым лицом, наполовину скрытым под одеялом, она жалобно посмотрела на него. — Тогда мне точно не приснится ничего такого. Только не говори Эстер, что я такая трусиха, хорошо?..

— Хорошо, не скажу.

Она зашуршала одеялом и, забавно отползая назад, подвинулась к стенке. На кровати было достаточно места для двоих, тем более, если одной была такая худышка, как она. Зарывшись лицом в подушку, Рин пробубнила сквозь ткань.

— Доброй ночи…

Несколько секунд посмотрев на неё, Алголь с величайшей осторожностью вытянулся на краю скрипнувшей кровати.

— Знаешь что… — снова донесся её тихий голос.

— М?

Парень медленно повернулся к ней — они снова замерли друг напротив друга, встретившись взглядами. Рин стыдливо отвела глаза.

— Я больше не буду плакать, обещаю. Больше никогда не буду. Не хочу, чтобы меня все считали слезливой слабачкой. Я хочу стать сильной.

Её шёпот эхом отдавался от стен, а дыхание колебало волосы возле лица. Он ощущал сквозь одежду тепло на месте, где только что лежала девушка.

— Ты и так сильная.

— Но я хочу стать ещё сильнее! Сделай меня сильной, научи быть ретранслятором! Настоящим, а не как вот сейчас… — в её голосе впервые за долгое время послышались уверенность и воля. — Я хочу стать такой же, как ты.

С минуту они лежали в тишине, и она уже почти успела задремать, как он наконец-то дал ей свой ответ.

— Нет. Я не хочу этого.

— Почему?..

— Я не хочу, чтобы ты стала такой же, как я, — пояснил он и снова замолчал.

Он был прав. Эти же руки, что так бережно её обнимали в холодном доме, когда-то лишали жизни людей. Десятки, может сотни. Когда-то они совершали немыслимые вещи.

— Я не хочу держать тебя на руках и смотреть, как ты умираешь, — глухо и тускло произнес Алголь. — Но я помогу тебе стать ретранслятором. Только не думай, что это будет легко.

— Тренировки… я согласна, — улыбнулась она сквозь наступающую дрёму.

— Тогда начнем, как будешь готова. А теперь спи, — он осторожно коснулся ее щеки, девушка болезненно поморщилась. — Ай-ай…

— Извини, сейчас… — отдернув руку, он присмотрелся к расплывшемуся синяку и снова осторожно его коснулся. Ретрансляция на самой грани ранга С, столь слабая, что даже ограничитель среагировал на неё лишь легким пощипыванием во всём теле. Лицо её расслабилось, избавленная от боли девушка блаженно улыбнулась.

— Спасибо… ты как мой ангел-хранитель.

— Спи уже.

Тёплая ладонь опустилась на её голову, пальцы погрузились в мягкие, шелковистые волосы и осторожно погладили. Рин закрыла глаза и, вслушиваясь в торопливое биение сердца, свернулась калачиком.

— Сладких снов, Алголь…

По всему телу разливалось приятное тепло. Где-то внутри будто зажегся маленький, настойчивый огонёк, отогревающий продрогшую душу. Потёршись щекой о его ладонь, девушка тихонько улыбнулась. Сознание медленно отключилось, уступая место сладкой дрёме.

Когда она заснула, Алголь медленно убрал руку. Ладонь буквально горела от удивительного ощущения, — он несколько раз коснулся её кончиками пальцев, проверяя, чувствует ли он это на самом деле.

В нескольких сантиметрах от него, источая ласковое, невинное тепло, спала вчерашняя школьница и брошенная всеми сирота. У неё не было никого в целом мире. Как и у него. Но благодаря удивительному дару, причуде эволюции, а может и всемогущего Бога, она обрела всё то, чего ему не хватало. Верную подругу, преданного куратора, дружную команду, а теперь еще и единственного в целом мире защитника.

Когда-то очень давно, на холодном полу подземной лаборатории, кутаясь в брошенную кем-то из военных грязную куртку, так же спал маленький мальчик, потерявший всё в этом мире. Он так же просыпался от кошмаров и плакал от обиды, боли и одиночества.

Но больше он не был одинок.

***

За окном забрезжил рассвет. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь задернутые шторы, отбрасывая причудливые тени на стены. Снег искрился на подоконнике подобно дивным самоцветам, не спеша таять в лучах восходящего солнца.

Алголь нехотя открыл глаза.

Спать лёжа он не привык, — жизнь научила, и брала она за свои уроки большую цену. Каждый раз это кончалось либо побоями, либо новым экспериментом, и потому даже во сне надо быть начеку. Он привык спать сидя, прислонившись к стене, или в кресле, если позволяли условия. Но не в этот раз.

Впервые за долгое время он спал, как все нормальные люди, в постели. Пусть даже и без одеяла, — он привык довольствоваться малым. Что-то тёплое пошевелилось под боком, он осторожно скосил глаза вниз.

Рин прижалась к нему во сне, закутавшись в тонкое одеяло, и тихонько посапывала. Взъерошенные волосы приятно обрамляли лицо с застывшим выражением безмятежности. Она спала крепко, и почти наверняка видела какой-то приятный сон.

Медленно, стараясь не разбудить девушку, он подался назад и плавно поднялся с кровати. Оставшись без единственного источника тепла, Рин поёжилась. Пришлось аккуратно подоткнуть ей одеяло, чтобы не дай бог не проснулась.

Пора возвращаться домой. Неслышно ступая, Алголь подошел к двери и бросил взгляд на спящую соседку. Взгляд, полный печали.

Она получила то, чего он был лишён все эти годы, но он не испытывал зависти. Напротив, Алголь сожалел, что все это выпало вынести именно ей. Он вслушивался в её размеренное дыхание и считал удары сердца, едва не остановившего свой бег прошлым вечером. Как всё же здорово, что ему удалось придти вовремя.

Уже выходя из квартиры, ретранслятор посмотрел на экран телефона, чуть не забытого на кухне, — майор Вайнер оставила с десяток сообщений. Уголок рта дернулся в жалком подобии улыбки, Алголь принялся строчить ответ.

«Она спит. Я ухожу. Остальное уже за тобой, Кира».

Сунув телефон в карман, он неторопливо пошел в свою квартиру, до приезда водителя оставалось чуть меньше получаса. Их удивительная, странная ночь закончилась, пора было вернуться к реальности.

***

Утро выдалось тихим и спокойным. Из-под одеяла не хотелось вылезать, и Рин уже в десятый раз отключала будильник, давая себе еще одну минутку, чтобы понежиться в тепле. Веки опухли от слёз, но наконец-то она ощущала в душе блаженную пустоту.

Она перевернулась на спину и коснулась ладонью щеки.

— Единственный друг…

Губы растянулись в неловкой улыбке. Его слова снова и снова всплывали в памяти, заставляя щёки наливаться румянцем. Внезапное откровение Алголя никак не отпускало. Казалось, она всё еще чувствовала, как он несет её на руках и прижимает к себе. Как тёплые пальцы стирают слезинки с её щёк. Как холодный и непроницаемый ретранслятор гладит её по голове, неловко успокаивая разошедшуюся девчонку.

Он ей приоткрылся.

От приятных мыслей её отвлек неожиданный звук — звонок в дверь. Замотавшись в одеяло, она с трудом поднялась и прошлёпала босиком до входа. Два поворота, замок тихо щёлкнул, и Рин, щуря глаза, распахнула дверь.

На пороге стояла майор Вайнер, помятая и усталая, с воспалёнными от недосыпа глазами и большущим пакетом в руках.

— Доброе утро, — Кира облегченно выдохнула, словно не ожидала увидеть её перед собой. Или увидеть кого-то другого. Рин виновато кивнула.

— Доброе утро, Кира… п-проходи! Давай я помогу!

— Спасибо, Рин, выручила. Я тут подумала, без подарков в гости не ходят… и, кажется, перестаралась.

Пока подопечная, придерживая одной рукой одеяло, относила сумку с угощениями на кухню и разбирала покупки, Кира внимательно приглядывалась и принюхивалась к квартире. Она прошла в ванную, затем — в гостиную и мельком заглянула в спальню.

Что-то всё же изменилось. То ли запах, то ли сама атмосфера — больше не было того чувства обреченности и заброшенности, что она ощутила накануне. Робко и неуверенно сюда возвращался дух обжитой, уютной квартиры. А ещё запах. Другой, изменившийся, не просто аромат девчачьей комнатки с духами и мыльцами. Вздохнув, Кира вернулась на кухню.

На столе уже стоял свежезаваренный чай и открытая коробочка с пирожными. Рин, ёрзая на стуле, нерешительно ковыряла ложкой в сахарнице — стеснялась без спроса взяться за пока ещё чужую еду. Майор с улыбкой подошла и легонько потрепала её по голове.

— А ты засоня, уже почти полдень.

— Я поздно легла, и никак не могла проснуться…

— Всё хорошо, тебе надо было отдохнуть.

Кира села напротив неё и, запустив руку в стоящий рядом пакет, извлекла пару мягких упаковок. Фруктовое пюре, та самая «пища Рин», от которой она была без ума!

Девушка сглотнула. Подкинув одну пачку, Кира ловко бросила её девушке — та поймала лакомство одной рукой. Рефлексы в норме, отметила про себя майор.

— Спасибо, — отпустив одеяло, та принялась за лакомство.

— Лопай на здоровье, — Кира придвинула к себе чашку с чаем и взялась за пирожное. — Знаешь, я рада видеть, что ты в порядке. Вчера, когда мне пришло вот это сообщение…

Она показала на экране телефона уведомление о блокировке и улыбнулась, — …я и не знала, что думать. Даже немного испугалась, вдруг что-то случилось. У тебя точно всё в порядке?

За раз втянув полпачки пюре, Рин покивала.

— Это хорошо. Пока тебя не было, у нас тут тоже появились новости. Первое, уже очень скоро будет известно о твоём типе и ранге. Аналитики заканчивают расшифровку данных, так что со дня на день мы скажем тебе, какой же именно ты ретранслятор. Здорово, да?

— Угу, — энергично кивнула девушка и добила пюре, высасывая упаковку практически досуха. От лакомства начал разыгрываться аппетит, и она уже поглядывала на остальные угощения.

— Второе, утверждён график испытаний на ближайшие полгода. С января начинается подготовка по тактике, воздушному и наземному бою, высокоэнергетическому оружию. А после — испытания в разных климатических зонах, ну и под конец, на Северном Флоте. Работы будет много, так что расслабляться некогда. Но пока что — у тебя еще есть денёк отдыха. А, и на Новый Год ничего не планируй!

Девушка задумчиво ковыряла ложкой пирожное, то и дело поглядывая на Киру.

— Кстати, за операцию в Армении тебя представили к награде. Представь, твоя первая награда! Правда, классно?

— Угу… наверное, — Рин криво улыбнулась, опустив глаза на кружку с чаем. На поверхности янтарно-золотистого напитка плавала одинокая чайная веточка. Стоймя. На счастье.

— И третье, завтра у тебя должна начаться работа, но вместо этого мы с тобой съездим в одно интересное место. Прежде чем работать дальше, нам очень нужно кое-где побывать.

— Это здорово, но где побывать-то?

— Завтра увидишь! — майор хитро подмигнула ей и, приблизившись, негромко добавила: — Не забудь взять запасную одежду и бельё. Я заеду за тобой ровно в десять. Договорились?

— Угу.

— Вот и здорово, — Кира допила чай и легонько хлопнула в ладоши. — Пожалуй, я поеду. Совещание шло всю ночь, а перед завтрашним надо хорошенько выспаться.

Она картинно зевнула, прикрыв ладонью рот, в уголках сонных глаз выступили слезинки. Хихикнув, девушка кивнула. — Кира, извини, что заставила тебя беспокоиться. Я, правда, теперь в норме.

— Класс, тогда вытащишь меня из игнора? — она кивнула на телефон. Спохватившись, Рин принялась лазить в настройках, но Кира остановила её.

— Давай позже. Проводи меня, пожалуйста, а то если задержусь ещё дольше, до дома точно не доеду. И не забудь, завтра в десять! Поняла?

— Хорошо!

Проводив Киру, девушка закончила с завтраком и вернулась в постель. После еды вновь захотелось спать — то ли от пережитых испытаний, то ли от крайнего истощения и многодневного голода. Закутавшись в одеяло, Рин свернулась калачиком и тихо уснула.