Бэтмен. Темный рыцарь

Глава двадцать третья

Бэтмен прибыл несколькими минутами позже Гордона и его людей. Он приблизился к горящему зданию и молча стоял несколько минут, созерцая огромный костер, пытаясь сдержать крик и желание уничтожить все вокруг. Когда он повернулся, чтобы уйти, заметил блеск металла в свете, исходящем от пламени. Он наклонился и подобрал предмет – монета Харви. Должно быть, в какой-то момент Харви передал ее Рейчел. Он положил ее в отделение своего многофункционального пояса.

Рейчел...

Альфред Пенниуорт чувствовал чудовищное горе впервые за долгое время, с тех пор как погибли Томас и Марта Уэйн. Он получил короткий звонок от мистера Брюса и знал, что произошло. Альфред сидел на стуле в кухне, в его дрожащих руках было письмо для Брюса, которое Рейчел отдала ему на хранение.

Альфред вытер слезы, сложил письмо обратно в конверт и положил его на поднос для завтрака, который он приготовил для мистера Брюса.

Брюс, все еще в костюме Бэтмена, тяжело опустился в кресло и уставился в окно, на очертания Готэм-Сити на фоне ночного неба.

– Я приготовил для вас легкий завтрак, – сказал Альфред.

– Спасибо. Альфред? – окликнул Брюс.

– Да, мистер Брюс?

– Я виноват во всем, что обрушилось на нас. На нее. Я думал, что принесу добро, а не безумие.

– Вы принесли добро. Но этим вы плюнули в лицо преступникам Готэма, разве не думали вы, что это может вызвать последствия? Перед затишьем всегда бывает буря.

– Но Рейчел... Альфред, я любил ее. В глубине души я еще думаю о том, что мы могли бы прожить вместе всю жизнь. Что, когда бы все это закончилось, мы бы... – Брюс замолчал, не в силах продолжать. Он смахнул слезы, когда Альфред положил руку на его плечо.

– Рейчел верила в то, за что вы боролись. В то, за что мы боролись. Готэм нуждается в вас.

– Готэму нужен герой. А я позволил Джокеру снести, к черту, половину города.

– Именно поэтому, в этих обстоятельствах, они должны поладить с вами.

Брюс, наконец, повернул голову и посмотрел на Альфреда:

– Она хотела дождаться меня. Дент не знает этого. Он никогда не узнает об этом.

Брюс взглянул на поднос и увидел конверт.

– Что это?

Убрав конверт обратно в карман, Альфред сказал:

– Это может подождать. – Он повернулся, намереваясь выйти из комнаты.

– Альфред? В той истории, которую ты рассказывал мне про преступника в Бирме... хороший конец?

Альфред кивнул.

– Как ты поймал его?

Альфред выдержал почти минутную паузу перед ответом:

– Мы сожгли весь лес.

Он повернулся и ушел, и Брюс остался один на один со своими мыслями.

Альфред снова вошел в комнату менее чем через минуту и включил телевизор. Он сказал Брюсу, который все еще сидел, уставившись в окно:

– Вы должны это видеть.

Брюс повернулся в кресле и посмотрел на знакомое лицо Майкла Энджела, телевизионного репортера, который говорил: «...у него есть надежный источник, адвокаты А. и М. для получения лучших юридических консультаций. Он говорит, что ждал достаточно долго, чтобы Бэтмен начал совершать правильные поступки. Теперь он берет дело в свои руки. Мы возобновим репортаж в пять часов дня, чтобы показать, кто скрывается за маской Бэтмена. Оставайтесь с нами».

Харви Дент знал, что его лицо сильно обгорело и что он не может нормально есть. Он мог говорить только одной половиной рта; слова звучали невнятно, но и их можно было понять. Он смотрел на Джеймса Гордона, который вошел в комнату и сел возле его постели.

– Я сожалею о том, что случилось с Рейчел, – сказал Гордон.

Дент ничего не ответил, и далее если бы выражение его лица поменялось, это нельзя было бы увидеть из-за бинтов. Гордон снова заговорил:

– Доктор говорит, что ты испытываешь мучительные боли, но не принимаешь лекарств. Почему ты отказываешься от пересадки кожи?

– Вы помните, как все меня называли, когда я работал в департаменте Внутренних дел? – с трудом спросил Дент. – Какое у меня было имя?

– Харви, я не могу...

– Произнесите его!

– Двуликий, – прошептал Гордон. – Двуликий Харви.

Дент повернул другую сторону лица к Гордону и показал то, что огонь сотворил с ним. Левая часть представляла ужасное зрелище: кожа почернела и ссохлась, коренные зубы были видны сквозь рану на щеке, от глаза остались только глазное яблоко и впадина.

Гордон не отвел взгляд.

Дент улыбнулся правой стороной рта.

– Зачем же скрывать то, кем я на самом деле являюсь?

– Я знаю, что ты пытался предупредить меня, – сказал Гордон. – Прости меня. Вюртц вез тебя домой. Работал ли он на них? Знаешь ли ты, кто забрал Рейчел? Харви, я должен знать, кому из своих людей я могу доверять, а кому нет.

– Почему ты начал слушать меня только теперь?

– Мне очень жаль, Харви.

– Нет, тебе не жаль. Все еще нет.

Гордон еще какое-то время посидел молча, затем встал и ушел. И только тогда Харви заметил кое-что на столике. Кое-что металлическое и блестевшее в свете лампы...

Марони, на костылях, неуклюже передвигался по коридору.

– Привет, лейтенант, или теперь ты уже комиссар?

– Что с тобой случилось, Сэл?

– Я упал с пожарной лестницы. Но это ничего. Я хочу поговорить об этом сумасшествии – мне кажется это уже слишком.

– Тебе нужно было подумать об этом раньше, до того, как ты выпустил черта из коробки.

– Он нужен вам, а я могу сказать, где он будет сегодня в полдень.

Солнце уже медленно заходило, когда черный спортивный автомобиль, минуя автостраду, вылетел на съезд, ведущий к отдаленным районам Готэм-Сити. Он ехал сквозь узкие вымощенные улицы до самых границ города, зоны, которую еще не коснулась городская застройка, массивный лабиринт заброшенных строений и складов, и негодных верфей. Автомобиль налетел на один из фиксаторов недалеко от старого судна, накрененного на один бок и покрытого ржавчиной. Чечен вышел из автомобиля и, сопровождаемый собаками и охраной, поднялся по шаткому мостику на корабль. Он пролез в люк и спустился по лестнице в пещерообразное логово. В нем находилась дюжина фонарей, расставленных на одинаковом расстоянии друг от друга вокруг столбов, поток их света был направлен на гору денег, лежащую в самом центре помещения. Джокер восседал сверху на денежной горе. У ее подножия лежал связанный Лао. Несколько здоровых мужчин стояли рядом в тени.

Чечен заговорил, его слова эхом отдавались среди стальных стен.

– Ты увел моих людей.

– Я дал каждому из них хорошую долю твоих денег, – сказал Джокер. – Я уверен, что ты не будешь против. Верность можно купить.

– А ты не такой сумасшедший, каким кажешься.

Джокер соскользнул вниз с кучи денег.

– Я человек слова, – Джокер вытянул прямую ладонь перед его глазами и пристально огляделся по сторонам. – Но где итальянец?

Прикуривая сигару, Чечен пожал плечами.

– Нам больше достанется, – сказал он, выпуская изо рта голубоватый дым. – Что ты будешь делать со всеми этими деньгами, Джокер?

Джокер исчез за грудой денег и возник с другой стороны, держа канистру с горючим.

– Я люблю простые вещи. Мне нравится порох, динамит. – Он выплеснул жидкость из канистры на деньги. – Бензин. – Чечен бросился вперед и остановился лишь тогда, когда Джокер приставил пистолет к его щеке.

– Знаешь, что у них общего? – продолжил Джокер. – Они дешево стоят.

– Ты обещал сдержать свое слово.

Джокер вытащил сигару изо рта Чечена.

– Именно это я и делаю.

Он метнул дымящуюся сигару в кучу денег.

Чечен в ужасе смотрел на зелененькие бумажки, полыхающие в огне.

– Я сжигаю лишь только свою половину, – сказал Джокер. – Хотя, конечно, твоя половина сгорит вместе с ней. Боюсь, что уже ничего нельзя изменить.

Чечен, не отрываясь, смотреть на огонь.

– Ты заботишься только о деньгах, – сказал Джокер. – Этот город заслуживает преступников более высокого класса, и я дам их ему. – Теперь это мой город. Скажи своим людям, что теперь они работают на меня.

– Они не будут работать на урода!

Джокер вынул нож из-под жакета и бросил его одному из парней. Разрежьте его на куски и предложите его маленькой принцессе. Покажем ему, какой верной может быть голодная собака.

Двое других схватили Чечена.

Деньги догорали, огонь почти достиг того места, где лежал Лао.

– Дело не в деньгах, – сказал Джокер. – Дело в том, чтобы донести свое сообщение.

Лао закричал, когда Джокер вытащил из его кармана мобильный телефон.

В это вечернее время многие жители Готэма сидели перед телевизорами, некоторые смотрели повторы вечерних ток-шоу и мультиков, но большая часть смотрела общеновостной канал, где Майкл Энджел брал интервью у Колмана Риза. Даже не очень разбирающиеся в журналистике жители Готэма понимали, что Энджел затягивал рассказ, задерживая важное разоблачение, которое намеревался сделать Риз, заставляя его отвечать на телефонные звонки в эфире.

– ...сколько ты получишь за то, что скажешь, кто на самом деле Бэтмен, – спрашивал Риза сердитый зритель.

– Я делаю это не из-за денег, – сказал Риз, глядя прямо в камеру.

– У нас есть звонок в студию, вы в эфире, – сказал Энджел.

Низким голосом заговорил человек:

– Харви Дент не хотел, чтобы мы сдавались этому маньяку. Вы думаете, вы умнее его?

– Вот еще одно мнение, – сказал Энджел, таким же невозмутимым тоном, как если бы он участвовал в школьных дебатах. – Дент не хотел, чтобы Бэтмен выдавал себя. Вы уверены, что поступаете правильно?

Также откровенно Риз ответил:

– Если бы сейчас Дент мог говорить, возможно, он был бы другого мнения.

– И мы желаем ему скорейшего выздоровления, – подхватил Энджел, являясь в этот момент образцом искренности. – Видит Бог, мы очень нуждаемся в нем сейчас. Давайте ответим еще на один телефонный звонок.

Раздался голос с фальцетом, похожий на голос пожилой женщины:

– Мистер Риз, как вы думаете, что ценнее, одна жизнь или сотня жизней?

– Думаю это зависит от этой жизни, – ответил Риз с легкой улыбкой на лице.

– Хорошо, представим, что речь идет о вашей жизни. Стоит ли ваша жизнь больше, чем жизни нескольких сотен других людей?

– Конечно нет, – ответил Риз возмущенно.

– Меня радует то, что вы так думаете. Потому что я заложил бомбу в одну из городских больниц. Она взорвется ровно через шестьдесят минут, если за это время никто не убьет тебя.

– Кто ты? – потребовал ответа Энджел.

– Всего лишь обеспокоенный гражданин, – фальцет исчез, голос понизился на октаву: – обычный парень. У меня было свое видение этого мира. Мир без Бэтмена. Толпа пытается получить свое, а полиция пытается остановить толпу, одну группу за другой... и это было так..., скучно. И я изменил свои намерения. Я не хотел, чтобы мистер Риз все испортил, но почему только я должен получать удовольствие от этого веселья? Давайте дадим кому-нибудь еще возможность...

Риз поднялся со стула. Энджел положил руку на его плечо и усадил обратно.

– Если Колман Риз не будет мертв через шестьдесят минут, тогда я взорву больницу. Конечно, вы можете убить себя сами, мистер Риз. Но это будет очень великодушный поступок. Вы же адвокат.

Раздался громкий щелчок и звук тональных гудков телефона.

Полицейские из Отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями поочередно дежурили у телевизора, на всякий случай, если вдруг Джокер захочет сделать еще одно заявление, и они не были разочарованы. Детектив Мерфи сидел у экрана, хрустя картофельными чипсами, когда женщина начала свою речь. Он сразу понял, что происходит, и крикнул, чтобы остальная часть команды, включая Гордона, присоединилась к нему. Гордон тотчас же среагировал.

– Позвоните каждому полицейскому в городе, прикажите отправиться к ближайшей больнице, начать эвакуацию и поиски взрывного устройства. Позвоните в управление городского транспорта, в школьный совет, тюрьмы. Отправьте все имеющиеся автобусы к больницам. Мерфи, ты будешь отвечать за эту операцию. Самое главное сейчас – это Готэм Централ, выезжайте немедленно. Интуиция мне подсказывает, что именно там находится бомба.

– Почему? – спросил сержант.

– Потому что там Харви Дент.

Люди в униформе спешно уехали, и Гордон повернулся к своим детективам.

– Вы, ребята, пойдете со мной.

– Куда? – спросил один из них.

– Мы идем за Ризом.

Когда Альфред выключил телевизор, Брюс Уэйн уже шел к лифту. Альфред догнал его.

– Будь на связи, – сказал ему Брюс. – Мне нужно, чтобы ты держал в поле зрения всех людей Гордона и их семьи.

– Что именно мы ищем?

– Тех, у кого есть доступ в больницу.

Гордон и его люди ворвались на телевизионную студию, проскочив через приемную без разрешения и даже не показывая полицейские значки. Они нашли Риза, сгорбившегося в кресле возле яркого освещения, и схватили его.

Майкл Энджел соскочил со своего эфирного помоста и спросил у Гордона:

– Неужели вы думаете, что кто-то попытается?..

Гордон не обратил на него внимания и вытолкнул Риза в вестибюль. Сквозь стеклянные двери Гордон увидел, как пожилой мужчина поднял большой револьвер и начал спускать курок. Дверь пошатнулась от удара, когда Гордон стремительным движением толкнул Риза на ковер.

Гордон не открыл ответный огонь. Он втащил Риза обратно в студию и велел Мерфи подогнать машины к запасному выходу здания.

Гордон и его люди окружили Риза, они двигались к полицейскому фургону, который ждал их на улице.

– Они пытаются убить меня, – задыхаясь, произнес Риз.

Гордон затолкнул Риза в фургон.

– Может быть, Бэтмен спасет тебя.

Брюс был уверен, что знает, какие действия предпримет сейчас Гордон, и не ошибся в своих расчетах: обеспечить безопасность Риза и вывести людей из больниц. Он ничего не мог сделать для тех людей, которые лежали в больницах, хотя их благополучие и было самым главным; его появление могло лишь привести в замешательство и усложнить и так непростую ситуацию. Но Риз... возможно, его-то он мог спасти.

Он направил Ламборджини с автострады к телевизионной станции. Когда он увидел толпу на улице, то подумал, что Гордон, возможно, будет покидать здание через запасной выход, и когда увидел полицейский фургон, отъезжающий от станции, он понял, что его догадка была верной. Он начал преследование.

Детективы Джереми Полк и Вили Дэвис дежурили у палаты Харви Дента в Готэм Централ, когда услышали приказ выводить всех из здания. Они должны были в первую очередь вывести Харви Дента и так быстро, как это было возможно. Полк и Дэвис проверили комнату, затем Полк оставил Дэвиса у кровати Дента, а сам пошел на улицу посмотреть, на чем Дента можно было бы увезти. Он увидел у запасного выхода школьный автобус с включенным двигателем; санитары, доктора и медсестры помогали мужчинам и женщинам надевать белые больничные халаты и усаживали их в машину.

Полк увидел водителя, стоящего возле открытой передней двери.

– У меня есть еще один пассажир, – сказал Полк.

– Мы найдем для него место, – ответил водитель.

Полк нажал на кнопку рации:

– Дэвис, я нашел транспорт, вывози его.

Молчание.

– Дэвис?

Полк стремительно побежал в здание больницы и вверх по пожарной лестнице к комнате Дента. Дэвиса не было. Рыжеволосая медсестра склонилась над кроватью Дента и стояла спиной к Полку.

– Мэм, мы будем сейчас его перевозить, – сказал Полк, но не получил ответа. – Мэм?..

Медсестра повернулась и выстрелила из пистолета с глушителем. Полк умер сразу.

Затем медсестра стянула с головы чепец и сказала Денту:

– Это я, твой старый приятель Джокер. Удивлен? Я не хочу, чтобы между нами были какие-либо обиды, Харви. Когда вас с Рейчел похитили, я сидел в камере Гордона. Я не организовывал это нападение.

– Твои люди, – прохрипел Дент. – Твой план.

– Неужели я похож на человека, у которого есть план, Харви? У меня нет планов. У толпы есть план, у полицейских есть план. Ты знаешь, кто я, Харви? Я собака, которая лает на машины. Я не знал бы, что делать с ней, если бы поймал ее. Я просто делаю. Я ненавижу планы. Ваши планы, их планы, все планы. У Марони был план. У Гордона был план. Интриганы пытаются контролировать свои миры, каждый – свой. Я не интриган. Я демонстрирую интриганам, как на самом деле жалки их попытки контролировать события. Так что, когда я говорю, что в случившемся с тобой и твоей подружкой не было ничего личного, ты должен знать, я говорю правду.

Джокер дал Денту свой пистолет и стоял неподвижно, пока Дент целился. Джокер подался вперед, прижав голову к стволу пистолета.

– Это интриган привел тебя сюда. Ты был интриганом. У тебя были планы. Посмотри, куда они тебя привели. Я только лишь сделал то, что умею лучше всего: я взял твой план и использовал его в своих целях. Взгляни, что я сделал с этим городом с помощью нескольких бочек бензина и пары пуль. Никто не впадает в панику, когда убивают тех, кого должны были убить. Никто не впадает в панику, если все идет согласно плану, даже если план ужасен. Если я скажу прессе, что завтра застрелят насильника или машина с солдатами взорвется, никто не будет паниковать. Потому что это – часть плана. Но когда я говорю, что один жалкий старый мэр умрет, все сходят с ума! Привнося немного анархии, ты нарушаешь установленный порядок, и все превращается в хаос. И я – посредник хаоса. А знаешь ли ты главное о хаосе, Харви? Хаос – справедлив.

Дент держал в кулаке свою счастливую монетку. Он обнаружил ее на столике после разговора с Гордоном. Он не знал точно, как она попала сюда, последнее, что он помнил, это то, что он дал монетку Рейчел. Она была обожженной и грязной, но только с одной стороны. Так же как и он сейчас... Он взглянул на чистую сторону монетки.

– Если эта сторона – ты живешь, – сказал он Джокеру.

Он повернул монетку другой стороной: обгорелой.

– Если эта – ты умрешь.

Джокер сначала взглянул на монетку, а затем, удивленно, на Дента.

– Вот это мне нравится!

Дент подбросил монетку, поймал и посмотрел, что выпало.

Гордон сидел с Ризом и полицейским по имени Берг в задней части фургона. Он все еще не знал, куда отвезти адвоката, но он прекрасно знал массу мест, где Ризу не стоило находиться, и сейчас его задачей было увезти его подальше от всех этих мест.

Он посмотрел на своего попутчика.

– Мы не знакомы с тобой, Берг, не так ли?

– Да, сэр, комиссар Гордон, – ответил Берг, взглянув на часы.

– Что-то беспокоит тебя, сынок. Может быть, лучше я возьму твое ружье.

– Моя жена в больнице, комиссар. Она очень больна. Я не хочу, чтобы ей угрожала еще большая опасность. – Берг остановился на полуслове и взял оружие, но не отдал его Гордону. Вместо этого он направил его комиссару в лоб. – Он сказал, что убьет мою жену. Мне очень жаль, сэр.

Брюс находился на приличном расстоянии от фургона, но смог различить, что тот остановился у светофора на красный свет. Свет поменялся, фургон медленно повернул на перекрестке. Побитый зеленый грузовой автомобиль-пикап вылетел с боковой улицы, несясь прямо на него. Брюс зафиксировал колеса Ламборджини и вдавил в пол педаль газа, завертел руль, влетел на бордюр и помчался по тротуару.

Пикап находился уже всего в футе от фургона, намереваясь врезаться тому в бок.

Ламборджини проскользнул между пикапом и фургоном, и пикап врезался в него.

Внутри фургона происходило следующее: удар отбросил Берга к стене. Гордон выхватил свой пистолет и ударил Берга рукояткой по голове. Затем надел наручники на лежащего без сознания Берга, велел Ризу оставаться на месте и выбрался на улицу. Он подошел к красивой спортивной машине, взломал дверь и подался внутрь, чтобы помочь водителю.

Когда он увидел человека, который был водителем, он прошептал в недоумении: «Брюс Уэйн?»

Брюс выбрался из Ламборджини, который теперь превратился в груду искореженного металла, и покачнулся. Гордон придержал его за руку, чтобы тот не упал, и отвел к бордюру. Брюс сел, обхватив голову руками, затем поднял глаза на Гордона.

– Вы в порядке, мистер Уэйн?

– Называйте меня Брюс. Думаю, что в порядке.

– Вы совершили очень смелый поступок.

– Да? Я хотел проскочить на зеленый свет.

– А разве вы не пытались защитить фургон?

– С чего бы? Кто в нем?

– Вы не часто смотрите новости, не так ли, мистер Уэйн?

Брюс пожал плечами:

– Они меня угнетают. Думаете, мне следует обратиться в больницу?

– Только не сегодня.

Джокер неторопливо шел по пустым коридорам больницы, большой палец его правой руки лежал на кнопке детонатора. Он нажал ее, и по мере того как он шел, взрывы разрушали двери за его спиной. Когда он вышел из здания, взорвались окна, разбрызгивая осколки стекла, играя в лучах заходящего солнца.

Эвакуированные люди, те, кто мог идти, искали укрытия за автобусами, другие попросту прижимались к асфальту.

Джокер забрался в школьный автобус в тот момент, когда здание Готэм Централ взорвалось и начало рушиться, наполняя пространство вокруг пылью, дымом и обломками.

Гордон услышал шум, череда громких взрывов последовала за продолжительным грохотом, и он увидел над вершинами зданий пыль и дым.

– Должно быть, это Готэм Централ, – сказал он, нажимая кнопку на рации.

Ему ответил полицейский по имени Гроган. Гордон спросил его, эвакуировали ли Дента, и Гроган ответил, что, скорее всего, его эвакуировали, но не был в этом уверен.

Все, кто находился рядом с больницей, завороженно смотрели на то, что еще пару минут назад было зданием Готэм Центра, сейчас оно представляло собой развалины: искореженный металл и разломанный кирпич, от которых поднимался дым и пыль. Никто не заметил школьный автобус, который двинулся с парковки машин «скорой помощи» и свернул на ближайшую улицу.

К шести часам каждый телевизионный и радиовещательный канал освещал происшествие в больнице Готэм Централ. Но у репортеров не было никакой новой информации, поэтому они продолжали показывать одни и то же кадры разрушения больницы, снятые прохожим на видеокамеру телефона, брали интервью друг у друга, брали интервью у очевидцев, которые говорили одно и то же: здание больницы взорвалось.

Но журналисты продолжали работу, и люди тоже продолжали удивляться, и волноваться, и говорить. Некоторые считали, что это – знак свыше, предупреждающий о том, что лучше жить где угодно, только не в Готэм-Сити, даже в Черной Дыре Калькутты будет безопаснее. Одна небольшая, но шумная группа людей считала, что Джокер – часть государственного заговора, целью которого было сбить с толку граждан для потери их независимости, – несколько ведущих ток-шоу развивали эту теорию, как могли. Газета «Готэм Таймс» стала печатать массу гневных писем, по большей части содержащих обвинения в адрес полицейских, которые не способны выполнять свою работу: служить и защищать, особенно защищать. Однако большинство людей делали то, что жители Готэма обычно делают: жаловались, надеялись, что зло, каким бы оно ни было, не коснется их района, выливали грязь и жаловались на своих сожителей и... жили обычной жизнью.

Но произошли незначительные изменения в их жизненной рутине. Больше родителей стали возить своих детей в школу, и на футбольные тренировки, и на каток, не разрешали им подолгу слоняться в торговых и развлекательных центрах. Люди стали реже ходить в рестораны и театры, что заметно отразилось на бизнесе. Спрос на бензин также упал, люди перестали ездить куда-либо без необходимости. Единственным, на что повысился спрос, стали вечерние выпуски новостей. Все добропорядочные жителя Готэма стали часто смотреть новостные выпуски.

Новости смотрели и в Баре «У Лу» – питейном заведении в районе, где жили производственные рабочие и где также жил детектив Майкл Вюртц, один в трехкомнатной квартире. Заведение «У Лу» не было шикарным местом. Оно было не очень чистым, в нем был спертый воздух, плохое освещение и самая плохая канализация, здесь отчаявшиеся и одинокие мужчины могли сидеть долгое время. «У Лу» было идеальным местом для парней, которые не могли подумать или даже вынести мысли о еще одном вечере в компании телевизора или еще одной склоки с женой. Сейчас, когда на часах было шесть пятнадцать, в заведении «У Лу» были только Вюртц и бармен, из них двоих только бармен смотрел программу новостей по телевизору, закрепленному на металлической подставке над стойкой.

– Господь милосердный, ты видишь это, Майк? – спросил он Вюртца. – Они взорвали больницу. Разве ты не должен быть там, вроде как сделать что-нибудь?

– У меня сегодня выходной, – пробормотал Вюртц, глядя в стакан.

Бармен закрыл кассу и обошел бар.

– Мне нужно отойти кое-куда. Присмотри тут за всем, пока меня нет, справишься?

Вюртц пожал плечами вместо ответа. Бармен вышел. Почти сразу же дверь снова открылась.

– Что? – пробурчал Вюртц. – Ты хочешь, чтобы я тебе помог?

Кто-то приставил пистолет к щеке Вюртца. Он скосил взгляд в сторону, не поворачивая головы, и узнал человека с оружием, стоящего в глубокой тени только с одной различимой стороны лица.

– Привет, – сказал Харви Дент. – Я вижу, ты все еще приходишь в это старое место.

– Дент! Я думал, что ты мертв.

Дент вышел на свет, показывая изуродованную левую часть лица.

– Наполовину.

Дент взял со стола стакан Вюртца, сделал глоток и спросил:

– Кто вез Рейчел обратно, Вюртц?

– Мне кажется, это были люди Марони.

Дент со стуком поставил стакан на барную стойку.

– Кто-кто, но не ты, стал бы защищать предателя из подразделения Гордона?

– Я не знаю, кто он. Он бы никогда не сказал мне.

Целую минуту они молчали. Наконец Вюртц сказал:

– Клянусь Богом, я не знал, что они собираются сделать с тобой.

Дент вынул свою счастливую монетку из кармана.

– Забавно, я тоже не знаю, что будет с тобой.

Дент подбросил монетку, поймал ее, взглянул на поврежденную сторону и спустил курок.

У Джеймса Гордона была тяжелая ночь. Он добрался до кровати поздно, полежал неподвижно, поворочался, встал и налил себе стакан молока, снова лег в постель и стал смотреть в окно. Было уже пять часов утра. Такое же подходящее время для того, чтобы поработать, как и любое другое. Он черкнул записку Барбаре, прикрепил ее к тостеру и поехал через полупустынные улицы к груде того, что когда-то называлось больницей.

Там уже сновали мужчины и женщины в касках, работающие на месте происшествия. Он увидел одного из полицейских, Грогана, который разговаривал с сотрудником бригады «скорой помощи». Он попросил Грогана доложить о ситуации; тот ответил, что нет никакой оперативной сводки.

– Мы должны знать, сколько людей было внутри, – возразил Гордон. – У нас должны быть списки больных, перекличка...

Гроган прервал его.

– Сэр, сэр. Взгляните на тех, с кем мы имеем дело. Полицейские, Национальная Гвардия, санитары, пожарные... Насколько мы можем сейчас предполагать, у нас пропало около пятидесяти человек. Но в здании никого не было. Я проверял сам, так же, как и еще шесть других полицейских. – Он махнул в сторону отъезжающего автобуса. – Эти машины направляются в другие больницы. Я думаю, мы упустили одну из них.

– Правда? А что ты думаешь по поводу того, где находится Харви Дент?

Гроган промолчал.

– Продолжайте искать, – приказал Гордон. – И держите свои догадки при себе.