Боевая невеста для… Эй, эльф, ты куда? (СИ)

Глава 42

Нам пришлось ждать не так уж долго, прежде чем что-то прояснилось. Через час наг-надзиратель принес нам более приличной еды – две миски теплой ячменной каши, несколько ломтей сыра, лаваш и две деревянные ложки для еды. Вспомнив о том, как морили голодом пленных на Асхевне, я мысленно согласилась с доводами нянюшки – мы действительно для Шета чем-то важны. Хорошо бы еще успеть сообразить, чем, до того как он в нас разочаруется.

Еще через час, когда солнце в окошке начало меркнуть, дверь камеры вновь отворилась. Надзиратель жестами показал, что нужно выйти, и повел нас куда-то по узкому коридору.

Увидев, с каким выражением лица я оглядываюсь, нянюшка меня сразу ткнула в бок и погрозила пальцем: дескать, не шали тут и сковородку не распускай. Я, впрочем, и не собиралась, хотя завязку на рукояти слегка ослабила так, чтобы, чуть что, сразу кинуться в бой с любимым оружием.

Даже такому троллю, как я, было понятно, что необходимо выяснить, где мы. Толку с того, что я разбросаю всех нагов, если вокруг пустыня? Нет-нет, сначала разведка, затем всё остальное.

Да и слабость в теле, которая и не подумала проходить после скудного приема пищи, тоже настораживала. У меня не получалось припомнить, когда я последний раз себя так плохо чувствовала – словно по мне проскакал табун лошадей. За прошедшую неделю меня тошнило из-за тессерактов, я не спала сутками, дралась с нагами и мерзла под ледяными морскими брызгами, а все же такая вялость еще не накатывала. Может, это дело рук нагов? Потому они и не отобрали у меня сковородку – знали, что у меня не хватит сил ее поднять?

Я надеялась лишь на то, что, когда наступит нужный момент, эта отвратительная слабость отступит.

Глаза нам, к счастью, не завязывали. Я обратила внимание, что на подъеме, там, где люди выбили бы ступени, находился ровный скат, по которому легко проскользил наш страж. Что наги не признают лестниц и большинства предметов мебели, к которым привыкли люди, я уже слышала. Это лишний раз подтверждало, что мы где-то в Ханассе.

Затем змей вывел нас во двор. После темного коридора даже клонящееся к горизонту солнце больно ударило по глазам. Мы с нянюшкой дружно зажмурились – и, услышав совсем рядом злобный собачий лай, со вскриками отшатнулись обе.

У меня еле-еле хватило ума не схватиться за сковородку, показав надзирателю, что это не просто эксцентричный дамский аксессуар. Когда зрение немного привыкло к яркому свету и смогло наконец различить предметы впереди, оказалось, что испугавшие нас с Даницей псы сидят в железной клетке. А когда восстановилось полностью, то я ахнула еще раз, поняв, что это не просто собаки.

– Мерзопакость-то какая! – вырвалось у нянюшки.

Похоже, она тоже рассмотрела отвратительные мохнатые морды, которые раскрывались, как бутон. Только ничего такого же красивого, как цветочки, под «лепестками» не ждало – вместо этого на нас щерились алые пасти, покрытые рядами острых зубов.

– Шиданы, – тихо сказала я Данице.

– Твари с Путей? Эти тоже, что ли, оттуда? – спросила она, кивнув на что-то в стороне.

Я повернула голову. Ох…

Неподалеку, в теньке, стояла еще одна клетка, раза в два больше собачьей. Там извивалась странная, сама походившая на тень змея размером с корову. Об этих существах я только слышала, но сама никогда не видела и названия их не знала. Говорили, что они неопасны, никогда не нападают и вообще к путникам не приближаются, а, наоборот, стараются от них прятаться. Змея не издавала ни звука, но, судя по тому, как нервно она вила кольца из своего туловища, ей здесь не очень-то нравилось.

Дальше – хуже. Посреди двора расположился небольшой искусственный водоем, выложенный керамической плиткой. На дне плавали рыбки и… небольшие серые осьминожки с клыками, в точности такие же, каких мы видели в степи и возле Эленвера, а потом на тролльих Путях. Эти были детенышами. Где их мамы с папами, я, пожалуй, знать не хотела.

Когда я подняла взгляд еще выше, стало ясно, что нас привели сюда намеренно. Двор окружали изрядно потрепанные стены из того же песчаника. Пожалуй, они были хиловаты для крепостных, зато их не спеша патрулировали наги в блестящих доспехах. Каждого сопровождала пара черношерстных шиданов. Они без цепи, сами послушно вышагивали за хозяином. Можно было не сомневаться – если кто-то из пленников попытается сбежать, на них натравят монстров, а те не оставят от жертв и мокрого места.

Заметив, как мы вздрогнули при виде чудовищ, надзиратель неприятно захохотал. Наш страх доставлял ему удовольствие. Дав нам вдосталь наглядеться на зловещих «стражей» крепости, наг повел нас дальше – в самую крупную постройку, которая выглядела как желтоватый каменный прямоугольник с вырезанными в нем изящными южными арками.

– Это что за зверинец? – все еще оглядываясь на тварей, тихо спросила нянюшка. – Шет их приручить, что ли, пытается?

Помедлив, я кивнула. Шиданов научились дрессировать не только наги. «Первопроходцами» в этом стали степняки, которые совершали набеги на греладские границы, используя целые стаи уродливых псов. Шет явно пошел дальше, решив, что он сможет усмирить и осьминогов, и змей-теней, и других чудовищ Потусторонья.

Правда, я пока не понимала, зачем ему это. Конечно, удобно, когда твою крепость от врагов защищают шиданы – они гораздо умнее собак. Но осьминоги-то как в этом помогут? Тем более посреди пустыни?

А в том, что мы где-то в Ханассе, у меня больше сомнений не оставалось: под ногами похрустывал песок, во дворе росло несколько хилых пальм. Постройки выглядели подзаброшенными. Видимо, Шет действительно нашел еще одну крепость, опустевшую после введения запрета на пользование портальными арками восемьдесят лет назад, и разместил в ней убежище.

Стоило войти внутрь главного здания, к слабости резко добавилась тошнота. Значит, где-то совсем рядом тессеракты. И, похоже, глыба лжеобсидиана, спертая нами с Асхевна, тоже. Вот бы добраться до них! Тогда, считай, свобода уже в руках.

Однако надзиратель прополз мимо того места, куда тянуло сверхъестественное чувство, и втолкнул нас в небольшой зал. Потолок и стены в нем покрывали побледневшие, потрескавшиеся росписи со змеелюдьми в главной роли. Деревянные столы, некоторые рассохшиеся и покосившиеся, были выстроены в длинный ряд. На них высились колбы и разные алхимические инструменты, похожие на которые я уже видела в Асхевне и в лаборатории Церестина. Только здесь не было и намека на лжеобсидиан – его явно позаботились убрать как можно дальше от меня.

Перед столом замер статный наг лет сорока. В его темных вьющихся кудрях уже поблескивали серебристые волосинки, у глаз собралась сетка едва заметных морщин, но Шет все еще был красив для мужчины. Подобно многим сородичам, он с презрением относился к одежде – его обнаженный подтянутый торс радовал глаз сохранившимся, невзирая на возраст, рельефом.

Несколько золотых перстней, широких браслетов и цепочек на шее я за одежду не посчитала. В любом случае, это наверняка были артефакты – я уже усвоила, что волшебники без них даже спать не ложатся. Но если Шано прятал их в сумку, то Шет предпочитал носить на себе, выставляя напоказ.

Однако больше всего меня впечатлила не голая мужская грудь и не золотые побрякушки, а хвост. Огромный, изумрудный, очаровательно переливающийся в закатных лучах, которые проникали через широкие окна, он так притягивал глаз, что я поймала себя на желании его потрогать. Вот уж чего сама от себя не ожидала! Правда, ради справедливости, змеи – обычные, вроде лесных ужиков, – у меня никогда не вызывали отвращения. Чего не сказать, к сожалению, о нагах. Да и те… Вот Кана мог быть нормальным, если бы вечно не кривил нос. Может, где-то и по-настоящему достойные представители нажьей расы есть?

Этот, по крайней мере, им точно не был. Мне отчаянно захотелось плюнуть в привлекательное лицо Шета за всё то, что он сделал. Сдержать себя получилось с трудом. Плюну сейчас – как снесет голову… Причем не мне, а нянюшке.

Словно в ответ на мои мысли, Даницу повели в дальний угол зала. Я привычно зашагала за ней. Сначала меня оттолкнул надзиратель, а потом я ударилась в стену, незримую, но вполне ощутимую. С досадой потерев ушибленный нос, я потрогала воздух перед собой. Преграда исчезла, однако в следующий миг невидимая рука силой развернула меня лицом к Шету и больно хлестнула в бок, когда я попыталась вновь шагнуть к нянюшке.

Я мрачно глянула на мага, который с легкой улыбкой водил пальцами перед собой. Ну еще бы этому скоту не нравилось превращать своих пленников в марионетки!

Даницу тем временем усадили на кучку плоских подушек в углу. Очевидно, они заменяли здесь стулья, на которых нагам с их хвостами было бы неудобно сидеть. Нянюшка с кряхтением устроилась в этом «гнезде», а надзиратель застыл рядом с ней.

И почему-то достал меч из ножен, зло оскалившись в мою сторону.

Теперь пришлось подавлять другое отчаянное желание – кинуться на эту чешуйчатую сволочь и придушить собственными руками. Увы, голова Даницы слетела бы с плеч раньше, чем я успела бы допрыгнуть до надзирателя, поэтому пришлось скрипнуть зубами и уставиться на Шета в ожидании, что он там скажет.

Маг опустил руки, но неприятно улыбаться не перестал. Впрочем, повнимательнее его рассмотрев, я и сама злорадно усмехнулась.

Я видела его всего раз, мельком – в степном поместье, когда он утаскивал Бранта в дом. Шет тогда только-только вырвался из плена, в котором провел несколько дней, но все же выглядел получше, чем сейчас. С тех пор он как будто исхудал, а под глазами пролегли такие тени, словно наг не спал ни единой ночи.

Не исключено, что так оно и было. Забот, в конце концов, Шету подкинули хоть отбавляй. То хитрая кицунэ тессеракты сопрет, то враги крепость в хлам разнесут, то ценный лжеобсидиан с Асхевна исчезнет…

Наг что-то произнес на ханасском языке, обращаясь ко мне.

– Аы, – ответила я.

Он приподнял бровь. Полились опять какие-то незнакомые слова.

– Аы-аы, – повторила я на тот случай, если Шет с первого раза не понял, что на ханасском со мной говорить бессмысленно.

– Я не знаю тролльего языка, женщина, – недовольно сказал он на приличном греладском.

– Я тоже, – ответила я.

Бровь приподнялась еще выше. В тролльем юморе змей тоже со всей очевидностью не силен.

– Хорошо, – медленно протянул Шет, оглядывая меня. – Значит, мы можем общаться на греладском.

– Это не общение, – поправила я, указав на свой ошейник и на клинок надзирателя, красноречиво застывшего возле нянюшки. – Это сплошные ультиматумы. Хочешь действительно общаться, освободи нас.

– Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать, – хмыкнул он.

По его знаку надзиратель занес меч над головой изрядно побледневшей Даницы. Я понаблюдала за этим пару мгновений, затем перевела взгляд на Шета и невозмутимо сказала:

– Ты этого не сделаешь.

На изумрудном хвосте сверкнул, отразившись, солнечный луч. Наг подполз ко мне почти вплотную, навис надо мной и принялся с интересом разглядывать.

– А вы, тролли, вообще ничего не боитесь, да?

– Мы – нет. А вот тебе бы стоило – так близко подходить к троллю опасно для жизни, – заметила я.

Он рассмеялся.

– Я не дурак, а вот насчет тебя пока еще неизвестно. Ошейник на тебе ослабляет выдающуюся троллью мощь. Он действовал и на чистокровок, а ты, судя по внешности, даже не полутролль. Сейчас ты ничем не сильнее обычной человеческой девушки. Снять ошейник не пытайся – не получится. Ну что, еще рискнешь дерзить?

– Не дерзящий тролль – не тролль. Суть в том, что если тронешь мою… – я на миг задумалась, как представить Даницу. На мать она не тянула – маме моей едва исполнилось бы сорок, доживи она до этих дней. А моя бабушка, наоборот, была лет на двадцать старше нянюшки. Впрочем, не будет же Шет в этом разбираться? – …Бабулю, то ничего хорошего ни из нашего общения, ни из твоих ультиматумов не выйдет. Она мой последний родной человек на этой земле, единственное, что меня здесь держит. Тронешь ее – и нам не о чем будет говорить в принципе. Либо я зубами перегрызу ошейник, найду тебя и размажу в тонкий слой паштета, либо ты просто найдешь с утра мой холодный труп в клетке.

Шет задумался и приказал что-то надзирателю. Тот поклонился и убрал меч, но зал не покинул, лишь отполз в сторону.

А я незаметно выдохнула. Сохранять самообладание было нелегко, однако это сработало в мою пользу. Прав Бодыга – в репутации троллей есть определенные преимущества. Главное, правильно ими воспользоваться.

– Твоей бабушке больше ничего не угрожает. Если сумеешь мне помочь, я даже найду для вас комнату получше и распоряжусь, чтобы вас кормили повкуснее, – предложил Шет.

Ну, пошла-поехала торговля.

– Слушаю, – коротко ответила я.

– Я знаю, кто ты.

Эта короткая фраза заставила меня вскинуть голову и уставиться на него. Что именно нагу, по его мнению, известно? Если то, что мы с Элентом почти женаты, то плохи мои дела. Меня придержат как заложницу и попытаются использовать против эльфа, вынуждая его отступиться от борьбы.

– Ты жертва обстоятельств, – пояснил он, и от сердца сразу отлегло. Значит, пока что Шет не знает, кто помог вынести лжеобсидиан с Асхевна и какие чувства между мной и Элентом при этом возникли. – Мои подчиненные видели тебя в степи, а затем в Кенаре в компании эльфа. Твои слуги, которых я захватил в степи, рассказали о твоей беде с женихом. Помоги мне, и я помогу тебе.

– Это как именно? – уточнила я.

А то знаем мы ханасскую помощь – избавление от брачных обязательств путем отрубания головы.

– Во-первых, выпущу отсюда вас с бабушкой живыми, – усмехнулся Шет. – Во-вторых, избавлю от нежеланного брака. Со мной ты достигнешь таких высот, что сможешь сама выбрать такого мужа, какого захочешь.

Я решила не напоминать ему, что сейчас он один из главнейших преступников сразу в трех государствах – поморы вряд ли закроют глаза на то, что какой-то ханассец чуть не заморил голодом семью их лорда. Каких высот можно достичь, если ты вынужден скрываться в заброшенной крепости на отшибе всего мира, большой вопрос.

– Интересно, – соврала я. – И что же нужно сделать?

– Судя по произошедшему в Кенаре, тебе уже известно о существовании особых Колдовских путей, на которые можете пропустить только вы, тролли. Ты будешь открывать для меня и моих помощников эти тропы и… – он сделал подозрительную заминку. – Еще необходимо будет поучаствовать в нескольких экспериментах.

– Каких? – сразу насторожилась я.

– Неопасных, – отрезал наг.

Я пожевала губу, задумчиво глядя на него.

– А что случилось с тем, кто открывал для Пути раньше?

– Он болен и не всегда может этим заниматься, – уклончиво ответил Шет.

Да, что-то Брант такое говорил, что после освобождения из плена отыгрался за всё на своем надзирателе-тролле… Еще слово такое загадочное использовал – «бумеранг».

– Он ведь болен не из-за того, что работал с порталами?

Я похлопала ресничками, изображая дуру. Шету не стоит знать, что мы общались с Луром и успели выяснить о Путях едва ли не больше него.

– Нет. Оказалось, он плохо переносит пустынный воздух, – не моргнув, солгал наг.

Я всё еще делала вид, что колеблюсь, хотя, прямо скажем, выбора у меня не было. По всему выходило, что похитили нас не потому, что мы с нянюшкой ценные заложницы, а потому же, почему и Церестин позволил мне отправиться на задание с Элентом, – из-за моего происхождения.

Очевидно, Шет в крайней нужде, раз решил обратиться к кому-то из стана врагов. Впрочем, где бы он еще нашел тролля? Мой народ покидать потаенные древние жилища не любит, а чужаков не жалует. «В большой мир», подобно Бодыге, уходят единицы. Я же удобная мишень – оказалась под рукой, обладаю достаточной густотой крови, чтобы тессеракты на меня реагировали, еще и есть шанс перетянуть меня на свою сторону. В конце концов, Шет и правда целился в самое яблочко – еще пару недель назад я бы его слушала очень внимательно и всерьез.

На это, пожалуй, и сделаю ставку.

– У меня есть еще одно условие, – твердо сказала я.

Наг опять насмешливо выгнул бровь. Похоже, его здорово веселило, что пленница в ослабляющем ошейнике осмеливается выдвигать требования.

Ну, с другой стороны, что будет, если убить нянюшку, я его уже предупредила. А если я не стану открывать порталы по собственной воле, то никаких ментальных заклинаний не напасешься. Толпы волшебников, желающих угодить Шету, почему-то вокруг не наблюдалось. Да и вообще я в крепости насчитала не так много нагов – по дороге, включая дозорных, мы встретили всего семерых. Каждой схваткой – в Кенаре, на Асхевне, при освобождении Бранта, Минда и других ребят – мы хорошо прореживали число сторонников изумрудного нага.

– Вы, тролли, очень забавный народ. И чего же ты хочешь?

– Давай познакомимся поближе, – с фальшивой легкомысленностью предложила я. – Все это время я только и слышала: Шет плохой, Шет злой, но никто не объяснил, что ты такого дурного делаешь. Почему ты обворовал архимага? Зачем тебе те черные путевые камни, если из-за них возникают прорехи в мироздании? Чего ты надеешься добиться?

Шет фыркнул и развернулся ко мне спиной. Изумрудные кольца зашевелились – наг принялся отползать к лабораторному столу.

– Мне некогда трепать языком. Ты либо помогаешь, либо умираешь вместе со своей драгоценной бабулей. Скажи спасибо, что я не приказал отрубить тебе ноги только за то, что ты наглеешь, выдвигая требования одно за другим.

– Сделаешь это – и замучаешься меня возить в каталке по Путям, – спокойно произнесла я. – Хочешь убить – убивай. Только почему-то я здесь не вижу очереди из троллей, которые готовы по мановению твоего пальца бежать открывать порталы.

Шет медленно обернулся. Его глаза полыхнули таким пламенем, что мне стало по-настоящему страшно.

Я, конечно, права. Наг явно загнан в угол. Но он уже убивал, пытал и морил голодом невинных людей. Если буду действовать ему на нервы – прирежет и меня, просто потому что ему так захочется. Кроме того, я совершила ошибку, показав, что догадалась о его бедственном положении. Чем глупее я выгляжу, тем менее опасной меня будут считать.

На мое счастье, дверь зала внезапно без стука отворилась. Повернулась не только я, но и Шет, чье лицо исказилось от раздражения, что его опять отвлекают.

В зал игривой походкой, покачивая бедрами, вошла женщина в наряде легкомысленном и одновременно намекающим, что к ней лучше не приближаться. Штаны из тонкой ткани плотно облегали бедра, обрисовывая их соблазнительные изгибы. Высокие сапоги подчеркивали красоту стройных ног. Свободная рубашка была подпоясана ремнем на талии, делая ее выразительной, а огромное декольте…

Как бы это ни казалось смешным, но именно по этой детали, а не по черным кудрям или томным карим глазам я мгновенно узнала Киру. Похоже, она чувствовала себя здесь хозяйкой. Уверенным шагом предательница прошлась до лабораторного стола и оперлась на него рядом с Шетом, при этом весьма недвусмысленно выгнув спину.

У меня скрипнули зубы. Неплохо устроилась гадина. Правильно у Элента в Кенаре на нее чутье сработало – эта и мать родную ради выгоды продаст.

– Здравствуй, Велна , – очаровательно улыбаясь, назвала Кира то имя, которым меня представил Элент в Кенаре. – Как дела с остроухим? Свадьбы, я слышала, еще не было?

Тем количеством яда, которым сочился ее сладкий голосок, получилось бы отравить целое стадо быков.

Хотелось ей ответно плюнуть, да пожелчнее, но я сдержалась. Если начну защищать Элента, Шет сразу поймет, что сведения о нежеланном браке, от которого меня надо срочно спасать, несколько устарели. Только и от осознания, что придется стерпеть издевки, меня аж разрывало.

Как я вообще могла забыть о Кире? Было очевидно, что она еще обязательно где-то выплывет. И потому что такие, как она, не тонут, и потому что девка явно затаила на эльфа сильную обиду за то, что тот ей пренебрег. Не исключено, что это именно она нашла лазейку для врагов в Волчьем замке. Может, Кира навела Шета и на Асхевн. Они ведь с Бодыгой немало времени провели на Поморском архипелаге, а как давно шпионка работала на нага, никто не знал.

– Бодыга передает пламенный привет, – мрачно сказала я, проигнорировав вопрос насчет свадьбы. – Надеюсь, ты достаточно умна, чтобы больше никогда не встречаться с ним лично. А то он очень красочно расписывал, в какую кашу тебя превратит, когда узнал, насколько бодро ты прыгала попеременно из его постели в эльфийскую и нажью. Ты сама-то в любовниках еще не запуталась? А хозяев ты настолько же часто меняешь, как мужиков, или все-таки чаще?

Глаза Шета, обращенные на Киру, в этот момент недобро сверкнули. Ага, похоже, для него не новость, что его подружка поразительно легко приобретает новые привязанности.

– У тебя богатое воображение, – пожурила она. – Какие-то хозяева, любовники… Я давно работаю с Шетом, и мою верность ему доказывать не надо. А Бодыга, к твоему сведению, мертв. Погиб в Потусторонье. Так что если у тебя были на него виды вместо остроухого…

– Он жив, – перебила я и зловеще оскалилась. – Живее всех живых. Он нашел способ вернуться из Потусторонья и тебя достать тоже способ найдет.

Девка продолжала улыбаться, однако в ее больших карих глазах промелькнул ужас. О, она явно не сомневалась, что Бодыга ее вероломство не простит. Вот и не стоит ее переубеждать в этом.

Кира повернулась к Шету.

– Ты убеждал, что…

– Выйди, – оборвал тот. – Ты мешаешь экспериментам своей болтовней.

Улыбка на красивом личике поблекла.

– Но…

– Кира, тебя сюда не приглашали, так что вон, пока я не приказал тебя вышвырнуть силой. И не забывай, что у меня есть титул, в соответствии с которым ты обязана ко мне обращаться, – прошипел он.

Уголки губ Киры опустились, а рот скривился. Она резко выпрямилась, окинула Шета гневным взглядом и вышла из зала – не торопясь и покачивая бедрами, как царица. И вновь шпионка не могла видеть, что змей потерял к ней интерес в тот же миг, когда она отодвинулась от стола и перестала загораживать инструменты.

Я наблюдала и мотала на ус. Что Кира небольшого ума, было ясно еще в Кенаре. Без заступничества Бодыги она вряд ли продержалась хотя бы день. А вот злобы у нее, наоборот, хоть отбавляй. Она отомстила Эленту, сдав нас в Кенаре, а сейчас так тем более на мне отыграется.

Зря я, наверное, кольнула ее гордость. Впрочем, она могла и просто так мне напакостить, просто потому что нутро у нее ничуть не менее змеиное, чем у ее хозяина.

– Язык у тебя острый, – признал Шет, с интересом посматривая на меня после перепалки с Кирой. – Может, и стоит с тобой познакомиться поближе. Но делать это будем за работой. Иди сюда, пора выполнять первое задание.

Я послушно подошла к столу.

– Что мне делать?

– Встань прямо и вытяни руку.

Звучало несложно, хотя и странно. Я выполнила его приказ и скользнула взглядом по инструментам на столе. Ничто из них не давало подсказки, что наг собирается делать.

Он взял вытянутый стеклянный сосуд и маленький нож с коротким лезвием, отдаленно похожий на бритву. Холодные пальцы коснулись моей руки возле сгиба, заставив поежиться. А потом Шет вдруг резким движением порезал мне кожу и выгнул локоть. Я охнула. Кровь целой струйкой потекла в сосуд.

– Терпи, – с издевкой посоветовал наг. – Ты же тролль и ничего не боишься, даже дерзить тому, от кого зависит твоя жизнь.

Я ничего не ответила – не могла. В глазах потемнело, к горлу прилила тошнота. Просто стоять на ногах и с позором не свалиться под стол требовало огромных усилий.

Вот уж и правда, смехота какая: сильный и смелый тролль… Это ошейник на меня так влияет или я всегда себя переоценивала?

Момент, когда Шет убрал сосуд и швырнул в меня какой-то тряпкой, ощущался как долгожданное избавление от ужасных пыток.

– Зажми рану, – приказал наг. – И посиди немного. Еще не хватало, чтобы ты у меня под ногами в обмороке валялась.

Поскольку дойти до подушек я была не в силах, то шлепнулась там же, где стояла, прямо на пол, на пятую точку. Затем отползла чуть-чуть и прислонилась к стене, потому что даже просто сидеть оказалось слишком сложно.

Хорошо, что Киру уже выгнали. Так опозориться перед ней было бы совсем неприятно.

Даница, кажется, порывалась броситься ко мне. Наг непринужденным жестом, как и меня незадолго до того, отправил ее обратно, не отрываясь от перебирания колб на столе. Из нянюшкиного угла донеслось тихое ругательство в адрес вшивой чешуйчатой собаки, но на этом «бабуля» решила остановиться и больше Шета не злить.

– Рассказывай, – хрипло сказала я.

Перед глазами всё по-прежнему плясало.

– Что? – не понял наг.

– Как дошел до такой жизни, что издеваешься над бедными-несчастными беззащитными троллями.

Он тихо фыркнул.

– Вы низшая раса. Да и беззащитной тебя трудно назвать. Полагаю, сковородка на поясе зачарована не для того, чтобы на ней свиная поджарка не пригорала? После Кенары наемники вернулись ко мне с очень необычными травмами и еще более странными историями.

– Просто они обзывались на меня низшей расой, – мрачно ответила я.

Шет неожиданно засмеялся.

– Знаешь, я начинаю улавливать особую прелесть в этом. Ты остроумнее, чем твой предшественник. Может быть, мы бы даже поладили.

«…если бы мне было хоть какое-то дело до кого-то, кроме себя самого», – мысленно закончила я его фразу.

– И почему не заберешь у меня сковородку, раз уже знаешь, для чего она? – поинтересовалась я.

– Потому что она тебе не поможет.

Что ж…

– Так значит, ты обокрал архимага и проделываешь новые дыры в ткани мира, потому что все остальные – низшие расы и о них можно не беспокоиться? Но Ханассу ведь тоже заполонят чудовища, выше нас вы или нет.

– Я не обокрал вашего мага-выскочку по имени Церестин, а остановил его разрушительные эксперименты, – надменно поправил Шет.

Ну да, разумеется. Я нашла в себе кроху сил приподнять голову и посмотреть, что он там делает с моей кровью. Оказалось, наг разлил ее еще по нескольким сосудам и с чем-то смешивал. Прямо сейчас он добавил в одну из стеклянных колб несколько капель другой жидкости. Смешавшись, они обе вдруг стали синими. Наг озадаченно взял сосуд со стола, посмотрел на свет и вернул на место, перейдя к другим.

Загадочно.

– Почему ты считаешь его эксперименты разрушительными? – продолжала донимать я.

Он со вздохом отвлекся от опытов и раздраженно посмотрел на меня.

– А знаешь, если тебе отрезать язык, проведению экспериментов все еще ничто не будет мешать, как и твоей работе над открытием порталов.

– Ответь на вопросы, и дальше я буду молчать. Это же так легко. Между прочим, если отрежешь мне язык, я стану постоянно мычать – просто из вредности.

– Это она может, господин, – неожиданно донесся нянюшкин голос из угла. – Не ребенок, а катастрофа. Вы лучше сделайте, как она просит. Меньше головной боли для нас всех будет…

– Еще слово, и я сделаю что-нибудь дурное с вами обеими, наплевав на вашу ценность, – отрезал Шет.

Мы покорно заткнулись.

Несколько минут на столе звенели алхимические приборы, шипели, соединяясь друг с другом, магические ингредиенты, скрипело писчее перо, записывая результаты. Я уже смирилась с тем, что от Шета не удастся ничего узнать, когда раздался тихий голос со свистящим ханасским акцентом.

– Ваша проблема – троллей и людей – в том, что вы идиоты. Даже Церестина со всем его колдовским талантом не спасла четверть эльфийской крови, которая течет в его жилах. Любопытно, кстати, что твоя четверть «гуще» – тролльи особенности проявляются в алхимических реакциях гораздо ярче… – он помолчал, прервавшись на записывание очередных циферок. – Вашего скудоумия хватает только на то, чтобы запрещать гениальные изобретения, придуманные другими расами. Те же Колдовские пути…

Я зашлась в наигранном приступе кашля, пытаясь скрыть истерический смех. Мировоззрение бедняги Шета перевернулось бы с ног на голову, поговори он с Луром и выясни, что создателями Путей была «низшая раса» троллей.

Интересно, кстати, знает ли Кира о том, что она тоже входит в число «низших существ»?

Наг дождался, пока «кашель» пройдет, и спросил:

– Ты слышала об Алмарском конвенте?

– Ну…

– Ясно. Уже почти девяносто лет назад маги со всего континента собрались в городе Алмар, чтобы обсудить судьбу Колдовских путей. Простой народ был испуган тем, что во врата между мирами начинает прорываться всё больше чудовищ. Люди запаниковали, стали давить на остальных участников конвента. Как результат – вместо того чтобы продолжать исследование Путей и искать способы защиты от обитающих там животных, магические путешествия просто запретили на восемьдесят лет. И к чему хорошему это привело? Посмотри на этот караван-сарай, постоялый двор по-вашему, – он обвел рукой зал. – Когда-то здесь было не протолкнуться от торговцев, которые ехали к вратам. А когда я вернулся сюда год назад, даже селение рядом оказалось полностью заброшено. Сады засохли, прекрасные постройки разрушились.

– Я знаю, почему был созван конвент, – вставила я. – Потому что прорвавшиеся через путевую арку «животные» подчистую уничтожили целый город. Случилась настоящая кровавая баня. Прорвись они и здесь, здания точно так же были бы стерты в пыль, а сады высохли, потому что за ними стало бы некому ухаживать.

– Понимаю, что ты хочешь сказать. Но эпидемии чумы, например, тоже уничтожают целые города. Почему люди не пытаются запретить чуму? – усмехнулся Шет.

Я пожала плечами. Для меня это были несопоставимые вещи. Люди и с заразными болезнями тоже боролись – искали лекарства для них, вводили карантины. Какое ты найдешь лекарство от шидана, который бросается на тебя и рвет когтями и клыками? Остается только сделать так, чтобы он не добрался до тебя вообще, то есть закрыть Пути.

– Значит, у тебя есть другое решение проблемы, раз ты считаешь, что ничего запрещать не надо было?

– Пока вы держали врата запертыми, в Ханассе продолжали их изучать, – усмехнувшись, видимо, человеческой наивности, продолжил он. – Как ты думаешь, почему после снятия запрета так быстро появились правила безопасных путешествий? Не больше десятка путников на тропе, например? Всё это с помощью экспериментов выяснили мы , в то время как вы сидели сложа руки. И где ваша благодарность за это?

– Насколько мне известно, – вставила я, уже немного подкованная в политических отношениях Грелада и Ханассы после того, как вдоволь наслушалась в путешествиях болтовни Элента и Шано, – это было жестом доброй воли от вашего короля, не желавшего новой войны, к которой он был не готов. Сразу двое ханасских принцев по собственной воле женились на человеческих аристократках, и они тоже настроены на сотрудничество с людскими королевствами.

– И среди нагов встречаются идиоты, – вздохнул Шет. – Мы не только составили свод правил, мы обнаружили, что не все чудовища на Путях так опасны, как об этом принято думать. Шиданы поддаются дрессировке не хуже собак, а даже и лучше, потому что их интеллектуальные способности выше. Теневые змеи оказались даже еще разумнее. Осьминоги вне своей среды обитания не приносят вреда, если избегать прикосновений к ним. Впрочем, это тоже уже не беда – один из моих коллег разработал лекарство от их яда.

– То есть когда они неожиданно падают прямо тебе на голову – это нормально, – пробормотала я.

– А разве в нашем мире мало вредителей? Комары, слепни и прочий гнус, скорпионы, ядовитые пауки и гремучие змеи, акулы, медведи и волки… В каком-то смысле они тоже «падают на голову». И вновь никто из людей не стал запрещать леса, потому что в них водятся волки, или пустыни, потому что в песках подстерегают скорпионы.

– Это наши чудовища. А там – чужие, – упрямо сказала я. – Может, шиданы в конце концов истребят всех, кто живет в нашем мире. Или за шиданами придется кто-то похуже, если дыр станет больше.

– Ты не знаешь наверняка. Возможно, никто не придет. Либо мы найдем в Потусторонье что-то, что излечит нас от болезней, придаст сил и сделает нашу жизнь лучше. Для этого и нужны исследования. Бесконечные запреты не приведут к развитию.

– Ты предполагаешь или все-таки у тебя есть какие-то успехи? – съязвила я.

– Конечно есть, – скромно ответил Шет, помолчал, не выдержал и принялся хвастливо перечислять: – Если бы меня постоянно не отвлекали, я бы уже создал маску, с помощью которой можно дышать в Потусторонье даже без использования чар. Первые результаты многообещающи. Эксперимент по дрессировке шиданов нагами тоже полностью себя оправдал.

– Но этого первым добился не ты, а степняки, – возразила я.

– А откуда, по-твоему, отсталые кочевники вообще узнали, что этих зверей можно приручить?

– Они могли и сами догадаться.

Наг фыркнул, никак это не прокомментировав.

– Конечно, пока не ясно, как усмирить теневых волков и ашрахов… Но если бы мне постоянно не мешали, мы бы уже начали осваивать Потусторонье и пришли бы к общему благу. Увы, никто, даже Церестин, не готов ни идти на риски, ни просто слушать.

Я запрокинула голову, упершись затылком в стену, и уставилась на потолок с выцветшими фресками.

Что-то Шет недоговаривал. Я уже убедилась: и сам Церестин, и его любимый ученик Шано иногда так увлекаются экспериментами, что способны перейти за любую грань, если их не остановит кто-то более трезвомыслящий. Если бы наг рассказал архимагу всё в том же виде, что и мне, тот наверняка бы заинтересовался и поддержал исследования.

Что же не так? Думай, Линни, думай… Что там змей сказал про возвращение сюда?

– Твоя семья раньше владела этими землями, – утвердительно произнесла я. – И разорилась, когда на Алмарском конвенте запретили использование Путей. Церестина ты обокрал не потому, что он дурак, а потому что ты хотел быть единственным, кто контролирует тролльи Пути и, соответственно, Потусторонье вместе со всеми благами, которые можно там найти. Это позволило бы тебе вновь разбогатеть.

Шет так изумился, что оторвался от колб и посмотрел на меня.

– Откуда ты… Ах да, – он криво улыбнулся. – Ты же путешествовала с учеником Церестина. Что ж, не буду скрывать, о моей семье он сказал правду. Но желание разбогатеть здесь ни при чем. Волшебники и так высшая каста в Ханассе. Проходом на Пути должен владеть кто-то один – именно для того чтобы не было того хаоса, который существует сейчас, и чтобы все исследования проводились упорядоченно. Человеческие королевства с этим не справились, эльфы ничего не предприняли, остальные либо выжидают в надежде выжать побольше выгоды из сложившейся ситуации, либо слишком слабы, чтобы возражать, а нынешний король Ханассы в своей слепоте потакает людям. Кому-то пришлось бы сделать первый шаг. Я не стал дожидаться и стал этим «кем-то».

– Понимаю.

Наг, кажется, удивился еще сильнее, чем в прошлый раз.

– Да ну?

– Ну да, – соврала я. – Ты совершенно прав. На Путях сейчас жуть что творится. Если бы кто-то взялся строго отслеживать, что на них происходит, и не пускать туда незваных гостей, было бы гораздо спокойнее.

– Хм, – выдал Шет, оценивающе глядя на меня. – Может, ты и дорастешь в итоге до моей помощницы.

На сей раз он замолчал надолго, вернувшись к алхимическим приборам, а я не стала задавать новые вопросы. Первую ступень я перешагнула, причем успешно. Если продолжу теребить нага прямо сейчас, он может догадаться, что его водят за нос. Надо выждать и продолжить разведку.

И вот тогда посмотрим, кто тут низшая раса.