18

*

Птица на моём плече пережила путешествие сквозь портал совершенно нормально.

На то я, собственно, и рассчитывал, благо сам же переплёл наши ауры так тесно, как только было возможно, и полностью обволок её своей энергией. Но всё равно проверил этот момент первым делом — просто мало ли что? Так что на мадам Ю. я обратил внимание только во вторую очередь.

И мысленно выругался.

Не скрою: я люблю наряжать своих подопечных, придумывать им стиль и накладывать соответствующие чары, давать указания пластическим хирургам и всё в таком роде. В смысле, у меня есть некоторые… стандарты красоты. В этом нет ничего такого, правда? Я никогда не думал, что с этой стороны могут быть проблемы. Но…

“Я действительно хочу знать?” — уточнила ангел, рассматривая искажённую и куда более манерную, но всё же узнаваемую вариацию на тему своей собственной основной внешности.

Не то чтобы я делал всех своих клиенток похожими на неё… Но, если честно, почти всех.

И вот как я мог забыть, а?.. Не думал, что физически способен смутиться, но с удивлением почти что поймал себя на этом чувстве.

“О чём?” — решил я притвориться идиотом.

Это очень удобный метод, проверено! Особенно когда притворяться не надо.

Вин-вин.

“Она выглядит, как улучшенная версия меня.”

“Улучшенная? Ну и фантазия у тебя, однако. И вообще, этот тип внешности был очень распространён во времена Александрии, а я склонен к ностальгии. Вот и вся разгадка. А ты что подумала?”

Ангел нахохлилась.

“Так и подумала. Что я ещё подумать-то могла?!”

Ну-ну.

Теперь нас, смущённых, по крайней мере двое.

Между тем, пикантности и остроты решила добавить ещё и Ю., которая небрежно шагнула вперёд и поприветствовала меня глубоким поцелуем, запуская руки во всякие интересные места.

Не то чтобы это не было необычно для нашего сотрудничества, на самом деле. В случае с такими, как мадам Ю, секс — всегда часть контракта. Не потому что демонам это особенно интересно и мы так уж на этом помешаны. Просто краеугольный камень такого вот зеркальных ведьм — их внешняя молодость и привлекательность. А у дам, которые спят с демонами моего уровня, есть две характерных особенности: с одной стороны, они до последних своих минут остаются привлекательными, с другой, один раз обменявшись телесными жидкостями с демоном, они теряют возможность получить хоть какое-то удовольствие со смертным человеком.

Если вы спросите меня, то со всех сторон идиотская сделка. Но демонам в принципе довольно сложно понять зацикленность людей на телах: когда в изначальной своей форме не выглядишь никак, то на выходе можешь выглядеть как угодно. И быть кем или чем угодно. При таком раскладе пожизненное магическое рабство в обмен на красоту выглядит затеей средней степени дебильности.

Впрочем, мне ли судить — да и не то чтобы я жаловался на компанию Ю. Просто вот прямо сейчас её рука потянулась к самой интимной части моего нынешнего тела и вознамерилась её погладить…

— Э нет, дорогая, — сказал я, отодвигаясь. — Птичку не трогай.

Ю. усмехнулась, но послушно отступила на шаг: уж кто-кто, а она очень хорошо знает, когда надо притормозить.

— Неужели ты и впрямь так помешан на этих своих голубях, как говорят? — уточнила она лукаво.

— Даже больше, — сказал я заговорщицки. — Например, истории о том, что я убиваю тех, кто прикасается к моим птичкам без разрешения — это не то чтобы враньё.

— Убивать людей ради простых птиц?

— Птицы лучше людей.

Она понимающе пожала плечами и окончательно отодвинулась.

— Почти всё на свете лучше людей. Люди — раковая опухоль на теле природы.

В ответ на это я разве только глаза не закатил. Ох уж мне эта человеческая привычка переоценивать собственную важность! Нашла тоже раковую опухоль; при всём уважении, разве что прыщик на жопе. И то, если честно, вряд ли.

Вообще для меня не секрет, что Ю. чрезвычайно озабочена экологией.

Конечно, это очень важный пункт предвыборной кампании, но при этом она вполне искренне спасает то ли пингвинов от озоновых дыр, то ли озоновые дыры от пингвинов… В общем, честно, не вникал. Кого-то от чего-то, в общем, она спасает.

Сказать, что я совсем уж не уважаю такой взгляд на вещи, было бы всё же ложью: пингвины - ребята симпатичные.

Другой вопрос, что демонам не понять концепцию “Люди уничтожают природу” просто в силу бредовости тезиса. Типичный же бред величия, а вы как думали? До появления людей виды точно так же появлялись и вымирали, ледники приходили и уходили, звёзды гасли, менялся состав воздуха и вод… Да, причины к людям не имели отношения, но это никак в глобальном смысле ни на что не влияло. С людьми или без людей, существование — колесо расцвета и увядания, вечная трансформация, беспрерывное путешествие от верхней к нижней точке и обратно. Никому от этого не сбежать и никому не избежать: это старше всех офисов, старше Древних, старше наших представлений о самих себе. Это единственная правда, в которой нет смысла сомневаться.

Колесо всё равно повернётся.

Перемены придут, как от них ни бегай.

Ты умрёшь.

Ты родишься снова.

Природа изменится, сотрёт с своего лица одну жизнь — и в тёмных предвечных глубинах своих даст жизнь новой. Это правда, которая была задолго до людей — и пребудет задолго после них.

Так что, конечно, люди не уничтожают природу — куда уж им, болезным носителям мании величия.

Уничтожают они только себя самих.

-

Но, при всех вполне выдающихся талантах мадам Ю., дискутировать с ней на подобные темы — занятие вполне себе бессмысленное. И дело даже не в метании бисера перед свиньями, хотя тоже, конечно, да. Но важнее то, что мадам Ю. всё же не зря стала моей клиенткой.

Сколь бы искренними ни были её переживания по поводу озоновых дыр и пингвинов, она сама в глубине души прекрасно знает: фабрики, финансирующие её роскошную жизнь, предвыборную кампанию и спасение пингвинов заодно, травят не только рыбок и птичек, но и людей, вынужденных этих рыбок и птичек жрать. По самым скромным подсчётам нашего отдела, счёт жертв уже идёт на сотни — и это только прямых.

Наш отдел никогда не выбирает кого попало, в общем.

При наличии большого желания, конечно, мадам Ю., прекрасно осведомлённая об этом пикантном обстоятельстве, могла бы остановить процесс. Но вот тут получается немного неловкая ситуация. Во-первых, ради такой оказии ей, вне всяких сомнений, пришлось бы вывести на свет дневной махинации своего супруга, что лишило бы её демоновой доли власти, богатства и положения в обществе. Во-вторых, её супруг, будучи человеком прозорливым, разместил своё производство подальше от дома и родных таблоидов, в одной из тех географических локаций, где лакшери-новости мало кто читает, а излишне озабоченным правдой и справедливостью легко могут пустить пулю в лоб.

Учитывая всё вышеперечисленное, Ю. благоразумно предпочитает снимать видосики о спасении пингвинов и озоновых дыр.

Наверное, оттуда и все эти мысли по поводу “раковых опухолей на теле природы”: меня бы они тоже посещали, если бы я оказался на её месте и был вынужден каждый раз смотреть на себя в зеркало.

Впрочем, я, слава Бездне Изначальной, не ангел и не судья. Только и хочу сказать, что рассуждения такого рода, как правило, посещают людей совершенно определённого типа — и всё же не совсем на пустом месте.

— Я ждала тебя раньше, Шаази, — проворковала меж тем Ю. — Твои бесы многое могут, но здесь и сейчас мне нужна твоя и только твоя помощь.

Всё интересней и интересней.

Не то чтобы я был такого уж великого мнения о Ю., но решать проблемы она всё же умела — как минимум те, которые ей не подсовываем мы сами.

— Ну радуй, что уж. Или это снова по поводу любовницы твоего супруга? Если ты об этом, то тут я для тебя уже сделал всё, что мог. Дальше разбирайся сама.

— Ты жесток, Шакс, — вздохнула она. — Неужели ты не понимаешь, через что мне приходится проходить? У моего благоверного, между прочим, совсем крыша едет!

— Не знаю и знать, что характерно, не хочу.

— Ну конечно, — хмыкнула она, — уж тебе-то никогда не предпочитали кого-то другого. На тебя твой муж не смотрел, как на раздражающий девайс!

— Вот уж где правда. Моя биография отличается интересными сюжетными поворотами, но чтобы муж на меня смотрел, как на девайс — нет, вот даже не припомню. Всё же, у меня была не настолько интересная жизнь.

— Не сомневаюсь. Он сказал нашему ребёнку, что тот похож на меня — такая же пустоголовая кукла, не стоящая внимания. Ты представляешь, что я почувствовала? Можешь вообразить?!

В её прекрасных глазах заблестели тщательно продуманные слёзы, не портящие, впрочем, макияж.

— Неужели ты и правда не можешь помочь мне, Шакс? Я не верю, что в вопросах подобного толка ты действительно бессилен!

Ну вот, снова-здорово.

— Это твоя и только твоя проблема, драгоценная.

— Какая-то девчонка рушит мою жизнь, Шаз! Какая-то дурочка издевается над моим ребёнком и рушит мою семью. Мне так больно на это смотреть! Неужели ты не можешь помочь мне? Неужели тебе совсем не жаль меня?

Голубь на моём плече тихонько зашевелилась.

“Может, ты и правда поможешь ей?” — уточнила она неуверенно.

Я рассмеялся — в ответ на оба предложения.

“Что, ты действительно так уж хочешь, чтобы я помог ей? Ты точно уверена?”

“Она страдает, — ответила ангел тихо. — Вполне искренне, я чувствую. И потом, её ребёнок…”

“О да, тут готов согласиться: хуже всего от этого всего дерьма достаётся детям. Но это, опять же, не моя проблема. Родиться человеком — это в целом опасная авантюра. Даже если тебе при этом очень повезло с родителями, они всё равно вывалят тебе на голову всё собственное дерьмо, чтобы не оставить психоаналитиков без работы. Даже самые лучшие из людей пытаются перекроить детей по своему образу и подобию, сублимировать через них свои собственные вавы в голове и прочее в том же духе. А уж если с родителями ещё и не повезло… Но тут ничего не поделаешь, с этим каждый должен справляться сам. Ну, или не справляться, что встречается чаще. Но тут уж как пойдёт. Демоны в таких вопросах в любом случае не помощники.”

Птица завозилась на моём плече.

“Но.. ты мог бы помочь, Шаакси. Она ведь уже продала тебе свою душу, позволила исчерпать внутреннюю силу, как вино. Значит, в какой-то мере она всё равно твоя подопечная. Неужели тебе жалко сил, чтобы помочь? Ты не кажешься мне жесткосердным. Теперь, когда я знаю, что те культисты не были твоими, а принадлежали тому, Первому из вас… Я не верю, что в твоём сердце нет жалости, Шаз.”

Я хмыкнул. Это сейчас она, интересно, мою бессмертную и несуществующую душу спасти пытается? Или как?

Получается смешно.

“Извини, работа это работа. Ничего личного. По плану нашего отдела, я не должен ей помогать. И мне, если честно, не особенно хочется.”

“Я была о тебе лучшего мнения, Шаз.”

“О, ты ещё не выучила правило — всё не то, чем кажется? Впрочем, для молоденького ангела ты ещё неплохо держишься, обычно у твоей братии до первых трёхсот годиков всё в этом плане совсем грустненько… Не отвлекай от работы, ангел.”

— Милая, напоминаю, если ты забыла: твои слезливые глазки на меня не действуют. Я не стану убивать любовницу твоего мужа! Сама, всё сама. Как я уже сказал, не моя проблема.

Ангел застыла на плече.

— Но всё дело в этой девчонке! — возмутилась Ю. — Она — причина всех моих проблем!

Я хохотнул.

Человеческое, охрененно человеческое! Сколько раз мне приходилось слышать “Она — причина всех моих проблем” от своих клиенток! Особенно банальны в этом вопросе те, что хотят быть на свете всех милее.

Начиная с той самой истории про яблоко, всё в монологе повторяется. Один в один.

При этом, ни у одной из них не хватает то ли мозгов, то ли честности, произнося эту фразу, указать на себя саму.

— Драгоценная, — сказал я с той разновидностью ласки, которая зачастую хуже яда, — ты должна убить её сама, если оно тебе так надо. Нам, спойлер в студию, вообще наплевать, с кем там спит твой муж и что говорит вашему выплодку. Больше тебе скажу: тебе тоже наплевать, как минимум, на всё вышеперечисленное. Тебя злит не тот факт, что что-то там сказали мальчишке, которого ты в следующий раз увидишь на семейной фотосессии, или мужу, похождения которого сроду не были проблемой. Тебя мучает совершенно другое, и мы это знаем оба.

Она пожала плечами. Слёзы на её прекрасных глазах высохли.

— Нет смысла лицемерить перед собственными демонами, верно?

— Ни малейшего, — усмехнулся я.

Она кивнула, будто бы признавая поражение, и присела в ближайшее кресло, небрежно закинув ногу на ногу.

Разумеется, демонстрируя с наилучшей стороны свои роскошные ноги с изящными щиколотками. Я отдал должное этому зрелищу, потому что умею делать своим подопечным комплименты, что бы там ангел про меня ни думала.

А потом снова посмотрел Ю. в глаза.

— Я не понимаю, Шаз! Не понимаю, вот правда, — сказала она, судя по всему, вполне откровенно — ну ещё бы ей понимать. — Эта девчонка уступает мне во всём. Не слишком красивая, не слишком умная, чтобы не выразиться грубее. Из всех достоинств — молодость, но и тем она, как большинство ей подобных, пользоваться не умеет… Как кто-то вроде неё может сравниться со мной?

Ну-ну.

— Милая, всегда вопрос в том, кто и для чего сравнивает. Спрошу ещё раз: оно тебе действительно надо? Я уже говорил тебе, он с тобой не разведётся, что бы там ни было. Ему это невыгодно. А та девица… Ну, будет она с ним годик. А может, аж целых три. Столько же живёт человеческая любовь? Ты у нас образованная, должна знать. И какое тебе дело до этого?

Она молчала долго.

— Я ненавижу её, Шаз, — сказала она в итоге, и голос её звучал на удивление безжизненно, пусто и горько. — Я чувствую, что она угроза мне. Не могу объяснить, почему, но… В последнее время я чувствую странное, Шаз.

Что, в общем-то, неизбежно, когда отдаёшь потаённые силы своей сущности, в некоторых традициях именуемые душой.

— Странное?

— Я не могу объяснить, не могу описать словами. Это… как предчувствие. Как будто скоро должна случиться катастрофа. Я… не могу объяснить, но одно я чувствую: всё дело в этой девчонке.

— Чувства могут лгать.

— Чувства всегда лгут, на то они и чувства. Но, слава… как ты там говоришь… слава твоему Шефу, я ведьма, Шакс, а не девица с улицы. Я знаю, когда предчувствия истинны, и тут именно тот случай: эта девчонка станет моей погибелью.

— Тут я не рискну спорить.

— Именно потому она должна умереть.

— Как скажешь. Но это твоя и только твоя проблема. Можешь, если есть на то твоя воля, считать это своего рода очередным вступительным взносом. Наша контора и так сделала для тебя много; ты поднялась высоко. Со своими мрачными предчувствиями разбирайся сама. И девчонку тоже убивай сама. И, если этот цирк — всё, для чего ты меня позвала…

— Нет, — очаровательно улыбнулась она, — но было бы странно, если бы я не попыталась, правда?

— Правда. А теперь давай сюда свою проблему: веришь или нет, но у меня ещё есть дела.

— Видишь ли, из команды моего мужа ушёл помощник…

— Если твой муж что-то там ещё и с помощником, я готов официально признать, что у вас тут необычайно весёлая вечеринка.

Она хохотнула и подхватила бокал с игристым, кивком предлагая и мне угоститься.

— Шаз, ну серьёзно!.. Конечно, дело не в том. Просто парень молоденький, тупенький. Ну то есть как… Я сама рекомендовала его мужу, потому что мальчик, как ни крути, гений. И влюблён в меня к тому же. Я была в нём уверена, но он оказался не готов к некоторым… типичным для политики методам.

— Ага. То есть, переводя со сложного на простой, ты влюбила в себя очередного интересного и перспективного мальчишку, но он узнал больше, чем следует, ошалел от ваших милых секретиков и теперь угрожает их поведать миру… Серьёзно, драгоценная, мне казалось, что уж с такими проблемами ты умеешь справляться без вмешательства потусторонних сил.

— Он не похож на остальных.

— Две головы? Супердлинный агрегат? Способность ходить сквозь стены?

— Бесы не могут приблизиться к нему.

О как.

— Ладно, ты права. Это и правда интересно... Стоит того, чтобы взглянуть лично.

Загрузка...