Безумная вечеринка зомби

Глава 2 Закрыла глаза и выпила

Милла

Я приседаю над надгробием в стиле горгульи и жду, когда восстанут души недавно умерших. Мне не нужно беспокоиться, что они будут свидетелями, хорошими парнями. Свидетели покидают тело в момент смерти и возносятся.

Зомби обычно задерживаются на несколько часов, а то и на день-два, а в редких случаях и на целую неделю. Не спрашивайте меня, почему такая разница. Физиология зомби — не моя сильная сторона. Все, что я знаю, — это то, что существам нужно время, чтобы набраться сил и выползти наружу.

Они всегда тоскуют по тому, что потеряли, по самому дорогому, что есть на этой земле. По жизни.

Я прослушивала полицейские линии, проникала в больницы, чтобы изучить записи о смерти, и патрулировала кладбища в поисках людей, умерших от инфекции. За последние несколько дней их оказалось шесть, и все шесть приведут к появлению совершенно новых зомби.

Врачи наблюдают смерти от укуса зомби. Хотя никто из медиков не понимал, что инъекция чистого зла — это причина того, что кожа жертвы чернеет и сочится гноем, а органы гниют… пока смерть не положит конец мучениям. Ну, пока не начнутся настоящие мучения. Вечность в качестве нежити.

Никто не поверит мне, если я расскажу правду. Черт, я даже могу оказаться в комнате с мягкой обивкой, напичканной лекарствами до предела. Так уже случилось с парой моих друзей.

С бывшими друзьями.

Ну да ладно.

Скрестим пальцы, если мне удастся убить всех шестерых зомби сегодня вечером.

Убийство — моя работа, и, как и любой другой, я счастлива, когда дела идут хорошо.

А мне нужно немного хорошего в жизни. Я самая ненавистная охотница в штате. И не зря. Но даже если мои друзья ненавидят меня, я не перестала их любить, поэтому я здесь. Чем больше З я убью, тем меньше им придется сражаться. Я хочу сделать их жизнь лучше и легче… чтобы облегчить жизнь Ривера.

Долгие годы мой брат защищал меня и мою…

«Не могу сейчас об этом думать». Наступит депрессия, и я захочу, чтобы зомби полакомились мной.

Итак. Перефразируем. Долгие годы мой брат защищал меня от жестокого отца, прятал, несмотря на то, что его за это наказывали, заставляли терпеть мои и свои побои. Я в долгу перед ним. Более того, я обожаю его. Нет ничего, чего бы я не сделала для него.

Воровать, убивать и разрушать? Сделано, сделано иии сделано.

— Ну же, давайте, мешки с мясом, — бормочу я. — Считайте это официальным приглашением на мою вечеринку. — для моего собственного развлечения и, ладно, ладно, чтобы выпустить пар, я планирую выбить всю гниль из их мозгов.

У меня все готово. Ранее я изгнала свою душу из тела, оставив его на краю кладбища Шейди Элмс, скрытого густой листвой, тусклым лунным светом и жуткими тенями. (Что носит с собой тело, то носит и душа, а значит, я по-прежнему вооружена для драки).

Но я должна быть осторожна: нельзя допустить даже малейшей царапины. Любая травма, полученная душой, появляется на теле: они связаны между собой невидимыми узами, независимо от расстояния. Обычно это не страшно, но я одна, и мне придется латать себя самой. В общем, я худший в мире пациент.

Вокруг меня жужжит саранча и поют сверчки, но насекомые — не единственные мои спутники. Через несколько надгробий группа несовершеннолетних детей пьет пиво и играет в «правду или действие». Определенно не в том месте. Возможно, не в то время. Зомби предпочитают питаться охотниками… мы для них как для котов валерьянка, наверное… но подойдет и любой человек.

Играя с огнем, можно обжечься. Истина стара как мир.

Волоски на шее встают дыбом, и я замираю. Иногда моя душа чувствует что-то, что еще не успело закрепиться в моем сознании.

Зомби на подходе?

Я осматриваюсь, но не нахожу никаких признаков того, что поблизости есть нежить. Еще один гражданский злоумышленник? Опять же, никаких признаков. Да это и не важно. Я могу танцевать, петь и кричать, но для мирных жителей останусь не более чем призраком.

Возможно, еще один охотник пришел мне на помощь?

Да, в моих мечтах. Изгнанная из команды Ривера, я все равно что мертвец для всех нас. И понимаю это. Понимаю. В своем стремлении спасти брата я совершила ужасную ошибку, от которой зависели жизни.

Совершил преступление, значит будь готов понести наказание.

Я впиваюсь ногтями в надгробие подо мной: все оно покрыто «Линиями крови», веществом, необходимым для того, чтобы сделать мир живых осязаемым для мира духов. Мой брат хранит запасы «Линии крови» по всему штату на всякий случай. Раньше я звонила ему и просила необходимое, и он гарантировал, что у меня всего будет более чем достаточно. Теперь мне приходится совершать набеги на его тайники.

Часть меня хочет свернуться калачиком и оплакивать все, что я потеряла. Друзей, дом. Принятие, безопасность и защищенность. Семью. Другая часть меня, более сильная, говорит, что нужно смириться и идти дальше. Что сделано, то сделано.

Кроме того, у меня есть цель, и это важнее, чем у большинства.

Дети разражаются смехом. Я называю их детьми, хотя они всего на год или два младше меня. В то время как они, вероятно, большую часть своей жизни развлекались, я провела большую часть своей, сражаясь за спасение мира. Мне девятнадцать, но пережитое заставило меня повзрослеть.

— Отказываешься? — спрашивает один из парней у единственной темноволосой девочки. — Струсила?

— Я знаю, что ты делаешь, мистер Манипулятор, — говорит она, ухмыляясь. — Ты не можешь заставить меня сделать то, чего я не хочу.

— Хватит болтать, покажи ему свои сиськи. — другой парень бросает в нее горсть листьев. — Ты выбрала действие.

Остальные смеются.

— К счастью, я хочу это сделать. — она встает в центре и, пока Чикен Бой включает фонарик на своем телефоне, чтобы осветить ее, приподнимает свой топ, обнажая грудь.

Остальные парни дают пять и свистят. Другие девчонки кричат и поднимают кулаки в небо.

Я хочу крикнуть: «Перестаньте жить в темноте и откройте глаза. Вокруг вас существует совершенно другой мир».

Из свежей могилы передо мной поднимается тень. Я протягиваю руку за плечо и берусь за рукояти своих коротких мечей, забыв о детях. Металл скользит по коже, насвистывая красивую мелодию, и у меня текут слюнки при мысли о новом убийстве.

Павлов точно оценил бы это.

Еще один палец пробивается сквозь грязь… а вскоре и вся рука. Кожа приобретает тускло-серый оттенок, и мое сердце подскакивает от волнения.

Существо садится и трясет головой, комья грязи падают с ее спутанных седых волос. Я улыбаюсь в предвкушении, пока не замечаю открытые раны на ее лбу и щеках, под каждой из которых виднеются сгнившие мышцы и раздробленные кости. Те, кто встает в первый раз, обычно выглядят как люди, их единственным визуальным признаком являются красные глаза и серая кожа. Почему такие изменения?

Она смотрит на меня, ее губы кривятся, обнажая пожелтевшие зубы и густую черную слюну.

«Сейчас убийство, а потом вопросы».

Она замахнулась на меня рукой и щелкнула зубами.

— Прости, милая, но меня нет в меню. — спрыгнув с надгробия, я оказываюсь там, где и хотела быть… в ее объятиях. Обезумев от голода, она вцепилась в мою талию, притягивая меня ближе, но я уже взмахнула мечами. Клинки скрещиваются на ее шее, прежде чем я успеваю почувствовать опасность, и ее голова падает назад, а из перерезанной артерии брызжет черная слизь.

Гражданские продолжают играть в свою глупую игру.

Несмотря на обезглавливание, и голова, и тело зомби остаются живыми: руки тянутся ко мне, а зубы щелкают. Пора покончить с ней окончательно. Я так долго сражалась с нежитью, что призвать свой огонь… мой динамис[1]… стало так же легко, как дышать.

К тому времени, как я убираю один из мечей в ножны и кладу руку на грудь зомби, пламя, потрескивая, достигает моего запястья. Проходит минута, две… Динамис проникает сквозь кожу, в вены, проходит через все ее тело. Вдруг, она взрывается, и темный пепел разлетается по воздуху.

Я подхожу к ее голове и убеждаюсь, что ее зубы направлены в землю, прежде чем проделать ту же процедуру «зажечь огонь и ждать». Когда вторая порция пепла уносится прохладным весенним ветерком, я убираю в ножны свой второй меч и хлопаю в ладоши, радуясь хорошо выполненной работе.

Мне нужно пройти через гражданских, чтобы добраться до следующего имени в моем списке жертв. Парни и девушки разделились по парам и стали целоваться на одеялах, не заботясь о потенциальных зрителях. Страстное желание смешивается с завистью, пронзая меня насквозь. У меня уже целую вечность не было «бойфренда».

Ривер так оберегает меня… оберегал, поправила я, чувствуя, что у меня перехватывает дыхание. Все, кто интересовался мной, быстро решали, что я не стою хлопот… но обычно только после того, как я выкладывала все, что хотела. По крайней мере, мне нравится говорить себе, что Ривер — причина того, что меня столько раз отвергали, а не моя гора недостатков.

Теперь Риверу будет все равно, если я решу переспать со всем, что дышит. Или вообще с тем, что не дышит.

Я не должна была предавать его доверие, не должна была пытаться спасти его жизнь, подписывая смертный приговор Али Белл, девушке лидера конкурирующей команды. Но в тот момент обмен одной жизни на другую казался приемлемым.

Если бы все было именно так. Али выжила, а вот двое невинных — нет. Кэт Паркер и доктор Ричард Анкх. Я не уверена, что когда-нибудь смогу простить себя за то, что сыграла роль в их смерти.

Забудьте об этом. Я никогда себе этого не прощу.

Слева от меня раздается хрип, и я оборачиваюсь, чтобы обнаружить, что поднялись еще два зомби. Два зомби не из могил/имен моего списка. Ну и черт с ним. Снова обнажив короткие мечи, с колотящимся сердцем, я изучаю своих новых противников. Двое мужчин. Один из них страдает ожирением, а другой — невысокий и приземистый. У обоих сероватый оттенок кожи, как и у женщины, та же стадия гниения.

Они мчатся ко мне, не спотыкаясь, их кости еще не настолько хрупки, чтобы сломаться.

Я бросаюсь вправо, и их взгляды настороженно следят за мной. Хорошо. Я продолжаю идти, уводя двоих подальше от гражданских… но слишком поздно понимаю, что на моем пути стоит небольшое надгробие. Я спотыкаюсь, приземляюсь на задницу и у меня перехватывает дыхание.

Я лежу всего секунду, может быть, две, но этого достаточно. Парочка нападает на меня. Я делаю кувырок, поднимаюсь с вытянутыми мечами и пронзаю туловище каждого существа. Органы вываливаются на землю, но ни один из З, похоже, не замечает, что их выпотрошили. Они продолжают наступать.

Я бью одного из них ногой в пах, отбрасывая его в сторону, и в то же время одним взмахом меча отсекаю голову другому. Безголовое чудо, оказавшееся позади меня, умудряется вцепиться пальцами в мои волосы и притянуть меня ближе. Идиот!

Он только и способен, что ударить меня рукой. Я бью его локтем в грудь и блокирую удар. Когда и этот З отлетает в сторону, я рублю его по левой руке, разворачиваюсь и рублю по правой. Обе конечности с глухим стуком ударяются о землю.

Давление на ботинок притягивает мой взгляд. Отрубленная голова пытается прогрызть кожаную подошву. Я отдергиваю ногу и втыкаю меч в его ухо, и если бы мы были в эпизоде «Ходячих мертвецов», моего любимого сериала, несмотря на неточности, он был бы мертв. Снова.

Но это не так; он просто продолжает меня грызть. Сейчас, по крайней мере, он находится на одном месте и не может причинить никакого вреда, пока я сражаюсь с другим…

Каменная ограда сбивает меня на землю. Другой зомби возвращается за добавкой. Я теряю хватку на мечах, воздух вырывается из легких, а перед глазами мелькают звезды. Но мне удается удержать его, крепко прижав ладонь к его лбу. Его ноги оказываются между моими, обе руки обхватывают мою шею, которую он явно надеется использовать в качестве перекуса.

Если бы он был человеком, все, что мне нужно было бы сделать, — это скрестить руки на животе и протянуть их вверх, между его руками, одновременно положив ноги ему на лодыжки и надавив достаточно сильно, чтобы раздвинуть ему ноги. Он бы попытался найти опору и ослабил хватку.

Затем я бы завела одну руку ему за голову, а другую подставила под подбородок, закрывая ему рот, надавила одной и потянула другой, создавая противодействующую силу, повернула его тело и оказалась сверху.

Я перенесла бы вес тела на одно колено, ударила ладонью ему в нос, ломая хрящ, и, пока он корчился бы от боли, встала и затоптала бы его тупую физиономию. Игра окончена. Но он не человек, поэтому я не могу сделать ничего из этого; его зубы будут слишком близко к моей уязвимой коже, и он не почувствует боли.

Я могу лишь просунуть свободную руку между нашими телами. На поясе у меня висит кинжал… точно! Освободив оружие, я выхватываю его и вонзаю в его шею, снова и снова. Черная слизь забрызгивает мою кожу, обжигая и покрывая волдырями. В воздухе клубится пар.

Позвоночник — единственное, что удерживает его голову на месте, и я опускаю клинок и завожу одну руку за его голову, а другой бью под подбородок, стараясь избегать его зубов… похоже, я все-таки могу использовать один из своих приемов. Одним рывком я отрываю его глупую голову от глупого тела.

Тяжело дыша, отбрасываю новенький боксерский мешок на несколько метров и с трудом выбираюсь из-под его тяжелого тела. У меня кружится голова, но сейчас не время для передышки. Я призываю динамис и кладу ладонь на спину зомби. В ослабленном состоянии мой огонь не так силен, и превращение зомби из гнили в пепел занимает больше времени, чем обычно, но это все же происходит.

Я поднимаюсь на дрожащие ноги и, спотыкаясь, с облегчением иду вперед, разыскивая голову, которую уронила. Нужно повторить все сначала. Только вот я сталкиваюсь лицом к лицу с более чем дюжиной пар красных, светящихся глаз… и все они устремлены на меня.