Боевая невеста для… Эй, эльф, ты куда? (СИ)

Глава 16

Элент, разумеется, Бодыгу перетанцевал. У тролля в этой битве не было ни единого шанса – эльф двигался гораздо ловчее и грациознее, почти как акробат. Но в каком-то смысле своего они добились – когда тролль в танцевальном прыжке нечаянно проломил дощатый пол, хозяин выставил нас всех из таверны. Снаружи Элент с Бодыгой, улыбаясь, как старые друзья, пожали друг другу руки – и разошлись. Мы с Шано и эльфом зашагали в одну сторону, а парочка шпионов – в противоположную.

По дороге в гостиницу мы молчали. Вернее, говорили-то как раз много, но ничего по-настоящему важного – обсуждали, что Шано будет говорить торговке, как надо себя при этом вести, и так далее.

Двери гостиницы оказались уже закрыты на ночь. Пришлось стучать, ждать, пока спустится взъерошенный, сердитый хозяин, который недовольно на нас зыркнул и впустил, предупредив, что поесть нам в такой час уже никто не принесет. А нам и не надо было. Мы тихо поднялись в свои спальни на втором этаже и опять же разошлись: Шано влево, мы вправо.

Комната встретила нас тьмой и холодом. Единственным источником света служила лучина в коридоре. Отдельного камина или печи здесь не предполагалось, а владелец откровенно жалел дров на прогрев всего дома. Оно, в общем-то, и понятно – если Кенара занимает весь остров, то топливо в город приходится везти с соседних островов, и наверняка это поднимает его цену до небес. Нам, учитывая шпионскую легенду, это было бы не по кошельку.

Но сейчас, вдыхая стылый воздух и слушая, как в щелях ставней подвывает ледяной ветер, я жалела, что не настояла утром на выборе другого места для ночевки. В комнате было лишь немногим теплее, чем на улице, а ночь обещалась морозная. Плевать уже на тараканов – их в таком мраке и не разглядишь. Вот если проснуться, покрытой коркой изо льда…

Эльф запер дверь комнаты. Сразу стало темно, хоть глаз выколи. Открывать окно, чтобы поймать хоть ниточку лунного света, почему-то сильно не хотелось.

Не раздеваясь, лишь сбросив обувь, я на ощупь нашла кровать, влезла туда и накрылась одеялом. Это была немного не та обстановка, на которую я рассчитывала днем, когда соглашалась ночевать с эльфом, но уже и фьёрт с ним.

– Спокойной ночи, – сказала я.

– Линн, послушай, мы могли бы…

В ответ я просто захрапела, не дослушав предложение до конца. Элент понял намек и замолчал. Какое-то время в комнате раздавались шорохи и тихий звук шагов по комнате, затем с кровати рядом со мной стянули подушку. Жених поступил по-рыцарски – устроился спать на полу.

Зашуршала снимаемая одежда, и надолго воцарилась тишина.

Гостиница находилась в спокойном квартале, и сюда не доносился шум от портовых таверн. За окном не пели птицы и не кричали чайки. Не топали тараканьи ножки, и даже не кусали клопы. От кровати шел приятный запах пряных трав – наверное, тюфяк набили чем-то, что отгоняло насекомых. Эльф не храпел, в отличие от громогласных раскатов нянюшки, которая в дороге до степи всегда ночевала со мной в одной комнате. В общем, сплошная благодать, спи – не хочу.

Но я только смотрела в стену, лежа на боку. Удивительно, как я мгновенно засыпала на всех постоялых дворах, которые миновала на пути в степь. Иногда там стоял страшный гам, постель воняла, над ухом жужжали целые облака комарья, в бока впивались стада клопов, и казалось, что даже минуты там провести невозможно, не то что спать. А я как будто сознание теряла и очухивалась уже утром, когда Даница трясла меня за плечо.

Что же сейчас пошло не так? Единственное, о чем я могла думать, это о мужчине, который лежит всего в шаге от меня. О том, справедливо ли всё, что с нами происходит. Правильно ли я поступаю. И может, еще не поздно сбежать от всего этого? Ведь если я удеру от жениха в Кенаре, то меня уже точно никто и никогда не найдет. Сковородка в руках есть, драться умею – буду, как отец, защищать на дуэлях честь тех людей, которые сами выйти на ристалище не могут. Правда, тогда на произвол судьбы останется брошен Минд, ради которого я вообще-то напросилась на это задание. Даница – женщина предприимчивая, не пропадет, но без нее тоже тревожно как-то. Может, мне потому и не спится, что нет рядом верной нянюшки, во многом заменившей мать…

– Что, мерзнешь? – вдруг спросил эльф.

Я затаила дыхание и притворилась спящей.

– Линн, я знаю, что ты не спишь. Если мерзнешь, могу укрыть тебя своим плащом.

– Как ты понял, что я не сплю? – неохотно отозвалась я.

– Мои слух и зрение не настолько остры, как у чистокровных эльфов, но всё еще лучше, чем у людей.

– Я не совсем человек.

– Тролли тем более никогда не славились хорошими слухом и зрением.

Я вздохнула. Вот как с ним спорить?

– Мне не холодно. Мы со служанками перекроили под меня плащ твоей сестры, он отлично греет.

И замолчала. По идее вежливо было бы в ответ поинтересоваться, не мерзнет ли он. Но эту игру я знала: сначала вопрос, не холодно ли, потом предложение согреть или вообще залезть под одно одеяло, а потом почему-то дети рождаются…

– Я тоже не мерзну, – раздался ехидный голос Элента, как будто прочитавшего мои мысли.

– А чего не спишь тогда? – буркнула я.

– А ты чего?

– Отвечать вопросом на вопрос нечестно.

– Кто тебе такую глупость сказал?

Я фыркнула.

– Все эльфы занимаются болтологией или только ты? Просто признайся, что ты замерз, тебе жестко или еще что-нибудь в этом роде и ты хочешь в кровать, ко мне под теплый бочок.

– Да мне, если честно, и здесь вполне неплохо.

– Ага, конечно.

– Да нет, я вполне серьезно. Тараканы, похоже, меня боятся, клопов нет, пахнет прилично, не грязно, дождь на голову не льет, острые камни в бок не упираются… Короче говоря, ночевка в разы лучше, чем в степи.

Я опять стихла. По тону Элента в самом деле создавалось впечатление, что он не шутит и не пытается меня поддеть, а говорит искренне. Зубоскалить сразу расхотелось.

– Последний год у тебя нелегким выдался, да? – с сочувствием спросила я.

– Да не то чтобы… Вряд ли ты поверишь, но меня вполне устраивает. Наоборот, пока Церестин не согласился включить меня в отряд, мне казалось, что я живьем попал в Бездну с фьёртами, которые прокручивают меня на вертеле каждый божий день.

– Так что, получается, вот это всё, что происходит вокруг, тебе нравится? – и правда засомневалась я.

Уже давно стало ясно, что эльф не настолько изнежен, как можно было бы подумать о графском сынке. Но вот прямо получать удовольствие от того, что ты каждый день спишь не пойми где, в чужой кровати? Я любила приключения, но путешествие через весь Грелад до степи меня здорово вымотало.

Постоянно так жить не хотелось, потому я и рассчитывала сначала, что добьюсь разрыва помолвки и вернусь домой, чтобы попытаться наконец освободиться от деспотичной тетки. А то ишь как она хорошо придумала – пока мне не было восемнадцати, она, как моя опекунша, имела права на всё, а как стукнуло совершеннолетие, так меня быстренько сплавили замуж. Правда, при заключении брака права на дом и «баронство», ограничивающееся крошечным куском земли, переходили к супругу, но я не сомневалась, что Эрна обязательно что-нибудь предусмотрела на этот счет и в обиде себя не оставит.

Гнев на тетку, эмоции, подзабытые за несколько дней сплошных приключений, так ярко разгорелись в крови, что я едва не прослушала подзадержавшийся ответ эльфа. Он так долго подбирал слова, как будто и сам не знал, нравится ему работа на Церестина или нет.

– Скорее да. Это простая жизнь. До недавнего времени я сам плохо понимал, что это почти сказка, хоть и не всегда с добрым концом. Выслеживаешь степняков – бьешь их. Выслеживаешь нагов – бьешь их. Или ты, или тебя. Никаких заговоров и подковерных интриг. Даже самому думать не обязательно – тебе отдают приказы, которым нужно следовать. Иногда, правда, в отряд заставляют взять упрямцев, которые отказываются исполнять приказы, и тогда жизнь враз становится сложнее, – саркастично заметил он.

– Ну да, – парировала я. – Так и было видно в Эленвере, как тебе понравились приказы Церестина. Приказам принца ты так же подчинялся?

– А то! Мы с ним временами орали друг на друга до хрипоты, – усмехнулся он. – Но Баво я больше доверял.

Ага, так доверял, что участвовал в заговоре с целью его свержения. Эту мысль я вслух не стала произносить, ограничилась вопросом:

– Почему же?

– Мы с ним провели несколько лет в степи. Сидели плечом к плечу траншеях, пили и ели из одной миски, вместе хоронили друзей, вместе праздновали победы над врагами. Я его знал как облупленного. Мне могли нравиться не все его приказы, но, какими бы жесткими они не были, в глубине души я никогда не сомневался в их оправданности. В Церестине я далеко не так уверен. Многие его мотивы мне непонятны, и если Баво старался, чтобы его решения были прозрачны, то Церестин либо объясняет всё так, что захочешь – не разберешься, либо вообще ничего не объясняет, потому что не нашего ума дело, что там они с королем решили. Он талантливый ученый, могущественный волшебник, но никакой командир. Тебе, кстати, известно, что он уходил с поста архимага?

Увлекшись рассказом, я привстала и устроилась в кровати поудобнее, согнув руку и уперев подбородок в ладонь. Элента, правда, было видно плохо – так, какое-то светлое пятно во мгле. Если зрение не играло со мной дурную шутку, то он подложил руки под голову и смотрел в потолок.

– Нет.

– Возраст всему виной. Старик перестал справляться с задачами, не успевал за ними следить и предпочел уехать в одно из своих поместий, чтобы посвятить остаток жизни экспериментам над путевыми арками. Потом он открыл, что арки не очень-то нужны для путешествий, установил новые законы, которые сделали переход по Путям безопаснее, – всё это так или иначе с помощью Баво. И как-то вдруг оказалось, что Церестин просто обязан вернуться на пост – без него в государстве никак, хотя рассеянность старика только ухудшилась за это время.

– Ты его поэтому обокрал? – брякнула я.

Уже спустя миг, по затянувшемуся молчанию эльфа, до меня дошло, что я ляпнула. Пальцы похолодели. Проклятье, так глупо себя выдать…

– Кто тебе об этом сказал?

– Да так, услышала…

– Ты это могла услышать только от Шано, – сурово перебил он. – Но он бы не стал такое говорить при моей невесте, какой бы зуб на меня не точил. Ты сегодня подслушала нас с Кирой, верно?

– Верно, – кисло призналась я.

– И многое тебе удалось разобрать?

– Почти всё.

Опять молчание. Выражение лица Элента мне, увы, было не разглядеть. Зато фантазия рисовала такое…

– Ну и ладно, – спокойно произнес он. – Да, я обокрал Церестина по просьбе моей сестры. Он первым в мире начал составлять карту Путей не от арки до арки, а со всеми пересечениями троп между собой. Илэйн напрямую не говорила, зачем ей это нужно, и я убедил себя, что она ищет способ тайно встречаться с принцем. Они общались, Баво высоко ценил ее общество, но только как друга, а не как женщины. Сердце его в тот момент уже было разбито другой девушкой. А мне, дураку, хотелось верить, что между Баво и Илэйн еще может вспыхнуть искра. Как было бы здорово – мы с принцем оказались бы связаны не только воинскими узами, но и семьями, мой племянник сел бы на трон… Красивая картинка. Один раз ее себе представив, потом тяжело отмахнуться и, наоборот, легко впасть в соблазн. Поэтому я подобрал раскиданные по всему воинскому лагерю записи Церестина, когда он проводил время с нами в степи. Старик даже не заметил, что у него что-то пропало. Потом еще мелочь ради сестры, еще, и еще, и еще… Пока не набрался целый снежный ком и не стало слишком поздно менять коней у кареты, когда она уже слетела с обрыва. Оставалось только смотреть, как стремительно приближается земля, с горьким осознанием, что я сам сбросил себя в эту пропасть.

Я не отвечала, растерявшись, как реагировать на внезапную исповедь.

– Прислуга в Эленвере считает, что тебя подставила сестра, – наконец выдала я, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Никто не верит, что ты в самом деле участвовал в заговоре.

– Они занимаются тем же самым, чем занимался я, когда делал Илэйн мелкие одолжения, – самообманом. Знаешь, почему меня официально всего лишь отправили в ссылку, а не казнили за измену? Потому что я пошел к Баво и чистосердечно во всем признался, но едва не опоздал. Я мог бы это сделать гораздо раньше – и не стал, ведь если бы мои догадки насчет истинных причин сестринских просьб оказались правдой, королевский гнев задел бы и меня. Единственное, что меня оправдывает: я пытался урезонить сестру. И опять же в тот момент, когда стало уже слишком поздно. А до того я сидел сложа руки. Поэтому не верь эленверским слугам – я действительно такой ублюдок, как обо мне сказала Кира и как говорят многие другие.

Я вернулась обратно на подушку.

– Был бы таким ублюдком, каким себя тут передо мной расписываешь, не лег бы спать на полу.

– Ну ладно, я не настолько ублюдок.

– Я тебя не понимаю.

– Лучше и не надо. Понимать мотивы шпиона, да еще заговорщика…

– Нет, – прервала я, подозревая, что он намеренно пытается увести меня в другую сторону. – Я про другое. Зачем ты меня настраиваешь против себя же, если все равно намерен на мне жениться?

– Может, мне не хочется, чтобы ты питала иллюзии насчет того, за кого выходишь замуж.

«И так их не питала», – угрюмо подумала я, но вслух опять же этого не произнесла.

В чем-то Элент прав. Услышать его версию событий тоже полезно, тем более что он не стал себя выгораживать.

– Ладно, не бери в голову, – Элент резко перевел тему и, судя по шуршанию, повернулся на бок, накрываясь плащом. – Мне не спалось, вот и решил поболтать, а разговор зашел куда-то не туда. Ничего я не имел в виду, всего лишь ныл по-стариковски.

– И сколько тебе лет, старик? Хотя бы сто пятьдесят набралось?

– Двести восемьдесят, просто хорошо сохранился. Только спину ломит в дождь.

– А серьезно?

– Ровно тридцать.

– А сколько живут четвертьэльфы?

– Прикидываешь, как быстро станешь молодой вдовой? Извини, тут накладочка выходит – обычно чуть больше ста лет. Церестин тоже на четверть мой соплеменник. Надеюсь, что буду не хуже и доберусь до сотни в своем уме. Хотя с такой жизнью дотянуть бы до следующего дня рождения…

– Ты опять ноешь, эльф.

– Тоже верно. Это во мне дед просыпается, когда ты рядом, дитятко. Одеялко бы тебе подоткнул, но вставать лень, слишком удобно лег.

– Ну хоть колыбельную спой, а что ж ты тогда за дед такой?

– Паршивый, ясное дело. Каким мне еще быть, если я даже детьми не обзавелся, а уже внучку нянчу?

– Началось! Скоро начну думать, что эльфы вообще ничего не умеют, кроме как языком трепать. Даже колыбельную спеть не можешь.

Элент внезапно замолчал. Подождав несколько мгновений, я нервно подняла голову с подушки.

Ну чего он там? Неужели наконец обиделся, и это после всех-то ядовитых реплик, которыми мы обменялись за последние дни?

– Только одну получается вспомнить, – так же неожиданно заговорил он. – Ту, что мать в детстве пела. Потом мне ее пытались петь няньки, но у них плохо получалось.

– С твоей матерью что-то случилось?

– Да. Умерла. Отцу после этого оказалось проще переложить заботу о детях на слуг и прикинуться, что нас не существует. В нас же слишком сильна человеческая кровь, а люди слишком быстро заканчиваются – и моргнуть не успеешь.

– Прости.

– Да ничего. Это мне перед тобой виниться надо. Мой отец хоть и настолько любящий, что не приехал на похороны собственной дочери, но он всё же есть, а у тебя совсем никого.

– У меня есть Даница, – возразила я.

– Да… А твоя Даница так умеет?

И он негромко запел, стараясь не мешать постояльцам в соседних комнатах. У него был приятный тембр, бархатный, убаюкивающий. Мелодия текла плавно, расслабляла и уносила на волнах в царство сна. Я не понимала ни слова – похоже, колыбельная была на эльфийском, но это и к лучшему. Не вслушиваясь, не думая о смысле стихов, оказалось проще поддаться мягкому, укутывающему влиянию мелодии.

Снедавшая меня тревога отступила. Веки потяжелели и закрылись. Когда песня смолкла, я уже дремала, но собрала последние силы и пробормотала:

– Элент?

– М?

– Знаешь, четвертьтролли тоже живут чуть больше ста…

На этом я провалилась в сон, так и не узнав, ответил ли эльф что-то на мои слова.