Без обмана 6

Глава 29

Экскурсия закончилась. Нам подарили напоследок амулеты-мешочки омамори, с вложенными в них молитвами. Мне на успехи в бизнесе, Амацу-сенсей для здоровья, школьникам — для успеха в учебе, а для Кацуно-сан — «раскрыть свой истинный потенциал».

Звонить в храм Инари я, конечно же, не буду. Уже и твердую, как стальная плита, причину изобрел — банально долго ехать, а следовательно, гостям будет неудобно добираться. Хотя визитку сохранил. Мало ли в какой ситуации пригодится контактный телефон храмовых кицунэ.

В целом серьезными противниками мне эти лисицы не показались. О чем я и сказал Амацу-сенсей, когда заглянул к ней в апато после поездки, дабы обсудить ее результаты. Старушка навела у себя в комнате настоящий уют. Перешагнув порог ее жилища, я как будто в иной мир попал. Мир, где все вещи на своих местах и расставлены так, чтобы создать максимальный комфорт и хозяйке помещения, и ее гостю. Казалось бы, всё та же обстановка, что и изначально, но десятки новых мелочей, таких, как маленький декоративный фонтанчик или бонсай на подоконнике, кардинально меняют впечатление. Самое дешевое жильё вдруг обретает респектабельность, какую нечего ожидать от всего лишь апато.

— Молодые и глупые, — дала заключение наставница. — Макита — младше Ёрико-тян, ей всего лет шестьдесят, совсем ребенок. Гудзи раза в три постарше, но все одно родилась, когда я уже отдыхала на горном склоне. Жалко их, зашуганных дурочек. Что они в своей жизни, кроме храмов и ритуалов, видели? Ты садись, дай ногам отдохнуть.

— Я еще моложе. По твоим меркам — младенец, — напомнил ей и развалился в мягком кресле, так и манящем в него упасть. Сама хозяйка комнаты предпочла обычную табуретку напротив мольберта с очередной обтянутой шелком доской, на которой потихоньку рождается картина, изображающая гору Фудзи.

— Малыш, с тобой опыт прошлой жизни. И не забывай, кто и как тебя учил. Пусть и недолго. Думаешь, хоть у одной из храмовых голоногих была сенсеем девятихвостая, прибывшая на архипелаг еще до основания их маленького храма? Или большого, где промывают мозги всем этим дурочкам. И ты талантливый. Эта Маэ не стала бы предлагать ученичество первому попавшемуся воришке. Не возгордись только… — тень посоха мелькнула перед моим мысленным взором и я решил, что гордость — это та роскошь, какую моя спина себе позволить не может. Казалось бы — несколько ударов, но тело несет память о них куда дольше, чем можно подумать.

— Возвращаясь к Тике-тян — ее теперь оставят в покое? — уточнил мнение старшей. Самое главное в данный момент для меня — именно это.

— Лет на пять, а затем проверят еще, все же у нее характер и внешность самые типичные для лисицы. Могут решить, что старая кровь все еще не проснулась. И тебя в ближайшее время наверняка тоже попытаются проконтролировать. Успех приносит внимание.

— Спасибо, что подстраховали, сенсей, — согнул спину в самом низком и почтительном поклоне из возможных, ожидая, что миг спустя мелькнет посох и будет больно. Но нет, не последовало наказания.

— Матушке твоей непутевой всё, как было, расскажи, — посоветовала наставница, когда я распрямился. — Дурёха места себе не находила, наверное, с момента, как узнала, что Тика-тян едет в храм на экскурсию.

С искренней заботой сказала. Ох, в какой же ужас придет Кагами, когда узнает, что тут живет за старушка и сколько у той хвостов. Если узнает. Я говорить не собираюсь. А планы Амацу-но-Маэ подчас слишком непостижимы, дабы пытаться их разгадать.

На следующий день, когда я вернулся на работу, у кабинета меня поджидал Ямагата Масанори. Молодой юрист согнулся в максимально уважительном поклоне на сорок пять градусов и выставил перед собой руки со сложенными вместе ладонями.

— Ниида-сама, позвольте принести вам мои искренние извинения. Я совершил огромную ошибку и едва не проиграл дело. Почти покрыл позором имя как моей семьи, так и юридического отдела Окане Групп. Мне нет оправданий, стоило быть более бдительным и учитывать то, как подло иногда способны поступить противники. Позвольте также выразить восхищение тем, с какой уверенностью вы держались. Запись вашего выступления — тот эталон, на какой мне следует равняться.

Я не стал прерывать молодого человека и позволил ему договорить явно отрепетированную краткую речь до конца. Тем более, что он прав. Случившееся в суде — целиком его ошибка и огромный урок ему на будущее.

— Я принимаю ваши извинения, Ямагата-сан. Вы полностью правы, говоря о своей ошибке. Но я вижу, что вы говорите от сердца и настроены не повторять промаха, — именно те слова, что ему сейчас нужны. Нельзя так запросто отбросить его порыв и сказать что-то в духе «да ничего стоящего». — Если мне в будущем потребуется юридическая поддержка — обращусь именно к вам, как к компетентному специалисту. С правовой точки зрения все было безупречно.

И всё. На этом разошлись, довольные друг другом. Гордому потомку самураев важно, что пятно на чести семьи если и было, то отмыто. Мне приятно знать, что юноша не прыгнет с моста и не сделает себе сэппуку от отчаяния.

Визит в храм как будто бы принес мне удачу и отвадил все неприятности. Может быть, Инари-сама и правда присматривает за всеми кицунэ из глубин того камня, которым стала, по заверениям наставницы, и дарует свое благословение тем, кто побывал в храме? Нет, конечно же. Просто наступила медленная, размеренная светлая полоса. Дни потекли один за другим, состоящие сплошь из приятной моему сердцу повседневной рутины.

Забрал от Акиры еще один флакончик с лекарством для почек и отправил Яну Цзюню, как и обещал, получив в ответ заявление о признательности и обещания найти еще компромат на триаду.

Вместе с «Кагуей и Аматэрасу» побывал в автосервисе, том самом, купленном нашей корпорацией. Тут, вероятно, популярность того ролика сыграла плохую шутку. У девушек просили автографы, а на Марка-сана чуть ли не молились. Техобслуживание прошло по высшему разряду, не придраться.

Школьная бейсбольная команда возобновила свои тренировки и игры по мере того, как на улице начинало теплеть. Девочки из Фурин уверенно лидировали в турнире средних школ префектуры, не проиграв ни одной игры. И Тодороки-кун к обязанностям тренера вернулся, что очень порадовало как девочек, так и Натори-тян, жутко переживающую перед каждой новой игрой.

А вот ученицам было не до мандража перед выступлениями на турнире. Февраль и март — традиционное время для школьных экзаменов и вся нервозность уходила на них. У Тики вовсе выпускной класс средней школы. Ответственный момент, а дальше уже старшая.

Во время поездки к папе на ферму сестренка в очередной раз подняла идею с элитной частной школой для будущих лидеров нации.

— Короче, эта школа офигенно дорогая, но у братика денег столько, что девать некуда. Он уже и Ринне туда же в будущем году определить пообещал, если по учебе потянет. Пап, отпусти меня туда, я буду хорошо себя вести и не буду прогуливать. И вам с Канами-сан мешаться не стану. У вас тут любовь и всё такое. А оттуда я поступлю в Кэйо, самый крутецкий универ в стране, и буду учиться там вместе с дочкой премьера.

— У него два сына и оба взрослые, — поправил я, пока отец и матушка чуть задумчиво молчали. Особенно политикой не интересуюсь, но факт общеизвестный.

— Ой, да эти министры постоянно меняются. Завтра назначат нового и у него будет дочка моего возраста, мы подружимся и я заведу связи на вершине горы Фудзи, среди небожителей. Круть же? А на выходные буду домой ездить. Лишние полтора часа на дорогу вообще ерунда, Йокогама — это почти как Кофу.

— Дочка, а как же Синдзи-кун? — нашел аргумент папа. — Вы же с ним так хорошо подружились. Я думал, ты захочешь ходить в нашу старшую школу, в ней Макото учился.

— И куда братик после нее поступил? В F-ранговый универ для нищих? С такими-то умными мозгами, как у него, мог бы и получше устроиться. А с Синдзи мы тут будем видеться и по сети общаться. Как сейчас.

Вот даже не знаю, похвалили меня или принизили? По правде, я в самом деле мог бы рассчитывать на вуз статусом повыше, так как хорошо и прилежно учился. Но не увидел в тот момент для себя смысла. Важнее тогда показалось, чтобы папина ферма оставалась не слишком далеко. Вот такой я лишенный амбиций папенькин сынок… был. Тика не такая. Она нацелена на максимум результата с использованием всех имеющихся ресурсов. А также хочет перебраться из маленького Кофу в большой и шумный мегаполис.

— Право, мне неловко от того, что деньги на обучение моей дочери придется тратить тебе, сын, — признался папа. Кагами тут же накрыла его ладонь своей и мягко улыбнулась. Она-то считает, что золото — это подарок от Цукино Тенкая потомкам. В каком-то смысле так и есть. Отец прямо-таки помолодел от ее прикосновения, да и в целом за последние несколько месяцев стал выглядеть более здоровым. Даже покрепче, чем до сердечного приступа.

— Хиро, ты воспитал очень доброго, щедрого, а также везучего сына. Это и есть твой главный вклад в будущее дочери, — сказала она. — А Йокогама на самом деле недалеко. Давай съездим туда на следующей неделе и убедимся, насколько это близко. Всего лишь несколько часов в поезде.

Были и еще аргументы. Про то, что Тике придется жить одной, про трудную учебную программу, про богачей, что так просто не примут в своем обществе девочку из деревни. На все у сестренки находился достойный ответ. «Я самостоятельная», «я умненькая», «я дружелюбная и милая». И не поспоришь ни с одним из ее утверждений — такая и есть.

Финальный папин довод «посмотрим на результаты выпускных экзаменов» был бит этими самыми результатами. Лучшая в школе по всем предметам. Японский, английский, математика, естественные науки, обществознание. Везде высший или близкий к таковому балл. При том, что сильно больше за учебниками она проводить не стала, да еще и на бейсбол постоянно бегала.

Шантаж исключается, она же обещала. Может быть, подкуп? «Поставьте мне хорошую оценку и мой брат-миллиардер купит для школы все что угодно, оплатив из благотворительного фонда». Нет. Директор показалась мне не то, чтобы кристально честной, но явно не желающей ввязываться в авантюры, способные принести урон репутации. Если ей что-то нужно — просто обратится с просьбой.

— Признавайся, как жульничала? — спросил я у этой хитрюги, изучив табель со всеми подозрительно идеальными оценками, поданный мне после ужина.

— Я много трудилась и честно училась! Была прилежной ученицей… — настолько наглая ложь, что даже разоблачать ее нет смысла, достаточно улыбки, полной скепсиса. Да сестренка уже и не надеется меня обмануть, ерничает так.

— Ну ладно… это тупо шпоры. Кроме меня, ими в классе никто пользоваться не умеет, да и не пытается. Сплошь лошары в этом плане. Не, ну так-то норм ребята, но бесхитростные, хоть плачь. И учителя такие же, ни разу не запалили, как я списывала. А если бы что увидели, я бы скинула в мусорную корзину и фиг кто что доказал. Гордишься мной?

Не в первый раз сестренка тему гордости поднимает. Ей, похоже, по-настоящему важно признание.

— Ты молодец. Хочешь, «гуру» тебя похвалит? — погладил младшую по голове уместным в семье жестом. Прическа у нее короткая, не сильно испортилась от прикосновения. — А без обмана учиться никак? Вступительные экзамены в Йокогаме точно так же сдавать будешь?

— Как говорил Миямото Мусаси, учеба в школе — это путь обмана, — хихикнула Тика. Специально переиначила цитату Сунь Цзы, приведенную мной на бейбольной тренировке. — В элитной школе, я так думаю, деньги при поступлении решают. Не стоит у них перед воротами очередь из желающих кучу бабла за первый год обучения отвалить. Поэтому возьмут всех, кто хотя бы минимально адекватный. Ну и так-то я по-настоящему умненькая. Пока шпаргалки писала — половину материала запомнила, могла бы и без них обойтись, — в последнем лукавит, но не так и сильно. Она у меня на самом деле молодец.

Итого, по результатам не таких и долгих уговоров, папа сдался, а я не стал спорить. И в ближе к окончанию февраля я вызвался сопроводить родителей и сестренку на вступительные экзамены в старшую школу Сэйран.

Могли бы обойтись и без меня, но я все-таки лицо заинтересованное и желаю видеть, куда пойдут мои деньги. Вдруг там не такой уж элитный интернат, а очередной концлагерь для несовершеннолетних, созданный по образу и подобию Сакуры Гарден. Папе я, конечно, доверяю, но он несколько простоват. А маме я все еще доверяю не до конца. Вот и появился неплохой повод пообщаться немного поближе.

Как-то мне даже слегка стыдно за то количество отгулов, что я беру на рабочем месте. Пока вся корпорация усердно трудится, я решаю свои дела. С другой стороны — нареканий к моей работе нет. Я не про проверку автомастерской — она скорее эпизод, принесший толику разнообразия в повседневную рутину. Основной упор мы с Махараджако в минувший месяц сделали на информационную безопасность. Пожалуй, мой трехдневный отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам урона компании не нанесет. Наоборот, чуточку сбережет нервы техподдержки.

И дня не проходило, чтобы не нашли очередную мелкую уязвимость, какой могли бы воспользоваться хакеры. Моя помощница настолько навострилась на это дело, что начала испытывать неподдельный азарт и радостно пританцовывать, взломав в очередной раз сеть. Кажется, я научил Анушу плохому. Сделал из тихой айтишницы почти настоящую Кагешуго.

За родителями я съездил на своей машине, вместе с сестренкой, воскресным днем. Заночуют в комнате для доспехов, а утром понедельника нас ждет поезд на Йокогаму, с пересадкой в Токио.

Тика тут же потащила отца на бейсбол, одну из финальных игр сезона. Я бы, пожалуй, тоже сходил, несмотря на то, что так спорт и не полюбил. Но решил остаться дома и пообщаться с Кагами. Редкий выдался момент поговорить наедине.

— Макото, передай при возможности мою благодарность Цукино-саме или Акирахиме-сан, — мы с матушкой устроились побеседовать на кухне, где я заварил «лист феникса». — Не знаю, как именно они сумели обмануть храмовые проверки и обезопасить Тику-тян. Моё «спасибо» размером с подножие горы Фудзи. Я очень боялась, что ее запрут на несколько лет, а когда выпустят — будет уже не она, останется только тень веселой непоседливой девочки. Храмы… они умеют ломать людей.

— И тебя? — очень важный на самом-то деле вопрос.

— Тридцать лет, сынок, я провела взаперти три десятка лет. Любой сломается. Но перспектива снова увидеть Хиро, тебя, твою сестру — она придавала мне сил.

— Можно, я спрошу? Почему ты назвала меня именно этим именем? — сменил я тему.

— Оно показалось мне самым подходящим. Твоим. У таких, как я, очень остро развита интуиция. Общаясь с Цукино-самой или Акирахиме-сан ты, может быть, замечал, что они видят все твои помыслы, догадываются, что ты хочешь им сказать заранее. Сердце мне подсказало, что тебя нужно назвать именно так.

— Расскажи мне про храм. Я был вместе с Тикой на экскурсии и ничего очень страшного не заметил. Мико рассказывают, что живут обычной жизнью.

Между прочим, честно об этом жрица говорила. Ну или врала настолько хорошо, что даже Амацу-сенсей не заметила, но такое маловероятно.

— Вы посещали один из младших храмов. Тот, что на южном склоне, да? В нем только обычные служительницы, и правда живущие простой скромной жизнью, со множеством ограничений, но почти свободно. Я же была в храме перевоспитаний, неспособная его покинуть. Тридцать лет в одних стенах со знакомыми лицами за то, что не совершила ничего плохого. Всего лишь любила твоего отца. Они украли у нас с Хиро-саном все эти годы. У нас с тобой. У меня и Тики-тян. И почему? Потому, что сёгун Токугава повелел, чтобы не было в Японии больше тысячи таких, как я. Этот закон — удавка.

Далее последовал довольно-таки долгий и обстоятельный пересказ множества бытовых подробностей. Так уж сильно храм своих послушниц не тиранил. Они пребывали в тепле и сытости. Но для любознательных и непоседливых лисиц ограничение общения с внешним миром, разбавленное редким просмотром ТВ, стало настоящей пыткой. Попытки побега пресекались жестким наказанием, о котором матушка умолчала, нервно при этом сглотнув.

А ведь Кагами права, говоря «удавка». По современным меркам, происходящее вполне подходит под определение геноцида. Мне вдруг стало очень жалко всю тысячу храмовых лисиц, которые даже детей завести так запросто не могут без контроля со стороны старших. Настолько жалко, что появилось иррациональное желание им как-то помочь. Идеальный поступок, чтобы исправить карму. Нет, глупость. Я не супергерой, спасающий всех угнетенных. Я всего лишь обычный бухгалтер… ну, чуть больше, чем он.

— Мы выиграли! Показали этим лузерам, кто тут самые крутые девчонки! — раздалось от входа. Всё, серьезный разговор закончился. — Братик! Доставай тортик, я знаю, ты еще вчера его испек! Канами-сан, ты прям обязана попробовать его выпечку, она бомбическая! Вы че такие грустные, мы же победили!

Вслед за Тикой-тян на кухню зашел и улыбающийся папа. Выглядит счастливым, значит, и мне унывать не стоит.

Рано утром понедельника мы сели на поезд до Йокогамы, где сестра, возможно, проведет следующие три года с перерывами на каникулы. Я буду скучать, но такова жизнь — она полна расставаний, длинных и коротких.